Две с половиной реальности

      Новое утро принесло с собой тупую тяжесть в затылке, раздражение на солнце, пробивающееся сквозь лёгкие деревянные жалюзи, желание немедленно почистить зубы и воспоминания. Тони позавтракал овощами, с большим трудом вспомнил и приготовил антипохмельный суп по рецепту Хэппи, оставил его на столе с запиской – Стивену точно он понадобится – и ушёл купаться.       Много солнца, простой и лёгкой еды, купание и разговоры ни о чём – так прошёл остаток их со Стивеном отдыха. О том, что было, когда они напились, никто не упоминал. Будто бы этого и не случалось. Хотя… нет-нет да Тони поглядывал в сторону кажущегося спокойным Стивена.       Просто интересно – а делал ли Стивен то же самое, когда Тони не видел?       Раз колдун уходил погулять по острову – как он это объяснил. Пропал на пару часов, вернулся уставший и ещё молчаливее, чем был.       После солнечных вольных Сейшел даже Санктум начал казаться более приветливым. Стивена тут же позвал с собой Вонг, что-то у них там опять случилось на вечно беспокойном магическом фронте, а Тони переоделся, облачился в костюм и приступил к карте водопровода. Он был готов к тому, что после отдыха дело пойдёт веселее. Но к тому, что всё снова начнёт валиться из рук – нет.       Ему по-прежнему мешала сосредоточиться на работе странная тревожность. До того, как он оказался в стенах Санктума, её не было.       За день, успешно справляясь с тревогой, Тони успел составить водопроводную карту здания, отметил самые проблемные места, связался с Хэппи, попросил у него чертежи волшебной квантовой машины, которая отправляла Мстителей то ли в прошлое, то ли в другие миры мультиверса. Выслушал целую тираду, что достать их будет делом совсем не лёгким или даже практически невозможным. Но Хэппи обещал постараться.       Чувство тревоги никуда не делось.       Тони ещё тешил себя иррациональной надеждой, что оно уменьшится после сна, но где там.       Вдобавок ко всему, утром он опять проснулся от кошмара – не помнил ничего из увиденного, но чувство ужаса и нависшей опасности было таким явственным, что заснуть он больше не смог.       Что-то рассказывал его Стеф о природе кошмаров.       Тони бы слушать тогда. Но в тот момент его куда больше интересовали голые ноги Стефа под тонким домашним халатом.       Дорассказать у него так и не получилось.       Сейчас, в глухом сумраке комнаты, эти воспоминания казались особенно отчётливыми. Его Стивен. Стеф. Их совместные завтраки. Тони так отчётливо помнил кухню их Санктума – они вместе выбирали для неё холодильник по интернет-каталогам, а Тони ещё и постоянно отвлекал Стивена, из-за чего выбранный холодильник оказался шире, чем было нужно. И как они потом устраивали перестановку, а Тони, разозлившись, поклялся заменить там все рассохшиеся тяжеленные шкафчики и тумбы.       Как они целовались посреди устроенного хаоса.       Пусть Стивен заставил его раз за разом переживать смерть, Тони всё равно скучал по нему. По ним.       От воспоминаний о пережитых смертях чувство тревоги стало совсем непереносимым, и Тони поднялся с кровати. Ему нужен был кофе.       Местный Стивен тоже в этот час обретался на кухне. Сидел на столе и пил кофе. Опять в перчатках. Выглядел снова паршиво, будто короткий отдых нисколько ему не помог.       – Всё думал, что ты в этом находишь, – сказал он задумчиво. – В сидении на столе, в смысле.       – И как?       Тони проверил турку на плите – там оставалось кофе ему на чашку.       От осознания, что у них с этим Стивеном уже появился свой утренний ритуал – пить кофе вместе – стало совсем не по себе. Тони должен работать над тем, чтобы вернуться к себе, а не здесь обживаться. А он заводит тут с людьми совместные ритуалы и решает их проблемы. И чинит водопровод.       – Кофе вкуснее не становится. Так что практически в этом нет никакого смысла. Но почему-то так всё равно тянет делать. – Стивен поморщился. – Это всё твоё дурное влияние.       – Дурное влияние. Да. Это то, что я обычно делаю. Плохо влияю на людей. – Тони, налив себе остатки кофе, уселся на стол рядом с ним. – Пытался научить нашего Вижна материться.       – Удачно?       – Как сказать. Теоретически он и так все эти слова знал. А говорить их так и не начал.       Тони сделал глоток. Крепкий кофе. Без сахара.       – А ты уже выглядишь задолбанным, кстати. Не спал?       – Есть дела, – коротко ответил Стивен.       – Жуткие условия у вашей конторы. Зарплаты нет, работа круглые сутки. Я бы к вам работать не пошёл.       – Ты ещё не знаешь, чем я периодически питаюсь… Или знаешь?       – Я видел, чем набит твой холодильник. Логично предположить, что ты это ешь. Слушай… – Тони слегка замялся, трогая ободок чашки большим пальцем. – У тебя больше нет причин мне отказывать. Я про память. Хочу досмотреть это кинцо про День сурка.       – Скорее смахивает на хоррор. – Стивен отставил пустую чашку. Голос у него был безжизненный, серый. – Ты прав. У меня нет причин тебе отказывать.       – Когда? Я хочу побыстрее с этим разобраться.       – Можем сейчас. Где тебе будет психологически комфортнее, в твоей спальне? В библиотеке на диване?       – Стивен, не обижайся, но в этом дворце нет комфортных помещений. Хотя… – Тони ещё немного потрогал ободок кружки и отставил её. – Если тебе не сложно, то в твоей комнате.                     Стивен не мог избавиться от ощущения, что сидит у постели больного. Тони вытянулся на его кровати поверх покрывала, поёрзал и замер. Закрыл глаза.       – Если пойму, что воспоминания могут нанести тебе вред, сразу разбужу, – предупредил Стивен. – Готов?       – Только не жалей меня, – глухо попросил Тони. – Лучше закончить всё сегодня. Готов.       Погружение в этот раз было сложнее. Интуитивно Тони сопротивлялся, не хотел вспоминать, и Стивен не мог его за это винить. Он пробился через ментальные заслоны, и они пережили ещё ряд смертей, одну за другой. На сорок третьей Стивен сбился со счёта, казалось, мир сузился до минут агонии, которые повторялись раз за разом. Детали смертей изглаживались, становились безликими серыми декорациями к сплошному ужасу и боли. Стивен помнил это по своим смертям от Дормамму: в конце концов, на сотой смерти все они слились в одну сплошную боль и желание, чтобы всё наконец прекратилось. Здесь и сейчас он не мог помочь Тони, вообще не мог обнаружить своё присутствие. Это были не сны, а память, и в память он не мог бы вмешаться, не мог переписать её.       Переход от очередной смерти к началу нового предсмертного эпизода был таким привычным – несколько секунд темноты и покоя, а потом – Тони бежит по коридору, или они с тем Стрэнджем ругаются, или…       Когда этот привычный ритм сбился, Стивен будто очнулся. В этот раз темнота тянулась не несколько секунд, а почти минуту. И эпизод, за ней последовавший, в точности повторял самый первый: бег по коридору, дверь, тьма чужого измерения и жуткое создание, высасывающее жизнь из тела Тони. Это было странно, потому что отличия смертей тоже стали привычны, абсолютное повторение выбивалось из этой череды так же, как выбивалась бы неправильная нота из произведения.       Жуткое создание завершило своё дело, Тони провалился в пустоту, откуда его тут же выдернула чужая чудовищная сила. Тьма начала рассеиваться. Тони кто-то нёс прочь; уносил на руках из зыбкого маслянистого ничто.       – Я вернул тебя… я вернул тебя, теперь всё будет хорошо…       Тихий шёпот, но голоса как будто накладываются друг на друга, двоятся, троятся тревожным эхом. Крепкие объятия сжимаются вокруг.       Сумрак рассеивался, глаза привыкали… смотреть? Видеть?       