Рокировка

      Леви вспомнил тот момент, что навсегда изменил его жизнь. По иронии, это была даже не встреча с Эреном в Шинганшине. Всё перевернулось после встречи с Гришей Йегером. Тогда Леви покинул дом Эрена с книгой подмышкой, собираясь найти уютное место для чтения на открытом воздухе. Ему нравилось исследовать окрестности, подмечая всякие новые маршруты, что могли пригодиться для потенциального побега или сойти в качестве укрытия. В Шинганшине всё было застроено домами и дорогами вдоль и поперёк, но за стеной Роза пространства было куда больше.       Гриша Йегер окликнул его, когда Леви направился к пролеску, где дети собирали орехи с наступлением сезона. Сейчас там никого не было, кроме таких же заблудших искателей приключений, как и он сам. Или мужчины, что следовал за Леви по пятам.       — Прошу прощения, Вам знаком некий Эрен Йегер? — Услышав знакомое имя, Леви обернулся, держа руку поверх припрятанного в кармане ножа, пока второй лениво придерживал книгу, готовясь отбросить в любой момент.       — Я живу с ним, а что? — сказал воинственно, готовясь дать отпор потенциальному обидчику.       К его удивлению, мужчина улыбнулся. Он выглядел странно, будто не совсем воспринимал реальность. Леви не слишком доверял людям с безумным взглядом, предпочитая держаться от них подальше. Следовало как можно скорее придумать способ отвадить этого мужчину, чтобы вдруг ещё не проследовал за ним до самого дома. Подвергать Карлу опасности Леви не хотел и собирался приложить для этого все усилия.       Мальчик уже начал продумывать хитрый план, однако следующие услышанные слова выбили его из колеи, заставив позабыть обо всём:       — Значит, мой сын выбрал тебя? — сказал мужчина больше утвердительно, чем вопросительно. Леви нахмурился.       — Вы его отец? — спросил настороженно.       — Меня зовут Гриша Йегер. Могу ли я поговорить с тобой немного?       Руку от кармана Леви так и не убрал. Он тоже мог представиться младшим братом Эрена и ждать реакции. Мир полон лжецов, и единственный выход вычислить их — переиграть.       — Чем докажете, что Вы его отец?       — Боюсь, это весьма проблематично, учитывая то, что вы совсем недавно познакомились. Но я могу дать тебе это, — сказал мужчина вытащил из кармана какую-то тонкую верёвку, продемонстрировав Леви на раскрытой ладони. На шнурке поблёскивал ключ. — Я не могу вернуться домой сейчас, но он сразу поймёт, что ты встретил меня.       Леви положил книгу под дерево и медленно подошёл к мужчине, внимательно следя за любым его движением. Гриша ободряюще улыбался и не выглядел враждебно. Но многие выглядели дружелюбно — до поры до времени.       Забрав ключ, мальчик пристально осмотрел его, после чего надел себе на шею.       — Почему Вы не можете вернуться домой? Эрен с ног сбился, пока искал Вас. Карла страшно волнуется, пусть и не говорит об этом, — сказал Леви, взывая к чужой совести.       Улыбка Гриши стала печальной, а во взгляде серых глаз, смотрящих через круглые очки, мелькнула глубокая тоска.       — Меня преследуют плохие люди, и я не хочу, чтобы они достали мою семью. Ты можешь помочь мне?       Так вот почему он выглядел так странно. Мужчину переполнял страх. Испуганных людей очень легко перепутать с безумцами, потому что они ведут себя похоже. Теперь Леви понял, что ему не врали. Он знал, как Эрен и его семья ждут возвращения Гриши, тихо надеясь на него и поглядывая на дверь, будто та сейчас откроется, явив на пороге потерявшегося мужа и отца. Леви, безусловно, хотел помочь — это избавило бы его от долга перед Эреном.       Он кивнул, и они с Гришей ушли дальше в лес, чтобы их случайно не заметили прохожие, что могли бы узнать доктора из Шинганшины.       — Как Вы узнали, что я живу с Эреном?       — Прошу прощения, но мне пришлось немного понаблюдать за тобой, чтобы убедиться, — отмахнулся Гриша. Странно, что Леви не замечал его раньше — обычно он легко улавливал слежку.       — И что я должен сделать? — спросил Леви нетерпеливо. Он ненавидел, когда люди говорили загадками.       — Ты станешь оружием в его руках, — совершенно серьёзно ответил Гриша. — Надвигаются смутные времена, и нам понадобятся все силы, что мы сможем собрать.       — Я не понимаю. Звучит как бред, — скривился Леви. Он чувствовал себя спокойно, потому что в любой момент мог развернуться и сбежать, воткнув мужчине нож в ногу, чтобы замедлить.       — Прости, сейчас это действительно звучит странно, но когда-нибудь ты поймёшь.       И теперь Леви понял — внезапно всё стало настолько понятным, что было впору посмеяться над собственной глупостью из прошлого. Он помнил, как Гриша схватил его, проявив поразительную физическую силу, как выбил почву из-под ног и уронил на землю. Всё это время он плакал и просил прощения, пока Леви извивался ужом, намереваясь вывернуться и сбежать, пока его не зарезали в лесу среди бела дня. И лучше бы Гриша Йегер зарезал его, чем сотворил то, что сделал. Леви превратился в титана, подобного тем, кого убивал во время осады Троста. Он схватил продолжающего заливаться слезами мужчину и засунул себе в рот без промедления, слушая, как с хрустом костей смешивается до последнего не затихавшее «прости». Кажется, Гриша и умер с этими словами на устах, извиняясь перед всеми подряд: перед брошенной семьёй и перед обречённым на вечные страдания мальчиком, на которого возложил эту ношу.       Превратившись обратно в человека, Леви будто пребывал в состоянии опьянения. Интуитивно он побрёл вперёд, ища выход из леса. Дойдя до дерева, под которым оставил книгу, бросил на неё короткий взгляд и завалился прямо рядом, окончательно потеряв сознание, пока воспоминания о случившемся меркли, словно догорающий костёр. Разложившийся труп титана никто не обнаружил, так как сезон сбора орехов ещё не наступил, а Леви, забыв о произошедшем, вернулся домой, где огрызнулся на шутку Карлы относительно его неряшливого вида. Он не имел малейшего понятия о том, что случилось с ним несколькими часами ранее. Чью жизнь он тогда забрал.       Леви всё ещё сидел на коленях, погружённых в усеянный звёздами песок, а перед ним стоял Гриша Йегер. Теперь он не улыбался, но и не плакал. На его лице была странная гримаса глубокой печали, которую не могли выразить никакие слова. Леви больше не являлся одиннадцатилетним мальчиком, запертым между памятью и небытием. Теперь его подсознание было полностью открыто, и он осознал себя, вспомнив всё и даже больше. Он видел смерть семейства Райсс, видел мир глазами Фриды, видел Кенни куда моложе, чем тот запомнился Леви при их последней встрече. Столько всего промелькнуло в голове Леви, что хотелось кричать. Он чувствовал себя так, будто его разрывало изнутри. Будто он превратился во множество людей сразу, являясь каждым из них и одновременно оставаясь самим собой. Их воспоминания стали частью его собственных. Он помнил боль, которую испытывал Гриша, когда его кости и внутренности сминали зубы, забирая жизнь; помнил отчаяние мужчины, собиравшегося решиться на бесчеловечный поступок, повесив тяжесть своих грехов на несведущего ребёнка; помнил желание Фриды защитить семью. Чувств было так много, и все они проходили насквозь Леви, соединяясь в тенях. А сам он смотрел на круглые очки, за которыми наконец смог увидеть глаза.       — Прости меня, Леви, — сказал Гриша, звуча до жути реально. Цепи вокруг юноши пропали, но он всё ещё не мог пошевелиться, продолжая сидеть на коленях и беспомощно взирать на своего мучителя.       — Зачем? Зачем Вы превратили меня в монстра? — спросил он.       — Потому что у меня не было другого выбора. Ты должен предотвратить ужас из наших воспоминаний, — сказал Гриша.       — Каких воспоминаний? Как я могу предотвратить уже случившееся?       — Ты не видишь их? Какое твоё полное имя?       — Леви Аккерман, — ответил юноша, не представляя, как это должно ему помочь.       Губы мужчины приоткрылись в изумлении.       — Ох, это многое объясняет. Его воля просто не может повлиять на тебя, потому что сама твоя природа противится ей, — сказал он, звуча до жути воодушевлённо для мёртвого. — Ты можешь стать ключом к нашему спасению!       — Как? От кого? — спросил Леви, хотя сомневался, правильно ли поступает. Последнее время от ответов вопросов становилось только больше.       — Скоро ты всё узнаешь. Возможно, ты не можешь видеть будущее, потому что память титана не влияет на тебя, но ты можешь видеть наши воспоминания, — сказал Гриша и подошёл к Леви, наклонившись, чтобы обхватить его лицо ладонями. — Мне жаль, что я вынуждаю тебя делать это, но я буду с тобой. Моя память всегда в тебе. Ты не один. Мы проведём тебя до самого конца. Главное — не позволяй ему взять над тобой верх.       — Кому? — спросил Леви, чувствуя, как внутренности скручивает от страха. Он ничего не боялся прежде.       — Мне, — прошептал голос прямо над ухом, и глаза Леви накрыла широкая ладонь, закрывая и лицо Гриши, и сияние Путей. — Ты смог обойти ограничения Имир, являясь Аккерманом, но тебе не обойти меня. Я тоже останусь рядом и буду направлять тебя, потому что будущее было предопределено.       — Нет! Не слушай его! — послышался крик Гриши, звучавший где-то в отдалении. — Не позволяй себе потеряться, Леви, помни…       Внезапно Леви оказался в тишине, окружённый темнотой. Он всё ещё ощущал вес чужой ладони на своих веках и чувствовал присутствие за спиной. Присутствие кого-то, кого он должен опасаться. Присутствие заклятого врага. Теперь Леви помнил, кого Гриша боялся изначально. Этого Эрена, являвшегося искажённой тенью самого себя и желающего повергнуть мир, превратив его в руины. У Леви перехватило дыхание, будто горло тоже сжали, пока он не заметил. Он задрожал в чужих руках.       — Эрен! — крикнул он, надеясь, что его зов услышат. — Эрен, пожалуйста!..       — Я прямо здесь. Даже когда рядом с тобой никого не будет, я всегда буду оставаться здесь, — с этими словами его пару раз ткнули пальцем в висок.       Леви содрогнулся всем телом и закричал. В этот самый момент он содрогнулся в реальности, заставив Рода и Хисторию синхронно отступить на пару шагов. Леви принялся страшно дёргаться в разные стороны, изгибаясь всем телом. Он издавал пугающие нечленораздельные звуки, мыча так громко, как мог себе позволить, будто его изнутри раздирало чувство агонии. Хистория прикрыла рот ладонью, широко раскрытыми глазами уставившись на своего друга, окончательно потерявшего рассудок. Послышалось странное потрескивание, словно в грозу, и вокруг тела Леви начали вспыхивать яркие искры.       — Что происходит? — обеспокоенно крикнула Хистория.       — Я не знаю! К нему просто должны были вернуться воспоминания! — таким же криком ответил Род. Он уже пожалел, что позволил мальчишке вспомнить свои грехи и грехи его предшественника. Надо было сразу позволить Хистории сделать дело и закончить на этом.       По телу Леви прошла ещё одна страшная судорога, а из-за кляпа пошёл пар в результате восстановления разрывающихся голосовых связок. Вновь дёрнувшись, Леви сделал невероятное — вырвал цепь из стены. Глаза Рода округлились от страха, потому что он как никто другой знал, что кандалы этой пещеры были несокрушимы. Что было не так с этим ребёнком? Это из-за того, что он являлся Аккерманом?       