Рокировка

      Как только Бронированный заглотил наживку и погнался за Леви, Эрвин спустился со стены, чтобы присоединиться ко второй половине разведчиков, сражавшейся по другую сторону ворот. Двухметровые и трёхметровые титаны методично уничтожались на подходе, однако по приказу Эрена продвижения не случалось. Они встречали противника и уничтожали, а не неслись ему навстречу, чтобы подставиться под удар, если сам Звероподобный решит вступить в бой или придумает что-то иное. Уже было понятно, что враг готовился к их приходу и находился на несколько шагов впереди. Оставалось обойти его и одолеть в его же игре.       Эрен наблюдал за сражением с крыши, экономя газ и лезвия, чтобы потратить их на более крупную мишень. Титаны не могут наступать вечно, и когда у противника закончатся ресурсы для атаки, Разведкорпус сделает свой ход. Оставалось продержаться до этого момента. За стеной послышались взрывы. Может, если они подождут, отряд Ханджи расправится с Бронированным и подоспеет на помощь — тогда у них наверняка будут все шансы.       Ход мыслей мужчины прервал нечеловеческий рёв, раздавшийся из-за стены, где шло сражение с Бронированным. Это определённо был не Леви, потому что тот звучал иначе, когда рычал. Что-то пошло не так? Бронированный метался в предсмертной агонии? Эрен потерял концентрацию и едва не пропустил момент, когда Звероподобный схватил что-то и кинул прямо за стенку. Микаса вовремя окликнула его, заставив обернуться. Зрачки Эрена сузились, и он мгновенно нашёл взглядом Эрвина. Тот выглядел спокойным и собранным, ни на секунду не поддаваясь панике и сомнениям. Значит, всё либо шло согласно плану, либо не успело покатиться по наклонной. Они ожидали появления Колосса, и если Бронированный был повержен, то это был лучший момент для того, чтобы ввести его в бой. Значит, отряд Ханджи ближайшее время можно не ждать, пока они не разберутся с новым противником. Это должно нанести сильный удар по вражеским рядам. Судя по количеству неразумных титанов, они не были ценными боевыми единицами, а вот способность превращаться в разумного титана была уникальной. Потерять сразу двоих будет великим ущербом. Оставалось надеяться, что Ханджи справится. Всё-таки спектр способностей Колосса они пока что не знали.       Микаса снова окликнула Эрена, заставив обратить внимание на Звероподобного. Тот снова взял что-то в руку, собираясь кинуть навстречу разведчикам. И эта подача явно предназначалась им.       — Всем спрыгнуть с крыш! — крикнул Эрен и первый исполнил собственный приказ, скрывшись за стенами домов как раз перед тем, как в разведчиков запустили осколками камней, измельчёнными в ладони титана. Невероятная сила броска заставила камни набрать убийственную скорость.       Кто-то успел подчиниться и спуститься в безопасную зону, а кому-то повезло меньше — кровь заляпала старые стены. Похоже, Звероподобный не собирался даже дать им шанс опомниться после волны титанов, сразу перейдя в наступление, чтобы разведчики не провели контратаку. Это было плохо. Эрен быстро направился к Эрвину, увидел лошадей, перепуганных новобранцев и понял, что дело дрянь. Следующая дробь прилетела с малым интервалом, не давая шанса высунуться и осмотреться. Стоило камням попасть по домам, как те разваливались от силы попадания. У человека тут не было и шанса. Если они продолжат отсиживаться, то смерть станет просто вопросом времени. Рано или поздно дома закончатся, и разведчики окажутся как на ладони, не имея и шанса увернуться от стремительных бросков. Их просто размажет по стене вместе с лошадьми, если они не предпримут что-то, чтобы обойти врага.       — Настало время безумных планов, обречённых на успех, — сказал Эрен, смотря на Эрвина, пребывавшего в глубокой задумчивости.       — Я могу отвлечь Звероподобного на себя, — предложила Микаса. — Тогда у вас с Эреном будет шанс пробить брешь между его титанами с любой стороны и покинуть котёл.       Эрвин покачал головой.       — У тебя не будет и шанса приблизиться к нему. — Словно в подтверждение его слов, один из камней просвистел над головами, врезавшись в стену и оставив на ней трещину.       — Тогда мы с Микасой можем отвлечь его вдвоём, — предложил Эрен, явно разделяя мысль своей сестры. — Тогда у него будет меньше времени, чтобы сориентироваться. Ты и новобранцы сможете спастись и присоединитесь к Леви. Вместе с ним у вас будет больше шансов отбить осаду.       — Мы напрасно потеряем лучших бойцов человечества. Никто не гарантирует, что он не пустит в ход оставшихся титанов вместо того, чтобы держать их рядом с собой. Это будет напрасная смерть, ничего не гарантирующая, — возразил Эрвин.       Эрен скрипнул зубами, чувствуя, как в груди закипает ярость. Он ненавидел чувствовать себя бессильным. Он и так ничего не мог сделать во время разрушения стены Мария, чтобы это предотвратить; как не смог добраться до Троста, когда там случилась трагедия, потому что Разведкорпус призвали слишком поздно. Эрен должен был стоять и наблюдать за тем, как Леви приходилось страдать во время экспериментов. Ему пришлось согласиться использовать Леви как наживку, причём не один раз. Ему пришлось наблюдать за тем, как гибнут его люди, как подросткам, желавшим стать защитниками, пришлось встать на путь убийств. Эрен ненавидел себя за то, что не мог исправить случившееся или хоть как-то повлиять на него. Он ненавидел просто быть зрителем вершившейся судьбы.       — Тогда что ты предлагаешь? Пока что всё выглядит так, будто мы загнаны в угол. Если будем ждать, то дождёмся лишь собственной смерти, — сказал он несколько резче, чем хотел бы, но ситуация не располагала к формальностям. Они все и так стояли одной ногой в могиле.       — Разумеется, не будем, — ответил Эрвин, продолжая смотреть куда-то в пространство.       — Тогда говори что делать, пока я сам не бросился на этого зверя, — поторопил его Эрен, слыша, как новобранцы вскрикивают от каждого попадания в дома и стены, сопровождавшиеся грохотом. У кого-то началась истерика.       — Ты получишь свой шанс, — сказал Эрвин, неожиданно переведя взгляд на собеседника. Он выглядел мертвенно спокойным и пугающе решительным. — У меня есть план. Если он увенчается успехом, вы с Микасой прикончите Звероподобного. — Он увидел, как посветлело лицо Эрена в преддверии потенциального спасения, однако этому не суждено было свершиться, и Эрвин продолжил, вынося приговор: — В таком случае мне с новобранцами придётся принести себя в жертву.       Блеск надежды сменился смятением, и Эрен посмотрел на Эрвина так, будто тот впал в бред, не контролируя то, что говорил его рот. Ещё до того, как его взгляд стал убийственным, Эрвин знал, что Эрен будет возражать. Возможно, начнёт кричать и назовёт Эрвина идиотом, игнорируя субординацию. Он всегда таким был, за что не один раз в юности влипал в неприятности. Однако благодаря этому же Эрен каждый раз выбирался из них, стремясь вместе с собой вытащить как можно больше человек. Но сейчас у него не было на это шанса, поэтому Эрвин продолжил, не дав возможности высказаться:       — Как ты и сказал, сейчас наша смерть это всего лишь вопрос времени. У нас есть лишь один шанс заставить Звероподобного открыться: отвлечь его внимание. И ради этого новобранцам придётся пожертвовать собой. Так как они вряд ли решатся на это, я поведу их за собой и погибну первым, но это позволит вам нанести свой удар.       Голос Эрвина оставался поразительно ровным, будто он не говорил страшнейшую в мире вещь. Глаза Эрена округлились, и даже Микаса выглядела так, будто с трудом верила услышанному. Стало быть, Эрвин таки переступил черту. Пришло это время.       — Ты безумец, Эрвин, — нехарактерно тихо сказал Эрен. На это мужчина лишь тихо вздохнул.       — Благодаря этому я завёл нас так далеко, верно? — сказал он, звуча неожиданно беспомощно. — Я сделал всё ради того, чтобы дойти до этого дня. Чтобы узнать правду о том, что скрывается за стенами, исполнив мечту моего отца. Смотря в твои глаза, Эрен, я каждый раз вспоминаю о том, сколько всего мне пришлось отбросить ради достижения своей цели. Я ничуть не лучше, чем тот, кто сейчас забрасывает нас камнями. Именно поэтому я обязан сделать этот последний ход, чтобы переиграть его. Мы разведчики, и смерть в сражении — лучший для нас конец.       — Но не для тебя, — сказал Эрен.       — Я такой роскоши просто не заслуживаю, — ответил Эрвин, криво усмехнувшись. — Я ставлю на вас свою жизнь и жизни этих новобранцев. Вы обязаны победить. Это приказ.       Эрен смотрел на него так, будто желал переубедить одним только взглядом, однако, как всегда, план Эрвина был безупречен в своём безумии. Сейчас они не могли позволить себе ничего лучше. Если бы они решили пожертвовать лошадьми и сбежали за стену, у них был бы шанс перегруппироваться и отбиться, но сейчас они были отрезаны от этого пути. Если бы они не стали вводить лошадей, враг не использовал бы их для шантажа. Если бы у них было дальнострельное оружие, они могли бы ослепить Звероподобного и застать его врасплох. Слишком много «если», но всё это было лишь мечтами. В реальности же все они являлись без пяти минут трупами. Крики за спиной заставили Эрена скривиться. Либо сейчас, либо никогда.       — Есть, сэр, — сказал он тоном, предполагающим отказ. Микаса просто кивнула следом, не найдя в себе сил повторить эти слова. Она никогда не подчинялась Эрвину напрямую и не хотела начинать сейчас.       Эрвин кивнул и подошёл к своему другу, по совместительству одному из немногих якорей благоразумия посреди этого моря безумия, именуемого жизнью.       — Спасибо тебе, Эрен. Ты напоминал мне о том, каково быть человеком, — сказал он.       — Оставь красивые речи при себе, Эрвин. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы пропускать их мимо ушей, — ответил Эрен, выдав себя предательски дрогнувшим голосом. — Иди отдавай свой последний приказ. Мы с Микасой обо всём позаботимся.       Кивнув, Эрвин не торопился отходить, хотя каждая секунда была на счету.       — Передай Ханджи, что мне жаль, — сказал он. — И Леви, — мальчику, перед которым он был виноват почти так же, как перед всеми другими. Чью жизнь он забрал во всех смыслах, кроме буквального, превратив в инструмент для достижения своей многолетней мечты, — скажи: пусть помнит, за что мы сражаемся.       Эрен молча кивнул, и Эрвин убрал руку, повернувшись к новобранцам, почти обезумевшим от страха.       — Всем строиться, отдаю последний приказ! — гаркнул он своим лучшим командным тоном, за который его когда-то дразнили товарищи по корпусу. Новобранцы тут же подняли головы, ошарашенные внезапной командой. Эрвин не собирался давать им передышку: — Мы пойдём в конную атаку на Звероподобного. Разумеется, это сделает нас отличной мишенью, а капитан Йегер и офицер Аккерман получат шанс сразить Звероподобного титана. Между бросками мы должны будем вместе выстрелить сигнальными ракетами, чтобы максимально снизить видимость врага. Всем занять боевое построение! Это моя последняя команда!       Эрен и Микаса стояли с нечитаемыми лицами, смотря в глаза тем, кого собирались проводить на верную смерть. Это меньшее, что они могли сделать для них. И это большее, чем они могли поддержать Эрвина в его нелёгком решении.       Кто-то так и не перестал плакать, кто-то начал сразу после услышанного, а кого-то стошнило.       — Мы погибнем? — послышался нерешительный вопрос из первых рядов. Эрен чуть не вздрогнул, будто слова прошлись по нему пощёчиной. Эревин остался недвижим.       — Именно, — твёрдо ответил он, не собираясь лукавить до самого конца. Он всегда честно говорил разведчикам в глаза то, что их ждёт, если они решатся посвятить свою жизнь этому делу. Скорее всего, ему же они жизнь и отдадут. Но успешный переворот и дни подготовок вселили в сердца этих юношей и девушек надежду на то, что они станут героями и приобретут несравнимую ни с чем славу. Однако теперь их ждала лишь пара строчек в учебнике истории.       — Если умирать, то в последней битве?       — Да.       — И даже если мы не исполним приказ, разницы не будет?       — Абсолютно верно.       Эрен видел, как лица совсем юных парней и девушек синели от осознания настигнувшей их безысходности.       — Не имеет значения, на что вы надеялись, во что верили и о чём мечтали до этого самого момента. Перед летящим валуном все мы равны и встретим один конец. Значит ли это, что сама наша жизнь будет бессмысленна? Делает ли это бессмысленной нашу смерть? Разумеется, нет! — Эрвин резко повысил голос, заставив некоторых вздрогнуть. — Даже если нам суждено лечь костьми, из них мы построим мост для тех живых, кому ещё предстоит бороться! И они наполнят нашу жизнь и нашу смерть смыслом! Только так мы сможем противостоять этому жестокому миру!       И пусть на самом деле его речь была лишь пустым звуком, Эрен увидел, как в глазах стоящих перед ним солдат загорелся знакомый огонёк. Тот, что Эрвин мог зажечь в сердцах людей своими красиво завёрнутыми словами, всегда доводившими Эрена до белого каления. Но сейчас это было лучшее, что Эрвин мог им преподнести. Запал сражаться до последнего. Смелость встретить смерть с высоко поднятой головой и яростным криком, а не мольбами о пощаде. Что за страшный человек. Второго такого у них уже не будет. И, возможно, это была одна из величайших потерь человечества. Эрен не думал, что даже его собственная жизнь обладала таким же весом, как жизнь главнокомандующего Разведкорпуса, способного своими силами перевернуть мир и заставить играть по его правилам.       — По лошадям!       Перед тем, как Эрвин сделал следующий шаг, Эрен схватил его за плечо и развернул к себе, заставив наклониться, чтобы столкнуться лбами.       — Ты самый больной безумец, кого я знал в жизни, Эрвин, — процедил он сквозь зубы, мешая в голосе бессильную злость и глубокую привязанность.       Единственной рукой Эрвин коснулся затылка Эрена в ответ.       — Взаимно, Эрен. Кто ещё способен перерезать трос во время экспедиции посреди столкновения с титаном?       — Но вы же меня вытащили, и трос я заменил, — ответил Эрен, повторяя шутку уже не первых лет.       Отстранившись, Эрвин хлопнул Микасу по плечу.       — Позаботься об Эрене, — попросил он, и девушка кивнула. Её глаза блестели от невысказанного сожаления.       Пока все готовились в последней атаке в своей жизни, Микаса и Эрен обнажили клинки. Им предстояло разойтись по рядам титанов, выстроившихся по сторонам от Звероподобного, и атаковать с первым залпом сигнальных ракет. Чем быстрее они доберутся, тем меньше людей успеет погибнуть. Эрвин в любом случае будет первым, однако кого-то ещё можно было спасти.       Перед тем, как они расступились в разные стороны, Эрен крепко обнял Микасу.       — Сделаем это, — сказал он, чувствуя, как чужие руки крепко сжимают Крылья Свободы на спине.       — Сделаем это, — ответила Микаса своим привычным уверенным тоном, значащим, что она достигнет желаемого любым путём. От них зависело всё.       Они дождались следующего броска, за которым разведчики издали яростный рёв и бросились в атаку, выпуская первый залп ракет. Пользуя тем, что их внезапный выпад отвлечёт на себя внимание Звероподобного, Эрен и Микаса взмыли к стене и с помощью приводов достигли рядов титанов, чтобы использовать их как живые мишени. Эрен краем глаза всё время видел сигнальный дым и слышал цокот копыт, смешавшийся с криками смертников. Он не мог позволить себе остановиться — он должен был продолжать ради них, даже не зная, в какой момент Эрвину предстоит упасть замертво. Сейчас? Или через минуту? Может, ему даже повезёт просто упасть с лошади, однако ничто не застрахует от попадания под копыто. Не на что было надеяться в этой жестокой реальности, поэтому Эрен продирался через каждого титана почти со звериным рыком, следуя за сигнальными ракетами.       Звероподобный настолько увлёкся уничтожением смертников, что не заметил, как с двух сторон к нему кралась смерть. Он ждал большего от людей, способных захватить Женскую Особь и запугать Райнера с Бертольдом до посинения. Эти дети росли на глазах у Зика, и он знал их как облупленных, поэтому искренне удивился, когда увидел, как на сосредоточенном лице Райнера промелькнула совершенно незнакомая гамма эмоций, стоило завести речь о мальчишке, укравшем силу Прародителя. И если психике Райнера был нанесён сильный ущерб, то удивил Бертольд, выглядящий немногим лучше, будто они говорили не о своём сверстнике. Люди за стенами были лишены знания о мире и наверняка не могли раскрыть полный потенциал силы титанов, однако каким-то образом этот загадочный Леви сумел произвести неизгладимое впечатление. Зик хотел бы встретиться с ним лицом к лицу, чтобы увидеть, что за юнец сумел напугать двух подготовленных воинов и даже сломить Энни. К сожалению, люди за стенами были беспомощны по своей натуре, и даже этот трюк с атакой смертников выглядел жалко, пусть и вызывал определённую долю уважения. К сожалению, Зик достаточно насмотрелся на подобное за годы своей службы. Если он был готов точно так же броситься грудью на амбразуру, то не дожил бы до передачи Звероподобного. И пусть в штабе его звали «переспелым фруктом», он держался хорошо и успел сколотить какое-никакое имя.       Именно поэтому он не собирался останавливаться в том, что делал. На войне нет плохих и хороших — зато есть живые и мёртвые. Не убьёт он, убьют его. Вряд ли они отдадут своего драгоценного титана, если он просто попросит. Зик методично сокращал ряды разведчиков, не чувствуя ни злости, ни удовлетворения. Он просто делал то, чем занимался уже десятки лет. Потом останется пересечь стену и забрать мальца, что будет просто даже если каким-то образом эти разведчики сумели положить Райнера. Надо было сразу пускать в бой обоих, не щадя сил, однако некоторые ошибки осознаются уже после того, как было принято решение. Приходилось играть теми картами, что оставались на руках.       Увлёкшись своими мыслями, Зик даже не заметил, как из дыма к нему метнулись две тени, а в момент осознания было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Одним ударом Звероподобного лишили глаз, а вторым подрезали сухожилия на ногах, заставив тяжело упасть на колени. Он даже не успел сориентироваться и закрыть шею рукой, когда ему с обеих стороны обрезали не только сухожилия, но и пальцы, чтобы наверняка. Хреново дело, такими темпами и достать могут. Значит, придётся дать врагу то, чего он желает, — с этой мыслью Зик вынырнул из затылка титана до того, как его успели попытаться оттуда достать. Не давая времени перегруппироваться, он нанёс удар метнувшемуся к нему человеку, врезавшись в него всем весом, чтобы заставить потерять равновесие и скатиться с тела титана.       — Эрен! — крик заставил Зика понять, что нападавший был не один. Тогда неудивительно, что его так быстро разобрали по частям, не дав даже лишнего вдоха сделать.       Услышав имя он замешкался на долю секунды, чем успел себя подставить, в последний момент выставив руку, чтобы лишиться её, а не головы. Кричавшая девушка набросилась на него подобно дикому зверю, пугая искажённым яростью выражением лица. Без промедления и жалости она отсекла Зику вторую руку и явно собиралась провернуть то же с ногами, вдавливая в грудь тяжёлый сапог, однако в последний момент Зик был спасён, буквально вырванный из рук смерти сомкнувшимися на корпусе челюстями. От внезапной атаки девушка была вынуждена отступить, что дало замечательный шанс сделать ноги. Зик лишился всех своих титанов из-за атаки этих двоих, однако они находились на чистой местности без шанса устроить погоню со своими приборами для межпространственного маневрирования, поэтому о преследовании можно было не волноваться. Надо было добраться до Бертольда с Райнером и велеть им отступить.       Райнера они легко нашли по облаку пара, вздымающемуся к небу, а вот с Бертольдом ситуация оказалась куда сложнее. Приходилось двигаться быстро, на полную используя элемент неожиданности, чтобы не попасться в белы руки растерявшихся разведчиков. Однако когда Зик заметил Бертольда, тот находился в руках солдат, окружённый другими. Похоже, он был без сознания, что объясняло отсутствие характерного взрыва после превращения. И заметив врага ещё на подходе, перед разведчиками встал какой-то мальчишка, подняв перед особой окровавленную ладонь. И Зик мог бы подумать, что это был кто-то из его войск, потому что приём был как раз в их стиле, однако форма Разведкорпуса и воинственный оскал говорили сами за себя.       — Стало быть, ты и есть тот самый Леви, — сказал Зик, спокойно встретив хорошо знакомый взгляд дикого зверя. Мальчишка выглядел так, будто был ещё младше, чем упоминали Райнер с Бертольдом, однако держался напряжённо и уверенно, не собираясь пустить противника мимо себя любой ценой. Метки на лице, подобные тем, что сейчас очерчивали скулы Зика, лишь усугубляли всё, заостряя черты лица и делая его более бесчеловечным. Такое зрелище вызывало лишь злость и тоску. Жаль, что этому ребёнку тоже промыли мозги, набив их идеями о фальшивой свободе и полном смысла сражении. — Смотрю, брат мой не изменяет привычкам отца в выборе использования детей в своих целях. Но не волнуйся. Я обязательно вернусь, чтобы спасти тебя и Бертольда, а пока вам придётся подождать.       Как только Зик договорил, Пик, державшая Райнера в пасти, сорвалась с места и как можно быстрее унесла их куда подальше, прокатив с ветерком. Однако перед мысленным взором то и дело возникала низкая фигура совсем ещё ребёнка. Он был так похож на тех воинов, которыми являлись Райнер, Бертольд и Энни. Вынужденный наблюдать за тем, как они ломают детей, превращая их в пустые орудия убийства, Зик не мог сдержать отвращение, грозящееся выплеснуться через край, однако уже почти четыре десятка лет он жил в этом мире, успев привыкнуть к его жестокости. Он купался в ней, упиваясь своим триумфом, чтобы встретить этот день, когда сможет взглянуть на свой ключ к спасению, представший в виде пятнадцатилетнего юнца, не боявшегося взглянуть в глаза смерти. Будь он постарше, наверняка стал бы грозным противником, однако люди этого проклятого острова не позволят ему раскрыть его полный потенциал. Поэтому Зик обязательно вернётся. Надо же будет поприветствовать брата, которого он так и не увидел. В горле клокотал враждебный рык при мысли, что в итоге Гриша вырастил своё жалкое подобие, пускающее ребёнка в расход, чтобы прятаться за его спиной. Мерзкие люди. Именно поэтому Зик собирался покончить с ними.       Пока враг сверкал пятками, Эрен поднялся на ноги с помощью Микасы. Он был удивлён, когда человек внезапно вырвался из оболочки титана и бросился прямо на него, сбивая с ног. Был бы Эрен один, его бы могли и убить на этом самом месте, однако повезло оказаться вместе с Микасой, и в результате он отделался лёгким ушибом. В голове пульсировало от адреналина, дыхание сбилось, а перед глазами слегка плыло.       — Где он? — спросил почти рыча.       — Сбежал, — ответила Микаса. — Мы должны отправляться к стене, они направились туда.       Эрен оглянулся. Вокруг них было чисто поле — не за что зацепиться. Цветной дым постепенно рассеивался. Оставалось только бежать на своих двоих. И пришлось бы им убить время на бессмысленную пробежку, если бы над головами не просвистели сигнальные ракеты, а впереди не раздался цокот копыт. Часть Эрена ждала чуда, однако рациональная его часть не удивилась, когда до тела Звероподобного добрались лишь несколько новобранцев. Из нескольких десятков разведчиков сейчас едва ли мог набраться один отряд.       Новобранцы пристопорили лошадей и удивлённо воззрились на тушу Звероподобного не в силах поверить, что им удалось выжить в этой гонке со смертью. Эрен не горел желанием их поздравить.       — Возвращаемся к стене, надо помочь отряду Ханджи, — сказал он, после чего запрыгнул на лошадь к одному из парней. Микаса повторила то же самое, и они развернулись, в гробовой тишине направившись к превратившемуся в братскую могилу пустырю.       Над стеной взметнулась зелёная полоска дыма. Значит, хоть кому-то повезло больше. Они могли не торопиться.       — Всем рассеяться и осмотреть поле. Тут могут быть раненные, и мы должны спасти стольких, скольких сможем, — приказал Эрен и первый спрыгнул на орошённую кровью землю. Больше всего он хотел найти одного человека.       Большинство разведчиков погибли либо сразу, либо через некоторое время после попадания либо от тяжести ранений, либо от разрыва органов — зависело от удачи. Когда Эрен нашёл Эрвина, тот уже не дышал, бесполезно зажимая рукой широкую рану на животе. И пусть этого стоило ожидать, Эрен всё равно скривился и медленно выдохнул через нос, стараясь держать себя в руках.       — Твой план провалился, Эрвин. Покойся с миром, — тихо сказал он, после чего окликнул ближайшего новобранца: — Возьми тело главнокомандующего на лошадь. Мы обязаны вернуть его за стены.       Пока Эрен раздавал команды, из-за стены выбрался отряд Ханджи. Увидев пустырь на том месте, где ещё недавно стояли дома, они явно были сбиты с толку. А Эрен испытывал холодное опустошение. Он не собирался ничего объяснять. Ханджи всё поймёт с первого взгляда, этого будет достаточно. А остальные пусть думают что хотят.       При виде тела Эрвина, завёрнутого в мантию, все побледнели от ужаса.       — Он…       — Мёртв, — сказал Эрен, не дав Ханджи шанса на надежду. — Решил пожертвовать собой, чтобы мы остановили Звероподобного. Практически все погибли на месте, сейчас ищем тех, кому повезло отделаться переломами, однако выживших единицы. Он просил передать, что просит прощения. Теперь ты главнокомандующий Разведкорпуса, Ханджи.       Судя по лицу Ханджи, это прозвучало хуже приговора. Вести несколько десятков сломленных духом выживших за собой было той ещё честью, однако у них не было выбора. Эрвин надеялся на них, и они должны были оправдать его ожидания.       — Он ещё просил передать Леви, — неожиданно заговорила Микаса, смотря на юношу, опустившего взгляд к залитой кровью его товарищей земле. Услышав своё имя, он поднял взгляд, выглядя потерянным. В кои-то веки выглядя пятнадцатилетним юношей, каким и являлся. — Он просил сказать тебе: помни, за что мы сражаемся.       Тень легла на лицо юноши. Достав нож, он резким движением вонзил его в ладонь, после чего развернулся в направлении стены, собираясь сразу перейти на бег, если бы не остановила неожиданно сжавшая плечо рука. У Ханджи были хорошие рефлексы.       — Куда ты собрался, малыш?       — Догоню Звероподобного и уничтожу его за то, что он сделал, — ответил Леви. Вокруг него слышалось потрескивание, будто воздух наэлектризовался. Глаза юноши были безумными, слегка светясь.       — Стоять, — сказал Эрен, удостоившись острого взгляда, прожигавшего дыры. — Это приказ.       С облачком пара рана на ладони Леви затянулась.       — Так точно, капитан, — ответил он с настолько явным сарказмом, что его можно было ножом резать. Однако Эрену было всё равно. Сейчас было не время поддаваться эмоциям.       — Ханджи, указания? — спросил он.       — Помочь раненным и перенести тело главнокомандующего в одно из заброшенных зданий. Мы не можем оставить его здесь. Армин остаётся за главного. Эрен, Микаса, и Леви идут за мной, — несмотря на множество клокотавших внутри эмоций, голос Ханджи оставался твёрдым и уверенным. — Моблит, ты тоже. Поможешь следить за Бертольдом.       Внимание всех переключилось на бессознательного юношу, поддерживаемого Жаном и Фарланом под руки. Так как сцена закончилась, его полностью развязали.       — Позвольте, — пробормотал Леви и подошёл к нему, легко коснувшись виска пальцами. Со стороны выглядело так, будто ничего не произошло, однако Бертольд вдруг резко вдохнул и открыл глаза, моргая. — Тише, боец, всё уже закончилось, пока ты спал.       Жан и Фарлан отступили, позволяя парню самому встать на ноги. Бертольд огляделся, смотря на знакомые и чужие лица, после чего опустил взгляд и увидел залитую кровью траву, на которой каменная крошка смешалась с органами недавно живых людей. Они стояли в десятке метров от ужасной сцены кровавой расправы.       — Э… это… — пробормотал он неожиданно дрогнувшим голосом.       — Твой главнокомандующий постарался. Он сбежал вместе с Райнером, — бесцветным голосом ответил Леви, констатируя факт. — Внимательно посмотри, за что вы боретесь. Нравится картина?       Под тяжестью его взгляда Бертольд осел на колени, и его стошнило всё на ту же траву. Эрен посмотрел на Ханджи, получив в ответ покачивание головой и безмолвное «потом поговорим».       Откашлявшись, Бертольд поднял голову, смотря на Леви так, будто просил у него прощения или молил о пощаде. Юноша не изменился в лице, однако протянул руку, помогая встать. Этого жеста было достаточно для того, чтобы понять, что Бертольд им не враг, однако Эрен не собирался спускать с того взгляд. Может, это было частью плана Звероподобного по внедрению одного из своих в ряды противника, чтобы уничтожить их изнутри.       По приказу Ханджи они отправились обратно в Шинганшину, чтобы найти дом Эрена и разобрать завал, открывая вход в подвал. Бертольда заставили спуститься вслед за Леви первым, чтобы он вдруг не устроил чего взрывоопасного. Тот послушно выполнял все команды и не возражал. Он вообще и слова не произнёс с тех пор, как очнулся, — лишь держался Леви так, будто тот был спасительной соломинкой среди происходящего кошмара.       Оказавшись возле дома, разрушенного упавшим камнем, Эрен тяжело сглотнул. Как же ему повезло, что в тот самый день его мать отправилась на рынок вместе с Микасой. Останься она дома, была бы похоронена здесь же без шанса на спасение. Ирония судьбы: они отбили стену, надёжно запечатав её, однако Эрен всё равно лишился дома, куда можно было вернуться. Сейчас было не самое лучшее время для того, чтобы предаваться воспоминаниям, поэтому он лишь обменялся короткими понимающими взглядами с Микасой, и поднял люк. Подвал не пострадал, однако дверь была заперта — ключ не подошёл. Тогда Леви не стал церемониться, попросил всех отойти и предложил свою альтернативу, снеся дверь с петель одним прицельным пинком. Эрен невольно задержал дыхание перед тем, как переступить порог.       Внутри было убрано, будто ничего и не случилось вовсе — лишь висевшая по углам паутина и толстый слой пыли указывали на то, что владелец дома отсутствовал долгие годы. Книги ровными рядами стояли на полках, в шкафу были подписанные баночки с разными смесями или заготовками для лекарств. Обстановка завораживала тем, насколько контрастировала с разрухой, творящейся на поверхности. Незавершённые записи лежали на столе рядом с весами и лампой. Всё выглядело так, будто владелец ненадолго ушёл и должен был вскоре вернуться, однако иллюзия сыпалась на глазах. Да и Леви с Эреном знали, что владелец уже никогда не вернётся в эти стены.       Они рассеялись по кабинету, принявшись осматривать его содержимое. Леви присмотрелся к шкафу, после чего подошёл к столу и взглянул на оставленные на нём бумаги. Недописанный рецепт — больше ничего особенного. Но если у него был ключ, то должно было быть то, что он открывает, иначе Гриша не стал бы расставаться со столь ценной вещью просто так, желая, чтобы её нашли чужие люди. Это было его секретное послание, и Леви собирался разгадать эту загадку. Он открыл ящики, однако в них не обнаружилось второго дна. Тогда Леви принялся подушечками пальцев водить по дереву, выискивая что-то. Когда он хмыкнул себе под нос, все обернулись, а Леви без лишних слов снял ключ с шеи, вставив его в замочную скважину. В этот раз ему удалось открыть замок и извлечь потайной ящик, встроенный в стол. Все ахнули, увидев, что внутри было пусто, однако Леви не просто так жил в Подземном Городе, выучив пару хитростей. Приподняв доску, он открыл второе дно, на котором выстроились три книги.       Леви выложил их на стол, после чего посмотрел на Эрена и кивнул, подпуская мужчину ближе. Он заслуживал знать секреты своего отца. Мелко подрагивающей рукой Эрен коснулся постаревшей обложки и открыл книгу, смотря на детальный рисунок, вложенный перед первой страницей. На нём изображалась молодая пара с ребёнком. Леви нахмурился, думая, что этот ребёнок кого-то ему смутно напоминает. Потом Эрен перевернул рисунок, зачитав подпись вслух, чтобы все могли знать. Он звучал так, будто сам не верил прочитанному или до конца не мог осознать его:       — Это не рисунок. Это называется «фотография». Изображение выжигается на бумаге с помощью светового эффекта. Я пришёл из мест за стенами, где люди живут в роскоши. Человечество не было истреблено.       Пока все осмысливали услышанное, Леви посмотрел на Бертольда.       — Вы тоже пришли из-за стен? — спросил он. Бертольд кивнул, выглядя таким же потрясённым, как и все остальные.       Эрен пролистал книги, исписанные почерком его отца, чувствуя, как ком становится поперёк горла, мешая выдавить из себя какие-либо слова. Решив даже не пытаться читать их в своём нынешнем состоянии, он отдал все три книги Леви, удивлённо воззрившемуся на них.       Эрвин столько раз толкал свои теории о жизни за стенами, что они успели стать всеобщей шуткой, которую лишь сам Эрвин воспринимал всерьёз с самого начала. И вот он оказался прав, однако не узнает об этом, потому что положил свою жизнь на эту битву.       — Думаю, именно это мы должны были найти в подвале. Экспедиция завершена, — сказал Эрен. — Изучим их содержимое после возвращения.       Со стороны Ханджи не было никаких возражений. Книги были аккуратно упакованы до лучших времён, и они покинули подвал в тяжёлой тишине. Леви ещё предстояло закрыть внутренние ворота, которые пришлось покинуть из-за внезапно начавшейся битвы. Он послушно выполнил приказ, залатав дыру кристаллом, после чего выбрался из титана. Освободившись, он не спешил спускаться, смотря на стены, окружавшие их. Так странно. В его памяти хранились те знания о внешнем мире, каких нельзя было снискать во всех энциклопедиях Армина вместе взятых, однако он всё равно чувствовал себя так, будто это всё было выдумкой. Эрвин был прав. Его смерть не была напрасна, как и смерть тех, кого он повёл за собой. Если бы он не вытащил Леви из подземелья, позволив стать частью Разведкорпуса, они никогда не узнали бы той правды, что таили от них стены. Ради этого знания они боролись. И ради защиты тех людей, которых оставляли за спиной, уходя в сражение.       Спустившись на землю, Леви обратился к Ханджи:       — Заприте меня и Бертольда в камере, — совершенно серьёзно попросил он, смотря, как тонкие, однако выразительные брови нахмурились от недоумения. Со стороны наверняка звучало так, будто у него поехала крыша.       — Зачем? Мы должны будем запереть Бертольда, пока не решим что с ним делать, но ты почему просишься?       — Потому что я пообещал, что гарантирую ему полную безопасность и свободу. Если нас запрут, люди из верхушки некоторое время не смогут добраться до нас, и мне хватит этого времени, чтобы прочитать книги и обсудить их с Бертольдом. Я угрожал Вам нападением, если вы попытаетесь причинить вред любому из нас. Этого достаточно, чтобы попасть под арест на короткое время в воспитательных целях, — пояснил юноша, смотря прямо в глаза.       Выражение лица Ханджи стало задумчивым.       — Логично. Мы постараемся взять огонь на себя и выиграть вам время. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       — Вот в этом я и хочу разобраться, — сказал Леви.       Они спрятали Бертольда под капюшоном, чтобы никто не узнал его, и с заходом солнца отправились в сторону Троста. Оглядываясь, Эрен видел, насколько сократились их ряды. Поначалу он преувеличил, однако теперь понял, что в общей сложности выжили только его отряд, отряд Ханджи и с десяток тех, кто пошёл в атаку за Эрвином. Эта цифра казалась пугающе маленькой по сравнению с той, с которой они выдвигались в начале экспедиции. Столько потерянных жизней. И даже если они добились всех поставленных целей, цена казалась слишком высокой.       Им пришлось разделить лошадей с выжившими, а Леви после отдыха предложил превратиться в титана и донести тех, кто не помещался. Даже предложил Ханджи прокатиться, получив в ответ натянутую улыбку и вполне искреннюю благодарность. И пусть Леви уже превратился три раза, он настаивал, что сможет сделать это ещё раз, достаточно отдохнув до заката, чтобы они преодолели расстояние за ночь. Выбор был невелик, и в итоге отряд Йегера устроился на плечах и на ладони титана, пока остальные рядом ехали на лошадях, стараясь не попасть под ноги.       Прячась под капюшоном, Бертольд расположился на ладони под присмотром Ханджи и Моблита. Это был первый раз, когда он смог рассмотреть титана Леви вблизи. Он бы предложил свою помощь, но его титан был слишком горячий для людей, да и вряд ли жители Троста обрадовали бы, увидь они второе пришествие Колосса на их территории. Сама мысль о том, что он должен был вернуться в то место, куда сам же принёс разрушение и смерть, заставляла внутренности скручиваться тугим узлом. К горлу то и дело подступала тошнота от волнения, однако он не жаловался. Как бы плохо он себя ни чувствовал, как бы ни хотел развернуться и сбежать, пока ещё был шанс, Бертольд сделал свой выбор. С ним он пойдёт до конца, что бы тот ни значил.       