Рокировка

      Хистория пригласила разведотряд на открытие основанного ею приюта — что было громко сказано, учитывая то, что в итоге их использовали как бесплатную рабочую силу для «финальных штрихов». Громкого открытия не планировалось, так как дети уже жили в приюте и помогали с работами, обустраивая свой новый дом, однако Хистории хотелось, чтобы её друзья увидели результат её стараний, потому что на это дело она душу положила. А так как Эрен приложил к этому руку, активно выступая на собраниях и подключив Армина для логистических расчётов, то он был самым желанным гостем. И пусть ему как капитану выпадала привилегия плевать в потолок, наблюдая за тем, как батрачат подчинённые, Эрен не стал уклоняться от честного ручного труда и присоединился к всеобщему действу.       В итоге целый день разведотряд провёл за работой «принеси-подай» не приседая, и Леви начал думать, что где-то между делами им точно приписали должность Гарнизона — иначе он не мог объяснить творящийся беспредел, в котором продолжал участвовать со сложным лицом. Дети не рисковали попадаться ему под ноги, что обладало своими плюсами. Леви хватило наблюдать за тем, как Конни, Изабель и Саша бегали за малышнёй, наконец найдя себе товарищей по духу. Сам он предпочитал как можно скорее закончить свою работу и уйти на покой, пока они наконец не вернутся в казармы. Он не думал, что когда-либо будет скучать по построениям и утренним пробежкам, пока их у него не отобрали.       Зато сама Хистория выглядела невероятно счастливой на своём поприще. Между делом Жан упомянул, что вовсе она не похожа королеву. Леви лишь многозначительно хмыкнул — он изначально знал, что так будет. Хистория была одинокой девочкой с фермы, кадетом, немного разведчицей — но не королевой, пусть так её величали на бумагах. Ей подходило то место, где она сейчас находилась, даря детям то счастье, что у неё было отобрано. Леви уважал это, пусть и не мог представить себя таким же радостным беззаботным ребёнком, дёргающим девочек за косички и катающимся по траве. У него изначально не было шанса на подобную жизнь, но он не жалел ни о чём — просто хотел, чтобы как можно меньше других детей проходило через ту же школу, которую довелось пройти ему. Оказавшись в доме Йегеров, Леви только тогда понял, что в данном Кенни образовании было множество прорех, касавшихся межчеловеческих взаимоотношений. Сам он с горем пополам переступал через эти проблемы, однако некоторые не могли спокойно социализироваться даже при наличии полной семьи — что уже можно было говорить о менее удачливых беспризорниках?       Стоя у ограды, Леви смотрел на то, что было создано их руками. Где-то глубоко внутри он всё ещё был беспомощным уличным мальчишкой, привыкшим отбирать то, чего у него не было. Благодаря этому он выжил и дожил до этого самого момента, когда мог позволить себе рефлексировать. Пусть это был не самый светлый и радужный путь, но он принадлежал Леви, и Леви не собирался отступаться от того, кем он являлся. Он будет держать клинки так, будто они являлись ножами в его руках, и никто не сможет избавить его от этой привычки. Тем более, практика показала, что даже со своими странными методами убийства Леви всё ещё был успешнее некоторых бойцов, придерживающихся исключительно учебных методов, что вбивали им в головы в кадетском.       Когда Эрен вышел из пристройки, Леви встретился с ним взглядом, и мужчина тут же направился к нему, едва заметно улыбаясь глазами. Он был одет в гражданское, как и все они, в кои-то веки выглядя нормальным человеком. В замке они ежедневно носили форму, чтобы она чувствовалась как вторая кожа. Даже когда они не упражнялись в маневрировании, Эрен заставлял их надевать УПМ, чтобы не отвыкнуть от его веса и ремней. Поэтому несколько странно было сейчас наблюдать его в свободной рубашке и прямых штанах с неряшливо собранными волосами, торчащими из пучка в разные стороны в лучших традициях Ханджи. Осталось табличку на лоб прицепить: «Капитан отряда особого назначения».       — О чём задумался? — спросил Эрен, встав рядом, после чего подумал немного и бесцеремонно уселся на траву, упёршись спиной в деревянный столбец.       — Прошлое вспоминаю, — сказал Леви, не видя смысла скрываться.       — Понимаю. В Подземном Городе, наверное, нет даже намёка на нечто подобное?       Леви покачал головой.       — Малолетки либо собираются стаей, называя её бандой, чтобы было легче защищаться от более сильных противников, — сказал он, вспоминая, как это было. Ему повезло с покровительством Кенни, ведь его присутствие давало Леви определённое преимущество, пока другие не могли похвастаться даже этим. — Или были сами за себя, как я некоторое время, пока меня тоже не втянули в это. Пусть Хистория и рискует, спуская казну на этот приют, но для этих детей он будет значить больше, чем может представить любой нормальный человек.       — С этой мыслью я промывал мозги всем этим дедам на совещаниях, — со смешком сказал Эрен. — Не всегда же нам воевать.       Леви хмыкнул, продолжая смотреть, как дети носятся вокруг Хистории, улыбаясь.       — Не думал о том, что будешь делать после того, как мы отвоюем Шинганшину? — поинтересовался Эрен, подогнув колено к груди, чтобы устроить на нём голову и искоса смотреть на собеседника.       — Разве план был не в том, чтобы найти море? — спросил Леви, приподняв бровь и опустив глаза, чтобы посмотреть на Эрена. В закатных лучах солнца посреди травы тот выглядел почти умиротворённым — лишь изогнутые в улыбке глаза игриво блестели, что было удивительно для человека, таскавшего ящики туда-сюда не первый час.       — Ты же знаешь, что я не об этом. Отношения, семья, дети — вот эти вещи, о которых, по идее, мечтают нормальные люди.       — Где рядом с собой ты увидел нормального человека? — резонно спросил Леви, заставив Эрена прыснуть. — А если серьёзно, то не думал. Детей мне своих хватает — вон бегают дурачатся.       — Фарлан и Изабель старше тебя, — возразил Эрен.       — Оцени масштаб трагедии, — парировал Леви, наигранно вздохнув. — Не думаю, что это для меня.       — Из-за твоего прошлого? — осторожно спросил Эрен, понизив голос, будто не хотел, чтобы другие услышали, хотя они находились на таком расстоянии, что их самих было едва слышно.       — Либо у тебя начались провалы в памяти, либо каким образом ты пропустил ту часть, где я превращаюсь в пятнадцатиметровое чудище? — усмехнулся Леви.       Эрен немного помолчал, крутя эти слова у себя в голове.       — Лично у меня нет с этим никаких проблем, — сказал он в итоге.       — Ты будешь удивлён, но не все с тобой согласны.       — Ханджи будет только в восторге, если ты чаще будешь превращаться в пятнадцатиметровое чудовище.       — Если мы начнём считаться с мнением Ханджи, то дела мирские совсем плохи, — ответил Леви, вновь вызвав у собеседника тихий смешок. У Эрена был приятный смех, поднимающийся прямо из груди и больше походящий на вибрацию, чем на звук, когда мужчина не начинал хохотать в голос.       Уголки губ Леви сами по себе поползли вверх, и он ощутил знакомый наплыв спокойствия, что обычно наступал после общения с Эреном в неформальной обстановке.       — А вообще серьёзно: не ставь на себе крест. И не делай вид, будто тебя не назвали милым на всю столовую неделю назад, — сказал мужчина.       — Вот поэтому я предпочитаю не общаться с людьми, спасибо, что напомнил, — цыкнул юноша, закатив глаза. Уж лучше его будут считать машиной для убийства титанов, чем «милым». — А сам-то? Я удивлён, что Карла ещё не попыталась заставить тебя жениться.       — О, поверь, она пыталась, — отмахнулся Эрен. — Перестала примерно тогда, когда ты начал жить с нами, потому что ты украл всё её внимание. За что тебе, кстати, неземное спасибо, моя жизнь стала намного легче.       — И ты не задумывался? — умело перевёл стрелки Леви. На самом деле, этим вопросом он поставил подножку себе же, потому что он ни разу не видел, чтобы Эрен проявлял к кому-либо повышенный интерес, не считая его семьи и, собственно, Леви.       Повернувшись, чтобы смотреть на пылающий горизонт, Эрен тяжело вздохнул.       — Думал когда-то, но перестал. Не совсем мой профиль, знаешь, со всеми экспедициями и смертями.       — Прекрасно представляю, — поддержал его Леви. Он не слишком хорошо относился к внезапным потерям со времён ухода Кенни. Лучше не обретать в принципе, чем обрести и потерять — такова была его философия, из-за которой он стал ярым минималистом.       — Да и человек правильный, готовый ответить взаимностью, ещё не попался. А у тебя есть кто-то на уме?       — Копаетесь в чужой личной жизни, капитан? — ехидно спросил Леви.       — Иди ты, — тут же фыркнул Эрен, по-детски надувшись, что смотрелось странно и одновременно забавно на взрослом мужчине. — Мы с тобой живём кучу лет, и сейчас ты решил вывернуться. Не хочешь — не говори.       Он был в какой-то степени прав. Их отношения изначально выходили за рамки капитана и подчинённого. Леви буквально рос у Эрена на глазах, из угловатого мальчишки превращаясь в юношу, на которого время от времени оглядывались другие. Эрен знал о Леви больше, чем кто-либо другой, включая позитивные и негативные аспекты его жизни. Он не брезговал происхождением Леви и поддерживал его на каждом шагу. Он не пытался подстроить Леви под себя и уважал его пространство, никогда не переступая те границы, за которые Леви не был готов его пустить. Эрен всегда позволял Леви высказаться, закрывал глаза на его неформальное местами поведение и действительно прислушивался. Он позволял Леви чувствовать себя в безопасности, но при этом не ощущать себя слабым и беспомощным. При том, что в глазах других Леви был почти бессмертной машиной и орудием для достижения целей, Эрен продолжал защищать его всеми доступными способами. Этот идиот извинился за то, что Леви сожрал его отца. В груди Леви теплело каждый раз, когда они встречались взглядами издалека, будто в такие моменты что-то становилось на своё место.       Выдержав паузу, Леви всё-таки изволил сжалиться:       — Если тебе интересно, то есть единственный человек, с которым я могу себя представить, — сказал он, понизив голос для эффекта таинственности. Эрен тут же повернул голову навстречу и приподнял брови в ожидании продолжения.       — Я его знаю? — спросил настороженно.       Леви пожал плечами.       — Вполне возможно, хотя иногда мне кажется, что я сам его не знаю, — сказал он, хмыкнув собственной шутке. — Рядом с ним я могу быть монстром, но всё ещё оставаться человеком, потому что его это не беспокоит. Он заботится обо мне, но не относится ко мне как с калеке. Периодически наши взгляды расходятся, но каким-то образом он всегда выслушивает меня, даже если до последнего не согласен.       Если сначала Эрен выглядел заинтригованным, то теперь его глаза округлились, а лицо вытянулось от грянувшего осознания. Когда он поднял голову, Леви быстро поднял глаза.       — Леви, ты…       Юноша выставил руку, требуя тишины. Он смотрел куда-то вперёд, потому что не знал, выдержит ли, если повернёт голову. Он и так чувствовал чужой взгляд кожей, а сердце набирало темп, колотясь о грудную клетку. Леви казалось, что при желании это можно увидеть по одежде, мелко подрагивающей. Он уже жалел, что начал эту игру, но попытка не пытка.       — Я не договорил, а тебе было любопытно. Так вот, этот человек шутит порой самые глупые шутки и порой получает от меня за них, снося заслуженное наказание. Он похож на чучело, когда просыпается, и пьёт какую-то бурду, называя её чаем. Я работаю над последним. Мы прошли через самые странные события в нашей жизни, но он не отвернулся от меня. Он старше меня, но с ним легко забыть об этом. И это одна из причин, почему я могу представить себя рядом с ним в будущем. Он позволяет мне быть с ним на равных. Есть кто на примете?       