К счастью, после того, как цепь оторвалась, с громким звоном упав на пол святилища, необъяснимый приступ пошёл на спад. Тело Леви накренилось под весом оков, поддерживаемое лишь цепями вокруг талии и той единственной, что продолжала держать вторую руку в воздухе. Грудь юноши, покрытая блестящей испариной, тяжело вздымалась, а изо рта продолжал идти пар. Леви моргал, чтобы избавиться от дискомфорта, который приносили испаряющиеся непролитые слёзы. Всё тело болело, будто каждая кость сломалась и срослась в один и тот же миг. Голова раскалывалась, но теперь слова Рода обрели смысл. Он знал, где находился. Он знал, зачем его вернули в это место. Он помнил, почему стал титаном. Он помнил всё.       — Что с ним случилось? — спросила Хистория. Леви не разобрал и слова за звоном ушах. В его голове прошли десятки лет, за которые завершилось множество жизней, а для всего остального мира прошла лишь секунда. Как несправедливо.       — Должно быть, не вынес тяжести воспоминаний. Но теперь ты понимаешь, что то, что мы делаем, исключительно правильно? Гриша Йегер убил нашу семью и создал настоящего монстра, теперь настало время нам вернуть то, что было нашим изначально.       Послышался шорох одежды — Род Райсс обнял свою дочь, пока Леви тяжело дышал, пытаясь восстановить самообладание. Он не чувствовал себя так плохо даже после четырёх превращений в титана подряд. И отрастание отрезанных конечностей теперь казалось лёгкой неприятностью, как и ощущение, что тебя перекусывает напополам титан. Из-за того, что он являлся Аккерманом, его память была лишена ограничений, и он мог выйти в Пути, являвшиеся истоком самого существования титанов. И лишь простой человеческий фактор помешал Леви уйти к самим истокам и узнать, с чего всё началось. Сейчас его разум не выдержал бы этого. Обычный человек, не обладавший королевской кровью, не должен был выходить в Пути, но этот запрет обошёл его, подарив преимущество и бесконечные страдания, потому что Леви переступал через собственную природу.       С тихим свистом в огромную залу пещеры вошёл Кенни. Леви не обратил на него никакого внимания, безучастно смотря вдаль, пока цепи растягивали его в разные стороны. Он будто потерял сознание в таком положении. Может, оно было и к лучшему.       — Долго тут распинаться будете? Пока вы толкаете речи, там успел завершиться государственный переворот. Военные пришли к власти, и теперь ничто не помешает им прийти за вами, — недовольно обратился к Роду Кенни, экспрессивно всплеснув руками.       — Что ты тут забыл, Кенни? Я сказал, что ваше подразделение должно покинуть это место, — холодно спросил Райсс.       — Туалет искал, что ещё тут можно делать? Но вместо этого наткнулся на слухи о том, что разведчики придут по наши задницы, если ты не поторопишься и не избавишь мальчишку от страданий! — возмутился мужчина в ответ.       — Я тебя услышал, Кенни. Можешь быть свободен.       В этот раз мужчина взаправду покинул помещение, напоследок глянув на Леви через плечо. Жутко его переколбасило. Кенни прекрасно знал, что Род мог и мёртвого до сердечного приступа довести, однако не ожидал, что Леви сломается так быстро. Похоже, таки переоценил.       Как только Кенни покинул их, Род вздохнул.       — Наконец мы одни. Тогда лучше сделать всё как можно, скорее, пока разведчики не пожаловали. Раз Кенни паникует, они должны быть хороши в своём деле.       И как же чертовски он был прав. Когда Разведотряд объявили преступниками против человечества, они не растерялись и просто ушли в тени, чтобы перегруппироваться. Эрен не собирался упускать Леви после провальной операции по спасению, забравшей жизни пары людей из отряда Ханджи. Он не ожидал, что охранять Леви и Кристу будут сами «Каратели», как и не думал, что те пойдут на опережение, решив перебить разведчиков раньше, чем те успеют применить контрмеры. В ту же секунду Эрен осознал всю серьёзность ситуации, и его как перемкнуло. Это были не шахматные игры Эрвина — они ввязались в битвы насмерть, где счёт шёл на людей, а не на тактические ходы. Эрен видел мишень, Эрен видел преимущества и недостатки ситуации, в которой оказался. Он даже не позволил себе замешкаться прежде, чем метнулся в бой, встретив Кенни прямо в лоб. Отряд Кенни использовал странное огнестрельное оружие, соединённое с приводами, расположенными на руках. Эрен такого ещё не видел, но быстро нашёл слепые зоны и решил метить исключительно в них.       К сожалению, Кенни тоже знал свои слепые зоны и не собирался позволять врагу использовать эти недостатки. Однако битва далась ему нелегко, потому что капитан Разведотряда был быстр, как молния, и двигался исключительно на инстинктах, полностью отключив разум и позволяя жажде убийства направлять себя. Из него получился бы неплохой «Каратель», если бы они встретились при других обстоятельствах, но сейчас Кенни было важно отвлечь Йегера и не дать тому перехватить конвой. Карты смешало появление девушки, являвшейся одной из подчинённых. Вот ей даже лучшие бойцы Кенни в подмётки не годились, что было прискорбно. Надо будет устроить им головомойку, кто выживет. Однако свою задачу Кенни выполнил: отвлёк внимание, потянул время, позволил пырнуть себя пару раз для чувства удовлетворения, и скрылся, предоставив остальное своим подчинённым.       Эта битва далась нелегко и самим разведчикам, особенно Жану, впервые столкнувшемуся с убийством человека. Правда, в последний момент курок спустил Армин, но Жан вполне почувствовал дыхание смерти и леденящий душу ужас осознания, что ты не успеваешь уклониться. Если бы не Армин, на месте трупа в повозке лежал бы Жан. Но даже это знание не спасало.       Выделились Фарлан и Изабель: юноша убил одного противника и смертельно ранил второго, поджидавшего на крыше, чтобы расстрелять телегу, а девушка прикрылась чужим телом, тем самым заставив противника застрелить своего же, дав ей шанс сбежать. Они сохраняли полное спокойствие, а вот Армин был не в порядке. Когда все собрались у костра на ужин, тот ни куска в рот не положил и даже не притронулся к воде. Он всё время, что они добирались до укрытия, провёл в молчании, игнорируя обеспокоенные взгляды остальных и виноватый взгляд Жана.       — Эй, Армин, ты в порядке? — спросил Эрен, не выдержав напряжения.       — Не совсем, — ответил тот, смотря на танцующие языки пламени. — Я почти полтора десятка лет потратил на защиту людей и сегодня собственными забрал человеческую жизнь.       — Это твоё первое убийство? — спросила Изабель, отбросив формальности. Сам вопрос звучал страшно.       Армин кивнул.       — Тогда ничего страшного, это нормальная реакция. Никто не осуждает за страх, ведь никто из вас не ожидал, что придётся направить оружие против своих же. Уверена, даже Леви не осудил бы. Он бы сказал что-то вроде, — девушка понизила голос и продолжила, пародируя друга: — «Если бы ты не спустил курок, то она бы забрала жизнь Жана». Таков закон выживания. Уверена, Жан благодарен за спасённую шкуру, а в противном случае я могу отправить его к праотцам.       — Не стоит! Я чертовски благодарен, — тут же вскинулся Жан.       Армин невесело улыбнулся. Микаса погладила его по спине, а Эрен положил руку на плечо, поддерживая. Фарлан и Изабель прижались друг к другу, наблюдая за старшими поверх костра.       — Это всегда будет так тяжело? — спросил Конни. — Надеюсь, не прозвучит как оскорбление, но вы выглядите ужасно спокойными после случившегося.       — Тебе ответить честно или утешить? — спросил Фарлан, поглаживая холодные руки Изабель.       — Честно, — внезапно вмешалась Саша, молчавшая всё это время. Её лицо было нехарактерно серьёзным, лишённое даже намёка на игривость. — Раз нам придётся жить с этим, то лучше перестать сбегать от очевидного.       Эрен смерил девушку задумчивым взглядом. Он слышал много замечаний от Шадиса касательно неё: как лестных, так и щедро приправленных ругательствами. Саша была похожа на неподконтрольную стихию, поражая своими скрытыми талантами, но в то же время порой творя абсолютно необъяснимые во всех смыслах вещи. Эрен окинул взглядом подростков, сидящих перед ним. Все они будто резко повзрослели за тот короткий срок, что провели в Разведкорпусе. Они перешагнули уже много черт, за которые не смогут вернуться. Жизнь взяла с них дорого, но учила качественно.       Фарлан позволил Изабель поигрывать со своими пальцами.       — Убийство никогда не является чем-то лёгким и тяжёлым. Это просто убийство — то, что ты делаешь ради выживания. Возможно, вам сложно к этому привыкнуть, потому что вам не пришлось выживать среди порядков Подземного Города, где ты либо торгуешься, либо отбираешь, — мягко высвободив свою руку, юноша сдвинул ворот рубашки, обнажая поблескивающую в костре толстую полосу шрама под правой ключицей. — Это случается, если ты даёшь слабину. Я тогда был ещё ребёнком и тоже много чего боялся. Долго выхаживали, но потом мои руки не дрожали, потому что я понимал: либо я ударю первым, либо первым ударят меня. Убийство это грязно и неправильно, но иногда оно становится последней мерой. Как сегодня. Армин, тебе пришлось стать убийцей, но я благодарен тебе за то, что ты спас моего товарища.       Глаза Армина округлились и влажно блеснули, из-за чего он внезапно стал выглядеть на пару лет младше, будто являлся таким же подростком, как и его подчинённые. Пробормотав тихое «угу» он опустил голову, позволяя Микасе поглаживать его затылок.       — У меня тоже есть пример, — сказала Изабель и подтянула рукав до локтя, поднеся руку к костру, чтобы дать рассмотреть разнообразные шрамы, покрывавшие предплечье. — В Подземном Городе нет деления на «хороших» и «плохих». Там делятся на «живых» и «мёртвых».       Фраза пробрала всех, даже взрослых.       — Знаешь, я восхищаюсь вами, — пробормотал Конни.       — Леви гордился бы этим, — сказала Изабель с широкой улыбкой. — Когда мы вернём его, я передам.       — Да я лично скажу ему, — выпятил грудь Конни.       — Ага, будто ты не боишься лишний раз заговорить с ним, когда он зыркает на тебя из-под лба, — хмыкнул Жан.       — Не я виноват, что у него взгляд жуткий! Мне кажется, даже Шадис потел, когда отчитывал его, — тут же парировал Конни, и напряжение постепенно рассеялось, но никогда — до конца.       На следующий день они взяли в плен двух полицейских, один из которых внезапно выразил ярое желание помогать Разведкорпусу. Эрен приказал держать парня на мушке, но от лишней приманки отказываться не стал. Он собирались дождаться посланца от Эрвина, что должен был прибыть в этот же день, чтобы дальше перераспределить силы и пойти вызволять Леви и Хисторию. А тем временем они проникли на базу «Карателей», подрезав всем обитателям ноги, чтобы те не слишком мешались и не могли прийти на помощь своим менее удачливым товарищам.       