Рокировка

      Возвращение домой стало для Эрена своего рода испытанием. Он привык говорить всё, что думал, поэтому сложно было взять и оставить Леви в покое, когда было очевидно, что что-то не так. Леви изменился, незримо и незаметно отдалив себя от других, хотя вёл себя так, как ему было свойственно когда-то. Никто не задавал ему вопросов, придумав себе индивидуальное объяснение случившемуся, а Леви больше не проявлял никаких странностей. Однако как можно было вернуться после всего, с чем ему пришлось столкнуться, и остаться прежним?       На следующий день Леви подстригся. Он заперся в ванной без единого слова и долго не выходил оттуда, а после вышел уже с привычной ему и всем остальным стрижкой, открывающей затылок и глаза. Это изменение помогло поправить пошатнувшийся баланс, подарив иллюзию неизменности, но теперь Эрен был умнее — он начал наблюдать. Леви не говорил, пока его не вовлекали в разговор, в первый же день сам принялся отмывать дом с потолка до подвала и прогонял всех, кто пытался ему помочь, бормоча, что они мешались под ногами. Одна Карла удостоилась почти ласкового «пожалуйста, отдохните, а я позабочусь обо всём как следует, в отличие от этих безруких». И это было более чем в его характере. Это было слишком в его характере. Будто Леви старался отыгрывать самого себя с переменным успехом. Однако все негласно согласились не давить на него, позволив вкусить жизнь, что он оставил позади. Может, это ему было нужно для того, чтобы оправиться после пережитого стресса. Никто не заметил, как Леви избегал некоторых мест, пока что неготовый столкнуться с воспоминаниями о том, кем он был всего лишь несколько месяцев назад.       Карла была рада возвращению детей. Она сгорала от беспокойства и желания узнать, что же произошло, но при Леви не решалась спросить, не желая навлекать тёмные воспоминания, очевидно тревожащие юношу. Она позволила Леви помогать ей в домашних делах, как они делали когда-то, и просто радовалась тому, что он не закрылся ото всех, а всё ещё старается идти на контакт, несмотря на внутренний дискомфорт. Несколько раз она мягко клала руку Леви на плечо, с меланхолией чувствуя, как он напрягается от простого прикосновения. Следом за этим Карла напоминала ему, что он не один, и они всегда на его стороне в любом случае. Несмотря на то, что Леви каждый раз кивал и отвечал, что знает, его вид подсказывал, что это были совершенно не те слова, которые он хотел услышать. Карла не знала, чем ему помочь, поэтому дарила юноше то, что он так хотел вернуть, — быт. Они вместе стояли на кухне, Леви помогал со стиркой и уборкой — будто ничего не изменилось. Фарлан и Изабель присоединились к этому театру без актёров, негласно поддерживая друга. Они соревновались в рубке дров, втроём занялись укреплением крыши, желая быть к небу поближе, обработали стены, убеждаясь, что дом в хорошем состоянии, и Карле комфортно в нём находиться. Она не могла нарадоваться, однако наибольшую радость и комфорт в этот дом, по её мнению, как раз приносило наличие пяти голосов, говорящих друг с другом наперебой.       Леви под вечер уходил на прогулки, чтобы проветриться. Он нуждался в личном пространстве, чего тесный домик дать не мог. При покупке Эрен рассчитывал, что время от времени будет проживать тут один, максимум — с Армином и Микасой, поэтому шестеро человек внезапно оказалось слишком много, но в то же время для одного человека всего было всё так же слишком много. Никто не возражал, когда Леви говорил, что пройдётся по окрестностям в поисках ностальгии: по местам, где раньше любил читать или выискивать удобные маршруты перемещения по жилым районам незамеченным. Он возвращался всегда тихо, будто боялся побеспокоить кого-то своим присутствием.       На второй день Карла отправила молодёжь под присмотром Микасы на рынок — она начала высаживать цветы на заднем дворике и решила расширить рассаду, пользуясь лишними рабочими руками, пока был случай. Леви долго смотрел на качающиеся стебельки в вечер их возвращения. Он пытался заново вспомнить некоторые вещи, потому что многое в голове перемешалось, а что-то просто померкло и нуждалось в восстановлении. Поэтому он позволил выгнать себя на рынок в шумной компании. Пока рядом был кто-то, Леви чувствовал себя настоящим. И пусть смех Изабель порой звучал наигранно, а Фарлан бросал на Леви взгляды чаще, чем нужно, всё было не так уж и плохо.       Воспользовавшись шансом, Карла позвала Эрена на кухню, усадила его за стол и задала волнующий её вопрос: что же такого случилось, зацепив Леви до глубины души? Она дала Эрену собраться с мыслями, однако по взгляду увидела, что тот ищет способы отступления, чтобы не дать ей желаемого ответа, а вместо этого красиво съехать с темы. Это разозлило Карлу. Да, она была против вступления сына в Разведкорпус, когда тому было едва за десять, и он твёрдо вознамерился идти в кадетское училище, вдохновляя своим примером Армина и Микасу. Тогда Карла считала это просто самоубийством — на самом деле, она считала так и сейчас, просто спустя столь столько лет смирилась с тем, что её сын безумец и очень хорош в том, чем занимается, раз постоянно возвращался из экспедиций живым и умудрялся спасать жизни некоторым из своих товарищей. Карла смирилась и позволила ему делать то, что он считал правильным, ведь Эрен уже давно повзрослел: в этом же возрасте Карла уже давно вела замужнюю жизнь и растила ребёнка. Эрен просто был женат на работе, и Карла давно перестала с ним спорить по этому поводу, пытаясь вразумить, как и не пыталась внушить Микасе, что той пора успокоиться и осесть. Карла видела, что эта жизнь, привычная ей, была не для них. Но она всё ещё оставалась их матерью и хотела знать, чем живут её дети, даже если не понимала их стремлений. Она интересовалась каждой экспедицией и даже примерно понимала работу прибора межпространственного маневрирования. И то, что Эрен сейчас пытался оградить её от чего-то, искренне раздражало женщину, что она выразила, схватив сына за ухо и с силой оттянув.       — Ау, мам, мне уже не пять! — принялся возмущаться Эрен, скривившись и наклонившись, чтобы хоть как-то уменьшить боль. С годами легче не становилось, а мать не собиралась щадить его, пылая праведным гневом.       — Даже когда тебе будет пятьдесят, я не побоюсь оторвать тебе ухо за плохое поведение, — строго сказала она. — Если это не какая-то военная тайна, даже не думай утаивать от меня случившееся. Я твоя мать и хочу знать, чем ты занимаешься. И не думай, что состояние детей остаётся для меня незамеченным. Пока не знаю, в чём причина, я ничем не смогу им помочь.       С этими словами она выпустила покрасневшее ухо, позволив Эрену выпрямиться, показательно растирая его. Он понимал, что Карла заслуживала знать и честно волновалась за них, однако не хотел втягивать её во что-то, в чём сам не до конца разбирался. Они всё ещё не могли понять, кто был их настоящим врагом и какие цели преследовал. Много чего случилось, но они так и не могли найти причину. Если верить Эрвину, то корни нынешних проблем уходили в то самое столетие, с которого существуют их дражайшие стены, защищая людей от титанов. Помимо этого они выполняли и другую функцию — закрывали их от внешнего мира. Эрвин поведал Эрену о теории своего отца, верившего, что за стенами тоже могут жить люди, потому что никто не гарантировал обратного. И теперь, когда вскрылось столько материалов, спрятанных Военной Полицией, это предположение казалось неопровержимой истиной, которую им просто предстояло подтвердить.       Ещё Эрен не хотел судить состояние Леви. Да, тот посвятил их в планы Рода Райсса и в деталях описал то, как работает воля короля, мешавшая его потомкам предпринимать что-либо, что могло нарушить вековой мир. Однако Эрен не мог избавиться от ощущения, что Леви многого не договаривал, ловко перескакивая с детали на деталь, но мешая обратить внимание на нечто важное. Подумав обо всём этом, мужчина вздохнул и провёл рукой по распущенным волосам, убирая их от лица. Стоило тоже немного убавить длину, потому что она уже выходила за грани практичности и заходила в зону проблемности.       Увидев этот жест, Карла поняла, что услышит правду, пусть Эрен не расскажет ей всего. Раз он открыл лицо, он услышал её слова и понял их. За такие действия она гордилась им.       — На самом деле, случилось столько всего, что я не знаю где начать, — сказал Эрен с невесёлым смешком, давая себе шанс собраться с мыслями, чтобы собрать воедино всю информацию, что они уже планировали обнародовать.       — Тогда начни сначала. Когда Леви стал… когда он впервые превратился в титана? — спросила Карла, подталкивая и направляя. Многие говорили Эрену, что свой интеллект он унаследовал от отца. На это Эрен лишь фыркал, потому что люди не понимали, насколько смышлёной была его мать, вовремя умеющая это скрыть.       На этот вопрос он мог ответить. Облизнув губы, Эрен рассказывал всё от своего лица, таким образом избегая лишней внешней информации, которую не следовало распространять. Он знал, что Карла все секреты разведки заберёт с собой в могилу, однако не хотелось подвергать её излишнему риску. Эрен старался говорить осторожно и сам поразился тому, сколько всего произошло за какие-то месяцы. Буквально месяц назад они и мечтать не могли о государственном перевороте, а Хистория Райсс ещё жила под фальшивым именем. Проговаривая всё это вслух, он сам дивился тому, сколько всего изменилось за это время. И почему-то в центре событий всегда находился Леви. Именно с его превращения в титана события покатились снежным комом, набирая обороты.       Карла внимательно слушала, не перебивая и давая Эрену помолчать, когда ему надо было подумать. Она сделала им обоим чай и время от времени поглаживала сына по руке, молчаливо поддерживая. Ей было тяжело слушать то, что он рассказывал, — и это Эрен избегал подробностей и старался говорить максимально кратко. Тогда насколько же тяжело ему было говорить об этом? Иногда Карла жалела о том, что всё, что она могла сделать для своего сына — ждать его дома, подавать чай и любимую еду. Однако это было всем тем, в чём Эрен нуждался. Находясь вдали от дома днями, погружённый в работу и обязанности, он больше всего скучал по родным руками, тёплой улыбке и живым глазам. Первое время его даже звали «маменькиным сынком» за то, как часто Эрен упоминал, что хотел вернуться домой и поесть мамину еду, однако он не стыдился. Зачем стыдиться того, что у тебя лучшая в мире мать? Да, были скандалы и недопонимания, да, порой не сходились характерами — но всё это было присуще любой семье. Эрен считал, что ему невероятно повезло с окружением. И он хотел подарить такое же ощущение трём детям, которых когда-то приютил.       После разговора Эрен сам удивился тому, насколько ему стало легче дышать. Он чувствовал себя запутавшимся, боясь оступиться и тем самым сломать множество чужих жизней. Теперь же на некоторые вещи он смотрел проще, и они внезапно оказались понятнее, чем он думал поначалу. И Карла смотрела с немым пониманием. Да, она была далека от политики и высших мира сего, но она понимала, каково нести на себе тяжесть принятых решений. Она помнила, как это сломало Шадиса когда-то, заставив замкнуться в себе, и боялась, что с Эреном случится то же самое.       — Звучит как серьёзное испытание для вас всех, — сказала она по итогу. Удивительно, но это не звучало преуменьшением. Эрен был уверен, что именно Карла из всех людей поймёт, насколько сложно им даётся вся эта теневая борьба, когда они всю жизнь привыкли быть надеждой и посмешищем для людей в зависимости от успехов.       — Я боюсь, что это испытание было слишком серьёзным для всех нас, — сказал Эрен. — Я сам в порядке, Микаса тоже. Мы были готовы к чему-то подобному ещё с тех пор… ты помнишь, — он тактично затих, позволяя им мысленно вернуться в тот день, когда одиннадцатилетний Эрен спас восьмилетнюю Микасу от работорговцев, ворвавшихся в дом семьи Аккерман. Это наложило на детей свой отпечаток, пусть с годами раны превратились в шрамы. — Армина порядочно встряхнуло, но он справился. А вот остальные…       — Как ты уже говорил, вы действовали так, как могли позволить себе действовать в той ситуации, — сказала Карал. — Я понимаю твой страх того, что Леви может не справиться с таким давлением. Но я думаю, что ты на правильном пути и даёшь ему то, что ему и Фарлану с Изабель сейчас нужно — дом. После всего случившегося им нужно немного времени, чтобы почувствовать себя в безопасности и вспомнить, каково быть нормальными. Много что случилось, но жизнь продолжается, и им надо осознать это. Так что ты всё правильно сделал, дав им шанс, в котором они нуждаются.       