Рокировка

      — И когда мы успели переквалифицироваться в Гарнизон? — бесцветным голосом спросил Леви после того, как им провели инструктаж по планам на ближайший месяц, обещая предоставить детальные списки с точным распределением обязанностей.       А началось всё с того, что они вернулись в центр на поклон Эрвину и выслушали тучу новостей о грянувших и грядущих изменениях. Оказывается, государственный переворот — вовсе не игра в песочнице, а на свержении монарха не заканчивается и даже не мечтает. Сложно было представить, как приходилось пахать военной верхушке, раз даже Пиксис был трезв практически всегда, в глубине души жалея о том, что подписался на авантюру Эрвина.       Как Эрен и предупреждал, у Леви, Фарлана и Изабель попросили подтвердить их членство в отряде Йегера, что было выбором без выбора, так как Эрвин записал их туда ещё до того, как они ушли на отдых. Следом шло приятное удивление от того факта, что все, с кем они начали свой путь, решили остаться. Впервые с начала заварушки никаких потерь. После того, как они подписали завуалированное «да, пожалуйста, пускайте меня в расход по надобности», Эрвин наконец перешёл к делу и поведал прогнозы на ближайшее будущее.       Им придётся задержаться в стенах, пока не решится вопрос с новобранцами, которые вот-вот должны были присоединиться. Чтобы не сидеть на месте ровно, разведчики должны будут присоединиться к логистам, а после того, как уладятся дела первостепенной важности, Эрена и его отряд отправят в тот самый людьми забытый замок, где должны будут провести лёгкие ремонтные работы, чтобы обеспечить его комфортабельность. А сделано это всё будет с целью укрепления товарищеских уз и боевой готовности, потому что отряд показал себя наилучшим образом в экстремальной ситуации, однако дисциплину и тренировки никто не отменял. Это была хорошая новость, потому что Леви не улыбалось смотреть в сияющие небывалым энтузиазмом глаза молодым и зелёным, что вступили в Разведкорпус после того, как тот внезапно начал одерживать победу за победой, будто потери никого не пугали и даже не настораживали. Оказавшись с новобранцами в общей столовой раз, он почувствовал себя старым, хотя на деле всё было строго наоборот.       Разницу между прошедшими боевое крещение и непрошедшими было видно сразу, и даже гиперактивный перебежчик из полиции заметил, что взгляды у ребят из отряда Йегера пугающе другие — взрослые и сосредоточенные. Хотел бы Леви просветить его в том, что первое убийство делает такие вещи, однако решил пощадить психику несчастного и репутацию своих товарищей. Меньше знаешь — крепче спишь. А судя по тёмным кругам под глазами, сон всем им давался с переменным успехом. Понадобится чуть больше, чем неделя, чтобы смириться с тем, что твоя жизнь продолжается даже после того, как ты прервал чужую. Леви повезло быть избавленным от моральных терзаний, потому что на суровом жизненном пути отброса общества ему доводилось делать и видеть всякое, но он прекрасно понимал, что выросшие в семье и быту люди вряд ли смогут смириться с этим так же просто. Главное, чтобы сделали это до Шинганшины, иначе дела будут плохи.       В казармах было непривычно шумно, когда туда заселились рекруты, и Леви уже готов был считать дни до того, как они смогут перебраться в замок. Судя по лицам остальных, им тоже не улыбалось купаться в лучах чужой радости. Пока связи в самом отряде были крепки как никогда, закалённые сложными совместными битвами и целым переворотом, пройденным рука в руку, новые связи с несведущими и наивными заводить было сложнее, и оставалось лишь уповать на покой. Одному только Эрду удалось избежать этой участи, потому что звание позволяло, пока молодняк должен был отдуваться до тех пор, пока не закончат со всеми делами и не смогут вернуться к жизни отшельников, занимаясь тем, ради чего изначально стали разведчиками. Что и возвращало к насущному вопросу:       — Я думал, что подписал бумаги на вступление в разведотряд. Или ты таки воспользовался шансом и перекинул меня в Гарнизон? — поинтересовался Леви, забыв о субординации в это тяжёлое время. К счастью, они были практически наедине, а Жан знал, где живёт Леви, поэтому не удивится, если услышит.       — Эрв… главнокомандующий просто хочет показать, что перед человечеством мы все равны, и он не будет склонен к фаворизму. Хочу напомнить, что меня тоже припахали, как и вас, — ответил Эрен, точно так же понизив голос. Они вновь были при полном параде, и Леви почувствовал небывалое облегчение, когда ощутил привычный вес амуниции на себе. Правда, вид Эрена в форме и с идеально собранными волосами несколько сбивал с толку после того, как Леви всю неделю смотрел на него в самых неряшливых ипостасях, но этот культурный шок можно было преодолеть. — Да и ты недолго будешь участвовать в строительно-подавательных работах, потому что у Ханджи есть разработки, для которых может понадобиться твоя новообретённая сила.       — Знаешь, строительно-подавательные работы теперь стали звучать привлекательнее, — ответил Леви так, чтобы могли услышать рядом стоящие, и по рядам прошёл тихий смешок.       Он шутил лишь отчасти, потому что Леви был одним из тех немногих, кто непосредственно наблюдал за разработкой и попытками воплощения в реальность новых механизмов по найденным чертежам. Радовало то, что вскоре они смогут забыть о проломе в районе Троста и наконец вернуть людей домой без риска скормить их титанам в случае потенциальной атаки. Райнер и Бертольд залегли на дно, но они всё ещё оставались где-то снаружи, и мало что помешает им снова прийти, сломать стены и сбежать. Леви мог многое сделать с поддержкой Разведкорпуса, однако он был единственным человеком, способным превращаться в титана, так что бдительность терять было нельзя.       В результате Эрен должен был таскать Леви за собой, как зверушку на поводке, однако этого стоило ожидать. Официально он всё ещё оставался надзирателем Леви и гарантом того, что юноша не выкинет нечто опасное для человечества. Последнее вызывало желание скептически хмыкнуть, потому что практика показала, что люди сами неплохо себе вредят, однако Леви оставил эти мысли при себе. Его задачей было выполнять команды и прикладывать все усилия, чтобы начальство было довольно. Странно, вроде бы хорошее дело сделали, когда двор от гнили почистили, а в итоге работы стало только больше. Несчастный Эрен как один из руководителей переворота (на бумаге) проводил часы на собраниях, высасывающих из него душу, после чего жаловался, что лучше уже заключённых по тюрьмам разводить, чем страдать хренью. Зато он гордился тем, когда подловил момент и смог протолкнуть идею Хистории по организации приюта для детей, оставшихся без семьи и крова. Леви не понимал, почему Эрен вдруг так зацепился за эту идею и готов был чуть ли не руками шеи ломать за неё, пока сам мужчина однажды не пояснил:       — Вспоминая, что три самых многообещающих бойца Разведкорпуса были найдены мной на улице, я не могу не позаботиться о том, чтобы как можно больше детей нашло своё место. Жалею лишь о том, что не додумался раньше.       В сожалении было мало смысла, потому что работа Эрена не особо включала в себя благотворительность, но жест Леви оценил. Он готов был поддержать Эрена и сказать пару слов со своей стороны, если кому-то понадобится выслушать позицию мальчишки, выросшего на улице. Армин тоже выступил в поддержку Эрена, значимо накреняя чашу весов, потому что с его мнением было принято считаться, так как через Армина почти напрямую говорил Эрвин. И если Армин что-то поддерживает, значит, Эрвин уже это поддержал.       