Целитель моей дочери

Гарри — Вы куда-то уезжаете, профессор Поттер? — У Вас что-то случилось, сэр? — Как долго Вас не будет? — Значит, зачёт по теории Обманных Чар отменяется, сэр? — галдят мои курсанты-второгодки. — Ни в коем случае, — спешу разочаровать их я. — Я буду отсутствовать всего три дня по семейным обстоятельствам. И всё это время вы будете самостоятельно готовиться к зачёту. — У-у-у! — разочарованно гудят курсанты. — Эм-м… ребята… — немного неуверенно говорю я, — мне срочно нужен хороший художник. Такой, который смог бы нарисовать оживающие декорации для детского праздника на тему драконов. — Это для Вашей дочери, сэр? — с любопытством спрашивают ребята. Я киваю. — Я могла бы! — откликается одна из девушек, Присцилла Пикс. Её успехи как в теории, так и в практике по всем предметам так впечатляюще ужасны, что у меня порою мелькает мысль: уж не поступила ли мисс Пикс в Аврорскую Академию с одной-единственной целью — удачно выйти замуж? Если это действительно так, то похоже, что её мечты без труда осуществятся, ведь по красотке Присцилле вздыхает добрая половина мужского населения Академии. — А Вы поставите мне за это автоматом зачёт по Обманным Чарам? — лукаво улыбается мисс Пикс. Ох, если бы её волшебная палочка выстреливала заклинаниями так же эффективно, как стреляют её обрамлённые густыми ресницами глазки! — Вам прекрасно известно, что этого я не могу сделать, курсант Пикс! — осаживаю я девушку. — Но если Ваши способности к рисованию действительно хороши, то по окончании Академии я напишу Вам рекомендательное письмо в Отдел Работы со Свидетелями и Пострадавшими. Там как раз требуются талантливые художники, чтобы рисовать портреты преступников по словесным описаниям. ***** Итак, вопрос с моими отгулами, а заодно и с декорациями для предстоящего праздника успешно решён. Джинни занимается оформлением и рассылкой приглашений и раздаёт задания гостям: Фред с Джорджем, разумеется, обеспечат нас фейерверками и соответствующими теме вечеринки «волшебными вредилками». Молли готовит закуски и десерты в таком количестве, что мы могли бы накормить ими весь Хогвартс. Гермиона отвечает за викторину, Луна — за творческие задания, и, если честно, я даже не рискну предположить, до каких глубин детского творческого потенциала она способна докопаться. Сама Джинни взяла на себя подготовку спортивных конкурсов, большинство которых так или иначе связаны с мячами и мётлами, от чего Альбус мгновенно скисает. Чтобы немного растормошить сына и поднять ему настроение, я предлагаю ему вместе испечь торт для праздника. Альбус с радостью соглашается и вскоре уже, сосредоточенно сопя, лепит маленьких драконов из разноцветного марципана. Джинни с Лили посыпают готовые приглашения блёстками. Они придумали зачаровать их так, что, стоит открыть послание, и нарисованный дракончик начнёт выдыхать пламя. — Как на этикетках зелий, которые делает для меня Драко! — объясняет Лили. — Мы ведь пригласим Драко, да, мамочка? Папа? — Э-э-э… — блею я. — Конечно, Дракончик, если ты хочешь! — к чести моей супруги, ей даже удаётся сохранить на лице весёлую улыбку. — И Скорпиуса, его сыночка! — продолжает Лили. — Я давно мечтала с ним познакомиться. — Ну, разумеется, Солнышко, — гладит её по голове Джинни. — Какое приглашение ты выберешь для них? — Вот это! — уверенно говорит Лили. На открытке, нарисованной неумелой детской рукой — снежно-белый дракон с круглыми серыми глазами, больше похожий на уродливую лягушку с крыльями, несёт на спине точно такого же, только маленького. Оба лягушко-дракона щедро украшены серебряными блёстками. — Надеюсь, Скорпиус не будет смеяться. Я ещё не очень хорошо умею рисовать. — Пусть только попробует, — бурчу я, представив себе маленькую копию Драко Малфоя, никогда не упускавшего случая поиздеваться над другими. — Тут же затолкаем его в камин и отправим