Договорив, Леви наконец смог вдохнуть спокойно. Не услышав ответа, он повернул голову и замер. Жаль, у них не было способа запечатлеть мгновение, потому что капитан разведотряда редко когда выглядел настолько сбитым с толку. Леви бы посмеялся над ним, если бы сам не был причиной этого выражения лица. Он готов был спорить, что сам сейчас выглядит немногим лучше, если лицо выдавало хоть часть того, как он себя чувствовал.       Он поймал себя на мысли, что Эрен выглядит непривычно юным, когда его лицо лишено напускной важности и сосредоточенности. Пребывая в абсолютном смятении, он забыл закрыть рот и смотрел на Леви почти круглыми от удивления глазами. Он выглядел прямо как Жан, когда кто-то вскользь упоминал Микасу, вгоняя его в краску. Леви не один раз задумывался о том, каким Эрен мог быть в его возрасте. Готов был поклясться, что Йегер был громким и абсолютно невыносимым, бросаясь грудью на любую опасность и заражая каждого стремлением прыгнуть выше головы, чтобы одержать победу в предстоящих сражениях. Тогда его глаза наверняка пылали ещё ярче, не погашенные жестокой реальностью, наполненной ответственностью и потерями, никогда не забывающимися до конца. Если бы они были одного возраста, Леви был абсолютно уверен, что не воспринял бы Эрена всерьёз даже на секунду, избегая его сияющей ауры всеми путями. Уж слишком разными они были по своей натуре, но именно то, каким Эрен являлся сейчас, неся на себе тяжесть прошлого, позволяло им встать если не на одну ступень, то хотя бы рядом. Именно благодаря своему жизненному опыту Эрен был способен понять Леви без надобности проживать его опыт самостоятельно.       И всё же со своим глупым выражением лица он был похож на мальчишку. Леви решил сжалиться над ним снова и сел на траву, чтобы они оказались на одном уровне.       — Можешь не отвечать, я сказал это не для того, чтобы получить признание или что-то вроде того. Считай, поддался моменту и твоей сентиментальности, — сказал он, вновь смотря на далёкий горизонт, манящий яркими красками. Эрен для Леви был тем самым горизонтом, обещающим что-то новое. — Не думаю, что тебе улыбается вступать в какие-либо отношения, особенно с младшим подчинённым. Ты не разобьёшь мне сердце, поэтому просто сделаем вид, что я ничего не говорил.       Это заставило Эрена очнуться и наконец закрыть рот, потому что он понял, что если не скажет ничего сейчас, то Леви просто замкнётся в себе. Больше не вспомнит об этом в лучшем случае, в худшем — начнёт избегать Эрена, чтобы избавить их обоих от неловкости. Да, Эрен пребывал в абсолютной растерянности от услышанного, потому что он не мог себе представить, что Леви может видеть его в подобном свете. Хотя услышав его со стороны, теперь он чувствовал себя полнейшим идиотом.       По сути, они уже жили в одном доме, и если раньше это было мерой необходимости, то теперь это являлось личным выбором Леви. Он мог оставаться в казармах, если бы не хотел жить с семейством Йегеров, но он всё равно вернулся в их дом, даже если это сильно ударило по нему морально. Они сидели по утрам на кухне в точности так же, как когда-то делали родители Эрена, заставляя его кривиться от того, как они молчали и просто смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Он и не заметил, как сам начал смотреть на Леви точно так же, поглощённый их простой рутиной и полным взаимопониманием. Ему даже не надо было представлять себя рядом с Леви — они уже жили так некоторое время.       Эрен изначально относился к взятой под крыло троице по-особенному, но Леви выделялся даже на фоне этого. Он мог прийти в кабинет Эрена и отчитать его, когда ему требовалась встряска. Он знал Эрена и как разведчика, и как личность, не заставляя его разрываться на две части. Рядом с ним Эрен никогда не задумывался о том, как он себя должен вести. Рядом с Леви было легко, потому что каким-то образом он понимал то, о чём в его возрасте Эрен даже не задумывался, — именно поэтому ему так просто было видеть в Леви кого-то равного, а не подопечного, которого он должен был воспитывать. Леви уже был личностью до встречи с Эреном, а сейчас он был ещё и самостоятельным человеком, не обязанным полагаться на других для того, чтобы пробить себе дорогу в будущем.       — Когда… когда ты начал думать обо мне в таком ключе? — спросил Эрен, запнувшись, потому что во рту пересохло. Он звучал почти испуганно, что совершенно не вязалось с обычным самоуверенным образом.       — Ну вот примерно тогда, когда ты начал задавать свои глупые вопросы, — ответил Леви. — Просто раньше особо повода не было, если понимаешь о чём я.       Ещё как понимал. Поэтому и был удивлён тем, что Леви в принципе ответил — что уже говорить о содержании самого ответа. То, что он описал, звучало чертовски естественно. Эрен чувствовал, как кровь приливает к щекам. Он забыл о смущении ещё в те времена, когда был простым рядовым, потому что на романтику особо не оставалось времени. Но с Леви каким-то образом всё ощущалось иначе.       — Я не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал он, смотря на острый профиль. Леви был красив в цветах уходящего солнца, и Эрен почти испугался, когда поймал себя на этой мысли. Он готов был согласиться с тем несчастным, осмелившимся в шутку назвать Леви «милым», но не задумывался об этом всерьёз. И внешняя привлекательность Леви ударила не хуже кулака титана.       — Уже сказал об этом, если ты не слушал, — слегка раздражённо сказал Леви.       — Я неправильно выразился. Это не самый лучший выбор для тебя. Ну, ты же знаешь меня.       — Какое совпадение, а ты знаешь меня. Стоит ли напоминать, что до встречи с тобой у меня не было бы выбора в принципе? — И тут Леви не лукавил. В подземном мире романтике и подобным мирским радостям не было места. Там царствовала похоть и её последствия, одним из которых он и являлся. Леви ни за что не покорился бы никому душой и не позволил бы пользоваться своим телом, как это делала его мать. Он прекрасно помнил, чем это для неё закончилось. Он лишил себя этих слабостей, пока Эрен не пришёл в его жизнь и своим появлением не перевернул её вверх тормашками.       — Но сейчас всё иначе, и у тебя будет время, чтобы подумать, — попытался вразумить его Эрен.       — Я наполовину монстр, наполовину смертник, Эрен. И так исторически сложилось, что ты один из лучших людей, которых я встречал на своём жизненном пути, а это довольно неплохая выборка, если тебе интересно. Поэтому либо по-человечески откажи мне, либо перестань совать слова мне в рот, — отрезал Леви, чуть повернув голову, чтобы искоса пронзить пристальным взглядом. Ещё при первой их встрече Эрен был поражён тем, какие выразительные у Леви были глаза. С годами это никак не изменилось. Леви был всем тем, о чём Эрен мог когда-либо мечтать. Так уж получилось, что ему пришлось долго ждать встречи.       — Ты действительно готов попытаться?       — Если ты не струсишь, то почему бы и нет? — бросил ему вызов Леви.       — Я имею в виду, я почти в два раза старше тебя…       — Не заставляй меня напоминать тебе о том, сколько лет опыта хранится у меня здесь, — возразил юноша, постучав себя костяшками по виску.       Эрен засмеялся, чувствуя, как колотится сердце. Он никогда не ощущал себя настолько взволнованным, но это было не из-за тревожности, а будто бы в предвкушении чего-то хорошего.       — Тогда я постараюсь не разочаровать тебя, — сказал он. Уголок губ Леви приподнялся в одной из самых трогательных полуулыбок, и Эрен не понимал, почему не видел всего этого раньше. Или видел, но подсознательно не позволял себе думать.       — Пока что у тебя чертовски хорошо получается, — сказал Леви. Он видел румянец, лёгший на щёки Эрена, и про себя хмыкнул, думая, что это ещё его называли милым. Эрен выглядел так, будто ему пообещали внеплановый отпуск и мир во всём мире, а ещё больше просто напоминал довольного кота.       Он неуверенно нашарил руку Леви, лежащую на бедре, и притянул её ближе к себе. Леви подчинился и перевернул кисть, чтобы Эрен мог ненавязчиво переплести их пальцы. У них обоих вспотели ладони, как у идиотов, однако оба ничего не сказали по этому поводу. Леви позволил Эрену поглаживать его ладонь большим пальцем, пока сам пытался вспомнить как расслабиться. Просыпаясь утром, он никак не планировал оказаться в этой ситуации, однако у судьбы явно были свои планы.       — Опасную игру мы затеяли, — пробормотал Эрен, смотря, как его золотистая от загара кожа контрастирует с кожей Леви, кажущейся почти белой.       — Это уже твой профиль, как ты говорил, — ответил Леви, чуть крепче сжав пальцы. Внешне он выглядел всё таким же спокойным, даже голос оставался ровным и тихим, однако Эрен действительно прожил с ним все эти годы не просто так. Он заметил, как порозовели кончики ушей, выдавая смущение. Хотя бы тут они были в одной лодке.       Эрен смотрел на Леви, пока Леви смотрел на небо, привыкая к ощущению чужой руки в собственной. Не самое плохое ощущение, стоило признать. За эти годы Эрен каким-то образом приручил Леви, и теперь его прикосновения несли за собой чувство комфорта, а не желание отстраниться и восстановить личные границы. Сам Эрен всё ещё не мог поверить, что это на самом деле происходит. Чем дольше он думал, тем больше минусов находилось в этой затее. Стоит им вот так взяться на руки на глазах у кого-то, и на Эрена мгновенно донесут, а Эрвин будет обязан дать нагоняй в зависимости от того, что ему доложат. Ситуация не располагала к отношениям, но у Эрена не было желания думать об этом, когда кожа Леви ощущалась так приятно. Вся его жизнь была одним сплошным риском, так почему бы не позволить себе эти мгновения тихого счастья? Да и Леви был уже достаточно взрослым, чтобы убивать титанов, поэтому он мог считаться достаточно взрослым, чтобы выбирать себе партнёра. Эрен даже немного гордился тем, что выбор пал на него.       Они сидели и заново привыкали друг к другу, осознавая случившееся, пока со стороны не послышался голос:       — Капитан, Леви! Отлыниваете? — окликнула Хистория, после чего упёрла руки в бока, грозно воззрившись на них. Правда, при этом она была больше похожа на скандального ребёнка, чем на великую королеву.       Эрен приложил свободную ладонь ко рту, не став рассоединять их с Леви руки — всё равно между их телами ничего не было видно, если только не подойти вплотную.       — Мы свою часть уже сделали, Ваше Величество! — крикнул в ответ, и гнев сменился милостью.       — Тогда приглашаю вас на ужин. Я предупредила главнокомандующего, что вы можете задержаться, — сказала Хистория. Грех отказать королеве.       — А говорят, у монарха не должно быть любимчиков, — пробормотал Леви.       — Думаю, мы заслужили свою порцию расположения после того, как таскали эти ящики, — пожал плечами Эрен. — Идём?       — Идём. Негоже заставлять Её Величество ждать, — сказал Леви.       Расцепить пальцы оказалось не так просто, как казалось. Никто не хотел быть первым, поэтому оба остались сидеть на месте, выжидающе смотря друг на друга, пока плечи Эрена не задрожали от смеха над абсурдностью ситуации. Подняв их соединённые руки, он поцеловал костяшки пальцев Леви и мягко отпустил его. Леви не знал, как ему себя чувствовать. Часть его хотела скривиться и отвернуться, пряча эмоции, а другая часть не хотела отпускать нерационально горячую руку Эрена. Он выбрал никак не реагировать и поднялся на ноги. Эрен встал рядом с ним, снова раздражая своим ростом, и потянулся, прогнувшись до хруста позвонка.       — Не рассыпься раньше, чем мы дойдём, — сказал Леви, за что получил удар по плечу.       — Посмотрю на тебя в твои тридцать, — ответил Эрен, однако в голосе его звучало больше веселья, чем возмущения.       Леви хмыкнул себе под нос. Дожить до тридцати звучало привлекательно.       После этого не изменилось ровным счётом ничего. Эрен продолжил присматривать за своим отрядом, а на ближайшем собрании Эрвин объявил, что через месяц они будут готовы отправляться в Шинганшину. Это одновременно и подняло общий боевой дух, потому что теперь они готовились к чему-то конкретного и знали, когда его ждать, — но в то же время в воздухе витало напряжение, особенно между теми, кто новобранцем не был. Отряд Йегера вообще будто разучился улыбаться, из-за чего им часто прилетало со стороны товарищей, то и дело смеющихся над странностью чужого поведения. Пару раз Жан попытался вспылить и образумить молодёжь, однако его попытки не возымели желаемого успеха, вызвав лишь волну смешков. Леви посоветовал не тратить нервы на попытки образумить бездарей, и Жан послушался его.       — Просто меня бесит то, что они относятся к этому так, будто их на прогулку поведут, а не в бой, — в сердцах возмутился Жан, смотря в свою тарелку так, будто та лично его обидела. — В этом же нет ничего весёлого, чтобы ждать с нетерпением.       — Просто тебе уже пришлось убивать и узнать, каково заляпать руки кровью, а им ещё нет. В этом ваше главное отличие, — сдержано пояснил Леви, играя с салфеткой. — Для них война это пафосные речи с помоста и учебник истории, для нас же это реальная проблема. И если говорить по опыту, то шансов выжить больше у таких, как мы с тобой.       Несмотря на позитивный подтекст, Леви звучал так жутко, что Жан немного струхнул. Вот уж кто воспринимал ситуацию всерьёз изначально — и не зря. Леви был основным козырем и в то же время основной ударной силой, потому что только он мог полноценно противостоять вражеским титанам, пока разведчики будут лишь вспомогательной силой при прямом столкновении. Оттого и поражало то спокойствие, с которым рассуждал Леви, заражая им окружающих. Отчего нервничать, если всё так или иначе случится? Лучше убедиться, что ты не сыграешь в ящик, а иначе не надо было лезть изначально.       Тем временем Леви боролся со своими демонами. Точнее, не боролся и вовсе не с демонами, но когда он снова оказался в Путях и встретил там Эрена, чувствовал себя несколько озадачено, заставив мужчину приподнять брови в недоумении.       — Со своим Эреном я разобрался, думаю, что теперь с тобой делать, — сказал Леви, воссоздавая траву и ограду неподалёку от приюта. Даже не запутался в деталях в кои-то веки.       — Как разобрался? — теперь уже нахмурился Эрен. Хоть когда-то его можно было сбить с толку, а то он всегда выглядел так, будто знает всё на свете, сидя в первых рядах зрительского зала, пока наблюдал за тщетными попытками человечества наконец освободиться от стен.       — Тебе демонстрацией или на словах?       — Ты же в курсе, что не можешь убить меня? — переспросил Эрен.       Леви приподнял одну бровь, смотря на него так, будто тот сказал величайшую в мире глупость.       — Кто сказал, что я буду убивать тебя?       — Тогда что… о, ох… — внезапно запнулся Эрен, опустив глаза и густо покраснев. Леви даже не знал, что этот манипулятор-затейник так умеет. Значит, наконец Леви выиграл раунд. А Эрен пугающе походил на свой оригинал, когда не отыгрывал вселенскую скуку и усталость.       С тех пор Эрен держался от Леви на приличном расстоянии и не цеплял эту тему, а Леви получил ответ на важный вопрос: Эрен не мог наблюдать за его действиями в реальности. И это была очень приятная новость, потому что Леви всё ещё ценил собственную приватность. Ему и так хватало мысли о том, что в его голове существует память множества людей, готовая пробудиться в любой момент, когда Хистория решит подержаться за ручки.       Когда то самое умопомрачительное оружие Ханджи, о котором им прожужжали все уши, наконец довели до ума, отряд Йегера был первым, кому предстояло научиться им пользоваться. Это позволяло оценить, стоит ли продвигать идею дальше или задушить её в зародыше, не давая дураку гранату, чтобы себя не убил и товарищей не травмировал. Леви оказался впечатлён мощью, способной снести приличной толщины дерево. Это было немного жутко, потому что он всем наворотам предпочитал старый надёжный нож. Однако времена менялись, и пришлось подстраиваться под них. Судя по выражению лица Эрена, тот тоже был не в восторге. Теперь их было хотя бы двое.       Была у всей заварушки и позитивная сторона: им позволили вернуться в родной замок, чтобы не взрывать тренировочные полигоны близ штабов и казарм. Несмотря на собственное недовольство, Леви был одним из тех, кто быстрее всего адаптировался к громовому копью и мог пользоваться им без риска оторвать себе конечность. Сначала они тренировались на неподвижных мишенях, вскоре после чего перешли на тренировки вкупе с УПМ, потому что вряд ли тот же Райнер послушно встанет и будет ждать, пока его напичкают копьями, как ежа иголками. Всё продвигалось настолько гладко, насколько могло, и в конце дня даже оставалось место, чтобы Леви мог зайти к Эрену в кабинет и немного побыть наедине. Обычно он просто лежал на диване, листая книгу или поигрывая с ножиком, а порой Эрен начинал жаловаться на то, что бумажная работа его доконала, тем самым требуя внимания. Леви неустанно вздыхал о том, что для своего образа «взрослого и ответственного» Эрен слишком часто ведёт себя как ребёнок. Эрен лишь загадочно улыбался на это, потому что неизменно получал желаемое.       Они не бросались друг на друга и не торопили события, следуя изначально заданному медленному темпу. Всё ощущалось слишком хрупким в преддверии похода на Шинганшину. Не хотелось слишком привязываться, чтобы потом ненароком сделать себе больно. Поэтому Эрен запоминал ощущение рук Леви в собственных, неторопливо очерчивал его фигуру через одежду, чтобы обхватить рукой за талию и притянуть ближе, ткнувшись лицом в грудь. Леви даже не стал протестовать, вместо этого зарывшись пальцами в каштановые волосы, как давно мечтал сделать. Они были удивительно мягкими, учитывая то, что из ступеней ухаживания за ними Эрен выполнял только мытье головы. Юноша легко распутал пучок, принявшись распутывать волосы пальцами. Он почувствовал, как плечи Эрена расслабились, и он позволил себе навалиться на чужую грудь, слушая равномерное биение сердца. Он поражался тому, как Леви сохранял ледяное спокойствие, пока самому Эрену порой казалось, что его могло сбить с ног нахлынувшими чувствами. Хотя он знал Леви достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот просто предпочитает держать всё в себе. И не ошибался.       Когда Эрен поднял голову, ему даже не надо было ничего говорить, чтобы Леви по взгляду понял, чего он хочет. Не выпуская пальцы из волос, положил ладонь на затылок, заставив запрокинуть голову, после чего наклонился, хоть где-то пользуясь преимуществом. Эрен с готовностью принял кроткий поцелуй, закрыв глаза и скользя руками по спине Леви, ощущая рельеф мышц. Он легко позволил Леви задавать темп, не желая давить и напирать. И порой это раздражало Леви, заставляя идти на крайние меры вроде того, как сейчас он сжал пальцы, слегка оттягивая волосы Эрена, чтобы заставить запрокинуть голову выше и почти удивлённо выдохнуть.       Едва они успели отстраниться друг от друга, чтобы посмотреть в глаза и убедиться, что происходящее всё ещё реально, в дверь постучались. Эрен не ждал гостей в столь позднее время. Леви передал ему резинку, и мужчина на ходу завязал волосы в хвост перед тем, как повернул ключ.       — С каких пор ты закрываешь двери? — послышался озадаченный голос Ханджи. Эрен отступил в сторону, чтобы пропустить, и глаза Ханджи раскрылись шире, стоило заметить Леви, упёршегося бедром в стол. — О, это всё объясняет. И облегчает мне задачу, потому что не придётся искать тебя по всему замку, малыш.       — Боюсь спросить, зачем, — бесцветным голосом сказал Леви. Он выглядел поразительно невозмутимым.       — И не надо, потому что я всё равно расскажу! Капитан, позволишь украсть твоего любимого подчинённого?       — Если только без отрывания конечностей, — ответил Эрен.       Лицо Ханджи убавило в радостном выражении, и Леви приподнял брови. Значит, Эрен каким-то образом попал в точку.       — Без ножа режешь. Но если серьёзно, то я хочу испытать громовое копьё на титане. — Стоило Ханджи произнести эти слова, как лицо Эрена потемнело.       — Ханджи, мы уже говорили…       Эрену даже не дали договорить:       — Я прекрасно помню, но нам нужно быть уверенными, что это сработает, иначе мы зря подвергнем людей риску, — судя по жестикуляции, Ханджи действительно не хотелось этим заниматься, однако отчаянные времена требовали отчаянных мер.       Леви понял, что спор будет продолжаться вечно, и Эрен даже имеет шансы выиграть его, судя по боевому настрою, поэтому решил заранее вмешаться:       — Я помогу.       К нему повернулись с такими лицами, будто на минуту забыли, что он вообще находился в комнате. Леви же оставался предельно спокойным, чеканя каждое следующее слово:       — Взрывайте, что вам нужно. У меня есть время, чтобы восстановиться.       Судя по взгляду Ханджи, согласие Леви особо радости не приносило. Даже улыбка получилась натянутой. Навык терялся.       — Мы даже не будем трогать самого тебя. Мне надо, чтобы ты покрыл тело кристаллом, оставив прорехи, как у Бронированного. Хватит даже одной руки, чтобы проверить! Я лично проведу эксперимент, чтобы не подвергать тебя и других неоправданному риску.       Упрямо игнорируя выражение лица Эрена, Леви согласился, пообещав сделать всё в лучшем виде.       — Спасибо тебе. Мне жаль, что приходится делать такое с тобой.       — Вы же делаете это не ради развлечения. Я потерплю, — отмахнулся Леви, и этими словами он даже не набивал себе цену. Он действительно считал, что это было мелочью по сравнению с тем, что им предстояло пережить.       — Тогда завтра я проинструктирую тебя. Эрен, пожалуйста, перестань убивать меня взглядом, теперь тебе надо переубеждать малыша, а не меня.       — Дохлый номер, — констатировал Леви.       — Это сказал ты, а не я. А я лучше удалюсь, пока в меня не кинули чем-то тяжёлым. Спокойной ночи. — И с этими словами Ханджи и след простыл — остался лишь затихающий в ушах смешок.       Леви перевёл взгляд на Эрена, оставшегося на месте и смотревшего себе под ноги. Он сделал глубокий вдох, сжал кулаки, после чего выдохнул и расслабился. Куда лучше по сравнению с той бурной реакцией, что он демонстрировал поначалу. Обошлось даже без скандалов и извинений.       — Чтобы ты знал, мне всё равно это не нравится, — сказал он, посмотрев на Леви.       — Не сомневаюсь, но делать нечего, — ответил он и вытянул руку навстречу. Эрен наконец оторвался от стены и подошёл, принимая объятья. Он всегда обнимался так, будто хотел накрыть Леви собой и спрятать от проблем всего мира. Жаль, это так не работало.       — Ханджи теперь знает, — пробормотал Леви. Эрен засмеялся ему в волосы, обдавая тёплым дыханием.       — Ханджи всегда всё знает, но так мне даже спокойнее. Могу не сомневаться в молчании, — сказал он.       — Для военных мы как-то хреново храним секреты.       Ещё один выдох-смешок.       — Зато умеем заводить друзей, что будут хранить их за нас.       Заявление было смелое. Леви даже Фарлану и Изабель не стал рассказывать, что они с Эреном решили под шумок сменить определение своих отношений, чтобы было не так обидно умереть без последнего поцелуя. И если бы Эрен был чужим человеком, то Леви не скрыл бы ничего, и его завалили бы вопросами в первые же минуты, однако ему повезло с тем, что Эрен с самого начала относился к нему особенным образом. Теперь Леви оставалось включить актёра и делать вид, словно всё продолжается в том же духе. А если они выживут после Шинганшины, вот тогда можно будет устроить большой сюрприз.       На следующий день его увели от замка подальше, как в старые-добрые времена, и заставили превратиться в титана. Леви внимательно выслушал инструкции и покрыл руку кристаллом, на всякий случай закрыв ещё и бок, если вдруг взрыв получится слишком сильным. Судя по выражению лица, Ханджи всё ещё мучили угрызения совести, однако громовое копьё было чётко закреплено на своём месте во славу профессионализму. Леви отвёл руку в сторону, открывая изгиб локтя, чтобы Ханджи не пришлось маневрировать лишний раз и случайно оторвать себе что-нибудь по дороге. Не хотелось бы потерять лучшего учёного в таком глупом инциденте.       