Так Хистория получила шанс воплотить мечту всей своей жизни и припахать друзей по полной. Хотя таскание ящиков с инструментами и досок туда-сюда было наименьшей проблемой в жизни Леви. Это почти можно было назвать медитацией. Куда хуже были дни, когда его вызывали к Ханджи на очередной эксперимент, а теперь последние стали неотъемлемой частью жизни Леви. Ему полагалось освоить свою новую способность кристаллизации тела и научиться контролировать её так, чтобы заделать стену специфическим образом. Со стороны Ханджи были предоставлены схемы и рисунки, на основе которых Леви должен был воспроизвести предполагаемую конструкцию, рассчитанную на установку новой модели оружия, что поможет убивать титанов без прямого выхода на контакт. Звучало соблазнительно, однако было трудновыполнимо, из-за чего Леви пришлось напрячься. Образование кристаллов не входило в изначальный арсенал его способностей, поэтому он сначала учился покрывать бронёй части тела и убирать защиту по надобности. Следом за этим пришлось отработать перенос кристалла на другой объект, и эта задача была в разы труднее, так как Леви не сразу привык ощущать наросты как прямое продолжение себя. Как бы хорош он ни был и как бы упорно ни тренировался, а нервная система всё равно оставалась человеческой — в противном случае Леви бы не держал контроль так досконально.       И пусть Эрен то и дело пытался напоминать, что Леви не должен прыгать выше головы, энтузиазм Ханджи не оставлял места для сомнений. Ханджи не терпелось предоставить человечеству что-то новое, ценное и весомое. Что-то, что действительно сможет их защитить. Поэтому Леви гоняли до седьмого пота. Он и не спорил, однако у этого были свои последствия. Из хорошего: он обнаружил, что мог завершить три полных превращения; из плохого: после третьего его вырвало так, что он побоялся выплюнуть органы, хотя внутренности болели так сильно, что избавиться от них было бы приятно. Леви показалось, что он увидел сгустки крови.       Эрен, вынужденный присутствовать на каждом эксперименте из-за своих полномочий, тогда серьёзно разозлился. Это был первый раз, когда он резко высказал своё недовольство методами Ханджи, не жалея слов. Армин попытался вмешаться, однако не решился попасть под горячую руку. Он знал, что Эрену надо было остыть, и тогда он включал голову, расставляя всё по местам. Сейчас говорить с ним не было смысла.       Однако это отказывался понимать сам Леви. Как только смог разогнуться, он положил ладонь на плечо мужчины, отчего тот резко замер и повернул голову.       — Не кипятись так, капитан, это всего лишь их работа, — сказал он.       — Их работа — знать меру в своих амбициях. Им доверили твою жизнь, чёрт побери, не для того, чтобы они пустили её в расход. Окажись на твоём месте любой другой рядовой солдат, это посчитали бы зверством, а лавочку бы давно прикрыли, — возмутился Эрен.       — Но я не рядовой солдат, — спокойно напомнил Леви. — С первого дня моё полное повиновение означало гарантию моей жизни. Я живое оружие, и меня используют по назначению.       Эрен сжал кулаки до побелевших костяшек, стиснув зубы, чтобы не высказать что-нибудь невменяемое в порыве эмоций. Можно было заметить, как его потряхивает от злости, а светлые глаза просто пылали желанием сломать кому-нибудь нос. Только вот виноватых не было, поэтому Эрен бесился.       — Как надзиратель приказываю приостановить испытания в связи с нестабильным состоянием объекта, — сказал он хорошо заученную фразу, используя свой последний козырь, чтобы вытащить Леви хотя бы ненадолго и дать тому шанс отдохнуть. Если та неделя отдыха, щедро выделенная Эрвином, означала, что сейчас они собираются загнать своих солдат в раннюю могилу, то пусть засунет это предложение туда, куда солнце не светит. При надобности Эрен собирался подать официальное прошение сократить количество часов, отведённых под эксперименты, если они не хотят погубить свою «надежду человечества» раньше, чем тот доберётся до стены Мария и сможет хоть что-то с ней сделать.       Армин остался, чтобы принести извинения за резкие высказывания Эрена и подбодрить Ханджи, пока сам Эрен развернулся на каблуках, велел Леви идти за ним и направился в сторону дома, где был организован один из рабочих пунктов Ханджи. Дом находился недалеко от карьера, где проводились эксперименты, что экономило время и расстояние. И терпение Эрена, и так державшееся на пределе.       Когда они оказались внутри, Эрен сунул Леви в руки стакан воды, чтобы прополоскать рот, пока сам сел на один из стульев и скрестил руки на груди, продолжая напряжённо хмуриться. Злость копилась в его теле, и казалось, что скоро Эрен начнёт отращивать шипы, если продолжит в том же духе. Леви не нравилось его состояние, как и не нравилась излишняя гиперопека, из-за которой Эрена скоро на смех поднимут. Он готов был драться за каждого участника своего отряда в равной мере, но так как Леви с его способностями был в единичном экземпляре, ему невольно доставалось повышенное внимание со всех сторон.       — Ты же в курсе, что не можешь спрятать меня и держать подальше от экспериментов? — спросил Леви, желая расставить всё на свои места. Сейчас в доме находились они одни, так как остальные были при деле. Он мог позволить себе быть немного наглым.       — Но я могу попытаться, — ответил Эрен. Очевидно, в нём говорило упрямство, а не здравый смысл.       — Они всего лишь делают то, что им сказали сделать. Мы должны запечатать Трост, чтобы убедиться, что я могу справиться со стеной Мария. Этого не избежать. Пока я не начну справляться, это должно продолжаться, — возразил юноша, держа свою позицию. Он никогда не позволял заставлять себя прогнуться и не собирался начинать сейчас.       — Но они же убивают тебя! Причём с тройным усердием после того, как вбили в свои головы, что все проблемы решатся, стоит тебе заделать стены.       — Уж часть проблем это точно решит, — сказал Леви, переместив вес с ноги на ногу. — Я помню, как Армин рассказывал, что они отправляли людей «отбивать» стену ради того, чтобы сократить численность населения.       Эрен поднял глаза, смотря на Леви, державшегося совершенно спокойно. Когда Армин обмолвился об этом, Леви было только одиннадцать лет. Эрен не ожидал, что он поймёт суть разговора и так чётко запомнит его, чтобы высказать сейчас, спустя столько лет.       — Если я могу быть полезным, пусть используют меня. Я не собираюсь ломаться ближайшее время, — сказал Леви, подумав, что ему наконец удалось нащупать правильную дорожку в переубеждении Эрена. Тот уже спрятал часть своих шипов, а взгляд стал более осмысленным. Нехорошо взрослому человеку бунтовать, как маленькому ребёнку.       — Но ты не инструмент, чтобы быть полезным, Леви, — сказал Эрен, неожиданно понизив голос, будто весь запал разом потух. — И не оружие, что бы тебе там ни внушали. Ты человек, как и все мы. Найди зеркало и посмотри на себя: ты весь бледный, как сама смерть, а круги у тебя под глазами скоро пройдут через все цвета радуги. Ты держишься на ногах чистым усилием воли, и я видел, как тебя шатало. Напомни, на тренировках вас доводили до такого?       Леви был сбит с толку неожиданным контраргументом. Да, тренировки Шадиса были в каких-то местах убийственными, и казусы случались, но они были единичными случаями. Его эксперименты были регулярностью.       Он понимал, что Эрен говорит правду, и прекрасно осознавал его позицию, однако что-то внутри Леви продолжало сопротивляться этому. Он был сильнее других, он был обязан работать больше других, чтобы не стать обузой. Эрен проявлял к нему банальную человеческую жалость, но она была неуместна. Как и этот взгляд, вызывающий мурашки по коже. Леви хотел провести по лицу руками, чтобы стереть странное наваждение.       — Я не думаю, что Ханджи приятно делать это со мной, — попытался отстоять свою точку зрения он. Эти испытания были мерой необходимости.       — Но кого это останавливает? Наша задача, помимо обеспечения выживания человечества, ещё и сохранить собственный рассудок. И они плохо с этим справляются, а тебя тащат следом. И я, будучи капитаном отряда, должен остановить это прежде, чем всё зайдёт слишком далеко. Ты мой подчинённый, и я обязан вступиться, когда вижу, что их действия негативно влияют на тебя, — сказал Эрен. В его словах был смысл, и это напрягало Леви больше всего. — И как раз для самочувствия Ханджи я вынужден вмешиваться, потому что если что-то случится с тобой, то останется винить самих себя. А я не хочу, чтобы с тобой случилось непоправимое, Леви.       