Рокировка

      Голова Леви будто бы пребывала в тумане всё то время, что его вели к главнокомандующему. В какой-то момент он даже подумал, что ему померещилось лицо титана в стене, однако Фарлан и Изабель подтвердили, что видели то же самое. Никогда Леви не жалел о своей внимательности так сильно. В голове не укладывалась мысль о том, как в стенах, что выступали главным средством защиты человечества, всё это время скрывались монстры, которых человечество так боялось. И если бы не схватка с Энни, они бы никогда не узнали этого, продолжая пребывать в блаженном неведении. Леви слишком много узнал о поверхности за последние годы, а ещё больше — за последние полтора месяца. Казалось, будто прошло уже несколько лет, однако ему всё ещё было пятнадцать. Странное ощущение.       Эрвин похвалил всех за хорошую работу, сказав, что дальше он и командование Разведкорпуса всё берут на себя. Леви, Фарлан и Изабель могли возвращаться в штаб и отдыхать, ожидая новостей. Так как Леви не мог маневрировать в своём состоянии, пришлось добираться на лошадях. Тогда уже он активизировался и отогнал друзей, пытавшихся помочь, убедив их, что он не инвалид и на лошади уж точно удержится. Что было весьма решительным заявлением для человека, время от времени терявшего направление неба и земли. Леви чувствовал себя так, будто хотел спать. Может, Эрен не зря отправил его отсиживаться в штабе. От него будет больше проку, если он отдохнёт и вернётся в полную боевую готовность. С такими мыслями раздражение Леви постепенно поутихло, и он передумал игнорировать своего капитана, когда тот вновь попытается украдкой поинтересоваться самочувствием или настроением.       Им обоим нелегко давалась субординация на фоне того, что в первую очередь они знали друг друга без этого маскарада. Леви знал Эрена как странноватого парня, на спор вылившего на себя ведро холодной воды зимой, а Эрен знал Леви как поразительно живучего мальчишку с необычайными талантами и взрослым взглядом. Как капитан и кадет они познакомились многим позже. И чтобы не терять берега, Эрен часто звал Леви по фамилии, за что в ответ получил своё прозвище «капитан Йегер». Но если бы они не разыгрывали этот спектакль, то Эрену в жизни не доверили бы присмотр за Леви, обосновав это тем, что он может засомневаться, ведомый непрофессиональными чувствами. Увы, даже сам Леви в это верил и ожидал быстрой смерти скорее от рук Микасы, чем от одного из её близких. Это по-своему утешало.       В штабе Леви без единых напоминаний спустился в подвал, вновь отмахнувшись от друзей, ехидно поинтересовавшись, не собираются ли те помочь ему помыться, раз уж он такой беспомощный. К счастью, сарказм сработал лучше, чем прямые угрозы, и Фарлан с Изабель наконец ушли наверх, не один раз повторив, что Леви должен позвать их, если ему понадобится помощь, или он почувствует себя неважно — хуже, чем сейчас. После обмена пустыми обещаниями Леви действительно умылся, надеясь, что это поможет прояснить его разум, и упал на кровать, не став даже разуваться. Его страшно клонило в сон, что было естественным явлением после сложной регенерации. Всё-таки Энни сломала ему ноги, руку и отбила половину головы, а Леви восстановился с атипичной для себя скоростью, стремясь вернуться в бой. Его нервная система просто не поспевала за этим, и требовалось время, чтобы Леви полностью адаптировался. Зато трансформация в титана работала лучше любого снотворного. Ради чего он много лет страдал бессонницей, когда всё лечилось так просто?       Был у этого всего и свой минус: чаще всего во время такого крепкого сна Леви настолько отдалялся реальности, что далеко не сразу просыпался даже с чужой помощью, но большую часть времени никто его не беспокоил, позволяя восстановиться в своём темпе. Разве что у Ханджи велась отдельная строка заметок относительно длительности сна Леви. В нормальных условиях тот спал от двух до четырёх часов — пять уже были роскошью. После превращения в титана и расхода энергии, как бы странно это ни звучало, он начинал спать как нормальный человек. У всего была позитивная сторона.       Перед тем, как уснуть, Леви мысленно раз за разом возвращался к огромному лицу, замурованному в стене. Это определённо был титан. Что он там забыл? Сколько их было ещё? Неужели все стены были заполнены ими? Неудивительно, что Эрен отогнал их в штаб — он сам не знал ответов на эти вопросы. Похоже, кто-то скрывал много тайн даже за спиной Разведкорпуса. Всё подсказывало Леви о том, что наступали неспокойные времена — будто это не было очевидно с самого начала.       К счастью, в этот раз он не очутился в пустыне — сновидение перенесло его прямо на стену, к которой Леви так усиленно возвращался в своих мыслях. Он сидел на краю, созерцая улицы под ногами. Они казались безлюдными, однако Леви знал, что там внизу кипела жизнь. Просто ему не было смысла её видеть здесь и сейчас — зачем подглядывать за другими? Увы, отсутствие пустыни не избавило его от компании. Леви почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. В этих осознанных снах все его чувства были обострены, будто бы он существовал повсюду одновременно. Что довольно естественно для сна — всё-таки это всё было создано подсознанием Леви.       Повернув голову, он посмотрел наверх (обнаружив, что снова оказался в своём детском образе), взглянув на длинные волосы и тёмные глаза, смотрящие туда же, куда недавно смотрел Леви. Эрен держал руки в карманах длинной кофты — таких Леви ещё не видел. Не пальто, но и не свитер. Странный вид.       В этот раз Леви знал, что этого Эрена он встретил в пустыне, именуемой Путями. Леви отчётливо помнил каждое слово и каждое видение, что чудом забывались после пробуждения. Он будто жил в двух местах и в двух ипостасях: ребёнок, что потерялся или искал, и юноша, что сражался за себя и других. Однако в обеих реальностях этого Эрена он не знал и немного боялся тяжёлого взгляда. Однако сейчас тот почему-то казался печальным. Леви пристально рассматривал мужчину, игнорируя правила приличия. Ему было интересно, почему Эрен очевидно является собой и в то же время не был похож на себя вовсе. Он был похож на Карлу.       Тёмные глаза метнулись к мальчику, и уголки губ мужчины опустились чуть ниже.       — Уже понял, что там внутри? — спросил он, топнув носком по стене пару раз.       Леви кивнул, махая ногами в воздухе и задевая стену пятками.       — Ты знаешь, почему они там? — спросил он.       — Ты тоже знаешь, — сказал Эрен, продолжая смотреть в одну точку и застыв неподвижной статуей, что смотрелось весьма жутко. Похоже, он любил говорить загадками вместо того, чтобы прямо отвечать на вопросы.       — Тогда я бы не спрашивал, — возразил Леви. Он действительно чувствовал, что знание жило внутри него, но дотянуться до него было так же сложно, как до знания о ключе от подвала.       — Ты спрашиваешь, потому что не помнишь. Это разные вещи, — сказал Эрен. Похоже, ему надоело стоять, потому что он подошёл к краю стены и сел рядом с Леви. Его ноги казались ужасно длинными в контраст с тонкими детскими конечностями. — Я тоже не помнил. Я удивлён, что ты смог забраться в Пути. Хотя ты уже проигнорировал много правил, если можно так выразиться.       — Но это стена Шина, — сказал Леви. Пути выглядели, как пустыня.       — Не важно, какой облик они принимают, они всё равно остаются Путями.       — Откуда ты это знаешь?       Эрен продолжал смотреть под ноги странным печальным взглядом. Тоска отпечаталась во всём: выражении лица, опущенных уголках губ, даже в положении тела. Он будто скучал по тому месту, на которое смотрел. Но оно существовало и в реальности, так почему Эрен скучал?       — Я помню, как и ты. Ты сам блокируешь эти воспоминания. С вами, Аккерманами, всегда было непросто, когда доходило до влияния на разум. Вы мастерски закрываете своё сознание от того, что не хотите знать, но помните то, что вас пытаются заставить забыть. В итоге ты завис там, где находишься сейчас.       — Это плохо? — спросил Леви, склонив голову набок. Эрен вздохнул.       — Проблемно, ведь я не могу повлиять на тебя.       — А зачем тебе влиять на меня?       — Потому что, несмотря на все старания, история повторит себя. С тобой или без — всё будет так, как хотел я. — Этот ответ не понравился Леви. Как и этот Эрен не нравился ему. Настоящий никогда не пытался ограничивать Леви в чём-либо, всегда отходя в сторону, чтобы уступить дорогу. Леви знал, что больше всех Эрен ценил свободу: как собственную, так и чужую. Из-за этого он вступил в Разведкорпус и сражался день за днём, рискуя жизнью. Поэтому услышанные слова звучали не только противно, но ещё и неестественно из его уст.       — Не будет, — сказал Леви. Тёмные глаза вновь обратились к нему, однако мальчик даже не дрогнул, встретив тяжёлый взгляд с привычным упрямством. Он прекрасно знал, что Эрен не сумеет причинить ему вред. Он был ещё больше ограничен, чем Леви. Наверно, поэтому он так злился. Пока Леви жил в двух реальностях, этот фальшивый Эрен был заперт в одной. Наверно, ему было скучно. — Ты же сам сказал, что не можешь повлиять на меня.       Мужчина хмыкнул, однако при этом не звучал злобно.       — Твоя правда. Я буду ждать, когда ты откроешь своё сознание и сотрёшь эту грань между тобой и другими. Вот тогда мы встретимся по-настоящему, и ты поймёшь меня по-настоящему. Ты сделаешь то, что должен.       — Я должен сражаться за человечество, — упрямо повторил Леви. Уголок губ Эрена изогнулся в печальной усмешке.       — Ты говорил так и тогда, однако ни к чему хорошему это не привело, — сказал он, после чего поднялся на ноги, отвернувшись от жилых улиц под ними. — Прогуляемся?       — Куда? Мы на вершине стены без приводов, — спросил Леви, посмотрев на собеседника, как на слабоумного.       — Помнишь, что я говорил о Путях? Мы всегда находимся в пустыне.       Леви нахмурился. Когда он повернулся, обнаружил, что сидит на блестящем песке, смешавшемся с упавшими звёздами. Стоило поднять голову, и небо над ними потемнело. Они снова оказались в пустыне. Похоже, Эрену было привычно находиться здесь — его плечи расслабились, пусть руки он продолжал держать в карманах.       — Где бы мы ни находились, всё всегда вернётся к истокам. Гриша может пытаться меня остановить, но будущее уже свершилось, — сказал он, смотря на сияющую тропу, вздымающуюся к небу.       — Гриша? Кто это? — спросил Леви. Он чувствовал, что знал это имя. Он знал этого человека. Гриша тоже потерялся где-то здесь — он навсегда остался в Путях. Леви это знал.       — Ты сам знаешь ответ, — насмешливо сказал Эрен.       Леви нахмурился, но это было правдой. Он действительно знал всё и одновременно с тем — ничего. Завис посередине, неспособный дотянуться до любого из берегов. И лишь Эрен с пугающими тёмными глазами был хоть какой-то константой. Леви это не нравилось. Он чувствовал, что должен держаться подальше от него. Он даже подумал, что этот Эрен воплощает в себе все его страхи, как обычно это случается во сне. Подсознание выбрало самый удобный и знакомый образ, который легко воспроизвести.       В висках застучало от ощущения, что пора бежать отсюда. Примерно так же было и в прошлый раз, когда Эрен — настоящий, с сияющими жизнью и решимостью глазами — нашёл Леви и забрал его. Он сказал не приближаться к этому человеку, назвал его бродягой. Леви оглянулся, надеясь, что увидит Эрена снова, но за плечами никого не было. Сейчас Эрен находился слишком далеко: либо помогал Ханджи со стеной, либо сопровождал Эрвина на переговорах. Леви хотел убраться из этой пустыни, увидеть хоть что-то знакомое. Что-то, что убедит его в том, что он ещё существует. Что он не потерялся.       Будто по зову, вдалеке появился силуэт, и Леви сорвался с места, побежав со всей скоростью, на которую был способен. Среди песка стоял Жан со странным отсутствующим выражением. Когда к нему подбежал мальчик, он не обратил на него никакого внимания, всё так же безучастно смотря перед собой, пока Леви не схватил парня за руку, вынуждая очнуться. Жан опустил глаза и нахмурился.       — Что происходит? Леви? — спросил он.       — Забери меня отсюда, — потребовал мальчик.       — Куда? — озадаченно спросил Жан, принявшись оглядываться.       — Куда подальше. Здесь опасно, — сказал Леви, не собираясь терять время, когда нечто неизвестное дышало в затылок и наступало на пятки.       Продолжая хмуриться, Жан перехватил руку Леви, крепко сжав в своей, после чего развернулся в противоположную от тропы сторону и побежал со всех ног. Леви ощутил знакомое чувство водяного сопротивления на лице и понял, что был на верном пути.       