Леви приготовился к боли, но когда копьё таки рвануло, у него искры посыпались из глаз. Он опустился на одно колено, опустив пострадавшую руку, болтавшуюся на ошмётках мяса и честном слове. Это было не тем, к чему он хотел бы привыкнуть, но неплохо было бы перестать удивляться тому, как же больно терять конечности без адреналина, покрывающего это. Зато из-за внутреннего взрыва кристалл пошёл трещинами и осыпался, так что план удался.       — Просто прекрасно, теперь у нас точно есть шанс на преимущество! Малыш, ты там в порядке? — На обеспокоенный вопрос в свою сторону Леви поднял большой палец и сел ждать, пока рука прирастёт обратно. Он не хотел покидать оболочку титана, пока его нервная система не перестанет воспринимать конечность как оторванную, скандируя, что Леви находится в опасности. Лучше бы боль притупила, чем говорила очевидные вещи.       Выбравшись, Леви ловко спустился на землю, чтобы отчитаться, что он не пострадал, после чего повернулся и посмотрел на результат работы Ханджи. Пусть кристалл не был точной копией брони Райнера, но он хорошо осыпался, поэтому можно было надеяться, что они смогут снести Райнеру не только затылок, но и голову, если используют больше копий одновременно. Примерно та же мысль была озвучена Ханджи, и следующие тренировки были уже совместными, потому что надо было убедиться, что они не подорвут друг друга в ответственную минуту. Когда Разведотряд собирался, природа плакала.       А пока что Леви повернулся к Эрену, неизменно присматривающему за ходом эксперимента. Он снова стоял со своим сложным лицом, однако взгляд его был несколько другим по сравнению с тем, к чему Леви привык. Юноша приподнял брови в немом вопросе. Стоило Ханджи уйти обсуждать результат с Моблитом, и Эрен воспользовался своим шансом приблизиться, не отрывая взгляда от лица Леви. Как только ладонь накрыла тёплую щеку, Леви сразу догадался, что привлекло чужое внимание.       — Всегда думал, что они смотрятся красиво, — тихо сказал Эрен, и его взгляд ясно давал понять, что он не врёт. Леви привык к тому, что люди смотрят на его метки так, будто они были заразными (как бы да, но при условии), а остальные либо привыкли, либо являлись Ханджи. Поэтому он был несколько сбит с толку неожиданным комплиментом.       Не желая рисковать, Эрен коротко поцеловал покрасневшую кожу и отстранился на приличное расстояние, чтобы не подставляться. Леви посмотрел на него тем же взглядом, с каким он обычно говорил, что Эрен ведёт себя как ребёнок, но промолчал. Он всё ещё свыкался с мыслью, что превращение в титана не было какой-то выгодной или отталкивающей чертой. Для Эрена это просто была неотъемлемая часть его.       После успешного завершения всех тестов громовое копьё вошло в список общего вооружения для предстоящего похода, а отряд особого назначения (или отряд подопытных крыс, как мысленно оговаривался Леви) вернулся в общие казармы, чтобы нести свои знания в массы. Разумеется, не всем достались громовые копья, потому что их количество было строго ограничено, а дать новичку взрывоопасное оружие это всё равно что подписать ему смертный приговор. В мгновения паники всё могло пойти не так.       Воспользовавшись наработками Эрена, Эрвин уговорил совет позволить им использовать Трост как площадку для воспроизведения битвы. Таким образом они чётко расставили позиции и утвердили порядок действий. День выхода неизменно приближался, дыша в затылок. Даже новобранцы начали выглядеть серьёзнее, проникнувшись общим настроем и наконец перестав действовать старшим товарищам на нервы. Эрд честно пытался втянуться в круг молодёжи, но признал, что среди них только отряд Йегера был адекватным. Леви неиронично повеселило это высказывание, потому что относительно недавно Эрд не захотел бы с ним даже в одной комнате находиться, а отряд особого назначения состоял из элитных бойцов. О времена, о нравы.       За пару дней до выхода им дали общий отгул и устроили настолько щедрую трапезу, что невольно стало боязно за то, что она может стать последней. Это имело свой смысл. Все радовались и шумели, чтобы не поддаться панике. Леви сносил всё это, потому что не знал, сколько знакомых лиц увидит через неделю. Жан переговаривался с Марло, наконец изволившим ненамного отступить от своей философии самопожертвования, пока Конни и Саша дрались за последний кусок чего-то. До боли домашняя атмосфера, учитывая то, что ждало их в будущем. Леви решил в кои-то веки не портить всеобщее веселье реалистичным взглядом на происходящее и просто наблюдал. Пару раз он встретился взглядом с Эреном, держащимся близ командования, закрывавшего глаза на творящийся беспредел. Мужчина каждый раз улыбался ему, но дальше этого не заходило. Слишком много нежелательных взглядов вокруг.       За день до начала операции Эрвин толкнул мотивирующую речь, призванную напомнить бойцам за что они сражались. Он повторил позиции всех отрядов и основные их действия, что было впечатляюще, учитывая то, что главнокомандующий ни разу не заглянул в свои записи, выгравировав их содержимое на подкорке мозга. Невероятная память. Когда он распустил всех, боевой дух разведчиков валил через край. Эрен собрал свой отряд, чтобы напомнить им об их действиях и возможных вариантах отступления для того, чтобы перегруппироваться. Его речь была не такой вдохновляющей, потому что он был человеком практики, однако ни у кого не возникло сомнения в том, что они должны выполнить команды своего капитана или умереть пытаясь. В своём высокопоставленном амплуа Эрен выглядел старше, чем казался обычно, а его голос становился немного ниже, заставляя воспринимать каждое слово всерьёз. Неудивительно, что люди шли за ним.       Напоследок Леви попросил разрешения сказать пару слов, потому что в своих речах командование упускало одну маленькую деталь. Выйдя вперёд, Леви окинул товарищей коротким взглядом, отметив, насколько же они изменились за это время. Теперь он готов был с ними считаться и не побоится доверить свою спину.       — В основном это дружеское напоминание для 104-го корпуса, — сказал он, и молодёжь разом напряглась, а глаза старших заинтересованно блеснули. Леви стоял с ровной спиной и расслаблено заведёнными за неё руками, заговорив ровным голосом, потому что не хотел произвести на кого-то впечатление или смотивировать к действию. Для этого у них было командование, а он просто желал донести одну простую мысль: — Вы должны помнить, что в Шинганшине нашими главными противниками будут Райнер и Бертольд. — Лица всех тут же посерели от осознания. — Мы не знаем, какие войска они приведут себе в подмогу, но они будут там. И я хочу, чтобы вы были готовы к тому, что нам придётся сразиться с ними по разные стороны баррикад. Да, они были нашими соратниками, но сейчас они — главный наш противник. И если вы позволите себе засомневаться хоть на мгновение, поддавшись сентиментальности, вас размажут по стенке. Поэтому я надеюсь, что в нужный момент вы не станете колебаться, ставя под удар весь наш отряд. Достаточно смертей я уже увидел. Мы друг друга поняли?       Все кивнули один за другим, пусть в глазах у них не было той твёрдой уверенности, которой располагал Леви. Но этого было достаточно. Он хотел, чтобы они чётко понимали, на что шли. Не на мистическое зло на горизонте — у их врага было конкретное лицо, что могло плохо сыграть в ответственный момент.       Им пришлось спать днём, чтобы выйти на закате. Так как Леви была нужна энергия, он решил отпустить своё подсознание и удалился в Пути. Эрен уже ждал его там, сидя на берегу воображаемого моря и созерцая вечно разгорающийся рассвет. Он выглядел странно задумчивым, точнее, более задумчивым, чем обычно.       — Похоже, сегодня у тебя важный день, — сказал он.       — Да, и этот день стал бы намного проще, если бы ты перестал утаивать то, что знаешь, — сказал Леви, зарывшись пальцами в песок.       — Я всё равно не скажу ничего того, чего ты уже не знаешь. Хотя мне искренне интересно, как же ты поступишь в этой ситуации, — пробормотал мужчина.       — Главное, чтобы ты не вставлял мне палки в колёса.       — Я думал, мы уже выяснили, что твой разум мне неподвластен. Это бы облегчило задачу в разы, — покачал головой Эрен, после чего встряхнул ею, чтобы волосы не лезли в лицо.       — И всё равно у тебя всегда получается докучать мне в самые ненужные моменты, — оскалился юноша.       — Ты всё ещё злишься за пещеру Райссов? Я просто хотел, чтобы ты открыл глаза на некоторые вещи.       — И сошёл с ума, воплощая в жизнь то, что бы там у тебя на уме ни было, — передразнил его Леви, закатив глаза, после чего неожиданно усмехнулся и сел вполоборота. — Знаешь, на тебя сложно злиться с тех пор, как я понял, что даже тебя можно удивить.       Эрен молча скосил на него взгляд, чуть прищурившись, будто ожидал, что Леви достанет нож из кармана. Но у Леви были планы лучше.       — Ты не ожидаешь, что я могу сделать так, — сказал он и одним плавным движением перекинул ногу через бёдра Эрена, сев на них и наслаждаясь видом. Хоть где-то он мог выйти победителем в этой странной игре без правил, что они вели с самого начала.       Руки Эрена сами по себе легли на чётко очерченную талию, смяв свободную рубашку, которой одарило Леви его подсознание.       — Сколько тебе лет, Леви? — спросил мужчина, и этот вопрос сбил юношу с толку тем, как неуместно он был задан.       — Если переживу Шинганшину, зимой должно исполниться шестнадцать, — сказал Леви, медленно моргнув. Эрен выглядел непривычно серьёзно и смотрел прямо на него. Обычно его взгляд будто бы проходил насквозь.       Неожиданно руки на талии Леви сжались крепче, удерживая его на месте. Эрен приблизился и понизил голос почти до шёпота.       — Переживи Шинганшину. Доживи до этой цифры, и я поверю, что ты действительно способен изменить что-то. Докажи мне, что отец не ошибся, когда выбрал тебя, — сказал он, и ресницы Леви опустились сами по себе.       — Звучит как вызов, — сказал он, положив ладони на твёрдые плечи. Те дрогнули, когда Эрен издал тихий грудной смешок, всегда заставлявший юношу покрываться мурашками.       — Пусть будет так. Обещаю, что не буду мешать тебе. Пути открыты для тебя, пока ты можешь подчинить их. — И сложно было догадаться, был ли Эрен многозначителен или в кои-то веки сказал что-то конкретное. Леви решил поверить ему — всё-таки они были единым целым в этом диковинном мире, созданным кем-то.       Решив не давать Леви расслабиться до самого конца, Эрен заставил его подняться на колени, после чего и вовсе уронил на спину, нависнув с загадочной полуулыбкой. Он был похож на призрак самого себя, однако Леви не было страшно — это же Эрен. Юноша чувствовал, как подступающие волны щекочут макушку и затылок, ритмично отступая. Он неотрывно смотрел в до странного тёмные глаза Эрена, не собираясь вырываться, пока не услышал подозрительно громкий шорох, заставивший поднять глаза и увидеть накатывающий на них гребень. Волна накрыла обоих, а в следующий момент Леви сел на кровати, проведя рукой по лицу, чтобы стереть воображаемую влагу и ненадолго убрать волосы со лба, чтобы не мешались.       Он проснулся слишком рано, но сна не было ни в одном глазу, поэтому Леви неторопливо собрался, проверяя каждый ремень, чтобы они плотно прилегали к телу и не слишком давили. Редко он позволял себе настолько растянуть момент, так почему бы не воспользоваться шансом? Оказалось, что Жан тоже проснулся и смотрел в потолок. Услышав движения Леви, он свесился с кровати и молчаливо последовал примеру товарища. Леви помог ему поправить крепления на спине, чтобы всё было идеально. Это была не рядовая экспедиция — а те сами по себе были исполнены риска.       