Каждое услышанное слово отторгалось самим естеством Леви. Он не нуждался в жалости и заботе, но почему-то Эрен с самого первого дня так упорно пытался защищать его от всего, порой переступая через себя. Вряд ли ему самому приятно было грубить Ханджи, ведь они хорошо общались и поддерживали друг друга во всех невзгодах. И тем не менее, он пренебрёг этим, чтобы вступиться за Леви, хотя тот не нуждался в подобном. Может, среди них всех как раз таки Эрен всегда сохранял холодную голову, видя ситуацию со стороны. Неудивительно, что он был капитаном, настолько отдаваясь своим обязанностям. За каждого человека из своего отряда он готов был драться с кулаками наголо, если понадобится.       Воспользовавшись молчанием, Эрен поднялся на ноги, смотря на Леви с привычной высоты.       — Я не прошу тебя остановиться, потому что знаю, что это невозможно. Но я прошу тебя быть снисходительнее к себе. Не как капитан. Мне больно видеть, как ты страдаешь, позволяя убивать себя, — сказал он. — Я пойду извинюсь перед Ханджи за крик, а ты отдохни и подумай над моими словами, хорошо?       Не зная, что ответить, Леви кивнул. Он чувствовал себя загнанным угол этой искренней заботой. Было бы проще, если бы Эрен видел его так, как все остальные, однако именно он почему-то упорно продолжал настаивать на человеческом отношении к Леви, продолжая раз за разом заступаться по надобности. И хотел бы Леви встать в позу и заявить, что он прекрасно знает предел своих возможностей, однако язык будто размяк, отказываясь шевелиться, а к тому времени, как Леви очнулся, Эрен уже ушёл, оставив после себя абсолютное смятение и узел в груди.       Поняв, что сегодня его точно никуда не позовут, Леви решил воспользоваться шансом и поспать, чтобы восстановиться. Превращение в титана и использование брони отнимало очень много энергии, и его привычный режим сна из-за этого умножался на три, чтобы тело могло восстановиться и подготовиться к новым нагрузкам. Поэтому Леви даже не продержался долго прежде, чем его глаза начали закрываться сами по себе. Хотя бы не отрубился посреди карьера, уже приятно. Всё-таки Эрен знал, что делал. Жаль, иногда Леви поздновато догонял его мысли — он просто не привык к тому, что кто-то может заботиться о нём без ожидания обратной выгоды. Эрен всегда ломал все рамки мышления Леви с самой первой их встречи и явно не собирался останавливаться в ближайшем будущем. Закрой ему дверь — залезет в окно. Вот уж кому следовало щадить себя хоть когда-нибудь.       Открыв глаза, Леви не удивился, когда увидел над собой звёздное небо. Приняв сидячее положение, он вытряхнул песок из волос, скривившись. Обычно он оказывался стоящим посреди пустыни, но в этот раз его подсознание решило выдать нечто оригинальное. Вздохнув, он подтянул колени к груди и посмотрел на пути. Они напоминали гигантское дерево с расходящимися в разные стороны ветками. Если подумать, каждая из них должна была значить человеческую жизнь. Что-то вроде семейного древа. Только по какому принципу оно было составлено? Леви вспомнил, что в Путях он уже звал Эрена, Жана и Ханджи, когда делал это ненамеренно. Значит, они все были связаны с этим местом. Оставалось понять каким образом. Эмоционально? Тогда кем была та потерявшаяся женщина, искавшая одного человека? Её Леви точно не встречал нигде по дороге, иначе запомнил бы. Странное место, которое он никак не мог разгадать, хотя мысль постоянно вертелась на кончике языка, как забытое слово.       Подумав об этом, Леви нахмурился, напрягая разум, чтобы перенести себя в другое место. На небе засияло закатное солнце, а он оказался на траве среди редких деревьев. Где-то за спиной находился лес гигантских деревьев. Так как Леви тогда был не в том состоянии, чтобы осматривать окрестности и запоминать детали, пейзаж казался немного размытым, будто нарисованным, но Леви надеялся, что это натолкнёт его на мысль.       — Опять смена обстановки? — послышался голос сзади.       — Мог бы для разнообразия попробовать не подкрадываться ко мне со спины, — машинально огрызнулся Леви, поднимаясь на ноги. Забавно было то, как этому Эрену хватало всего лишь одной фразы, чтобы выбить его из равновесия.       — Тогда где всё веселье? — философски спросил мужчина, встав рядом с Леви и смотря на пейзаж перед их глазами. — У тебя неплохо получается.       — Спасибо, стараюсь, — язвительно ответил Леви.       — Только есть пара нюансов, — продолжил Эрен, будто не расслышал его интонации. Он чуть нахмурился, и все неточности мгновенно пропали, а картинка стала максимально правдоподобной.       — Ты можешь воссоздать это место?       — Я тоже тут был когда-то. Да и всё это хранится здесь, — ответил Эрен, постучав себя пальцем по виску. — Со временем к Путям привыкаешь, и они перестают казаться такими загадочными. Просто мир, созданный желанием одинокого существа.       Леви бы хотел спросить, откуда Эрену это известно, но заранее знал, что в ответ получит лишь порцию загадок и отговорок, поэтому не стал даже пытаться, пойдя обходным путём. Стоило попытаться перехитрить хитреца.       — Значит, ты здесь уже давно?       — Смотрю, ты наконец научился задавать вопросы. Грех не ответить. Давно. И об этом месте у меня столько же воспоминаний, сколько у тебя. Хотя я удивлён тому, что ты пошёл несколько иным путём.       Не помогло — он снова не понял ни слова, хотя все были знакомые. Разумеется, у Эрена столько же воспоминаний, сколько у Леви — они были связаны Путями. Если только не…       — Ты хочешь сказать, что был в точно такой же ситуации, как я?       — Гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Всё-таки не просто так я нахожусь прямо, — он коснулся пальцем виска Леви, — здесь.       Это многое объясняло. Он наблюдал за жизнью Леви с тех пор, как отделился от воспоминаний Гриши и каким-то образом обзавёлся своей личностью.       — Значит, ты знаешь, как контролировать эти кристаллы? Чтобы заставить их принять нужную форму, — попытался спросить юноша, мало на что надеясь. Но вдруг Эрен чувствует себя щедрым сегодня.       — Я много что знаю, — снова ушёл от ответа тот.       — Мог бы и помочь, раз уже мы в одной лодке, — сказал Леви, раздражённо оскалившись.       Эрен молчал, смотря вперёд так, будто видел там что-то, чего Леви заметить не мог. Он казался старше и печальнее, чем тот, кого Леви знал в реальности.       — Знаешь, ты прав. Думаю, это сыграет мне на руку, — сказал он и обошёл Леви, встав перед ним лицом, закрывая собой закатное небо. Из-за тени лицо Эрена казалось чужим: более заостренным, более… жестоким. — Как мы выяснили, я не могу повлиять на твой разум напрямую, но есть один способ обойти это.       — Какой? — тут же подался вперёд Леви, подняв голову, чтобы смотреть прямо в глаза.       — Отдайся своему титану, позволь инстинкту захватить тебя и направлять тебя. Тогда я смогу помочь, — сказал Эрен.       — Какая цена? — спросил Леви настороженно. Мужчина склонил голову набок и приподнял брови. Волосы упали ему на щеку, медленно сползая, чтобы упасть на шею и плечо. — Мы с тобой заперты тут достаточно давно, чтобы я понял, что ты ничего не делаешь просто так.       Неожиданно Эрен улыбнулся. Он никогда не делал этого здесь, ограничиваясь кривыми улыбками и усмешками, пока его глаза оставались сосредоточенными и спокойными, словно озеро в штиль. Леви и не надеялся познать истины, что крылись за ними.       — Ты мне нравишься. Даже жаль, что я не застал тебя раньше. Может, многое изменилось бы, — сказал он и продолжил, не дав Леви разразиться вопросами: — Ты попросишь отвезти тебя в Трост сразу же, как только будешь готов. Никаких тренировок. С первой попытки. Это моя цена.       Пусть Леви нахмурился, но у него не оставалось выбора. Позволять изводить себя, делая больно Эрену, чьи нервы явно страдали больше, чем у кого-либо, — или рискнуть и выстрелить в темноту, надеясь попасть в цель. Вся жизнь Леви была наполнена рисками разной степени смертельности. Он был разведчиком, чёрт возьми, это его миссия — бросаться в неизвестность с головой. Поэтому он кивнул и ответил, продолжая смотреть в чужие знакомые глаза:       — Я согласен.       