Как оказалось, Эрвину каким-то чудом удалось избежать казни и свергнуть нынешнюю власть, что развязывало разведчикам руки. Пока молодёжь прыгала друг на друга, хохоча от радости и облегчения, Эрен вдруг замер, смотря в пустоту. В висках стрельнуло, и он отчётливо слышал, что кто-то зовёт его по имени. Голос звучал будто бы издалека, однако Эрен мгновенно понял, что это значит. Дышать стало тяжелее от странного наваждения, накрывшего с головой. Он будто на секунду перестал существовать в своём теле, превратившись в кого-то другого. Всё естество кричало бежать, причём бежать в конкретном направлении как можно быстрее. Леви звал его на помощь, звал так отчаянно, что от страха подкашивались ноги. Никогда Эрен не чувствовал ничего подобного.       Армин положил руку другу на плечо, обеспокоенно смотря на побледневшее лицо.       — Эрен, ты в…       — Нам нужно срочно убираться отсюда, — сказал Эрен.       — Куда?       — Я не знаю! Точнее, знаю, но не могу сказать. Просто следуйте за мной!       Радостный парад освобождения от метафорических тюремных оков был остановлен, и все быстро вошли в рабочий лежим, посерьёзнев. Эрен повёл телегу, чувствуя, как сердце подпрыгивает к самому горлу. Он знал, что случилось нечто ужасное, но не мог сказать, что именно. И смотрел на дорогу, не отводя взгляд, молясь, чтобы не сбылись страшнейшие его опасения. Он был рад, что Эрвину удалось выиграть свою партию, однако битва была ещё ни разу не окончена, и у них не было времени ждать подкрепления, потому что в эту самую минуту Род Райсс мог творить что угодно.       Микаса и Армин обеспокоенно смотрели на напряжённую спину Эрена, на пару минут будто превратившегося в одержимого. И если Микаса испытывала искреннее недоумение (всё-таки Эрен так хорошо держался всё это время — почему он запаниковал именно сейчас?), то Армин представлял, с чем имеет дело. Наверно, случилось то же самое, что и тогда, когда они прописывали маршрут для спасательной операции, только теперь странный зов услышал один лишь Эрен. Леви упоминал в своих рассуждениях, что каждый разумный титан обладает своей особенностью. Может, эта подсознательная связь была его особенностью? Всё-таки он применял её уже не впервые, если собирать статистику. По крайней мере, эта связь играла им на руку и не заставляла избивать большее количество людей в поисках информации.       Они добрались до храма, где находилось секретное святилище Райссов. Со стороны строение выглядело непримечательным и даже заброшенным, однако они знали, что реальная цель скрывается внутри. Осталось придумать план атаки, и тут Армин вышел на сцену, достав из рукавов все козыри, что там прятал. Они с Ханджи тщательно собирали любую информацию, что могли раздобыть, будь то проверенное сведение или простой слух. Этого Армину хватило, чтобы разработать тщательный план действий, гарантирующий высокий процент успеха. У них были Эрен, Ханджи, Микаса и Эрд, являвшиеся первоклассными бойцами, и талантливые выпускники 104-го корпуса. Оставалось лишь узнать, кто примет участие в бою. Армин посмотрел на Эрена и приподнял брови. Всё-таки тот оставался капитаном, ведущим их за собой.       — Там находятся «Каратели», и они не согласятся по-дружески разойтись, если мы попросим. В этот раз нас ждёт реальное сражение не на жизнь, а на смерть. Вы готовы пойти за мной и переступить эту черту? — спросил Эрен. Его взгляд был пугающе тяжёлым и, казалось, кровожадным. Уж он точно был готов, даже если придётся положить весь отряд голыми руками.       Фарлан и Изабель ударили кулаками по груди без единой запинки. Остальные повторили за ними. Никто не собирался остаться позади после пройденного ими пути.       — Я горжусь вами, — сказал Эрен. — Может, мы больше никогда не будем хорошими людьми. Но мы докажем, что защитим то, что нам дорого, любой ценой.       Его слова тронули каждого, и если хоть у кого-то всё ещё была искра сомнения в сердце, она окончательно погасла, оставив после себя твёрдую решимость. Армин переглянулся с Ханджи. Настало время действовать.       Тем временем Род объяснил Хистории принцип работы спинномозговой жидкости титана, не забывая приправлять это обещаниями того, что Хистория вернётся в норму, как только поглотит спинно-мозговую жидкость Леви. Юноша всё так же неподвижно висел в своих оковах, словно не обращал внимания на творившееся вокруг. Он слушал, как Род объяснял Хистории, что её драгоценная сестра всё ещё живёт внутри Леви (он не врал, но технически не был прав. Леви обладал лишь памятью, но в его теле не было никого лишнего), выслушал историю создания пещеры, в которой они находились. Даже вытерпел праведную речь о том, как люди продолжают воевать друг с другом даже после того, как титаны разрушили стену. Вот это заявление вызвало в Леви искреннее желание фыркнуть, высказав своё презрение. Если Род действительно знал, о чём говорил, то он наверняка знал и весьма примечательный факт, что титанами, разрушившими стену, всё это время были люди. А другие люди воспользовались этим как страшилкой для народа, чтобы заставить его объединиться. Прав был Армин, когда говорил, что им просто рисуют общего врага, чтобы отвлечь внимание от проблем насущных. Светлая голова. Леви подумал, что если Хистория действительно такая умная, за кого пыталась выдавать себя всё это время, то у ней хватит мозгов не верить сказкам старого хрыча, мешавшего правду с ложью так густо, что сам едва не путался.       Взгляд юноши вяло переходил с девушки на мужчину и обратно, и серые глаза приобрели свет осознанности лишь когда Род упомянул о том, что сила титана Фриды не может пробудиться, если носителем будет являться не представитель королевской семьи. Если она не может пробудиться, тогда каким хреном Леви страдал всё это время, теряясь в Путях и удерживая своё сознание? То, что он являлся Аккерманом, могло спасти его от воли короля, мешавшего предыдущим носителям открывать рот и делать реальные дела — но Леви был абсолютно свободен.       Свой протест он выразил громким мычанием и дёрнулся всем телом, привлекая к себе внимание пары.       — Что это с ним? — спросила Хистория, озадаченно смотря на того, кого считала своим товарищем. Она будто смотрела на совершенно чужое лицо, не узнавая деталей.       — Наверно, осознал свою участь и пытается бороться до последнего, — спокойно ответил Род, вызвав у Леви такое раздражение, что тот аж почувствовал себя собой вновь. Он ненавидел тупых людей, что ставили себя выше других, обладая мнимой властью.       Качнувшись в сторону, Леви вновь дёрнулся всем телом и оторвал вторую цепь — расшатанное его ранними конвульсиями крепление поддалось практически сразу. Цепи рухнули на пол, заставив Рода и Хисторию скривиться от звона, пока Леви согнулся под весом оков. Теперь он хотя бы не чувствовал себя так, будто его разрывало во все стороны. Сил поднять руки не осталось никаких, потому что цепи были тяжёлыми сами по себе, но Леви не жаловался. Он посмотрел вниз тем самым взглядом, что пугал одних, а других доводил до белого каления. Несмотря на кляп и засыхавшую корочку слюны на подбородке, Леви выглядел так, будто он контролировал ситуацию, всего лишь позволив заковать себя в цепи, а не очутившись в кандалах по чужой воле.       У Хистории мороз пробежал по коже, и она будто прозрела в этот миг. Этот человек дал ей силы быть собой, благодаря этому человеку она смогла принять своё решение и позволить сделать себя королевой. И сейчас она собиралась забрать его жизнь за грехи, которых он не совершал. Леви Аккерман не был тем, кого в нём видел Род Райсс. Он был человеком, готовым бросить свою жизнь на то, чтобы бороться за то, что считал правильным. Он был тем, кем Хистория всегда мечтала стать.       Род не осознавал, что за мысли начали роиться к голове его дочери, приняв молчание просто за ступор.       — Чёртовы Аккерманы с их силой. Нам стоит поторопиться, — сказал он.       — Нет, подожди, — раздался голос откуда-то сверху, и с потолка спустился Кенни. Лицо Рода закаменело. — Вижу, мальчишка тоже не согласен с твоими словами — смотри, какой концерт он устроил. То есть ты пытаешься сказать, что я зря бегал за тобой все эти годы, чёртов ты ходок по бабам?       Схватив мужчину за грудки, прижал к его лбу пистолет. Род не выглядел особо испуганным. Он смотрел на Кенни с неприкрытым презрением.       — Мой брат подобрал тебя как дворовую собаку…       Взгляд Кенни изменился. Если секунду назад он ещё развлекался, то сейчас в глазах воспылала ярость.       — Не смей упоминать Ури, иначе я тебя на полголовы короче сделаю!       Леви хорошо знал этот взгляд — видел на лице Эрена, когда тот был настроен на бой. Эрен носил все эмоции как на ладони, если не считал нужным их прятать, и с оттенками его злости Леви за последние недели ознакомился поразительно досконально. Удивительно, что Кенни умеет делать такое выражение лица. Разве ему не было всё равно на людей, которых он считал пылью под своими ботинками? Кто-то сумел тронуть сердце старого ублюдка? Леви, увы, слишком хорошо знал Кенни после того, как провёл с ним всё детство, поэтому глаза его не обманывали.       А ещё он знал, что Кенни скажет эти слова. Эрен прошептал их на ухо Леви перед тем, как тот вытащил себя из Путей, разорвав связь между ними. Он хотел показать, что всё пойдёт по сценарию, однако из их ранних разговоров, отпечатавшихся в подсознании, Леви знал, что в этом сценарии была одна переменная, которую Эрен никак просчитать не мог и властью над которой не обладал — сам Леви. И если ему придётся ходить и вручную затыкать рот всем, кто говорил по этому самому «сценарию», то так тому и быть. Леви снова вздрогнул всем телом, ещё не отойдя от потрясения. Цепи глухо зазвенели, и звук заставил Хисторию очнуться, чтобы схватить Кенни за руку и увести оружие в сторону.       — Отпусти моего отца! — крикнула она.       Кенни без труда стряхнул девчонку со своей руки.       — Ты что, пропустила мимо ушей все речи этого полоумного? Он хочет превратить тебя в безмозглое чудовище и заставить сожрать того малого, что от стресса аж цепи порвал.       Хистория перевела взгляд на Леви. Тот ответил ей прямым взглядом из-под слипшихся от пота отросших прядей. Тень заставляла его глаза казаться чёрными.       — Если это поможет мне спасти жизни людей, то что в этого плохого? — спросила она, вновь посмотрев на Кенни и сжав кулаки, словно упрямый ребёнок, делавший всё взрослому назло.       Кенни повернулся к Леви, ехидно усмехнувшись.       — Вот поэтому я и говорил тебе, что лучше заводить врагов, чем друзей. Враги хотя бы не разочаруют, — сказал он, после чего повернулся обратно к Хистории, сбросив маску напускного веселья. — Послушай, может, ты бы и рада, что тебе промывают мозг, однако изо рта этого подонка не вылетело ни слова правды. Забыла, кем ты была все эти годы? Почему должна была прятать свою настоящую личность и отправилась в армию под присмотр сектантов? Не задавалась вопросом, почему блудный папаша вдруг воспылал любовью к доченьке со стороны? Я отвечу, потому что знаю этого ублюдка лучше, чем он сам. Твоя сила ему нужна лишь как пропуск к трону. Сам он умоет руки и останется не у дел, скинув все беды на хрупкие девичьи плечи, как поступил с Фридой и со своим младшим братом. Звучит благородно, верно? Дальше лучше! Все четыре года с убийства Фриды он молчал, но до какого момента? Правильно, до тех пор, пока вот этот мелюзга не показал себя во время осады Троста. И пока он рвал зад, вычищая стены от шпионов, твой папаша исключительно в благородных целях сидел со сложенными на коленках ручками. Говорю, и самому противно. Тебе не противно?       