Целитель моей дочери

Драко Когда заведующий педиатрическим отделением госпиталя им. святого Мунго вызывает меня к себе, я и предположить не могу, во что мне предстоит ввязаться в ближайшее время. — Это великолепный шанс для Вас проявить себя наилучшим образом, мистер Малфой, — говорит Гроган Соубридж. — Случай настолько же интересный, насколько и сложный. Девочка шести лет, дочь волшебников. Оба родителя — весьма сильные маги. У ребёнка же совершенно не проявляется стихийная детская магия, хотя ядро в полном порядке. И это на фоне общей ослабленности организма, пониженного аппетита и несвойственной детскому возрасту апатии. Я изумлённо распахиваю глаза: несчастный ребёнок! — Сложность заключается в том, — слегка замявшись, продолжает Соубридж, — что родители сменили уже трёх целителей. Ни один из тех, кто наблюдал пациентку, не смог ни выяснить причин такого состояния девочки, ни найти пути лечения. А с последним — Годриком Пинкстоуном и вовсе вышел скандал. Он посоветовал родителям не поощрять чрезмерное увлечение ребёнка драконами, мотивируя это тем, что зацикленность на них мешает малышке открывать для себя что-то новое и наслаждаться жизнью в полной мере… — Странная рекомендация, — комментирую я. Я сразу проникаюсь сочувствием к этой неизвестной мне маленькой девочке. Помнится, у меня у самого в детстве была внушительная коллекция игрушечных дракончиков. — Н-да, — соглашается мой шеф. — Как только из комнаты ребёнка по совету горе-целителя убрали всех драконов — состояние маленькой пациентки ухудшилось настолько, что перепуганные родители тотчас же вернули всё, как было, а от услуг Пинкстоуна немедленно отказались. — И я их прекрасно понимаю, — бормочу я. — По правде говоря, Пинкстоун вернулся в Мунго с лицом, раздувшимся от Жалящего проклятия и с фурункулами на заднице! — доверительно сообщает Соубридж. — Хвала Мерлину, родители не пожелали подавать в суд на госпиталь! Так что, мистер Малфой, я очень и очень рассчитываю на Вас, как на нашего самого квалифицированного специалиста по аномалиям детской магии. — Благодарю за оказанное доверие, мистер Соубридж, — сухо киваю я, надеясь, что мне, по крайней мере, удастся избежать фурункулов на заднице, если и я не смогу помочь девочке. — Вас ждут завтра во второй половине дня, мистер Малфой, — сообщает Соубридж. — И — да, я забыл уточнить: отец больного ребёнка — Гарри Джеймс Поттер. Ох, ну, разумеется. С моим-то везением, кто ещё мог оказаться свирепым отцом, готовым без лишних раздумий порвать целителя на лоскуты в случае, если тот не справится со своей задачей? Поттер… За эти двенадцать лет, что прошли с тех пор, как мы окончили Хогвартс, я несколько раз видел его лишь мельком. Вернувшись на родину из Франции, когда Астория ушла от меня, я устроил Скорпиуса в детскую команду по квиддичу. Там же, естественно, оказался и младший сын Поттеров, названный в честь нашего погибшего директора и… моего крёстного! (Никогда бы не подумал, что Поттер настолько сентиментален!). Как правило, на тренировки маленького Альбуса Северуса приводила мать — Джиневра бывшая Уизли, но иногда и сам славный Герой и звёздный преподаватель Аврорской Академии профессор Поттер снисходил до того, чтобы осветить своим ликом детский стадион. Мы кивали друг другу издали, и один Мерлин знает, каких усилий мне стоило разыгрывать это холодное равнодушие, когда предмет моих школьных грёз стал… ну, тем, кем он стал: атлетически сложенным красивым мужчиной с бархатным голосом, точно созданным для того, чтобы отдавать мне приказы в тишине спальни. Чёртов. Прекрасный. Поттер. Счастливый отец троих детей, идеальный муж красотки Уизли, знаменитой охотницы «Холихедских Гарпий», любимицы тысяч восторженных болельщиков. ***** Если он и удивляется, увидев меня на пороге своего дома, то умело скрывает это. Годы общения с прессой и званые вечера в кругу министерских политиков