Целитель моей дочери

Драко Семейные портключи в виде искусно вырезанных из дерева фигурок драконов переносят нас прямо к воротам заповедника, где нас встречает Чарли Уизли, его нынешний директор, собственной персоной. И я бы покривил душой, если бы сказал сейчас, что он ничего особенного собою не представляет. Чарли Уизли не просто привлекателен, он чертовски горяч. Горяч, точно пламя из пасти его свирепых крылатых подопечных. Он и сам — словно опасный дракон, с этими огненно-рыжими волосами, стянутыми в длинный хвост, весь покрытый татуировками, искусно маскирующими многочисленные шрамы и ожоги, с прожигающим насквозь взглядом умных тёмно-карих глаз. Проблема в том, что для меня в этом мире существует только один-единственный укротитель драконов — тот самый, вечно лохматый, в уродских очках и сбившейся набекрень дорожной мантии, что стоит сейчас слева от меня и радостно лыбится, крепко держа за руки сына и дочь. — Гарри, Альбус! — скалится в ответной улыбке суровый Уизли. — О, и малышка Лили тоже здесь. Привет, Дракончик, как ты выросла! Помнишь дядю Чарли? Он хватает Лили своими мозолистыми ручищами, которыми привык управляться с гигантскими чудовищами, и моё сердце на миг уходит в пятки от страха, что драконовод, не рассчитав силы, раздавит мою крошечную пациентку. Но Лили, ничуть не испугавшись, обнимает своего дядю за шею, и тот принимается кружиться с ней по поляне. — Эй, эй, Чарли, осторожнее, мы только что путешествовали порталом, Лили может и стошнить! — волнуется Поттер, и я, как никогда, согласен с ним. — Ну уж нет, моя племянница — наполовину Уизли, а мы, Уизли — крепкие ребята! — со смехом возражает Чарли, но, тем не менее, тут же осторожно опускает счастливо хохочущую девочку на землю. — Дядя Чарли, мы приехали навестить твоих драконов! Где же они? — крутит головой Лили. — Не так быстро, племяшка, до них придётся добираться в карете! Тут Уизли наконец удостаивает своим вниманием меня и, протянув натруженную ладонь, басит: — Мистер Малфой, полагаю? Очень любезно с Вашей стороны согласиться сопровождать нашу Лили в этой поездке. Мы все очень благодарны Вам за то, что Вы делаете для неё. — Не стоит благодарности, как я уже неоднократно говорил мистеру Поттеру — это моя работа, — с холодным достоинством отвечаю я, пожимая протянутую руку. Моя узкая ладонь исчезает в его могучей лапе. Рукопожатие Чарли Уизли — тёплое и искреннее. — Можете звать меня Драко, — разрешаю я. — Чарли, — представляется драконовод. С той же серьёзностью и искренней теплотой он знакомится со Скорпиусом, заставляя того просто-таки расцвести от восторга. — А можно мы с Алом пойдём пешком, мистер Уизли? — спрашивает мой сын. — Мы же не малыши и не старички, чтобы ехать в карете! — Называй меня Чарли, малыш, — поправляет его Уизли, — ой, прости, молодой человек! Я сам полечу на метле, если хотите, можете полететь со мной. У меня есть в запасе парочка детских мётел. Глаза Альбуса тут же наполняются ужасом, и Чарли, мгновенно сориентировавшись в ситуации, поспешно добавляет: — Но Лили ещё слишком слаба, чтобы лететь на метле, а без вас в карете ей будет скучно. Кроме того, вас ведь повезут не простые лошади! Уизли достаёт из рюкзака большие куски сырого мяса и призывно свистит. Не проходит и пары минут — и на поляне появляется карета, точь-в-точь, как те, что каждый год везут студентов в Хогвартс с железнодорожной станции. И запряжена она, подобно нашим школьным каретам, двумя крылатыми вороными конями, похожими на скелеты. Их морды больше напоминают драконьи, чем лошадиные, а широко открытые белые светящиеся глаза лишены зрачков, от чего эти кони производят ещё более жуткое впечатление. Детишки, разумеется, видят лишь, как приминается трава под копытами, и в изумлении разевают рты, когда куски мяса, которые неизвестно кому протягивает Чарли, исчезают прямо в воздухе. Уизли позволяет детям подойти поближе и погладить обтянутые гладкой шелковистой кожей бока невидимых лошадок. Мы с Поттером невольно переглядываемся и, я не сомневаюсь, что сейчас мы в кои-то веки думаем об одном и том же: какое счастье, что нашим детям пока не дано видеть фестралов! И пожалуйста, пожалуйста, пусть нескоро настанет тот час, когда они смогут увидеть их! ***** Дети залезают в карету и усаживаются втроём на одну скамейку, вынуждая нас с Поттером занять скамью напротив. Я отодвигаюсь от него как можно дальше, чуть ли не протирая рукавом мантии оконное стекло. Благо, дети без умолку трещат, так что нам с Поттером нет необходимости заполнять неловкое молчание. Любой, даже самый безобидный разговор с ним напоминает дегустацию драже «Берти Боттс». Вот только конфетки с горьким вкусом боли и обиды попадаются гораздо чаще, чем любые другие. Всё идёт более или менее приемлемо, пока наша карета не подъезжает к пропасти, за которой, по всей видимости, и расположены драконьи загоны. Фестралы раскрывают крылья, и карета, накренившись вбок, взмывает в воздух. Дети на скамейке сбиваются в визжащую от страха и восторга кучу-малу, а я съезжаю влево, врезавшись