Медленно солдаты просыпались один за другим, проверяя рюкзаки и приводя себя порядок. На построении все были как штык, стоя с одинаково серьёзными лицами. К стене их вновь провожали огромной толпой, только настрой у людей был куда позитивнее в контраст настрою самих разведчиков. Легко кричать и махать кулаками, когда тебе самому не предстоит идти в битву. На стене Леви позволил себе оглянуться, чтобы посмотреть на людей, для которых он вчера был монстром, а сегодня — ключом к спасению. Толпа скандировала пожелания удачи, веля вернуться с победой, и уголок губ сам по себе приподнялся в кривой ухмылке. Его отряд неожиданно закричал толпе в ответ. Леви посмотрел на них как на идиотов, как вдруг Эрвин присоединился к всеобщему шуму, втянув в это и остальных разведчиков, разом подняв боевой дух. Лишь Леви стоял среди всего этого тенью и просто свысока смотрел на мир, который когда-то созерцал с поднятой головой.       Дорога до Шинганшины заняла всю ночь при том, что они не останавливались и не сбавляли темп. Им надо было совершить марш-бросок и выхватить победу одним махом, не дав врагу сориентироваться. Леви вёл свою лошадь, оглядываясь вокруг. Ночью мир выглядел иначе, казался более пустынным. Вспомнились Пути, где ночь царила постоянно. Было ли так из-за того, что дневное время принадлежало реальным людям? Так или иначе отсутствие титанов играло им на руку, позволяя не замедляться по дороге. Они наткнулись лишь на одну особь, спрятавшуюся в тенях и глубоко спящую. Не став тратить на неё время, разведчики отправились дальше, шёпотом переговариваясь и делясь тем, где у них волосы встали дыбом. Сам Леви не высказывался, полностью сосредоточившись на дороге. Он не хотел забивать голову лишним шумом. Если даже Эрен из Путей затих и пообещал не мешать, дело было серьёзное. У них не было шанса на ошибку, иначе можно будет распрощаться со стеной Мария и лучшими бойцами человечества разом. Звучало как чертовски мрачный прогноз.       Когда они подошли к реке, проходящей через Шинганшину, Эрен, Армин и Микаса неожиданно оживились, принявшись тихо переговариваться между собой. Их можно было понять — спустя несколько долгих лет они наконец вернулись домой на землю, отобранную гигантами у трети человечества, рассыпавшейся по миру в ожидании голодной смерти из-за экономического кризиса. От результата сегодняшнего сражения будет зависеть судьба этих людей в будущем. Леви может подарить им шанс или отобрать последнюю надежду. И он собирался чертовски точно исполнять любые приказы, чтобы не привести ко второму. Он собирался вернуть Шинганшину людям, подарившим ему дом, тем самым закрыв этот должок.       Достигнув внутренних ворот, они на конях пробежали через весь район, после чего перешли на приводы рассредоточившись в поисках потенциальной засады. Таковой не обнаружилось, однако Армин заметил что-то необычное и дал отмашку Эрвину, после чего спустился со стены. Леви дождался сигналов о том, что всё чисто, после чего под команду Эрвина спрыгнул со стены, заранее порезав руку. Он обратился за считанные мгновения, сразу же наращивая кристалл прямо изнутри, после чего выбрался из оболочки и поспешил скрыться. Привод не пострадал, и Леви натянул на голову сползший капюшон. Райнер и Бертольд знали его в лицо, но им надо было ещё увидеть это лицо, чтобы знать, на кого нападать. Такая маскировка экономила Леви лишние секунды.       После второй отмашки Эрвина Леви с отрядом Ханджи отправился к внутренней стене, чтобы залатать вторые ворота, за которые новобранцы уже должны были вывести лошадей. Стоило только справиться с этим, и враг может хоть вечность наступать — тогда Леви будет свободен, чтобы отбить любое нападение. Тем временем Армин поднялся к Эрвину на стену и сообщил об обнаруженных им следах человеческого пребывания на стене, помимо остатков костра, торопливо сброшенных. Подозрительным ещё был тот факт, что в Шинганшине не осталось ни одного титана, хотя после разрушения все отряды, что отправлялись на зачистку, были безжалостно съедены без шанса на успех. Если всё шло слишком легко, то оно определённо шло не по твоему плану.       — Враг подготовил нам сцену и позволяет играть по нашим правилам, — сказал Эрвин, после чего выпустил сигнал о приостановке операции. — Добавлю тебе людей, вычисли место, где он мог затаиться.       Договорив, главнокомандующий подал сигнал и велел подошедшим солдатам слушаться любых приказов Арлерта беспрекословно. На последнем слове сделал особый акцент. Любой бывалый разведчик знал, что Эрвин полагался на Армина во многих вопросах, когда дело касалось стратегии и надобности продумать что-либо. Вместе они в разы сократили смертность среди разведчиков в меру своих возможностей, и Армин был уважаемым лицом, поэтому лишний раз напоминать об этом не надо было.       Микаса взглянула на Армина и приподняла брови.       — Враг решил поиграть в прятки, — пробормотал тот и подошёл к краю стены.       Так как время поджимало, он готов был бросить людей на то, чтобы проверить все жилые здания, охватив площадь за максимально короткий срок, однако Армин не хотел принимать поспешных решений. Если бы враг прятался в жилых зданиях, они не стали бы палить костёр здесь. Или наоборот — таким образом стремились отвлечь внимание. Во время тренировок в Тросте практика показала, что заброшенные здания являются прекрасной площадкой для пряток, если умеешь сидеть тихо и долго. Но врагу важно было нанести удар оттуда, откуда это не будет ожидаться. Где его даже не станут искать.       — Рассейтесь по периметру и обыщите каждый клочок стен. Не пропустите ни миллиметра. Ищите полости, — сказал он, смотря на трещины. Внутри стен мог поместиться целый титан. Там более чем вероятно мог спрятаться человек. — Если что-то обнаружите, пустите звуковой сигнал. Выполнять.       Люди тут же разошлись в разные стороны, выстроившись рядам и принявшись простукивать стены. Леви и отряд Ханджи наблюдали за этим со стороны. Не нравилось ему это. Значит, Армин заметил что-то, что намекало на потенциальную ловушку. Скорее всего, они только что сами загнали себя в капкан, вот-вот готовый захлопнуться. Прежде, чем рука легла на лезвие, ладонь Ханджи легла на плечо Леви в немой просьбе повременить. Они были слишком далеко, чтобы реально что-то сделать. Вместо этого им надо было вернуться к Эрвину и выслушать новый план.       Эрвин коротко обрисовал ситуацию, и Леви вновь опустил глаза на стены. Оказывается, связаны у них были не только руки.       — Тебе лучше затаиться, Леви, — сказал Эрвин. — Мы не можем позволить им забрать тебя в столь ответственный момент, поэтому тебе стоит экономить силы. Жди указаний.       — Так точно, — ответил Леви и вернулся к наблюдению.       Один из разведчиков что-то нащупал и собрался достать сигнальный пистолет. Леви заметил его движения раньше, и ткнул Микасу локтем. Та без лишних слов обнажила лезвие, готовясь действовать. И не зря.       Разведчику даже не дали сделать выстрел, как вдруг из открывшейся полости его атаковал клинок, рассекая грудную клетку. Следом за трупом выскочил Райнер — и допустил ошибку, оставив спину открытой на лишнее мгновение. Стоило ему перевернуться, как Микаса уже пронзила одним клинком шею, а вторым — сердце, чтобы наверняка. Оттолкнувшись от трупа, она извернулась в воздухе и вернулась на стену. Лица разведчиков вытянулись, когда случился взрыв, и Райнер превратился в титана, оставшись лежать затылком в землю, абсолютно неприступный. Из такой позиции атакуй не атакуй — бесполезно. Подбородок Леви напрягся. Ещё одна способность, о которой они не знали. Даже лучшие умы человечества не могли предусмотреть всего.       Через секунду хлопок позади заставил их обернуться и увидеть новую фигуру, появившуюся на сцене. Звероподобный титан, которого упоминали солдаты из 104-го в своих отчётах по облаве замка Утгард. Титан был не один, а окружённый другими, явно не обладающими разумом. Сам он вальяжно расселся среди них, издав громкий вопль, после которого группа мелких особей направилась к воротам, где как раз расположились лошади. И будто прочитав мысли разведчиков, Звероподобный прицельно кинул в ворота валун, блокируя путь для отступления. Эрвин сразу же понял его план, нахмурившись. Это был хороший план, способный почти полностью подавить операцию, если они неправильно разыграют карты. Эрвин принялся ровным голосом раздавать команды и направления, после чего повернулся к Леви.       — Боюсь, теперь ты можешь стать нашим единственным козырем. Справишься?       — Говорите, что делать, — сказал Леви. Он выглядел настолько же спокойно, насколько сам Эрвин. Даже голос оставался предельно чистым, лишённым нервозной дрожи.       Эрвин коротко обрисовал схему действия противника такой, какой её видел, исходя из позиций. Бронированный медленно, но верно карабкался по стене, не давая времени на разглагольствования.       — Ты с Армином объединишься с отрядом Ханджи, и вы возьмёте на себя Бронированного. Можешь использовать свою способность, чтобы отвлечь его внимание. По приказу командира разрешается использовать громовые копья.       Неожиданно в разговор встрял Эрен.       — Мне сопровождать свой отряд? Или выследить Колосса?       — Нет, ты понадобишься мне здесь с Микасой. Пока не избавимся от того субъекта, — Эрвин кивнул в сторону Звероподобного, — покоя не видать. Подозреваю, что он отдаёт приказы с их стороны. И мне понадобятся все силы, чтобы прикончить его. Возражения?       — Никаких, — ответил Эрен, хотя лицо держал нейтральным, чтобы не выдать своего беспокойства. Во время тренировок он делал основной упор на то, что будет сопровождать Леви, прикрывая его во время операции. Он не был готов к тому, что их рассоединят посреди сражения. Однако Эрен верил, что Леви справится: всё-таки с ним будут Армин и Ханджи. А Эрен сам высказывал беспокойство относительно боеспособности Эрвина. Вот и настало время его прикрыть.       Они с Микасой кивнули друг другу и спрыгнули со стены. Эрвин повернулся к Армину.       — Передаю тебе и Ханджи командование фронтом за стеной. Вы берёте на себя Бронированного и проводите операцию по его обезвреживанию согласно одной из тренировочных программ.       — Так точно, сэр! — ответил Армин, нездорово бледный. Он явно не ожидал того, что ему на голову свалится такая радость. Армину было комфортнее сиять смекалкой из-за кулис, а не находиться в центре внимания.       Видя его волнение, Эрвин положил руку подчинённому на плечо, одарив почти отцовской улыбкой.       — Я верю, что вы справитесь. Отдадим этому наши сердца, — сказал он, после чего вновь заговорил твёрдым командным голосом: — Приступать!       — Есть! — Через мгновение на стене остался один лишь главнокомандующий.       Вскарабкавшись наверх, Райнер не был удивлён тем, что его встретила звенящая тишина вкупе с завываниями ветра. И лишь одинокий Эрвин Смит стоял рядом. На него Райнер не стал даже отвлекаться, оценивая обстановку внизу. Всё равно один солдат не сможет причинить даже малейший вред его броне, так что напрягаться смысла не было.       А Эрвин со стороны наблюдал за Бронированным, ожидая реакции, пока у себя в голове отсчитывал мгновения. Когда за спиной раздался взрыв, он даже не стал оборачиваться, продолжая смотреть на своего оппонента в ожидании реакции. Когда Бронированный обернулся, выражение его маски никак не изменилось, но Эрвин был готов поклясться, что добился нужного эффекта. Уголок губ подцепила триумфальная ухмылка, и он снял капюшон, открывая лицо противнику без толики страха. Райнер посмотрел на него, явно пребывая в раздумьях, но сделал всё так, как просчитал Эрвин: спрыгнул со стены, чтобы броситься в погоню за убегающим титаном Леви. Эрвин спокойно спустился со стены, предоставив эту часть боя своим лучшим подчинённым. Он знал, что Леви не будет колебаться.       Обратившись в титана, Леви отсчитал пару секунд, давая Райнеру заметить его, после чего развернулся и направился к воротам, делая вид, что собирается вскарабкаться на стену. Ему надо было привлечь внимание и убедиться, что Райнер заглотит наживу, иначе дело труба. С двумя титанами сразу (и Бертольдом, скрывающимся где-то поблизости) Леви вряд ли справится даже при поддержке разведчиков. Разделить их и разделаться с каждым было самым верным решением. И не дать Райнеру подобраться к стене. Леви услышал быстрые шаги за собой, догадавшись, что Райнер спустился на землю и перешёл на бег. Он без сомнений раскусил план Эрвина, но решил подыграть ему, высоко оценивая собственные возможности. Это он не знал, какой сюрприз подготовила ему команда Ханджи, чтобы оказать достойное приветствие. Задачей Леви было задержать Райнера и сделать его доступной мишенью, чтобы сократить риски от взрыва громового копья.       