Две с половиной реальности

      Стивен перенёс их в Санктум, сразу в свою спальню. Он не понимал, как Тони держался все эти дни без сна, потому что едва оказавшись на кровати, он заснул. Даже не раздеваясь, в этом своём шикарном костюме. Стивен заставил себя сходить в душ, смыл меловую пыль, следы пасты из пережжённых костей (ей рисовались некоторые фигуры для вызовов демонов) и запах ладана. Вышел из душа голым, потому что не смог найти халат и, слегка дрожа, забрался под одеяло. Плащ уже укрывал собой Тони на другой половине кровати.       Стивену ещё не приходилось засыпать в этой кровати с кем-то. Это было постраннее сто восемнадцатого измерения, в котором…       Он уснул, не закончив мысль.       Во сне в астральной форме Стивен продолжил свою работу на третьем этаже и потерял счёт времени; вернулся в тело от того, что его целовали в шею. Пока он приходил в себя, поцелуй скользнул вместе с кромкой одеяла ниже.       – У, какие мы небритые, – мурчал Тони практически в его кожу, ласково выцеловывая. Он явно был только что после душа. – Сколько ж ты не брился? Пахнешь сладенько.       – Скажи ещё карамелькой, – Стивен сонно фыркнул, но не сделал попыток как-то помешать Тони себя целовать. – Ты оторвал меня от работы. Один из немногих способов быстро вернуть астральное тело в физическое, ты знаешь? Сказки о спящих, которых будили поцелуем, не просто сказки.       – Ничего-ничего. У меня если что был запасной план. – Тони пощекотал его сосок. – Перейти к более древней версии сказки про спящую красавицу.       – Не подозревал в тебе склонность к сомнофилии, – Стивен зарылся пальцами в его волосы. Прикрыл глаза. Остаточное от пребывания на астральном уровне – он ощущал сейчас свечение их аур, оно было как преломление радужных лучей в тысячах зеркальных граней. Каждое прикосновение губ к коже казалось ещё ярче: вспыхивало, искрилось. Разливалось по коже теплом.       – Какая сомнофилия, ты что, мой хороший, – Тони насмешливо фыркнул куда-то ему в ключицу. Немного щекотно. – Астрально-то ты бодрствовал. А ну-ка…       Его горячая ладонь уже пробежалась по груди Стивена, с нажимом погладила живот и сейчас легла на мягкий, не успевший проснуться член.       – А что это мы такие вялые? – Тони чмокнул Стивена в шею.       – А тебе подавай всё и сразу? Я просыпаюсь частями, чтоб ты знал.       – Всё и сразу? Звучит неплохо. Ладно, давай тебя будить…       И Тони разбудил. Они целовались, задыхаясь, толкаясь языками и прикусывая губы, тёрлись друг о друга, сбивали под собой простыни и чуть не упали с кровати. Тони целовал его дрожащие пальцы и между поцелуями шептал, что сходит с ума; Стивен, кажется, назвал его любимым, а потом ещё раз, но уже на другом языке. Он повторял это слово вместо стонов, которые рвались из горла, на давно отзвучавших, покрытых пылью веков языках, и они оживали, прорастали вязью стеблей прямиком через сердце.       Тони, Тони, его Тони.       То, что происходило между ними, не получится забыть, не получится вытравить; это прошило его наживую грубыми стежками, впечаталось шрамами в душу. Это был шторм, и он утащил Стивена с собой в открытое море и оставил тонуть.       Стивен кончил, ловя ртом воздух, а Тони ласково поцеловал его в висок.       Так нельзя было любить. За такую любовь, как за слишком мощные заклятия, придётся расплачиваться – Стивен обессилено думал об этом, пока Тони дрочил себе, нависнув над ним, мысль была крохотным холодным осколком льда на языке, рвалась быть озвученной, но он не дал ей дороги.       Спустя несколько минут они лежали, тесно прижавшись друг к другу, разгорячённые, расслабленные, на сбитых простынях. За окнами шуршал ледяной февральский дождь, воздух комнаты холодил кожу. Выбираться из тёплых объятий казалось смерти подобно.       – Не могу поверить, что ты это сделал ради того, чтобы выкурить меня из Санктума, – Стивен переплёл пальцы Тони со своими. – Бросил семью. Это… в голове не укладывается.       Тони сморщил нос.       – Формальности. Тебе это было важно, так что я развёлся. Но бросать их я не буду. Пеппер мне друг, а Морган… это Морган. Для неё я останусь добрым дядей Старком, что бы ни случилось. Это же тебя устроит?       – Я вообще не хотел, чтобы ты выбирал между ними и мной. Поэтому ушёл.       – Не хотел он. А чего я хотел, спросить не додумался? Вот эта твоя импульсивность… кстати.       Тони посерьёзнел. Поднёс к губам переплетение их пальцев, поцеловал, прикрыл глаза. Продержал так несколько секунд. Потом сказал со вздохом:       – Ко мне приходил Стивен.       – Я догадался. По какой ещё причине ты бы не спал несколько суток подряд.       – Нет. Это был именно Стивен, не демон. Он смог прийти в себя. Ненадолго. Сказал что-то вроде того, что он скоро разрушит свою клетку и придёт. Просил простить его. И убить.       Тони снова прижался губами к его пальцам. Потом щекой. Всё это – не открывая глаз.       Свечение его ауры, всё ещё остаточно видимое, потемнело.       Сейчас его боль в прямом смысле ощущалась всей поверхностью кожи. Стивен не знал, что сказать.       – Мне жаль, – прозвучало пусто и бесполезно.       Тони только кивнул ему, но продолжил молчать. А когда заговорил, голос стал хриплым:       – Иногда так свет падает, что тебя от него не отличить. Пока ты не начнёшь двигаться или не скажешь что-нибудь. Иногда я даже не уверен, не было ли ошибкой то, что мы с тобой, ну, вместе. Мы не можем не вспоминать их, когда смотрим друг на друга. Не пойми неправильно, я вас не путаю, и от тебя я без ума. Ты классный, Стивен. Просто… эти сомнения.       Снова повисло молчание.       Тони, казалось, ответа и не ждал. Но ответ был нужен самому Стивену.       – Я думал сходить на его могилу, – заговорил он тихо. Слова давались тяжело. – Не знаю, зачем, для меня факт его смерти неоспорим, и… у тебя были полноценные отношения, а у меня два миллиона вариантов полустёртой памяти. Когда видишь столько вариантов будущего, нереально запомнить все, они похожи на сон, который пытаешься вспомнить в середине дня. Я умудрялся любить полустёртую память… и не могу сказать, что это прошло окончательно. Но с тобой всё иначе. Самое страшное, что я могу вообразить – однажды проснуться и понять, что тебя тоже нет. И всё это тоже бессмысленно обсуждать, потому что я могу не выжить в битве с демоном. На чём, чёрт возьми, мы вообще собрались выстраивать отношения?       Тони едва слышно хмыкнул.       – Если после всего этого мы останемся вместе, придётся поверить в судьбу. Хотя вообще-то я не фаталист.       Ещё один поцелуй к пальцам. Тони определённо нравилось их целовать. Потом он вздохнул, открыл глаза и посмотрел на него.       – Ну что? Работаем?       – Работаем. Но сначала душ и кофе.                     Стивен бы не вспомнил про телефон, но Тони настоял на том, чтобы всё-таки выбрать мелодию звонка. И поставить на максимальную громкость.       – И чтобы трубку сразу брал, – сказал он строго напоследок, уже заходя в созданный для него портал.       Стивен только от него отмахнулся.       Портал схлопнулся, оставив его посреди холла одного.       Стивен посмотрел на телефон в своей руке. На экране блокировки светились прямоугольники пропущенных звонков и непрочитанных сообщений.       Конечно, Тони пытался до него достучаться.       Стивен хотел просто сбросить уведомления, но, повинуясь какому-то порыву, открыл сообщения.       Начинались они с банального «почему не отвечаешь» и «возьми трубку, чёртов колдун».       Но чем дальше, тем сообщения становились длиннее.       «Стивен умоляю ну злишься ты на меня но хоть прочитай!!!! Я не знаю где ты и что с тобой что мне думать?!!!»       «Я только надеюсь что ты в порядке. Пожалуйста будь в порядке»       Следующим шло голосовое, и Стивен открыл его, чтоб прослушать.       Голос был усталым.       «Я не знаю, зачем это записываю. Лежу в кровати и боюсь заснуть. Пялюсь в потолок. Голова гудит от работы, и… квантовая машина, да. Оказалось, это дорого. И оказалось, что воскресший Тони Старк, скажем, не так богат, как был до смерти. Где мне достать этот квантовый заряд? Зачем я тебе это записываю, если ты даже не читаешь сообщения? Я так хочу сейчас просто с тобой поговорить. Не звонить же Питеру – великая новость, Тони Старк, миллиардер, плейбой и филантроп, боится спать. Чушь же? Чушь. – Он помолчал немного. – Ладно. Где бы ты ни был, я… просто надеюсь, что ты в порядке. И что ты иногда спишь. И ешь. Пожелай мне спокойной ночи».       Стивен мысленно выругался. Тони не мог спать, а он зарывался в работу и не подумал об этом. Не подумал, что демон может являться ему ночь за ночью и отравлять жизнь. Вообще в голову не пришло.       Он перешёл к следующему сообщению со смесью вины и злости на себя.       Это была идиотская цветастая картинка с мигающей надписью «Доброе утро!!!» и каким-то замысловатым шрифтом. И подпись: «Я просыпаюсь, а мне Питер прислал вот это. Что за вкусы у современной молодёжи?»       Следующие несколько сообщений были не слишком содержательными. Просьбы перезвонить. Просьбы прочитать сообщения. Угрозы, что ворвётся в Санктум и заставит его прочитать. Одна угроза была уже чересчур – связаться с Фьюри, взять номер Вонга и позвонить ему. И ведь выполнил. Пара новостных сообщений – о собраниях Мстителей, о том, что они делали на неделе (заварушка на юго-западе с крадеными радиоактивными металлами, всё обошлось благополучно, преступники пойманы) и о какой-то пресс-конференции, которую Тони охарактеризовал как «жопа полная». Была ещё ссылка на социологическую статью, озаглавленную «Возвращение надежды» – что-то про то, как возвращение Железного человека позитивно сказалось на настроениях граждан Америки. С загадочной припиской Тони «пффф».       Потом шло: «У меня есть идея, как всё исправить. Ты не читаешь сообщения, но я всё равно пишу это. Я идиот, да»?       Наверное, это как раз относилось к его разводу с Пеппер.       Следующее голосовое Стивен открывал с замиранием сердца.       «Квантовая машина. Она жрёт мой мозг. – Голос был тихим и хриплым, будто Тони разговаривал с собой. – Но если получится, я спасу свой мир. И тебе не нужно будет рисковать собой. Можешь думать, что я одержим чувством вины. Наверное, так и есть. Но разве это плохо? Разве я не должен её испытывать? Вину? Разве я не должен бояться, что демон убьёт тебя? Я вообще не уверен, что имею право жить после всего этого. Вот тут. Пользоваться всем, что было заработано другим Тони. В том числе твоим расположением. Иногда это просто убивает меня – чувство вины, чувство, что я недостоин этого, ни тебя, ни Питера, ни Морган. Всё, что я могу сделать для вас – хоть как-то сберечь. Хоть это я могу. Но без квантовой машины я не могу и этого. Бесполезный. Мне нужны деньги. Пошутил бы, что продам почку, но денег от продажи мне не хватит. Попросить у Пеппер? Чушь, как я объясню… Ладно. Я справлюсь. Может, и хорошо, что ты не читаешь мои сообщения. Фьюри сказал, энерговозмущений, как от разрывов, больше не было. Это даёт надежду, что ты в порядке. Так что пойду, выпью эспрессо и попробую ещё раз решить мою квантовую задачку».       Стивен добрёл до кресла и опустился в него. Тони был в раздрае, когда записывал это сообщение. Пьяный, ну, по крайней мере, голос был точно не трезвым. А сегодня он был спокоен, улыбался и целовал его руки.       К горлу подкатила тошнота. Стивен начал догадываться, что услышит дальше. Он минуту не мог ткнуть в следующее голосовое, сидел и смотрел на погасший экран.       Потом всё-таки решился.       «Ты можешь ревновать меня к Пеппер… и может, будешь даже прав. Правда в том, что я без ума от этой женщины. Если у нас всё получится… детали будут у меня уже через четыре дня. Она не знает, зачем мне нужны эти счета. А если узнает, будет уже поздно. Ну не гений ли я? – горький смешок, – да, гений. Не говорил тебе, но я понял, как задать координаты в мультиверсе. Я просто использую себя в качестве маяка. В каждом из нас закодирована присущая только определённой реальности энергосигнатура. Спасибо твоим магическим талмудам, навели на мысль. И если её прочитать и задать поиск сходной через квантовую область... В общем, если проще, подобное отыщет подобное. Я такая скотина… если всё пройдёт, как запланировано, я просто исчезну из этого мира и оставлю их одних. В неведении. Правда, если ты так ничего не прочитаешь, не прослушаешь и не будешь смотреть новости, я и тебя тоже оставлю в неведении. Ты простишь меня? Не простишь, я знаю. Хотя, может, будет проще, и я исчезну вместе с памятью обо мне. Это страшно, знаешь? Не оставить после себя даже памяти. Слава богу, что ты не слушаешь мои сообщения. Так я могу хоть в них говорить об этом. Больше не с кем. Я так хочу, чтобы ты был счастлив, Стеф».       Существовало такое заклятие вакуума – оно создавало вокруг объекта пузырь, из которого мгновенно исчезал весь воздух. Стивен ощутил себя внутри такого заклятия. Воздуха отчаянно стало не хватать. Машина. О которой Тони столько раз говорил, что ничего не получается, и Стивен глупо уверился, что и не получится – тем более в последнее время Тони о ней вообще не упоминал.       Машина, которая позволит ему вернуться в свой мир, скажем, за час до своей смерти и дать ей случиться.       И исчезнуть навсегда. Ведь Тони Старка, который выжил в кармане междумирья, вообще не будет существовать. Он просто исчезнет.       И они все – все, кто успел поверить в его возвращение в этом мире – просто ничего не будут помнить. Откатится ли их мир до той точки, когда Тони попал сюда, или у них просто сотрётся память об этом Тони – так же, как руны Кофкола стёрли миру память о Питере, будто его никогда не существовало? Но от Питера остались документы, возможно, переписки в соцсетях, фотографии, а от Тони не останется вообще ничего.       Стивен смотрел на экран телефона в слабой надежде, что там окажется ещё одно сообщение, с опровержением – нет, нет, он не строит эту адскую машину, что-то пошло не так, совсем не так, это просто невозможно – но там было пусто. Больше непрослушанных сообщений не осталось.       Внутри болело. Как свежая рана, было горячо и больно, так больно, что дышать до сих пор выходило с трудом.       Стивен сейчас ненавидел его. Понимал, что не имеет права держать – и ненавидел вдвойне.       Порывался написать сообщение, забыв про голосовой набор – пальцы дрожали, не попадая по крохотной экранной клавиатуре.       Наконец он бросил телефон на пол – тот предсказуемо не разбился, ещё бы, если Старк что-то делает, он делает это качественно – и ещё долго сидел в кресле, обессиленный, не способный даже пошевелиться. Потом поднялся и ушёл работать.       Мир вокруг казался чужим и немного нереальным, словно Стивен застрял в затянувшемся кошмаре.                     Создание чародейской брони входило в финальную фазу. Пятница просканировала артефакты, и чтобы верно интерпретировать полученные данные, Тони был нужен Стивен. Потом – чтобы активировать каждый артефакт, зафиксировать изменения в общей модели, проверить энергоёмкость – вплоть до критичной, и задать Пятнице сборку тестовой модели с имеющимся массивом данных.       После сборки тестовой модели… если, конечно, она оказалась бы рабочей и не пришлось бы пересобирать всё с самого начала… так вот, после сборки времени оставалось совсем немного.       Это значило, что на сборку и тест машины мультиверс-времени оставалось ещё меньше.       