домой. — Нет, папочка! — пугается Лили. — Если ты выгонишь Скорпиуса, то Драко тоже уйдёт! Лучше сделаем так: если Скорпиусу не понравится мой рисунок — я попрошу Драко, чтобы он научил меня рисовать красивых драконов. — Хорошо, милая, не переживай, — успокаиваю я не на шутку разволновавшуюся дочь, — мы не выгоним Скорпиуса. Но я с него глаз не спущу! — под нос себе добавляю я, так, что меня слышит только стоящая рядом Джинни. Жена понимающе хмыкает и начинает раскладывать готовые приглашения по конвертам. — Думаю, Малфоям я смогу передать приглашения лично, когда буду сегодня забирать Ала с тренировки, — говорю я, и Лили хлопает в ладоши в полном восторге от этой идеи. Альбус не разделяет восторга сестры. Идти на тренировку ему, как всегда, не хочется, но Джинни неумолима. Сын с тяжёлым вздохом плетётся к дверям, а я вспоминаю, каким безграничным счастьем наполнилось моё детское сердце, когда я впервые взмыл в воздух на старенькой школьной метле. Что ж, наши дети — не продолжение нас самих. ***** Как и обещал, через два часа я иду встречать Ала с тренировки, сжимая в руках украшенный конверт. Ни в каком, даже самом безумном и сюрреалистичном сне мне не могло бы привидеться, что я лично буду приглашать Драко Малфоя на свой семейный праздник. Но жизнь порою преподносит нам сюрпризы. Подойдя к дверям мальчишеской раздевалки чуть раньше положенного времени, я слышу голоса, полные задиристых интонаций: — И как тебя только взяли в команду, Поттер? — Ты же даже ног от земли оторвать не можешь! — Да вы что, ребята, не знали, что его взяли только потому, что его отец — Герой, а мать — охотница «Холихедских Гарпий»? — Это несправедливо! Всех остальных-то взяли за талант! Кровь бросается мне в лицо, и я собираюсь уже распахнуть дверь раздевалки и высказать этим жестоким мелким засранцам всё, что я о них думаю, но вдруг чья-то рука ложится мне на плечо. — Не надо, — останавливает меня незаметно подошедший сзади Малфой, — сделаешь только хуже. — Но… — я хочу возразить, но только беспомощно хватаю ртом воздух. — Что, больно? — внезапно спрашивает Малфой. Конечно! Почти такие же слова мы бросили ему в лицо на втором курсе. Тогда мы обвинили Малфоя в том, что его взяли в команду из-за денег отца. Это оказалось совсем не так — играл он неплохо. Впрочем, к чему лукавить? Драко Малфой всегда был самым сильным моим соперником. Сколько раз моя рука касалась золотого снитча лишь на какую-то долю секунды раньше него! — Прости, — хриплю я, — не стоило нам тогда… — Забудь, Поттер! Я давно перерос детские обиды. В конце концов, со мной случались вещи и похуже. — Отстаньте от него! — вдруг слышу я негромкий, но уверенный голос с безошибочно узнаваемыми тягучими гласными. — Что с того, что Ал пока не научился играть в квиддич? — Пф, любой уважающий себя маг должен уметь играть в квиддич! — А вот и нет! — твёрдо заявляет Скорпиус Малфой. — Невилл Лонгботтом не умеет, а ведь он настолько крутой, что отрубил голову змее Волдеморта Нагайне! — А ты-то откуда знаешь, Малфой? — раздаются полные сомнений голоса. — Мой папа учился вместе с Невиллом Лонгботтомом! — припечатывает Скорпиус. Я потрясённо пялюсь на старшего Малфоя. Его застывшее лицо ничего не выражает. — Хочешь, я помогу тебе научиться летать? — спрашивает Скорпиус моего несчастного сына. Из раздевалки они выходят вместе — Поттер и Малфой, и на какой-то миг мне кажется, что это мы с Драко с мётлами наперевес шагаем по хогвартским коридорам. Я наверное впервые задумываюсь, как это могло бы быть, если бы я тогда, на первом курсе, не оттолкнул мальчика, протянувшего мне руку, если бы дал ему шанс, несмотря на его заносчивость и необдуманные слова… — Кхм, — прокашливаюсь я, — Мал… Драко, Скорпиус! — (глаза Малфоя при звуках своего имени округляются, как у филина). — Лили приглашает вас на Праздник Драконов. — О, мистер