Неожиданно Эрен обхватил его затылок ладонью и наклонился, заставляя их соприкоснуться лбами. Леви не вздрогнул и даже не закрыл глаз, ожидая подвоха. В висках стрельнуло, и он скривился. Эрен вздохнул и отстранился с тихим смешком.       — Попытаться стоило, — сказал он и пригладил волосы у юноши на затылке. У Леви слегка звенело в ушах. Таких фокусов он не помнил. Но, судя по словам Эрена, каким бы ни был задуманный им трюк, он со звоном провалился. Так ему и надо. — Тебе пора. Позови кого-нибудь, чтобы тебе помогли.       — А почему ты не можешь меня вывести? — спросил Леви.       — Потому что мне нет места в твоей реальности.       Логично. Одного Эрена уже было многовато, а два звучало как головная боль. А этого добра Леви и сейчас хватало, поэтому он сделал глубокий вдох и попытался вспомнить ощущение, когда звал кого-то неосознанно. Как он это делал вообще?       — Что происходит? — послышался голос перед ним, и Леви открыл глаза. Эрена перед ним не было, зато он без труда узнал растрёпанные волосы и очки. Разумеется, из всех людей именно Ханджи.       — Неважно, — сказал он и протянул руку. — Забери меня.       Его руку схватили без секунды раздумий. Иногда Леви задавался вопросом, присутствует ли у Ханджи хотя бы задаток инстинкта самосохранения.       — Э-э-э, разумеется. А куда?       — Назад, — ответил Леви и потянулся за сознанием Ханджи, сделав его своим якорем.       Когда он открыл глаза, на его плече была чья-то рука, слегка сжимая. Ханджи. Когда Леви перестал забывать происходящее в Путях, многое резко возымело смысл.       — Фух, мне уже стало страшно, что ты не очнёшься. Не пугай так, малыш, — в голосе Ханджи звучало искреннее облегчение, однако во взгляде всё ещё угадывалось беспокойство.       — Всё в порядке, просто надо было восстановить силы, — сказал Леви и сел, посмотрев в окно. — Это я проспал слишком много или слишком мало?       За окном вовсю разгорался день, и это объясняло то, что спальня пустовала, а кровати были застелены.       — Первое. Тебя хорошо вырубило, и ты даже не двигался. Лишь один раз дёрнулся при мне, будто у тебя была судорога, а потом проснулся. Меня уже охватил страх, что с тобой что-то не так, так что прости за сумбурное пробуждение, — похоже, Ханджи действительно было неловко будить его после того, как он чуть не выплюнул все внутренности во время эксперимента.       — Не страшно. Всё равно пора было вставать. Что на повестке дня? — спросил Леви, стараясь всем своим видом демонстрировать спокойствие и умиротворение. Он чувствовал себя нормально, что бы Эрен там ни творил с ним в Путях.       Увидев, как Ханджи поднимает очки на лоб, Леви понял, что его ждёт серьёзный разговор. А судя по перебирающим края рубашки рукам, ещё и неловкий.       — Для начала я хочу извиниться перед тобой. Мы с Эреном обсудили эту ситуацию, я хочу признать, что мы действительно зашли слишком далеко, желая достичь всего и сразу. Мы столько лет провели в неведении, гоняясь за ветром, что сейчас успех кажется миражом, который хочется поймать как можно быстрее, пока не растворился. Эрвин тоже этим страдает со своими грандиозными планами. И где-то между всем этим мы совершенно забыли о том, что ты такой же ребёнок, как любой из твоих товарищей.       — Только время от времени отращиваю оторванные конечности и превращаюсь в пятнадцатиметровое чудище, — хмыкнув, сказал Леви, криво усмехнувшись.       Лицо Ханджи приобрело странное выражение, в котором смешались жалость и снисхождение. Две эмоции, которые Леви терпеть не мог по отношению к себе. Однако почему-то в последнее время его повадились жалеть вообще все. Осталось ещё дождаться, пока Армин нагрянет и начнёт извиняться.       — Но в этой пятнадцатиметровой оболочке ты всё ещё остаёшься человеком, верно? — Эти слова Ханджи ударили с силой внезапного апперкота. Глаза Леви чуть расширились в смятении. — Мне стыдно за то, что я тоже об этом забываю. Именно поэтому Эрвин приставил Эрена наблюдать за нами. Полагаю, он догадывался, что присматривать надо не столько за тобой, сколько за мной.       Невесёлый смешок сотряс опущенные плечи.       — Я не виню Вас, — сказал Леви. — Мы с Эреном уже поговорили об этом, и в случившемся столько Вашей вины, сколько и моей. Поэтому сойдёмся на том, что мы оба амбициозные придурки и попробуем что-то с этим сделать.       Договорив, Леви протянул вперёд руку, как когда-то поступили с ним. На лице Ханджи расцвела неуверенная улыбка.       — Ты просто сокровище, малыш, ты в курсе? — С этими словами Леви не только пожали руку, но притянули к чужому телу и хлопнули по спине. Он даже не стал сопротивляться, чувствуя, как тугой узел, оставленный Эреном, наконец медленно слабнет. — Эрену невероятно повезло с тобой. Нам всем тоже.       — Не перехвалите, — сказал Леви. Был определённый лимит нежности в день, который он был готов выдержать, и это уже немного переходило черту. Решив реабилитироваться, он обратился к Ханджи уже по делу: — У меня есть просьба.       — Какая? Если хочешь отдохнуть, то без проблем, я могу освободить тебе и следующий день…       — Нет. Начнём операцию в Тросте завтра же. Сегодня я восстановлю силы, — сказал Леви. Глаза Ханджи округлились.       — Малыш, ты уверен. Не сочти за грубость, но выглядишь ты… не очень.       — Вот поэтому я попросил дать мне день. А потом собирайте свои схемы и отведите туда. Нет смысла тянуть ещё дольше, — сказал Леви. Видя всё ещё тлеющее на дне глаз сомнение, добавил: — Поверьте мне.       Вздох Ханджи почти физически придавил Леви к кровати.       — Вы обсуждали это с Эреном? Он выглядел слегка… взволнованным. — Леви едва удержался от того, чтобы фыркнуть. Красивый намёк на то, что Эрен сходит с ума.       — Я с ним разберусь. Делайте, что нужно, — сказал он. Очки вернулись на место, и Леви одарили широкой улыбкой, за которой пока что не поспевали глаза. Извинения было мало, чтобы загладить вину в сердце виноватого.       — Тогда полагаюсь на тебя. Сделаем всё в лучшем виде.       Леви встал с кровати и подошёл к единственному зеркалу в этой хижине, висевшему в ванной. Да, выглядел он потрёпанным после такого фиаско, но это было поправимо ещё одним сеансом полноценного сна. Воодушевившись, он переоделся, привёл себя в порядок и покинул хижину, чтобы подышать. И почти сразу же напоролся на Армина, будто бы поджидавшего на выходе.       — О, ты уже проснулся, — сказал тот, улыбнувшись, чтобы спрятать виноватый взгляд. Леви уже готов был начать бить людей, чтобы они злились на него вместо того, чтобы жалеть.       — Слушай, давай проясним всё сразу, потому что я не выдержу ваших слезливых взглядов. Я согласился на то, чтобы меня эксплуатировали по полной программе, и вы всего лишь шли на поводу. Виноваты все, все прощены. Поэтому не надо разводить драму, иначе я начну говорить страшные вещи, и кто-то напишет на меня рапорт, — сказал Леви, подняв руку, чтобы Армин не вздумал прервать его, хотя тот обычно дослушивал до конца. Это Эрен так спешил озвучить свою мысль, что иногда терял берега.       Выслушав юношу, Армин улыбнулся уже искренне, и его плечи затряслись в тихом смешке. Леви устраивал такой вариант, пока его не звали присоединиться к параду стыда.       — Знаешь, иногда мне кажется, что ты в разы мужественнее меня, — сказал Армин. Леви приподнял брови.       — Сомневаюсь. Судя по тому, что я видел, ты более чем компетентен в том, чем занимаешься, — сказал он, не лукавя.       Лицо Армина порозовело, и он смущённо опустил взгляд. Мило.       — А теперь будь добр, подскажи, где я могу найти одного упрямого засранца, готового грудью броситься на амбразуру, чтобы меня пытали нежнее, — сказал Леви.       — Твой уровень уважения поражает воображение. Главное, при других такого не говори, иначе придётся заниматься бумагами с извинениями.       — Я знаю, но спасибо. Так всё же?       — Поехал проверять, как идут дела у тех, кто работает на стройке, — ответил Армин. Это было приятным сюрпризом. Значит, у Леви было время на моральную подготовку минимум до вечера.       Поблагодарив Армина, он ушёл на прогулку, решив воспользоваться тем свободным временем, что внезапно оказалось у него в распоряжении. Взяв одну из лошадей, он направился к карьеру, чтобы посмотреть на то, что осталось от его титанической оболочки. Само тело давно исчезло, как ему и полагалось, а вот кристаллы продолжали обхватывать камень в некоторых местах, создавая витиеватую паутину. Леви никогда не пробовал убирать его, оставляя после себя кристаллические наросты в качестве природного достояния, однако теперь его посетила одна мысль. Выхватив излюбленный нож, он провёл им по ладони, погладив взволновавшуюся от запаха лошадь, натренированную на побег в том случае, если всадник будет ранен, унося его подальше от опасности.       Подойдя к тому месту, где часть кристалла накрыла землю, Леви опустился на одно колено, накрыв нарост окровавленной ладонью, после чего активировал трансформацию, выделив на это минимум энергии. Он помнил, что Ури Райсс мог проделать нечто подобное, не используя всю силу титана, чтобы экономить энергию. Да и сам Леви когда-то создал лишь верхнюю часть тела, чтобы поймать камень. С тех пор он не думал о том, чтобы ограничивать своё превращение, потому что во всех поединках ему требовался полный арсенал возможностей. В подтверждение догадкам, вокруг руки образовались мышцы, обхватывая её, чтобы тело смогло имитировать конечность. Вскоре Леви сидел на затылке титана небольшого размера, погрузив в его тело лишь руку. Интересная штука, надо будет запомнить и учесть. Он не чувствовал никакого недомогания, поэтому сосредоточился на своей теории. Как было во время эксперимента с камнем, рука двинулась и легла на кристальный нарост. Леви чувствовал, что порода жива, но не как существо. Примерно настолько же жив камень, только этот являлся продолжением самого Леви. Подумав об этом, он попытался велеть кристаллу раствориться, вспоминая, как Энни перемещала оболочку по телу своего титана. Раздался треск, и по одной из «нитей» паутины пошла трещина. Леви хмыкнул себе под нос. Занимательно. От загадок Эрена был свой прок. Всё действительно находилось у него в голове.       Стоило подумать над этим, как в голове послышался смешок, заставив Леви поднять голову и обернуться. Никого рядом не было. Стало быть, крыша неспеша поехала — а он уже боялся, что стал нормальным человеком. Выдернув руку, юноша спрыгнул с титана, оставив того разлагаться позади, пока сам запрыгнул на лошадь и направился к хижине. Новые наблюдения он решил пока оставить при себе. Проходя мимо окна, Леви повернулся, смотря на своё отражение. Метки вокруг глаз появились, хотя он не превращался полностью. Занимательно. Значит, стоило прогуляться, пока они не исчезнуть.       — Значит, подышим воздухом ещё немного, — сказал он и направился куда глаза глядят.       Он настроился на то, что Эрен будет противиться и возражать, однако мужчина внезапно спокойно выслушал Леви и задал лишь один вопрос, смотря ему в глаза:       — Ты уверен, что справишься?       Леви кивнул. Эрен положил руку ему на плечо.       — Тогда я верю тебе, — сказал он, и на этом разговор был закончен. Что за дивный человек. Готов был поссориться со всем начальством ради подчинённого, вступал в дебаты для продвижения проекта по детскому приюту и отступил сразу же, как только Леви донёс свою мысль.       Это была одна из причин, почему Леви рядом с Эреном находиться было легче, чем с любым другим человеком. Эрен постоянно держался рядом, тормозя Леви, когда тот не щадил сам себя, но он уважал решения Леви и считался с ними. Он давал Леви свободу действий, периодически маскируя это под приказы. И Леви сомневался, что смог бы настолько же хорошо сработаться с кем-то другим. Эрен был способен на жалость, но он пылал решимостью сражаться. И был готов поделиться ею с Леви, когда это было нужно. Он был направляющей рукой, а не ведущей. Если Леви уважал кого-то в своей жизни, так это его. Он хотел стать оружием в руках этого человека, о чём и сказал открыто.       Услышав это, Эрен покачал головой, и его взгляд стал глубоко печальным.       — Мне не нужно оружие, Леви. Я хочу, чтобы рядом со мной был надёжный напарник, — сказал он, и от этих слов что-то внутри Леви надломилось.       Эрен никогда не упрекал его за скверный характер и неповиновение. Он давал Леви больше свободы действий, чем мог бы даже при своей должности, и был абсолютно уверен в том, что поступает верно. Всё это время Эрен позволял Леви принимать решения и поддерживал их. Он верил в Леви от начала и до самого конца. Леви и не знал, что всё это время ему так важно было это услышать. Он осознал, почему позвал Эрена в Пути, когда очнулся там впервые, осознав себя. Потому что именно Эрен был тем, кто не позволял Леви потеряться и забыть не только его, но и самого себя.       Леви перестал противиться своей природе. Он так долго вбивал себе в голову то, что он является чудовищем, не заслуживающим поблажек, что забыл, каково это — быть обычным человеком. И благодаря Эрену, Ханджи, Армину, Микасе, Фарлану, Изабель и всему своему отряду Леви ещё не успел превратиться в того, кем себя нарёк — безмозглый инструмент. Он собирался восстановить Трост, но не потому, что ему приказали, а потому что хотел это сделать. Хотел, чтобы семья Жана вернулась домой, чтобы сын Димо Ривза, ставшего жертвой переворота, смог вести своё дело на родной земле. Чтобы люди обрели реальную надежду, а не бежали за пустыми словами. Чтобы они наконец могли выйти за стены. Леви хотел показать Эрену настоящее море.       На следующий день, как и было оговорено, колонна разведчиков двинулась в направлении Троста. Проезжая по заброшенным улицам, навевающим мрачные воспоминания, Леви оглядывался по сторонам, смотря на разрушенные дома и кирпичную крошку, рассыпанную на дороге. У верхушки не было ярого желания вкладываться в Трост, сомнительно закрытый валуном до первого серьёзного удара, поэтому после уборки трупов мало действий было предпринято для восстановления города. Он выглядел забытым, если бы не сновавшие туда-сюда рабочие. Леви уже и не помнил, в каком месте чуть не погиб в пасти титана. Все воспоминания о том дне смазались, хотя казалось, что такое событие невозможно забыть.       Их подняли на стену, после чего Леви в одиночку спустился с другой стороны. Дело шло к закату, поэтому на приход титанов можно было не рассчитывать, а ближайших к стене предусмотрительно перебили к их приходу, расчищая поле для работ. От шага на подъёмник его остановила рука Ханджи, положенная на плечо.       — Постарайся, но не прыгай выше головы. Это не последняя наша попытка.       Леви кивнул, тронутый чужой заботой, однако он знал, что всё должно было получиться с первого раза, иначе он может назвать себя непригодным мусором и добровольно вызваться стать ужином Хистории. Может, у той получится лучше.       Эрен ничем не выдавал своего беспокойства, в отличие от Армина, смотревшего на Леви так, будто на войну его провожает. Лицо Эрена было закрытым и неприступным, когда он дал команду начать операцию. Подъёмник тронулся с места, и Леви поднял голову, наблюдая, как отдаляются разведчики. Эрен неотрывно смотрел на него, поджав губы и скрестив руки на груди. Леви криво усмехнулся и достал излюбленный нож, проведя им по ладони. Когда до земли оставалось совсем немного, он выпрыгнул из подъёмника и превратился. Выпрямившись во весь рост, подошёл к стене, деловито осматривая её. Его основной задачей было закрыть проход и водрузить ту конструкцию, что придумал гениальный разум Ханджи. Однако после прицельного пинка Бертольда стена крошилась по краям там, где были ворота, и неплохо было бы поработать с этим тоже. Леви коснулся трещин и сделал глубокий вдох, закрыв глаза. Как там говорил Эрен? Отдаться инстинкту? Инстинкт велел Леви поскорее закончить со всем этим, чтобы его перестали выворачивать наизнанку дурацкими испытаниями, комом вставшими поперёк горла.       