Эрен пару раз моргнул, опустив взгляд на чашку, на дне которой плавали чайные листья. Он не смотрел на это под таким углом. Он просто хотел забрать Леви, Фарлана и Изабель подальше от политики, пока был такой шанс, чтобы они могли хоть немного передохнуть. Но Эрен представить не мог, что это было настолько важным действием. Он привык все проблемы встречать с кулаками наголо, и поэтому ждать и наблюдать было не совсем в его стиле. Жизнь разведчика наполнена спешкой и адреналином, отчего Эрену порой казалось, что он живёт от экспедиции до экспедиции, как бы безумно это ни звучало. Мама, Армин, Микаса, Эрвин — все знакомые Эрена повторяли, что порой он бывает слишком импульсивен в моменты, когда стоит затаиться и выжидать. Чёрт, даже от Ханджи он это уже слышал! Кто же знал, что это был тот самый момент?       — Спасибо, — сказал он, смотря на собственные переплетённые поверх стола пальцы, крепко сжатые, будто в попытке ухватиться за соломинку. — Теперь мне действительно стало понятнее. Я постараюсь сделать так, чтобы эта неделя стала для них самой лучшей.       — Вот это мой мальчик, — сказала Карла и погладила Эрена по длинным волосам. Она прекрасно понимала, как сложно брать на себя ответственность за другого живого человека: к такому не будешь окончательно готов ни в тридцать, ни в сорок, ни дальше. Поэтому она рада была помочь Эрену найти правильный путь и уверенно двигаться по нему. Эрен всегда был бойцом, но это не мешало ему быть чувствительным человеком. Порой чужие страдания он мог воспринимать тяжелее, чем собственные.       К тому времени, как молодёжь вернулась с рынка, Эрен ушёл в гости к Армину, желая проведать друга и его семью. Карла посоветовала Микасе сделать то же самое и дала немного гостинцев в дорогу, пока построила подростков на заднем дворе и принялась раздавать задания самым настоящим командным тоном.       — Вам бы хорошо удалось командовать у нас в корпусе, — заметила Изабель и со смешком добавила: — Уверена, даже Жан не стал бы выделываться.       — Жан это тот, который интересовался Микасой? — спросила Карла. Леви приподнял брови, удивлённый. Этот факт был внутренней шуткой разведчиков и безотказным оружием, позволяющим вогнать Жана в краску. Он не ожидал, что Карле будет известна эта маленькая деталь. — Кто-то из вас троих упоминал это в письме. Я всё держу тут, пока вас нет, — с этими словами Карла костяшкой указательного пальца постучала по лбу.       — Да, он самый, — подтвердил Леви, и Карла заговорщически улыбнулась. Он порой замечал такую же улыбку на лице Эрена.       — Я сохраню этот маленький секрет. Не осуждаю его за выбор, — сказала она и подмигнула. Жан бы от сердечного приступа умер, если бы услышал эти слова. Он боялся, что кто-то даже дыхнёт имя Микасы в его присутствии и выдаст его секретный восторг. По этой же причине временами он шарахался от Микасы, как от огня, хотя вдалеке не сводил с неё взгляда. Леви считал Жана придурком, и большинство было с ним согласно.       Вопреки слухам о том, что Леви даже не подходит к грязным местам, у него не было проблем в работе с землёй. Как раз-таки земля была чистой в сравнении с людьми, что по ней ходили. Поэтому юноша медитативно выполнял все указания Карлы, раскапывая лунки для саженцев, пока Изабель и Фарлан занимались семенами. Карла рвала бурьян и выбирала засохшие листья, краем глаза приглядывая за молодёжью, пока слушала рассказы о жизни в казарме, те забавные истории о кадетском корпусе, что не попали в письма — и многое другое. Бормотание и смех заполняли тишину, а паузы были лёгкими и наполненными кропотливой работой. Даже Леви будто бы расслабился к тому моменту, когда они закончили. Он даже выудил откуда-то червя и показал его Изабель, чуть не доведя беднягу до сердечного приступа, заставив с визгом метнуться за спину Фарлана.       — Зачем такое делать? Ты же знаешь, что я их ненавижу! — возмущённо сказала она, выглядывая из-за плеча Фарлана, чтобы убедиться, что Леви избавился от этой мерзости.       — И ты гордо рассказываешь о том, как выживала в Подземном Городе. Позорище, — сказал Леви, и девушка надулась.       — Там есть вещи и похуже, а черви просто отвратительные, — сказала она.       Леви покачал головой, однако уголки его губ приподнялись, и у Карлы от сердца отлегло. Не всё было потеряно. Она поглядывала на Леви чаще, чем на его друзей, потому что пыталась сложить в голове картину изменений, уловимых и неуловимых глазу. Леви похудел ещё больше, а круги под его глазами стали темнее от переутомления. На руках из-под закатанных рукавов тянулись полоски вен, а при движении можно было увидеть, как под кожей двигались мышцы. Леви выглядел старше и казался будто бы немного потерянным, словно сам не мог привыкнуть к изменениям в себе. Зная о том, что ему довелось пережить, Карла не была удивлена. Она неизменно восхищалась стойкостью Леви ещё с тех пор, как тот одиннадцатилетним мальчиком попал под её опеку. И сейчас чувство лишь усилилось. Да, страшно было представить, что столь спокойный и безобидный на вид юноша может превратиться в титана и без труда раздавить их дом одной ногой, однако Карла не боялась этого. Она знала, что Леви использует свою силу во благо, и верила ему. Поэтому она продолжала относиться к нему так, будто ничего не изменилось. Дав Эрену дельный совет, она была обязана сама ему следовать.       Они продолжали работать, пока полностью не обустроили клумбу так, как Карла желала сделать долгое время, пока не дошли руки. Когда они закончили, все были в грязи с ног до головы несмотря на то, что по большей части работали только руками. Изабель толкнула Леви плечом и со смехом убежала в дом, триумфально крича, что займёт ванную первой. Юноша не стал ей препятствовать, с кривой усмешкой смотря вслед огненной шевелюре. В этой битве он легко мог уступить. Он даже из принципа пустил всех перед собой, пока ограничился тем, что помыл руки на кухне, чтобы поставить воду греться к чаю. Как раз в этот момент Эрен и Микаса вернулись домой с гостинцами от Армина. Они были искренне удивлены, когда увидели Леви вымазанным с ног до головы. Когда-то белая рубашка была в мелких пятнах грязи.       Заметив удивлённые взгляды старших, Леви приподнял бровь в ответ. Проигнорировав его, Эрен оставил свёртки на столе и выглянул в окно.       — Что ты высматриваешь? — спросил Леви.       — Не выпал ли снег. Обычно его здесь нет, так как это юг, но учитывая обстоятельства, — мужчина окинул юношу насмешливым взглядом, — я уверен, что может случиться всякое.       — Сейчас даже не зима, идиот, — сказал Леви, закатив глаза, после чего обратился ко второму адекватному (по его скромному мнению), после Карлы, человеку в доме — Микасе: — Как там Армин?       Эрен ни разу не обиделся на обзывательство, даже наоборот — обрадовался тому, что Леви удалось достаточно раскрепоститься. Он не сдерживался в выражениях, когда учился в кадетском корпусе, высказывая Эрену в глаза всё, что о нём думал. Но когда Эрен стал его капитаном, у Леви язык не поворачивался обратиться к нему как-то иначе — разве что по имени, когда они были наедине. Как и Эрен, юноша провёл для себя незримую черту, за которой он мог вести себя как обычно, пока по другую сторону должен был сдерживаться. Он знал, как работает авторитет, и не хотел, чтобы репутация Эрена пошатнулась по его вине. Фарлан и Изабель редко сдерживали себя и редко задумывались над обращениями, однако Леви был особенным случаем. Он был монстром, за которым все следили. И если он проявит хоть какие-то признаки неповиновения, его посадят на короткий поводок. Он этого не хотел, поэтому следил за тем, что говорил. Эрен ценил это, пусть и скучал по их домашним перепалкам, познав всю их прелесть как раз тогда, когда их лишился.       Он задержался на кухне, слушая разговор Микасы и Леви, чтобы немного насладиться ощущением уюта, ставшим роскошью в последнее время. Оставив старших присматривать за водой (Микасу, если быть точным, потому что Эрену Леви не был готов доверить даже это, по собственным словам), юноша удалился, когда ванная освободилась. Карла поприветствовала вернувшихся детей и выгнала их смотреть на то, какую работу они проделали с клумбами. Эрен не был признанным садоводом, интересуясь разве что теми диковинным цветами, которые они находили за стенами и привозили для исследований, однако он сделал вид, что восхищён, чтобы не огорчать мать своей узколобостью. Воспользовавшись моментом, он спросил, как всё прошло, и Карла с улыбкой ответила, что они справляются. Эрен вздохнул с облегчением. По крайней мере, пока что они были на правильном пути.       На кухне вновь будто бы оказалось слишком мало места, поэтому Карла взяла девушек в подмогу и шугала мужчин, чтобы не путались под ногами. Гордость Леви как лучшего помощника по дому была задета, однако он стерпел, вернувшись в комнату, чтобы перебрать книги. Они и так были ровно расставлены по полкам шкафа, однако Леви просто хотелось чем-то занять руки и разум, а книги стали неплохим способом освежить память. Эрен устроился на своей кровати, пока Фарлан удалился неизвестно куда, пользуясь моментом. Леви не был против чужого присутствия, пусть спиной ощущал, что Эрен неотрывно смотрел на него, пытаясь соединить в голове какие-то мысли. Пусть пытается, Леви не собирался его останавливать. Вместо этого он принялся тихо говорить о некоторых из книг, что произвели на него особо яркое впечатление.       Эрен придвинулся ближе, сидя практически на краю кровати, чтобы вслушаться в каждое слово, что срывалось с губ Леви. Юноша, очевидно, говорил больше с собой, чем с кем-либо, но Эрена успокаивал тот факт, что он не замыкается в себе, отталкивая всех остальных. Леви пытался показать, что он в порядке и держится, хотя было очевидно, что это не так.       — Это… — Леви запнулся, нахмурившись, пока смотрел на массивную книгу, вытащенную из закромов шкафа. Он провёл по ней тряпкой, убирая пыль, пока наконец не вспомнил с запозданием: — А, это книга Армина. Странно, я думал, что вернул её. Надо будет отдать.       Пробормотав это, он открыл случайную страницу, бегая глазами по строчкам. Пальцы сами листали до тех пор, пока не дошли до самого зачитанного и изношенного места в книге — раздела про море.       — Можешь не беспокоиться. Если Армин не пришёл просить её обратно, значит, не так уж она ему и нужна. Он рад, когда кто-то разделяет его интересы, — сказал Эрен, чуть наклонившись, чтобы увидеть хоть часть лица Леви. К сожалению, юноша не демонстрировал никаких эмоций, оставаясь в глубокой задумчивости.       Эрен был почти удивлён, когда Леви поладил с Армином, потому что со дня знакомства мальчик бросал на друга своего спасителя исключительно скептические взгляды. Это стало приятным открытием, и Эрен искренне обрадовался, когда обнаружил Леви и Армина тихо переговаривающимися за обеденным столом. Тогда Армин неожиданно нагрянул в гости, когда Эрен и Микаса отправились на рынок, а Карла оставила дом на Леви, уйдя в гости к соседке, чтобы пообщаться и познакомиться получше. Раз они собирались тут остаться, стоило налаживать связи.       Армин отзывался о Леви позитивно, пусть с неловкой улыбкой говорил, что его пугает слишком проницательный взгляд мальчика. Эрен довольно быстро привык к нему, смекнув, что с таким взглядом Леви идёт по жизни, а не намеренно запугивает людей. Армину тоже оставалось привыкнуть. Эрен и не знал, что они сблизились настолько, что обменивались книгами. Порой он слишком пропадал в делах Разведкорпуса, чтобы смотреть по сторонам.       — Армин описывал тебе океан как бесконечную водяную гладь, верно? — спросил Леви, в кои-то веки обратившись к Эрену напрямую.       — Да. Он ещё говорил, что на берегу множество песка, тянущегося так же далеко, — ответил Эрен.       — А ты знаешь, что на берегу моря может быть не только песок?       — Нет, откуда мне знать?       Леви провёл пальцами по одной из строк, описывающей потенциальные опасности, что могут скрываться под водой. В таких больших просторах обязана водиться большая рыба.       — Есть ещё каменистые берега. А ещё есть утёсы, о которые разбиваются корабли, — сказал он завороженно.       — Корабли? Что это? — спросил Эрен, склонив голову набок. Леви и до этого говорил странные вещи, заставляющие волноваться о благополучии его разума, но сейчас он употреблял незнакомые слова, неизвестно откуда взятые. Это немного пугало, но по большей части вызывало любопытство. Всё-таки Эрен был разведчиком до мозга костей.       — Большие лодки, способные вместить в себя множество человек и перемещаться на большие расстояния, — ответил Леви.       — Ты прочитал про это в книге?       Уголки губ Леви чуть опустились, и он закрыл книгу, убрав её на полку.       — Стало быть, так, — ограничился он короткой фразой, не отвечающей на вопрос. Леви довольно часто говорил загадками, закручивая всё так, что к нему нельзя было придраться без того, чтобы не запутаться самому. Это восхищало и раздражало в одинаковой степени. Однако Эрен решил последовать совету матери и ждать. Может, Леви просто был ещё не готов.       