Поттер, для нас с папой большая честь принять участие в таком чудесном празднике! — чопорно отвечает мне Скорпиус. Мерлинова борода, сколько лет этому малышу, сорок?! Он с достоинством принимает усыпанный блёстками конверт и тут же, открыв его, совсем не аристократично верещит: — Ой, какие милые дракончики! Этот идущий из глубины души вопль заставляет меня успокоиться: всё-таки Скорпиус — самый обычный восьмилетний ребёнок, живой, непосредственный и, как оказалось, добрый и готовый прийти на помощь. Как, впрочем, и его отец. — Благодарю, Поттер, — высокомерно кивает мне вышеупомянутый отец. — Разумеется, мы с сыном не сможем отказать, если нас приглашает Лили. Ох, нет, всё-таки он невыносимый засранец! — Ура-а!!! — прыгает Скорпиус. Глаза моего сына тоже сияют. А потом мальчишки убегают вперёд, о чём-то вдохновенно щебеча, и мы с Малфоем снова остаёмся вдвоём. — Э-э-э… дело не только в Лили, — выдавливаю я. — Мы с Джинни очень благодарны тебе за всё, что ты делаешь, и будем рады… — Не надо пыжиться, Поттер, — фыркает Малфой. — Я прекрасно знаю, что вам с Джиневрой просто пришлось уступить просьбам дочери. Всего наилучшего, Поттер! — и, взметнув полами мантии не хуже покойного профессора Снейпа, он быстрым шагом удаляется догонять своего сына. Драко Праздник в доме Поттеров ошеломляет безвкусными декорациями, оглушающими фейерверками и обилием рыжих голов. Впрочем, всё вышеупомянутое, похоже, ошеломляет меня одного. Скорпиус, чинно поприветствовав хозяев, не теряя ни минуты, вливается в толпу галдящих детей. Маленькие гости под руководством Лавгуд пытаются уговорить капризных садовых фей переодеться в крошечные костюмчики драконов, бегают по саду в поисках шоколадных яиц, пускают гигантские мыльные пузыри. Отвечают на заковыристые вопросы Грейнджер об отличиях европейских драконов от китайских. Призом в викторине служит целый пакет «Огнедышащего драже» близнецов Уизли, и его безо всякого труда выигрывает мой сын, опередив зазнайку Роуз Уизли на два очка. Да!!! Артур Уизли собирает с малышнёй огромный магловский пазл. Когда дракон на готовой картинке, как и подобает магловским изображениям, остаётся абсолютно неподвижным, Лоркан и Лисандер Скамандеры пускаются в рёв. Обескураженному Артуру приходится незаметно воспользоваться Чарами Оживления Рисунков. Немного поиграв с детьми, утомившаяся Лили садится в кресло, а маленькие гости, сцепившись «паровозиком», развлекают её «Танцем дракона». Самые сговорчивые из садовых фей, те, что согласились облачиться в Лунины костюмчики, смирно сидят у Лили на коленях и, когда девочка засыпает, охраняют её сон не хуже самых настоящих свирепых драконов. Альбус веселится вместе со всеми — рисует волшебными мелками, складывает из зачарованной бумаги дракончиков с пожеланиями для Лили, плюёт огнём в цель, наевшись волшебных конфет. Пока… пока Джиневра не выносит на поляну для игр мячи и мётлы. Мой сын тут же берёт поскучневшего Альбуса за руку и шепчет ему на ухо что-то ободряющее. — Одна команда будет драконами, другая — магами. Задача «драконов» — защищать свои яйца, — Джиневра показывает на разноцветные мячики, — задача «магов»… — Не могу понять, почему нам с Джинни никак не удаётся научить нашего сына не бояться полётов, — слышу я унылый бубнёж у себя над ухом и, повернув голову, обнаруживаю рядом с собой сокрушающегося Поттера. — Ведь мы оба отлично летаем. Всегда летали. Я раздражённо хмыкаю: — В этом-то и проблема, Поттер. — Что? — изумляется он. — Вам никогда не понять, каково это — бояться оторваться от земли и взлететь. Только тот, кто сам испытал это чувство и сумел побороть его, сможет научить другого. — Но вот ты же как-то смог научить своего сына, — возражает Поттер. — А ты ведь с самого детства летал, как птица. Ого, Поттер что — сейчас признал, что я, Драко Малфой, в чём-то хорош? Этот день определённо