Разведчики внимательно наблюдали со стены, не отрывая глаз. Моблит и Ханджи почти свесились через край, хотя Моблит стоял так скорее во избежание потенциального падения Ханджи. Носки Эрена едва выходили за пределы стены, и могло показаться, что любой порыв воздуха заставит его потерять равновесие и отправит в долгий полёт, однако капитан разведотряда держался стойко и беспристрастно, вызывая прилив уважения у всех на него смотрящих. Эрен умел произвести впечатление, когда того хотел. Низкий хвост позволял открыть лицо с острыми чертами, а нахмуренные брови заставляли его выглядеть чуть старше. Учитывая то, как Эрен раздражался от того, что выглядит слишком молодо для человека, верно подходящего к своему тридцатилетию, он был бы рад услышать подобное. Лишь голос разума (подозрительно напоминавший голос Армина) заставлял его не скрипеть зубами от шуток Пиксиса, когда тот звал Эрена «мальчиком».       Тем временем Леви открыл глаза, выпустил пар изо рта со следующим выдохом, упёрся ногами в землю и резким движением ударил по обломкам стены раскрытыми ладонями, будто стремился доломать. Вокруг него заплясали искры, а от рук начал разрастаться кристалл, подобно паутине формируясь в проходе и закрывая те трещины, что недавно осыпались крошкой от малейшего прикосновения. Кристаллические «нити» сохраняли между собой достаточно пространства для свободного маневрирования, но титан не смог бы пройти через них без должной гимнастической подготовки. Закончив, Леви отломал свои обратившиеся кристаллом руки и отошёл на пару шагов, оценивая своё творение, пока конечности отрастали заново, чтобы он мог продолжить.       — Отличная работа! Можешь приступать ко второму этапу, как только будешь готов! — Пусть они стояли слишком высоко, благодаря мёртвой тишине окружающего мира крик Ханджи легко пронёсся по округе. Леви поднял голову, смотря на разведчиков. Его пугающе наполненный осмысленностью взгляд неторопливо переходил от одного человека на другого, задержавшись на Эрене.       Как только руки восстановились, титан опустился на одно колено и зубами отгрыз себе кончики пальцев, заставив кровь хлестнуть фонтаном, после чего вонзил руки в землю, и вокруг них снова принялись потрескивать искры, после чего кристалл начал расползаться от Леви по земле, медленно разрастаясь и превращаясь в некое продолжение стены, как и было показано на схеме. Похоже, в процессе Леви привнёс несколько собственных изменений, однако в остальном всё шло строго по плаву.       — Вау! Он не говорил, что у него в запасе есть такие трюки.       Эрен энтузиазма Ханджи не разделял, всё ещё стоя со сложным выражением лица.       — Что-то не так? — спросил Армин, пристально наблюдающий за другом. Он-то знал Эрена лучше, чем другие разведчики и, уж тем более, солдаты Гарнизона. И Эрена явно что-то беспокоило, как бы он ни пытался это скрыть.       — Он не ответил. Обычно Леви говорит жестами после команд Ханджи, однако в этот раз он ничего не сделал. Его язык тела будто стал чужим, — сказал Эрен, однако не стал тормозить операцию из-за собственных предположений. Леви мог посчитать нужным продолжать без лишних сигналов, следуя плану.       — Знаешь, после того, как ты сказал, это действительно заметно, — внезапный комментарий Ханджи заставил Эрена опустить взгляд туда, где Моблит присматривал за стоящим на четвереньках командиром, смотрящим вниз через край будто бы в стремлении оказаться ближе, чем возможно. Даже в таком состоянии он умудрялся делать заметки и зарисовки. Изначально они хотели спуститься, чтобы присматривать за Леви вблизи на случай потенциального провала, однако юноша довольно резко отказался, сказав, что справится со всем, а в противном случае просто вернётся на стену. — Если присмотреться получше, то и его титан выглядит не так, как обычно. Волосы стали длиннее и закрывают лицо, пропорции тела слегка видоизменились. Его руки стали длиннее после того, как отрасли.       Обычно титан Леви принимал одну и ту же неизменную форму, не подвергая её никаким изменениям, и это было что-то непредсказуемое. Сделал ли Леви это намеренно, или изменения происходили спонтанно, чтобы можно было подстроиться под ситуацию? Это нельзя было оставлять без внимания. И взгляд. У титана Леви были пронзительно умные глаза с почти белой радужкой, однако сейчас с ними что-то было не так. С высоты в пятьдесят метров сложно было что-либо рассмотреть, если ты не Ханджи с подзорной трубой в руках, но Эрен чувствовал, что взгляд Леви тоже изменился. Будто на них смотрел чужой человек, оценивая.       Пока они рассуждали, Леви продолжал работать, отстраивая продолжение стены до тех пор, пока его нельзя было отделить от оригинальной конструкции. Место входа тоже закрыли «нити», мешавшие титанам пройти. Если им каким-то образом удастся пройти это место, внутри ждала вторая линия обороны. Рисунок, создаваемый Леви, был уникальным, и его не смогла бы повторить никакая схема, составленная заранее. Он действовал по наитию и будто знал, что должен делать.       Тем временем Леви находился в Путях, воспроизведя пространство точно таким, каким оно было в реальности, и палкой на земле рисовал схему Ханджи, выученную наизусть. Эрен наблюдал из-за плеча, придерживая волосы рукой, чтобы не падали. Он не выглядел удивлённым или хоть как-то затронутым получившимся рисунком.       — Хорошая вещь. Самая рабочая на моей памяти, хотя энергии для создания требует немало. Кровотечение из носа обеспечено, — сказал он, после чего протянул руку, оставив её рядом с лицом Леви, чтобы тот заметил. — Если позволишь, я бы внёс парочку изменений. Раньше мне бы не хватило фантазии, но с высоты опыта на такое начинаешь смотреть проще.       Леви знал, что доверять этому Эрену — это последнее, что он должен был делать в нынешней ситуации, однако от рисунка вреда не будет. Сдвинувшись в сторону, он передал палку мужчине, и тот опустился на корточки рядом, дорисовывая новые линии, пока тихо мычал себе под нос. Леви пристально наблюдал за каждым движением, время от времени поднимая глаза, чтобы посмотреть на чётко очерченный профиль. От глаза Эрена тянулись те же линии, что сейчас были на лице самого Леви.       — Ну, что скажешь? Как по мне, выглядит надёжно, — поинтересовался мужчина, продемонстрировав конечный вариант. Дополнения довольно естественно наложились на изначальную схему, и Леви не мог не признать этого. Их схема была нарисована слишком детально для простого наброска палкой, однако в Путях удивляться чему-либо было моветоном.       — Неплохо. И где же, позволь спросить, ты набрался опыта в строительстве сомнительных оборонительных пунктов? — спросил Леви. Уголки глаз Эрена чуть прищурились от улыбки, и юноша оскалился. — Только попробуй постучать меня по голове.       — Ну, тогда ты сам ответил на свой вопрос, — игриво протянул Эрен, выглядя абсолютно довольным тем, как успешно доводил Леви до белого каления. Чёртов юморист.       Подняв голову, Эрен прислушался, смотря куда-то в пространство.       — Думаю, тебе пора. Это был занимательный опыт. Давно я тут не был, — сказал он, смотря на стену, в воображении Леви всё ещё рассыпающуюся от повреждений. Да, если так подумать, то Леви оказывался на стене лишь один раз, когда общался с Эреном. Больше он к этому воспоминанию не возвращался.       — Спасибо за помощь, — сказал Леви и поднялся на ноги, отряхнув колени скорее по привычке, чем по надобности.       — Смотрю, мы наконец находим общий язык, — ехидно ответил Эрен, следуя чужому примеру и смотря на юношу с игривым прищуром в глазах.       — Не обнадёживай себя. Вот когда ты перестанешь говорить загадками, я подумаю о своём отношении, — сказал Леви, фыркнув. Однако стоило признать, что какая-то его часть привыкла к этому странному Эрену, похожему на тень самого Леви, всегда следующую по пятам. Они с самого начала шли по этому пути вместе, поэтому пора бы. И всё же Леви надеялся понять, почему этот Эрен всегда остаётся частью его подсознания. Оставалось надеяться, что в подвале Гриши найдётся ответ. Леви чувствовал вес ключа, висевшего на шее даже когда он находился в Путях.       