Протерев все книги на нижних полках, Леви собрался взять стул, чтобы добраться до верхних, однако Эрен предугадал ход его мыслей и поднялся с кровати, приблизившись к шкафу и достав одну из тех, до которых Леви уже не дотягивался. Юноша ответил на это острым взглядом из-под лба, как обычно делал, когда знал, что сейчас Эрен мог пошутить про его рост. Вместо этого мужчина улыбнулся, протянув книгу без какой-либо насмешки.       — Мне скучно просто сидеть и смотреть, как ты работаешь, — сказал он.       Леви посмотрел ему в глаза, выискивая подвох, однако не найдя такового, вернулся к работе, не став сопротивляться. Он тихо говорил Эрену где надо сделать перестановку, пока тот смирно подчинялся и следовал указаниям, подавая книги и протирая полку. Давно они с Леви не оставались наедине без надобности строить какие-либо многоуровневые планы по выживанию. Эрен скучал по этому. Как и скучал по Леви. Несмотря на то, что юноша находился прямо перед глазами, невозможно было избавиться от ощущения, что он был где-то далеко. Эрен так привык вести людей за собой, что это чувство выбивало его из колеи.       Не желая совершать лишних телодвижений, Эрен положил руку Леви на плечо для опоры и потянулся прямо через него, чтобы взять в руки следующий том. Леви даже не напрягся, ровно держась на ногах, чтобы они не упали или не уронили что-то себе на голову. Присутствие Эрена успокаивало, к удивлению. Леви казалось, что ему будет тяжело оставаться наедине с человеком, перед которым он был так виноват, но Эрен был страшно очевиден в своём стремлении сблизиться, и ему сложно было отказать. Поэтому Леви погрузился в работу с головой, время от времени бормоча команды и комментарии.       — Я удивлён, что во время своего вчерашнего марш-броска ты пропустил книжный шкаф, — осторожно заметил Эрен.       — Устал, решил оставить на потом. Как видишь, я занимаюсь им сейчас, — ответил Леви, после чего вручил мужчине тряпку. — Протри верх шкафа. Тебе лучше ничего не пропустить.       Эрен сделал всё в лучшем виде и почувствовал прилив гордости, когда Леви даже не стал проверять результат. Сложно представить, насколько губителен для самооценки момент, когда одиннадцатилетний мальчик отчитывает тебя за то, что ты не дотягиваешь до его стандартов в уборке. Это вызвало неприкрытый смех со стороны Карлы и даже заставило Микасу улыбнуться. Позор того определённо стоил, но Эрен для порядка отыграл раненную гордость.       — Леви, Эрен, всё почти готово! — позвала из коридора Изабель.       — Сейчас будем! — ответил ей Эрен.       — Сядь, — приказал ему Леви, и Эрен послушно опустился на кровать, приподняв брови от любопытства.       Вооружившись краем рубашки, Леви протёр его лицо, придерживая свободной рукой, пока Эрен не мог пошевелиться, скованный внезапно ударившим экзистенциальным кризисом. Когда ладони Леви стали такими большими?       — Весь в пыли, — пробормотал Леви, недовольно сморщив нос. Знал бы, что работа будет такой… пыльной, закрыл бы голову и лицо. — Волосы тоже, не забудь помыть голову.       — На тебе тоже пыль, знаешь? Правда, только на волосах. Выглядит так, будто ты резко поседел, — сказал Эрен с тихим смешком.       — Немудрено, — ответил Леви, цокнув языком. — Иди первым, я переоденусь и скоро подойду.       Эрен не стал спорить и удалился, прикрыв за собой дверь. Леви глянул на себя в зеркало и провёл пальцами по припавшим пылью волосам, скривившись. Оставалось надеяться, что шутки про седину останутся только шутками, потому что в пятнадцать седеть не комильфо. Он даже у Эрена седины не наблюдал, хотя тот в жизни увидел всякое. Да и Карла могла похвастаться стабильным сохранением цвета. Если где-то и можно было встретить проседь, надо было постараться, чтобы её заметить.       За столом Фарлан изъявил желание порыбачить у реки. Леви считал это дурацкой затеей, потому что до реки было не меньше часа-двух пешей ходьбы, а рыбы там было столько, что кота можно было довести до метафорических слёз, потому что «река» была скорее ручьём-переростком. В итоге он забраковал идею. Это заявление друзья встретили резким осуждением, заявив, что дело не в улове, а в хорошо проведённом времени. Неожиданно, Эрен встал на их сторону, сказав, что им стоит проветриться и расслабиться, а не запереться в четырёх стенах и сидеть в ожидании конца отпускной недели.       — Прошёл день, а уже выгоняешь? Я думал, тебя на дольше хватит, — сказал Леви, хмыкнув в чашку.       — Ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду, — тут же возразил Эрен. — Я считаю, что вы должны воспользоваться шансом и насладиться каждой минутой, что у вас в распоряжении.       — О да, с ними насладишься, — ехидно сказал Леви, из-за чего Изабель надулась, прожигая его взглядом. — Я подумаю над этим, если мы отправимся ночью, чтобы добраться туда перед рассветом. И вернёмся до вечера, чтобы забрать рубашки.       — Мы с Микасой можем забрать вашу одежду, — вмешалась Карла. — Я всё равно хотела пройтись и присмотреть что-нибудь для себя. Развлекайтесь и ни о чём не думайте.       Леви перевёл взгляд на Эрена.       — Что насчёт тебя? Честно, тебя я боюсь оставлять без присмотра больше, чем остальных, — сказал он. Изабель хихикнула в ладонь — ей нравилось наблюдать за перепалками Эрена и Леви. И если Леви снова начал огрызаться, значит, он постепенно приходил в себя, что было прекрасным знаком.       Мужчина неожиданно отвёл глаза, стушевавшись.       — Мне надо будет отправиться в центр с утра, чтобы заняться некоторыми делами, — сказал он. Сразу стало ясно, что так званые «дела» подразумевали под собой вызов Эрвина. Ни дня покоя.       Леви кивнул и развивать тему не стал. Если Эрен не хотел чем-то делиться — его полное право. Леви сам был в пушку, поэтому осуждение с его стороны было бы чистой воды лицемерием. Помимо этого он не хотел портить и без того шаткую атмосферу, поддерживающуюся совместными усилиями.       После ужина Леви заперся ванной, галантно пропущенный Эреном, шутливо поклонившимся с неловкой улыбкой, появлявшейся на его лице, когда он понимал, что перегибал палку, но не мог заставить себя остановиться. Леви снял верхнюю одежду и посмотрел на себя в зеркало, чтобы убедиться, что помимо головы и шеи нигде не выпачкался и мог сократить процедуры в разы. Взгляд сам по себе зацепился за руку. Леви заметил эту деталь не сразу, но она привлекла его внимание сама по себе, и теперь он каждый раз не мог отвести взгляд. Там, где ему отрезали правую руку Райнер и Бертольд, оставалась половина шрама, резко обрывавшегося ровной здоровой кожей. Леви даже не помнил, в какой передряге он поранился, чтобы получить эту рану, однако не мог перестать думать об этой особенности. Он неосознанно поднял руку, коснувшись пальцами шероховатой кожи шрама и гладя её до тех пор, пока не спустился к гладкой. Леви знал, что это бред полнейший, но ему казалось, будто он может увидеть минимальное изменение тона кожи там, где у него отросла новая рука. Он не хотел думать об этом, однако каждый раз тёр неуловимую линию с такой силой, будто хотел заставить её исчезнуть из памяти.       Избавившись от пыльной седины, Леви вернулся в комнату, где Фарлан уже растянулся на кровати, смотря в потолок. Не дав ему прохлаждаться без дела, Леви подозвал друга, чтобы они заранее подготовили вещи, что понадобятся в их спонтанном походе. На недовольный стон невозмутимо ответил:       — Это была ваша идея, а не моя. Если хотите идти с пустыми руками, не ждите, что я поволоку всё за вас, будто мне нечем заняться.       Возмущения тут же стихли, и Фарлан принялся послушно помогать в сборах. Не желая потерять мысль, Леви вышел из комнаты и позвал Изабель, чтобы сказать ей, что они должны будут проснуться раньше выхода, чтобы собрать еду на несколько перекусов, если хотят провести на реке больше времени. Девушка согласилась с небывалым энтузиазмом, и Леви вернулся, застав Фарлана лежащим на кровати всё в той же беззаботной позе.       — Двинься, — пробормотал он, толкнув друга в бок, чтобы заставить двинуться к стене.       Так как они в казармах жили чаще, чем в доме Йерегов, было принято волевое решение добавить в комнату ещё одну кровать и делить её на двоих, чтобы не занимать пространство попусту, оставляя мебель припадать пылью. Леви уже привык постоянно находиться под чьим-то надзором, поэтому не брезговал спать в компании. Тем более — с Фарланом. Будучи детьми, они могли спать вместе, когда ночи были слишком холодными, таким образом обмениваясь теплом. После всего пережитого совместный сон был наименьшим неудобством. Да и Леви не боялся, что побеспокоит кого-то — в противном случае он нашёл бы все способы спать отдельно. Если он засыпал без сновидений, то мог проснуться в той же позе, в какой и заснул, никого не потревожив. А если он попадал в Пути, худшее, что он мог сделать — заставить кого-то вытащить его оттуда, однако этого практически не случалось, так как Леви приловчился подчинять подсознание, несмотря на тщетные попытки Эрена сбить его с толку.       Эрена в комнате не было, поэтому Леви не стал гасить лампу, вместо этого упав на подушку и закрыв глаза. Если Фарлан решит пялиться в потолок остаток времени до выхода, то это были исключительно его проблемы. Леви не планировал жертвовать заслуженным отдыхом. Так как он спал чутко, когда не пропадал в Путях, то услышал тихий скрип двери, означающий, что Эрен вернулся. Леви даже не напрягся, слушая тихие шаги, зевок и шорох одежды, за которыми последовал шорох одеяла. Леви считал удары своего сердца до тех пор, пока наконец не заснул. Он никогда не мог подумать, что сон может стать для него испытанием. Но в последнее время случалось слишком много того, о чём он «не мог и подумать» когда-то, поэтому Леви перестал бросать судьбе вызов и удивляться.       Он проснулся раньше, чем планировал, но чувствовал себя отдохнувшим. Приятно было вернуться к привычному режиму короткого сна, оставляющего больше часов для бодрствования. Решив дать себе фору, а остальным — шанс поспать чуть подольше, с этой мыслью Леви бесшумно выскользнул из комнаты, накинув на себя рубашку и пригладив волосы пальцами. Леви любил просыпаться раньше всех, потому что это давало ему немного личного времени, чтобы привести мысли в порядок и воздвигнуть внутренние стены заново. Живя в шумных казармах, начинаешь ценить тишину до такой степени, что подземелье кажется не самым плохим вариантом. Леви по старой привычке выглянул в окно, смотря, как спят окрестности, после чего взялся за дело, неторопливо собирая сумку с едой. Как раз когда он подумал над тем, чтобы приготовить что-то к выходу, в глубине дома щёлкнула дверь, и Леви насторожился. Это была привычка, оставшаяся с ним несмотря на то, что он чувствовал себя в безопасности.       Повернувшись и увидев своего раннего гостя, Леви приподнял брови.       — А ты что забыл тут в такую рань? — спросил он у Эрена, широко зевнувшего в ладонь, из-за чего Леви пришлось сдержаться самому, чтобы не последовать примеру.       — Проснулся и увидел, что тебя нет в комнате, — пояснил мужчина, почёсывая шею. — Решил найти.       — Боялся, что сбегу с провиантом? — насмешливо спросил Леви, кивнув в сторону сумки.       Эрен хмыкнул в ответ и заглянул в чайник. Судя по нахмурившимся бровям, тот был пуст.       — Иди расчешись и стань похож на человека. Я наберу, — сказал Леви.       — Что бы я без тебя делал?       — Каждый день задаюсь этим вопросом.       Со смешком Эрен скрылся в направлении ванной, хлопнув дверью. Леви принялся готовить чашки и листья, двигаясь без раздумий и без запинки. Этот ритуал уже был ему привычен, и он знал, какой чай предпочитает каждый обитатель их разношёрстного семейства. Зато никому не позволял делать чай ему, потому что никто не мог сделать это правильно. Дилетанты.       К тому времени, как Эрен вернулся, его уже ждала полная чашка, от которой завитками поднимался полупрозрачный пар, гипнотизируя. Леви не стал садиться за стол и упёрся бёдрами в столешницу, грея руки о собственную чашку. Утренняя прохлада всегда пробирала его насквозь — поэтому он и любил утренние пробежки, помогающие разогнать кровь. Но в последние дни ему хватило беготни, и он решил повременить. Жизнь сама по себе бежала слишком близко.       — А у нас остались те печенья, что мама делала накануне? Или все ушли Армину? — спросил Эрен. Леви ткнул пальцем на полку рядом с собой, молчаливо предлагая Эрену обслужить себя самому. Его список услуг на утро был ограничен.       