Открыв глаза, он резко сел на кровати с глубоким шумным вдохом, как у утопленника, и чуть не боднул кого-то в подбородок. Жан отскочил в сторону с тихим секундным возгласом.       — Наконец ты проснулся, — сказал он, мгновенно восстановив самообладание. Леви быстро оценил обстановку: он всё ещё находился в подземелье, с которым успел породниться, а Жан был полностью одет, укомплектован и выглядел так, будто готов был куда-то сбежать прямо сейчас, если бы не надобность что-то сказать.       — Что-то случилось?       — Да! Титаны прорвали стену! Собирай манатки — мы уходим, — сказал Жан. Подготовка дала своё — Леви мгновенно вскочил на ноги с ясной головой и накинул на себя верхнюю одежду, радуясь, что не стал даже снимать обувь. Закрепив привод, он повернулся к Жану.       — Ситуация?       — Титаны за стеной Роза, отряд в гражданском отправился оповещать людей, вооружённый отряд переходит под руководство Арлерта, пока капитаны займутся делами внутри стен. Посол уже должен был добраться до центра.       Леви промычал себе под нос, принимая информацию к сведенью. Титаны внутри стены это так же плохо, как и титаны в самих стенах. Почему они активизировались именно сейчас, сразу после того, как была повержена Женская Особь. Может ли быть такое, что Энни успела передать данные своим союзникам, оповестив их о том, что они находятся под контролем? Эрвин не просто так отослал всех новичков, кроме тех, чья биография не оставляла места для сомнений, на окраины, максимально увеличив расстояние и лишив их вооружения, назвав это миссией под прикрытием.       — Мы вообще про тебя чуть не забыли, я в последний момент… вспомнил и бросился сюда, — сказал Жан, уже стоя у выхода из камеры. Поглощённый спешкой, Леви не обратил внимания на его сложное выражение лица, иначе он бы заинтересовался запинкой парня.       Сам Жан запнулся, потому что слово «вспомнил» и вполовину не передавало то странное чувство, что на мгновение парализовало всё его тело и почти насильно заставило ноги бежать к подземельям. Он чувствовал, что должен найти Леви и вытащить его, забрать куда подальше, иначе случится что-то страшное. Это было сродни паническому страху, что успокоился только тогда, когда Леви открыл глаза. Обычно он просыпался от малейшего шума — это знали все в казарме. Жан удивился, когда ему пришлось тормошить парня за плечо. Он в какой-то момент подумал, что Леви был без сознания, но сейчас взгляд серых глаз был твёрдым и ясным, будто парень не спал вовсе, а лишь глаза прикрыл на пару минут.       — Указания?       — Взять запасную экипировку и направиться навстречу населённым пунктам…       — В замок Утгард! — громко оповестил Армин, спускаясь в подземелье. — Вижу, ты посвятил Леви в курс дела, мы выступаем. Со стороны замка виднелся дымовой сигнал, а наблюдательные посты сообщили о повышенной активности титанов.       — Активность? Но сейчас ночь! — возразил Жан, пока они все поднимались по ступеням наверх.       Леви нахмурился. Ночь? Когда он упал на кровать, за окном даже не вечерело. Минусы подземелий: в какой-то момент ты теряешь счёт времени.       — Мы все тоже в шоке, надо будет поговорить с Ханджи по этому поводу, но сейчас важнее всего помочь тем, кого могли окружить, — сказал Армин. — Леви, главнокомандующий Смит велел держать тебя в резерве, если ты не готов к сражению.       — Я прекрасно готов, — ответил Леви. Его голова была чиста, как лёд. Будто и не спал вовсе.       Остальные члены отряда ждали снаружи. Запрыгнув на лошадей, они сорвались в направлении замка, надеясь подоспеть к тому моменту, когда всех там ещё не сожрут заживо. Леви сохранял предельное спокойствие, потому что паника никогда не помогала делу. Уничтожить титанов, убедиться в безопасности, выдать снаряжение выжившим и продолжить дорогу навстречу другим населённым пунктам, где могла идти борьба. Но титаны, передвигающиеся ночью, действительно были тем ещё сюрпризом. Леви помнил, как во время импровизированных лекций слышал от Ханджи, что титаны ночью впадают в состояние анабиоза, реагируя лишь на свет. Сначала люди начали превращаться в титанов, потом титаны оказались в стене, теперь титаны ещё и ночью на прогулку выходили. Коллекция пополнялась, а события катились снежным комом. Будто кто-то специально вставлял палки в колёса, не давая сесть и обдумать всё случившееся, чтобы составить схему совпадений и прийти к каким-либо выводам. Эта череда совпадений очень сильно не нравилась Леви. Он боялся, что его худшие догадки оправдают себя.       До замка добрались в рекордные сроки, опешив от количества титанов вокруг. Как раз к прибытию разведчиков единственная державшаяся башня упала, похоронив монстров под собой. И Леви был готов поклясться, что увидел прыгающего сверху титана, с головы которого слышался человеческий крик.       — Это человек-титан! — крикнул он.       — Понял! Всем быть в боевой готовности, мы не знаем — враг он или союзник! — ответил Армин. Он мог звучать громко и сурово, когда хотел. Обычно он вёл себя тихо и спокойно, выступая медиатором между Эреном и любым его оппонентом. Леви воспринимал Армина как живую зону комфорта, поэтому невольно забывал о том, что тот не за красивые глаза был назначен заместителем капитана. И не на мягком характере отслужил в Разведкорпусе долгие годы.       Оказывается, титан был союзником, потому что люди, сидевшие на нём, были товарищами Леви по корпусу. И судя по тому, как обеспокоенно скандировалось имя «Имир», именно она трансформировалась, чтобы дать отпор противнику и защитить своих. Приятная новость, неприятная неожиданность. Леви пугало стремительно растущее количество титанов в их корпусе. А завтра Жан превратится посреди столовой, чтобы подраться?       Они быстро избавились от угрозы, взяв по одному титану на каждого бойца и не мешая друг другу. Как и ожидалось, группа 104-го корпуса была абсолютно безоружна. Как же сияли счастьем их глаза, когда разведчики пришли на помощь, даровав шанс дожить до рассвета. Конни и Саша принялись обнимать друг друга, скача, как малые дети, пока Криста бросилась к Имир, которую торопливо извлекли из титана вымеренными движениями. Она лишилась конечностей и была серьёзно ранена, но Леви из первых рук знал, что титану это ничем не грозит. Однажды ему пришлось лишиться верхних конечностей во время эксперимента на выносливость. При последней трансформации он не смог вылезти из титана: руки банально растворились в теле. В итоге Микаса одним ударом отсекла обе раньше, чем кто-либо успел запаниковать. Руки отросли, лишённые старых шрамов и памятных мозолей, но приятного в этом было мало. Леви молчаливо посочувствовал Имир, для которой потеря сознания стала благословением.       Райнер сообщил, что в замке были ещё два разведчика, что помогли отбить атаку и стали жертвами титанов, выиграв остальным время. Если бы не эти два человека, то до прибытия подмоги, вероятно, не дожил бы никто. Пока трупы или то, что могло от них остаться, искали под завалами, остальным выдали экипировку. Райнер не мог её надеть из-за пострадавшей руки, поэтому отказался. Девушки сменили юбки на штаны, чтобы зафиксировать ремни УПМ. Армин опрашивал Конни, Райнера и Бертольда о сложившейся ситуации, слушая отчёты. И, судя по сходящимся всё ближе к переносице бровям и обеспокоенному взгляду, услышанное не вселяло надежду на лучшее. Как сказали бы в Подземном Мире: всем кранты. Надо было срочно вернуться к стене и передать отчёт Эрвину, а дальше действовать по указаниям. Леви видел, как в голове у Армина крутились шестерёнки, разгоняясь до невероятной скорости. Сам он то и дело возвращался к тому, что ребята описали как звероподобного титана, обстрелявшего баню камнями. Тупое существо не стало бы атаковать с расстояния, ещё и так прицельно. А это могло значить только худшее. У Энни был союзник, о котором они не знали всё это время. Сколько же таких затаилось в их рядах?       Лучшим вариантом было дождаться пробуждения Имир и допросить её с пристрастием. Та явно знала о том, что делала, однако в кадетском корпусе никаких признаков враждебности не подавала, если не считать её от природы паршивого характера. Неудивительно, что она скрывала свои способности в обществе, где титанов не особо-то чтили. Но надо было узнать, откуда эти способности появились. И, если повезёт, узнать о том, кто же стоял за всем этим. Леви чувствовал, что они стоят на грани открытия, способного потрясти весь их привычный мир, стоящий на трёх стенах. Что-то ему подсказывало, что совсем скоро титаны станут наименьшей проблемой даже для тех, кто больше всего их боялся.       Когда они собирались вскочить на лошадей и направиться к стене, Райнер тут же пошатнулся. Бертольд метнулся к нему, схватив под руку, но он и сам порядком ослаб после пережитого.       — Что такое? От страха дрожат коленки? — ехидно спросил Леви, нырнув под перевязанную руку, чтобы подпереть собой массивное тело и помочь восстановить равновесие. Райнер был огромным, но Леви без труда перебрасывал его через себя на тренировках, поэтому даже не вспотел. Титаническая, мать её, сила.       — Меня титан на зуб попробовал, после такого не каждый выстоит. Не обессудь, — со смешком оправдался Райнер.       — Случается с каждым из нас, — пробормотал Леви, фыркнув собственной невесёлой шутке. Наступив на ногу, Райнер зашипел себе под нос. Похоже, что-то с костью. — Легче, обопрись на нас.       — Ага, — сказал Райнер. Они отстали от остальных, уже рассаживавшихся по лошадям и мастеривших носилку для Имир. Леви махнул Фарлану и Изабель, чтобы делали то же самое. Ему не нужна была помощь в переноске одного раненного увальня — однажды Леви на себе целый валун дотащил до стены. — Прости. Мы должны бороться до самого конца.       — Оставь извинения на потом, — сказал Леви, сосредоточившись на том, чтобы держать баланс.       — Нет, сейчас как раз самое время, — пробормотал Райнер. Леви даже не успел нахмуриться, как вдруг пронеслась взрывная волна. Он даже не понял, что взрыв произошёл у него под носом — просто в какой-то момент обнаружил себя на спине.       «Да какого ж хрена каждый второй в этом чёртовом корпусе оказывается грёбаным титаном?» — успел подумать он перед тем, как его лоб накрыла чья-то ладонь, подняв голову и приложив о камень затылком, заставив потерять сознание.       Армин даже не успел осознать, что произошло. Он лишь почувствовал, как его лошадь напряглась, а в следующей момент взрыв страшной силы вырвал его из седла. Животные взбесились от страха, посбрасывали всадников, если кто не упал, и ломанулись кто куда подальше от опасности. Оставалось лишь перекатиться в сторону, свернуться калачиком и надеяться, что тебя под шумок не раздавит случайным копытом.       Что произошло? Откуда взрыв? Хлопок не был похож на взрывчатку, а это значило, что кто-то превратился в титана. Как только шум стих, Армин подскочил, сев на землю и принявшись вертеть головой во все стороны. Несложно было найти глазами огромный тлеющий корпус титана, источающий густые клубы пара. Сердце подпрыгнуло до самого горла от осознания, что этот корпус был знаком. Никто из жителей Шинганшины не забудет, как выглядел Колоссальный Титан, принёсший за собой величайшую трагедию в истории человечества. Тот самый день.       Не медля, Армин подскочил на ноги, скривившись от того, как ударило по вискам. Похоже, незапланированное падение прошло не самым удачным образом. Болели плечо и бедро, но он мог стоять и двигать рукой, поэтому расчёт шёл на ушибы.       — Все целы? Проверьте потерявших сознание и убедитесь, что все дышат! Раненые, не двигайтесь и ждите помощь. У кого что-то серьёзное, сразу поднимайте руку, — принялся раздавать команды Армин, стараясь сохранять голову холодной. Паника сейчас ни к чему не приведёт, а среди молодняка её и так хватало. Кому-то прилетело копытом, сломав рёбра или какую-то конечность, кто-то пострадал при падении, а некоторым повезло примерно так же, как и Армину. — Закрыли уши!       Не став медлить, он выпустил тревожный сигнал, призывая подмогу. К счастью, небо уже посветлело, и цветной дым не останется без внимания, а скоро к ним кто-то подоспеет.       — Кто-то видел, что случилось? — спросил Армин, хотя и не нуждался в ответе. Ему нужно было, чтобы подчинённые выключили панику и включили голову, не мешая думать другим.       — Капитан, пропали четверо! — крикнул юноша, всегда находившийся рядом с Леви. Фарлан.       — Кто? — Армин тут же принялся оглядываться, считая людей по головам и чувствуя, как холодеет кровь в жилах.       — Аккерман, Имир, Браун, Гувер! — на одном дыхании отчитался Фарлан, и Армин чувствовал себя так, будто в него из пушки в упор выстрелили. Худшая теория Леви подтвердилась.       Вспышка, скорее всего, случилась в результате трансформации одного из юношей. Её было достаточно, чтобы одновременно дезориентировать всех, лишить их лошадей и нанести максимальный вред без смертельного исхода, после чего скрыться, воспользовавшись моментом. Скорее всего, Леви изначально являлся их целью, как было и с Женской Особью. И Армин фактически взял и отдал врагу желаемое, только ленточкой не повязал.       Фарлан смотрел на него так, будто был готов либо потерять сознание, либо разрыдаться на этом самом месте. Армин хорошо понимал его. Примерно так же он чувствовал себя однажды, когда во время одной экспедиции Эрен попался в руки титану, схватившему трос привода, и перерезал этот же трос, ухнув куда-то в кусты. Армин успел мысленно похоронить его, когда увидел, как титан выуживал Эрена из тех самых кустов. Тогда у него открылось и второе, и пятое дыхания, заставившие всё тело превратиться в тугую пружину, а рефлексы — обостриться до предела. Если бы он не обернулся и не среагировал, поняв, что Эрен прячется в зарослях, не издавая и звука, то сейчас тот не возглавлял бы свой отряд, продолжая творить безумные вещи. Раз тогда он справился, то и сейчас должен. Люди надеялись на него, а Армину было больше не пятнадцать.       — Отчёт по ситуации! Кому нужна неотложна помощь, дайте знак! — гаркнул он, привлекая к себе внимание. Лишь пара рук от тех, кто оказался ближе ко взрыву. — Те, кто способен передвигаться и маневрировать, попытайтесь нагнать лошадей, но не заходите слишком далеко. Рука на клинке, не теряйте бдительность. Сейчас от нас зависят жизни наших товарищей!       Похоже, его ровный голос и чёткие команды помогли отрезвить молодняк и не дать ему впасть в панику. Некоторые тут же отправились в погоню за лошадьми, пока Армин жестом велел Фарлану подойти. Изабель перевязывала разодранную о камни ногу Конни.       — Капитан, что прикажете делать? Я могу отправиться в погоню и…       — Сейчас ты ничего не можешь, — холодно сказал Армин, отбросив дружелюбие. Позже извинится, а сейчас ему нужен был холодный разум и полный контроль. — Если бросишься под ноги любому из предателей, тебя уберут как помеху. Помни Женскую Особь. Сейчас нам надо помочь раненным, дождаться подкрепления, дать им направление и только потом составить план и броситься в погоню.       Фарлан кивнул. Он неплохо держался для человека, у которого паника буквально отпечаталась на лице и во взгляде. Армин хорошо понимал это чувство, но сейчас было не самое подходящее время для утешений. Они потеряли свою самую важную цель, которую должны были защищать. Надо было настоятельнее потребовать оставить Леви в казармах, хотя никто не мог гарантировать, что сам юноша согласился бы с таким раскладом, послав товарищей в неизвестность. Эрен был способен сдержать его и переупрямить, когда требовалось, но это был Эрен. Так что теперь имели то, что имели.       — Не смей впадать в панику и хоронить кого-либо заранее. Битва не окончена, пока враг не повержен, — сказал Армин. Фарлан был выше него, но выглядел почти напуганным серьёзным голосом. Он кивнул. — Не слышу ответа!       — Так точно, замкапитана Арлерт! — гаркнул Фарлан, выровняв спину и ударив кулаком по груди.       Армин ненадолго приспустил маску, улыбнувшись и положив руку юноше на плечо.       — Мы сделаем всё, чтобы вернуть Леви, — пообещал он.       — Спасибо, — сказал Фарлан.       Повернувшись к раненным, Армин смерил их взглядом.       — А теперь те, кто способен говорить, расскажите мне о том, что вам удалось заметить.       Когда тревожный сигнал был запущен в воздух, Эрен, Микаса и Ханджи готовили лошадей, собираясь отправиться в сторону, противоположную той, куда Армин повёл свой отряд. Так они бы охватили всю площадь событий, разобравшись с потенциальной угрозой и проведя разностороннее расследование. Однако все планы были нарушены красным сигналом, взмывшим к небу. Сердце тут же сбилось с ритма, а во рту пересохло, когда Эрен повернулся к Ханджи.       — Это группа Армина, — сказал он. — С ними Леви.       Обычно со стороны Ханджи довольно редко доносились ругательства, однако в этот раз Эрену довелось услышать весьма красноречивую тираду. Оставив Ханджи разбираться с отрядами, он выстрелил вверх красным сигналом и следом за ним выстрелил чёрным, чтобы Эрвин знал, что ситуация из рук вон дерьмовая. Он решил доверить Леви Армину, чтобы тот всегда оставался на виду и не попал в передрягу. Они понадеялись, что враг не станет действовать, если Леви всё время будет окружён вооружёнными разведчиками. Однако, как было в случае с Женской Особью, прыгнувшей на стену, они просчитались, не учтя, до чего доводит людей простое отчаяние. И вот чего им стоила одна ошибка.       Запрыгнув на лошадь, Эрен направился в сторону замка Утгард, стремительно набирая скорость. Как разведчик, он знал все земли внутри стен как свои пять пальцев. Паника душила, обхватив горло костлявой рукой, но он давно натренировал себя, чтобы не поддаваться эмоциям, ибо хаос вёл к смерти. Он должен сохранять холодную голову и здраво оценивать ситуацию.       — Эрен! — позвала Микаса. Она не отставала от него, практически прижавшись к крупу лошади. — Они не смогут уйти далеко! Сейчас день!       В её словах звучала истина, и Эрен сделал пару глубоких вдохов, возвращая себе трезвость рассудка. Как отреагирует молодёжь, если увидит, что капитан впал в истерику? Сейчас он не был Эреном, боящимся потерять друга, к которому привязался, — он был капитаном Йегером, которому предстояло вернуть цель, которую они не смогли защитить должным образом. Мужчина прикусил щеку, позволив вспышке боли и вкусу крови отрезвить себя. Эрвин выдвинется из центра сразу же, как только увидит сигнал. Наверняка использует маневрирование, чтобы сэкономить время. Он доберётся до Ханджи в считанные минуты, а потом они составят план по возвращению Леви. Тот вряд ли дастся без боя и позволит захватчикам распоряжаться собой, как пожелают, поэтому можно было надеяться на то, что для них выиграют достаточно времени, чтобы развернуть спасательную операцию.       Добравшись до замка, Эрен спешился и подбежал к Армину, на ходу переводя дыхание. Виски и шея были покрыты испариной и холодным потом.       — Обстановка, — сказал он.       — Шестеро раненых, трое немобильных, остальные более-менее целы. Захватчики скрылись после взрыва, спровоцированного превращением, — Армин ткнул пальцем за плечо, показывая на тлеющий скелет, оставшийся от торса титана. Глаза Эрена округлились.       — Имена известны?       — Кадеты из 104-го: Райнер Браун, Бертольд Гувер. Статус Имир в заговоре неизвестен, — сообщил Армин.       — Э… капитан Йегер, — прозвучал голос со стороны. Эрен сразу и не узнал в говорившем Изабель, потому что та звучала непривычно тихо. Обычно сама её речь была громкой и бодрой, а сейчас девушка была настолько перепугана, что было не до бравады. — Леви остался позади, чтобы помочь Бертольду поддержать раненного Райнера. Они перешучивались, и мы даже не заподозрили, что подобное может случиться. Мы же вернём Леви?       Как бы Эрен ни пытался держать фасад, взгляд смягчился сам по себе.       — Мы приложим все усилия. К операции будут допущены только те, кто сможет не запаниковать в непредвиденных обстоятельствах. И не засомневается в ответственный момент, когда придётся направить оружие на бывшего товарища, — сказал он.       Эти слова повлияли на девушку невероятным образом: в её взгляде мелькнула сталь.       — Желающий зла товарищем считаться не может, — сказала она твёрдо. — Я сделаю всё, даже если придётся прыгнуть в пасть титану. Фарлан?       Юноша, стоявший рядом и всё время державший руку на плече девушки в знак поддержки, кивнул.       — Разберёмся с ними по нашим традициям, — сказал он, явно ссылаясь на законы Подземного Мира, где предательство каралось единственным логичным образом.       — Не предпринимать никаких действий без моего приказа. Иначе мгновенно отстраню от должности, — напомнил Эрен, и пара синхронно кивнула. Они быстро сориентировались и взяли себя в руки. Глянув через плечо Армина, Эрен увидел, что реакция других была разной: девушка (гроза столовой, насколько он запомнил) по имени Саша шёпотом переговаривалась с юношей, у которого была перевязана нога; кто-то держал лошадей, поглаживая их для самоуспокоения в ожидании приказов; кто-то тоже коротал время разговором. А одна девушка сидела поодаль, устроившись прямо на земле, и смотрела куда-то в пространство перед собой. Она была миниатюрного роста, с длинными светлыми волосами и мягкими чертами лица.       Эрен толкнул Армина в плечо.       — Тоже из 104-го? — спросил тихо.       — Криста Рейнц, — ответил Армин. — Пропавшая Имир приходится ей подругой, поэтому девушка в прострации.       Эрен кивнул и приблизился к девушке, дав друзьям знак держаться позади и присматривать за порядком. Опустившись на корточки, Эрен привлёк к себе внимание, дождавшись, пока девушка повернёт голову, и на нём сфокусируются ясные голубые глаза.       — Полагаю, ты и есть Хистория Райсс? — спросил Эрен. Похоже, вопрос был задан правильный, ибо отрешённое выражение лица мгновенно сменилось гримасой шока и ужаса. Ожидая подобной реакции, он прижал палец к губам. — Я не причиню тебе вреда, нам дал наводку пастор Ник. Он сказал, что ты обладаешь некоторыми сведениями, которые могут нам пригодиться. Но сейчас важно другое. Слышал, твою подругу Имир тоже похитили.       Девушка кивнула.       — Клянусь, я не знала, что она обладает способностью превращаться в титана. Имир никому не доверяла, даже мне. Я не знаю, зачем она им понадобилась. Леви тоже у них, — торопливо сказала она. Эрен приподнял брови. Ещё один титан? Они все решили в 104-м корпусе собраться?       — Спасибо за информацию. Мы уже начали готовить операцию по их спасению, и я буду рад, если ты нам поможешь.       Взгляд девушки мгновенно затвердел, и она кивнула.       — Я сделаю всё, что скажут.       Эрен улыбнулся.       — Вот это настрой. Тогда я надеюсь, что ты согласишься сотрудничать с нами и после того, как операция завершится? — спросил он, пристально смотря прямо в глаза.       Девушка сглотнула. Капитан Йегер был известным и уважаемым в своих кругах человеком, однако порой он выглядел пугающе.       — Полагаю, это не вопрос, — осторожно сказала она.       — Ты права, но я не хочу давить на тебя по возможности. Твоя помощь будет важна. Она может понадобиться не только Имир, но и всем, кто сражается на нашей стороне, — сказал Эрен.       Хистория пару мгновений смотрела на него, будто старалась убедиться, что он не лжёт. Эрен открыто встретил её взгляд — ему нечего было скрывать. Люди, закрутившие клубок тайн, сейчас сидели на верхушке и наслаждались представлением. Судя по тому, как был настроен Эрвин, недолго им осталось. После того, как выяснилось, что всё это время от них скрывали факт наличия титанов в стенах, главнокомандующий словно с ума сошёл. Он выглядел воодушевлённым, а нет ничего более пугающего, чем человек, смеющийся посреди конца света.       Приняв решение, Хистория приложила кулак к груди.       — Раз всё раскрылось, нет смысла прятаться. Я помогу всем, чем смогу.       — Спасибо, — повторил Эрен.       — Эрен, сигнал! — позвал Армин, заставив мужчину обернуться. Жёлтый дым вздымался к небу. Эрен велел всем собраться.       — По коням! Здоровые помогите раненным. Кому не хватает места, садитесь ко мне и Микасе. Настало время нанести ответный удар! — крикнул Эрен и метнулся к своей лошади.       Армин наблюдал, как разведчики активизировались, будто бы заразились боевым настроем своего капитана. Эрен обладал таким свойством — даже в худшие времена он заряжал людей стремлением бороться из последних сил. Армин восхищался этим его качеством, ведь самому ему порой не хватало этого самого боевого запала. Он стремился изучать, а не сражаться, но так уж сложилось, что в жизни разведчика приходилось заниматься всем сразу вне зависимости от предпочтений.       Они вернулись к стене, где объединили все силы. Эрвин позвал Армина, Эрена и Микасу в сторону, где они уже говорили с Ханджи. Когда Эрвин сообщил, что от Пиксиса поступила информация об отсутствии разлома в стене, волосы на руках встали дыбом. Армин мгновенно посмотрел на Ханджи и увидел в ответном взгляде лишь то же отчаянное осознание. Самая жуткая теория Леви, о которой тот обмолвился однажды, оказалась правдой. Теперь сомнений не было. Люди каким-то образом превращались в титанов. Все.       — Вы же понимаете, что панику среди бойцов сеять нельзя? — спросил Эрвин пугающе тихо, будто бы угрожающе.       Армин кивнул, смотря на его спокойное выражение лица. Как можно сохранять спокойствие, узнав нечто подобное? Эрвин будто не являлся человеком вовсе. Насколько Армин уважал его и его множественные таланты, настолько он и боялся своего же главнокомандующего, которому раз за разом доверял свою жизнь, надеясь, что его карта окажется достаточно важной, чтобы не разыграть её в числе первых. Армин давно покинул наивные идеи о совместной равной борьбе. Он прекрасно понимал, что есть важные фигуры и те, кого можно разменять во имя высшего блага. Это было жестоко, но эта схема работала дольше, чем он жил на свете. И оставалось лишь надеяться, что он никогда не окажется во втором разряде.       Разговор о теориях заговора пришлось отложить до лучших времён, так как сейчас у них была насущная проблема, не терпящая задержек. Армин описал Эрвину и Ханджи ситуацию, в которой они оказались. Из-за взрыва и паники лошадей у него не было шанса отследить траекторию побега противника, чтобы сейчас составить примерный маршрут. Он решил отталкиваться от предположения, что они убежали в противоположную от разведчиков сторону, чтобы установить максимально большое расстояние между собой и потенциальными преследователями.       Пока Эрвин считал головы и придумывал тактику, на ходу подбирая построение, Армин, Ханджи и Эрен склонились над картой. Микаса отправилась запрашивать помощь Гарнизона от имени Эрвина. Должно быть, Эрвин собирался вновь выкинуть что-то грандиозное в своём стиле. Эрену всё меньше нравилось то, как далеко заходили его планы, но сейчас они должны были использовать любые методы, ибо Леви был для человечества последним шансом на выживание. Особенно в нынешней ситуации, когда вскрылось то, сколько людей, обладающих способностью превращаться в титанов, сражается против них. Только вот кому они не угодили? Разведкорпус перешёл дорожку многим верхушкам одним фактом своего существования, поэтому недоброжелателей у них было огромное количество, а у Эрвина Смита лично — ещё больше. Страшно было представить, что творилось за закрытыми дверями в центре, когда оттуда выходил последний представитель Разведкорпуса. Сколько людей знали о существовании тех, кто обладает способностью превращаться в титанов?       Внезапно Армин почувствовал, как сжалась рука Ханджи у него на плече, и повернул голову с немым вопросом. Заметив потерянный взгляд, смотрящий куда-то далеко сквозь карту, Армин нахмурился от недоумения.       — Скажи мне, что ты тоже испытываешь огромное необъяснимое желание сорваться в лес гигантских деревьев. — Стоило услышать это, как Армин расслабился. Ханджи просто осенило.       — Да, как мы и предполагали, это самый логичный вариант. Им понадобится много энергии, а Райнер и Бертольд были очевидно истощены, когда мы пришли. Как мы знаем, титаны всё ещё представляют опасность для…       — Нет, я не об этом. Это не догадка, а почти физическое желание оказаться там прямо здесь и сейчас, — это прозвучало ещё более странно, чем обычные речи Ханджи. Армин знал, что разум гениев работал несколько иначе, но обычно он мог похвастаться способностью уследить за нитью разговора — сейчас же она ускользала от него.       — Прошу прощения, — прозвучал голос со стороны, и они подняли головы. Перед ними стоял юноша из корпуса Леви, попавший в десятку лучших в своём выпуске. Обратив на себя внимание, он прижал кулак к груди. — Жан Кирштейн.       — Вольно. Ты хотел что-то сказать? — С лёгким взмахом руки Ханджи Жан расслабился и опустил собственную.       — Вы составляете примерный маршрут наступления, и я почти уверен, что нам стоит принять во внимание лес гигантских деревьев, — сказал он, звуча до жути неуверенно и в то же время так, будто слова сами слетали с губ.       — Откуда информация?       Под пристальным взглядом Ханджи юноша тут же стушевался и поджал плечи. Армин мог его понять: на его памяти лишь Леви мог спокойно выдержать пристальный осмотр со всех сторон в любое время суток.       — Предположение. Прозвучит глупо, но это как…       — Почти физическое желание оказаться там прямо здесь и сейчас? — предложил Армин.       Глаза Жана округлились, и он тут же закивал. Армин и Ханджи переглянулись. Это было неспроста. Один раз случайность, два — уже совпадение, а вот три…       Внезапно до этого молчавший Эрен вздрогнул всем телом, будто после выхода из тёплой комнаты на него подул холодный ветер. Волосы на руках встали дыбом и зашевелились даже на затылке. Все взгляды тут же устремились к нему — ни для кого из близстоящих небольшой приступ не прошёл незамеченным. Эрен посмотрел на Армина широко раскрытыми глазами.       — Нам нужно в лес гигантских деревьев, — сказал он так, будто сам не верил в то, что говорил. Будто не понимал, почему он так решил и откуда взялось странное чувство.       Инициатива тут же легла в руки Ханджи.       — Я скажу Эрвину. Выступаем, как только всё будет готово.       Эрен остался смотреть на карту, где было обозначено расположения этого леса. Ладони вспотели, а сердце колотилось, как бешеное. Это было пугающе странно и напомнило ему о том, как ещё совсем недавно он покинул свой кабинет, ведомый подобным предчувствием, пока оно не привело его к порогу той комнаты, где ночевал Леви. Эрен никому не рассказал об этом странном явлении, решив, что у самого уже мозг сломался от перенапряжения. Он списал всё на обычное беспокойство, но случившееся сейчас заставило его задуматься. Не могут люди просто так синхронно ткнуть пальцами на одну и ту же точку на карте.       Тем временем Леви открыл глаза, прищурившись от ударившего в них солнечного света. Сначала он почувствовал ветер, играющий с волосами, потом — пульсирующую боль там, где должны были находиться руки. Кто-то отсёк их почти по самые плечи и перевязал, блокируя процесс восстановления. Бинты, роль которых играли порванные тряпки, похожие на части той перевязи, в которой Райнер держал пострадавшую руку, пропитались кровью. Леви тут же стиснул зубы, чтобы не издать и звука. На фоне отрезанных рук боль в затылке казалась досадной мелочью. Ему и в первый раз ощущения показались не самыми приятными, а уж во второй раз вспоминать их он не горел желанием. Культи пульсировали, потому что тело хотело восстановить утраченные конечности, но повязки мешали. Ещё и на лице кожа страшно зудела, однако почесать себя Леви — какая ирония — теперь не имел возможности.       — О, очнулся, — прозвучало со стороны, и он повернул голову, краем глаза заметив, что рядом с ним сидела Имир. Её конечности медленно, но верно восстанавливались, источая пар.       Говорившим оказался Райнер. Его рука была абсолютно цела и лишена каких-либо перевязей, и пока Леви был в отключке, гад успел раздобыть привод. Опустив глаза, Леви мгновенно отбросил вопрос «где». Неплохо его обработали.       Не дав Леви шанса оценить ситуацию и своё место в ней (даже без дальнейшего экспертного анализа Леви уже мог с твёрдой уверенностью заявить, что положение его было весьма хреновым), Райнер обратился к нему вновь:       — Мы торопились, поэтому не было времени сделать всё аккуратно и договорить мирно. Прости за неудобства, — сказал он. Леви присмотрелся получше, прищурившись. Райнер обычно ходил с глуповато-открытым выражением лица, заставляющим людей тянуться к нему и доверять ему. Сейчас же он был похож на другого человека, более жёсткого и решительного. Знающего, что он делает и зачем. Это не вязалось с картиной того парня, что при каждом удобном случае напоминал о том, как боится умереть в руках титана.       Вот поэтому он предпочитал заводить врагов, а не друзей. Враг не предаст и не разочарует.       — Мелочи, — сказал Леви, двинув культями, отчего их прострелила резкая боль. Он не подал виду, держа лицо беспристрастным. — Раз мы так душевно болтаем, изволишь объяснить мне, что такого я сделал, чтобы впасть в немилость и лишиться рук?       — Ничего личного, просто мера безопасности, — ответил Райнер и отвернулся, явно исчерпав свою общительность.       — Они сделали это, чтобы ты не мог превратиться. Трансформация невозможна, пока твоё тело тратит энергию на восстановление, — заботливо пояснила Имир. Её руки и нога постепенно обретали человеческий вид. Судя по болезненному румянцу на щеках, в процессе было мало приятного, но девушка держалась стойко.       — Не знал, что всё это время рядом со мной крутилось столько экспертов по титанам. Мы могли бы открыть клуб, — сказал Леви.       Смех Имир был похож на карканье, однако юмор Леви она оценила. Юноша опустил взгляд вниз, оценивая высоту, на которой находился. Без привода спуститься не было шанса, а если он не может превратиться, то от этого не было никакого толку. Внизу кишмя кишели титаны, наблюдая за ними. Похоже, аномальные. Неплохую клетку им организовали Райнер и Бертольд. У самих приводы и целые конечности, пока Леви с Имир находились в максимально беспомощном положении. Сопротивляться не было смысла — разве что прыгнуть в пасть титану из принципа «так не доставайся же ты никому».       — Как я понял, мы с тобой оказались в заложниках, — предположил Леви.       — Хуже — мы в плену. Эй, Райнер, ты обещал объяснить всё, когда Леви очнётся. Вот он — в сознании, — сказала Имир, обращаясь к парню.       Леви перевёл взгляд на Райнера, вновь повернувшегося к ним лицом со скрещёнными на груди руками. Похоже, в их с Бертольдом дуэте он был главным. Или Бертольд выступал тормозом на тот случай, если Райнер зайдёт слишком далеко.       — Мы доставим вас на нашу родину. Рыпаться вам особо нет смысла, так как в одинаковых условиях мы находимся в выигрышном положении. Разумеется, я не рассчитываю на то, что вы послушно последуете за нами, но сейчас у нас одна задача: дождаться ночи, когда титаны перестанут активничать.       — А как насчёт тех, что напали на нас ночью в замке? — спросила Имир, вклинившись в чужую речь.       Райнер смерил её сдержанным взглядом, в котором читалось нечто среднее между раздражением и отвращением.       — Титаны не двигаются ночью. Уж ты-то должна знать это как никто другой, Имир, — сказал он. Девушка нахмурилась, явно задетая этими словами. Похоже, между ними с Райнером была непростая история. Леви чувствовал себя четвёртым лишним в этом театре абсурда.       — И куда вы собрались нас тащить? — спросил он, перетягивая на себя одеяло.       — Узнаешь, когда прибудем, — отрезал Райнер. Ему явно не улыбалось делиться информацией о себе, как было и в случае с Энни. Что за страшные секреты они хранят, раз боятся даже заикнуться?       — Значит, вы тоже можете превращаться в титанов. Кто из вас Бронированный, а кто — Колосс? — спросил Леви.       Лицо Бертольда вытянулось, будто Леви только что раскрыл все его страшнейшие тайны. Не очень хорошо они и скрывались, стоило заметить. Если даже Леви, не особо с троицей общавшийся, смог соединить три точки.       Райнер же не выглядел потрясённым, встретив вопрос достойно.       — Я — Бронированный, а он — Колосс, — ответил спокойно, ткнув пальцем за плечо, где Бертольд выглядел так, будто сердечный приступ был уже не за горами. И пугало его не столько то, что Райнер может сболтнуть лишнего, а то, как спокойно Леви реагировал на происходящее. Он не зашипел от боли, не закричал от гнева и обиды, даже не скривился ни разу. Будто это всё происходило и не с ним вовсе, а он являлся лишь зрителем, наблюдающим за спектаклем.       — Райнер, может, не стоит… — начал он, однако Леви перебил его, чуть повысив голос:       — Это вы ответственные за разрушение стены Мария четыре года назад? — спросил всё тем же пугающе спокойным голосом. Лучше громкая реакция, чем полное её отсутствие. Сохраняющего спокойствие человека было практически невозможно прочитать. Кто знает, какие мысли скрываются за этим пристальным взглядом? Ещё на учениях Бертольд боялся лишний раз переходить Леви дорогу, особенно после того, как увидел, насколько искусно тот обращается с ножом, пусть даже деревянным.       — Да. Можешь покричать, если хочешь, — сказал Райнер.       