Внезапно Леви ощутил боль в руках, и это было чем-то странным и непредвиденным. Он никогда не чувствовал боли в этом месте. Скривившись, юноша поднял руки и обнаружил, что они истекали кровью, а кожа была будто разорвана или сожжена. В этот момент до Леви дошло, что он где-то круто ошибся, раз это происходит. Когда он поднял взгляд, лицо Эрена было обеспокоенным, но не испуганным.       — Наверно, ты перестарался. Позволь подсобить, — сказал он и толкнул юношу в грудь, заставляя упасть.       В этот самый момент Эрен вытащил Леви из затылка титана, не особо церемонясь в движениях, когда вырвал его из плена мышечных волокон, намертво прицепившихся к лицу и рукам. К счастью, в этот раз Леви не регенерировал, позволив им с Ханджи быстро проделать всю работу и высвободить его как можно скорее. Обычно когда Леви начинал сливаться с оболочкой титана, всё заканчивалось потерей сознания, однако в этот раз он внезапно открыл глаза и тут же закрыл их, чтобы туда не попала кровь.       — Получилось? — спросил он почти шёпотом. Эрен перехватил юношу и спустился с тела титана, поставив Леви на землю. Он выглядел ужасно, однако каким-то чудесным образом продолжал держаться на ногах, пусть и сильно шатался. Лишь годы выдержки не дали Эрену впасть в панику, хотя руки подрагивали от кровавого месива, представшего перед глазами.       — Даже лучше, чем мы предполагали. Леви, ты просто чудо! Когда твоё чудесное личико восстановится, я обязательно зацелую тебя в знак благодарности! — послышался голос Ханджи совсем близко. Похоже, только присутствие Эрена спасало Леви от потенциального крика в ухо, способного выбить остаток мозгов. Он продолжал держать глаза закрытыми и не напрягал лицо, чтобы ослабить боль. Его кожа будто пылала огнём в тех местах, где Леви вырвали из титана. Он чувствовал, как от него поднимается пар. Учитывая то, что Эрен стоял очень близко, придерживая Леви, чтобы тот не свалился с ног, ему должно быть очень жарко.       — Предпочитаю брать деньгами, — ответил юноша насмешливо, не рискуя усмехаться губами в нынешнем положении.       — Для тебя всё, что угодно, милый. Ты наше чудо, — продолжился поток восхвалений со стороны Ханджи, оборвавшись так же внезапно, как и начался. Голос изменился настолько, что Леви мог бы обознаться, если бы не провёл рядом с Ханджи достаточное количество времени. — А теперь к делу. Ты выглядишь, мягко говоря, не очень, однако звучишь абсолютно адекватно. Как ты себя чувствуешь? С виду твои раны затягиваются несколько медленнее, чем обычно.       — Всё нормально, я просто выложился на полную. Скоро буду как новый, — сказал Леви, что звучало сомнительно, учитывая то, что он мог чувствовать, как капли крови падают с подбородка. Он был уверен, что испортил не только свою форму, но и одежду всех присутствующих рядом.       — Ханджи…       — Отгул до полного восстановления, знаю. — Эрену даже не дали договорить, опередив с ответом. — Ты будешь нужен мне для того, чтобы составить отчёт Эрвину и ещё несколько официальных писем. Теперь они обязаны выдать нам людей для строительных работ, а Леви может уйти на покой до поры до времени.       Похоже, подобранные слова Ханджи были исключительно правильными, потому что Леви почувствовал, как рука Эрена расслабилась у него на спине. Ему невольно стало жаль нервы несчастного капитана, вынужденного терпеть суицидальные наклонности своего подчинённого изо дня в день. Однако он сам на это подписался, пообещав идти в ногу до самого конца. И часть Леви ощущала умиротворение от того, что Эрен держал своё обещание.       Леви помогли вслепую добраться до подъёмника, где он услышал голос Армина, спросившего, всё ли в порядке. Он звучал так, будто еле выговаривал слова. Стало быть, Леви действительно выглядел не очень красиво.       — Кто-нибудь одолжит мне накидку, чтобы я не пугал народ? — спросил Леви, когда он поднялись на стену. Странно было находиться на столь убийственной высоте с закрытыми глазами, полностью доверившись чужим рукам, однако Леви был мертвенно спокоен.       Ему принесли накидку и даже помогли накрыть голову капюшоном. Армин подошёл снова и спросил разрешения помочь Леви вытереть его глаза от крови, чтобы тот мог открыть их снова. Так как кровотечение остановилось, и раны медленно (действительно намного медленнее, чем раньше) затягивались, покрывшись липкой сукровицей, Леви не стал противиться.       — Если будет больно, скажи, — попросил Армин. Ему не стоило знать, что лицо и руки Леви так и не перестали гореть, а держался он исключительно на силе воли и мысли о том, что таки справился с поставленной задачей. Значит, на некоторое время его оставят в покое.       Леви даже представить не мог, насколько неважно он выглядел на самом деле. Разведчики отводили взгляд, стоило лишь случайно посмотреть на его лицо, а солдаты Гарнизона позеленели, непривычные к подобным зрелищам на ночь глядя. Сам Армин старался дышать ртом, делая короткие поверхностные вдохи, чтобы случайно не ощутить запах крови, исходящий от юноши. Эрен едва не скрипел зубами, но держался. Его взгляд обещал, что случившееся станет последней каплей. Либо их наконец отпустят в чёртов замок заниматься делом, либо он лично пойдёт на ковёр к Эрвину и выскажет в лицо всё то, что на днях высказал Ханджи. Вклад Леви, безусловно, был бесценен, но у всего должна была быть своя мера.       Когда они спустились на другую сторону, Эрен и Ханджи помогли Леви забраться на лошадь, что было довольно сложно сделать без рук. Леви был умелым всадником и довольно легко держал равновесие, что позволило ему не полагаться исключительно на руки, так как это причиняло боль ещё большую, чем та, к которой он привык. Он догадывался, что где-то в Путях Эрен посмеивается про себя. Зато от реального исходили настолько плотные волны беспокойства, что Леви ощущал их даже с закрытыми глазами. Эрен взял поводья лошади Леви в одну руку, пока второй держал собственные. Он не сказал ничего за всю дорогу, но Леви видел, что он был обеспокоен.       — Я же не вытворил ничего странного во время эксперимента? У вас такие лица, будто он провалился, — поинтересовался юноша, переведя взгляд с Эрена на Ханджи, после чего повернулся к Армину, ожидая ответа.       — Нет, всё прошло как по маслу, просто внешний вид твоего титана был несколько… непривычным, — сказал Армин.       — Если хочешь, Моблит покажет тебе наброски позже.       Леви чертовски хотел. Он так увлёкся идеей восстановить стену, что совершенно не обращал внимания на то, что там происходило с его титанической оболочкой, пока он погрузился в себя и занимался делом. Ему было интересно узнать, что же так озадачило других и что не заметил он сам.       Когда они вернулись к хижине, на улице стояла глубокая ночь, подмигивая звёздами с неба. К тому времени кожа на лице Леви окончательно восстановилась, оставив лишь красные метки, более привычные взгляду, чем дикие кровоточащие разрывы. Проигнорировав попытки Ханджи уговорить его отправиться спать, Леви попросил Моблита предоставить ему наброски.       — Вы с капитаном собираетесь спать ближайшие несколько часов? — спросил он, приподняв бровь.       — Нет, но нам надо написать множество разнообразных бумаг, чтобы официально завершить проект и перейти к строительной части. — На лице Ханджи почти можно было увидеть беспомощность и отчаяние от заранее проигранной битвы.       — Ну а я должен просмотреть бумаги и проанализировать то, что мог упустить. От контроля моих способностей зависит безопасность человечества, — резонно заметил Леви, едва повернув голову, что было несколько неуважительно с его стороны, но он знал что Ханджи не обидится. Было даже забавно наблюдать за тем, как Ханджи запускает пальцы в волосы с недовольным стоном.       — Эрвин ужасно на тебя влияет, малыш. Эрен, скажи ему! Если он не перестанет геройствовать, то ты придёшь по мою душу.       