Едва проснувшийся, Эрен выглядел ещё моложе, чем ему следовало. Хотя Леви не удивлялся этому, потому что каждый день видел Карлу, больше похожую на старшую сестру Эрена, чем на его мать. Чтобы не насобирать полную чашку волос, Эрен собрал их в хвост. Леви наблюдал за тем, как кажущиеся чёрным в потемках пряди контрастируют с белизной рубашки. Кухня была погружена в полутьму, потому что Леви не видел смысла зажигать множество ламп — он и так прекрасно знал где что находится. В темноте он чувствовал себя уютно, потому что она напоминала ему о Подземном Городе. Странное совпадение, но именно под землёй Леви чувствовал абсолютный контроль. Там он знал все правила выживания, там он считался сильнейшим. Поэтому в темноте он чувствовал некое преимущество по старой привычке. А Эрен радовался тому, что свет не бил в лицо, и он мог дремать одним глазом, осторожно держа чашку в руках, чтобы не обжечься.       — Изволишь сказать, зачем тебя дёргают в центр на второй же день отдыха? — спросил Леви будничным тоном.       Подняв веки, Эрен посмотрел на него, будто только сейчас вспомнил, что был на кухне не один.       — О, ничего срочного. Просто надо официально закрепить наш отряд за мной, чтобы мы продолжали держаться как отдельная структура, — сказал он. Леви приподнял брови, чуть склонив голову набок. — Мы переформировались прямо во время всего, — мужчина махнул рукой в воздухе, второй держа чашку, — этого, поэтому теперь мне надо официально внести вас в списки. Когда мы вернёмся, у вас просто подтвердят согласие на тот случай, если кто-то решит перевестись. Скоро набор новобранцев и если верить прогнозам Эрвина, то должен подняться большой ажиотаж.       Сказав это, Эрен почему-то скривился, и от Леви не укрылась эта реакция.       — Не выглядишь особо довольным, — сказал он.       Эрен вздохнул и перекинул волосы через плечо, поглаживая их в задумчивости.       — Они не моя проблема, так как моя задача это следить за моим отрядом, но всё равно не могу избавиться от мысли о том, что они не найдут того, что ищут в Разведкорпусе. Думаю, ты заметил, что основной наш состав не меняется. Кто протянул несколько лет, тот вполне имеет шанс протянуть ещё несколько.       — Тебя беспокоит, что они будут больше путаться под ногами, чем принесут пользу, — суммировал Леви. Эрен опустил голову и тихо засмеялся.       — Немного жестоко, но суть ты уловил, — сказал он.       Леви мог понять эту позицию: он сам предпочитал работать либо с проверенными людьми, либо один, чтобы не приходилось беспокоиться о том, что кто-то переоценит свои возможности и грудью бросится на вилы. Он и со своими товарищами по корпусу настоящую связь почувствовал только после нескольких пережитых совместных битв и государственного переворота. Если не сорвутся после такого, то не сорвутся уже никогда.       Больше они не говорили, думая каждый о своём и потягивая чай. Леви поглядывал на лежащие рядом часы, чтобы не проворонить время, когда должен будет разбудить двух энтузиастов, от которых было больше шума, чем дела. Стоило только подумать о них, как на кухню зашла Изабель, пальцами распутывая непослушные волосы.       — Какая идиллия, — проворковала она, смотря на немой дуэт полуночников. — Раз у вас в комнате пусто, я могу разбудить Фарлана?       Леви прекрасно знал, что под этим будет подразумеваться какой-то вид пытки.       — Нападай, — великодушно разрешил он. — Только без криков. Карла и Микаса ещё спят.       — Ты лучший, — с широкой улыбкой сказала Изабель и тенью растворилась в коридоре.       Эрен приподнял одну бровь, на что Леви пожал плечами, так и оставшись стоять на своём месте. Они дождались щелчка открывшейся двери, означавшей, что Изабель проникла в комнату. Некоторое время ничего не происходило, а потом из-за открытой двери послышались приглушённые голоса и менее приглушённый смех. Значит, в этот раз она выбрала щекотку.       Проша пара минут продолжавшейся пытки, после чего Фарлан наконец выбрался на свет людской и предстал перед всеми, выглядя, как пугало.       — Десять минут на сборы, — сказал Леви.       — А завтрак? — спросила Изабель, выглядывая из-за плеча Фарлана, для чего ей пришлось встать на носочки.       — На месте поедим. Будет стимул двигаться быстрее, — невозмутимо ответил Леви, после чего добавил: — Девять минут.       Пару как ветром сдуло: одновременно хлопнули двери ванной и одной из комнат. Леви удовлетворительно пригубил остывший чай, чтобы сдержать усмешку, в которой грозились растянуться губы. Почувствовав на себе взгляд, он посмотрел на Эрена. Их глаза встретились, но Эрен не стал отворачиваться, спокойно смотря на Леви со странной полуулыбкой на губах. Она была похожа на тень его обычной игривой улыбки, но была мягче и скромнее, однако почему-то из-за этого казалась куда пронзительнее. Как и взгляд Эрена, в отдалённом свете лампы кажущийся куда загадочнее, чем при свете дня. Леви привык считать, что читает мужчину как открытую книгу, и был несколько сбит с толку тем, что не мог описать эмоцию, которую видел сейчас.       Эрен встал из-за стола и неторопливо подошёл к Леви, протянув к нему руку. Прежде, чем Леви успел нахмуриться в недоумении, у него из рук забрали чашку с плавающими на дне листьями. Пальцы Эрена были обжигающе горячими в тех местах, где соприкоснулись с пальцами Леви.       — Насколько я помню, тебе тоже надо собираться, — сказал мужчина, почти понизив голос до шёпота, однако в темноте даже шёпот звучал громко. — Я разберусь с посудой. Иди.       Леви подчинился и, словно в трансе, отправился переодеваться, так до конца и не поняв, что сейчас произошло. Со стороны всё было как обычно, но почему-то ощущалось совершенно иначе. Должно быть, он таки начал сходить с ума, несмотря на все свои попытки держаться в узде. Так и до паранойи недалеко.       Они с Фарланом подхватили сумки со сменной одеждой и полотенцами и вышли навстречу Изабель, уже ждавшей у порога.       — А сумку с едой кто брать будет? — спросил Леви.       — Ой, совсем забыла, — пробормотала девушка и проскользнула на кухню, где уже готовый к такому повороту Эрен вручил ей собранную Леви накануне сумку.       — Ты бы и голову забыла, — сказал сам Леви, переобуваясь. Фарлан закинул на плечо удочки и подхватил ведро, в которое кинул свою сумку.       Пусть не без конфузов (как обычно), они таки покинули родные стены. Эрен остался на пороге, провожая подростков с ленивой улыбкой. Леви и Изабель довольно комично смотрелись рядом с вымахавшим Фарланом, уже не напоминавшим того тощего жилистого мальчишку, каким он пришёл в дом Йегеров когда-то. Веселило Эрена и то, как Леви руководил своими друзьями, а те без промедления подчинялись каждому слову. Если не знать правды, то можно было подумать, что он в их троице самый старший, даже не заподозрив, что на деле всё было наоборот. Эрена всегда забавила эта деталь в их дружеской иерархии. Он сам был старше Микасы, и было закономерно, что Эрен держался впереди большую часть времени. Леви же ломал стереотипы одним своим существованием.       Подняв руку, Эрен помахал на прощание. Изабель тут же ответила с широкой улыбкой, всегда греющей сердце. Фарлан и Леви проявили меньше энтузиазма, но это было в их духе. Смотря им вслед, Эрен диву давался, осознавая, как изменились эти дети. Так себя чувствовала его мать, из года в год причитая, что Эрен вырос слишком незаметно?       Так как дорога действительно была неблизкая, Изабель сразу же заскучала и предложила игру: называть слово на ту букву, на какою заканчивается предыдущее. Даже Леви согласился без сопротивления, так как придумывание слов не требовало больших энергозатрат. Единственной проблемой становились моменты, когда он вспоминал слова из чужой жизни, и его друзья таких понятий не знали. Приходилось либо менять слово, либо ломано объяснять, что он имел в виду. Память была лживой вещью, особенно когда она у тебя не одна. Но Леви всегда мог обойтись простым оправданием: в книге вычитал. Это отвечало на множество вопросов.       В Подземном Городе, помимо воровства и чёрного промысла, развлечений было не так уж и много, поэтому дети и подростки из банды сами придумывали себе игры: карточные, словесные, соревновательные. Изабель, не любившая одиночество и скуку, знала их великое множество, поэтому именно она являлась инициатором любой активности, пока юноши всего лишь следовали её указаниям, время от времени поддаваясь.       Леви смотрел по сторонам, созерцая предрассветный пейзаж и наблюдая, как где-то вдалеке светлеет солнце. Они выбрали короткий путь, идущий лесом-полем, а не более привычными местным уложенными дорогами. На лошади его можно было преодолеть довольно быстро, но идя пешком пришлось набраться терпения. От прохладного воздуха на руках выступили мурашки, и Леви время от времени вздрагивал, когда его пробирало особо хорошо. Но он чувствовал себя живым. Гриша Йегер чаще путешествовал по домам своих пациентов, чем по природе, поэтому сейчас Леви не чувствовал его тени у себя за спиной. Он был рад, что согласился на эту рыбалку, пусть и не собирался признать этого вслух даже под страхом смертной казни. Леви впервые за долгое время позволил себе вдохнуть полной грудью, отпустив эксперименты, тренировки и перевороты. Он просто шёл тратить время впустую на рыбалке, а не рефлексировать о своей жизни. Последнего ему и без того хватало.       Под конец дороги Фарлан предложил пробежаться на спор. Это была глупая идея, если вспомнить о том, что у них были полные руки сумок и снастей, однако хотя бы раз в жизни они могли позволить себе быть глупыми.       — Не смей лезть в воду, ты всю рыбу распугаешь, — напомнил Леви, без слов зная, что Изабель мысленно уже навострилась стряхивать обувь и бежать в воду.       Похоже, он угадал, потому что она надулась и показательно остановилась, ожидая их. Неторопливо разложившись, они установили удочки и принялись наблюдать. Леви знал, что в конце он останется единственным, кто хоть немного будет помнить о цели их визита. Изабель мгновенно принялась высматривать потенциальные вкусности, что он мог припасти им на день, голосисто комментируя всё. Фарлан достал карты и предложил сыграть, пока не клюёт. Изабель тут же посерьёзнела, и они сели так, чтобы кто-то всегда наблюдал за удочками во время игры. Карточные игры в Подземном Городе не шли ни в какое сравнение с теми, что были на поверхности — они все были построены на лжи, и чаще всего поверх одной игры велась вторая. Иногда такие игры становились неплохим средством заработка, и главным правилом в таком случае было «не появляться в одной компании дважды», потому что второй раз тебе просто не дали бы уйти, обозлившись. Леви всегда считал это уделом ленивых, но никогда не отказывался от умственной гимнастики. Игра помогала отвлечься от проблем насущных и сосредоточиться на чём-то ином. На том, что ты мог просчитать.       Они провели по несколько раундов в каждой игре, что приходила в голову, и за это время на крючок даже кто-то попался, что было вдвойне приятно. Леви снял обувь, чтобы чувствовать ногами траву и землю, Фарлан вскоре последовал его примеру, а Изабель, всегда сидящая под солнцем, сняла рубашку, оставшись в одной майке и открыв покрытые россыпью веснушек плечи. Когда они были втроём, можно было без смущения позволить себе нечто подобное, ибо в прошлом каждый из них насмотрелся достаточно. Изабель хотела немного загореть, чтобы бледные шрамы на руках потемнели в тон коже и были менее заметны. Леви всегда оставался в тени, потому что в одиннадцатилетнем возрасте на печальном опыте выяснил, что почти мгновенно сгорает, если не уберётся от прямых солнечных лучей куда подальше. Он всегда считал несправедливым тот факт, что одному ему так не повезло, потому что изначально думал, что все выходцы подземелья страдают подобной проблемой. Но Фарлан умудрился словить солнечный удар лишь один раз во время тренировки под палящим солнцем. Леви держался на ногах даже когда кожа приобретала розоватый оттенок, а с него самого семь потов стекало.       Через пару часов Леви надоело обыгрывать друзей (справедливости ради стоило заметить, что и его загоняли в ловушку время от времени), и он заявил, что собирается поспать, предоставив Фарлана и Изабель самим себе. Слушая, как они переговариваются между собой, пытаясь пошагово вспомнить одну из забытых игр, Леви лёг на спину, подложив под голову сумку с одеждой. Некоторое время он рассматривал прорези неба меж древесной листвы, после чего закрыл глаза, прислушиваясь к миру вокруг. Ветер насвистывал в ухо, неподалёку шептала вода, где-то вдали пели непуганые птицы. Природа сочиняла лучшие колыбельные, и Леви легко провалился в поверхностную дрёму. Он слышал, как друзья перешли почти на шёпот, как что-то искали в одной из сумок, наверняка собираясь перевести весь провиант задолго до того, как настанет время возвращаться. Леви прекрасно слышал всё вокруг себя, но в его сознании держался безмятежный штиль. Такую жизнь он мог вести, если бы не ввязался во всю эту авантюру и сунулся в Разведкорпус. Но он не мог представить каждый день подобным этому. Такая жизнь была не для него. Он не мог находиться без дела, когда в голове постоянно вращались шестерёнки.       