определённо не прошли даром. — Целитель Малфой. Видеть его таким домашним, расслабленным, если не сказать расхлябанным, в этой смешной футболке с надписью «Твой неутомимый кентавр», с волосами, которые он даже не потрудился хоть как-то уложить, босоногого и уютного — ещё больнее. Неуместно вспыхнувшие фантазии о том, как это было бы, если бы это мне было позволено видеть его таким каждое утро, причиняют настолько резкую боль, что я еле заметно морщусь: — Поттер. Где моя пациентка? Он ведёт меня в детскую, и, переступив порог, я словно оказываюсь в царстве драконов. Они действительно повсюду: на стенах, на обложках многочисленных книг, на постели маленькой девочки, полусидящей в кровати в окружении своих плюшевых друзей. Девочка во все глаза смотрит на меня. Поттер деликатно выходит за дверь, давая мне возможность самому наладить контакт с моей юной пациенткой. — Привет, принцесса, — здороваюсь я. — Я не принцесса, — хмурится малышка. — Я дракон. Дракончик Лили. — Привет, Дракончик Лили, — исправляюсь я. — А Вы — мой новый целитель мистер Малфой? — с любопытством спрашивает девочка. — Папа предупредил меня, что Вы придёте. — Ты можешь называть меня Драко, — говорю я. — Я ещё не такой уж старый. — Драко?! — золотистые бровки взлетают вверх. — Как созвездие Дракона? Папа показывал мне его! Теперь настаёт моя очередь изумляться. — Я рада, что ты будешь моим целителем, Драко! — доверительно говорит девочка. — Папочка сказал, что вы с ним учились вместе! И мне очень нравится твоё имя. Мы с тобой будем как будто два дракона, да? В зелёных, точь-в-точь как у Поттера, глазах зажигается такой энтузиазм, что я начинаю сомневаться в поставленном другими целителями диагнозе. Апатия, серьёзно? — Смотри, — продолжает Лили, хватая с тумбочки какие-то конфеты, по виду напоминающие «Берти Боттс», — это «Огнедышащие драже». Его изобрели мои дяди — Фред и Джордж. Когда я грызу его, то из моего рта выходит огонь, как у настоящего дракона! Попробуй тоже! Я послушно беру с липкой ладошки зелёную горошину, и тут же пыхаю огнём, как заправский Норвежский Горбатый. — Видишь? Видишь? — хохочет Лили. Пока я провожу диагностику её магического ядра, девочка представляет мне своих игрушечных драконов, и я чувствую, что должен постараться запомнить их всех по именам, если не хочу нарушить возникшее между нами доверие. Гарри Когда профессор Соубридж, заведующий педиатрическим отделением Мунго объявляет, что следующим целителем нашей Лили будет мистер Малфой, я несколько секунд тешу себя надеждой, что ослышался. Возможно, целитель Соубридж сказал «мистер Мёрфи» или «мистер Морфей»… Однако он тут же безжалостно разбивает мои надежды, заверяя меня, что, несмотря на несолидный возраст, Драко Люциус Малфой действительно один из самых компетентных детских целителей в Магической Британии. — Да, Гарри, Малфой и правда один из самых компетентных детских целителей, и не только в Британии, — вторит Соубриджу Гермиона, когда за ужином я высказываю свои сомнения. — Это так, дружище! — подтверждает Рон. — Когда Хорёк ещё жил во Франции — он вылечил дочку Габриэль, сестры нашей Флёр. Ты помнишь Габриэль, ну, ты ещё на Турнире сдуру вытащил её из озера? — Да, конечно, помню, — рассеянно киваю я. — А чем была больна дочка Габриэль? — Точно не знаю, — пожимает плечами Рон. — Какая-то нестабильность детской стихийной магии. Жоржетта воспламеняла всё вокруг, включая свои собственные волосы, стоило ей испугаться чего-то или расстроиться. А учитывая, что ребёнка не так уж сложно напугать или расстроить — ну, ты сам понимаешь. Бедняга Габриэль уже совсем было отчаялась, но Малфой… — Ладно, ладно, понял, — мрачнею я. — Кажется, мне и впрямь придётся смириться с его присутствием в моём доме. — Эмм… Гарри… — Гермиона осторожно кладёт руку мне на плечо, — Драко сильно изменился за эти годы. Он уже вовсе не тот несносный засранец, каким