Они со Стивеном договорились о встрече на следующий день. И Стивен до этого времени вполне мог решить прочитать сообщения.       Работать надо было быстро. Пришлось отменить все встречи и вообще все дела на ближайшее время. Пеппер отнеслась к этому с пониманием. Фьюри чуть не взорвался от возмущения – но что поделаешь, Мстители у него в рабстве не были. Имели право.       Тони работал над машиной – в отличие от предыдущей она больше напоминала одиночную капсулу – весь день, практически не отрываясь и не делая перерывов на отдых и еду.       Телефон – личный, для своих, потому что для всех остальных существовал рабочий, и он был сегодня отключен – подал голос ближе к семи вечера. Пятница проинформировала, что входящее было от Стивена.       Колдун написал длиннющее сообщение – голосовых он по какой-то причине не признавал. Тони оставалось только порадоваться, что в телефоне есть функция голосового набора, иначе как бы Стивен набирал это всё своими покалеченными пальцами?       «Я не спрашиваю, почему ты вообще это делаешь. Одна жизнь не может быть ценнее миллиардов и вся прочая героическая чушь в таком духе. Но почему ты не мог сказать мне сам, сегодня утром? Мы переспали, и ты всё это время знал, что скоро исчезнешь навсегда вместе с памятью о тебе? Лежал рядом и разговаривал со мной так, как будто ничего не случилось? Ты грёбаная сволочь»       Ну вот, он прочитал и прослушал сообщения. Не успел Тони дочитать первое, пришло следующее.       «С тем же успехом ты мог просто сказать: Стивен, дорогой, сотри себе всю память обо мне, не мучайся понапрасну, потому что я решил себя уничтожить и заодно всё, что было со мной связано в этом мире, такой вот пустячок»       И, следом: «Я не знаю, зачем тебе это пишу. Как будто это что-то изменит».       Тони набрал его номер, втайне ожидая, что трубку колдун не возьмёт.       Он действительно не брал где-то минуту.       Потом в динамике хриплый голос с изрядной долей яда поинтересовался:       – Позвонил меня добить? Сказать, что твоя адская машина уже собрана, и ты хочешь попрощаться? Или нет, нет, сказать обо всём – это же не твой метод, верно? Так зачем ты позвонил? Врать, что послал те сообщения по пьяни и они ничего не значат?       Тони не знал, что сказать на это. Ну кроме того, что Стивен прав во всём и имеет полное право злиться, но это были глупые и пустые слова.       Что Тони мог сказать ему, подготавливая своё исчезновение – и из памяти Стивена в том числе?       Не было бы честнее сейчас вообще разорвать с ним все отношения?       Только вот Тони не хотел их разрывать.       – Не знаю, – сказал он, наконец, искренне. – Утром я… да испугался я, вот что. Не смог сказать тебе в глаза всё это. Ты меня ненавидишь?       – Ненавижу? Слабо сказано. Я мечтаю запереть тебя в зеркальном измерении и держать там, пока не одумаешься. Мечтаю промыть тебе мозги магией, чтобы тебе больше никогда не могла прийти в голову даже тень идеи про квантовую машину. Я просто мечтаю отправить тебя падать в пустоте и темноте на сутки-другие, чтобы страх небытия закрался в каждую клетку твоего грёбаного мозга, и ты даже думать не мог о смерти!       Под конец Стивен сорвался на крик.       – Знаю, да. Я заслужил. – Тони поморщился, потирая переносицу. Слова эти вдруг так ярко воскресили воспоминания о смертях, которые он пережил. Даже замутило слегка. – Но ты не сделаешь ничего этого, потому что я прав. Мы должны использовать любую возможность, а квантовая машина – одна из таких возможностей. Это мой вклад в нашу победу, я не откажусь от него.       Даже если вероятность успеха – как и было в случае с машиной – была не выше сорока процентов. О том, что случится с ним в случае неуспеха, Тони даже не предполагал. Вряд ли что-то хорошее.       Но на этот случай он продолжал работать над костюмом Стивена. У мира должен был оставаться шанс выжить после прихода демона.       – Заткнись, – оборвал Стивен тихим, страшным каким-то голосом. Голосом, в котором были выжжены дотла все эмоции. Тони понял, что Стивен капитулировал, ещё до того, как взял трубку, до того, как начал набирать те сообщения.       Иначе падать бы ему в темноте, без вариантов. Стивен понимал, что у него нет прав лишать мир Тони шанса на выживание.       Тони мог пообещать ему сделать всё, чтобы вернуться, но это было бы ложью. Так же, как обещание Стивена сделать всё, чтобы выжить в сражении.       Или Тони мог попросить его прийти этой ночью, чтобы было не страшно засыпать, и Стивен пришёл бы.       В их ситуации не было правильного и красивого выхода.       – Ты придёшь завтра? – спросил его Тони после минутного, наверное, молчания.       – Приду, – уронил он тяжело. В трубке послышались гудки.       Вряд ли эта ночь будет лёгкой хоть для кого-то из них.                     Демон – не его Стивен – снова приходил во сне – кидался пламенными фразами, обещал подарить Тони любой мир, какой тот захочет, но Тони уже не мог чувствовать что-то по этому поводу. Просто гулял по иллюзии идеального мира, жевал сахарную вату и пропускал мимо ушей половину сказанного.       Проснувшись, наскоро сполоснулся под душем и вернулся к машине. Так его Стивен и застал – ковыряющимся с отвёрткой под капсулой, приподнятой с помощью подъёмника. За подачу инструментов отвечал Дубина.       – Я закончил со своей частью полностью, – сказал Стивен, присевший рядом на пол. Плащ пола не соизволил коснулся, так и остался висеть за его спиной красной дугой в воздухе.       Тони оттолкнулся от дна капсулы, выезжая из-под неё, и уставился на Стивена снизу-вверх.       – И? Каков прогноз?       – Сложно сказать. Я так и не смог добиться, чтобы воспроизведение нужных заклятий заняло меньше минуты. С другой стороны я оптимизировал восемьдесят заклятий в одно универсальное. Если я успею его воспроизвести, шансы значительно повысятся.       – Мотиватор из тебя так себе.       Тони подал ему руку. Стивен помог подняться.       – Костюм будет готов в течение пары дней, – Тони отряхивался и не смотрел ему в глаза. Старался скрыть нервозность. – Машина раньше.       Стивен кивнул, уселся на край стола и сложил на груди руки. Он снова был в перчатках, на этот раз в красных, под цвет Плаща.       Тони стянул со стола (и частично из-под задницы колдуна) тряпицу, рассеянно начал вытирать руки и наконец заставил себя остановить взгляд на Стивене.       Присвистнул.       Сегодня Стивен был не в своём любимом синем халате. Он был в чёрном. Весь. И три алых пятна – перчатки и Плащ. Смотрелось просто…       – Теперь я хочу утащить тебя в спальню, мистер защитник вселенной. Специально так оделся?       – Обещаю в следующий раз выбирать из своих двух с половиной вещей в гардеробе менее придирчиво, – Стивен усмехнулся. – Чтобы не отвлекать мистера умника от важных дел.       Как будто вчерашнего разговора не было. А между тем он был и нависал над ними как один из этих дурацких балансирующих камней, под которыми любят фотографироваться туристы. С той только разницей, что эти камни не падают столетиями.       Тони это устраивало. Пусть падает, лишь бы не сейчас.       Он кинул тряпицу на стол, махнул Стивену, призывая следовать за собой, и направился к рабочему столу.       Стивен, однако, не тронулся с места. Когда Тони оказался у стола, он всё так же сидел, скрестив руки, но теперь походил на застывшее каменное изваяние.       – Тони, – позвал Стивен негромко, поднимая на него спокойный до отрешённости взгляд. – Если я попрошу остаться, ты – останешься?       От этого – его застывшего спокойствия – стало только хуже. В груди стянулся жгучий узел.       – А если я тебя попрошу не сражаться? – Тони ответил резче, чем хотел. – У меня долгов ещё больше, чем у тебя – и перед вашим миром, и перед своим. Это из-за меня всё происходит.       