Перед знакомством с Эреном Леви задавался вопросом: почему люди добровольно идут в Разведкорпус, собственноручно подписывая себе смертный приговор? Что почётного было в жизни где-то за стенами, где ты в любой момент мог упасть на зубы титану? Он искренне считал разведчиков безумцами, а Эрена — наибольшим из них. Но спустя эти несколько лет Леви стал лучше понимать его, хотя был уверен, что это было скорее минусом. Грело душу лишь то, что даже Эрен не мог до конца смириться с уровнем гениальности, смешанной с безумием, что была присуща Эрвину Смиту. Вот тот действительно был пугающим в своём величии.       Когда его тронули за плечо, Леви приоткрыл один глаз, смотря на склонившуюся над ним Изабель.       — Уже наигрались? — спросил он.       — Ты звучишь, как старик, когда говоришь так, — подколола его подруга.       — У меня старая душа, — сказал Леви и сел, проведя рукой по лицу, чтобы смахнуть дрёму. Посмотрев на положение солнца, он понял, что на самом деле проспал совсем немного. А казалось, что прошла целая вечность.       — Мы поймали рыбину с целый локоть, посмотри.       — С твой или Фарлана? Потому что это две разных рыбины, — сказал Леви, однако поднялся на ноги, чтобы подойти к ведру. Фарлан устанавливал удочку заново, в этот раз закидывая значительно дальше.       Заглянув в ведро, Леви несколько удивился. Значит, они не шутили про рыбалку. Шесть плавающих рыбёшек говорили сами за себя.       — Я хочу потом попробовать ловить их руками, — восторженно сказала Изабель, выглядывая у него из-за спины, будто не они с Фарланом тут всё время рыбачили.       — Ну когда наловим столько, чтобы было не стыдно показать Карле, можешь идти пугать местную живность, — сказал Леви. Изабель подбежала к Фарлану и запрыгнула ему на спину, обхватив руками и ногами. Он принялся показательно кряхтеть, будто держал на себе неподъёмную ношу.       — Леви сказал, я могу попытаться ловить рыбу руками! — прямо в ухо парню объявила девушку, заставив скривиться.       Леви покачал головой.       — Ты своим криком рыбу распугаешь раньше, чем до неё доберёшься, — беззлобно упрекнул он.       Фарлан донёс Изабель до расстеленного ими покрывала и сбросил вниз, как мешок с картошкой. Изабель позволила себе упасть, сгруппировавшись, и засмеялась. Фарлан достал из кармана раскладной нож, и Леви поднял брови.       — Ты таки забрал его с собой? — спросил удивлённо и протянул руку, прося посмотреть.       — Разумеется. Этот малыш служит мне лучше, чем любой клинок, что они выдают нам в штабе, — ответил Фарлан и дал Леви пальцем попробовать лезвие. Удовлетворённо хмыкнув, вернул оружие владельцу, и Фарлан принялся ловко нарезать яблоки.       Следом Леви тоже поймал несколько рыбин, подтвердив, что не красоваться сюда пришёл и даже в итоге приложил руку к общему вкладу. После этого он отпустил Изабель охотиться вручную, пока сам остался сидеть рядом с Фарланом на берегу.       — Как ты? — спросил тот, протянув ноги. На рубашке высыхали брызги.       — По мне не видно? — переспросил Леви.       От возмущения Фарлан толкнул его в плечо.       — Ты знаешь, о чём я. Ты всегда закрывался в себе, когда на тебя что-то давило, и я готов руку дать на отсечение, что сейчас у тебя в голове бардак, — сказал он. Леви поднял задумчивый взгляд к небу. Когда-то они так же смотрели на него из-под земли.       Фарлан не ошибался. Он стал наблюдательнее с годами.       — Сейчас там тишина и покой, — сказал Леви — и даже не соврал.       Фарлан вздохнул, опустив голову.       — Я знаю, что ты у нас скрытный парень. Но не думай, что мы с Изабель не замечаем, как… далеко ты иногда бываешь. Будто забываешь о том, кто ты и где ты, — сказал он, и вот этот привлекло внимание Леви в полной мере. Похоже, он демонстрировал гораздо больше, чем желал. Или недооценил собственных товарищей, что могло быть вероятно. Поняв, что нащупал верные слова, Фарлан продолжил: — Иногда ты задумываешься и смотришь в пустоту. Тогда в твоих глазах мелькает что-то странное. Будто ты перестаёшь быть собой. Это как-то связано с твоими способностями?       — Вполне, — сказал Леви. И опять же: не соврал. — Из-за них у меня действительно с головой проблемы, но я держу это под контролем. Не беспокойтесь.       — Мы не можем не беспокоиться, Леви. Ты наша семья, даже когда ворчишь и делаешь вид, что весь мир тебе должен, — возразил Фарлан, положив руку Леви на плечо. — Мы готовы пешком обойти всю землю, чтобы прийти тебе на помощь. Но я хочу попросить у тебя одного: не закрывайся от нас. Не дай нам потерять тебя. Титан или не титан, надежда или не надежда — ты всё ещё наш Леви.       Будучи довольно простым по своей натуре человеком, Фарлан умело подбирал слова. Он был умнее, чем хотел казаться и чем позволял другим заметить. Отчасти поэтому Леви таки позволил себе довериться этому человеку. Но к сожалению, Фарлан не знал многого, и Леви не мог ему рассказать. Он ненавидел ложь и ненавидел лгать — особенно тем, кому выбрал довериться. Однако Леви ценил то, что эти двое оставались с ним рядом, искренне волнуясь даже когда Леви у них на глазах превратился в чудовище. Это дорогого стоило.       Понимая, что не может молча сидеть и внимать без какого-либо ответа, Леви хлопнул Фарлана по спине, оставив на ней раскрытую ладонь.       — Я постараюсь. Спасибо вам. За то, что всегда следуете за мной, — порой слишком уверенно вверяя свои жизни, — и даже за эту рыбалку. Мне стало легче.       — Рад это слышать, — сказал Фарлан и приобнял Леви за плечи, после чего отстранился.       Изабель позвала их. Она была по колено в воде и пинками посылала в воздух сверкающие брызги.       — Идите сюда! Вода уже тёплая! — позвала она.       — Я не хочу простудиться и провести остаток отдыха в постели! — ответил Фарлан. Леви молчаливо поддержал его.       — Тогда не лезь в тень после того, как выберешься из воды. Мы что, просто так сменную одежду и полотенца брали?       Тут она подловила. Леви тихо цыкнул.       — Ничего от неё не спрячешь. Нет выбора, придётся страдать, — сказал он и поднялся на ноги. Фарлан поднялся следом, стягивая с себя рубашку. Леви не стал делать подобного, потому что всё ещё не хотел обгореть.       Вода у берега действительно нагрелась на солнце, и Леви парой осторожных шагов зашёл в лениво плещущиеся волны, принявшиеся щекотать стопы. Совершенно не тот вид, что он воспроизвёл в Путях, но в отличие от них, сейчас он находился в реальности. Подтверждая это, Леви зарылся пальцами в почву, наблюдая, как вода омывает их. Приятное ощущение. Поначалу он дико злился с того, что в Подземном Городе раздобыть чистую воду было целым испытанием, сопровождающимся исследованием заброшенных тоннелей в поисках подземных источников, если ты не хотел покупать или отравиться и умереть от какой-нибудь заразы при попытке пить из главного канала. На поверхности же вода была чем-то примитивным и повседневным, воспринимаясь людьми как данность — и это вызывало волну искреннего раздражения. Со временем Леви привык, однако не перестал дивиться тому, как легко досталась кому-то такая роскошь.       — Леви, не стой столбом! Иди сюда! — позвала Изабель, выводя юношу из транса. Подкатив штанины, чтобы не намочить, он пошёл дальше, позволяя водной прохладе всё выше подниматься по ногам, слегка щекоча.       Изабель отбежала куда-то в сторону, и Леви не внушал доверия блеск в её глазах.       — Я объявляю вам войну! — заявила девушка.       Не успел Фарлан повернуться и переспросить, как прицельным пинком ему в лицо была отправлена порция брызг. Выругавшись, он руками вытер лицо и злобно воззрился на хихикающую Изабель, после чего принял правила игры, окатив её водой в ответ. Леви не собирался участвовать в детских забавах и держался поодаль, слушая смех и вопли, однако его не собирались оставлять в покое, и вскоре он оказался вымокшим с ног до головы, гоняясь за друзьями, чтобы хоть разок швырнуть кого-то в воду. О рыбалке и речи не шло после такой активности, что наверняка распугала любую живность в округе, но никто и не беспокоился об этом. Тут бы не утонуть лишний раз в заботливых дружеских руках.       Во время беготни Леви напоролся на камень. Боль не сразу дошла до него после ощущения прикосновения чего-то скользкого к ноге, однако он почти сразу понял, что что-то не так. Подняв ногу, обнаружил на стопе немалых размеров рану с капающей из неё кровью, стекающей в воду.       — Смотрите под ноги, тут острые камни, — предупредил он, пока сам выбрался на берег и на одной ноге допрыгал до покрывала, упав на солнечную его сторону, чтобы быстрее обсохнуть.       Послышался плеск, и навстречу Леви побежали Фарлан и Изабель с обеспокоенными лицами.       — Сильно поранился? — спросила Изабель, присев на корточки, чтобы посмотреть на рану.       — Ничего серьёзного, скоро буду как новый, — отмахнулся Леви.       Он не соврал: почти сразу вокруг раны образовался пар, и на глазах у девушки порез начал затягиваться, что выглядело несколько сюрреалистично с подобной скоростью. Вскоре стопа Леви была белой, словно ничего не произошло — даже шрама не осталось. Это восхищало и пугало одновременно. Когда человек ранен, ты обрабатываешь рану и перевязываешь её, после чего долго ждёшь заживления. Леви даже не нахмурился от боли, позволяя вещам идти своим чередом.       Потеряв всякое желание возвращаться в коварную реку, так подло ударившую его исподтишка, Леви снял с себя рубашку и штаны, приняв от Фарлана вовремя поданное полотенце, чтобы обтереться и надеть чистую рубашку, оставив ноги открытыми.       — Если не собираетесь возвращаться в воду, то давайте одежду сюда. Пусть обсохнет до нашего ухода, — сказал Леви, чей строгий голос не сочетался с отсутствием штанов. Тем не менее, друзья повиновались, и он пошёл развешивать одежду на солнце, пока они вытирались полотенцами.       Раз часть с рыбалкой закончилась, они организовали обед и следующий круг карточных игр, разбавленный теми, что Фарлану и Изабель таки удалось вспомнить. Фарлан предложил сходить в лес за хворостом и развести костёр для тепла, однако Леви забраковал идею, потому что не видел смысла разжигать огонь без определённой цели. В итоге он так и остался сидеть в тени с накинутым на плечи полотенцем. И даже после этого обнаружил, что кожа порозовела, хотя на солнце Леви пробыл всего ничего. Странное человеческое тело.       — Думаете, они поведут нас в Шинганшину сразу после набора рекрутов или будут выжидать? — спросил Фарлан, бросая карту перед собой.       — Не думаю, что сразу. В последний раз в штабе я видел, сколько волокиты у одного только Разведкорпуса набралось с этим переворотом. Главнокомандующий не рискнёт оставить позади бардак, — задумчиво сказал Леви, косясь в свой веер.       — Я слышала, они поручили Ханджи работу над некоторыми чертежами, — встряла Изабель, болтая ногами в воздухе, пока лежала на животе.       — Да? Что за чертежи? — тут же заинтересовался Фарлан.       — Точно не знаю, но это связано с новыми видами оружия. Они же кучу всего обнаружили в закромах полиции, поэтому сейчас постараются извлечь из этого максимальную выгоду. Райнер и Бертольд провели в наших кругах годы, и придётся постараться, чтобы удивить их и застать врасплох.       — Правду говоришь, — поддержал мысль Фарлан. — Наверно, будут держать нас, пока Ханджи не разберётся с этим оружием. Однако всё равно у меня плохое предчувствие.       — Меньше предчувствуй, больше думай — и будет тебе счастье, — сказал Леви, метко загнав друга в угол своим следующим ходом. Он сам мог предсказать, что поход на Шинганшину не будет увеселительной прогулкой, однако в этой ситуации у них не оставалось выбора. Точнее, у него не оставалось выбора. Но учитывая то, что Фарлан и Изабель пойдут за ним даже на край света, на них это распространялось тоже. В итоге они продолжили ленивый обмен информацией о том, кто что услышал и подслушал, чтобы знать, чего ожидать по окончании этой недели.       Они дождались, пока одежда обсохнет, чтобы можно было сложить её в сумку, расправились с остатками еды и принялись неторопливо собираться, пока солнце катилось к горизонту. Пусть Леви не любил тратить время впустую, однако он был доволен тем, как провёл этот день. Внутри него развязалась пара узлов, а дышать стало немного легче. Дорога назад показалась короче, чем поначалу, однако с каждым новым шагом Леви ощущал, как тени вновь окружают, никогда до конца не отступая от него. Он мог сбежать от них на время, но не навсегда. И он был готов к этому, позволяя бормотанию Изабель отвлечь себя, пока они кивали некоторым знакомым лицам, проходя мимо.       