Моблит наблюдал за дорогой, придерживаясь за участливо подставленный большой палец титана. Неожиданно он почувствовал, как что-то ткнулось в его плечо. Повернув голову, мужчина не удивился, увидев встрёпанные волосы Ханджи, пропахшие дымом после всех взрывов, что они устроили. Не желая разрывать усталую тишину, Моблит свободной рукой коснулся покрытых мозолями и шрамами пальцев Ханджи, переплетая их с собственными, чувствуя, как его ладонь крепко сжимают в ответ. Даже если это было больно, Моблит промолчал, позволяя использовать себя как опору. Это было лучшее, что он мог сделать в этой ситуации.       После всего случившегося Леви был слишком уставшим и держался исключительно на силе воли, удерживая себя в реальности благодаря ощущению сидящих на ладони людей или лёгкого оттягивания волос там, где за него держались другие, расположившиеся на плечах. Время от времени Эрен интересовался самочувствием Леви, и тот поднимал большой палец в ответ. Всё равно от честности его ответа ничего не зависело. А чем раньше они вернутся, тем раньше он окажется в родном подземелье и сможет проспаться.       Когда они дошли до стены, Леви позволил товарищам спрыгнуть с себя, выслушав слова благодарности. Все они выглядели уставшими. Приложив некоторые усилия, он сумел выбраться из затылка титана и даже спустился на землю. Однако внезапно перед глазами поплыло, лица окружающих смешались между собой. Голос Эрена послышался будто издалека, однако Леви не разобрал и слова. Он попытался сделать шаг вперёд, однако ноги подкосились, и юноша свалился бы оземь, если бы не быстрая реакция капитана. Подхватив Леви, Эрен взглянул на него и скривился, на долю секунды дав выход всем тем эмоциям, бушевавшим внутри. Без единого слова он взял Леви на руки, будто тот ничего не весил, и по приказу Ханджи в небо были запущены сигналы о возвращении.       Не желая заходить через передние ворота, они поднялись на стену, слушая крики людей, разносивших весть об успешном возвращении. Казалось, это всё происходило в какой-то другой реальности. Эрен накинул капюшон на свою голову и вновь поднял Леви, прижимая к груди. Он не хотел смотреть на этих людей, у него не было сил на это. Слишком горько далась эта победа, и Эрен не мог делать вид, что радуется ей, когда скорбел по десяткам умерших за неё. Судя по выражениям лиц остальных, его эмоции разделяли, поэтому Разведкорпус благополучно проигнорировал шумящую толпу, направившись сразу к штабу, чтобы отчитаться. Леви и Бертольда поместили в подземелье, рассадив по разным камерам. Ханджи пришлось столкнуться с тем, к чему жизнь не готовила — ведением большой политики. И пусть о мёртвых нельзя было говорить плохо, желание обложить Эрвина ругательствами за то, что ушёл, сбросив всё на них, возникало не один раз. Приходилось терпеть и с высоко поднятой головой отвечать на все вопросы, мастерски уклоняясь от тех ответов, что они ещё не были готовы предоставить.       Пока военные ежедневно устраивали совещания, обсуждая похороны, экспедицию за теми, кого не смогли вернуть, затраты на восстановление Шинганшины, Леви провалился в Пути, лишившись сил контролировать себя во сне. Настолько, что вновь очутился среди песка, перемешанного со звёздами. Ему даже нравилось находиться в Путях: тут он не чувствовал усталости и боли (не считая редких исключений), мог побыть наедине (с одним-единственным исключением) и немного расслабиться (ладно, это говорила смутная надежда на лучшее). Все иллюзии о приятном времяпровождении рухнули, когда над Леви нависло знакомое обрамлённое длинными волосами лицо, смотрящее сверху вниз.       — Ты знал, что твой отец пришёл из-за стен? — спросил юноша, не желая вставать. Песок был мягкий и податливый, да и Эрен выглядел забавно с перевёрнутым лицом.       Мужчина кивнул в ответ.       — Я догадывался. Ты всегда всё знаешь, — безмятежно пробормотал Леви.       — Я удивлён тем, какое решение ты принял в Шинганшине, — признался Эрен. Ему надоело стоять в наклоне, и он просто сел рядом, откинув волосы на спину.       — Сам бы поступил иначе? — понимающе спросил Леви.       — Я бы не стал его жалеть.       — Ничего удивительного. Я больше удивлён тем, что ты не стал мне мешать.       — Ну я же обещал. А ты сумел пережить Шинганшину, — ответил Эрен, звуча так, будто сам не до конца этому верил.       Леви перевернулся на бок и устроил голову на кулаке, чтобы искоса смотреть на собеседника.       — Кто этот ребёнок на фотографии? Как я понял, там твой отец и его семья, — поинтересовался он.       — Узнаешь, когда прочитаешь его книги. Или вспомнишь сам, — отмахнулся Эрен, что было неудивительно.       Подняв руку, Леви воспроизвёл фотографию, рассматривая её с задумчивым видом. Эрен чуть наклонился ближе, тоже желая увидеть.       — Он похож на того мужчину, что обещал спасти меня и Бертольда, — пробормотал юноша, наконец изволив сесть на песке. — Их главнокомандующий.       Скосив глаза, он увидел, что Эрен выглядел странно печальным, в этот раз проявляя настоящие эмоции, а не что-то наигранное. Леви решил промолчать, ожидая реакции.       — Того мужчину, которого ты встретил, зовут Зик Йегер, — сказал Эрен. Глаза Леви округлились. Фотография исчезла.       — Он…       — Узнаешь, когда прочитаешь книги, — напомнил мужчина. — От чего он собирается тебя спасать?       — От тебя, — честно ответил Леви. Со временем выстроилась очередь людей, стремящихся спасти его от Эрена, включая его самого.       Эрен вновь изменился в лице. В его глазах Леви увидел затаённую злобу.       — Удачи ему. Он и себя самого спасти не может, — процедил мужчина сквозь зубы. Леви приподнял брови, однако ничего не сказал вновь. Он заметил, что молчание с Эреном работает лучше, чем прямые вопросы.       Однако Эрен больше ничего не сказал, думая о чём-то своём. Можно было лишь догадываться о том, что творилось у него в голове, однако у Леви не было на это времени. Он должен был как можно скорее прочитать те книги и раскрыть правду о жизни за стенами. Главнокомандующий положил свою жизнь на это, и Леви не мог развернуться просто потому что устал.       Он не хотел звать кого-то из разведчиков, потому что те могли быть далеко или заняты, поэтому потянулся к тому, кто будет находиться ближе всего. Навстречу паре вышел Бертольд, удивлённо оглядываясь. Наткнувшись взглядом на Эрена, он стушевался и выровнялся по струнке.       — К-капитан, — пробормотал торопливо.       — Вольно, ты обознался, — отмахнулся Эрен, криво усмехнувшись одним уголком губ.       — Где мы? Что я здесь делаю?       — В Путях — в этот раз по-настоящему, — ответил Леви. — Ты нужен здесь для того, чтобы вытащить меня.       — Как? — недоумевающе округлил глаза Бертольд.       — Просто веди меня вперёд и думай о том, куда мы должны вернуться, — ответил Леви. На самом деле, он сам не задумывался над тем, как это работает. Раньше его просто забирали и уводили куда подальше, помогая очнуться. Стало быть, его стремление вернуться играло важную роль само по себе, а посторонние служили якорем.       — Ты уверен? Ты ещё не восстановился. Даже с перерывами, огромное количество превращений способно подорвать организм, — заметил Эрен, вновь показывая, что он знает намного больше, чем говорит. Леви уже научился играть в эту игру.       — У меня нет времени развлекать тебя здесь. Я хочу получить ответы, — сказал Леви и протянул Бертольду руку. Тот неуверенно сжал его ладонь, будто боялся, что та рассыплется в труху от слишком сильного давления.       — Смотри, не пожалей об этом, — предупредил Эрен.       — Будто мне есть о чём жалеть, — огрызнулся Леви и оставил его позади, как всегда. До следующей их встречи.       Проснувшись он услышал металлический стук. Кто-то бил прутья, и каждый удар отзывался в висках.       — Клянусь, я выломаю решётку и побью тебя ею, — сказал Леви.       — Ты проснулся! — ответил Бертольд, перестав стучать. — Прости, на меня что-то нашло, и я решил разбудить тебя.       — Всё в порядке, я попросил тебя, — ответил Леви, подойдя к двери, чтобы не орать через всю камеру.       — Через Пути? — предположил Бертольд. Умный парень, именно поэтому Леви рискнул попыткой переманить его.       — Именно.       — Но ты же ведь не из королевской семьи, тогда как ты используешь эту силу?       — Я не использую её, — возразил Леви. — Точнее, не могу использовать сознательно как раз по той причине, которую ты уже озвучил. Зато подсознание моё свободно от оков королевской воли, из-за чего я способен гулять по Путям. Что-то про кровь Аккерманов.       — О, это многое объясняет, — задумчиво пробормотал Бертольд.       — Сколько я спал?       — Немного — сутки, — услышав это, Леви нахмурился. А ему казалось, что прошло от силы полчаса. Он чувствовал себя выжатым.       — Что-то произошло за это время? — деловито поинтересовался он, скрестив руки на груди и упёршись спиной в стену.       — Нет, важные вещи происходят наверху. Капитан и командир спускались проведать тебя несколько часов назад. Они выглядят… уставшими.       Значит, мёртвые на ногах. Ну, тут они были на одной волне.       — План действий такой. Помалкивай в тряпочку, пока я веду разговоры. Сначала я прочитаю дневник Гриши Йегера, потом задам тебе свои вопросы. Если надо будет, то в Путях, потому что тогда это будет проще.       И меньше шансов, что их подслушают. Леви решительно не доверял никаким стенам после всего с ним случившегося.       — Можно вопрос? — осторожно подал голос Бертольд, будто боялся разозлить.       — Валяй.       — Когда ты меня вырубил, я видел сон. О Шинганшине. Это тоже твои воспоминания?       Леви даже не пришлось долго думать, на что намекает собеседник. Тот самый чёртов день. Рано он похвалил Эрена за то, что тот наконец изволил не мешаться на пути.       — Скорее всего, да. Я был там, когда вы сломали стену. Благодаря этому я встретил Эрена, — сказал Леви, подняв глаза к каменному потолку. Сколько всего изменилось с тех пор. Его жизнь как покатилась по наклонной, так и не планировала останавливаться до сих пор. — Если бы вы этого не сделали, мы могли бы никогда не пересечься. Не скажу, что я прямо благодарен по гроб жизни, но в итоге мы находимся там, где мы находимся.       Повисло молчание. Леви ненадолго предался воспоминаниям, пока Бертольд думал над услышанным.       — Тогда нам казалось, что мы делаем правильное дело, — внезапно сказал он.       — А сейчас?       — Я не знаю. Я не могу продолжать после того, что видел. После того, как позволил вам… изменить нас. Но я боюсь, что сделал неправильный выбор, — ответил Бертольд, смотря себе под ноги. Хотел бы он разорваться на двое подобно Райнеру, чтобы избежать этого внутреннего конфликта, однако для него это была закрытая дверь.       — Никто не может предвидеть последствия принятых нами решений. Играй теми картами, что у тебя на руках, не забывая про те, что уже сбросил. Я сказал, что буду защищать тебя. Ты виноват перед этими людьми. Ты отобрал их дом и забрал множество жизней, исполняя приказ. Теперь у тебя есть шанс поступить так, как ты считаешь нужным. Неплохой расклад, если говорить честно, — сказал Леви. Он тоже нёс за плечами связку тяжёлых поступков, навсегда оставшихся тенью поверх воспоминаний. Но он продолжал идти дальше, пока несли ноги.       — Удивительный ты человек, Леви, — со вздохом сказал Бертольд. В его голосе звучала печальная улыбка.       — Последнее время мне часто это говорят, — пожал плечами юноша, пусть этого не было видно.       — Я действительно хотел убить всех тогда в Шинганшине.       — А это мне говорят ещё чаще. Постоянно оглядываясь назад, рискуешь сломать нос о стену спереди.       — Спасибо тебе за то, что дал мне выбор.       — Рано благодарить. Его сделал ты сам.       Окончив разговор, Леви подошёл к оставленному у кровати свёртку, внутри которого притаились три книги. Леви решил читать их в том же порядке, в котором они лежали с самого начала. Сев на кровать и устроив книгу на колене, он погрузился в чтение, оставаясь лицом к двери камеры на тот случай, если к нему вдруг изволит явиться названый гость.       