Стивен молча смотрел на него несколько секунд. Потом поднялся с уголка стола.       – Тогда не будем терять времени. Что ты там успел вытворить с моими артефактами?       …Работа помогала не думать о предстоящем.       Они со Стивеном полдня потратили на одну только интерпретацию уже имеющихся данных. Если бы Тони не попросил Пятницу предупредить, когда настанет время обеда, и не заказал еду заранее – они бы и не вспомнили об этом. Голода не было. И даже за обедом – Тони жевал салат, Стивен тушёную спаржу – они обсуждали артефакты, колебания, отклонения, частоты, интенсивность излучения и тому подобное.       После того, как имеющиеся результаты были адекватно вбиты в базу Пятницы, составить портрет сигнатуры каждого из активных артефактов и просчитать, как она повлияет на общую энергосистему брони, стало намного проще.       Если не считать того, что временами Тони хотелось залезть на Стивена прямо посреди мастерской, работа шла просто отлично.       Подходило к пяти часам вечера, когда Тони вспомнил:       – Скоро к нам присоединится Паучок. Я обещал ему тогда показать, над чем мы работаем. Ты не против, надеюсь? Он сказал, что захватит ужин.       – Ты же не рассказал ему, для чего конкретно делаешь броню?       Тони ответил не сразу.       – Нет. Ни ему, ни кому-то ещё.       – Правильно сделал. Не хватало ещё впутывать в это дело мальчишку. Он бы примчался и попытался помочь, потому что такие не сидят на месте, когда близким грозит опасность. А что ты для него стал близким человеком, видно с первого взгляда.       – В моём мире он был старше на пять лет. Они с Эм-Джей думали о том, чтобы снимать квартиру вместе. Но всё это вряд ли тебе интересно. Паучок обещал быть к шести, так что ждём к семи. Он не слишком пунктуален.       – Ты много о нём знаешь. Для пришельца из другого мира.       – Да, Стивен! – Тони резко развернулся к нему. – Я про него много знаю. Я про тебя много знаю. Даже про мой местный вариант я знаю немало, потому что Пятница открыла мне доступ к его дневникам. И я всё ещё пришелец при этом. Не муж Пеппер, не отец Морган, не наставник Питера, вот я кто. Чужак.       Стивен впился в него горящим взглядом.       – И только потому, что ты так считаешь, надо пойти и исчезнуть в адской машине без минимальных шансов на успех?! Так, как будто в этом мире ты никому не нужен!.. Знаешь, что – пошёл ты к дьяволу! Да, я хочу тебя удержать, и можешь говорить, что я хренов эгоцентрик, потому что, чёрт возьми, я хочу, чтобы ты жил! Я люблю тебя, Тони Старк!       – И ты считаешь, я имею право?! – Тони шагнул к нему, оказываясь почти вплотную. Вздёрнул подбородок. – А ты бы смог? Давай, колдун, представь себя на моём месте. Скольких людей ты убил в своей жизни? Меньше, чем половину существующих? Да точно меньше, так что ты даже в плюсе остался. А потом страдал невесть сколько из-за одного Тони Старка, который с готовностью сам – сам, чёрт тебя дери – собой пожертвовал, ты его точно не заставлял. Я сто раз себе говорил, что случившееся с моим миром – не моя вина и не мой выбор, но вот как-то не работает, представляешь? И я не просто пойду и сделаю всё, чтобы предотвратить гибель моего мира, я это обязан сделать. Это, – Тони ткнул пальцем в его грудь, – мой! Долг! Я-то думал, ты можешь меня понять. Ты ощущал ответственность за миллиарды жизней. Ты умирал за них.       Стивен усмехнулся. Но руки у него дрожали, когда он попытался взять со стола чайную чашку. Не смог, уронил, и она разлетелась вдребезги по полу. Выплеснувшийся чай окропил их кроссовки.       – Ты думаешь, я себе этого не говорил? – сказал Стивен всё с той же кривой усмешкой. – Что одна жизнь никак не может быть дороже целого мира. Только с недавних пор мне как будто на это плевать.       – И поэтому ты собираешься пойти и умереть в битве с моим злым бывшим там, – Тони указал на потолок, – если у меня ничего не получится? Здорово же тебе плевать.       – Мне не плевать на твою жизнь. О своей я ничего не говорил.       – Мне на тебя тоже не плевать, представь! Но долго и счастливо – это не наша история, мы же долбаные, мать его, герои! – Тони почти кричал ему в лицо. – Скорее всего, кто-то из нас через пару дней умрёт, Стивен! А может, и оба! Два дня – и всё, это всё… что у нас есть…       Он закончил куда медленнее и тише, чем начал.       А через секунду они уже целовались. Стивен вжал его собой в стол, запустил было руки под футболку – шершавая ткань скользнула по коже, но тут же отстранился, выругавшись.       Точно, – промелькнуло в голове Тони осознание. – Перчатки.       – Подожди… – он мазнул поцелуем по губам Стивена.       Потом взял его руку в свои. Поцеловал костяшки через красную ткань и аккуратно, осторожно снял перчатку.       Она упала на пол красным бесформенным пятном.       То же Тони проделал со второй. И это было куда интимнее, чем с обычным раздеванием – Стивен относился к своему телу как к инструменту, это было правдой, и это чувствовалось. Он не ощущал ничего интимного в наготе, но руки... они были его слабым местом. Красная ткань медленно сползала, обнажая застарелые рубцы, покрасневшие костяшки, и сердце Тони заходилось от нежности.       Когда вторая перчатка упала на пол, он взял руки Стивена в свои и поцеловал каждую.       – Я тебя люблю, чёртов гордый упрямец, – прошептал Тони прямо в пальцы, сжавшиеся в его руках как беспомощные котята.       Стивен рвано дышал. Кажется, у него никак не выходило справиться с дыханием.       – Я… даже жизнь за тебя отдать не могу, – голос у него был сдавленный, глухой. – Ты, чёртов… Вечно благородный герой.       – Потому что я хочу, чтобы ты жил.       Тони поцеловал его руки ещё раз и снова потянулся к губам.       Они целовались долго. Стивен водил пальцами по его спине – где-то под футболкой, Тони гладил его шею, изредка забираясь под воротник. Тони не был хорош в словах, когда дело касалось признаний в любви или просьбе о прощении, но он так старался передать это в поцелуе. Что любит. Что просит простить.       Наверное, они вообще старались заменить этим поцелуем необходимость говорить. Или просто не могли оторваться друг от друга в предчувствии того, что всё вот-вот закончится.       Внешний мир ворвался в их поцелуй в виде покашливания откуда-то со стороны и голоса Питера:       – Ну, знаете, больше я не буду делать вид, что ничего не видел.       Хотел бы Тони продолжить целовать Стивена, но теперь это действительно казалось слишком интимным. Не для чужих глаз. Пришлось оторваться, коснуться губами впалой щеки напоследок, глянуть в сторону двери…       А там никого не было.       – Сюда, мистер Старк, – теперь стало понятно, что голос доносился сверху. Питер сидел в окне почти под потолком, открытым для притока свежего воздуха, и махал ему рукой. На второй, прижатой к стене, висели пакеты с, видимо, ужином.       – А двери для кого были сделаны? – крикнул ему Тони.       – Эти двери меня не любят. Пропуск всё время спрашивают, – ответил Питер, спрыгивая на пол.       Стивен незаметным пассом испарил осколки чашки и пролитый чай, потом поднял свои перчатки и отошёл в сторонку, надевая их.       – Хм, – сказал Тони, с сожалением смотря на его перчатки.       На самом деле, Питер сейчас вскрыл серьёзный огрех в системе безопасности базы. Но говорить ему этого не стоило – начнёт уговаривать ничего не исправлять, и всё, плакала безопасность Мстителей перед хитрым ползучим мальчишкой.       – Предлагаю приступить к работе, – прохладный голос Стивена вернул его к действительности, в которой все эти мысли не имели значения, потому что вот-вот должны были исчезнуть вместе с тем, кто их думал. – Мне до ночи надо вернуться в Санктум.