Когда они вернулись, Эрена ещё не было дома, поэтому следующей по списку жертвой Изабель стала Микаса, к которой девушка побежала хвастаться уловом. Карла, наблюдавшая за цветами, услышала поднявшийся в доме гвалт и зашла внутрь, отряхивая руки от грязи. Изабель принялась хвастаться и ей, заявив, что сегодня на ужин рыба. Карла не стала возражать и отправила молодёжь переодеваться, пока сама пошла мыть руки, попросив Микасу подготовить посуду, чтобы сэкономить время. Дом вновь наполнился голосами и топотом нескольких пар ног.       Когда Эрен вернулся, он пришёл с Армином, которого заманил по дороге из центра. Тот невольно притормозил, когда оказался в полном людей доме. Он и забыл, как это ощущается: казалось, будто всё осталось в прошлой жизни. Армина тут же поприветствовали, Карла отмахнулась, когда он извинился за то, что пришёл с пустыми руками, и гостя проводили на кухню, велев развлекаться и не мешаться под ногами. Эрен поприветствовал всех и ушёл переодеваться, оставив друга на растерзание семье. Изабель тут же принялась рассказывать об их дневном времяпровождении, и Армин слушал её с тёплой улыбкой, время от времени задавая вопросы. Он сам некоторое время всё ещё пребывал в глубокой задумчивости после случившегося, поэтому мог только восхититься силой воли подростков, за шкирку втягивающих себя в нормальную жизнь, когда могло показаться, что туда им вход заказан. Даже Леви выглядел больше похожим на себя привычного. Стоило брать пример, и Армин с радостью позволил отвлечь себя, попеременно рассказывая Микасе о том, что их ждало в центре. В такой суматохе сложно было думать о чём-то отстранённом, когда тебя регулярно хлопают по плечу, чтобы спросить, умеешь ли ты играть в карты или что-то ещё.       После шумного ужина ночь выдалась оглушающе спокойной. Некоторое время Эрен лежал и слушал тихое дыхание по другую сторону комнаты, пока сам не провалился в сон. Когда он проснулся, Фарлан ещё спал, а вот Леви в кровати уже не было. Значит, проспал свои дежурные несколько часов и ушёл на прогулку или пробежку. Эрен задумчиво смотрел на пустую половину кровати. Фарлан лежал к двери спиной, пока Леви по старой привычке засыпал только лицом к входу. Годы шли, а что-то оставалось неизменным. Дом был непривычно тихим в такое время суток, и Эрен позволил себе расслабиться на некоторое время — нечасто выпадала такая возможность. Собравшись с духом, он покинул комнату и пошёл сразу на кухню. Капля воды поблёскивала на кончике крана, но чашка Леви была сухой, а это значило, что юноша ушёл уже давно. Он был уже не в том возрасте, чтобы бояться, что ввяжется в драку где-то в подворотне, однако Эрена не радовала мысль, что Леви остаётся один. Кто знает, какие мысли крутятся у него в голове в это время.       Вернулся Леви со свёртком чайных листьев и горячим хлебом к завтраку. Зайдя на кухню, увидел там Эрена, одиноко сидящего за столом с уже пустой чашкой и стопкой бумаг перед собой, явно не являвшихся сборником анекдотов. Они тихо поприветствовали друг друга, и Леви постучал ногтем по чашке.       — Будешь? — спросил он.       Эрен автоматом согласился и оторвал глаза от документов, внимательно смотря на Леви.       — Что с голосом? Таки простудился? — спросил он.       Леви удивился чужой наблюдательности. Пар изо рта больше не шёл, и он специально разговорился с продавцом чая, чтобы привести голос в норму, но ничто нельзя было скрыть от острого слуха разведчика, видимо.       — Не думаю, — сказал он и провернулся к Эрену спиной, возясь с посудой.       — Ты вообще можешь простудиться с твоими титаническими способностями? — спросил мужчина из чистого любопытства.       — Увы, могу. Наша сила чудовищна, однако против болезней и возраста она бесполезна, — сказал Леви, и Эрен был уверен, что тот говорит правду. Очередное доказательство тому, что он знал куда больше, чем рассказывал. И Леви даже не пытался ничего утаивать — просто они сами не задавали правильных вопросов.       Не укрылось от Эрена и то, что Леви сказал «наша», хотя раньше он всегда говорил о себе только в первом лице единственного числа. Звучало так, будто он говорил чужими словами. Эрен принял к сведению, однако дальше давить не стал, не желая рушить атмосферу. Он делал маленькие шаги, позволяя Леви говорить то, что тот хочет сказать. Эрен хотел показать, что он будет рядом в любом случае и ему можно доверять. И он позволит Леви хранить его секреты, если это будет во благо.       — Как там идут дела в центре? Армин пытался рассказать вчера, но с таким уровнем шума его могла понять только Микаса. Вижу, тебе предоставили кучу развлекательной литературы.       — Ага, развлекательной. Я готов скинуть на Армина пост капитана только ради того, чтобы отделаться от этой волокиты, — удручённо сказал Эрен, бегло пролистав стопку бумажных листов. Однако он пошёл Леви навстречу и рассказал суть их с Эрвином разговора. Собственно, ничего нового, помимо того, что они уже знали или о чём успели догадаться заранее. Леви лишь приподнял брови, когда услышал, что грядёт волна единичных переводов из Гарнизона и Военной Полиции. Они хоть помнили, как УПМ пользуются? Но человеческого ресурса никогда много не бывает, поэтому он не собирался даже спорить, хотя Эрен его взгляд встретил понимающей ухмылкой. Он про себя радовался, что на него новичков не скинут, максимум заставят провести пару вводных и время от времени мелькать, чтобы его лицо запомнили. Он будет готовить свой отряд, который наверняка окажется в центре событий, потому что, в отличие от тех же новобранцев, в этих людях была хоть какая-то уверенность после той полевой школы, что они вынуждены были пройти.       Леви собирался ограничиться лёгким завтраком для себя, но на кухню один за другим начали заходить другие обитатели дома, и в итоге он совершенно забыл про себя, подавая то и подогревая это. Они редко когда завтракали вместе, так как обычно просыпались в разное время: Леви мог встать до рассвета, пока тот же Фарлан мог спать до тех пор, пока не разбудят.       Карла сообщила, что ей срочно надо сходить на работу и что-то уладить. Она взяла отпуск на то время, что дети вернулись домой, потому что это было не такое уж и частое событие, однако казусы случались. Леви заявил, что с сегодняшнего вечера они будут устраивать пробежки, а завтра утром он собирается поднять друзей для тренировки. Это вызвало приступ смеха у Эрена, вовремя убравшего бумаги в сумку.       — Можно выселить тебя из казарм, но не казармы из тебя, — пошутил он.       — Не хочу забыть, как двигаться, за это время. Мне кажется, мои мышцы скоро превратятся в дерево от безделья, — пожал плечами юноша. Он почти не приседал с тех пор, как вернулся, и звал это «бездельем». Эрен даже не пытался спорить там, где заранее проиграл.       Фарлан и Изабель повозмущались для порядка, но идею не отвергли. Похоже, им самим было скучно. В итоге они принялись строить маршрут для пробежки, чтобы не нарезать круги вокруг дома, погибая от тоски. Шадис бы плакал от гордости, — подумалось Эрену, и он вспомнил, что стоит навестить давнего товарища и поболтать по душам, пока есть возможность. Этим он и решил заняться на следующий день, когда отнёс бумаги Эрвину со своими дополнениями и подписями.       — Как проходит реабилитация Леви? — невзначай поинтересовался главнокомандующий, но Эрен знал, что у него ничто не бывает просто так.       — Лучше, чем я ожидал, — не стал лукавить он. — Стабильно, хотя он всё ещё немного замкнут.       — Это ожидаемо в свете случившегося. Он и так держится настолько хорошо, что иногда у меня из головы вылетает его возраст, — признался Эрвин. — Думаешь, он будет в полной готовности на следующей неделе?       — К сожалению, он уже в полной готовности выполнять любой приказ. Постоянно интересуется тем, что в центре творится, — пожаловался Эрен, воспользовавшись шансом. — Из него получился слишком хороший солдат.       — Что, собственно, играет нам во благо, — сказал Эрвин и спокойно встретил взгляд Эрена, чьё лицо закаменело в нечитаемом выражении. «Нам во благо», — сказал он и явно не оговорился. К сожалению, Эрен слишком хорошо научился понимать многоуровневый язык Эрвина за эти годы. — Вольно, капитан.       Обычно это значило, что Эрен сейчас может высказать те мысли, что формально высказывать не должен. Но вместо этого он лишь сказал:       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эрвин.       Губы мужчины изогнулись в полуулыбке.       — Всё ради победы, Эрен. Жду вас в полном составе на следующей неделе.       Настолько Эрен уважал и ценил Эрвина, насколько порой его непоколебимая уверенность вызывала желание залезть на стену и выть волком. Однако он успел привыкнуть к этой смеси чувств ещё с тех пор, как они оба были рядовыми бойцами. Эрвин изначально не боялся предлагать самые безумные затеи и проталкивать их до тех пор, пока у Шадиса не оставалось выбора, кроме как прислушаться. Его несгибаемое упорство довело Эрвина до того места, где он стоял сейчас. Другой человек не сумел бы провернуть целый государственный переворот, играя и на передовой, и за кулисами. Эрен сам не был святым человеком, и общение с Эрвином порой походило на взгляд в зеркало, отчего он и чувствовал прилив раздражения. Но Эрвин был прав. Они должны положить всё ради победы, иначе банально её не добьются.       Когда Эрен вернулся, Леви и компания как раз собирались на свою увеселительную пробежку. Посмотрев им в спины, мужчина вздохнул.       — Попутчиков принимаете? — спросил он.       — Тебе мало дорог на сегодня? — спросил Леви, скептически приподняв одну бровь.       — Я в оба конца добрался повозкой, если что меня и утомило, так это болящий от сидения на одном месте зад, — сказал Эрен.       — Ну тогда добро пожаловать. Несколько минут на сборы, и в дороге тормозить не будем.       — Ты не забывай, что я когда-то тоже прошёл физподготовку, пусть в своём выпуске был четвёртым, — сказал Эрен. Если подумать, из его выпуска в живых осталось не так уж и много людей. А из разведчиков — один он. Остальные либо погибли, либо перевелись.       — Кто знает, может, по тебе возраст ударит, — сказала Изабель, не отрываясь от завязывания шнурков.       — Это удар ниже пояса! — возмутился Эрен и пошёл искать Микасу. Та находилась в комнате и читала книгу. Подняв глаза на Эрена, она сразу поняла, что тот что-то задумал.       — Хочешь пробежаться? — спросил он, улыбнувшись уголком губ.       Микаса не видела смысла отказываться. Сменила домашнюю юбку на более удобные штаны и была готова даже раньше, чем Эрен, на ходу собиравший волосы в неряшливый пучок, чтобы не мешались. Леви закатил глаза, когда увидел, как тот выходит из своей комнаты с резинкой в зубах. Они вышли из дома и выстроились на дороге. Леви шёл первым, задавая дорогу, а остальные направлялись за ним. Темп взяли неторопливый, чтобы разогнать кровь, а не упасть замертво где-то на лужайке.       — А какой у нас маршрут? — поинтересовался Эрен, очнувшись только спустя пару улиц. Они бежали по малолюдным местам, заставляя соседей улыбаться и присвистывать активной молодёжи.       — Беги и узнаешь! — ответила Изабель, широко улыбаясь. Эрен переглянулся с Микасой, ответившей ему светлой улыбкой. Они вели молодёжь на поле боя — можно было хотя бы раз в жизни позволить им повести себя.       Стоило заметить, пробежка была более щадящей, чем то, что устраивал себе Леви, когда они обитали в безлюдном замке и проводили эксперименты. Эрен даже не запыхался, размеренно дыша и смотря вокруг. Он никогда не давал себе шанса действительно рассмотреть окрестности и пейзажи, хотя уже годами обитал в своём новом доме. Сейчас было неплохое время, чтобы попытаться.       Они дружно бежали неизвестно куда (точнее, известно, но не Эрену) около получаса или даже больше, пока не остановились под каким-то домом. Не успел Эрен задаться логичным вопросом, как Изабель сложила ладони у рта и закричала в направлении окон:       — Жан! Поднимай задницу!       И снова не дав Эрену открыть рот, одно из окон распахнулось, и из него высунулось вполне знакомое лицо.       — Я уже подумал, что у меня галлюцинации, — сказал он растерянно, будто не знал: радоваться ему или сделать вид, что ничего не видел.       — Ради этой галлюцинации мы почти час сюда бежали, — со смешком сказал Фарлан, вытирая пот тыльной стороной ладони. — Хочешь пробежаться с нами, или мы побежим дальше?       — Куда?       — Беги и узнаешь, — ответил парень с усмешкой.       Жан задумался, после чего посерьёзнел и сказал:       — Дайте мне пару минут.       И закрыл окно, оставив товарищей ждать.       — Как вы узнали, что он тут живёт? — спросил Эрен, чувствуя неподдельный восторг.       — Не мы узнали, а Леви, — сказала Изабель и расширила ответ вместо друга: — Семья Жана жила в Тросте, но после разрушения стены они переехали к каким-то старым друзьям на время или что-то вроде того. Он упоминал однажды.       Можно было только поразиться тому, какая у Леви была шикарная память, однако почему-то Эрен не был удивлён — не после всего случившегося. Они перевели дыхание, пока Жан переоделся и вышел им навстречу, по-человечески поприветствовав.       — Прошло несколько дней, а будто сто лет не виделись, — сказал он. — Капитан Йегер, офицер Аккерман, приветствую.       — Умоляю, ты мой возраст на два умножаешь этими званиями. Сейчас мы не при исполнении. Можно просто Эрен, — сказал мужчина и протянул руку в дружеском приветствии.       — Микаса, — последовала его примеру сводная сестра, и Жан воззрился на её руку, как баран на новые ворота, после чего торопливо пожал с глупой улыбкой.       — Смотри на его уши, — шепнула Изабель на ухо Фарлану. Тот присвистнул: да парнишка горел, как уличный фонарь. К счастью, Микаса либо не заметила этого, либо тактично проигнорировала.       — Готовы? Я не собираюсь вас ждать, — поторопил Леви и в подтверждение своих слов сорвался с места вверх по улице. Группа двинулась за ним, не желая отставать.       Жан переговаривался с Изабель и Фарланом, обмениваясь новостями и бытовыми вопросами о самочувствии семьи. Уголки губ Эрена сами по себе потянулись наверх при мысли, что Леви специально это продумал, желая наладить контакт с тем, до кого они могли дотянуться сейчас. Да и Жану не помешала лёгкая эмоциональная встряска, чтобы слишком не погружался в себя. И теперь тактик-затейник бежал впереди, делая вид, что к делу никакого отношения не имеет, пока очевидно прислушивался к разговору друзей, упрямо смотря вперёд. Жан то и дело поглядывал на Микасу, и от Эрена не укрылось то, как Фарлан и Изабель пытаются заставить их заговорить друг с другом забавы ради. Настолько серьёзными и решительными они были в моменты опасности и на поле боя, насколько светлыми оставались их сердца, стоило только попасть домой. Он ценил эти моменты, стараясь помнить о них даже в самые тёмные времена.       Они пробежались до диких полей и пошли на разворот. Из-за того, что никто не хотел молчать, когда можно было о чём-то говорить, на обратной дороге запыхались все, кроме Микасы и Леви, не тративших слова впустую. Они довели Жана до его дома и передали в руки вышедшей навстречу матери, услышавшей смех и топот из открытого окна. Она предложила друзьям сына воды, чтобы набраться сил на обратную дорогу.       — Стало быть, вы капитан Йегер. Спасибо, что заботитесь о моём мальчике на этом непростом пути, что он выбрал, — сказала она, и это была… непривычная вещь, чтобы слышать. Эрен привык винить себя перед семьями тех, к кому его товарищи никогда не вернутся. Он не ожидал получить слова благодарности.       — Это моя главная обязанность. Жан хорошо справляется, — сказал он, мягко улыбнувшись.       Женщина со смехом потрепала сына по промокшим от пота волосам, и Жан уклонился, порозовев.       — Если будете пробегать мимо, забирайте его снова, чтобы не скучал.       — Обязательно, — сказал Эрен. Обменявшись прощаниями они собрались бежать обратно, как вдруг Жан выглянул из дверного проёма.       — Эй, а где вы живёте? Чтобы держать связь, если что, — поинтересовался он.       Эрен описал путь до своего дома, и Жан перевёл взгляд на троицу.       — А вы?       — Там же, — невозмутимо ответил Леви и побежал дальше, не дожидаясь, пока у Жана отпадёт челюсть. Они не распространялись о своём месте жительства, и даже товарищи по корпусу знали, что трое друзей обитают «за стеной Роза». Были они соседями или жили под одной крышей? Можно было лишь догадываться.       — Уверена, он позеленеет от мысли, что мы живём в одном доме с Микасой, — хихикнула Изабель, понизив голос так, чтобы сама Микаса её не услышала. Зато услышал Леви, закатив глаза.       Домой прибежали в вечерних сумерках, потные, уставшие и довольные. Карла хлопотала на кухне, чтобы не скучать, и со смешком наблюдала, как все выстроились в очередь в ванную, кроме Фарлана и Эрена, решивших облиться из колодца и покончить на этом.       — Только не заносите воду в дом! — крикнула она вслед, выдав полотенца. — Как прошла пробежка? — поинтересовалась у зашедшей на кухню Микасы, потянувшейся за стаканом.       — Легко. Ребята встретились с Жаном — другом из их корпуса.       — О, наслышана о нём, — тут же воспрянула Карла. — Он живёт далеко отсюда? Надо будет позвать его в гости как-нибудь. Судя по рассказам, он хороший парень.       — Компетентный, — согласилась Микаса, и с её стороны это было высокой похвалой. Карла загадочно улыбнулась и вернулась к печи. Приятно было находить островок нормальности в этом океане безумия, который её дети бороздили год за годом.       После изнуряющего забега сон свалил всех почти одновременно. Леви настолько потерял бдительность, что не удивился, когда очнулся в Путях. Небо всё ещё было цвета подступающего рассвета, и Леви щёлкнул пальцами, разрушая иллюзию.       — А я уже начал привыкать, — послышался голос сзади. Эрен оставался неизменным, что сбивало с толку, потому что в реальности всё постоянно менялось.       — Ты всегда тут находишься? — спросил Леви.       — А у меня есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Эрен.       — Ну, я бы с радостью спровадил тебя куда подальше. Мне нравится, когда я один у себя в голове, — пожал плечами юноша.       — Увы, я такая же часть тебя, как и память Гриши, поэтому нам обоим остаётся лишь смириться, — сказал Эрен. Меньшего от него и не ожидалось.       Значит, стоило обратиться к корню всех проблем. Леви развернулся на пятках и пошёл навстречу Путям, держа в голове образ, который он хотел увидеть. Вскоре перед ним возникла фигура мужчины в очках. Леви обошёл его по кругу, всматриваясь в лицо. Знакомое отсутствующее выражение. Он окликнул мужчину раз. Второй — чуть громче и щёлкнув перед лицом пальцами. Никакой реакции. Тогда Леви на пробу коснулся неподвижного лица. Кожа не имела никакой температуры. Похоже, один и тот же фокус дважды не работал. Оба раза он смог активировать память Гриши, когда касался Хистории, используя её как ключ. А когда слышал эхо воспоминаний впервые, на шее висел памятный ключ, который сейчас хранился у Эрена. Немудрено.       Оставив попытки, Леви отошёл и позволил Грише оставаться в покое хотя бы после смерти. Развернувшись, чтобы попытаться призвать ещё кое-что, чуть с размаху не врезался в наблюдавшего сзади Эрена.       — Ты преследуешь меня? — спросил недовольно.       Мужчина пожал плечами, спрятав руки в карманы.       — Развлекаюсь как могу, — ответил невозмутимо.       Леви прищурился, пристально смотря на него, будто стремился прочитать. У него уже были определённые догадки, оставшиеся с их прошлой встречи, и он хотел подтвердить их.       — Мне интересно, что ты забыл в этом месте. Среди всех здесь присутствующих обычно только я осознаю себя, но ты, похоже, знаешь куда больше, чем рассказываешь в своих загадках. Я могу позвать Эрена из моей реальности, но ты почему-то существуешь независимо от него, — сказал юноша. Тёмные глаза Эрена чуть сузились, а на губах мужчины заиграла лёгкая усмешка. Леви понял, что от него ждут продолжение. Значит, где-то в своих рассуждениях он оказался на верном пути, потому что в противном случае Эрен снова начал бы вещать загадками. — Значит, ты являешься частью воспоминаний, но не моих. Гриша был способен заставить тебя отступить, значит, он контролирует тебя.       Замолчав, он уставился Эрену прямо в глаза, ожидая подтверждения или опровержения своих догадок. Тот молчал, рассматривая Леви так, будто хотел найти какие-то свои ответы.       — Ты прав настолько же, насколько ошибаешься, — сказал в итоге, вновь заговорив загадками. — Я действительно часть его воспоминаний, он никак не контролирует меня. Даже мечтать об этом не может, иначе он всё сделал иначе.       Леви нахмурился. Ему казалось, что он пришёл к каким-то выводам, но теперь он только больше запутался.       — Тогда кто ты такой? — спросил он, решив начать с самого простого.       — Эрен Йегер. Не делай такое лицо, я вижу, как у тебя напрягается мозг.       — Ты не помогаешь своими загадками, — возмутился Леви.       — Они кажутся тебе таковыми из-за того, что ты многого не помнишь. Я и так удивлён тем, насколько ты ассимилировался с полученными титанами без королевской крови. Может, это из-за того, что ты Аккерман, а вы ломаете многие рамки. Интересно, смог бы ты воспротивиться мне?       — Разумеется. Я уже руку набил, — без сомнений ответил Леви. Раньше Эрен мог водить его за нос и читать как открытую книгу, но сейчас Леви был тем, кто перетянул одеяло на себя, изменив баланс сил. Теперь он прописывал правила, заставляя Эрена играть по ним, хотя порой до сих пор чувствовал себя так, будто всё наоборот.       Выражение лица лица мужчины стало странным — будто бы печальным.       — Я говорю не о твоих воспоминаниях, — сказал он. Леви нахмурился ещё больше, не понимая, что бы это могло значить.       Склонив голову набок, он увидел за спиной у Эрена тень, стоящую напротив светящихся Путей, уходивших куда-то в небо.       — Что это за девочка? — спросил он. Она выглядела миниатюрной на фоне широкого столпа сплошного света и казалась вырезанным на нём силуэтом.       Эрен обернулся, и впервые в его голосе прозвучало нечто, похожее на страх.       — Ты можешь видеть её?       — Кого?       Вместо ответа Леви сильно толкнули в грудь, заставив упасть на песок — и в этот же момент он сел на кровати, широко раскрыв глаза. Чёртов Эрен и его ребусы. Подумав об этом, Леви перевёл взгляд на соседнюю кровать, где безмятежно спал Эрен, повернувшись лицом к стене. Его волосы сливались с темнотой, и лишь белая рубашка ярко выделялась. Почему с ним всё было так сложно?       Леви бесшумно встал с кровати и покинул комнату, направившись к двери, что вела на задний двор. Обычно когда он пропадал в Путях, это затягивалось надолго, однако в этот раз он проспал привычный отрезок времени, и небо только начало светлеть перед рассветом. Леви продолжал упрямо сидеть у порога, дрожа от холода. Холод был реальным, напоминая о том, что он находится здесь и сейчас. В Путях ни у чего не было температуры, только если он её не представит сам. Подняв голову, Леви всмотрелся в небо. Большинство звёзд ещё погасло, и он вспомнил, как когда-то считал их взглядом, когда ему было скучно. В последнее время не было времени даже просто задуматься лишний раз, и он забыл о старой забаве. Поддавшись ностальгии, начал считать, как вдруг за спиной скрипнула дверь. Он знал, кто это был.       — Сколько насчитал? — спросил Эрен, садясь рядом. От него веяло теплом, и Леви испытал неосознанное желание придвинуться ближе, чтобы согреться.       — Только начал, — ответил он, не поворачивая головы. Эрен не стал его отвлекать и тоже поднял голову к небу, широко зевнув. Леви не мог не прокомментировать это: — Непривычно рано ты поднялся на ноги.       — Скорее непривычно поздно делал это раньше, — возразил Эрен. — Дома я стараюсь отсыпаться, но что-то удаётся с переменным успехом.       Леви неопределённо хмыкнул, и они замолчали, думая каждый о своём. Хорошо было проводить время вместе в тишине и покое, однако Леви не мог избавиться от ощущения, что он обманывает всех вокруг и самого себя тоже. Будто его не должно тут быть, но он всё равно тут находится.       Заметив дрожь в теле юноши, Эрен потёр себя по рукам.       — Что-то холодно здесь без солнца. Зайдём внутрь? — предложил он. Если бы он сказал, что заметил дрожь Леви, тот бы оскалился и продолжил упрямиться до последнего в силу своего характера. К счастью, у Эрена были свои козыри в рукаве.       Леви действительно не стал спорить, и они перенесли своё задумчивое молчание на кухню. Леви зажёг лампу, пока Эрен достал их чашки и бросил себе листья чая, предусмотрительно предоставив Леви свободу действий со своим. Они грели руки, не говоря и слова, так и продолжили сидеть в абсолютной тишине и дальше, просто ощущая присутствие друг друга. В этом была своя прелесть: Эрен знал, что Леви говорил только когда хотел, и не чувствовал дурацкой надобности чем-то заполнить тишину. А Леви смотрел на огонёк лампы, время от времени бросая косые взгляды на Эрена, выглядящего забавно, потому что не стал даже расчёсываться после его подъёма, и теперь его волосы пушились и торчали в разные стороны, вызывая желание пригладить их пальцами.       Наслаждаясь тишиной, они чуть не довели Изабель до сердечного приступа, когда та зашла на кухню.       — Я подумала, что вы призраки, — сказала она, драматично схватившись за грудь.       — Тут горит лампа, — резонно заметил Леви.       — Я только проснулась, мне нет дела до того, у кого там что горит, — огрызнулась девушка. Эрен спрятал улыбку за чашкой.       