Сначала Тони увидел два огромных жёлтых глаза.       Потом… ещё восемь?       И рога?       И бугристую кожу лица, чешую, переходящую в серую восковую маску.       Он забился, вырываясь из рук чудовища, костюм мгновенно обтёк тело. Вырвался; упал, откатился, вскочил на ноги. И успел увидеть.       Коридор Санктума, привычный и знакомый, оплывал черными потёками, стены и потолок таяли, но стекали не вниз, как расплавленный воск, а вверх, и стоящее среди этого всего существо... Существо. Рога, щупальца и кожистые… крылья? шесть, десять… двенадцать крыльев? – вдруг втянулись, исчезли, явив ему Стивена в незнакомом тёмном плаще.       – Прости, – сказал он тихо. – Я найду тебя. Найду.       Его руки, заканчивающиеся чёрными когтями, между тем метались в магических пассах и не дрожали, совсем не дрожали; вокруг Тони сжимались ряды рун, костюм деактивировался, за спиной с шипением вспыхнул портал.       – Я найду тебя, – пообещал Стивен в последний раз, делая жест, будто толкает Тони от себя.       Ощущение перехода между мирами Стивен узнал, но для Тони оно было жутким и незнакомым. Будто снова умираешь, но сознание не гаснет – разбивается на бесчисленное множество квантов, перекручивается, разъединяется и соединяется снова, а потом замирает в ужасающей пустоте и холоде – пространстве между мирами.       Тони продолжал бороться, продолжал упорно осознавать себя, пытаться осознавать окружающее – а в междумирье это смерти подобно, бился, искал выход из этого состояния, а потом…       Оказался в Нью-Йорке, примерно в том же месте, откуда тот Стрэндж отправил его в междумирье. Только портал был открыт в коридоре Санктума, а теперь Тони в астральной форме находился у его порога: защита здания не пустила внутрь «призрака». Его замешательство, разорванность связей сознания с реальностью ошеломили Стивена; сам он давно привык к астральному проецированию и забыл, какой эффект оно оказывает на неподготовленное сознание. А ещё Тони не помнил, как оказался в таком состоянии. Все воспоминания – о смертях, о жутком преображении его Стрэнджа, о болезненном переходе между мирами – всё оказалось погребено под слоями ужаса, одиночества и отчаяния.       Стивен нашёл среди этой сумятицы сознание Тони, не воспоминание, и потянул его обратно, к реальности. В реальности его руки дрожали больше обычного; он нашёл руку Тони, крепко сжал тёплые пальцы.       Тони лежал и смотрел в потолок неподвижным взглядом. Волосы на его висках намокли от слёз. Сейчас Стивен даже не был уверен – а видит ли он хоть что-нибудь, или перед его внутренним взором всё ещё стоят воспоминания.       – Он каким-то образом… разрушил неподвижную временную точку, – сказал Стивен потрясённо. – Твоя смерть…       – Моя смерть, – повторил Тони глухим мёртвым голосом.       Стивен продолжал сжимать его пальцы, ощущая свою полную беспомощность. Он не знал, что делать с чужими эмоциями, а они должны были разъедать Тони заживо.       Он не считал, сколько времени прошло, но пальцы Тони высвободились из его руки. Он сел – выглядел ужасно, бледный, растрёпанный, глаза безумные – и уставился в стену.       – Так, – подытожил всё тем же мёртвым голосом. – Я умирал. Он меня возвращал. Я умирал. Он… и что? Вот это последнее? Я сошёл с ума? Мне привиделось?       Если бы. Стивен много бы отдал, чтобы это была галлюцинация.       – Чтобы сдвинуть неподвижную временную точку, нужна колоссальная энергия. Энергия, равная, может быть, нескольким Камням Бесконечности. Видимо он… твой Стивен, поглощал силу иномирных существ… демонов… и сам стал кем-то вроде демона. Я не знаю. Но это объясняет то, как он смог отправить тебя сквозь междумирье. Такой силы… её бы хватило на это.       Тони посмотрел на него. В пустом безумном взгляде начало что-то проскальзывать. Осознание.       – Зачем? – спросил он медленно.       – Он хотел тебя спасти.       – Зачем он отправил меня в междумирье?       Между ними повисла тишина. Стивен не хотел отвечать, но понимал, что Тони уже знает. Вопрос просто отсрочка… пальцы, вцепившиеся в рушащийся край обрыва.       – Сдвиг неподвижной временной точки – нарушение фундаментального закона бытия. Цена за такое не бывает малой. Вероятно, мы только что видели последние минуты существования твоего мира.       Тони неверяще, отчаянно замотал головой.       – Нет. Я же говорил. Говорил, да? Мой мир не…       Стивен молчал. Упасть в пропасть Тони полагалось одному, он просто не мог пережить с ним обрушение надежды.       – Это невозможно. Он не мог. – Голос у Тони был механическим, невыразительным. Он сам вряд ли верил в то, что говорил. Затем Тони сгорбился, судорожно вцепился в свои волосы. Его начинала бить мелкая дрожь, но он продолжал тихо-тихо повторять: «Он не мог, не мог…»       Стивен крепко взял его за плечи, встряхнул.       – Не теряй связь с реальностью, – приказал резко. – Смотри на меня.       – Зачем?       Тони вскинул голову и прямо посмотрел в его глаза. Оттолкнул.       – Что ты мне можешь сказать? – Он поднялся на ноги. Пошатнулся. Устоял. – Ты, ты пожертвовал жизнью своего Старка ради половины всех живущих – что ты можешь мне сказать?! Мой Стивен уничтожил мой мир. Он уничтожил мой мир! Ради меня!!!       Он заорал это так громко, что снова зашатался. И снова устоял. Широко раскрытые тёмные глаза блестели от слёз.       И он был тысячу раз прав. Стивен ему никто. Он маг, жертвующий чужими жизнями во имя общего блага. Выбирающий меньшее зло и оправдывающий этим собственное существование. И он не имеет права что-то навязывать ему – да что там, он и помощь не имеет права предлагать. Тони её и не примет. Не от него.       – Мне нечего тебе сказать. Ничего такого, что помогло бы.       Лицо Тони скривилось в гримасе боли.       – Сказать ему нечего. Из-за меня мой мир уничтожили, понимаешь ты, рожа чародейская? Вот это. Вот это всё, – он взмахнул руками, – весь ваш долбаный Хогвартс, зачем он нужен, если никто его остановить не смог? Вы все…. – он снова сорвался на крик, – бесполезные! Фокусники!       Он подошёл ближе к Стивену, ткнул его пальцем в грудь.       – Ты всё правильно сделал, слышишь? Ты. Вот именно ты. – Тони ткнул его ещё раз. – Даже не думай об этом. И твой Тони сказал бы тебе то же самое.       На третьем тычке его руки обтек красно-золотой металл. А потом – Стивен даже сделать ничего не успел – Тони, уже полностью облачённый в броню, подошёл к окну, распахнул его и вылетел в небо.       Стивен ещё долго сидел неподвижно. В окно задувал ветер, заносил редкие снежинки. Он не стал закрывать окно, а поднялся, вышел из комнаты и, пройдя два коридора, больше похожих на лабиринт, рванул на себя одну из ничем не примечательных дверей.       Когда его обволокла знакомая маслянистая темнота, он принялся палить по ней самыми мощными боевыми заклятиями, которые знал. Нескольких тёмных существ, обитателей измерения, привлечённых вспышками энергии, испепелило от попытки её заглотить. Стивен, рыча, поливал это необъятное измерение боевыми заклятиями, пока внутри не наступила пугающая тишина. Кончики пальцев онемели от пропущенной через них энергии, каждый сустав в кистях, казалось, пылал. Но стоило последнему заклятию угаснуть, вокруг снова сомкнулась липкая чернота.       Стивен развернулся к ней спиной и вышел обратно в коридор. В отличие от Тони, он знал, как легко и безопасно покинуть это измерение. Потом он наглухо запечатал дверь так, чтобы никто, кроме мага, не смог через неё пройти. Он запечатал все двери на этаже, за которыми могло быть хоть что-то гипотетически опасное для человека.       Совершенно бесполезно. Он подозревал, что Тони не вернётся.