в Поттера. Он инстинктивно приобнимает меня, чтобы удержать от падения, а я, словно обжёгшись, чуть ли не отпрыгиваю назад, к спасительному окну, благо, карета уже выравнивается в воздухе, позволяя мне сделать это. — Драконы, драконы! — вопят дети, отвлекая Поттера от удивлённого созерцания уродливых розовых пятен, покрывших моё лицо. Карета приземляется у загонов с Шведскими Тупорылыми, и Чарли Уизли с метлой наперевес начинает экскурсию. У одного из загонов Поттер с изумлением останавливается, неверяще глядя на гигантского, совершенно дряхлого, серого с металлическим отливом дракона. Судя по всему, этот старичок абсолютно слеп. — Это он? — внезапно севшим голосом спрашивает Поттер у Чарли. — Да, это он. Украинский Железнобрюх. Тот самый, что помог вам сбежать из банка «Гринготтс». Салазар всемогущий, так значит, газеты не врали! Поттер со своими друзьями действительно ограбил неприступный «Гринготтс» и улетел с места преступления на драконе! — Он сам прилетел к нам, — объясняет Уизли. — Абсолютно без сил, вздрагивал от любого резкого звука. Еле выходили. До сих пор трясётся, стоит ему учуять, что ко мне приехал Билл. Не выносит запаха «Гринготтса». — Спасибо, приятель! — обращается к Железнобрюху Поттер. — Если бы не ты… Мне кажется, или в глазах Героя блестят слёзы? — У нас тут ещё одна твоя знакомая есть, Гарри, — говорит Чарли, кладя руку Поттеру на плечо. — Пойдём, она будет рада тебя видеть! Мы подходим к следующему загону. О, да, это она! Знаменитая Венгерская Хвосторога, та самая, у которой Поттер на четвёртом курсе во время пресловутого Турнира похитил яйцо. При виде Поттера огромная чёрная дракониха начинает бешено бить своим усеянным шипами хвостом и с оглушительным рёвом изрыгает из пасти столб пламени, который, без сомнения, спалил бы всех нас, точно жалкие соломенные фигурки, если бы прозрачные стены загона не были надёжно защищены заклинаниями. — Злопамятная девочка! — посмеивается Уизли. — Думает, что ты, Гарри, снова украдёшь у неё яйцо. — У неё скоро вылупятся детки? — замирает от восторга Лили. — Мы сможем увидеть их, да, дядя Чарли? — Скорее всего, сможете, — улыбается Уизли. — Скорлупа уже пошла трещинами. Малыши должны появиться со дня на день. — Ура!!! Значит, я смогу погладить маленьких хвосторожиков?! — верещит Лили. — Ну, если их мама позволит, — уклончиво отвечает Чарли. — Гарри, ты такой крутой! — мой сын восхищённо взирает на Поттера. — Папа рассказывал, как ловко ты перехитрил хвосторогу на Турнире! Ненавистные розовые пятна снова с радостной готовностью уродуют моё лицо. Поттер смотрит на меня так, словно у меня, по меньшей мере, выросла ещё одна голова: — Серьёзно, Драко? Неужели мне тогда удалось-таки впечатлить тебя? Джинни Палаточный городок, в котором расселили участников и зрителей Международного Чемпионата по Квиддичу, расположился прямо посреди саванны и тянется без конца и без края. Несмотря на жару, противных кусачих насекомых и шныряющих прямо под ногами подозрительных пресмыкающихся, несмотря на изнурительные тренировки, предшествующие матчам, я чувствую, что наконец-то дышу полной грудью. Я так устала! Устала делать вид, что счастлива с Гарри, устала каждый день ощущать, что недотягиваю до по-настоящему хорошей матери, устала врать маме, отцу, Рону и Гермионе, что у нас с Гарри всё просто замечательно, что я, Джинни Поттер-Уизли, живу именно той жизнью, о которой всегда мечтала. Здесь, вдали от своего дома, я могу хотя бы несколько дней играть только одну, свою любимую, звёздную роль: всеми обожаемой, успешной охотницы «Холихедских Гарпий», и мне не надо притворяться, что квиддич делает меня счастливой, потому что он и вправду делает это! ***** Наши главные соперники — команды из Японии, Болгарии и Бразилии играют жёстко, не гнушаясь ничем, чтобы вывести друг друга из строя. Использовать вредящие заклинания на Чемпионате строжайше запрещено, но это лишь подстёгивает фантазию соперников! В одно прекрасное утро, прямо перед матчем с японцами, мы обнаруживаем, что древки наших мётел изъедены термитами. Чистая работа! Не подкопаешься. Но ничего! Я ведь тоже не просто так прихватила с собой чемоданчик с «Вредилками» от моих дорогих братцев! Форма бразильской команды очень неплохо смотрится после того, как в их раздевалке взорвался десяток навозных бомбочек. А уж как резво улепётывал от кусачей фрисби охотник японцев! Ну, а что? Пусть скажет «спасибо», что я устроила ему дополнительную тренировку перед решающим матчем! Теперь он точно будет быстрее уворачиваться от бладжера! Если, конечно, не постесняется выйти на поле в обглоданной мантии! — Молодец, Джинни! — закончив щёлкать фотоаппаратом, Колин даёт мне «пять». — Настолько шикарных снимков журнал «Квиддич сегодня» ещё не видел! Такими темпами я, благодаря тебе, стану самым знаменитым и высокооплачиваемым спортивным фотографом! — С тебя ресторан, Криви! — шучу я. — Ну, а что? — серьёзно смотрит он на меня. — Почему бы и нет? Позволь пригласить тебя на дружеский ужин сегодня вечером после матча.