Леви долго смотрел на него, ничего не говоря. Даже Имир повернулась посмотреть на реакцию юноши, но к своему удивлению не увидела ничего у него на лице. Каждый в их корпусе открыто делился ненавистью к титанам, рассказывая, как будет резать их на фарш. Леви обычно воздерживался от таких разговоров, предпочитая слушать и наблюдать. Имир так и не услышала о том, как он относится к титанам, из-за чего логично предположила, что так же, как и остальные, просто молча. Однако в направленном на монстров, разрушивших его дом взгляде, не проскочило даже искорки ненависти — лишь что-то вроде меланхолии.       — Не вижу смысла, — сказал Леви, даже не в шутку. Если что, то говорить он должен слова благодарности. Вряд ли Эрен подобрал бы его в том переулке, если бы не всеобщая паника, поднятая этими двумя. — Лишь задам пару вопросов.       Райнер сел на массивную ветку дерева, скрестив ноги и устроив локоть на колене, чтобы кулаком подпереть щёку.       — Валяй.       — Что вы чувствовали в тот день? Что чувствовал ты, Бертольд? Когда заглянул за стену и сверху посмотрел на самую обычную улицу, наполненную людьми, живущими своей жизнью ровно до того момента, пока ты не превратил их мир в ад, — сказал Леви. Бертольд скривился, будто его ударили под дых, а пристальный взгляд прожигал дыры в коже. Хотелось свернуться калачиком и спрятаться от этих серых глаз, смотрящих прямо в душу. — Я задал вопрос, Бертольд.       — Жалость. Страх, — процедил тот сквозь зубы, выдавливая из себя каждое слово.       — О, значит, монстры, способные на убийство сотен и тысяч людей, могут испытывать жалость и страх? Знаешь, что я тогда ощутил? Ничего. Как думаешь, делает ли это меня человеком? Или делает вас ещё хуже меня? — продолжил давить Леви, заставив вжать голову в плечи.       Даже Имир перестала усмехаться. Парнишка бил словами не хуже кулака, совсем не жалел оппонента, втаптывая в грязь. Если Бертольд был хотя бы вполовину такой мягкотелым, каким рисовался все эти годы, то ему должно было быть сложно под таким давлением.       — Демон, — почти шёпотом сказал он. Леви криво усмехнулся. Не самое страшное ругательство, что ему доводилось слышать в свою сторону.       Зато Райнер дёрнулся так, будто ему оплеуху дали. Имир тут же обратила на это внимание, уверенная, что от Леви эта реакция не укрылась тоже.       — Чем больше думаю об этом, тем больше диву даюсь. Когда вы разрушили стену, мне было одиннадцать. Значит, вам тоже было в районе двенадцати. Подумать только, страх всего человечества и символ смерти — дети, прикрывающиеся Крыльями Свободы на спине. Понравилось притворяться, смотря всем в глаза?       — Мы не притворялись. Мы действительно не желали вам зла, — возразил Райнер.       — Тогда почему я сижу здесь без рук в ожидании непонятно чего? Так друзья делают?       — Ты просто не понимаешь всей важности нашей!..       — Райнер! — крикнул Бертольд, не дав другу договорить. Тот очнулся и быстро одёрнул себя.       Подавшийся уже вперёд в ожидании представления, Леви откинулся обратно к дереву, нахмурившись, когда голова не сказала ему за это спасибо при столкновении с жёсткой корой. Восстанавливался он порядком медленнее, чем обычно. Похоже, теория про Бертольда была верна — он выступал якорем для эмоционального Райнера, которого кидало в крайности, стоило лишь слегка подтолкнуть. Были бы они наедине, несчастный бы на одном дыхании выложил всё касательно той «важной» миссии, что они выполняли так рьяно все этим годы. Миссии настолько важной, что могла стоить множества невинных жизней.       — Эй, Бертольд, перед сражением Энни сказала мне одну занимательную вещь. Интересно? — попытался зайти с другой стороны Леви. Всё равно делать им нечего до наступления темноты — не в молчанку же играть.       Бертольд не ответил, но Леви заметил его цепкий взгляд. Интересно.       — Она сказала «мы с вами абсолютно одинаковые ублюдки». Сейчас думаю об этом, и в её словах определённо что-то есть. Вы бегаете за мной, я бегал за вами. Только что-то никак не встретимся, — сказал юноша, хмыкнув собственной шутке. — Она жива, если тебе интересно. Я обещал, что мы не убьём её. Так что, если вы развернётесь, у вас может быть шанс воссоединиться.       Бертольд не ответил, но Леви видел, как крепко он сжал плечи пальцами, стремясь удержать руки от дрожи. Похоже, удар прилетел прямо в мишень. Леви не нужен был ответ — ему надо было извлечь реакцию. Эмоциональный противник — поверженный противник.       — Красиво ты их обработал, ничего не скажешь, — присвистнула Имир.       — Я не закончил — к тебе у меня тоже есть вопросы, — сказал Леви, переведя взгляд на девушку. Одна её рука уже восстановилась, второй не хватало кисти и пальцев. Нога росла чуть медленнее. — Полагаю, тебя они прихватили не просто так. Значит, ты тоже что-то знаешь.       — Не слишком надейся, милый, в этой ситуации я с тобой в одной лодке. Вполне может быть, что меня прихватили только из-за моей способности, — сказала Имир. На самом деле, это дало Леви больше информации, чем можно было предположить. Не похоже, что она была ограничена теми же тайнами, что так стремились сохранить Райнер и Бертольд, поочерёдно закрывая друг другу рот.       — Но ты наверняка поняла, куда нас собираются отвезти, — предположил Леви, склонив голову на бок и смотря прямо в глаза, не разрывая зрительного контакта. Кенни говорил, что люди — почти что животные. Если ты отводишь взгляд, они воспринимают это как личную победу и будут наседать на тебя дальше. Судя по поджатым губам, Имир испытывала немалый дискомфорт, пытаясь скрыть это бравадой. — Куда нас заберут? И кто нас там встретит?       Имир смотрела на него, будто приняла негласные правила битвы, однако всё же опустила взгляд, проведя языком по пересохшим губам. Она явно сомневалась над тем, стоит ли отвечать на Леви. Значит, вопросы были заданы верно.       — Если предположить… — начала девушка, однако была прервана вновь активизировавшимся Райнером:       — Имир! — гаркнул он. Похоже, пока Леви был в отключке, они успели договориться о чём-то. Райнер имел что-то, что могло склонить Имир на их сторону, несмотря на взаимную неприязнь. Покопавшись в воспоминаниях, Леви предположил, что единственной зацепкой могла стать жизнь Кристы, ведь та была единственным человеком, о котором Имир беспокоилась искренне.       Взгляд девушки затвердел, а лицо потеряло то неуверенное выражение, что мелькнуло на нём секундой ранее.       — Я всего лишь хотела сказать, что предположить можно всё, что угодно, — сказала она, махнув восстановившейся рукой. — Лучше скажи, что это за обезьяна, которая чуть не поубивала нас в башне?       Брови Леви приподнялись к линии роста волос. Его хвалила, а сама хороша.       — Не знаю, — ответил Райнер, вновь отвернувшись.       — А по вашим взглядам не скажешь. Пялились на неё, как, — Имир хихикнула себе под нос, — как когда-то мы на вас.       Ответа не последовало, но Леви уловил намёк — красиво сработано. Значит, был кто-то третий, успешно ускользавший от их внимания всё это время. Он тоже владел способностью превращаться в титана и явно занимал положение выше того, на котором стояли Райнер и Бертольд, являвшиеся лишь пешками во всём этом заговоре, корни которого, вероятно, давно проросли до самого центра. Вероятно, именно эту «обезьяну» они и будут ждать с наступлением ночи. Уже лучше, чем ничего.       Райнер перескочил на ветку, где сидел Бертольд, и опустился на одно колено, наклонившись к другу, чтобы что-то шептать друг другу на ухо. Леви решил предоставить парочку самим себе, тем временем вновь обратившись к Имир:       — Твоя рука восстановилась. Помоги мне снять повязки, — сказал он, показательно двинув культей. — Мне всё равно понадобится время, чтобы востановиться, а у них в запасе достаточно лезвий, чтобы отрезать от меня по кусочку каждой ночью.       — Метко подмечено, — согласилась Имир, вновь усмехнувшись. — Сейчас, колено отрастёт, и я подползу к тебе.       Леви никуда не торопился. По положению солнца за деревьями он понял, что у них ещё полно времени, так что можно было расслабиться и позволить голове восстановиться полностью. От боли осталось лишь неприятное эхо, поэтому он предположил, что процесс идёт гладко. Но если слова Райнера были правдой, то до попытки превратиться ему ещё тянуть и тянуть. Значит, либо тянуть до восстановления и делать ноги, по возможности прихватив с собой Имир (что будет нетрудно, если пообещать ей безопасность Кристы и обеспечение им долгой мирной совместной жизни), либо ждать подмоги и тянуть время. Вариантов не особо много. Знал бы, что так будет, захватил бы карты. Но не каждый день его брали в плен вчерашние союзники.       Когда нога восстановилась достаточно, чтобы Имир не свалилась с ветки при попытке приблизиться, она на четвереньках подползла к Леви, скрестившему ноги, чтобы освободить больше места для манёвра. Ни Райнер, ни Бертольд не стали возражать, явно уверенные в своей непобедимости. Ну, сейчас преимущества на их стороне позволяли проявлять лёгкую самоуверенность, поэтому Леви не собирался никого разубеждать, сидя смирно, пока от него отдирали окровавленные повязки, обнажая раздражённую и воспалившуюся культю, тут же изошедшуюся густым паром. Леви сморщил нос, когда тот ударил в лицо. Боль была противная, а каждый раз, когда ткань цеплялась за кожу, и Имир приходилось медленно отрывать её, поддевая ногтями, Леви сжимал зубы так сильно, что чуть не раздробил их. Каждый раз, когда кожа оттягивалась, у него разве что искры не сыпались из глаз. Это тебе не царапина, мгновенно заживающая после превращения. Зато когда повязку окончательно сняли, обнажая ровную рану, Леви почувствовал себя так, будто открыл окно в душной комнате и сделал первый полноценный глоток воздуха. Регенерация была не самым приятным процессом, похожим на постоянный зуд, который невозможно было остановить, но сложно было сдержать вздох облегчения, когда рука начала медленно наращивать кость и мышцы, обрамляя их новой чистой кожей розоватого оттенка, контрастирующего с натуральной бледностью, присущей Леви. Он мог чётко видеть линию, за которой начиналась новая конечность.       — Я сделал бинт из той повязки, что дала мне Криста, — сказал Райнер. В его голосе звучала неприкрытая гордость, заставившая Леви приподнять брови. Правда, он нахмурился, как только Имир приступила ко второй руке.       — Я догадывался, поэтому и попросил снять их с меня. Мало ли какая гадость ещё попадёт, — невозмутимо ответил он. В этой ситуации не хватало только заражения крови.       — Не переживай, поверхность раны должна быть достаточно горячей, чтобы выжечь любую заразу, — подбодрила его Имир. От кровавых разводов на её пальцах поднимались тонкие струйки пара, однако не похоже, что ожоги причиняли дискомфорт.       — Тогда нас в башне неплохо потрепало, — вновь заговорил Райнер, заставив Леви навострить уши. Его тон изменился, как и говор. Он больше подходил тому Райнеру, что в 104-м кадетском корпусе заслужил прозвище старшего брата за то, что вызывал безоговорочное доверие у любого. Даже Леви было приятно проводить время в его компании, потому что Райнер не был особо шумным человеком, в отличие от тех же Жана и Конни. — Я уже думал, что мне руку откусят, но ребята буквально из ниоткуда достали ту пушку и спасли мою шкуру. Хорошо сработано!       Краем глаза Леви заметил, что лицо Имир тоже исказилось в недоумении. Значит, она не понимала, с чего Райнер вдруг начал новую песню. Отвлекал внимание? Пытался завоевать доверие? Ставку можно было делать на что угодно.       — Конни сказал, что ты того титана в окно выкинул, — решил подыграть Леви, понизив голос, чтобы скрыть напряжение, вызванное болью. — Наконец нашёл применение своей немалой массе?       — Говорю, только это меня и спасло. Я думал, что на месте и представлюсь, — со смешком ответил Райнер. Леви незаметно наблюдал за Бертольдом, подметив, как тот напрягся. Похоже, из всех них он единственный понимал, что происходило. И происходящее откровенно ему не нравилось — судя по напряжённой челюсти.       Леви решил вновь попытаться закинуть удочку.       — Конни также упоминал, что вас обстреляли откуда-то издалека, из-за чего башня накренилась и начала обваливаться. Говорил, тогда чуть в штаны не наложил, — сказал он, прощупывая почву. Раз карт не было, придётся играть тем, что имеется.       Райнер улыбнулся чуть шире, что выглядело очень жутко в их положении. Ещё недавно он выглядел так, будто готов был Леви голову оторвать за лишнее слово, а сейчас спокойно болтал как ни в чём не бывало. Словно они сейчас в казармах сидят и обмениваются слухами перед сном. Странный театр одного актёра.       — Мы увидели его, когда на крышу продрались, чтобы нас внутри не закрыли, как вдруг эта махина открыла обстрел и сразу же скрылась.       — Тогда стоит сообщить о ней капитану, чтобы предотвратить потенциальную опасность. Эта штуковина может навредить обычным людям, если пустить всё на самотёк, — предложил Леви, и лицо Райнера посветлело.       — Точно, так и поступим, когда завершим миссию. Нельзя допустить, чтобы…       — Райнер, — позвал Бертольд. Он звучал очень уставшим. — Ты ведь не солдат. Мы воины.       Словно потёкшая краска, напускная радость сошла с лица Райнера, вновь превращая его в закрытую маску потаённого гнева. Он посмотрел на Леви так, будто увидел его впервые в жизни, после чего перевёл взгляд на Бертольда. С тихим «вот чёрт» приложил ладонь к лицу и сел на ветку, потирая лоб и виски, словно сражался с головной болью. Леви таки скривился, когда Имир оторвала последний клочок ткани, не особо церемонясь.       — Кажется, теперь мне многое стало ясно. А то всё картинки не сходились: почему парень, желавший разрушить стену и погубить всех за ней, вдруг бросился на защиту Конни, рискуя собственной жизнью? А теперь всё понятно — ты действовал неосознанно, подчинившись рефлексам, что выработал с годами. Так заигрался в солдатиков, что возомнил себя одним из них.       — Заткнись, — рыкнул Райнер, глянув из-под ладони.       Имир тут же подняла руки в примирительном жесте.       — Прости, прости — не рассчитала. Мало кому нравится, когда грязное бельё напоказ выставляют, — сказала она и вернулась на своё место чуть в отдалении от Леви, якобы демонстрируя, что никакого отношения к нему не имеет. Мудрое решение.       Однако Леви и сам пришёл ровно к тем же выводам ещё в тот момент, когда Райнер открыл рот, отвечая на его реплики. На момент вторжения они были двенадцатилетними детьми, потом были вынуждены четыре года прожить среди людей, которых сами же хотели уничтожить. Вероятно, те убеждения, что могли быть заложены в голову обоим, при это претерпели неплохую встряску, при которой даже подготовленный солдат — что уже говорить про фактически детей? — мог не удержаться и поехать крышей. Так что недуг Райнера был вполне объясним. Если бы рядом с ним не было Бертольда, то Леви уже давно воспользовался бы этим и обвёл увальня вокруг пальцев, при идеальном сценарии уговорив отдать УПМ. Однако об этом можно было долго мечтать, скрашивая время. В реальности он оказался в полной заднице, лишённый рук, оружия и своей главной способности, что могла знатно повлиять на ход событий.       Больше они не говорили — да и никуда не вели эти бессмысленные разговоры. Леви убедился, что истощил оппонентов морально, выжав из них всё, что мог. Имир не была заинтересована в сопротивлении, учитывая то, какой договор они могли заключить. По факту, трое на одного. Печальная пропорция.       Внезапно глаза Леви, смотревшего на небо, округлились. Заметив это, Бертольд повернулся и окликнул Райнера. К небу вздымался сигнал зелёного цвета. Леви не издал и звука, чтобы не привлекать к себе внимание, пока Райнер и Бертольд принялись переговариваться между собой. Похоже, они где-то разошлись во мнениях, но решили оставить препирательства ради того, чтобы как можно скорее приступить к делу и убраться раньше, чем их настигнут преследователи. Леви представить не мог, как Разведчики додумались искать их именно в этом лесу, но голова у местного командования работала добротно. Даже Леви невольно восхитился, пусть уже неодноразово стал свидетелем тактического гения Эрвина Смита. Вот уж кого нельзя было недооценивать ни при каких обстоятельствах.       Сейчас задача Леви была максимально проста: максимально оттянуть время, чтобы позволить разведчикам преодолеть расстояние и настигнуть их как можно скорее. Поэтому когда Бертольд приземлился на ветку рядом с Имир, он невинно спросил:       — Что случилось? Ночь ведь ещё не наступила.       — Меняем тактику, пора убираться отсюда. Не дёргайся, пожалуйста, — сказал Бертольд и потянулся к горлу Леви, чтобы снять с плеч накидку.       — И в мыслях не было. Только осторожнее, меня немного шатает после удара головой, — ответил тот, после чего врезался в Бертольда всем телом. Тот не ожидал столкновения и пошатнулся, упав с ветки. Лишь вбитые на тренировках рефлексы позволили ему не расшибиться о землю.       — Без шуток, Леви. Не заставляй нас причинять тебе вред, — сказал Райнер, подав Бертольду руку, чтобы тот удержал равновесие. Он выглядел бледным, будто чуть смерть свою не поцеловал.       — Без шуток. Говорю же — шатает, — ответил Леви, показательно перекатившись с носков на пятки с небывалой грацией. Имир наблюдала за ним с настороженным видом, будто пыталась предугадать, что Леви выкинет в следующий раз. Он не любил играть на публику, но разок мог постараться.       Стоило Райнеру приблизиться, как Леви оступился и упал с ветки спиной вперёд. Он не сомневался, что его поймают раньше, чем он упадёт на ладонь титану или расшибётся в кровавую лужу. Даже Энни во время погони тряслась над тем, чтобы случайно его не прибить, из-за чего потеряла ряд преимуществ. Леви был уверен, что тут это будет работать так же безотказно.       Чётко, как он предсказал, Райнер поймал его и опустил на другую ветку, взяв в захват.       — Прости, иначе просто не получится, — сказал он и сжал горло Леви, перекрывая воздух. Тот смотрел на Имир чуть округлившимися, будто от удивления, глазами. Они с Бертольдом наблюдали, как Леви задел отросшей до локтя культей руку Райнера, будто хотел схватиться за неё и оторвать от себя. Однако совсем скоро глаза юноши закатились, и он обмяк в чужих руках, безвольно повиснув в них.       Райнер подозвал Бертольда и под пристальным взглядом Имир привязал Леви к спине друга, пока тот не очнулся. Когда он метнулся к ветке Имир, велев девушке держаться самой, коль конечности уже восстановились, Леви открыл глаза, смотря туда, где в отдалении растворялся дым сигнального залпа. Трюк с фальшивой потерей сознания был стар, как сам мир, и неоднократно спасал ему жизнь в Подземном Городе, когда приходилось иметь дело со слишком сильным противном, просто так не планирующим запустить себе за спину. Этот фокус был частью целой философии, что подразумевала под собой сокрытие своего истинного потенциала в угоду одному прицельному удару, когда враг недооценит тебя и откроет собственные слабости, решив, что имеет безоговорочное преимущество. Леви не особо проникся этой философией, так как привык знать себе цену даже на свалке. Да и Кенни с презрением относился к тем, кто сражается не в полную силу, чтобы ударить исподтишка. У жалких трюкачей просто недостаточно смелости, чтобы показать на что они реально способны — так говорил он, поигрывая ножом перед лицом у мальчика. Поэтому Леви никогда не прибеднялся. Но даже он знал, когда стоит отступить. Сопротивление сейчас не дало бы ему ничего, кроме ещё одного сотрясения мозга.       «Я боролся до последнего, Эрен. Дальше дело за тобой», — подумал Леви, смотря вдаль, будто мог рассмотреть хоть что-то, если прищурится должным образом. А на той стороне творился кромешный ад.       Эрен чертыхался себе под нос, пригнувшись к крупу лошади. Он вёл за собой группу, что должна будет продраться через лес, пока остальные играли роль приманки для гигантов. Каждый раз, когда Эрен думал, что безумнее план Эрвин придумать уже не сможет, тот продолжал достигать всё новых высот. Сначала заманил врага к людям, теперь использовал людей, чтобы заманить в лес как можно больше титанов. Идея была неплоха в теории: у них действительно было мало народу, способного дать достойный отпор Бронированному и Колоссальному, — план натравить на них естественных врагов человечества звучал как нельзя уместно в таких условиях. Но Эрен даже не пытался думать о том, сколько случайных жертв будет в этой операции. Даже он может стать одним из погибших, если не будет достаточно осмотрителен. Однако возражать мужчина не посмел, потому что самым первым делом Эрвин вызвался вести за собой тех, кто будет играть роль приманки. Его присутствие прибавляло людям уверенности, не давая струсить, когда важнейшая фигура Разведкорпуса без оглядки бросалась в бой.       Присутствие Микасы успокаивало. Она была основной ударной силой, и Эрен не сомневался, что вместе они смогут положить даже Бронированного после инструктажа Ханджи, проведённого с целью анализа строения тела титана. Ставку сделали на то, что были открытые части, где броня отсутствовала для того, чтобы титан мог свободно двигаться. По этим открытым частям надо было нанести сильнейшие удары, лишив титана мобильности. Главное — не дать ему среагировать. Тут помог отчёт Оруо, касавшийся их экспедиции в лес. Описывая бой Леви с Женской Особью, Оруо упомянул, что Леви изначально вступил в схватку в человеческом облике и смог лишить Женскую Особь способности противостоять, когда подрезал ей сухожилия. Из-за того, что он двигался безостановочно, Женская Особь просто не могла просчитать, куда придётся следующий удар, чтобы закрыть это место кристаллом. Так как Эрен и Микаса будут действовать сообща, у них будет больше шансов одержать верх, когда внимание противника будет рассеяно. Главное — сохранять головы холодными, а глаза открытыми. У них не было права на ошибку.       Ещё несколько групп вошли в лес за ними, разойдясь в разные стороны. Через некоторое время со стороны послышался хлопок — кто-то превратился в титана. Эрен уже во сне мог отличить то, с каким звуком превращался Леви, и это был не он. Значит, отвлекающий манёвр. Они не стали замедлять ход, как и было положено согласно плану. Они должны быть готовы к тому, что враг постарается отвлечь их от цели любыми способами. Тем стремительнее они должны продвигаться вперёд.       Внезапно со стороны приблизился всадник. Конни из 104-го. Он сообщил, что Кристу (никто не звал её Хисторией, кроме Эрена) похитила Имир, обернувшаяся титаном. Чего-то подобного они ожидали, учитывая то, что, по словам других, девушки были неразлучны. Удручал лишь тот факт, что врагов таки было три. Больше мороки, учитывая то, что Хистория отвечала взаимностью Имир и, возможно, станет отвлекающим фактором. Им нельзя было допустить несчастного случая, что коснулся бы её, так как она была важным источником информации. У Эрвина была странная мания выпускать важные фигуры из виду вместо того, чтобы держать их поблизости. В итоге они потеряли сразу всех и устроили эту безумную погоню.       Прорвавшись через лес без особых усилий, они обнаружили, что Бронированный Титан уже вырвался на открытую территорию и стремительно удалялся от них, направляясь к стене, где люди попадут в кольцо из титанов, если не развернуться. Если не успеют перехватить Бронированного, то будут вынуждены отступить, потеряв всё, за что боролись.       Краем глаза Эрен увидел, как из леса выступили и другие их союзники, держа предписанный строй. Как сказал Эрвин, им остаётся только направляться навстречу врагу и одержать над ним верх. На спине Бронированного висел титан Имир, а на плече расположился ещё один человек, к спине которого был подвязан другой. Эрен прищурился, сосредоточившись взглядом на этой фигуре. Он не сомневался, что то был Леви. Значит, таки нужен живым. Как они смогли заставить его не активировать превращение? Во время исследований Леви не высказал ни одного предположения насчёт того, чем может ограничиваться его способность, если не считать маленького пространства, неспособного вместить в себя титана.       — Первый ряд пошёл! — крикнул Эрен и чуть замедлил ход, позволяя товарищам обогнать себя. Они должны были отвлечь на себя внимание, позволяя Эрену и Микасе под прикрытием атаковать уязвимые места.       Единственной брешью в плане было наличие ещё одного враждебного титана, способного оказывать сопротивление. Когда Оруо собрался зацепиться за броню и притянуть себя к титану, Имир перехватила его трос и просто отпустила, заставив мужчину тяжело рухнуть на землю.       Болтаясь за спиной Бертольда, Леви не мог видеть происходящее, но он слышал стук копыт по земле и команду Эрена. Ранее слышал, как Имир перекрикивалась с Кристой. Значит, всё шло чётко по плану, и настала очередь Леви сыграть свою часть.       — Эй, Имир, слушаешь меня? — крикнул он, подняв глаза, будто мог её увидеть.       — Чего тебе? У нас тут чрезвычайная ситуация! — недовольно отозвалась девушка.       — Просто хочу напомнить тебе, что руки и ноги у Кристы не отрастут, если их решат отрезать для того, чтобы её обезопасить! — прокричал Леви. У Бертольда перехватило дыхание. Зря они не попытались завязать Леви рот, посчитав, что тот будет вести себя тихо, как и было на деревьях. Не стоило его недооценивать. — А эти ребята не ведут себя особо дружелюбно, если ты помнишь проломленную стену! А Криста точно такой же человек из-за стены, как и мы! Так что не советую рассчитывать на то, что вас отпустят с миром за все заслуги! Выбирай: будете покоиться в одной камере по частям или дашь нам шанс поверить тебе! Помни, ради чего ты вступила в Разведотряд!       Он не ожидал, что его трогательная речь повлияет на Имир, однако попытаться стоило. Если он правильно всё понял и правильно расставил акценты, то Имир должна как минимум задуматься и не мешать разведчикам вершить их план по спасению. В идеале она перейдёт на их сторону, чтобы защитить Кристу, над которой так тряслась.       Увы, у Леви не было шанса просчитать все ходы, потому что у него на глазах впереди нарисовалась непроходимая толпа титанов, несущихся им навстречу с Эрвином во главе. В голове мгновенно щёлкнуло, и Леви понял суть их плана до последнего хода. Звучало как массовое самоубийство. Эрвин был страшнее титанов, хотя сейчас, когда он вёл их за собой, разницы особо не было. Райнер закрыл Бертольда и Леви руками, прижав к своей шее, чтобы никто не мог достучаться. Ему достаточно было не замедляться и прорваться через титанов подобно тарану, и тогда люди отстанут, загнанные в собственную ловушку.       Леви, прижатый к горячей шее титана, не мог наблюдать за происходящим, поэтому оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие, надеясь, что он сделал всё правильно.       — Я заставлю тебя опустить эти руки, даже если мне придётся обрезать их, ублюдок! — прозвучал голос снаружи, и губы Леви против воли растянулись в усмешке. Пафосный придурок.       Всё вокруг слилось в какофонию голосов, криков и тяжёлого топота. Леви спиной чувствовал, как от страха колотится сердце Бертольда.       — Эй, если ты отпустишь меня, он может подумать над вашей пощадой, — сказал Леви, слегка ударив Бертольда затылком, чтобы привлечь внимание.       — Я не могу, — ответил Бертольд. Впервые его голос дрожал от страха и отчаяния. — Ты говоришь правильные вещи, но я не могу этого допустить. Кто-то из нас должен заляпать руки в крови, чтобы не приходилось другим.       — Сейчас ты провоцируешь капитана заляпать руки о вас, — резонно заметил Леви, прислушиваясь к ударам снаружи. Похоже, Эрену пришлось отвлечься на других титанов. Затруднительно сражаться с одним противником, когда вокруг ещё несколько десятков.       — Я знаю! Думаешь, мне самому это нравится? — теперь в голосе Бертольда звучала неприкрытая истерика. Наконец и он доломался. — Ты всё повторял, что мы притворялись, но это было не так. Мы действительно стали вашими друзьями.       — Друзья друзьям руки не отрезают, — возразил Леви. Если бы Райнер отпустил руку хоть на мгновение…       — Будто у нас был выбор!       — Знаешь, мне даже хотелось бы попасть к вам на родину просто чтобы узнать, что такого важного может заставить детей стать убийцами, — сказал Леви почти что с сочувствием. Он видел худшие стороны этого мира, поэтому его сложно было разочаровать каким-то предательством. Этому Кенни тоже досконально его обучил.       По щекам Бертольда текли слёзы.       — Леви.       — Чего? Решил покаяться?       — Нет. Спасибо тебе. За последние слова Энни, — сказал Бертольд.       — Я всего лишь считаю, что она говорила правду.       В этот самый момент Райнеру пришлось воспользоваться обеими руками, чтобы сбросить титанов с себя. Леви со всех сил оттолкнулся от его шеи согнутыми ногами, и они с Бертольдом упали. К счастью, полёт был коротким, и они повисли на тросах, впившихся в мышцы Бронированного Титана. Бертольд не успел сориентироваться и притянуть себя, как вес с его спины пропал. Леви оказался в руках Микасы, молниеносно перерезавшей импровизированную перевязь, как только увидела, что юноши свалились с плеча титана. Изначально Леви был закрыт телом Бертольда и руками Райнера, но теперь, находясь посреди суматохи, они просто не успели среагировать.       Микаса мгновенно выпустила сигнал в небо, и прозвучал крик Эрвина, ведущего отступление. Леви держался за Микасу отросшими уже до запястий руками, всё время смотря через плечо, где Райнер боролся с титанами, продолжающими окружать со всех сторон. Бертольд успел забраться на плечо Райнеру и вновь прижался к его шее, где было меньше шансов быть схваченным. Он смотрел на Леви широко раскрытыми глазами. Были бы у Леви руки — помахал бы в ответ. Но он лишь продолжал наблюдать, пока Райнер не сделал невероятное.       — Чёрт, он собирается кинуть в нас титаном! — крикнул Леви. Микаса успела повернуть голову как раз перед тем, как над ними пролетело массивное тело. Лошадь ушла в сторону. Послышались человеческие крики.       «Больной ублюдок. Вот поэтому я держусь подальше от тихих людей», — подумал Леви. Если бы его руки восстановились, он бы дал достойный бой, прикрыв отступление. Его бы без проблем вытащили из титана за считанные секунды.       Дальше всё пошло отрывками. В какой-то момент их сбросило с лошади, и он покатился по земле. На нём не было привода и лезвий, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Сейчас он был подобен слепому котёнку, выброшенному на улицу среди бела дня. Микаса рывком подняла его на ноги и вдруг куда-то исчезла. Подняв глаза, Леви увидел, что её схватил титан, сжав в кулаке. На руках всё ещё не хватало пальцев. К счастью, в этот самый момент Фарлан перерезал титану затылок и метнулся на следующего, а Изабель помогла Микасе выбраться из его руки, проверяя ранения. Леви был рад видеть их живым, но в то же время ненавидел тот факт, что они сейчас вместе с ним оказались в эпицентре конца света.       Его накрыла тень, заставив обернуться. Подняв голову, Леви увидел ещё одного титана, чей рот навсегда растянулся в жутком оскале, пародирующем улыбку. Титан не торопился хватать его, как остальные, — просто смотрел, будто оценивал. И внезапно Леви прострелило. Он стоял не в поле, а посреди пустыни, и перед ним находилась женщина: короткие светлые волосы, мягкие черты лица и приветливая улыбка. — Ты не должен тут находиться. Это место для потерянных. — Путь без цели лежит во тьме. Надеюсь, ты найдёшь свою цель.       Кто-то что-то кричал из-за спины Леви, однако тот, словно оглушённый, сорвался с места и бросился навстречу титану, с разбегу врезавшись прямо в протянутую руку. В этот момент всё будто замерло: Райнера, Бертольда и Имир будто прошило зарядом на долю секунды. И в следующий миг у всех троих в голове пронёсся нечеловеческий крик: «Вон отсюда!» Титаны очнулись от секундного транса и атаковали Бронированного, не замечая людей рядом с собой. Это было поразительное зрелище. Эрвин вновь прокричал об отступлении, и люди принялись маневрировать прямо через титанов, продираясь к убравшимся в сторону леса лошадям. Те не должны были далеко уйти, лишь избежать опасности.       Тем временем Леви сидел на ладони титана и смотрел на искажённое уродливым выражением лицо. Небо над их головами было звёздным. Он чувствовал, как это подобное человеку существо резонирует с ним, заставляя вибрировать всем телом. Леви никогда не ощущал ничего подобного. Он будто находился в нескольких местах одновременно, будучи собой и кем-то другим.       — Я… не нашёл его, — пробормотал он едва слышно. На глазах титана выступили слёзы, смотрящиеся довольно абсурдно вкупе с оскалом-улыбкой. — Он не здесь.       Пасть титана разомкнулась, но оттуда донёсся лишь рык. Перед мысленным взором Леви женщина в причудливой одежде сказала:       — Спасибо. Не теряйся.       Леви не понял, что плакал и он сам, смотря на эту женщину. Женщину, что перед ним предстала чудовищем и убийцей, несущим страх и хаос. В глазах титана не отражалось ничего, однако в глазах женщины, с которой говорил Леви, виднелась вселенская печаль. Ему было знакомо это выражение. Он видел его на лице Энни перед тем, как та обратилась в титана и принялась бежать. Он видел его на лице Бертольда, когда тот сидел на ветке дерева, поджав под себя ноги. Он слышал это чувство в голосе Имир, когда она сказала, что ей пришлось шестьдесят лет скитаться по пустыне в виде безмозглого чудовища, потерявшегося без шанса найтись. Это была усталость. Он тоже ощущал её, когда ночь за ночью смотрел на потолок подземелья, ставшего вторым домом; когда на него смотрели, как на ружьё без предохранителя; когда ему напоминали о том, что он оружие в руках человечества.       Голову Леви будто давило изнутри, и он не мог заставить себя пошевелиться, так и оставшись сидеть на раскрытой ладони, когда женщина просила его об одном. Освобождении. Чтобы она могла продолжить искать того, кого здесь уже не было. Уйти к нему и слиться в Путях.       Всё прервалось так же резко, как и началось. Чьи-то руки схватили Леви поперёк груди, а за спиной титана мелькнула тень, метнувшаяся к затылку. Леви почти закричал, умоляя не убивать её, однако он знал, что женщина ждала этого момента. Он знал, что последним её чувством станет облегчение. Леви чувствовал это через Пути, что связывали их всех. Он чувствовал каждого, будь то человек или титан. И эхо этих голосов было невыносимо. Он почти обрадовался, когда эта связь оборвалась вместе с жизнью титана. Карусель звуков остановилась, и на Леви ведром ледяной воды свалилась реальность. Его подняли на ноги, тряхнули со всей силы, а смутно знакомый голос прямо в ухо заорал бежать. И Леви побежал. Он практически не различал ничего перед собой, потому что окружение слилось в мириады мелькающих пятен. Он не мог понять, его ноги увязают в песке или скользят по траве. Лишь напоследок он обратился к другим потерявшимся: «Пожалуйста, дайте нам уйти».       Титаны с новыми силами бросились на Бронированного Титана. Никто так и не понял, почему это случилось, но благодаря этому у людей появился шанс отступить. Эрен затащил почти бессознательного Леви на лошадь. Тот будто пребывал в глубоком трансе. Его губы то и дело двигались, а на щеках засохли дорожки слёз. Эрен не понимал, что произошло. Прямо у него на глазах Леви сам побежал в раскрытую ладонь титана, а тот всего лишь поднял его в воздух, рассматривая будто бы с любопытством. Тогда всем естеством Эрена завладела почти животная паника. Он не мог позволить себе потерять Леви, когда они через столько прошли, чтобы его вернуть. Эрвин лишился руки, приведя за собой титанов, Микаса была ранена, когда её схватили. Оруо не был растоптан лишь благодаря тому, что Армин вовремя подобрал его и закинул на лошадь. Столько всего случилось, что в голове не укладывалось. Между всем этим тот факт, что титаны не стали нападать на людей, мерк где-то на фоне. Они потеряли много людей, среди них оказалось множество затаившихся врагов, но они сумели отбиться и сейчас возвращались домой.       Изабель, державшая на своей спине Микасу, чтобы та не свалилась с лошади, приблизилась к Эрену.       — Как там Леви? — спросила она обеспокоенно, сдерживая дрожь во всём теле. Адреналин понемногу затихал, и на смену ему приходил старый добрый страх.       — В порядке. Видимых ранений нет. Похоже, у него шок, — ответил Эрен, стараясь звучать твёрдо и чётко, чтобы не дать девушке впасть в панику. — Следи за окружением, чтобы нас случайно не атаковали со стороны.       Выполняя приказ, девушка вильнула в сторону и осталась там, чем позволила Эрену сосредоточиться на Леви. Он посадил юношу перед собой, чтобы иметь возможность придерживать руками по дороге на тот случай, если юноша начнёт заваливаться. К счастью, Леви достаточно контролировал себя, чтобы запрыгнуть в седло и держаться в нём самостоятельно, чем значительно облегчил Эрену задачу. Однако он не сказал и слова с тех пор, как его сняли с ладони титана, и Эрен готов был дорого заплатить, чтобы узнать, что за ужасы сейчас творились в этой маленькой голове. Даже будучи ребёнком, Леви оставался собранным в самых чрезвычайных ситуациях. Эрен помнил, как его смерили почти скучающим взглядом, когда он нырнул в переулок во время разрушения Шинганшины. Леви будто бы не слышал всей паники в своём укрытии или наглухо игнорировал её. Он смотрел на Эрена так, будто тот не мог причинить ему вреда, даже если захотел бы. Во время атаки Троста только ленивый не отметил стальную выдержку Аккермана, восхищаясь тем, как тот контролировал ситуацию, будто являлся бывалым бойцом, а не желторотым кадетом. Во время экспериментов Леви ни разу не позволил себе протестовать или высказывать недовольство, и большую часть времени Эрен был тем, кого приходилось успокаивать, потому что за каменным лицом решительного командира скрывался живой человек.       