Гриша Йегер был занимательным человеком. Леви встретил его один-единственный раз в своей жизни, но каким-то образом ощущал, что знает его лучше тех, с кем этот мужчина жил долгие годы. В первой книге была записана история его жизни, уходящая куда-то в детство. Леви непринуждённо бегал глазами по строчкам, будто читал очередной из своих романов, однако где-то на краю сознания маячила мысль о том, что всё написанное в книге — чистая правда. Стоило ему дочитать какое-то предложение, как в голове послушно всплывали образы-воспоминания, оживляя прочитанные слова. Леви чувствовал себя так, будто читает собственную историю жизни, о которой забыл. И хотел бы он благополучно забыть о том, что ему пришлось увидеть.       Оказывается, люди за стенами действительно жили, но вовсе не так красочно и богато, как обещала фотография. Разумеется, часть из них обладала несусветной роскошью, однако в жизни Гриши Йегера этому не было места. Моргая, Леви видел за веками лицо Фэй, которой было суждено навсегда остаться ребёнком, хотящим посмотреть на дирижабль. И пусть Гриша старался излагать свою историю сухо, освещая лишь важные подробности, каждая строчка подталкивала Леви к тем воспоминаниям, что прятались глубоко внутри. Он помнил бессильную злость и затаённую обиду, вылившуюся в жгучий революционный огонь, сжигающий ум юного доктора. Смерть сестры стала для Гриши большим ударом, чем он позволил себе озвучить. Можно было без преувеличения сказать, что это событие определило всю его жизнь.       Когда Леви дошёл до части, где Гриша был вынужден вести подобие нормальной жизни, вдалеке послышались шаги, и он закрыл книгу, на всякий случай накрыв свёрток простынёй. Судя по звуку, к ним спускался один человек, однако Леви насторожился, нацепив на себя маску безразличия, будто он отбывал отпуск, а не наказание за угрозу вышестоящим. А увидев своего гостя, он расслабился окончательно, пусть странно было смотреть в глаза человеку, воспоминания отца которого ты сейчас переживал в собственной голове.       Стоило Эрену подойти, как Леви хмыкнул себе под нос.       — Разведкорпус обделили лезвиями, или дела финансовые совсем плохи? — спросил он, и Эрен автоматически коснулся подбородка, проведя пальцами по щетине. Похоже, в последний раз он брился за день до выхода.       — Очень смешно, — ответил мужчина. — Здравствуй, Бертольд. Можешь не вставать, я подойду к тебе немного позже.       — Здравствуйте, капитан, — едва слышно ответил парень и, судя по звуку, упал обратно на койку.       Эрен подошёл к металлическим прутьям, встав так близко, будто хотел протиснуться через них и оказаться внутри камеры. Леви чувствовал вес его взгляда, и, ведомый этим ощущением, встал на ноги и подошёл ближе, желая рассмотреть Эрена получше. Они будто не виделись неделями, вместо каких-то суток.       — Выглядишь так, будто неделю не спал, — честно сказал Леви.       — То же самое могу сказать про тебя. Мы думали, ты будешь спать несколько дней. Прогнозы Ханджи были не совсем утешительны, — тихо сказал Эрен, после чего протянул руку меж прутьев и накрыл щеку Леви ладонью, медленно погладив, будто хотел убедиться в реальности стоявшего перед ним человека.       — Я бы с радостью, но дел по горло, — сказал Леви, чуть наклонив голову навстречу тёплой ладони. В подземелье было холодно. — Что там у вас происходит?       — Ничего хорошего. Нас с Ханджи и Армином гоняют как самых ответственных, требуют детальные отчёты обо всём и вся. Ну и желают знать, что же мы нашли в том подвале.       — И что вы им сказали?       — Что предоставим всю информацию сразу же после того, как разберёмся с ней сами.       — Я всегда знал, что Армин умеет выкрутиться, — хмыкнул Леви. Глаза Эрена округлились от удивления.       — Откуда ты знаешь, что это он? — озадаченно спросил мужчина.       — Я рискую предположить, что не просто так провёл с вами несколько лет, — ответил Леви, триумфально усмехнувшись, после чего вновь перешёл к делу. — Сколько у нас времени?       — До недели. Мы с Ханджи будем приходить каждый день и делать вид, что проводим воспитательные беседы. Раз ты очнулся, я бы хотел расспросить Бертольда.       — Пожалуйста. Нам нужно обменяться информацией, чтобы не потонуть во время совета, подставив друг друга. Бертольд, ты меня слышал? — спросил Леви, чуть повысив голос.       — Да. Я расскажу всё, что могу, — ответил парень через стенку. Леви кивнул, будто это можно было увидеть.       — Ты начал читать те книги? — спросил Эрен.       Леви снова кивнул. Эрен выглядел странно печальным, но это было неудивительно. Он не ожидал, что на третьем десятке лет жизни внезапно обнаружит, что не знал своего отца вовсе.       — Я передам их Ханджи, как только дочитаю. Благодаря вам у меня полно времени. И тогда я расскажу вам всё, что знаю, — сказал юноша.       — Спасибо.       — Это вам спасибо. Вы доверились моему безумному плану, поставив на кон собственную репутацию.       — Если ты не заметил, мы постоянно это делаем. Профессия такая, — возразил Эрен с тихим смешком. Теперь желание оказаться по ту сторону решётки испытывал уже Леви. Эрен выглядел печальным и далёким, чем-то напоминая свою вторую версию, и Леви это не нравилось.       Подойдя на шаг ближе, уже он протянул руку, накрыв ладонью щетинистую щеку, позволяя коротким волоскам щекотать кожу. Взгляд Эрена стал нежным, как в те дни, когда они ещё надеялись на лучшее. Леви хотел сказать ему, что у них шанс, что они не стоят на месте и будут бороться до последнего, однако он не любил утешать и давать ложных надежд. Поэтому без лишних слов приподнялся на носках и опустил ресницы, давая очевидный намёк. Редко когда они могли оказаться вдали от любопытных глаз на лишнее мгновение. Щетина Эрена щекотала подбородок, однако Леви не испытывал отвращения. Каким-то образом Эрен всегда умудрялся оставаться привлекательным даже с сальными собранными в дежурный хвост волосами, хотя в этот раз он переборщил со стремлением выглядеть на свой возраст.       Отстранившись, Леви провёл по щеке Эрена большим пальцем в последний раз и отступил на шаг, пусть томный взгляд светлых глаз всё ещё тянул его обратно со страшной силой.       — Я продолжу читать, — сказал юноша.       — Фарлан и Изабель интересовались твоим состоянием, как и остальные. Мы не можем водить сюда посторонних, иначе фарс раскроют ещё быстрее.       Леви фыркнул, однако уголки губ приподнялись сами по себе.       — Скажи им, что жив и сопротивляюсь, — сказал он. — Предлагаю оставить допрос с пристрастием на то время, когда вы прочитаете книги, чтобы мы не повторялись по кругу.       Эрен задумался. В словах Леви звучала истина. Они не располагали таким количеством времени, чтобы мусолить одни и те же вопросы, а достоверная информация бы на вес золота, учитывая то, на пороге каких открытий они стояли. Поэтому он согласился оставить Бертольда в покое до поры до времени, однако не пообещал, что то же самое сделает Ханджи. Леви и не сомневался, что горе от ума постигнет их рано или поздно, поэтому даже не стал сопротивляться, вернувшись к чтению, пока Эрен вернулся наверх, чтобы продолжить пускать пыль в глаза военной верхушке.       — Ты специально оградил меня? — поинтересовался Бертольд.       — Не хочу отвлекаться на подслушивание, — непринуждённо ответил Леви, вернувшись к странице, на которой остановился.       Чем больше он читал про Марлей, тем больше вопросов возникало в голове. Леви не понимал, как одни люди могут определять ценность других, запирая их в больших клетках, именуемых гетто. Гриша тоже не мог с этим смириться. Леви узнал, как тот стал частью революционной организации, намереваясь дать элдийцам заслуженную свободу. Там же он встретился со своей будущей женой Диной, и вскоре у них родился сын, названный Зиком. Дойдя до этой части, Леви вновь достал фотографию, чтобы присмотреться к изображённым на ней людям. Пусть изображение успело выцвести и постареть, оно всё равно поражало своим качеством. Взгляд юноши задержался на лице женщины, приподнявшей уголки губ в изящной тёплой улыбке. Что-то в ней казалось ему знакомым, однако он списал это на то, что время от времени слишком близко воспринимал знания Гриши, мешая их со своими.       Прочитав историю падения революционной организации, спровоцированной вмешательством всё того же сына Гриши, сдавшего своих родителей военным, Леви нахмурился. Гриша не скупился в словах, когда вспоминал все те ужасы, что ему приходилось вбивать в голову тогда ещё маленькому Зику. В словах Гриши звучало презрение к самому себе, однако на тот момент, когда он писал свой дневник, раскаиваться было поздно. То, что он сделал, было отвратительно. И пусть Гриша попытался искупить свои грехи, воспитывая Эрена так, как должен был воспитывать Зика изначально, свершённого было не вернуть. Неудивительно, что Зик с презрением отзывался о своём брате и отце, твёрдо намереваясь спасти Леви из их грязных лап. Наверняка в его памяти всё осталось неизменным.       Оказавшись на Парадизе и впервые увидев людей за стенами своими глазами, Гриша переосмыслил свою жизнь и своё предназначение в ней. В его словах сквозило неподдельное восхищение людьми, продолжавшими сражаться за собственную свободу до последней капли крови, даже если не знали, кто на самом деле приходился им врагом. Гриша стал доктором, обзавёлся новой семьёй, никому не рассказывая о силе титана, переданной ему Эреном Крюгером. Прочитав имя, Леви невольно хмыкнул. Даже тут всё не просто так. Однако по сравнению с жизнью на Парадизе, существование за стенами марлейского гетто казалось страшным ночным кошмаром, оставшимся по ту сторону стен. И тем не менее, всё это время Гриша хранил правду, изложив свою историю в нескольких книгах, чтобы потом передать Эрену, когда тот будет готов. Увы, Марлей сделал свой ход первым, и Грише пришлось пойти на отчаянные меры, результатом которых стал сегодняшний день для Леви. Последняя запись была относительно новой, сделанной незадолго до падения стены, будто Гриша предчувствовал это. Он просил прощения перед своими семьями за то, что оказался неспособным хоть на что-то повлиять. Леви считал, что глупо было винить себя в этом, потому что один человек мало что мог сделать против целой страны, однако при чтении последних слов сердце таки уколола жалость. Сложно не жалеть человека, совершавшего ошибку за ошибкой, чтобы прожить в иллюзии счастья и умереть с извинениями на губах.       В книгах Гриши было мало полезной информации для посторонних, не понимающих хотя бы части правды о происхождении титанов и стен, однако для Леви многое стало ясно в тот момент, когда он перевернул последнюю страницу. Была среди этого всего одна занимательная деталь.       — В Марлее верят, что носители девяти титанов живут тринадцать лет? — спросил он через стенку, зная, что Бертольд не спит.       — А разве это не так? — переспросил тот озадаченно.       — На момент разрушения стены Мария капитану было двадцать с лишним лет. И его отец был жив-здоров, — сказал Леви, читая последние записи, откуда он и вычитал поверие про короткий жизненный срок, соизмеримый с годами владения Имир силой титана до её бесславной кончины. Гриша тоже ожидал своей кончины в раннем возрасте, и некоторые его записи были пропитаны меланхолией негласного прощания, однако когда прошёл тринадцатый год, мужчина всё ещё был жив.       — Но как это возможно? Статистика подтверждает, что через тринадцать лет носитель умирает, — сказал Бертольд, вскинувшись на ноги и принявшись вышагивать вдоль стены.       — Ровно в день тринадцатого года с обретения силы? — спросил Леви, задумчиво поглаживая корешок книги.       — Нет… — пробормотал Бертольд.       — Значит, где-то вас обманули. Или не всё так просто. Я достаточно общался с Ханджи, чтобы понять, что нельзя делать утверждения без практических доказательств. А у нас тут живой феномен, опровергающий сей факт. Надо придержать эту мысль. Если удастся, то проверим прямо на мне: по идее, мне в идеале восемь лет ещё светит по вашему календарю, — принялся торопливо рассуждать Леви, делая пометки в заботливо оставленной как раз на такой случай бумаге.       Некоторое время в подземелье было слышно лишь скрежет ручки по бумаге, как вдруг неожиданно Бертольд снова подал голос:       — Тогда это значит, что Райнер и Энни…       — Могут не хоронить себя заранее, как вас убеждали долгие годы? Вполне вероятно, если всё выгорит, — закончил мысль за него Леви.       