Хистория смотрела на Кенни, а её сжатые в кулаки руки мелко дрожали. Значит, за красивыми голубыми глазами шёл какой-то мыслительный процесс. Мужчина кинул пленника на пол и неожиданно для всех направился к лестнице, ведущей на подъём.       — Что ты делаешь, Кенни? — спросил Род, откашлявшись.       — Хочу задать малому один вопрос. Думаю, ты тоже, Хистория, — сказал Кенни, подмигнув девушке, пока не спеша преодолевал ступеньку за ступенькой. Леви настороженно наблюдал за ним из-под волос. — Вон какой сильный, аж цепи порвал. Жуть берёт! Не хотел бы я встретиться с ним в тёмном переулке, — следом за этими словами мужчина расхохотался собственной шутке. — Но меня беспокоит один вопрос: всё это время ты мог превратиться в большого страшного титана и разнести это пещеру по камушкам. Так почему же ты этого не сделал?       Глаза Хистории округлились. Она и забыла про рану Леви во всей этой суматохе! И теперь вопрос Кенни обухом ударил по голове. Девушка воззрилась на Леви во все глаза с приоткрытым от удивления ртом. Действительно, почему он не воспользовался своей силой, если мог это сделать с самого начала?       — Что он имеет в виду? — спросил Род. Так как штаны Леви были чёрными, он даже не заметил пропитавшую их кровь, не посчитав нужным присмотреться даже если не доверял Кенни. А Кенни ничего и не сказал, так как взаимно не доверял Роду.       — Пусть он и расскажет, — пробормотал он, работая с застёжкой намордника. Ну и извращенцы эти Райсс — это он ещё Ури в глаза говорил, а тот лишь смеялся, отмахиваясь. Но чутьё Кенни было не обмануть, и сейчас он доказал это. Правда, похвастаться было некому, ведь Ури не стало на этом самом месте. Не прошло и даже двух десятков лет, а Кенни чувствовал себя так, будто всё случилось вчера. — Знаешь, понимаю я твоего капитана. Знай я все те годы назад, что их речи это бред суеверных, то перестрелял бы всех к чертям лично. Посмотрим, как он справится с поставленной задачей, а пока развлеки меня.       Кляп упал на пол, и Леви скривился, почувствовав, как больше слюны потекло по подбородку, смешавшись с кровью — случайно порвал щёки в процессе, но раны быстро затянулись, стоило пропасть помехе.       — Я и забыл, как же много ты болтаешь, — сипло сказал Леви, не поднимая головы.       — Дай старику развлечься, мы не виделись кучу лет!       — По чьей вине? — тут же парировал Леви. Губы едва слушались его, однако он восстанавливался с поражающей скоростью.       — Вот этого доходяги внизу. Сложно быть тайной полицией, когда светишь лекалом в каждой подворотне. А на вопрос таки ответь: почему не превратился? Вон, девочка сейчас перекинется от любопытства, — подтолкнул Кенни, легко пнув юношу в раненную ногу. Тот стиснул зубы, почувствовав болезненную пульсацию в ране. За это Кенни даже стоило сказать спасибо — боль отрезвляла.       — Почему ты не трансформировался, Леви? Ты мог сделать это всё время, пока мы находились здесь! — не сдержалась Хистория.       Леви спокойно встретил её воинственный взгляд.       — Я дал тебе выбор, помнишь? И я не собираюсь облегчать тебе жизнь, дав повод сожрать себя. Я тоже ошибка производства — даже в большем масштабе, чем ты можешь себе представить, поэтому мне не горячо и не холодно от речей этого старика. Да, в меня вкололи дрянь и заставили принять эту силу, о которой я не просил, но я уже говорил: я сделаю всё возможное, чтобы завтра наступило. Разве не ради этого мы затеяли всю авантюру? Так что решай, Ваше Высочество. Я никуда не тороплюсь — больно цепи тяжёлые.       Договорив, Леви криво усмехнулся, двинув руками, из-за цепей тянущимися к земле. Если бы не оковы на ногах и цепи вокруг талии, то уже давно завалился бы от перевеса. Однако каким-то образом Леви выглядел так, будто не ощущал тяжести. И это касалось не только цепей: даже силу титана, пугающую всех без исключения, он преподносил как нечто, чем можно было гордиться. Как нечто, с помощью чего можно было творить добро.       Хистория повернулась к отцу и взяла у него шприц.       — Оу, похоже, твои вдохновляющие речи превратились в пшик, — присвистнул Кенни. — Уберусь-ка я отсюда, пока не стало жарко.       — Старый трус, — фыркнул Леви.       — Мне просто ещё жить не надоело! — крикнул Кенни в ответ, скрываясь среди колонн. Не нравились ему звуки, что исходили со стороны входа в пещеру. Стало быть, звериный капитан уже пожаловал и творит беспредел. Однако Кенни решил положиться на своих подчинённых, хотя бы раз оставив их без присмотра, как больших детей. Если девчонка действительно решит превратиться в титана, ему будет проще убить безмозглое чудище на подходе и снести голову Роду Райссу, скрывшись восвояси, как призрак в ночи. Кенни мог быть ужасным человеком, однако даже он понимал, что у его недоросля больше шансов спасти человечество, чем у самопровозглашённой принцессы.       Хистория держала шприц в руке. Она и не собиралась вкалывать себе спинномозговую жидкость, но хотела ощутить в руке вес возможности, которую собиралась упустить. Кенни и Леви были абсолютно правы, как бы ей ни хотелось поверить словам отца. Как и других из рода Райсс, воля короля скуёт её по рукам и ногам, лишив собственного мнения. Не просто так предыдущие носители титана-прародителя бездействовали, словно забыли свои предыдущие обещания. Может, то, что Леви получил этого титана, было вовсе не ошибкой, а счастливым совпадением. Его сознание было лишено тех оков, что сдерживали короля, — Леви был абсолютно свободен и поступал так, как считал нужным. И он считал нужным дать Хистории шанс сделать правильный выбор: лишить свободы себя и людей или таки довериться тому, с кем несколько лет тренировалась и сражалась бок о бок. Хистория не хотела надевать на себя эти невидимые цепи. Она не хотела становиться каким-то столетним королём, готовым бездействовать якобы ради всеобщего блага. Вспомнились слова Имир: «У тебя открытая душа». Чёрта с два Хистория сломает эту черту, что делала её настоящей.       Шприц упал на пол, разбившись с чистым звоном. Лицо Рода исказилось в ужасе, и он схватил дочь за плечи, вопрошая зачем она это сделала. Лишь одного разбитого шприца хватило, чтобы напускное дружелюбие выветрилось из него. Это лишь ярче распалило пламя злости в её груди, и девушка кинула мужчину через себя, практически не почувствовав веса. Пока Род приходил в себя, Хистория взяла сумку, в которой находились футляры и ключи.       — Что ты собираешься сделать? — спросил Род.       — Правильный выбор, — холодно отрезала Хистория и принялась подниматься по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки за раз. Несмотря на лёгкую дрожь в теле, за спиной будто раскрылись крылья, толкавшие вперёд. — Может, нам действительно пора выбраться из-за этих проклятых стен.       Взобравшись на вершину, она подбежала к Леви, собираясь первыми открыть наручники, тянувшие Леви к земле. Как он ещё не сломался под тяжестью цепей?       — Я догадывался, что в твоей красивой головке есть что-то стоящее, — сказал Леви, усмехнувшись, за что получил душевный подзатыльник.       — Молчи и не мешай, — сказала Хистория, принявшись подбирать нужный ключ.       Поняв, что спектакль окончен, Кенни собрался смыться как можно скорее, однако прежде, чем он успел прицелиться, внизу сверкнула вспышка. Не успел Кенни даже выругаться, как его ударил сильный поток воздуха, поднятый Родом, додумавшимся выпить жидкость прямо с земли, чтобы стать титаном.       Эту вспышку увидели Эрен и его отряд, вовсю занимающиеся обезвреживанием солдат Кенни. Всё прошло без сучка и без задоринки, если не считать пары царапин и того факта, что молодняк теперь замарал руки в крови. Ведомые успехом, они надеялись успеть к тому времени, как Род Райсс успеет сделать нечто непоправимое. Они опоздали на считанные минуты. Поняв, что время вышло, и они не могут позволить себе медлить, Эрен скомандовал перемещаться вглубь на полной скорости, уклоняясь от потенциальных атак противника.       Когда Род Райсс провернул свой чёртов фокус, Хистория едва успела найти нужный ключ, как вдруг порыв воздуха сорвал её с места и отбросил в заднюю стену. И остаться ей навечно кровавым пятном поверх камня, если бы Микаса не подоспела в последний момент, перехватив девушку и смягчив удар. Выхватив связку ключей, передала их пронёсшемуся мимо Эрену, без малейшего сомнения выдавшего один ключ Эрду, другой Жану, третий Ханджи, а четвёртый оставив себе.       — Конни, помоги подобраться в его руке! — крикнул он, и юноша поднырнул под локоть Леви, напрягшись всем телом, чтобы не свалиться вниз под весом цепи. И как Леви просидел в таком положении всё время, согнувшись в три погибели?       Быстро меняясь местами, если ключи не подходили, они стремительно открыли все замки, и Эрд взвалил Леви себе на плечо так, будто тот ничего не весил, метнувшись к стене. Леви едва успел понять, что он не галлюцинирует, и его действительно спасают, когда Род Райсс решил под шумок устроить конец света. Вовремя, ничего не скажешь. Когда его поставили на ноги, юноша обернулся, смотря на обваливающийся под стремительно растущим (и не собирающимся останавливаться) титаном потолок. Если так продолжится дальше, то их завалит прежде, чем они успеют обменяться трогательными приветствиями.       — Капитан, есть план? — крикнул Эрд.       — Ханджи, у нас есть план? — переспросил Эрен таким же криком.       — У меня в расчётах такого поворота не было! — ответили ему всё тем же криком. — Держитесь ближе к стене — так больше шансов выжить!       Мысли в голове Леви вращались с невероятной скоростью. Даже если он превратится в титана, у него не будет шансов выдержать вес возможного обвала, и он просто задавит всех своим телом. Его титан также не обладал той скоростью, что помогла бы увернуться от обломков. В этот момент его взгляд упал на выкатившуюся из сумки Рода баночку, на которой была этикетка с подписью: «Броня». Вот это ему бы сейчас не помешало.       — Капитан! — крикнул он, подобрав баночку. — Приказ!       — Вольно! По собственному усмотрению! — ответил Эрен, и Леви протянул руку, попросив у Фарлана нож.       — Всем стоять под стеной! — гаркнул он и, откупорив склянку, сорвался с места, направившись прямо в сторону уступа, несмотря на общий крик, прозвучавший сзади. Опрокинув сосуд и опорожнив его содержимое одним глотком, Леви позволил ране, оставшейся на ноге, сделать остальную работу за него, чувствуя жар трансформации.       Он не был уверен в том, как отреагирует его тело на неизвестный препарат. Он мог как и отравить себя, так и добиться желаемого результата. Леви надеялся на последнее — он был обязан защитить Хисторию, позволившую ему продолжать жить несмотря на то клеймо греха, что несло на себе само его существование; и он обязан был защитить людей, что сорвались в самое пекло ради его спасения. Они возложили на Леви свои надежды, и Леви должен был оправдать их. Эрен отдал свой приказ — Леви оставалось лишь выполнить его без промедления. Стать хорошим оружием в его руках.       