Найдя достаточно открытую площадку для полноценного боя, Леви резко обернулся, нарастив кристалл на руках, чтобы достойно противостоять броне Райнера. Если приложит достаточно усилий, то даже сможет её пробить. Он должен был выиграть время для вооружения и позволить разведчикам занять выгодные позиции.       Райнер не стал медлить и бросился в атаку сразу же, как только Леви остановился. До этого они сталкивались лишь на тренировках, и даже дураку было понятно, что Райнер сдерживался, не желая лишний раз навредить товарищу. Или, если подумать лучше, не желая демонстрировать действительный уровень своих способностей, чтобы не раскрывать всех карт. Хитрый жук. Но и Леви не собирался сражаться честно, раз уж они покинули родные пенаты, и Шадис не возникнет за плечом, принявшись орать про детские махания руками. Настало время продемонстрировать Райнеру то, как Леви выживал в Подземном городе, где человек человеку волк.       Не успел Райнер нанести удар, как Леви ушёл в сторону и ответил прицельным хуком в голову, намереваясь максимально дезориентировать противника. Райнер очень удачно заметил, что его титан медлительный за счёт своей брони — что только играло на руку, потому что Леви брал скоростью и ловкостью движений. Парой ударов он сломал маску на лице титана, однако не пытался добраться до затылка, зная, что не потянет это дело в одиночестве и загонит себя в ловушку, если попытается что-то предпринять самостоятельно. Он не забывал о своей главной задаче, как и о том, что Райнер мог просто попытаться задержать его. Наверняка он скоро поймёт, что ему не извлечь Леви из оболочки титана без чужой помощи — и тогда останется только тянуть время до появления Бертольда. Леви должен был закончить это сражение раньше.       Он подпустил Райнера к себе, пропустив пару ударов, не причинивших огромного вреда. Зато это позволило ему схватить Райнера за голову и ударить лишившимся маски лицом об колено, сразу после чего Леви со всей силы вдавил пальцы ему в глаза с мерзким склизким звуком, ослепляя противника и выбивая его из равновесия. Пользуясь возможностью, Леви заставил Райнера упасть на колени и заключил его в медвежьи объятья, прижимая голову к себе, чтобы открыть затылок. Лучше позиции придумать он уже не мог — подбегай да взрывай. Райнер попытался нанести ему несколько ударов, но он был порядком ослаблен, а болевой порог Леви вырос за время этих дурацких тренировок и экспериментов, время от времени заканчивавшихся отрыванием конечностей.       К счастью, ему не пришлось намекать лишний раз, и со стороны послышалась команда Ханджи:       — Открыть огонь!       Прежде, чем Райнер попытался вырваться, в прорехи его брони уже засунули несколько копий. Похоже, Райнер замер от шока, и Леви резко отпрянул от него, чтобы его не зацепило взрывной волной. Он на себе испытал, насколько это болезненная штука.       К счастью, броня отвалилась с первого взрыва, что достаточно повлияло на Райнера, либо потерявшего сознание, либо оглушённого до полной потери концентрации. Оба варианта играли на руку, и следующая команда Ханджи не заставила себя ждать:       — Повторный залп!       Леви напрягся, готовясь броситься вперёд, если Райнер попытается уклониться, или кто-то таки посмеет засомневаться, если демонстрации агрессии Бронированного было недостаточно, чтобы убедить всех в том, что дружеских разговоров не будет.       К счастью, никто не стал колебаться, и второй взрыв повредил человеческое тело Райнера, снеся ему большую часть головы. Больше он не двигался. Леви на всякий случай решил проверить и приблизился, готовый к удару в любой момент. Он-то наверняка выживет, а любого случайного человека может и убить, если Райнер вдруг включит режим берсерка. Но он оставался неподвижным. Леви повернулся к Ханджи и подал сигнал.       — Операция по обезвреживанию проведена успешно!       Леви услышал тот коллективный вздох облегчения, что пронёсся среди разведчиков, но он знал, что смотреть следовало не в ту сторону, и повернулся, ища глазами свой отряд. Как он и ожидал, Саша и Конни расплакались, присев на крыше. Жан принялся орать на них, хотя у самого голос дрожал, как у перепуганного ребёнка. Изабель присела рядом с Сашей, успокаивая её, пока Фарлан положил руки на плечи Жана и Конни. Леви подошёл ближе зданию, на котором они расположились. Как только Изабель обратила на него внимание, он показал несколько простых жестов.       — Что он говорит? — спросил Жан.       — Что мы хорошо поработали, — ответила Изабель, однако в голосе её не было той самой привычной радости от победы над сильным соперником. Райнер тоже был ей не чужим человеком, пусть никогда не сравнился бы с Фарланом и Леви. Но нельзя было забыть те времена, когда он позволял Изабель карабкаться на свои плечи на спор, и они шутили, что вместе образовали одного из мелких титанов. Часть девушки не хотела расставаться с этими воспоминаниями даже если сам Райнер легко отбросил их, выполняя чужие команды. Она дорожила им как другом, но не собиралась предавать свою семью.       — Рано расслабляться! Приготовить ещё один залп! — команда Ханджи заставила всех обернуться. Зрачки Леви сузились, когда он увидел, что тело Райнера дёрнулось. Едва заметно, однако достаточно, чтобы успеть это увидеть.       Леви зарычал и махнул руками, веля убираться, пока сам сгруппировался. Но его предупреждения утонули в оглушительном вопле, вырвавшемся из пасти Бронированного Титана. Все едва успели закрыть уши, когда увидели, как открылась его пасть, однако звуковая волна заставила содрогнуться внутренности. От шока немного поплыло в глазах. Не успели они сориентироваться, как в небе мелькнула тень, и стало очевидно, что пришло время Бертольду вступить в бой.       По команде Ханджи все тут же бросились врассыпную, удаляясь от потенциального места падения, чтобы не попасть под взрыв. К счастью, Бертольд таки заметил поверженного Райнера и не стал атаковать сразу, вместо этого с громким криком показавшись наружу и спустившись на землю.       — Не атаковать без моей команды! — Несмотря на предупреждение Ханджи, никто и не собирался, но копьями вооружились все.       — Подождите атаковать, — внезапно прозвучал новый голос, и у Ханджи мурашки по коже пробежались от удивления. Леви выбрался из титана и сейчас стоял на его плече. — Есть идея как закончить всё без сражения, и сейчас у нас получилось добиться того, чего не получалось раньше.       — О чём ты?       — Мы смогли разделить их. Помните, что они не только преступники-убийцы, но и мои сверстники. Полагаю, я смогу воздействовать на Бертольда, если вы позволите мне независимое вмешательство. Приказы?       Леви выглядел пугающе спокойным на фоне происходящего. Он даже в лице не изменился, будто скучал на очередной тренировке, а голос оставался ровным, и тон — сдержанным. Он не собирался выступать против командования, однако чётко дал Ханджи выбор. Превратиться в тех, с кем они сражаются, или таки рискнуть, вслепую доверившись пятнадцатилетнему юноше с поразительными умственными и физическими данными, уже не один раз доказавшего свою лояльность. Ханджи вспомнилось, как Эрен каждый раз, когда Леви просил отдать ему приказ, дозволял тому действовать согласно собственным убеждениям. И часто он даже не знал, что Леви собирается сделать и добьётся ли в этом успеха. Он брал и приказывал действовать, позволяя Леви выложиться на полную без оглядки. А Леви задавал вопрос, чтобы показать, что помнит, чья рука держала поводок. Стоило отказать ему, и он замолчит, покорно подчиняясь приказам. Только вот правильно ли было рисковать всем, доверившись его субъективному мнению? Правильно ли было атаковать, не попытавшись сыграть на состоянии противника в свою пользу?       Зубы скрипнули. Как Эрен заставлял такие решения выглядеть легко и непринуждённо?       — Дозволяю действовать согласно своим усмотрениям. В случае провала возвращаемся к старому плану. — Каждое слово давалось с трудом, будто цепляясь за губы в последний момент.       — Благодарю. Займите позиции, что укроют вас от взрыва. Не спускайте глаз с Бронированного и постарайтесь извлечь тело, — предупредил Леви и воспользовался приводом, бросившись наперерез Бертольду, когда тот взобрался на одну из башен, высматривая места скопления людей.       Приблизившись, Леви встал на крыше, позволяя заметить себя. Он специально остался один, уравнивая шансы. Бертольд выглядел напряжённым донельзя. Если сыграть на этом правильно, то Леви удастся добиться того, что он упустил в лесу. Сделав глубокий вдох, он приложил ладони ко рту.       — Эй, Бертольд, давай поговорим!       Он видел, как Бертольда передёрнуло от этих слов. Прежде, чем он открыл рот, Леви знал, что он скажет — нашептал один загадочный засранец. Поэтому действуя на опережение, он крикнул ещё настойчивее:       — Да, я выслушаю твои угрозы и даже подумаю сдаться! — Лицо Бертольда вытянулось от удивления, и Леви не дал ему опомниться, продолжив гнуть свою линию: — Спускайся сюда, чтобы я не орал во всё горло! Я даже потрудился выбраться из титана и остаться наедине, чтобы ты не напрягался! Прикончить меня взрывом будет плёвое дело!       Бертольд смотрел на него. Леви ответил таким же пристальным взглядом. В итоге он выиграл молчанку, и парень покинул башню, спрыгнув на крышу. Леви даже не дрогнул, сохраняя открытое положение тела и не собираясь тянуться к лезвиям. Он должен был пойти на риск, чтобы обеспечить себе гарантию успеха. Иначе все слова будут насмарку.       — Ты правда готов сдаться? — спросил Бертольд неожиданно тихо, однако напряжение отчётливо звучало в голосе, будто парень превратился в натянутую струну.       Леви пожал плечами.       — Что такое одна жизнь против тысяч? Я не такой уж незаменимый, — сказал он.       — Ты же понимаешь, что на этом мы не остановимся? Мы будем продолжать, пока все люди за стенами не вымрут.       — И чем же мы тебе так не угодили? — спросил Леви, приподняв брови. — Это из-за того, что наши смеялись над твоими позами во сне? Или из-за того, что Конни украл у тебя любимую булочку, пока ты не смотрел? Может, я слишком сильно ударил тебя на тренировке?       — Ты не дурак, Леви, и должен понять, что дело не в тебе и даже не во мне, — отрезал Бертольд, звуча непривычно резко по сравнению с тем, как он себя подавал за стенами. Что делало с людьми отчаяние. Он очевидно был напуган до дрожи, особенно когда увидел, как Райнера обезглавили даже не вспотев. Он смотрел на своего некогда товарища, державшегося подобно статуе с красными отметинами на лице, напоминавшем о том, что они оба являлись не теми, за кого себя выдавали.       — Увы, не понимаю, потому что меня не посвятили во всеобщий заговор. Будь добр, просвети. Я готов поболтать, как когда-то.       — Какое «когда-то»? Не будет никакого «когда-то»! Ты всего лишь отвлекаешь меня, позволяя своим дружкам занять выгодную позицию, чтобы сделать со мной то же самое, что и с Райнером! Мы враги! — вспылил Бертольд, всплеснув руками. Он попался на крючок ещё в тот момент, когда дослушал первый вопрос Леви. Колебания Бертольда были заметны на его блестящем от пота и покрасневшем пятнами от гнева внутри лице. Похоже, его просто таки разрывали противоречивые эмоции, которые он не мог выплеснуть.       — Райнер просто бросился на меня без единого слова. Не мог же я спокойно стоять, — Леви специально говорил короткими предложениями, донося каждую мысль предельно ясно, чтобы у Бертольда не было шанса найти прорехи в его речи. — Уверяю, я тебе друг. Вот, слушай, — сказал он и повысил голос, чтобы прокричать следующие слова на всю округу: — Если кто-то посмеет напасть на Бертольда из засады, я восприму это как личный вызов и атакую вас в ответ вне зависимости от того, кем вы являетесь! Сидите ровно, если не хотите спровоцировать ещё и меня!       