Эрен мольбы благополучно проигнорировал.       — А ты попробуй сказать ему остановиться, когда он видит цель и идёт к ней. Да, приду, — равнодушно ответил он.       — Какие вы все чёрствые, я так не могу, — продолжился поток недовольства со стороны Ханджи. Решив остановить его, Леви всё-таки смягчился.       — Благодарю за сотрудничество. Я бы не добился успеха без вашей поддержки, — сказал он.       — Даже не думай благодарить меня за то, что тебе оторвало лицо, это аморально.       — Воу, тебе знакомо слово «мораль»?       — Не позорь меня перед подчинёнными, Эрен!       Постепенно напряжение спало, и Леви понял, что опасность миновала, после чего обратился к Моблиту снова. Тот с готовностью предоставил свои заметки, и Леви устроился в общей комнате, рассматривая их под светом лампы. Он никогда не видел своего титана со стороны, поэтому не мог заметить каких-либо радикальных отличий. Желая провести банальное сравнение, попросил один из старых рисунков, зная, что Ханджи всегда держит важные записи при себе, не доверяя их никому, кроме всё того же Моблита.       Вот когда два титана оказались рядом, отличия стали заметнее. У титана на новом рисунке тело казалось немного тоньше и мобильнее, из-за чего конечности выглядели длиннее, хотя рост оставался всё тот же — пятнадцать метров. Изменилась форма челюсти, став тяжелее, из-за чего лицо тоже казалось другим. Может, его тело стало суше в результате расходования большого количества ресурсов. Жаль, Моблита не было с ними в пещере Райссов, чтобы можно было присмотреть тогда и увидеть, разовое ли это изменение или просто одна из особенностей. Леви сделал ставку на то, что изменения произошли из-за того, что он с самого начала пытался поддаться инстинкту и не контролировал себя, держа в голове лишь примитивные мысли. Примерно так же было в самый первый день, когда он должен был закрыть стену валуном, пронеся его на себе. Леви прошёл полный круг от потенциального врага человечества до потенциальной надежды человечества. Оба титула не слишком его привлекали, потому что ни разу не передавали сути того, чем он тут занимался.       Сон настиг Леви прямо за столом с разбросанными по нему заметками. Юноша сам не заметил, как уснул сидя на стуле. Он хотел лишь прикрыть глаза, чтобы дать им отдохнуть, а вместо этого отключился на долгие часы. Видимо, кто-то нашёл его в таком неловком положении, потому что проснулся Леви уже в кровати. И первым делом он помылся и сменил одежду, совсем забыв сделать это накануне, озаботившись лишь достаточно, чтобы оттереть лицо и руки от крови, когда раны полностью закрылись. Неудивительно, что другие смотрели на него как на всадника апокалипсиса, с таким-то потрёпанным видом, будто он только что устроил себе пир, сожрав человека или нескольких.       Ему сообщили, что он свободен в ожидании следующих указаний, что стало приятной новостью, и Леви позволил себе повторно лечь спать. Он был не из тех, кто любил прохлаждаться без дела, но после свершённого подвига он заслужил дополнительные часы безделья.       Когда Эрен и Ханджи вернулись, с собой они принесли благие вести о том, что разведотряд наконец переводят на их старую новую базу, а команда Ханджи направится следом, чтобы занять подвал для своих разработок. Леви сомневался в том, что это была хорошая затея, учитывая то, что эксперименты Ханджи порой были опасны сами по себе, но спорить с командованием он не собирался. Он даже не ожидал, что обрадуется возможности воссоединиться со своими товарищами и увидеть знакомые лица после недели сплошной изоляции вдали от людей. Такими темпами он мог одичать, и после этого можно было лишь пожелать удачи Эрвину Смиту в попытке вернуть Леви к обществу.       Когда они добрались до замка, выглядящего куда презентабельнее, чем запомнился Леви поначалу, на душе стало немного легче. Юноша чувствовал себя как дома, хотя теперь из старого набранного Эреном отряда рядом с ним был только Эрд, окинувший строение почти меланхоличным взглядом. А ведь прошло не так уж много времени. Как непредсказуема была человеческая жизнь. Сначала этот замок стал клеткой для Леви, где решалась его судьба, а теперь он превратился в подобие штаба, где разместилось будущее человечества.       Конни принялся возмущаться, мол, снова их засунули куда-то на задворки цивилизации. Саша не возмущалась, так как ей было не впервой, а Жан тихо радовался тому, что наконец отдалился от амбициозных идиотов, именующих себя разведчиками, стоило только напялить форму и заселиться в казармы. Посмотрел бы он, как эти «герои» сверкали пятками, встретившись с той же Женской Особью. Он сам резко пересмотрел взгляды на жизнь и понял, насколько человек ничтожен перед лицом реальной опасности. По правде говоря, Жан до сих пор боялся, но после тех тайн, что вскрылись у него на глазах, он просто не мог позволить себе отступить и сделать вид, что ничего не заметил. Всю жизнь им пускали пыль в глаза, извращая историю и мешая развивать технологии. Это злило его до дрожи в руках, и он твёрдо вознамерился бороться за свободу своего мира. За то, чтобы семья не исчезла однажды, оказавшись «неугодной»; за то, чтобы таким зелёным юнцам, как он, не приходилось рисковать своими жизнями на экспедициях; за то, чтобы они наконец перестали жить в страхе. За то, чтобы люди наконец узнали, что находится за этими стенами, чёрт побери.       Поначалу Жан даже не думал смотреть в сторону Разведкорпуса, считая его средством контроля количества населения, так как именно здесь люди умирали стабильно и в больших количествах. Он не желал себе подобной участи, поэтому намеревался войти в десятку лучших и вступить в Военную Полицию, оставив участь разведчиков таким безумцам, как Леви и его компания. И вот где Жан находился сейчас, перебив несколько людей из элитного полицейского отряда, чтобы спасти Разведкорпус от несправедливого расформирования. Он успел лишиться дома, побывать на волосок от смерти (несколько раз), стать военным преступником и реабилитироваться. Порой Жан ловил себя на мысли о том, что не знает, что ждёт его завтра, но после недели отдыха будущее перестало казаться настолько тревожным. Он даже уверовал, что с помощью Леви они смогут отвоевать стену Мария.       Смотря на Леви, он иногда задавался вопросом о том, как этот чудак умудряется сохранять спокойствие, когда мир переворачивается вверх тормашками. Леви был тёмной лошадкой ещё с тех пор, как вступил в кадетский корпус. И Жан даже готов был согласиться с тем, что эту машину для убийства титанов побаивался даже Шадис, пряча это глубоко внутри. Во время атаки на Трост Леви каким-то образом превратился в титана и после это спас жизни тем, кого атаковали на складе, а немного позднее и вовсе закрыл разлом в стене. И даже став разведчиком, Леви выглядел так, будто всё шло чётко по плану. Вёл себя так, будто командование для него лишь формальность, уговорил Хисторию стать королевой и восстановил стену в Тросте. Жан не мог определиться между уважением и страхом к этому человеку, решив остановиться на промежуточном состоянии.       И всё же за последние месяцы Леви открылся для него с новой стороны. Как человек, готовый рискнуть всем за то, во что верил. Как человек, ради которого всем были готовы рискнуть другие. Слушая рассказы Фарлана и Изабель, можно было случайно подумать, что они говорят о разных людях, однако за неделю отдыха Жан понял, что он просто не туда смотрел. Леви проявлял доброту тайно, будто боялся, что его раскроют. Но это не мешало ему продолжать. Странный выбор, но Жан осознал всю его глубину как раз во время совместных пробежек. Тогда он увидел, что Леви тоже был обычным парнем, как и он сам. Что капитан Йегер и его сводная сестра тоже были обычными людьми, стремящимися к лучшей жизни. Леви вдохновлял Жана стараться лучше, чтобы уберечь тот мир, где они смогут спокойно бегать по улицам и смеяться всяким глупым шуткам, обсуждая небылицы. И когда они наконец переехали в замок, Жан был заинтригован тем, что же будет ждать его за этими стенами.