В таком ритме тянулись оставшиеся дни, незаметно сменяя друг друга. Они занимались домашними делами, развлекали друг друга праздными беседами, бегали по вечерам, подхватывая Жана по дороге, чтобы не заплесневел у себя дома. Это были хорошие дни, и тяжело было оставлять их позади, однако реальность безжалостно дышала в затылок, напоминая, что завтра они направятся в штаб, откуда вернутся в родные казармы, ожидая распоряжений. Леви обрадовал друзей отменой вечерней пробежки, позволив отдохнуть напоследок, наслаждаясь каждым мгновением. В этот день он явно понял суть выражения «перед смертью не надышишься». Всего казалось недостаточно вне зависимости от того, как он ни старался зацепиться за всё, что его окружало. Запомнить лицо Карлы в мельчайших деталях, ощущение дома и родной чашки в руках. Запомнить, в каком порядке стояли книги в шкафу и какого цвета была посуда. Столько мелочей он не хотел забывать, но память была настолько ненадёжной вещью, что Леви боялся однажды не вспомнить дорогу к месту, что стало ему домом. А ещё он не мог не избавиться от одного долга, что должен был закрыть перед тем, как они перевернут эту страницу своей жизни. Леви чувствовал, что дальше ничто не будет прежним. Именно поэтому вечером он обратился к Эрену с коротким:       — Прогуляемся?       Эрен не ожидал этого приглашения, однако согласился без малейших сомнений. Он насторожился, чувствуя, что произойдёт нечто важное. Возможно, Леви наконец настроился сказать то, о чём молчал долгое время, волнуя всех вокруг.       Они молчали всю дорогу, будто не замечали друг друга, хотя Эрен постоянно возвращался к Леви взглядом, пока тот смотрел только перед собой. Он завёл их в какой-то лес, ярко освещённый садящимся солнцем. В тёплом свете деверья выглядели привлекательно, из-за чего возникало желание сесть и наслаждаться пейзажем. Однако они пришли сюда не за этим.       — Думаю, ты догадался, что я искал повод поговорить, — сказал Леви, наконец бросив взгляд на Эрена. Тот кивнул. — После завтрашнего дня многое изменится, и я хотел бы закрыть некоторые вопросы прежде, чем будет слишком поздно.       — Я слушаю, — сказал Эрен, благоразумно не приближаясь, чтобы дать Леви пространство.       — Я не знаю, какой будет твоя реакция на услышанное. Ты можешь возненавидеть меня, ударить меня, наорать на меня. Но лучше проговорить это прежде, чем обстоятельства привяжут нас друг к другу. Ты волен передать меня в другие руки. Думаю, для Ханджи я стану приятным подарком, — сказал Леви, и Эрен нахмурился. Сердце начало биться быстрее. Он испытал острое желание закрыть Леви рот и не дать сказать то, что он собирался. Эрен знал, что ему это не понравится. Он остался стоять на месте, пригвозженный тяжёлой атмосферой.       Взглянув на него ещё раз, будто собираясь с силами, Леви сделал глубокий вдох.       — Твой отец мёртв, — сказал он, и эти три слова эхом прозвучали в голове Эрена, словно выстрел. Не давая ему оправиться, Леви продолжил: — В пещере Райссов я смог пробудить некоторые свои воспоминания, недоступные прежде. Из них я узнал ту информацию, что передал Разведкорпусу ранее. Из них же я узнал, что Гриша Йегер умер вскоре после падения Шинганшины. Я его убил.       Эрен был в смятении. Каждое слово било пощёчиной и только дальше вгоняло его в ступор. И пусть Леви выражался кристально понятно, Эрену казалось, будто он говорил на каком-то другом языке.       — Я не… ты… Но как? Почему? — спросил он беспомощно, даже не зная, за что зацепиться. Все эти годы он питал смутную надежду, что отец выжил. Может, он скрывался где-то в Шинганшине и не мог выбраться. Может, скрывался в другом месте и не мог найти их по какой-то причине. Эрен понимал, что спустя столько лет глупо было думать об этом, но он никогда не хотел сдаваться, продолжая бороться глубоко внутри. И сейчас Леви будто выдернул внутренний стержень, державший его всё это время. Эрен чувствовал себя опустошённым и не мог до конца поверить услышанному, пусть наверняка знал, что Леви не станет врать о подобном.       — Думаю ты помнишь, как работает передача силы титана, — безжалостно ответил Леви. Он продолжал смотреть на Эрена, давя на него ещё и пристальным взглядом, будто бросал вызов. — Твой отец обладал этой силой. Он украл титана у семьи Райсс, именно поэтому они охотились на меня. Пока я сидел тихо, никто не подозревал, что я могу оказаться её носителем. А потом во время атаки на Трост правда открылась всем. Из-за превращения я потерял часть воспоминаний, но теперь я помню чётко. Я сожрал твоего отца.       — Я не понимаю, как это возможно. Всё это время, что ты жил с нами, ты был… человеком, — пробормотал Эрен, пытаясь понять, что же он упустил.       — Я действительно им был. На этом самом месте, — он повёл рукой, очерчивая дугу, — всё произошло. Твой отец попросил у меня помощи, сказав, что не может вернуться к семье, потому что его преследуют. Когда я согласился, он застал меня врасплох, воспользовавшись замешательством, и вколол мне спинномозговую жидкость в руку. Я превратился в одного из тех безмозглых титанов и сожрал его, после чего дополз до обочины и отключился там. Это всё просто стёрлось из моей памяти, как и осознание того, что я больше не человек.       Эрен молчал. Он смотрел на застывшее подобно каменной маске лицо Леви и пытался высмотреть там хоть намёк на подвох. На то, что это всё — завуалированная ложь, и на самом деле этого не случилось. Но рациональная часть сознания подсказывала Эрену, что Леви сказал абсолютную правду. Отца преследовал Род Райсс, из-за чего тот не мог показаться на глаза людям. Скорее всего, Гриша выследил Леви, когда Эрен и Микаса были на одной из экспедиций за стеной Роза — это объясняло, почему Эрен не заметил никаких странностей. И это же объясняло, откуда Леви взял ключ, найденный у него на шее в тот день, когда он превратился в титана и закрыл пролом в Тросте. Все факты выстраивались в ровную линию, не давая и шанса на отрицание.       По-своему трактовав молчание и пристальный взгляд Эрена, Леви заговорил снова:       — Как я сказал, я пойму, если ты меня возненавидишь и не захочешь больше видеть. Я навсегда покину твой дом, и ты можешь выгнать меня из отряда — я не стану осуждать тебя за это, — он держал голос предельно ровным и спокойным, не выдавая ни одной эмоции, хотя внутренности скручивались узлом, а горло сжимало спазмом.       Когда Эрен открыл рот, Леви жадно воззрился на него, ожидая приговора. Каким маленьким он казался под весом ноши, которую возложил на себя в полном одиночестве.       — Какими были последние слова отца? — спросил Эрен, и это выбило Леви из колеи.       — Что? — переспросил он, подумав, что ненароком ослышался.       — Он что-то сказал напоследок? Перед тем, как ты… — Эрен прервался, не в силах закончить предложение.       — Он попросил у меня прощения, — без раздумий ответил Леви. — На самом деле, он продолжает делать это до сих пор. Вот тут, — он постучал костяшками по голове. — Их память продолжает жить во мне после того, как я унаследовал силу.       Это объясняло странное поведение юноши и молчаливый транс, в который он мог уходить временами, будто закрываясь в себе и отгораживаясь от внешнего мира. Словно слышал то, что другие услышать не могли.       У Эрена будто весь воздух из лёгких вышибли, а Леви продолжал стоять перед ним подобно статуе. Эрен смотрел на него так долго, что пейзаж по кругам начал исчезать. Захлебнувшись нахлынувшими эмоциями, мужчина сорвался вперёд и сгрёб юношу в охапку, прижав к себе одной рукой за затылок, а второй — за спину. Леви так удивился, что не успел среагировать и ошарашенно моргал, стоя в плотном кольце чужих рук, сжавшихся подобно стальным силкам. Или пальцам титана — сравнение навсегда застряло у него в голове.       — Прости, — сказал Эрен дрожащим голосом. Леви был озадачен.       — За что ты извиняешься? Я убил твоего отца. Ты должен ненавидеть меня. Я лишил тебя и Микасу отца, а Карлу — мужа. И все эти годы пользовался вашей добротой, — сказал он, будто это было самой логичной в мире вещью.       — Нет, Леви, ты неправ. Это отец использовал тебя, потому что в ином случае ему пришлось бы выбрать меня или Микасу. Он заманил тебя и заставил сделать это, наделив чудовищной силой. Ты не должен извиняться за это. Как я могу ненавидеть тебя за то, что тебя обманули? — сказал Эрен на одном дыхании.       Глаза Леви округлились, и он пару раз моргнул. Он не думал о случившемся в таком ключе, с готовностью натянув на себя маску лжеца и убийцы. Он не хотел оправдывать себя в том, что сотворил… но в словах Эрена звучала истина. Если бы у Леви был шанс не убивать Гришу, он бы не стал этого делать.       — Мне жаль, — добавил Эрен.       — Не стоит. Он хотел защитить свою семью, — возразил Леви, всё ещё скованный по рукам и ногам. Тело совершенно не слушалось, поэтому оставалось только говорить. — И всё не так страшно, как кажется. Эта сила позволяет мне защищать вас вместо него. И, как я уже сказал, он продолжает жить. Его память живёт во мне.       Эрен продолжал обнимать его, согнувшись в три погибели. Леви не мог понять, кто из них дрожал: наверняка, они оба. Он медленно моргал, пытаясь оставаться на связи с реальностью.       — Спасибо, что рассказал мне, — почти шёпотом сказал Эрен. Теперь он мог не гоняться за ветром, слепо надеясь на невозможное. Теперь он знал, что его отца больше нет, но память о нём ещё жива. Он всё ещё до конца не смирился с этой мыслью, неспособный принять её настолько быстро. Но он и представить не мог, как тяжело было Леви жить с этим грузом с тех пор, как он всё вспомнил. Теперь резко стало понятно его странное поведение после того, как его вытащили из пещеры Райссов; его странная реакция по возвращении домой. Он был вынужден нести это бремя в одиночестве, ежедневно смотря в глаза людям, перед которыми считал себя виноватым.       — Это меньшее, что я мог для тебя сделать, — ответил Леви. Да, он наверняка дрожал. Причём всем телом, наконец сбросившим напряжение, копившееся днями. Леви предсказать не мог, что из всех предвиденных им сценариев Эрен не выберет никакой. Самый безумный человек, с которым доводилось встречаться в жизни.       — Я расскажу всё Микасе, если она когда-нибудь спросит. Мама… ей лучше не знать. Пусть думает, что отец погиб где-то в Шинганшине, помогая людям. Думаю, отец хотел бы, чтобы она запомнила его таким.       — Именно поэтому он ничего не рассказал ей изначально. Как и тебе. Он хотел дать вам шанс на нормальную жизнь без этого знания, — сказал Леви, перед взглядом которого мелькали отрывки чужих мыслей и воспоминаний. Он упустил часть, где Гриша назначил его «оружием» Эрена, не желая портить память об отце — а Эрен наверняка разозлился бы, раз узнав о случившемся первым делом попросил у Леви прощения. Пусть продолжает верить в лучшее, а Леви исполнит своё предназначение.       Отстранившись, Эрен засунул руку под ворот рубашки и достал оттуда ключ, торопливо стянув шнур через голову. Леви не успел отреагировать, как ключ знакомым весом упал между ключиц.       — Зачем он мне? Это ключ от подвала твоего дома, — сказал он.       — Раз отец передал его тебе, пусть он у тебя и остаётся. Я верю, что это самое надёжное место, — неожиданно тепло сказал Эрен, пряча ключ под рубашку и легко хлопая Леви по груди. Подумав о чём-то он обхватил лицо юноши пугающе холодными ладонями, заставляя смотреть себе в глаза. Почему-то открытый и добрый взгляд Эрена пугал Леви больше, чем ярость, к которой он морально готовился. Светлые глаза, отблёскивавшие в закатном солнце, светившем им со стороны, смотрели в самую душу. — Я не возненавижу тебя за это, что бы ты ни подумал. Мне больно понимать, что я никогда не увижу отца, но я жил с этой мыслью несколько лет. Ты всего лишь сказал мне правду, и я ценю это.       Леви слушал и понимал, что Эрен не врёт. Он действительно не изменил своего мнения о Леви после того, что узнал. И наверняка уже не изменит, что и хотел доказать своим уверенным взглядом. Губы Леви дрогнули, растягиваясь в кривой недоулыбке.       — Ты самый странный человек из всех, кого я знаю, — сказал он искренне.       — Сочту за комплимент, — парировал Эрен, ответив такой же недоулыбкой. В этот момент он чувствовал себя так, будто последние стены между ним и Леви рухнули. Они были свободны от секретов и наконец могли быть откровенны друг с другом. Пусть он всё ещё был опустошён страшным осознанием, эхом звучащем на закоулках сознания, в груди будто стало больше места для вдоха.       Отойдя от Леви на шаг, Эрен протянул ему руку.       — Пойдём домой? Завтра большой день, — сказал он.       Леви хотел возразить, сказав, что он не ребёнок, чтобы его за ручку водить по улицам, однако вместо этого вложил свою ладонь в чужую, позволив знакомым мозолям скользнуть по гладкой коже. Больше они не сказали и слова, позволяя произошедшему осесть в разуме. Однако Эрен крепко держал руку Леви в своей, ведя его по безлюдным местам, чтобы они могли не отпускать друг друга немного дольше. Ещё недавно он удивлялся тому, когда руки Леви стали большими, но сейчас же Эрену казалось, что чужая ладонь идеально подходила его собственной.