мы его помним со школы. — А по-моему, всё тот же старый добрый Хорёк! — фыркает Рон. — Заносчивый, пижонистый придурок — (Гермиона сердито тычет его в бок), — но дело своё знает! — поморщившись, добавляет мой друг. ***** Малфой приходит на следующий день, после того, как мы отправляем нашего старшего сына в Хогвартс. Джинни уходит на одну из своих бесконечных тренировок (впереди Чемпионат Мира по квиддичу), Альбус гостит у Роуз и Хьюго, так что целителя я встречаю один. — Целитель Малфой. — Поттер. Где моя пациентка? Он так ошеломительно красив и настолько педантично аккуратен, что мне мигом становится неловко и за растянутую домашнюю футболку с дурацкой надписью (боггарт бы побрал Фреда с Джорджем!), и за вечно растрёпанные волосы, и за нелепо босые ноги. Неожиданно смутившись, я спешу оставить Малфоя с Лили и плюхаюсь на диван в гостиной в тщетных попытках сосредоточиться на чтении газеты. Переодеваться и приглаживать волосы теперь было бы более чем глупо и неуместно. Не после того, как этот с иголочки одетый павлин скользнул по мне своим фирменным брезгливым взглядом. Да что со мной такое? Я у себя дома и могу выглядеть, как хочу! С какой стати меня вообще волнует, что подумает обо мне этот… Я изумлённо застываю, так и не заметив, что всё это время держал «Пророк» вверх ногами. Из детской доносится звенящий колокольчиком смех моей маленькой дочурки и… мужской смех, приятно-негромкий и мягкий. Не тот гиеноподобный хохот с глумливыми подвизгиваниями, который я привык слышать в свой адрес, в адрес моих друзей и любимых преподавателей, а настоящий, тёплый и искренний смех! Побуждаемый непонятным мне самому острым любопытством, я изо всех сил напрягаю слух, пытаясь понять, какая сила смогла извлечь из Малфоя такие абсолютно не стыкующиеся с его образом в моей голове звуки. Будь у меня сейчас Удлинитель Ушей Умников Уизли, я бы, наверное, воспользовался им, невзирая на то, что это неловко, недостойно и постыдно. К соплохвосту стыд! Я на цыпочках крадусь к дверям детской. — Да, мне все говорят, что я такая же красивая, как и моя мамочка! — хвастает Лили. — Я очень на неё похожа, только глаза… — Глаза у тебя папины — удивительные, зелёные, — отчётливо слышу я и в панике прикладываю ладонь ко лбу. У меня жар? Нервное перенапряжение?! Слуховые галлюцинации?! Эти слова совершенно точно не могли вылететь из рта моего школьного недруга. Какого… — А у тебя есть дети, Драко? — продолжает радостно стрекотать Лили. — Да, у меня есть сын Скорпиус, он немного старше тебя, — отвечает тот же голос, что минуту назад восхвалял мои глаза. Крадучись, с колотящимся сердцем я возвращаюсь в гостиную и даже нахожу в себе силы прочитать несколько строк из зануднейшей статьи Перси Уизли о преимуществах разборных котлов, прежде чем в комнату входит Малфой. — Я осмотрел твою дочь, Поттер, — бесстрастным голосом сообщает он, и ни один мускул на его безупречном лице не выдаёт, что совсем недавно это самое лицо было озарено ласковой улыбкой. — И? — поднимаю глаза я. — Она чудесный ребёнок, Поттер, — сухо говорит Малфой. — Озорная, искренняя, весёлая… — Вот уж не думал, что слизеринцы способны причислить искренность к достоинствам, — бормочу я и тут же жалею об этом. В конце концов, мы уже давно не школьники, чтобы по пустякам цепляться друг к другу. — Её магическое ядро в полном порядке, — проигнорировав мой выпад, профессиональным тоном продолжает Малфой. — Что-то блокирует его, и, видимо, это что-то также мешает Лили радоваться жизни, пугает и тревожит, даже если она сама не осознаёт этого. Я со своей стороны сделаю всё от меня зависящее, чтобы понять причину и помочь вам устранить её. — Эмм… спасибо, Малфой, — мямлю я, впечатлённый и заворожённый вдруг загоревшимся в серых холодных глазах огнём. — Не за что, Поттер, — огонь гаснет, словно мои неловкие слова благодарности задувают его. — Это моя работа.