войдёт в историю Магического Мира. — Был, знаешь ли, период в моей жизни, когда я панически боялся даже думать о том, чтобы когда-нибудь снова сесть на метлу, — сквозь зубы цежу я, и Поттер выпучивает на меня непонимающие глаза. — После того пожара в Выручай-Комнате, — неохотно объясняю я. — Мне, вероятно, стоит поблагодарить судьбу, что ты страдаешь комплексом спасителя, Поттер. Иначе, боюсь, мы бы с тобой тут сейчас не разговаривали. — О, — только и может выдавить он. — Прости, Малфой, я не знал. — Ты и не обязан был знать, — отмахиваюсь я. — Ну, как говорится, нет худа без добра. Благодаря тому, что я на собственном опыте имел представление, что значит бояться взлетать, и сумел преодолеть этот страх, я и Скорпиуса смог научить. — Вау! — фонтанирует красноречием Поттер. Кажется, мы впервые за долгое время… Хотя, о чём это я? Впервые в жизни разговариваем с ним как нормальные люди. Пусть не друзья, но, по крайней мере, как старые знакомые. И я решаю, что сейчас самый подходящий момент, чтобы поделиться тем, что я выяснил о болезни Лили, и дать кое-какие щекотливые советы. — Поттер, кхм… — я решительно прочищаю горло. — М-м? — он выжидающе смотрит на меня. — Я изучил множество материала, касающегося случаев дремлющей магии, похожих на случай твоей дочери… — (Поттер даже дышать перестаёт). — И, думается мне, я нашёл ответ в книге Корнелиуса Агриппы, это известный в прошлом учёный, он изучал детскую магию, — объясняю я. — Так вот, судя по тому, что пишет Агриппа, Лили — волшебница-эмпат. Это очень редко встречающаяся способность. Эмпаты тонко чувствуют эмоции окружающих людей и способны к сильному сопереживанию. Они буквально страдают, когда страдает ближний, чувствуя его боль и радость, как свои собственные. Проблема заключается в том, что магия эмпатов подавляется, когда они окружены несчастливыми людьми. В подобном случае собственная магия либо разрушает эмпатов, делая их беспокойными и агрессивными, либо впадает в дремлющее состояние, что, видимо, и произошло с Лили. — О! — выдавливает Гарри. — Но… но мы… у нас счастливая семья, Малфой! С чего ты вообще взял, что… — Не сомневаюсь, Поттер, — хмыкаю я, не в силах скрыть прорвавшейся наружу горечи, — «Пророк» позаботился, чтобы каждый человек в Магической Британии узнал об этом. — (Поттер страдальчески кривится). — Просто… возможно вам с Джиневрой не всегда удаётся уделять детям достаточно времени. Достаточно для того, чтобы разобраться, чего они на самом деле хотят. Возможно также, вы недостаточно времени уделяете друг другу. Вот, допустим, как давно ты не приглашал свою супругу на свидание? — Свидание? — таращится на меня Поттер. — Хотя, о чём это я? Романтик из тебя, как из взрывопотама. — Тебе-то какое дело? — огрызается Поттер. — Мне — никакого! — (Салазар великий, как же бессовестно я лгу!) — но вот ваша дочь страдает из-за того, что этой романтики не хватает в отношениях её вечно занятых родителей. Помнишь, она — эмпат и ощущает эмоции близких людей, как свои собственные. — Ты у нас, что ли, эксперт по романтике, Малфой? — сердито бурчит покрасневший Поттер. — Я, Поттер, как и подобает волшебнику из рода Малфоев, хорош во всём, — не могу удержаться я. — Угу, — буравит меня мрачным взглядом Поттер, — вот только твоя жена тебя почему-то бросила, безупречный ты наш! — Это другое! — вспыхиваю я. — Это почему же? — наседает Поттер. — Чего же ты не смог ей дать, если с романтикой у вас всё было в порядке, а, Малфой? Неужели твоя Астория настолько алчная, что ей не хватило твоих денег, и она нашла кого-то побогаче? Вся кровь бросается мне в лицо, я чувствую, как раздуваются ноздри и набухают вены на висках. Чёртов Поттер всегда умудряется вывести меня из себя за считанные секунды, надавить на самое больное… Не успев опомниться, взвесить, обдумать, я шиплю ему в лицо: — Я — гей, Поттер, понятно тебе?!