Похоже, где-то в процессе Леви полностью потерял над собой контроль и отключился, потому что он вновь обнаружил себя посреди Путей рядом со знакомой фигурой, преследовавшей его из раза в раз.       — Это место никогда не казалось тебе скучным? — спросил Леви, в кои-то веки взяв инициативу на себя. — Оно бесконечно, но в то же время больше всего похоже на тюрьму.       Эрен хмыкнул. На его лице были те же отметины, что сейчас тянулись от глаз самого Леви. Он будто сам только что превратился в титана.       — Я удивлён, что ты догадался так рано. В каком-то смысле это и есть тюрьма. Во всяком случае, я уж точно тут заперт, — сказал он, пожав плечами.       Леви обернулся, смотря на сияющие пути.       — Как насчёт смены обстановки? — спросил он.       — Смотрю, ты в хорошем расположении духа. И куда же мы отправимся? — в голосе Эрена звучало искреннее любопытство.       Леви повернул голову в его сторону и усмехнулся одним уголком губ.       — К месту из наших воспоминаний, — сказал он тихо. — Туда, куда ему ещё предстоит меня привести.       Глаза Эрена округлились, когда его длинные пряди волос качнулись от лёгкого бриза, дунувшего в лицо, а в ушах послышался шум волн. Опустив глаза он увидел, как кристально чистая вода накатывает на его босые ноги. Леви тоже наблюдал за этим. Он бывал на реках и озёрах, но ничто не могло сравниться с тем, что его память воссоздала в этом одиноком далёком от реальности месте. Небеса навсегда застыли в цветах подступающего рассвета.       — Ну вот. Не так тоскливо, — сказал он удовлетворённо, после чего повернулся к Эрену полностью. Раскинув руки в стороны, он упал прямо в шуршащие волны, однако через мгновение вынырнул из оболочки титана, глубоко вдохнув, будто действительно выбрался из-под воды.       Его тут же подхватили чьи-то руки, и Леви глухо закашлялся, жадно втягивая воздух.       — Спокойно, дружище. Вот это представление ты устроил, — послышалось бормотание знакомого голоса, пока говорящий хлопал Леви по спине. Открыв глаза, юноша увидел, что это был Жан. Значит, он жив. Или они все умерли. На самом деле, оба варианта звучали вполне неплохо, если посмотреть со стороны.       Леви тут же подхватили и извлекли из тела титана. У него кружилась голова, а в ушах слышался шум прибоя (который, по идее, не должен быть известным человеку из-за стен звуком, но кого волнует?), поэтому Леви позволил спустить себя на землю с чужой помощью. Без привода он был как без рук, что слегка раздражало. Оказавшись на твёрдой почве, он опёрся на Жана и поднял голову, слушая бормотание Ханджи о том, как они беспокоились за него. Увиденное заставило Леви округлить глаза.       — Это я сделал? — спросил он неосознанно, чем дал Ханджи негласное разрешение восторженно ответить, продолжив своё бормотание:       — Да! Ты взял склянку, прыгнул с утёса, превратился посреди полёта и отрастил все эти кристаллы, образовавшие навес, поддерживающий потолок. Если бы не это, нас всех раздавило бы в кашу. Хорошо сработано!       Леви понимал чужой восторг, но не разделял его. Он реагировал слегка заторможено, но после такого подвига это было неудивительно и никак не осуждалось.       — Это из-за той склянки, что выкатилась из сумки. На ней было написано «броня», — сказал он и принялся оглядываться в поисках пресловутой сумки.       Хистория вышла из-за тела титана, держа в руках обожжённые ошмётки.       — Похоже, всё содержимое было уничтожено взрывом, — сказала она с неприкрытым сожалением. — Мы спаслись только чудом.       Однако её ответ никак не преуменьшил оптимизм Ханджи. Леви насильно развернули за плечи, заставив посмотреть в сверкающие неподдельным счастьем глаза.       — Ты понимаешь, что всё это значит? Ты способен заделать стену Мария!       На самом деле, Леви сейчас мало что понимал, но чисто на всякий случай он кивнул. Рот Ханджи открылся, явно предвещая очередную возвышенную тираду о геройстве Леви и невообразимом потенциале его новых способностей, однако от взрыва мозга юношу спасла Саша, чей голос раздался где-то сверху.       — Командир, мы нашли выход! О, Леви, ты очнулся! — в её голосе звучала искренняя радость. Стоило полагать, любой возрадуется после того, как чуть не распрощался с жизнью минутами ранее, но всё ещё был жив.       — Очнулся? — раздался ещё один голос сверху, и в пещеру спустился Эрен, выглядящий очень взъерошенным и очень счастливым. На своём пути он чуть не сбил Жана с ног, после чего врезался в Леви всем телом, прижимая его к себе. Он казался ужасно горячим — или просто Леви замёрз в чёртовом кристалле. — Я уже боялся, что ты не выберешься оттуда.       — Не похоже на тебя, капитан, — хмыкнул юноша, пару раз хлопнув по спине мужчины, после чего тот отстранился он осмотрел Леви на предмет повреждений. Не заметив таковых, удовлетворённо кивнул собственным мыслям.       Сам Леви всё ещё тормозил со страшной силой, а в голове у него проскочила лишь шальная мысль о том, что по сравнению с Эреном из Путей этот выглядел живым и настоящим, пока тот был похож лишь на тень самого себя или призрак, запертый за гранью видимого мира. Это было даже печально, но Леви был рад вновь посмотреть в пылающие жизнью светлые глаза, подсвеченные неизвестным кристаллом.       — Не стоит тут задерживаться, пока эта штука снаружи, — сказал он и помог Леви подняться на ноги, после чего повернул голову к Ханджи, не сводя глаз с Леви, будто тот мог случайно исчезнуть. — Бери Хисторию, я возьму на себя Леви — и будем убираться.       — Так точно, капитан, — в голосе Ханджи было слишком много энтузиазма. Похоже, на каждого страх действовал по-своему. Или это разум учёного радовался новому открытию, что свершилось прямо на глазах.       Оказавшись на поверхности, Леви тут же был окружён толпой людей. Во всяком случае, так ему показалось поначалу, а на деле это всего лишь товарищи, рисковавшие жизнью, подошли порадоваться, что операция прошла успешно, и Леви с Хисторией выбрались целыми и невредимыми. Леви чуть не фыркнул, услышав последнее. Если бы не присутствие множества людей, он бы сейчас упал на колени и орал в небо часа три, однако сложно было набрать в грудь воздух, когда тебя сжимают в стальных объятьях. Оказывается, все эти годы Изабель сдерживалась в своих порывах нежности, потому что теперь Леви сполна ощутил на себе её мощь.       Каждый стремился прикоснуться к нему, будто все желали убедиться, что Леви был настоящим. Вопрос был спорным, однако он не смог возразить, видя, как сияли от радости глаза товарищей, прошедших немалый путь ради его спасения. Стоило признать, ему самому стало легче от осознания того, сколько людей беспокоились о нём и готовы были ради него перевернуть землю. Пять лет назад он и подумать не мог о возможности подобного — и вот как разыгрались карты. Леви не был безымянным отбросом общества, над смертью которого поплачет разве что пара знакомых, потому что он был хорош в драках и воровстве. Он чувствовал себя нужным, и это было приятно, пусть и дико непривычно. Часть его мыслей всё ещё оставалась в Путях, где всегда было одиноко, несмотря на всю красоту. Другая же часть изо всех сил цеплялась за реальность, где ему было куда вернуться.       Армин сообщил, что практически весь отряд Кенни был погребён под завалом, однако он заметил, как кому-то удалось выбраться и направиться в сторону леса. Похоже, он был тяжело ранен, поэтому Армин не стал его преследовать, вместо этого бросившись искать Эрена и остальных, чтобы помочь им выбраться, если они сумели выжить. Именно благодаря ему Конни и нашёл выход, позволяющий пользоваться приводом.       Услышав, что кто-то сбежал, Леви вырвался из объятий Изабель, чуть не упав перед Армином.       — Куда направился этот человек? — спросил он с пугающим выражением в глазах. Армин тут же ткнул пальцем. — Я знаю, кто это может быть. Позвольте мне догнать его, и я сразу же вернусь.       Договорив, он тут же повернулся к Эрену, ожидая приказа. Подбородок мужчины напрягся, будто он не хотел отпускать Леви, однако сложно было дать отказ при взгляде в почти безумные в своём отчаянии глаза. Стоило ему кивнуть, как Леви растворился в тенях, двигаясь с нечеловеческой скоростью.       — Подготовим телегу, пока Леви завершает свои дела, — сказал Эрен.       Радость в их рядах не задержалась надолго, потому что сложно было радоваться, пока наблюдаешь, как относительно недалеко по земле волочет огромное раскалённое тело неподъёмный титан. Само зрелище заставляло волосы на затылке шевелиться, а осознание того, куда он двигался, вселяло почти животный страх. Да, титан был медлительным до жути, но рано или поздно он доберётся до своей цели. И они должны были остановить его любой ценой.       Леви не оглядывался, пока бежал в ту сторону, куда указал Армин. Он не чувствовал усталости и игнорировал жжение в мышцах, потому что всё это было неприятной мелочью по сравнению с тем, что Леви пришлось перенести за последние сутки. Он должен был добраться до Кенни — а юноша не сомневался, что это был он. Кенни наверняка уже не жилец, если попытался выбраться из пещеры самостоятельно, однако Леви надеялся, что найдёт хотя бы тело.       Ему повезло даже больше: мужчина сидел под деревом, прижавшись к нему спиной. Когда Леви подошёл, Кенни закашлялся и поднял голову. Правая сторона его тела превратилась в кровавое месиво и была страшно обожжена. Не будь Аккерманом — помер бы ещё раньше.       — О, ты. Стало быть, реально помираю, — просипел Кенни, усмехнувшись здоровой стороной рта.       — С такими ранами уж точно не жилец, — сказал Леви, опускаясь на корточки. Тут уже было ничем не помочь.       — Ты так уверен? — спросил Кенни и сдвинул руку в сторону, хрипло рассмеявшись, после чего закашлялся. Под его ладонью лежал футляр со шприцом и спинномозговой жидкостью. — Спёр у Рода, пока тот ворон считал. Эта штука может продлить мне жизнь. Может, сожру тебя и стану самым сильным титаном в истории.       — Ну попытайся, — бросил ему вызов Леви. На самом деле, он ждал повода разозлиться, вступить в битву и разорвать Кенни на куски, не чувствуя угрызений совести. Сейчас перед ним сидел почти что труп, держащийся на последнем издыхании. Человек, бросивший Леви гнить в Подземном Городе, пока сам с удобством устроился в тайной полиции, коротая время. Но этот же человек спас Леви от голодной смерти и научил выживанию в этом жестоком мире. Иначе Леви сейчас не находился бы на этом самом месте.       — Да к чёрту его всё. Не хочу закончить, как ублюдок Райсс, — сказал Кенни и сплюнул на траву кровавым сгустком.       — Будешь сидеть и ждать смерти? Не совсем похоже на тебя, — сказал Леви.       — Веришь, самому противно. Но в тебе от этой силы будет больше толку, чем во мне. Кажется, теперь я понимаю, почему Ури так поступил. Он сейчас находится прямо здесь и смотрит на меня твоими глазами, — сказал Кенни и поднял руку, чтобы ткнуть Леви в лоб грязным пальцем. Тот не стал уворачиваться, внимательно смотря на пугающе безмятежное лицо, сменившееся гримасой боли, заставившей Кенни зашипеть через стиснутые зубы. — Не хочу умирать. Аккерманы борются до самого конца.       — Моя фамилия тоже Аккерман. Кем ты мне приходишься? — спросил Леви, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от волнения. Этот вопрос беспокоил его с тех пор, как он услышал полное имя Кенни. И сейчас было как раз неплохое время, чтобы его задать и наконец узнать правду — спустя столько лет.       — Я твой дядя, дурак, — ответил Кенни и широко улыбнулся. — Никудышный, правда, как и отец из меня хреновый. Но… — дыхание Кенни стало хриплым и натужным. — Ури. Ури присмотрит за тобой. И этот капитан. Не завидую…       Недосказанные слова умерли у Кенни на устах, и его глаза померкли, будто кто-то затушил искру. Леви двигался бездумно, приложив два пальца к верхней губе мужчины. Дыхания не было. Следом он приложил пальцы к шее. Никакого сердцебиения. Так и ушёл, как всегда любил — неожиданно и на полуслове, оставив после себя лишь горечь и пустоту.       Леви до крови прокусил щеку, чтобы не поддаться эмоциями. Он наблюдал смерти людей постоянно, и эта не была исключением. Но почему тогда грудь сжало стальными тисками, не давая сделать и вдоха? Откуда жжение за веками и дрожь в руках? Не дав себе погрязнуть в буре чувств, Леви вытащил контейнер из-под ладони Кенни и закрыл его, после чего взглянул на пугающе довольное в своём выражении лицо и закрыл мужчине глаза. Понадобилась пара махинаций, чтобы он взвалил бездыханное тело на плечо и направился туда, где его ждали остальные. С каждым шагом Леви мантрой повторял себе, что это был выбор Кенни. Он сам выбрал уйти, сам выбрал служить Райссу, сам выбрал умереть под этим чёртовым деревом несмотря на то, что некогда обожал хвалиться четырёхлетнему Леви, что героически погибнет в битве против толпы полицейских — только после того, как у него отберут всё оружие и переломают конечности. «И даже в таком случае, — говорил Кенни, — я продолжу кусаться, чтобы оттяпать кусок от того, кто решится приблизиться. Потому что…» Он никогда не договаривал эту фразу, меняя её концовку на середине. Но теперь Леви знал, что крылось за секундной паузой, окрашивающей дерзкие слова. Кенни был ужасной личностью, садистом, лжецом, никудышным дядей, и хреновым отцом — тут Леви не собирался спорить с очевидным. Но где-то за всем этим он всё ещё оставался человеком. Леви знал, что он мог бы вколоть себе спинномозговую жидкость ещё до их встречи, однако не стал этого делать. Как и с лёгкостью отказался от соблазнительной попытки получить силу титана-прародителя. Что же он видел в глазах Леви, если это остановило его? Неужели слепой надежды на то, что Ури живёт где-то внутри, хватило, чтобы уйти спокойно? Леви никогда не узнает ответ.       Он вышел навстречу товарищам, успевшим раздобыть телегу и пару лошадей. Среди них Леви увидел пару незнакомых лиц, но сейчас он был в такой прострации, что даже не удивился и не стал задавать вопросов. Зато глаза остальных округлились, стоило увидеть, что юноша волок на себе труп. Эрд и Жан тут же подбежали и помогли донести тело, загрузив его в телегу и накрыв лицо накидкой Саши. Незнакомый парень — его звали Марло — сорвал с себя накидку и протянул Леви, чтобы тот мог накрыться. Леви даже не чувствовал холод, несмотря на то, что уже довольно долгое время ходил вокруг с голым торсом. Поблагодарив парня за услугу, завернулся в накидку и поднял брови, заметив вопросительные взгляды Изабель и Фарлана.       — Это… — начала Изабель.       — Парень, научивший меня кидать нож в лоб противника прямо на бегу, — ответил Леви, и лица друзей тут же потемнели.       — Нам жаль, — сказал Фарлан.       — Не стоит. Он напрашивался на это с тех пор, как научился держать оружие в руках.       Больше никто ничего не сказал по поводу тела, лежащего у стенки повозки. Леви говорил так, будто ему было безразлично, но любой, хоть немного знающий его, мог сразу же увидеть мелкие признаки затаившейся тоски. Однако из уважения к Леви никто обращать внимания на это не стал. Вместо этого разговор перетёк в обсуждение огромного титана, что медленно, но верно полз в сторону стен. Они без труда обогнали его и могли предупредить Эрвина о надвигающейся опасности, однако тот сам вышел навстречу. Он выразил свою радость относительно того, что Леви вернулся к ним живым, как и Хистория, — и разведчики всем обновлённым составом направились к стене, на ходу разрабатывая план по убийству чудища раньше, чем то успеет раздавить стену своей немалой массой тела. Ему достаточно было лишь навалиться, чтобы оплот защиты человечества превратился в пыль.       Эрен краем глаза замечал, что Леви неотрывно смотрит на него, однако юноша отводил взгляд, стоило лишь обратить на него внимание. Он явно думал о чём-то, но не мог обратиться к Эрену при других. Единственный раз, когда он заговорил, пришёлся на приветствие Эрвина, после которого Леви отдал мужчине контейнер, коротко описав его содержимое. С тех пор Леви не произнёс и слова, молча сидя в углу повозки и делая вид, что не замечает обеспокоенные взгляды всех подряд. Даже Микаса поглядывала на него — а она никогда не являлась примером эмпатии в глазах Леви. Прекрасный боец и надёжный товарищ — безусловно, но по части всего, что касалось человеческих чувств, Микаса не уходила дальше, чем тот же Эрен, только ещё и молчала, в отличие от него. Раз она заметила, что у Леви проблемы, тот должен был выглядеть весьма и весьма хреново. У него была целая дорога до стен, чтобы взять себя в руки и отодвинуть экзистенциальный кризис на задний план. Хотя сложно было сохранять спокойствие, когда перед тобой находился человек, чьего отца ты сожрал несколько лет назад. Леви чувствовал себя грязным. Он уже начал подумывать, что сценарий, при котором Хистория превратилась в титана и окончила его мучения, был не самым худшим вариантом. Тогда бы ему не пришлось смотреть Эрену в глаза.       Увы, ситуация не оставляла места для эмоционального потрясения, поэтому Леви насильно собрал себя в кучу, выглядя так, будто с ночной прогулки вернулся, а не побывал в плену у маньяка-фанатика, чуть не оказался съеден и узнал, что всё это время у него была семья. Последнее, правда, было сомнительным заявлением, но почему-то слово «дядя» зацепило Леви сильнее, чем следовало.       Как только они вернулись в округ Орвуд, в сторону которого направлялся титан, Эрвин организовал общий сбор, прошедший за рекордные сроки. Леви не дали даже одеться, и в накидке полицейского на голый торс он отправился слушать план, что разработали светлейшие умы человечества. В этот раз он даже не удивился, когда услышал со стороны Эрвина указ прервать не успевшую начаться эвакуацию жителей. Леви уже привык, что каждый конец света главнокомандующий Разведкорпуса воспринимал как личный вызов — зато не привыкли другие. Со всех сторон посыпался шквал возмущений относительно того, что Эрвин собирается пожертвовать человеческими жизнями. Смешно было слушать подобные претензии от людей, что ещё вчера были рады вздёрнуть лучшего стратега человечества, отделавшись малой кровью. Леви наблюдал за этим с безмолвным скептицизмом, жалея, что ему не позволили остаться с его отрядом и проследить за тем, куда отволокут труп Кенни. Хотя последнее было без разницы, ведь свою программу минимум он выполнил — вернул мерзавца в родные стены.       Когда Эрвин изложил свой потрясающий человеческое воображение план (уже не являвшийся чем-то необычным для любого в разведотряде Эрена), Леви наконец отпустили отмыться, переодеться и обмундироваться, чтобы быть наготове. Для человека, терявшего сознание рекордное количество раз за последние несколько дней, Леви ощущал себя абсолютно невыспавшимся, но ему и в голову не пришло жаловаться на это. На самом деле, он ни на что не жаловался. В голове была умиротворяющая пустота, сопровождавшаяся лёгким звоном, оставшимся от потрясения. Леви чувствовал себя так, будто он был лишь зрителем со стороны, пока его тело проходило через все привычные движения, стирая пот и пыль с кожи, натягивая чистую одежду и затягивая ремни амуниции. Обычно Леви позволял себе почувствовать ткань на коже, давление и вес УМП, однако сейчас это всё находилось где-то за гранью его восприятия. Часть его оставалась где-то в Путях.       После того, как Леви был готов, он отправился к Эрвину — тот хотел переговорить с отрядом Эрена в полном составе, так как по большей части успех зависел именно от них. Леви цыкнул про себя — ещё бы, на северной стене ни на кого нельзя положиться, потому что тут все привыкли к разовым столкновениям с титанами, пока южный округ стены Роза страдал за всё человечество. Скорее всего, местное подразделение Гарнизона развернётся и сверкнёт пятками в ту же секунду, когда наступит реальная опасность.       — Леви, сможешь превратиться в титана? — спросил Эрвин, хотя уже знал ответ. Леви превратится, даже если это будет последнее, что он сделает.       Юноша кивнул, скрестив руки на груди.       — Отлично. Когда титан подберётся слишком близко к стене, он должен будет подняться, чтобы перелезть через неё. И тогда-то мы воспользуемся шансом, чтобы забросить порох ему в рот, — сказал Эрвин. Эрен нахмурился, однако последние дни это было его нормальное выражение лица. Жаловался на то, что слишком молодо выглядит, — скоро заработает морщины.       — Это на тот случай, если он откроется, — сказал Леви, подразумевая, что у Эрвина должен быть и запасной план.       Тут-то вновь блеснул гений Ханджи.       — Так как это чудище вынуждено волочь себя по земле, можно предположить, что оно стёрло себе всё лицо и брюшную полость. Поэтому те места, где в нормальном случае должны находиться глаза и рот. — Ловким движением руки на схеме были дорисованы те самые «глаза» и «рот», пока повествование продолжилось слишком весёлым тоном, будто им не грозила смертельная опасность: — Когда он поднимется, эти части не успеют регенерировать из-за огромной массы тела. И это будет единственный шанс накормить эту махину взрывчаткой, чтобы мало не казалось.       — Так как вокруг него возгораются деревья, не будет проблем с тем, чтобы порох взорвался, — подхватил Эрвин, пока Леви с немым упрёком в глазах слушал дуэт двух безумцев. Если бы он не знал, что Ханджи может испытывать страх, гнев и волнение, как любые другие люди, то решил бы, что эти двое тут развлекаются вместо того, чтобы мир спасать. Отчасти Леви был им благодарен — благодаря им он чувствовал себя относительно нормальным человеком.       Как всегда, им предложили элегантный способ самоубийства под видом плана, однако выбора не оставалось. Либо они сделают всё в лучшем виде, либо вот и настал конец жизни за стенами. Иронично было то, что погубит всё человек, так рьяно вещавший о том, как желает всеобщего блага и мира. Ну-ну.       На выходе Леви поймали за локоть, и он почти не удивился, увидев перед собой лицо Ханджи. Он заметил, как они с Эреном отошли в сторонку и о чём-то тихо переговаривались некоторое время, поэтому понятно было, откуда ноги росли. Повернув голову и подняв взгляд, он посмотрел на закрытые очками глаза, приподняв брови в немом вопросе. Напускное веселье было отброшено в сторону, и на юношу направили обеспокоенный взгляд.       — Ты уверен, что возьмёшься за это? У нас ещё есть время, и я могу соорудить что-нибудь, чтобы катапультировать взрывчатку прямо в титана.       Леви ценил беспокойство, однако сейчас было не время и не место.       — Будет надёжнее, если снаряд бросит кто-то, в любой момент способный сменить траекторию. Я сделаю это, — сказал он.       — Просто ты и так много пережил за эти дни, и мне не хотелось бы…       — Скажите капитану Йегеру, что ему стоит направить своё беспокойство в полезное русло. Я выполню отданный мне приказ, — отрезал Леви, не оставляя места для возражения. Он действительно выполнял приказ главнокомандующего, и Эрен никак не мог на это повлиять.       Лицо Ханджи всё ещё сохраняло черты неприкрытого волнения, однако слова Леви были услышаны, и плечо юноши крепко сжали.       — Я верю в тебя, малыш.       Кивнув, Леви пошёл на выход. Ему предстояло в очередной раз прыгнуть навстречу титану. Это уже становилось традицией, что было несколько смешно для разведчика, обычно старающегося зайти чудовищу за спину.       Остальные уже ждали Леви у подъёмника, и лица их посветлели, стоило заметить товарища в полной боевой готовности. Леви поднял руку, приветственно махнув. За десяток шагов до подъёмника он обернулся, услышав позади себя торопливые шаги. Хистория подбежала к нему, слегка запыхавшись. Она была при полном параде и вооружении.       — Ну и что ты собираешься делать? Ты в курсе, что весь этот план составлен для того, чтобы ты на трон села, а не героически погибла? — насмешливо спросил Леви.       Хистория подняла голову, смотря ему в глаза с воинственной решимостью.       — Разве не ты говорил, что я должна бороться до последнего? — дерзко спросила она с широкой ухмылкой на губах. Леви нравился этот вид, и он приподнял уголок губ в ответ.       — Звучит, как что-то из речей нашего капитана, — сказал он и повернулся к подъёмнику, заступив на него без секунды сомнения.       Саша тут же бросилась обнимать Хисторию, бормоча о своём невероятном счастье встретиться снова. Леви осознал, что за довольно короткое время их расставания успел соскучиться по своему отряду. Даже лицо Жана казалось менее раздражающим теперь.       Не укрылось от Леви то, что изменился не он один. Поначалу слишком погружённый в себя, он не заметил этого, но теперь изменения были ясны, как день.       — Говорите, — сказал он.       Фарлан повернул голову навстречу, удивлённо приподняв бровь.       — Что стряслось, пока вы нас искали? Не думайте, что я не заметил эти взгляды или что они мне не знакомы, — сказал Леви, ткнув пальцем в каждого присутствующего. В этот раз от него не укрылось то, как все отвели глаза, будто стремились спрятать что-то. К сожалению, в случае с Леви это было бесполезно.       — Скорее всего, это из-за того, что нам пришлось убивать людей, чтобы добраться до вас, — ответила Изабель без особого энтузиазма.       — Вам? — переспросил Леви.       — Всем нам, — уточнил Фарлан, и Леви вновь посмотрел на своих товарищей, увидев их в несколько другом свете. Он начинал их уважать.       — Ну, добро пожаловать в жизнь. Вашими стараниями я прыгну в пасть тому титану и взорву его изнутри, — сказал он. Не самые утешающие слова, но сейчас у них не было времени раскисать и утешать друг друга.       Первым отреагировал Жан, посмотрев на Леви круглыми глазами.       — Что? Куда ты прыгнешь?       Леви вкратце пояснил им план на тот случай, если всё пойдёт к чертям — а он был железно уверен, что так и будет. У Эрвина не было запасных планов, зато был один многоярусный, за перипетиями которого никакой нормальный человек уследить не смог бы. Стало быть, у Леви начались реальные проблемы с головой, потому что с каждым разом в этих действиях он находил всё больше логики, пусть всё ещё не радовался тому, что им придётся подвергнуть риску множество людей. Неудивительно, что на Разведкорпус косо смотрели — с такими-то гениальными планами.       Они забрались на стену, где уже стояли Армин и Эрд, что-то тихо обсуждая. Заметив молодёжь, поприветствовали их скромными улыбками. Теперь Леви понял, почему Армин выглядел таким замкнутым и усиленно не смотрел на труп Кенни всё то время, что они сидели в повозке. Не так он планировал провести третий десяток лет жизни, стоило полагать. Леви было проще, потому что он жил с этим с самого детства. И несколько дней смотрел на труп своей матери перед тем, как Кенни забрал его из борделя. Поэтому Леви не мог понять чувств тех, для кого это было в новинку. Иногда осознание того, насколько широка пропасть между ним и нормальными людьми, било пощёчиной.       Армин попытался отговорить Хисторию от бездумного подвига, однако Леви сразу предупредил, что это дохлый номер. Увы, у него был опыт общения с безумными упрямцами, и Леви усвоил пару уроков. Странно, что Армин при своей многолетней дружбе с Эреном продолжал пытаться.       Вместе они наблюдали за тем, как огромный титан ползёт к стене, медленно но верно сокращая расстояние. Вскоре на стену взобрались другие разведчики и солдаты Гарнизона, выстроившись вдоль пушек. Начался финальный этап приготовлений. Моблит из ниоткуда выкатил странную и явно придуманную Ханджи — кто ещё мог изобрести нечто смертельное и назвать это искусством? — конструкцию, пояснив способ её применения. Отряд Эрена занялся сбором взрывчатки, что Леви должен был засунуть Роду Райссу в глотку. Самого Леви не пускали к тяжёлой работе, говоря, что он должен беречь силы. И это было самой бредовой вещью, что Леви доводилось слышать за все дни. То есть Микаса, ещё недавно лежавшая с переломанными рёбрами, могла взваливать полные пороха бочки себе на плечо — а он нет? Абсурд. Солдаты и так посматривали на него с неприкрытым сомнением, будто спрашивали сами себя «и этот мальчишка станет нашим спасением?» Леви не собирался их разубеждать. Вместо этого он оставил рану посреди ладони, чтобы не тратиться на лишние телодвижения, когда настанет время действовать.       Чем ближе подползал титан, тем страшнее он казался, будто рос в размерах с каждым метром. Даже у разведчиков перехватило дыхание от вида такой махины. Леви был абсолютно спокоен. У него была задача, которую он обязан был выполнить. Эмоции в этом деле были лишними. Эрвин стоял рядом, одним своим присутствием напоминая, почему Леви ещё был жив и почему находился на этой стене. Сложно было волноваться, когда мужчина был спокоен, как штиль.       Когда титан оказался в зоне досягаемости выстрелов, по нему открыли огонь. Стоявшие на своих позициях солдаты странно поглядывали на отряд разведчиков, спокойно наблюдающий за обстрелом с края стены, будто действительно смотрели на какую-то постановку. Среди них были бывалые бойцы, но большинство состояло из зелёных подростков, едва ли не вчера выпустившихся из кадетского корпуса. И у всех были одинаково спокойные сосредоточенные лица, что смотрелось жутко.       — Похоже, от пушек ему действительно хоть бы хны, — сказал Армин.       — Чего и стоило ожидать от такой громадины. Они даже пробить его не могут, — добавил Леви.       — Расклад не самый лучший, но я уверен, что мы победим, — сказал Эрвин, пристально наблюдая за передвижением титана. Тот даже с курса не сбился.       — С таким-то нереальным планом в исполнении главнокомандующего Разведкорпуса? Мы обречены на успех, — сказал Эрен с такой примесью сарказма, что даже Леви впечатлился.       — Это лучшее, что мы можем сделать в данных условиях, капитан, — напомнил Эрвин.       — Я и не спорю, главнокомандующий, — ответил Эрен. Интересно эти двое переступали через субординацию, полностью соблюдая её.       Стоило титану преодолеть ещё малое расстояние, по команде Эрвина разведчики заняли свои позиции. Проходя мимо, Эрен незаметно для других хлопнул Леви по спине, поддерживая. Легче не стало.       Когда в стену вцепились огромные, но пугающе костлявые пальцы, у всех кровь застыла в жилах, несмотря на исходящий от титана жар. Словно до этого у людей было мало проблем, ветер переменился, и облако жгучего пара хлынуло прямо в лица стоящим на крышах солдатам. К счастью, Эрвин предусмотрел и это тоже, поэтому все тут же принялись опорожнять бочки с водой, обливаясь, чтобы не свариться заживо. Начиналась неслабая паника, а люди внизу бросились к вратам, несмотря на все предупреждения. А потом обвиняют Разведкорпус во всех бедах, когда сами себе вставляют палки в колёса. Чего ещё стоило ожидать от кучки тупиц?       Леви терпеливо стоял и ждал сигнала от Эрвина, выжидающего нужный момент. Сначала он пустил сигнал, обозначивший атаку по рукам противника, чтобы заставить того потерять равновесие. Сбылось предсказание Ханджи, и лицо титана действительно оказалось стёрто до безобразия, открывая мишень, куда Леви предстояло попасть одним метким броском. Как только Эрвин отдал команду, Леви превратился в титана и забросил перевязь, полную бочек, на плечо, метнувшись к падающему титану. Руки покрылись кристаллом, защищая от потенциального взрыва. Стоило подгадать момент, когда титан опустится ниже, подставляясь чётко под бросок… И Леви бросился вперёд, практически залез внутрь титана, игнорируя жар. У него не было шанса на ошибку, и он даже не закрыл глаза, наблюдая за тем, как сеть залетает чётко в то место, где должна была находиться ротовая полость.       Взрыв случился почти сразу же, и Леви отбросило назад. Он едва успел закрыть затылок кристаллом прежде, чем улетел со стены. Эрвин отдал приказ найти и уничтожить ядро титана, однако Леви свою задачу уже выполнил и заслужил отдых, коим стал промежуток времени, что он летел на мешки с сеном, набросанные снизу. Большая часть оболочки титана обгорела, и он едва осознавал себя от страшной боли, однако триумф успеха затмевал все страдания. Столкновение выбило весь воздух из лёгких, несмотря на мягкую подкладку, и титан Леви окончательно пришёл в негодность. Его сил хватило только на то, чтобы перевернуться и выбраться из затылка, игнорируя головокружение и стекающую по подбородку кровь — каким-то образом умудрился прокусить щеку и губы. Руки застряли, смешавшись с оболочкой титана в результате стремления Леви добиться полного контроля над телом. Пришлось стиснуть зубы и оторвать себе руки, в чём было мало приятного.       Скатившись с тела титана, Леви проигнорировал боль и поднял голову к небу, наблюдая, как разведчики уничтожают разлетевшиеся от взрыва куски мяса, стремясь найти в них ядро. Случился ещё один маленький взрыв, и чьё-то тело стремительно полетело вниз. Леви даже присматриваться не надо было, чтобы догадаться, кем был герой-самоубийца.       «Надеюсь, ты смогла сломать свои оковы, Хистория», — подумал он. С той стороны, куда упала девушка, раздался триумфальный человеческий вопль, и Леви пошатнулся. Теперь-то он заслужил хоть какой-то отдых? Слишком часто ему приходилось спасать мир на этой неделе.       «А чего ты ждал, подаваясь в разведчики?» — прозвучал голос разума, заставив Леви цыкнуть на самого себя. Его разум звучал подозрительно похоже на Кенни.       