Лица разведчиков вытянулись точно так же, как и лицо Бертольда. Леви не мог этого видеть, но чувствовал себя удовлетворённым, обозначив нейтральную позицию. Ему надо было показать, что он не поддерживает любую засаду, что могли подстроить проворные товарищи.       С губ Ханджи сорвалась цепочка приглушённых ругательств. Вот так пусти ребёнка в свободное плаванье, а он и дом родной продаст. Было очевидно, что Леви хотел убедиться, что Бертольд не атакует его, запаниковав, однако это был перебор. Бросая вызов командованию, Леви фактически совершал преступление! И не похоже, что он хоть как-то жалел об этом.       Ребята из 104-го корпуса притаились, как мыши. Они не слышали сути переговоров Леви и Бертольда, однако чётко услышали объявление Леви и задержали дыхание от шока. Что задумал этот безумец? Его главнокомандующий покусал?       — Странный ты человек, Леви, — сказал Бертольд.       — Мне часто это говорят, —пожал плечами юноша.       — Чего ты добиваешься этим всем? Просто тянешь время? — А вот и то, чего Леви добивался с самого начала, — интерес. Если получится правильно сыграть, то переговоры пройдут успешно. В случае провала он рискует поджариться до хрустящей корочки.       — Просто хочу знать правду. Я помню, что ты говорил об убийстве и долге. Как и помню слова Энни, — сказал Леви. При упоминании знакомого имени глаза Бертольда чуть расширились. Значит, рычаг всё ещё рабочий. — Я тоже пытался поговорить с ней, но она отказалась. Она всё ещё у нас, заперлась в дурацком кристалле и, похоже, сама не может из него выбраться. Печальное зрелище. Я искренне надеюсь, что у тебя хватит мозгов сказать мне, что тут творится. Почему какой-то «воинский долг» для вас важнее, чем собственная жизнь?       Бертольд поджал губы, явно восприняв вопрос как оскорбление.       — Потому что наша жизнь ничего не значит в этой войне, — сказал он явно давно заученную фразу.       — А если я скажу, что не хочу, чтобы ты жертвовал своей жизнью? Саша и Конни рыдали, как малые дети, из-за того, что случилось с Райнером. Не хочу, чтобы это повторилось снова, — зашёл издалека Леви, давя на эмоции, после чего перешёл к делу: — Переходи на нашу сторону, Бертольд. Если у тебя получится уговорить Райнера не пытаться размозжить мне голову — пожалуйста. Я сделаю всё, чтобы защитить вас, если вы поможете мне. Никому из нас не придётся умирать здесь.       — Такого не может быть. Ты врёшь.       — Руки даю на отсечение, — с лёгкой усмешкой ответил Леви, хмыкнув собственной шутке. — А если говорить серьёзно, то я не вру. Позволь показать тебе.       Договорив, юноша вытянул руку перед собой, держа её ладонью вверх. Доверительный жест. Бертольд нахмурился, будто пытался высмотреть подвох, размещённый поверх ладони.       — Можешь коснуться лишь кончиками пальцев. Это лишь теория, но она должна сработать, если я всё правильно понимаю. Если посчитаешь, что я пытаюсь подставить тебя, отрезай мне руку без промедления. Можешь даже достать лезвие на всякий случай, я не обижусь.       Пока Бертольд колебался каждую минуту, голос Леви сохранял извечное спокойствие, обволакивающее и притягивающее. Будто они не были окружены со всех сторон и не находились под прицелом опаснейшего оружия, созданного разведчиками. Будто Бертольд не разрушил жизни тысячам людей и не предал его. Будто он всё ещё верил в Бертольда. В голове пронеслись слова Энни, когда-то сказанные устами Леви. Райнер был согласен с этим даже при своём яром радикализме. Это просто была война. И они в ней были пешками. Совершенно одинаковые.       Леви никак не выдавал внутреннего напряжения, а его рука даже не дрожала: тонкое запястье, изящная кисть, пять тонких пальцев. Бертольд помнил эту ладонь покрытой тёмными мозолями, заставившими кожу загрубеть навсегда. Сейчас же он смотрел на мягкую светлую кожу, притягивающую взгляд. Леви терпеливо ждал, расслабленно наблюдая. Он не отступил и не напрягся, когда Бертольд сделал первый маленький шаг. Будто это было правильным решением. Будто только так он и должен был поступить. Парень подошёл к Леви, смотря на него сверху вниз. Он поверить не мог, что этот низкий парнишка вызывает у него дрожь в коленях силой одного взгляда. Глаза Леви смотрели удивительно ясно и без какой-либо ненависти, а в переливах серебристой радужки будто бы затаились вековые знания, дарящие Леви небывалую мощь.       Бертольд неуверенно поднял руку, и пальцы его подрагивали, а ладонь вспотела. Леви не стал подгонять, смотря в самые глаза. Бертольд был готов поклясться, когда они ещё учились в кадетском корпусе, взгляд Леви был таким глубоким и пугающим, будто за ним пряталась бездна невысказанных истин. Если долго смотреть, можно было было подумать, что видишь перед собой лицо чужого человека, более старого и уставшего, чем должен был выглядеть пятнадцатилетний юноша.       Тяжело сглотнув от того, что во рту внезапно пересохло, Бертольд опустил взгляд на светлую ладонь. Как и было сказано, он соединил лишь подушечки четырёх их пальцев и вздрогнул от ощущения, словно по телу прошёлся разряд. Он чувствовал нечто подобное, когда бестелесный голос велел убираться подальше, и титаны атаковали их с Райнером со всех сторон. Он поверить не мог, что Леви был способен на такое, потому что никто, кроме их главнокомандующего, не был способен управлять титанами. Возможно, это знание заставило Бертольда поверить Леви сейчас. Может, он просто хотел, чтобы его переубедили, показали, что он делает правильный выбор, доверяясь тому, кого когда-то назвал своим другом. Леви не осуждал его даже когда они чуть не забрали его навсегда, лишив рук и обездвижив. Он сопротивлялся и боролся, но ни словом, ни делом не продемонстрировал своё презрение. Будто понимал Райнера и Бертольда с самого начала. И, чёрт возьми, Бертольд хотел понять, что творилось в голове у этого человека-загадки, запертого в теле пятнадцатилетнего мальчишки.       Когда их пальцы соприкоснулись, Леви постарался открыть своё сознание, как делал в те моменты, когда поддавался инстинктам титана и позволял им управлять собой, чтобы добиться какой-либо цели. Как научил его Эрен, провожая в Пути. Леви хотел провести Бертольда следом, надеясь, что это сработает. На мгновение мир вокруг них померк, сменившись знакомым пейзажем ночи и песков, исчезнувшим почти сразу же, но Леви знал, что у него получилось.       — Что это было? — спросил Бертольд. На его лице проявились отметины, будто он только завершил превращение. Они находились в промежутке между Путями.       — Наверняка, то, про что тебе рассказывали, когда послали искать титана-прародителя, — ответил Леви. Его глаза сияли, а радужка стала почти белой, что выглядело по-своему жутко. — Я способен сделать это благодаря тому, что ты являешься таким же титаном, как и я.       — Но ты не принадлежишь, к королевской семье, тогда как… — Бертольд оборвал себя на полуслове, неспособный сформулировать мысль до конца.       — Если бы я знал наверняка, я бы тебе ответил. Но у меня есть свои способы делать то, что я делаю. А теперь позволь мне показать тебе кое-что. Скажи, если увидишь это.       Он не мог изменить пространство вокруг них, но мог попытаться повлиять на самого Бертольда, раз у них получилось наладить связь. Леви послал ему образ из собственных воспоминаний: Энни, запертая в кристалле с навсегда застывшими на щеках слезами.       — Это… правда? — спросил Бертольд, смотря куда-то в пространство, будто видел перед собой нечто иное.       — Это мои воспоминания, — сказал Леви.       Раз эксперимент удался, он решил зайти немного дальше: показал Райнера, прикончившего разведчика прежде, чем тот успел среагировать и хотя бы попытаться уклониться; Бронированного, бросившегося на Леви сразу же, как только настиг его. И лица Саши и Конни, чётко отпечатавшиеся в воспоминаниях с первого взгляда.       — Зачем ты показываешь это мне? — спросил Бертольд, опустив глаза на лицо Леви, как только смог видеть снова. От непривычного ощущения у него волосы встали дыбом, будто он подсматривал за чем-то личным, пока Леви щедро приоткрыл завесу своей памяти.       — Чтобы ты понял, что я не вру. Ваши жизни для нас не разменный материал, и вы так и не стали нашими заклятыми врагами, что бы ни случилось. Мы с вами одинаковые заложники ситуации, и я хочу попытаться освободить нас от этого, — ответил Леви.       Бертольд покачал головой, внезапно показавшись очень печальным.       — У тебя не получится. Даже если тебе удастся провернуть твою задумку и уговорить Райнера, на вас продолжат охотиться. У него там осталась семья, и мы не знаем, что с ними сделают, если Райнер предаст нас, — сказал он.       Самое время, чтобы спросить: «Там — это где?» — однако Леви воздержался. Каким бы грозным он ни пытался казаться поначалу, глубоко в душе Бертольд всё ещё оставался чувствительным и эмпатичным человеком. И его можно было победить только его же оружием. Поэтому Леви ответил:       — Мы отпустим Райнера. Как ты сказал, всё равно он вернётся ещё раз. Или возьмём его в плен и сделаем героем. Тогда никто не пострадает.       — Наш главнокомандующий не поверит. Он сразу поймёт…       — Тогда будем бороться, а потом позволим Райнеру удрать до следующего столкновения. Знаешь, это немного нечестно, что вы сражаетесь с нами уже долгое время, если верить тому, что вы с Райнером говорили, но мы даже не знаем, с кем сражаемся.       Судя по тени, лёгшей на лицо Бертольда, ему это тоже казалось несправедливым. Хотя бы тут они были на одной волне.       — Я не собираюсь заставлять тебя убивать своих людей. Если хочешь, мы даже отпустим тебя, хотя это будет непросто, учитывая то, что все будут заинтересованы той информацией, которой ты можешь обладать. Но если ты предоставишь нам эту информацию, то спасёшь множество жизней. Как видишь, битва это не единственный способ вести войну. Я слышал, как ты плакал, когда вы с Райнером подставили меня. И я верю, что ты раскаиваешься за то, что вы сделали со стеной Мария, даже если это ваша обязанность. Наверно, тяжело было четыре года прожить в окружении людей, перед которыми ты виноват.       Плечи Бертольда резко опустились от тяжёлого вздоха.       — Очень тяжело. Ты видел, что случилось с Райнером, — сказал он. Былой запал и призывы к убийству окончательно покинули его, превратив в того человека, которого Леви когда-то знал. Или хотел верить, что его знает. Всё-таки все они были всего лишь людьми.       — Ты волен попытаться что-то изменить. Наступать себе на горло всю жизнь или рискнуть и попытаться. Я клянусь, что сделаю всё, чтобы тебя выслушали, однако я не могу заставить тебя принять решение. Это твой выбор, Бертольд. Сделай его, — сказал Леви, подведя переговоры к их апогею. В этот момент от следующих слов Бертольда решится, кем они будут, когда покинут это странное место меж пространств: врагами, идущими на поводу у кого-то, или союзниками, способными переступить через деяния прошлого ради общего блага. Леви не собирался торопить Бертольда, как и было с рукой. Ему надо было, чтобы Бертольд поверил ему и был честен с собой.       Бертольд опустил глаза, не в силах выдержать вес слишком проницательного взгляд Леви. Всё его естество кричало, что это будет правильным решением. Ему некуда было возвращаться: отец умер, пока его сын пожинал плоды своих ошибок на чужой земле. Бертольд был лишь очередным солдатом, которому выпала честь оказаться на передовой и сражаться за людей, которых он в глаза не видел. Сначала он был перепуганным ребёнком, потом вырос в перепуганного подростка. Страх руководил всей его жизнью, однако после слов Леви он будто бы исчез, отступив и растворившись. Бертольду было стыдно за себя от и до, однако Леви уговаривал его так, будто его решение имело какое-то значение. Будто он не был монстром, несущим лишь разрушения. Будто он не был оружием, призванным лишь служить и убивать.       