Сейчас же Леви выглядел настолько потерянным, что это было дико. Эрен отчасти понимал, почему Фарлан и Изабель не расслабились с тех пор, как их друга удалось спасти. Если Леви не может выдержать удара, то никто не сможет. Эрен слышал парочку историй из их детства, по которым понял, что для пары Леви являлся своеобразной константой, ведущей их за собой. И если он сломается, то исчезнет и ориентир. Сам Эрен невольно чувствовал себя беспомощным, ведь по его вине Леви втянули во всю эту историю. Его руками ломалась надежда всего человечества. И никаких извинений мира не хватило бы, чтобы загладить эту вину. Поэтому он продолжал держать локти сведёнными, придерживая Леви таким образом, и стремительно нёсся вперёд, надеясь, что за стенами они смогут чем-то помочь.       Отвлёкшись от своих мыслей, он принялся вертеть головой. Ни один титан не погнался за ними, что играло на руку при отступлении. Если они действительно все набросились на Бронированного, то преследования со стороны Райнера и Бертольда тоже можно было не бояться. Эрен увидел Армина, за которого держался бледный, как сама смерть, Оруо; увидел Петру и Эрда, мелькнувший силуэт Жана. Услышал голос Ханджи. Лучше, чем можно было ожидать. Если говорить лично, то расклад был идеальным. Эрвин по своей глупости проморгал титана и лишился руки, но даже после этого не вышел из боя и сейчас одной рукой держал вожжи, закусив губы до побеления. Только такой человек, как он, мог потерять руку и не отрубиться. Эрен чувствовал смесь страха и восхищения. Пусть операция вновь превратилась в мясорубку для чужих и своих, его проклятый план таки сработал. Чудо — не иначе.       Когда они вернулись под стену, их там уже ждали с подготовкой. Спешившись, люди повели лошадей к подъёмникам, не толкаясь и не шумя. Все будто бы потратили остатки своей энергии на эту битву и теперь не могли издать и лишнего звука. Эрен услышал, как Жан пробормотал, что 104-му дико повезло выжить в этой бойне, с чем Конни безрадостно согласился. Оба парня выглядели потрёпанными, а Хистория вовсе молчала. Эрен нахмурился. Имир рядом с ней не было.       Спешившись, мужчина хотел помочь Леви спуститься с лошади, однако тот спрыгнул сам, приземлившись с поразительной лёгкостью. Лицо Эрена вытянулось, когда он понял, что Леви успел прийти в себя — его взгляд обрёл бывалую твёрдость. От чужих рук юноша отмахнулся, оглядевшись по сторонам с таким удивлением, будто только проснулся и не успел осознать, где находился.       — Где Фарлан и Изабель? — спросил тихо.       — Здесь, они ведут лошадей к подъёмнику и, скорее всего, помогают Микасе. У неё проблемы с передвижением.       Тогда реальность обрушилась на Леви во второй раз, и его взгляд стал почти диким. Он вспомнил каждую деталь, каждый звук, каждую травинку, на которую ему пришлось наступить. Короткие волосы и печальную улыбку.       — Что с Райнером и Бертольдом? Они… — начал спрашивать Леви, однако был остановлен внезапно лёгшей на плечо рукой. Эрен стоял прямо перед ним, держа конечности при себе, а кроме него по пальцам одной руки можно было пересчитать людей, что не побоялись бы коснуться Леви после всех тех ужасов, что юноша демонстрировал ежедневно.       Эрвин Смит выглядел нехарактерно потрёпанным: от идеальной причёски не осталось и следа, на губах запеклась кровь, круги под глазами были фиолетовыми, а взгляд — смертельно уставшим. И даже при этом мужчина умудрялся улыбаться.       — Не беспокойся о них. Главную задачу мы выполнили — вернули тебя.       — Но…       — Не важно, какой ценой, потому что в будущем ты сможешь отплатить сполна. Ты — защита всех нас от той угрозы, что скрывается в тени, — возразил Эрвин раньше, чем Леви успел выразить своё сомнение. Он звучал очень уверенным в том, что говорил. Хотел бы Леви точно так же уверенно сказать, что его жизнь может стоить жизней других людей. Он с самого начала не верил в это. Ему было дико от того, что люди умирали за него, лишая себя будущего, каким бы оно ни было. Леви привык сражаться за себя и не позволял даже Фарлану и Изабель лишний раз делать это за него. Слова Эрвина шли вразрез с тем, кем Леви являлся по своей сути.       Но было в них и зерно истины. Без силы Леви — единственного дружелюбно настроенного к своему народу титана — смертей было бы ещё больше. Он являлся важной боевой единицей, которую нельзя было потерять ни в коем случае.       Высказав свою мысль, Эрвин пошатнулся, завалившись на Леви. Сложно было удержать мужчину в полтора раза выше себя, но Леви справился, приложив все усилия.       — Он потерял сознание, — сказал Эрену, чьи глаза расширились в страхе. — Его срочно нужно поднять на стену и поменять жгут на что-то более рабочее и закрыть рану.       С помощью Эрена Леви доволок Эрвина до подъёмника, и они проследили за тем, чтобы главнокомандующим занялись ждавшие на стене медики. Они заверили, что ситуация критическая, но не фатальная, и у Леви камень с плеч свалился. Смерть Эрвина Смита на своих плечах он бы не понёс — уж слишком большая потеря, не стоящая жизни малолетки с парой фокусов в кармане. Пусть Разведкорпус был полон гениев самого разного калибра, Эрвин великолепно вёл их за собой, направляя безумие в нужное русло.       Следом Леви спросил о самочувствии Микасы. Той сломало несколько рёбер, но она отмахнулась так, будто в этом не было ничего особенного. Судя по рассказам, для неё это было не впервые. Поначалу, когда Эрен творил много глупых вещей и лез на рожон, чаще всего именно Микаса попадала под удар, что заставило героя-самоубийцу пересмотреть свои взгляды на жизнь. То, что Эрен выжил в Разведкорпусе те пару лет, пока Армин и Микаса не присоединились к нему, закончив своё обучение, можно было считать настоящим чудом.       Ситуация с Оруо была хуже, так как тот практически не мог передвигаться сам. Эрд и Петра находились рядом с ним, слушая жалобы и привычные завывания, но смеяться настроения не было. Если Оруо потеряет мобильность, то в отставку ему путь заказан. Нехорошо было терять такого бойца в такое смутное время. Леви так глубоко погрузился в свои раздумья, что не сразу заметил, как к нему приблизилась Криста. Она почему-то была одна.       — Где Имир? — спросил он, оглядевшись, будто надеялся, что сейчас девушка выскочит из ниоткуда и посмеётся над ним за сентиментальность.       Глаза Кристы были красным, а кулаки — крепко сжатыми.       — Она ушла. Это ты сделал? — спросила девушка. Леви нахмурился в недоумении.       — Каким образом? Я сделал всё, чтобы эта дура передумала и перешла на нашу сторону.       — Разве не ты контролировал тех титанов, заставив их атаковать Райнера и Бертольда?       Шея Леви тут же покрылась холодным потом, однако на лице не отобразилось ни одной эмоции из тех, что бушевали внутри.       — Послушай, если бы я мог контролировать титанов, думаешь, я бы допустил такие потери сейчас или тогда — с Женской Особью? Если тебе нужен виноватый, можешь покричать на меня, но не выдумывай всякий бред, — довольно жёстко сказал Леви, отрезая вопрос. У него не было настроения думать о том, что вообще произошло в том поле.       Криста поджала губы и ударила Леви кулаком в грудь. Она просто хотела спустить пар и выместить свою злость на первом попавшемся, но внезапно Леви свалился, упав к её ногам. Его глаза были широко раскрыты от удивления, а в свете факелов можно было заметить блеск испарины на лбу. Сердце бешено колотилось. Леви упал вовсе не от силы удара и даже не от неожиданности. Он почувствовал, будто всё его тело прошил разряд, и все конечности разом потеряли силу от шока. Он ожидал, что упадёт на песок, но в итоге содрал кожу на ладонях о жёсткое покрытие стены.       Глаза Кристы были широко раскрыты, потому что она сама не ожидала, что Леви свалится с ног от столь слабого удара. На тренировках того невозможно было заставить пошатнуться, пока он не допускал этого, но тут всё было совсем иначе. В порыве она совсем забыла, что за последние дни Леви пришлось пережить много всего и стать жертвой похищения своими же товарищами. Его едва спасли, и сейчас он наверняка был обессилен.       Леви видел, как взгляды ближайших людей устремились к нему. Люди были в недоумении, но явно объяснили всё для себя тем, что юноша и так натерпелся. Он вздрогнул, когда Криста протянула к нему руку и заговорила:       — Прости, я не хотела…       Леви не дал ей себя коснуться и отполз так быстро, будто ему навстречу протянул руку титан. Что было иронично, учитывая то, как самому титану относительно недавно он бросился навстречу.       Перекатившись, Леви сорвался на бег и запрыгнул в ближайший пустой подъёмник, по пути ударив рычаг, чтобы трос пришёл в движение на максимальной скорости, направив Леви к земле, где он мог бы спрыгнуть и сбежать. Кажется, кто-то окликнул его, но большинство даже не успело понять произошедшее, что только играло на руку. Не успел Леви перевести дыхание, как подъёмник содрогнулся, когда по нему ударили чьи-то сапоги. Юноша резко повернул голову, готовый встретить недруга, однако над ним стоял Эрен, успевший убрать рукояти привода, чтобы освободить руки. Он среагировал в ту же секунду, когда Леви перекатился на четвереньки и собрался бежать. Эрен не знал, что в него вселилось в этот раз, однако тут же побежал следом, переступая через раненных. На секунду отвернулся, называется. Спрыгнув со стены, направил привод в то место, где едва прошёл подъёмник, после чего оттолкнулся от поверхности и спрыгнул. Никто из Гарнизона, ежедневно дежурившего на стене, не решился бы повторить подобный трюк — на него были способны только наглухо отбитые разведчики вроде капитана Йегера, слава о котором шла впереди него.       Приземлившись, Эрен убрал рукояти, а Леви повернулся, смотря на него, словно загнанный зверь. Не рассмотри он в потемках своего друга, наверно, ещё бы и набросился с кулаками — Леви обладал этой бандитской привычкой сначала бить, потом спрашивать. Похоже, удар Хистории встряхнул его сильнее, чем планировал любой из них. Печальное зрелище.       — Ну и что ты вытворяешь? — спросил Эрен, неосознанно используя капитанскую интонацию в голосе. Похоже, она прошлась по Леви незримым ударом, ведь юноша прищурился, смотря на мужчину, как на противника.       — Спроси чего полегче.       — Ты в курсе, что ведёшь себя, как маленький ребёнок, убегая из-за одного удара? Тебе лучше приготовить надёжное оправдание, потому что такими темпами тебя посчитают сумасшедшим.       — Они будут недалеки от правды, — парировал Леви, вновь нацепив маску отстранённости, будто происходящее его не касалось.       Эрен резко втянул носом воздух, приготовившись поставить юношу на место, а потом резко передумал, смягчившись. Сейчас их никто не мог подслушать и осудить, поэтому он мог воспользоваться теми минутами, что у него остались, пока подъёмник не достигнет земли.       Опустившись на корточки, протянул к Леви руку. Тот напрягся всем телом, но не сдвинулся с места. Когда Эрен коснулся его, ничего не произошло, и Леви неосознанно издал вздох облегчения, расслабляясь. Из-за потрясения он даже не смог скрыть эту реакцию, мгновенно растопившую капитанское сердце. Даже бывалым разведчикам когда-то было пятнадцать.       — Фарлан и Изабель чуть из кожи не выпрыгнули от волнения, — сказал Эрен, понизив голос. Его большой палец неспеша поглаживал выступающую ключицу. — Армин и Ханджи чуть голову не сломали, пока просчитывали маршрут, по которому тебя унесли. Микаса вызвалась вести отряд со мной вместо того, чтобы отправиться с Эрвином, как он настаивал. Операция прошла успешно, всё уже закончилось. Позволь нам помочь тебе, никто не причинит тебе зла. Я лично позабочусь об этом.       Он постепенно возвращал Леви к реальности, пока сердце обливалось кровью. Тот факт, что юноша позволил себя коснуться, уже был неслыханной щедростью с его стороны. Будь на месте Эрена кто-то другой, Леви наверняка отступил бы. Или спрыгнул с подъёмника — сейчас он мог вытворить что угодно.       — Я с тобой, как и обещал, — напомнил Эрен, чувствуя, как под пальцами расслабляются мышцы.       — Ты был прав, — неожиданно сказал Леви. — Всё повторяется.       Эрен нахмурился. Он ничего такого не говорил. Не заметив его удивления, Леви продолжил, смотря куда-то насквозь:       — И это только начало.