По ту сторону стены раздался сдавленный звук, однако Леви не стал обращать на него внимание. Не каждый день на потенциального смертника сваливается новость о том, что у него есть шанс прожить долгую жизнь, о которой не мог позволить себе даже мечтать. Может, это подтолкнёт Бертольда помогать им без лишних сомнений. Пусть Леви знал многое, но его воспоминания были спутаны, а информация туманна, поэтому третья сторона не помешает.       С воспоминаниями помогли сны, в которых оживали те истории, что Леви прочитал в трёх книгах. Он видел людные улицы, однотипные дома, сетчатые заборы, идущий на посадку дирижабль — и много другого, что повстречалось Грише Йегеру на жизненном пути. Видел Карлу ещё незамужней девушкой и Эрена — маленьким ребёнком. После таких снов Леви испытывал желание умыться, чтобы вернуть себя к реальности и вспомнить, когда он живёт и кем на самом деле является. Дочитав книги, он передал их Эрену, дав добро привести Ханджи в подземелье, чтобы попытаться провести мозговой штурм при первой же возможности. Эрен всегда задерживал на Леви взгляд на секунду дольше необходимого, будто пытался увидеть нечто, скрытое глазу. Он выглядел печальным по многим причинам, и Леви старался сгладить это теми мимолётными прикосновениями, которыми они могли обмениваться через прутья камеры, обмениваясь теплом и стараясь отпечатать ощущение друг друга в памяти. Эрен даже побрился сразу после первой встречи, не желая расклеиваться на глазах у тех, кому должен был оказывать поддержку.       Приветствие Ханджи было громким под стать характеру, эхом отскочив от камня и заставив Леви скривиться, терпеливо попросив понизить голос. Они не могли покинуть свои камеры, поэтому пришлось Ханджи приволочь стул, устроиться на нём и вести допрос на расстоянии, что сэкономило Леви нервы, а Бертольду — психическую устойчивость. Судя по голосу, тот и так был взволнован донельзя, однако на все вопросы отвечал предельно чётко и честно. Он поведал, что они с Райнером и Энни принадлежали к группе воинов, которых тренировали для того, чтобы захватить Парадиз и уничтожить людей, живших за стенами, являвшихся бельмом на глазу остального мира. Изначально план состоял в том, чтобы сломать стену, найти носителя титана-прародителя и украсть его силу. Но примерно после первого пункта план пошёл по наклонной благодаря своевременному вмешательству Гриши Йегера. Воины были вынуждены затаиться и решили вступить в кадетский корпус, чтобы проникнуть в местную систему, занимаясь тем, что лучше всего им удавалось. А потом Леви внезапно превратился в титана, усложняя всем задачу — трудно было не вспомнить, чем закончилась попытка выкрасть его и доставить марлейцам.       — Во мне два титана, — встрял в разговор Леви. Бертольд замолчал, а взгляд Ханджи метнулся в сторону. Тонкие брови поднялись — Леви молчаливо намекнули продолжать. — Первый титан был передан Грише Йегеру, а уже потом он добавил к нему силу Прародителя. Первым был Атакующий Титан.       Собственно, Райнеру и Бертольду дали шанс отыграться в Шинганшине, однако все прекрасно знали, чем в итоге это закончилось. Под конец Бертольд звучал совсем печально.       — Да, незавидная у тебя репутация, малыш, — последнее звучало особенно смешно по отношению к человеку, вынужденному опускать голову, чтобы смотреть Ханджи в глаза. — Но мы сможем красиво съехать, если сделаем акцент на том, что ты выполнял вражеский приказ и дезертировал. Тебе останется принести присягу и отдаться в наши любящие руки. У Эрена уже есть опыт общения с титанами, поэтому от него не убудет, если в отряде появится ещё один. Возражения?       — Никак нет, но…       — Но что?       — Если нам вновь придётся столкнуться с Райнером, я хотел бы попытаться… они ведь даже не знают, что у нас есть шанс. У нас осталось несколько лет, — попытался объясниться Бертольд, слегка путаясь в словах от волнения.       — Ох, — в глазах Ханджи мелькнуло понимание. — Мы постараемся сделать всё, что сможем, но не могу обещать ничего конкретного. Пока Райнер остаётся по ту сторону баррикад, он всё ещё наш враг. Если бы не Леви, то мы бы вряд ли рискнули довериться тебе, о чём я теперь думаю часами напролёт. Но мы не заставим вас сражаться друг с другом, это бесчеловечно.       Судя по всему, Бертольд кивнул.       — Спасибо, — неожиданно сказал он, и Леви чуть не фыркнул от того, как забавно выглядело вытянувшееся от удивления лицо Ханджи.       — Прошу прощения?       — Там, за стенами… мы не очень привыкли к тому, что нас считают за людей, — голос Бертольда слегка дрожал от невысказанных эмоций.       Взгляд Ханджи стал печальным, а уголки губ опустились.       — К сожалению, мы чуть не повторили ту же самую ошибку по отношению к Леви. Но он преподал нам несколько ценных уроков.       — Я могу попросить об одной вещи? — спросил Бертольд.       — Смотря о чём.       — Если это возможно, я бы хотел увидеть Энни. Леви говорил, что она всё ещё здесь.       Бертольд напряжённо молчал, наблюдая за тем, как Ханджи задумчиво барабанит пальцами по собственному бедру.       — Не могу обещать сразу, но постараюсь организовать вам свидание.       Леви услышал, как Бертольд выдохнул от облегчения. Сам он смотрел на Ханджи и ждал того, что непременно должно было случиться ещё в начале этого разговора.       — Только у меня будет просьба взамен. — И вот те самые заветные слова. Леви уже начал волноваться, что Ханджи подменили на нормального человека.       Бертольд ошарашенно молчал пару мгновений, после чего неуверенно ответил:       — Э… разумеется? Надеюсь, смогу быть полезным, — сказал он, и улыбку Ханджи можно было к ушам подвязывать.       — Поздравляю с подписанным приговором. Не забудь придумать стоп-слово, — сказал Леви, скрестив руки на груди. — И не забудь уточнить, какой взрыв устраиваешь при полном превращении. Не хотелось бы случайно стереть центр в пыль.       — Намёк понят, малыш, можешь не угрожать. Тогда я пойду наверх и сообщу замечательную новость о том, что Бертольд готов сотрудничать с нами и стараться во благо… как вы нас там зовёте? Элдийцы?       — Да.       — Вот так и скажу. Будьте готовы к тому, что завтра-послезавтра мы организуем военный совет, где тебе придётся рассказать всё то, что ты поведал мне сегодня. Разумеется, мы с Эреном проинструктируем вас подробнее, чтобы основной удар приняли мы сами, а вам оставалось кивать и время от времени подавать признаки жизни.       — Благодарю за старания, — вежливо сказал Бертольд, нахмурившись, стоило Ханджи отмахнуться с легкомысленной улыбкой.       — Теперь это моя работа, малыш. Придётся привыкать.       На этом их разговор закончился до поры до времени. Шаги Ханджи неожиданно остановились у поворота.       — Там где-то мои ключи завалялись, пришлю Эрена за ними.       Леви хмыкнул. Похоже, у главнокомандующих этот трюк по наследству передавался. Как и было обещано, вскоре раздалось новое эхо шагов, и в коридор вышел Эрен, поздоровавшись с юношами. Судя по кругам под глазами, сон в последнее время обделял его своим присутствием.       — Ключи на спинке стула, — подсказал Леви. — Ты прочитал те книги?       — Закончил сегодня к рассвету, — глухо ответил Эрен и подошёл к двери его камеры, возясь со связкой, чтобы найти нужный ключ. Он не смотрел на Леви, полностью сосредоточившись на своём деле. — Написанное там…       — Абсолютная правда. Я видел Зика Йегера лично, и он обещал, что вернётся за нами, — сказал Леви, не дав шанса уйти в отрицание. Даже если предположить, что Гриша был прекрасным писателем-фантастом, в его книгах содержалось слишком много подробностей, что уже были подтверждены либо исторически, либо практикой.       — Я просто не могу осознать, что он все эти годы утаивал от нас эту правду. Он каждый день смотрел нам в глаза и молчал, — сказал Эрен, наконец подобрав нужный ключ и зайдя в камеру. Леви отступил на несколько шагов и кивнул в сторону кровати, приглашая сесть, пока сам остался подпирать спиной стену. Похоже, Эрен действительно был вымотан, потому что принял предложение почти сразу.       — Он хотел защитить вас от того, что убило Дину и превратило Зика в солдата, — сказал Леви, таки отойдя от стены, чтобы встать перед собеседником. Едва Эрен открыл рот, как Леви опустил палец на его губы привычным движением. Светлые глаза, нездорово поблёскивающие в тусклом свете лампы, метнулись к непроницаемому лицу юноши, выглядевшего предельно спокойным. — Отложим этот разговор до лучших времён, но сейчас я могу заверить тебя в том, что всё, написанное про Карлу и вас с Микасой, было правдой. Помни, что твой отец пожертвовал жизнью, чтобы тебе не пришлось нести эту ношу.       — Но теперь ты вынужден нести её, — пробормотал Эрен, всё ещё касаясь губами пальца и обдавая кожу тёплым дыханием.       — Вот и оставь это мне. Не тревожь мёртвых, — ответил Леви. Он понимал смятение Эрена — не каждый день узнаёшь, что у твоего отца была целая вторая жизнь, а где-то за стенами жил твой старший брат, о котором ты благополучно не знал три десятка лет своей жизни. Однако Леви хранил в себе и память Гриши, мешавшую злиться на этого человека, совершившего множество ошибок и погибшего в попытке их исправить. Леви как никто другой знал, насколько Гриша был искренен в своих чувствах. И он хотел, чтобы Эрен тоже знал эту правду.       — Что я должен сказать маме? Или не говорить ничего вовсе? — спросил Эрен. Он выглядел удивительно беспомощным для человека, способного одним взглядом заставить людей следовать каждому его приказу.       — Делай то, что посчитаешь нужным, — дал Леви единственный кажущийся ему верным ответ. Он не собирался выбирать за других, но мог помочь открыть глаза и убедиться, что выбор не повлечёт за собой цепочку сожалений.       Эрен тяжело вздохнул и положил руки на бёдра юноши, притягивая к себе, чтобы ткнуться лицом в живот. Леви не стал возражать, зная, что свидетелей у них нет, а Бертольд находится за каменной стеной и ничего не увидит. Поэтому он позволил себе запустить пальцы в длинные волосы, перебирая пряди и распутывая мелкие узлы. Если Эрену это поможет, так тому и быть. Леви был рад стараться. В каком-то месте он соскучился по ощущению тёплых рук, дарящих чувство надёжности. Они были слишком истощены после всего случившегося, поэтому просто касались друг друга, стремясь хоть как-то восстановить этот шаткий баланс. Им повезло, что они могли это сделать. Что бы ни дёрнуло Эрена за язык в приюте Хистории, оно развязало Леви руки сейчас, позволяя вести себя откровеннее, чем было положено.       Устав сидеть в три погибели, Эрен выровнялся и прижался щекой к груди Леви, слушая ровное биение сердца и мысленно считая удары. Постепенно напряжение отступало, и Эрен вновь обрёл контроль над своим телом и разумом. Внутри он всё ещё разрывался от противоречивых чувств, однако волна отступила, и он наконец смог сделать глубокий вдох и осознать, что не тонет. Стоило поблагодарить Ханджи за эту небольшую авантюру, когда будет возвращать ключи. Эрен сам не понимал, насколько ему был необходим близкий контакт и секунда перерыва. Он не мог обсудить свои сомнения с Микасой, так как та ещё не добралась до книг, а Армин и так был завален делами по самое горло. С остальными обсуждать семейные дела казалось неправильным — в итоге Леви оказался той самой спасительной соломинкой, за которую Эрен схватился.       Окончательно взяв себя в руки, он отстранился. Посмотрев в светлые глаза, Леви вновь увидел того, кого он привык знать. Это радовало. Им и так хватало потерь в этом сражении.       Эрен предупредил, что завтра Бертольда и Леви освободят из мнимого заточения. У них будет день, чтобы воссоединиться со своим отрядом и привести себя в порядок, а потом королева прибудет в Трост, чтобы начать военный совет. Леви удовлетворённо кивнул. Стены уже начали давить на него, а постоянные путешествия по миру воспоминаний, не дававшие покоя даже во сне, порядком выматывали, пусть он сам подписался на всё это.       Перед тем, как Эрен собрался уйти, Леви попросил его задержаться ненадолго.       — Мне надо поговорить с Бертольдом, — сказал он.       Мужчина нахмурился, однако через мгновение понял намёк и показательно оставил дверь камеры открытой, позволяя Леви выйти под присмотром. Подойдя к прутьям, юноша взглянул в глаза старому другу и протянул руку ладонью вверх. Бертольд подошёл и снова позволил их пальцам соприкоснуться. На мгновение мир вспыхнул и вновь померк.       — Знаешь, во второй раз это пугает даже больше, чем в первый, — пробормотал Бертольд.       — Зато вероятность того, что нас не подслушают, в разы выше, — резонно заметил Леви. Они оказались вдвоём, а металлические прутья исчезли, больше не являясь преградой на этом маленьком островке между пространствами. Бертольд кивнул, демонстрируя свою серьёзность. — Мне нужно, чтобы во время совета ты не сказал ничего лишнего. Полагаю, Ханджи скажет нам обоим, что мы должны будем поведать, а о чём умолчать. В этой игре куда больше сторон, чем можем представить мы оба, поэтому надо держать это в голове перед тем, как открывать свои слабости. В идеале ты можешь сказать всё то, что говорил мне, Эрену и Ханджи, потому что эта информация наверняка оказалась на столе важных шишек в тот же день, тщательно профильтрованная.       — Понял. Стоит полагать, об этом фокусе тоже знают немногие? — парень кивнул на их соединённые руки.       — Именно, и тем меньше у нас проблем.       — Думаешь, они поверят в правдивость моих намерений? Всё-таки я разрушил стену, — поинтересовался Бертольд.       — А они устроили государственный переворот и свергли власть. Сейчас мы не в той позиции, чтобы разбрасываться ресурсами, а твои знания и способности обеспечивают тебе гарантию на выживание, — ответил Леви, после чего, немного подумав, добавил: — Не удивляйся, если наши съездят тебе по лицу разок-другой на радостях.       — Они имеют полное право, — криво усмехнулся Бертольд. Лучше пару раз восстановить сломанную челюсть, чем испытать на себе то оружие, что смогло оторвать голову Райнеру. Вспомнив о друге, парень поник. Они были окружены подводными камнями, погрязнув во лжи настолько, что правда казалась недостижимой мечтой.       — Не подведи нас, — сказал Леви, накрыв ладонь Бертольда и сжав пальцы.       Кивнув, Бертольд сжал свои в ответ, и через мгновение они вернулись в к реальности, где всё это время молча смотрели друг другу в глаза. Для Эрена всё продлилось буквально несколько секунд. Убрав свою руку, Леви кивнул. Бертольд молчаливо кивнул ему в ответ, после чего юноша вернулся в свою камеру, учтиво закрыв за собой дверь.       — Потрудишься объяснить? — полюбопытствовал мужчина, хотя прекрасно знал, что молчание Леви само по себе было ответом.       — Небольшой фокус между разумными титанами, — размыто ответил Леви.       — Не для чужих ушей? — понимающе спросил Эрен.       — Я не могу контролировать силу Прародителя, — ответил Леви.       Они кивнули друг другу, и Эрен ушёл, забрав ключи. Леви сел на кровать, уставившись в пространство перед собой. Про множество сторон он красиво сказал, понять бы теперь, в какую игру они играют. Каждый человек за стеной мог быть потенциальным титаном, что уже подсказал инцидент с фальшивым проломом стены Роза. Их могли превратить в живое оружие и заставить сражаться друг с другом. Точнее, уже это сделали, заставив прятаться за этими самыми стенами. Король поклялся не участвовать в войне, из-за чего род Райссов не использовал силу Прародителя, все годы храня молчание и таясь в тенях. Леви не был связан этой клятвой, а род Райсс практически вымер, что развязывало Парадизу руки во всех направлениях. Но если верить записям Гриши и словам Бертольда, то они значительно уступали далёкому противнику в техническом прогрессе и военной мощи — что наглядно продемонстрировала схватка в Шинганшине. Будь там три независимых воина, не знакомых с Леви лично, весь Разведкорпус бы прикончили без промедления.       Сейчас они были не в том состоянии, чтобы объявлять войну всему миру, поэтому глупо было раскрывать все карты. Леви уже позволил использовать себя в начале, и это не закончилось ничем хорошим для него включительно. Обладая невероятной мощью, люди теряли берега и имели свойство очень глупо подставляться. Поэтому лучше заставить их верить, что они ограничены в своих возможностях, а самому продолжить расследование. Если рассказы Бертольда были правдой, и жизнь в Марлее была невыносима для элдийцев, то можно было воспользоваться этим, но пока что Леви мог только сидеть на месте и строить планы. Он даже не стал втягивать в это других, не желая подвергать их опасности. Если он провалится, то это будет его личная ошибка.       Напоследок он позволил своему подсознанию провалиться в Пути. Стоило признать, после долгих суток, проведённых в полутьме камеры, даже пустыня казалась уютной и приветливой. И впервые за долгое время Леви был абсолютно один. Воспользовавшись шансом, он побрёл на встречу свету, желая узнать, к чему это приведёт. Однако даже с десятками пройденных шагов юноше казалось, что он не подходил и на сантиметр ближе.       Теперь он знал, почему Гриша не отвечал ему, когда Леви пытался вызвать его в Путях. Леви мог оживить воспоминание, однако не мог воскресить человека. И всё это время он управлял воспоминаниями о Грише, чтобы найти свои ответы. Был ли Эрен таким же воспоминанием? Но как он мог им являться, если не имел никакого отношения ни к одному из двух титанов? Или это из-за его родства с Гришей? Эту загадку Леви всё никак не мог разгадать. Однако он чувствовал, что был близко. Он понимал многое и знал ещё больше. Может, если он сумеет найти ответ, речи этого Эрена наконец возымеют смысл. Он специально не позволял Леви увидеть всю картину, чтобы ограничить его знание о мире и заставить подозревать всё вокруг. И в какой-то момент у него даже получилось заставить Леви поверить ему, однако намерения Эрена так и не были понятны. И Леви догадывался, что на прямой вопрос ответа не получит.       — Это второй раз, когда я слышу твой зов, — прозвучал голос сбоку, и рядом с Леви появилась хорошо знакомая фигура, вторя его шагам.       — Я не звал тебя, — возразил юноша.       — Это твоё подсознание, и я не могу игнорировать его зов, — заметил Эрен. — О чём ты так напряжённо думаешь?       — О том, как же мы увязли во всём этом, — не стал лукавить Леви.       — Такие мысли не приведут к результату. Да и не в твоём это духе.       — Ты прав, — признал юноша. — Есть советы?       — Ни одного, с которым ты согласишься, — развёл руками Эрен. — Я на твоём месте пошёл по совершенно другому пути. Но ты отступил от него, когда решил сохранить Бертольду жизнь.       — Считаешь, это было ошибкой?       — Время покажет. Теперь мне суждено лишь наблюдать. Но когда ты будешь готов отбросить всё, я буду ждать здесь.       Эрен выглядел одиноким в этом огромном месте, запертый в чужой памяти на целые годы.       — Есть ли способ освободить тебя? — спросил Леви.       — Если бы он был, не думай, что я бы им не воспользовался, — ответил Эрен. Юноша кивнул, поняв намёк. Эрен мог влиять на него, однако не мог влиять на реальность. И если Леви выберет не подчиняться, то Эрен не сможет ничего сделать. Это радовало. Леви ценил свободу действий.       Перед тем, как он покинул Пути, Эрен остановил его, положив руку на плечо.       — Не доверяй тем, кто ищет выгоду. Полагайся в первую очередь на себя, потом на всех остальных, — сказал он.       Леви усмехнулся.       — А говорил, нет ни одного совета, с которым я буду согласен, — насмешливо сказал он и позволил себе проснуться.       Как и было обещано, их с Бертольдом выпустили, заставив закрыть лица руками от яркого солнечного света. На Бертольда даже не стали надевать наручники, что было заслугой Эрена, с пеной у рта доказывавшего, что это будет глупым номером и никак не помешает потенциальному превращению в титана. А у него был некий опыт придумывания трюков, позволявших превратиться в титана даже если у тебя связаны все конечности. Леви тому примером. В итоге Эрену удалось убедить командование в том, что доверия стоит добиваться доверием, иначе они сами спугнут потенциального союзника. С поддержкой Ханджи идею таки удалось подтолкнуть, а Эрен с готовностью принял ответственность за нового старого подчинённого на свои плечи. Оставалось лишь дивиться тому, насколько же он доверяет решению своих напарников.       Не успел Леви дойти до здания, в котором разместили отряд Йегера, как прямо с крыльца навстречу сорвался человекоподобный вихрь, опознаваемый лишь по огненной непослушной шевелюре. Изабель не стала церемониться и запрыгнула на Леви с разбегу, а тот поддался ностальгии и даже не дал ей упасть, подхватив в последний момент. Однако это не помешало ему скривиться от визгов и строго велеть притихнуть, что мало помогло. К счастью, Саша не рискнула повторять трюк, а остальные выразили свою радость более сдержано, ограничившись рукопожатием и парой добрых слов. Стоило увидеть Бертольда, всё так же перемещавшегося в капюшоне, чтобы не привлекать к себе внимание, как всеобщее веселье поутихло.       Парень неловко махнул рукой, снимая капюшон, чтобы открыть своё лицо знакомым. Никто не торопился его приветствовать. Леви подтолкнул Бертольда вперёд.       — Поприветствуем блудного сына, спустя пару набитых шишек таки сумевшего сойти с кривой дорожки, — сказал он. — Чтобы вам было легче, он по лицам знает каждого, кто рыдал над потенциальным убийством Райнера?       — Ты ему рассказал? — воскликнул Жан.       — Надо же мне было убедить его, что вы не оторвёте ему голову за попытку поздороваться, — невозмутимо ответил юноша, подняв уголок губ в кривой ухмылке, веселясь с собственной шутке. — Про тебя я упомянул особо подробно.       Уши Жана горели так, что могли освещать улицы после заката, да и другие выглядели страшно смущёнными.       — Стало быть, добро пожаловать домой, — пробормотал Конни, протянув руку.       Бертольд неуверенно принял рукопожатие. Так странно было слышать «дом» по отношению к месту, которое вчера ты сам пытался уничтожить.       — Спасибо. Я знаю, что не заслуживаю доверия в ваших глазах, и вы не обязаны прощать меня после всего, что мы сотворили. Я обещаю, что не буду мешаться под ногами, — сказал он смущённо.       — Ты создал нам колоссальные проблемы, дружище, — заявила Изабель и хлопнула парня по спине, не щадя сил. — Так что приготовься батрачить, чтобы отработать.       — Смешно слышать это от человека, даже не жившего за внешними стенами, — сказал Леви.       — Эй, я пыталась произвести впечатление! Мы сто лет не виделись! — возмутилась Изабель, разряжая атмосферу. Пусть напряжение никуда не ушло, однако остальные подтянулись и поприветствовали Бертольда неуверенными рукопожатиями, ещё не до конца понимая, как он должен к ним относиться. Однако Леви выглядел спокойным и уверенным, что уже говорило о многом. Его мнению доверяли многие, потому что до сего дня оно ещё не успело подвести.       — Что дальше? — спросил юноша, посмотрев на Эрена, наблюдавшего за сценой воссоединения с едва заметной полуулыбкой, в кои-то веки достигшей светлых глаз.       — Пусть ребята проведут тебе экскурсию и введут в курс дела. Я должен помочь Армину и Ханджи организовать всё к приезду королевы, а вы пока приводите себя в порядок. Завтра на построении как штык, — сказал он. Все члены отряда прижали кулаки к груди — даже на мгновение замешкавшийся Бертольд. — Вольно. Развлекайтесь.       И так хитрый жук скинул с себя гору обязанностей, а Леви и Бертольд оказались окружены шумными товарищами, почти насильно затащившими их в дом и сыпавшими объяснениями и новостями со всех сторон. Так он узнал, что Эрда повысили, и он возглавит один из собственных отрядов, когда пройдёт официальная церемония награждения. Зачистку стены Мария доверят Гарнизону, позволив объединить усилия с подразделениями с запада и востока — что заставило Леви хмыкнуть. Разумеется, сейчас они покажут свои носы, когда Разведкорпус сделал всю грязную работу, потеряв три четверти бойцов. Ну пусть разбираются, ведь теперь это не считалось экспедицией за стену с тех пор, как человечество восстановило свой контроль над ней. В Шинганшину регулярно отправляли патрули, чтобы убедиться, что враг не попытается ударить снова.       За всё время экскурсии Бертольд выглядел ужасно неловко, не имея поддержки в лице Райнера, на которого можно было повесить все разговоры, однако Леви не собирался его выручать. Пусть привыкает и смиряется со своей участью.       В итоге они оказались в общей комнате, окружив блудных товарищей плотным кругом.       — Каков план, Леви? — спросил Жан, усевшись прямо на полу со скрещёнными ногами. — Вряд ли твоё каменное сердце внезапно размякло.       — Если хочешь, оно затвердеет обратно, — пожал плечами юноша. — Разве капитан ещё не просветил вас?       — Ты прекрасно знаешь, что в этой ситуации он полагается на тебя. Мы знаем только что Бертольд теперь вновь часть отряда, и на предстоящем совете мы должны помалкивать, пока капитан и команди… командор будут вешать лапшу на уши верхушке.       — Поздравляю, ты знаешь весь план, — сказал Леви. — Бертольд принял свои ошибки и выбрал сторону, на которой хочет сражаться, предав тех, кому был верен годами. Ваша задача не дать ему пожалеть об этом решении.       Он звучал достаточно строго и убедительно взглянул в глаза каждому, заставив холодок пробежаться по коже.       — Это, безусловно, приятная новость, — встрял в разговор Конни, звуча неожиданно серьёзно. — Но что заставило тебя передумать, Бертольд?       Парень ответил не сразу, напряжённо подбирая слова, чтобы не разрушить и без того шаткое доверие к себе.       — Прожив с вами несколько лет, я понял, что люди за стенами это не демоны, с которыми мне велели сражаться. Леви подтолкнул меня к этому, — честно сказал он.       — Это он умеет, — сказал Фарлан, взъерошив волосы Леви, принявшегося их приглаживать с недовольным оскалом. — И Хисторию королевой сделает, и Бертольда домой вернёт.       — Кого кем сделает? — переспросил Бертольд, моргнув пару раз.       — О, дружище, ты столько пропустил, — со смешком сказал Конни, хлопнув парня по плечу. После этого Леви наконец позволил себе абстрагироваться от болтовни, откинувшись на спинку дивана. Приятно было видеть, что битва в Шинганшине не сломила их отряд, а только больше сблизила. Он пообещал себе, что своими руками прикончит любого, кто попытается причинить им вред. Даже Райнера, если тот окажется глупее, чем Леви рассчитывал.       Леви был рад возможности спокойно помыться и почувствовать себя человеком. Ради этого можно было даже вытерпеть шумную компанию. Иронично, что именно из их отряда никто не загремел в госпиталь, теперь действуя на нервы окружающим, потому что разведчики сбывали стресс излишней активностью. Их можно было пустить зачищать стену от титанов, и наверняка это вызвало бы только восторженный крик.       А на следующий день их ждал совет. Перед ним разведотряду позволили встретиться с королевой лично. Все тут же кинулись кланяться, пока Леви остался стоять ровно, зная, что Хистории этот фарс ни к чему — о чём она и сообщила, попросив всех расслабиться.       — На самом деле, я чувствую себя неловко, сидя здесь, пока вы сражаетесь за стенами, — сказала она, скромно улыбнувшись.       — Не откажемся от повышенного жалования, — сказал Леви.       — Берега не теряй, — огрызнулась Хистория, на мгновение выпав из своего возвышенного амплуа.       По Бертольду она лишь прошлась мимолётным взглядом. Они не были близкими друзьями, чтобы испытывать к нему какие-то сильные эмоции. Последних у девушки и не осталось после того, как через руки Ханджи ей было передано последнее письмо Имир, извлечённое во время пленения Райнера.       — Надеемся на твоё сотрудничество, — сказала она с холодной вежливостью. Не найдя в себе смелости ответить, Бертольд кивнул. Он старался максимально сливаться со стенами и не привлекать к себе внимания, кожей чувствуя направленные на него взгляды и ощущая себя запертым в клетку зверем. Леви выглядел невозмутимым, будто привык к подобному отношению, хотя на него поглядывали не реже. Он бы прижился в Марлее со своим непробиваемым характером.       Бертольда посадили рядом с Леви и прямо за спинами Эрена и Ханджи, сидевшими впереди, чтобы вести переговоры. Как и было сказано, его основная задача — помалкивать, если только не зададут прямой вопрос, и не создавать проблем.       Сначала из уст Ханджи для всех присутствующих прозвучала краткая версия событий экспедиции по возвращению стены Мария. Количество погибших заставило Бертольда вспотеть и опустить глаза в стол. Потом поднялся первый насущный вопрос: кем же в итоге выступает Колоссальный Титан? На чьей стороне он будет играть? Многие боялись, что Бертольд решит повторить тот же трюк, что они с Райнером и Энни провернули до этого, слившись с людьми Парадиза и сыграв на их безоговорочном доверии. Это был не тот вопрос, на который Бертольд должен был ответить, поэтому он позволил капитану Йегеру встать со своего места, чтобы принять вызов.       — Бертольд Гувер согласился сражаться на нашей стороне, осознав бесчеловечность методов государства Марлей. Я принял его в свой отряд по рекомендации командора Ханджи, тем самым взяв на себя ответственность за любой потенциальный вред, что может причинить принятое мною решение, — уверенно сказал мужчина, держа спину ровной, а подбородок — приподнятым. Сложно было представить, что относительно недавно он смотрел на Бертольда с сомнением и подозрением. — Я же беру на себя ответственность за устранение любых проблем, что могут возникнуть. И любые вопросы к Гуверу можете изначально задавать мне.       Красиво он сказал, что прикончит Бертольда, если тот вдруг решит сменить сторону вновь. И ловко намекнул, что не подпустит к своему подчинённому никого чужого без предварительного одобрения.       — Не многовато ли титанов на Вас одного, капитан? — поинтересовался Закклай.       — Нуждаетесь ли Вы в напоминании о том, скольких я убил, главнокомандующий? — парировал Эрен, открыто встретив чужой прямой взгляд. Он не собирался отступать, уже приняв решение. — К тому же, Аккерман подтвердил свою лояльность не один раз. Стоит вспомнить, что благодаря нему мы получили ценного союзника в наших рядах.       — Принято. Надеюсь на Вашу объективность. Командор, продолжайте, — поощрил Закклай, и Эрен опустился на своё место. Бертольд был восхищён его сдержанностью и тем, как дерзко звучали слова капитана при этом.       Дальше основной темой обсуждения стали книги, написанные Гришей Йегером, содержавшие в себе сведения о его жизни, внешнем мире и титанах. После краткой огласки их содержания, чтобы освежить память присутствующих, Ханджи был сделан акцент на том, что Бертольд лично подтвердил написанное относительно государства Марлей, отметив, что местные власти не позволяли элдийцам знать доподлинную историю их происхождения, переписывая правду до неузнаваемости. Парадиз недалеко ушёл за эти сто лет.       Под конец они пришли к относительно простому выводу.       — Таким образом можно сказать, что наш враг — сам мир. — И можно было поразиться тому, как голос Ханджи даже не дрогнул на этой фразе. Вот это сила духа. Люди Парадиза пугали тем, что при отсутствии каких-либо знаний нашли способ бороться с титанами. Узнав, что против них воюют другие люди, они научились бороться с ними. Узнав, что против них выступает целый мир, они собирались просто принять вызов и бороться дальше. Не за уничтожение других, как учили Бертольда всю жизнь, — для защиты самих себя и тех, кто был дорог, оставшись позади.       Позволив мысли осесть в головах присутствующих, Закклай жестом велел продолжать.       — Гриша Йегер получил миссию забрать силу Прародителя у семьи Райсс, после чего передал её Леви Аккерману, присутствующему сейчас в зале. Как нам стало известно, из-за «клятвы отказа от войны» наследники королевской крови не могут использовать эту силу для причинения вреда посторонним. Однако Аккерман избавлен от оков королевской воли, благодаря чему не один раз помогал человечеству в сражениях.       — Хотите сказать, что наследование представителем королевской семьи этой силы совершенно бесполезно? — уточнил Пиксис. Леви тут же посмотрел на Хисторию, державшую лицо нейтральным, будто не её обсуждали недомолвками и намёками.       Ещё когда они помогали завершать обустройство приюта, Хистория поблагодарила Леви за то, что он дал ей выбор, и сейчас она способна исполнить мечту, на которую не смогла бы замахнуться никогда в жизни. Созидание было больше ей к лицу, чем разрушение.       Тем временем со стороны Ханджи прозвучал твёрдый ответ:       — Абсолютно верно. Ограничение королевской воли просто помешает раскрыть какой-либо потенциал этой силы, пока Аккерман не один раз проявил себя. Лучшее, что мы сейчас можем сделать, — не позволить врагу завладеть этой силой, чтобы шантажировать весь остальной мир и использовать её для нашего уничтожения.       — Разумные слова, — согласился Пиксис, чуть прищурившись в хитрой улыбке. Леви наблюдал за ним краем глаза. Вот кто вёл свою игру прямо у них под носом. Но Эрен говорил, что Эрвин доверяет Пиксису больше, чем любому другому у власти — а это о чём-то говорило само по себе.       — Благодарю. Тогда, с Вашего позволения, хочу обратить внимание на то, что мы должны бросить все силы на то, чтобы дать отпор врагу. Мы должны раскрыть правду о мире.       Эти слова окончательно затмили любые подозрения и попытки извлечь выгоду, вызвав всеобщий резонанс, пока со стороны Ханджи не прозвучало и слова. Камень уже был брошен, оставалось наблюдать за тем, куда он приземлится. Леви опустил глаза и заметил, как Эрен чуть крепче сжал пальцы. Значит, это тот самый переворотный момент, которого они с Ханджи хотели добиться. Если все признают угрозу извне, то Разведкорпус, знакомый с застенным миром лучше, чем кто-либо ещё, станет ведущим подразделением, и никто не посмеет ограничить их полномочия. Им развяжут руки и откроют все двери. Эрвин бы гордился таким ходом.       Полицейские тут же попытались возразить, приведя довольно разумный довод о том, что предание такого рода информации огласке может привести к беспорядкам в обществе. Реакцию людей всегда было сложно предсказать, и Леви знал это из первых рук. Вчера на тебя смотрели как на чудовище, сегодня уже нарекают спасителем человечества.       И тут наконец Пиксис полноценно вступил в игру. Похоже, короткий обмен репликами с Ханджи убедил его в том, что игра стоит свеч.       — Утаив столь важную информацию, чем мы будем лучше тех, кого сами свергли? Если мы собираемся поддерживать ложь короля Райсса, то какое тогда право имели забирать у него корону? — сказал он, парой вопросов заставив всех замолчать, после чего посмотрел на Хисторию, передавая ей следующий ход.       Положив руки на стол, королева подалась вперёд.       — Сделаем официальное заявление. Наш народ долгие годы жил во тьме, и настало время вернуть им их воспоминания. Мы объединены общей участью и должны действовать сообща, — сказала она.       — А в противном случае превратимся в лёгкую добычу для врага, — добавил Эрен, и его слова стали финальной точкой. Уж капитан Разведкорпуса как никто другой был осведомлён в том, насколько единство и дисциплина могут изменить ход игры. Эрвин показал им это, когда стал главнокомандующим.       Чаша весов окончательно склонилась в их пользу, и дальше началось долгое и нудное обсуждение планов на будущее. Леви и Бертольд присутствовали там исключительно для красоты и в обсуждении не участвовали, ожидая того момента, когда их отпустят на все четыре стороны. Начался прорыв в истории, а вместе с ним начались неспокойные времена для общества за стенами. Проще бороться с загадочным врагом, чем знать, что против тебя выступают точно такие же люди.       Для выживших Разведкорпуса готовили церемонию награждения, а до тех пор они были вольны сидеть в казармах и плевать в потолок. Для Бертольда это стало шансом влиться обратно в коллектив, сглаживая углы, а Леви выиграл дополнительное время, чтобы подумать. Первое время они будут следить за реакцией народных масс, чтобы выбрать следующий ход. А до тех пор надо было дать людям время осознать, что их видение мира уже не будет прежним. В большую же игру они ввязались.       Подумав об этом, Леви решил, что настало время заглянуть во вражескую колоду. Устроившись на кровати и закрыв глаза, он практически сразу отключился, провалившись в Пути и озаботившись тем, чтобы остаться наедине с собой. Оглядевшись по сторонам, он направился к столпу света, держа в голове лицо того, к кому должен был прийти в итоге. Юноша не знал, сколько времени он скитался в песках, однако в какой-то момент впереди появился неясный силуэт, и Леви ускорил шаг, понимая, что достиг своей цели. Силуэт с приближением оказался мужчиной в светлой форме, с красной повязкой на рукаве. Леви видел его лишь один раз, однако ему хватило и этого, чтобы узнать круглые очки и густую бороду.       — Здравствуй, Зик Йегер, — сказал он невозмутимо, игнорируя то, как мужчина поднял брови в удивении. — Не против перекинуться парой слов?