На одной чаше весов был бессмысленный почёт, воинская гордость и навязанная другими идея; на другой чаше весов лежали какие-то четыре года, позволившие Бертольду почувствовать себя человеком и кем-то большим, чем просто марионеткой в чужих руках. Если он решится, дороги назад не будет. А Леви всё ещё не торопил его, не толкал прикладом в спину, заставляя ускоряться, не требовал предать себя, чтобы добиться чужой цели. Он ждал, позволяя Бертольду выбрать сторону. Энни выбрала побег, Райнер выбрал сражение. Бертольд решил, что он будет бороться за то, что считал правильным. Настало время сбросить маски и сделать битву реальной.       Его рука двинулась, и Леви удивлённо опустил глаза, когда его ладонь полностью накрыла чужая, крепко сжав. Руки Бертольда всё ещё мелко дрожали, однако когда Леви поднял взгляд, в глазах напротив он увидел непреклонную решимость.       — Я согласен, — сказал Бертольд. Он звучал куда увереннее, чем в те моменты, когда требовал от Леви сдаться в плен. — Я приму твою сторону и предам своих людей, но взамен ты должен пообещать мне несколько вещей.       — Внимательно слушаю, — сказал Леви, не пытаясь скрыть удовлетворения в голосе.       — Вы оставите Райнера в живых.       — Выполнимо.       — Вы не причините вред Энни.       — Мы и не собирались.       — Я буду свободен, и вы не будете заставлять меня делать то, с чем я не согласен.       Уголки губ Леви приподнялись, будто ему было смешно от услышанного.       — Если ты не заметил, Бертольд, пусть мы живём за стенами, но каждый из нас свободен в своём выборе. Я не обещаю, что тебя примут с распростёртыми объятьями, но я сделаю всё, чтобы ты не пожалел о своём решении, — сказал он, и Бертольд верил каждому слову. Через их соединённые ладони он чувствовал, что Леви не врёт.       Пространство вновь изменилось на долю секунды, а за плечом Леви появился силуэт. Он не был чётко виден, будто являлся лишь тенью реального человека, но Бертольду не надо было долго думать, чтобы узнать его. Парень вытянулся в лице, смотря поверх плеча Леви.       — Капитан Йегер? Почему он здесь? — спросил настороженно.       Леви повернулся, столкнувшись взглядом с тёмными глазами.       — А, это неприятный бонус, преследующий меня с тех пор, как я пробудил способности титана. Похоже, он достался мне из воспоминаний его отца, — ответил Леви, отмахнувшись. — Не обращай на него внимания, потому что основная его забава это действовать людям на нервы и вставлять палки в колёса. Раз мы договорились, нам нужен план.       — Какой? — нахмурился Бертольд.       — Если Райнер или твой главнокомандующий заметят, что ты находишься с нами при полном обмундировании, они сразу поймут, что ты их предал. Нам надо разыграть сцену, заставив их поверить, что я обманул тебя и подставил, тем самым одержав победу. Ты станешь нашим пленником, и если мы прогорим, то вернёшься к своим людям со слезливой историей о страшных пытках, что ждут их за стенами, — пояснил Леви, пока крутил шестерёнки в голове, стремясь придумать нечто правдоподобное.       — Позволить вам связать меня? — предложил Бертольд, пытаясь помочь. Ему было почти стыдно за то, сколько путей отступления Леви пытался придумать для него после того, как Бертольд прямым текстом потребовал у него умереть.       — Слишком просто. Ты явно не дался бы без боя и превратился бы в титана при первой же возможности, — возразил Леви покачав головой. Он долго думал, покусывая щёку изнутри, пока вдруг не поднял глаза, смотря на Бертольда напрямую. — Придётся вырубить тебя, выведя из игры. Допустим, мы оглушили тебя, когда ты вышел на переговоры. Но тогда тебе придётся довериться нам. Если есть идея получше, я весь во внимании.       Настала очередь Бертольда напряжённо думать. Он то и дело бросал взгляды молчаливую тень капитана, стоявшую за спиной Леви. Как он тут вообще оказался?       Позволить отключить себя было страшно. Он мог очнуться в кандалах и подвергнуться пыткам, чтобы из него могли выудить всю информацию. Никто не гарантировал, что Бертольд сможет защитить себя или оказать хоть какое-то сопротивление. А люди явно не собирались быть благосклонны к нему, судя по тому, что они сделали с Райнером. Позволит ли он Леви взять на себя всю ответственность? Сможет ли довериться ему полностью? Дороги назад всё равно не было.       — Три обещания, — сказал он. — Помни.       — Помню, — ответил Леви. — Я позабочусь обо всём, обещаю. Готов?       Не видя смысла ждать, Бертольд кивнул. Тогда Леви повернулся к тени за своим плечом.       — Так и будешь стоять или сделаешь что-то полезное? — спросил он язвительно.       Бертольд понял, что не испытывал настоящего волнения до того момента, как тень заговорила. От пугающе тихого голоса волосы встали дыбом, а внутренности обдало холодом.       — Всё-то ты недоволен. Как прикажешь, —сказал капитан Йегер и обошёл Бертольда. — Расслабься и доверься мне. В этот раз при встрече со мной тебе суждено открыть глаза.       Поверх глаз Бертольда легла невесомая ладонь, закрыв всё собой, пока вторая закрыла его рот. И в следующий момент Бертольд, так и держащий подушечки своих пальцев поверх пальцев Леви, принялся оседать на землю, а его глаза закатились. Леви едва успел подхватить парня, помешав наставить несколько синяков. Несмотря на то, что их переговоры длились довольно долго, в реальности прошло куда меньше времени, пока разведчики были вынуждены наблюдать, как юноши стояли друг напротив друга, соприкасаясь руками. Казалось, они не моргали и даже не дышали. И только одним им было известно, что на самом деле творилось в эти мгновения напряжённой тишины.       Сердце Ханджи колотилось от волнения. Что бы там Леви ни задумал, похоже, у него получалось, однако они не могли позволить себе ждать долго. Они должны были добить Бронированного и как можно скорее прийти на подмогу к Эрвину. Издалека уже некоторое время слышался грохот, не предвещавший ничего хорошего, но нельзя было просто сходить и посмотреть, что происходит по ту сторону. Мысли Ханджи скакали, как белка в колесе. Жаль, нельзя было разорваться и оказаться в двух местах одновременно.       Внезапно Бертольд начал заваливаться, и Леви принял его вес на себя, аккуратно опустив на крышу. Оставшись на коленях, пока придерживал голову и корпус парня, он снова крикнул, звуча чуть хрипло:       — Кто-нибудь, помогите мне разобраться с этим парнем.       Ханджи не понадобилось думать лишний раз, чтобы без секунды сомнений оказаться рядом с юношей. Бертольд… спал. Он размеренно дышал, лёжа в чужих руках. В это невозможно было поверить. Это было ещё более невероятно, чем все превращения Леви в титана разом. Этот ребёнок никогда не переставал удивлять Ханджи.       — Что ты сделал?       На это Леви лишь пожал плечами.       — Переговоры прошли успешно, — сказал он, перехватив Бертольда поудобнее. — Бертольд согласился сотрудничать с нами при условии сохранения свободы. Он расскажет нам всё, что мы хотим знать, и будет сражаться на нашей стороне, если посчитает это нужным. Взамен я беру его под свою опеку, гарантируя безопасность. Увы, мне придётся сделать страшные вещи, если с его головы упадёт хоть волос, командир. Я пообещал.       Лицо Ханджи застыло в нечитаемом выражении, градирующемся от недоверия до абсолютного недоумения. Однако стоило отдать должное, Ханджи удалось быстро взять себя в руки и втянуться в новый ход дел.       — Детали расскажешь позже. Что сейчас?       — Вы должны по красоте связать его, разыграв всё так, будто мы воспользовались моментом и взяли его в плен. Потом надо обезвредить Райнера, не угрожая его жизни. Это ещё одно моё обещание. А потом делайте что хотите, не выходя за рамки этих требований.       — Малыш, ты просто нечто, ты это знаешь? — На лице Ханджи медленно расцветала восторженная улыбка, подобная тем, что появлялись в моменты удачного завершения экспериментов.       — Несомненно, — ответил Леви, после чего позволил Ханджи взять командование на себя, отойдя в сторону. Он сделал два полных превращения, одно из которых ещё и завершилось образованием кристаллической оболочки. У него осталось не так много ресурсов на тот случай, если придётся вступить в новый бой.       Они повязали Бертольда и даже для надёжности завязали тому рот. Всё время парень мирно спал, никак не мешая разведчикам делать своё дело. Честь охранять его выпала нескольким людям из отряда Ханджи, и к задаче они подошли со всей ответственностью. Однако, сосредоточившись на Бертольде, они даже не заметили, что в сторону извлечённого общими усилиями Райнера, охраняемого несколькими разведчиками, направлялся титан, проворно перемещаясь между улиц, чтобы не привлекать внимание. Райнера лишили конечностей согласно инструкции и обыскали, найдя в кармане какой-то металлический контейнер. Его собирались отдать Ханджи на экспертизу, потому что указа самостоятельно осматривать находки не поступало. И когда разведчики расслабились, решив, что опасность миновала, буквально из ниоткуда в их сторону прыгнул небольших размеров титан и, схватив Райнера, скрылся в неизвестном направлении, прыгая по крышам.       Услышав шум в стороне, Леви поднял голову, сделав на ладони неглубокий надрез. Ещё на одно превращение его хватит. Однако он опешил, когда титан направился к ним.       — Держаться наготове! — при чёткой команде Ханджи все вынырнули из своего транса и достали клинки по старой традиции. Однако увиденное поразило даже Ханджи. Верхом на титане сидел человек.       Похоже, их целью был Бертольд, потому что направлялись они конкретно к нему. Леви закрыл разведчиков собой, выставив вперёд окровавленную руку в знак предупреждения. Титан и его наездник остановились. Повисло напряжённое молчание.       Сидевший верхом человек лишился рук, сейчас стремительно отраставших, а отметины на лице не оставляли сомнений в его истинной природе. Ещё один титан. К счастью, у них было достаточно копий, чтобы положить всех при надобности. В пасти у передвигающегося на четвереньках титана болтался лишённый всех конечностей Райнер, потерявший сознание.       — Стало быть, ты и есть тот самый Леви, — сказал мужчина низким голосом, глядя на юношу через круглые линзы очков. Он был бородат и потрёпан жизнью, однако держался так уверенно, будто отсутствие рук ему никак не мешало. Окинув Леви оценивающим взглядом, он хмыкнул. — Смотрю, брат мой не изменяет привычкам отца в выборе использования детей в своих целях. Но не волнуйся. Я обязательно вернусь, чтобы спасти тебя и Бертольда, а пока вам придётся подождать.       Разведчики были так шокированы внезапным монологом, что не успели среагировать, когда титан сорвался с места и стремительно понёсся к стене, чтобы вскарабкаться на неё и сбежать. Даже на приводах догнать его с такой форой было невыполнимой задачей.       Все взгляды сошлись на Леви, и он не удивился, когда из уст Ханджи прозвучал очевидный вопрос:       — Ты знаешь, кто это?       — Понятия не имею. От чего он собрался меня спасать? — риторически переспросил Леви, продолжая хмуриться мужчине вслед. Стало быть, это и есть главнокомандующий, о котором упоминал Бертольд. Он мог превращаться в титана, а это значило две вещи: либо Эрвин смог одолеть Звероподобного и заставить сбежать, либо всё пошло страшно не по плану. Леви хотел бы верить в лучшее, однако, к своему великому сожалению, он оставался реалистом и уже не раз видел, как план рассыпался прямо на ходу. Им повезло взять хотя бы одного заложника без боя и без жертв. Интересно, что там было на другой стороне?       И его мысли были почти дословно высказаны Ханджи:       — Раз Бронированного забрали, внутри стен нам делать нечего. Объединяемся и идём на подмогу внешнему войску. Выпустите зелёный сигнал.       Организовавшись и убедившись, что Бертольд всё ещё без сознания, они направились к воротам. А за воротами их встретил кошмар наяву: разрушенные дома, сровнявшиеся с землёй, залитые кровью руины и трава, покрытая трупами. И снова с губ Ханджи сорвался общий вопрос:       — Что за чертовщина тут случилась?