Пара разведчиков спустилась к нему по стене — это были Ханджи и Моблит. Они трусцой подбежали к Леви помогли ему подняться на ноги. От шквала вопросов Ханджи голова пухла ещё больше, однако Леви попытался найти маленькие радости в моменте — он всё ещё был жив, даже если это звучало как сомнительное удовольствие. Позволив осмотреть свои заживающие руки и раны на голове, Леви каждую минуту повторял, что он в порядке и умирать не планирует. Вскоре от него отцепились, и они направились в штаб, старательно обходя тот район, где мирные жители криком приветствовали свою королеву.       Следующие дни для Леви пролетели как в тумане. Сначала он очень долго спал, настолько вымотавшись, что даже не попал в Пути. Или забыл всё сразу после пробуждения, как было до того, как Род Райсс помог ему раскрыть собственное подсознание, переступив через ограничение короля Фрица. Леви старался не слишком зацикливаться на этом — у него и без того было множество важных дел. С ним вели часовые беседы, стремясь выведать всё, что случилось с ним в святилище Райссов. Леви честно выложил всё, что услышал и увидел — а вот проблемы его собственного внутреннего мира выкладывать не стал, потому что сложно предсказать реакцию на новость, что он мог влиять на людей подсознательно из-за того, что благодаря своей крови мог обойти некоторые запреты. Он сам не до конца мог объяснить себе же, как это работало, потому что его не покидало ощущение, что он подглядывает за происходящим через замочную скважину не в состоянии увидеть всю картину. И уж тем более он не знал, как объяснить это другим людям, неспособным заглянуть ему в голову и увидеть перекати-поле, что там находилось. Поэтому он особо не дёргался лишний раз, избегая Эрена по возможности.       Люди были в приподнятом настроении — впервые за долгое время — и приветствовали новую королеву, спасшую их от монструозного титана. Про себя Леви недоумевал, каким образом они так быстро приняли из ниоткуда взявшуюся девушку, ещё вчера жившую даже не под своим именем. Человеческий разум действительно запутанная штука, и Леви оставил попытки его постичь. Он просто радовался, что они обошлись минимальными потерями, если не считать психологический урон, нанесённый молодёжи.       К счастью, на коронации Разведкорпус не заставили стоять в полном составе: Эрвин отбывал за все грехи, пока остальные разведчики ждали шанса поприветствовать Хисторию в неформальной остановке. Даже с короной на голове сложно было начать воспринимать её как королеву после того, как они наблюдали её многократные падения на тренировках, перепалки с Имир, смелость в бою, и страх перед неизвестным. Для них она всё ещё была частью разведотряда вне зависимости от того, насколько дорогие наряды примерит. Поэтому Леви усмехнулся, когда девушка приблизилась к ним, опустив величественно вскинутый ранее подбородок и встретив его взгляд со знакомой искрой в глазах. Подойдя вплотную, Хистория ударила его в плечо.       — Это за то, что заставил меня стоять там и слушать эти длиннющие речи, — сказала она.       — Напомню, что ты сама на это согласилась, Ваше Величество, — парировал Леви, сделав вид, что его не прошило мелким разрядом даже от прикосновения через одежду. — Сиди скучай на троне, пока мы будем делать реальные вещи.       — Посмотрим, сколько ты успеешь сделать, если я прикажу бросить тебя в темницу, — ответила девушка, и эта перепалка вызвала улыбки на лицах других разведчиков. Их жизни уже никогда не будут прежними после всего пережитого, но они всё ещё продолжали двигаться вперёд через взлёты и падения. И умение смеяться в глаза опасности позволяло им не согнуть спины под тяжестью случившегося, пока за плечами трепетали Крылья Свободы.       Разведчикам, сражавшимся на передовой (и пережившим собственное похищение, как было в случае Леви), дали недельный отгул, чтобы собраться с силами и привести себя в порядок. Это время требовалось властям для того, чтобы стабилизировать народ, решить дела первой важности и определить курс развития. На поверхность всплыли разработки, изъятые Военной Полицией у изобретателей и учёных. Их требовалось изучить и восстановить, чтобы в будущем использовать для новых изобретений. Надо было проследить за тем, чтобы сын Димо Ривза благополучно перенял дело отца и не потопил компанию, ибо боевой характер это хорошо, но в бизнесе одного его было недостаточно. А вот дополнительная марионетка властям не помешает, чтобы через поддержку рабочих повысить кредит доверия остального населения, что поддастся влиянию. Дел было невпроворот, и поэтому разведчиков ненадолго распустили, чтобы те не мешались под ногами. Конни отправился гостевать с семьёй Саши, пока Жан воспользовался шансом навестить своих родных. Они пообещали вновь встретиться и продолжить сражение, когда закончится этот небольшой отдых, ставший глотком свежего воздуха для утопающего.       Эрен, Армин и Микаса должны были оставаться на связи с Эрвином, готовые прибыть по первому его зову, но их тоже отпустили навестить родных. И так Леви впервые с последнего зимнего отгула в кадетском корпусе наконец вернулся в дом Йегеров. С каждым шагом по знакомой дороге сердце стучало быстрее, а давление на грудную клетку возрастало, словно Леви продирался через бурю. Изабель и Фарлан о чём-то переговаривались с Эреном, но Леви не слышал ни слова за звоном в ушах. Он чувствовал себя вторженцем в мир, где ему больше не было места, и переставлять ноги было всё сложнее, хотя со стороны он выглядел так, будто пристально смотрел на окрестности.       Первым в дом зашёл Эрен, громко огласив, что они вернулись. Карла бросила то, чем бы она ни занималась в тот момент, и выбежала в коридор, прижав ладонь ко рту, пока широко раскрытыми глазами смотрела на вернувшихся в полном составе детей.       Сердце Леви к тому моменту колотилось уже где-то под горлом, и он сомневался в том, дышал ли в этот момент. Карла совершенно не изменилась по сравнению с тем, какой он её запомнил. Её глаза сияли жизнью, лучики морщин виднелись в уголках, изогнувшихся в улыбке — она была всё так же прекрасна. Были ли это его воспоминания, или сейчас Леви видел её чужими глазами? Он не мог понять, чьи эмоции стальными тисками сжимают грудь, выдавливая воздух и не давая шанса вдохнуть снова. Карла обняла сына, дочь и бросившихся к ней Изабель с Фарланом, сказав, что Фарлан вырос ещё выше, чем она помнила. Когда её глаза наконец взглянули на Леви, так и застывшем в проходе, брови женщины чуть нахмурились от беспокойства.       — Леви? — неуверенно спросила она, подразумевая вопрос всё ли с ним в порядке. И от звучания собственного имени Леви рассыпался на части, чувствуя, как рушится плотина, выстраиваемая им с тех пор, как в пещере он обрёл чужие воспоминания.       Он чувствовал тоску Гриши по семье, чувствовал вину перед ними за то, что случилось. Чувствовал страх перед тем, со знанием чего ему придётся жить дальше. Он не мог смотреть на женщину, у которой забрал мужа, беззаботно пользуясь её добротой все прошлые годы. Он чувствовал себя так, будто украл эту жизнь. Он не заслуживал этого. Он был монстром, несущим разрушения.       С этими мыслями Леви не выдержал веса тёплого взгляда, чувствуя себя так, будто покроется трещинами, если ничего не сделает. Он бросился вперёд и сжал Карлу в крепчайших объятьях, будто этим неловким жестом пытался донести всё то, что никогда не сможет сказать словами. Сердце гулко стучало в груди, а всё тело немного потряхивало от напряжения. Он хотел дать какой-то ответ, однако горло сжалось, не позволяя сделать даже лишнего вдоха.       Все замерли от удивления — это был первый раз на их памяти, когда Леви сам инициировал физический контакт, причём с таким отчаянием, будто мог умереть, если этого не сделает. Эрен смотрел на Леви, чувствуя, как похолодели кончики пальцев, а ладони вспотели от волнения. Он видел, что Леви пытался что-то скрыть, видел, как время от времени на дне серебристых глаз мелькали неизвестные эмоции, которые юноша тут же стремился спрятать, не выпуская наружу. Леви хорошо держался всё время, и каждый высказал своё восхищение его стойкостью. Все ожидали, что Леви остался нетронутым случившимся, пройдя через события, как через досадную неприятность, однако никто не мог подумать, что юноша сломается в тот же момент, когда переступит порог приютившего его дома. Эрен видел самые разные стороны эмоций людей, однако это — никогда. Леви будто стал другим человеком, за мгновения изменившись и рассыпавшись на осколки. Это было ужасно. Если он сломается, то что тогда оставалось им?       Карла мягко коснулась плеча Леви, второй рукой погладив по отросшим волосам на затылке. Никогда так Леви не радовался тому, что решил не стричь волосы перед этой авантюрой — так Карла хотя бы частично не могла увидеть, насколько разбитым он был. Она и не стала смотреть, вместо этого прижав юношу к груди, обнимая так крепко, будто желала оградить от всех ужасов мира, что могли нанести такой удар. К сожалению, эти самые ужасы разрывали Леви изнутри, и спрятаться от них было невозможно. Карла вооружилась краем фартука и принялась вытирать лицо Леви, второй рукой поглаживая по волосам. Нечеловеческих усилий стоило ему сохранение контроля, чтобы не вырваться из объятий и не сбежать подальше от людей, чью жизнь он разрушил своим появлением.       Повернув голову, женщина глянула на своего сына: брови её были сведены в немом волнении. Эрен пожал плечами, сам выглядя не лучше. Все они были потрясены.       — Многое произошло, пока нас не было, — сказал мужчина, будто этим мог объяснить весь ужас пережитого. Даже он не был способен познать его и в малой мере, так как его не было рядом с Леви, когда того похитили и держали в пещере. Леви так и не рассказал всего, что пережил там. Он тщательно воспроизвёл все информативные диалоги, но всегда оставлял в стороне самое важное — себя. Он будто бы вычёркивал своё участие из случившегося, но теперь Эрен понял, что за этим скрывался целый ворох неописуемых эмоций, что Леви должен был держать в себе, пока они разрывали его изнутри.       Даже сейчас он не произнёс и слова, просто сжимая Карлу с объятьях и позволяя ей гладить себя по голове и спине.       — Всё закончилось. Что бы с тобой ни случилось, это закончилось. Ты дома, — тихо бормотала она, держа Леви в объятьях до тех пор, пока дрожь в его теле не утихла, и он не позволил себе отстраниться, чтобы наконец посмотреть ей в глаза. Буря всё ещё крылась на дне зрачков, но больше не грозилась выйти за их пределы. Лишь днями позже он выберется в лес, по памяти найдя то место, где всё свершилось, упадёт на колени и разразится почти звериным воплем, распугавшим птиц по округе. После этого Леви не станет легче, но он наконец даст волю тем чувствам, что раздирали его изнутри, грозясь вырваться наружу, словно гной из раны. Там они и останутся, погребённые рядом с Гришей Йегером и человечностью Леви.       Леви был благодарен Карле за то, что она была добра к нему и не задала ни одного вопроса, позволяя хранить свои секреты. Но в голове стучала мысль о том, что в своих словах Карла ошибалась: всё только начиналось.