Целитель моей дочери

Драко Фирменная надменная маска рода Малфоев и идеально прямая спина неизменно выручали меня, служили безотказным щитом, когда я внутренне обмирал от волнения, стыда или страха. Я захожу в кафе «Весёлый Бладжер», где Поттер назначил мне встречу, готовый взглянуть в лицо суровой, безжалостной правде: моим наивным глупым мечтам никогда не суждено стать реальностью. Поттер, видимо, тоже волнуется — не каждый день нашему святому спасителю приходится признавать свои ошибки. Он делает чересчур большой глоток кофе и заходится в приступе неукротимого кашля, любезно даря мне повод для язвительных комментариев и шуток — моего излюбленного оружия в неравной борьбе с собственными неуместными чувствами. Признаю, я испытываю некоторое злорадство, глядя на то, как Поттер, покраснев от натуги, пытается вдохнуть воздух судорожно сокращающимся горлом, как его лоб покрывает испарина, а на глазах выступают слёзы. Невозможность вздохнуть полной грудью — моё обычное состояние в последнее время, Поттер. Но тебе же было мало этого, да? Ты захотел показать мне, каково это — дышать вместе с тобой, а сейчас собираешься забрать у меня воздух. Неловко взмахнув рукой, Поттер толкает чашку, кофе расплёскивается по столу, и я, отмерев, опомнившись, прекращаю его мучения изящным «Анапнео!». — Твои манеры за столом всегда оставляли желать лучшего, Поттер, — выпускаю я первую порцию яда, с брезгливым выражением на лице приводя стол в порядок. Поттер смотрит так открыто и беззащитно, что собственный яд прожигает мои внутренности, но я не намерен сворачивать с намеченного пути только потому, что этот мерзавец так тепло улыбается мне. Мои губы предательски дёргаются. «Учись держать лицо, сынок! — отчитывает меня строгий голос отца в моей голове. — Улыбка — ценный ресурс. Слишком ценный, чтобы расточать его направо и налево!» Салазар, я не хочу, не хочу, чтобы Поттер смотрел на меня с этой своей грёбаной солнечной улыбкой, так, словно я действительно что-то значу для него! Почему ему надо делать всё это ещё сложнее и мучительнее для меня?! — Закажем что-нибудь? — спрашивает он так, будто это самое что ни на есть привычное дело для нас: вот так, по-приятельски, обедать вместе. Возможно, он наконец решил, спустя столько лет, предложить мне дружбу? Я преодолеваю боль, как умею — истекая сарказмом: — Не уверен, что ещё раз смогу выдержать подобное зрелище, если ты окажешься не в состоянии отправить пищу в полагающееся ей место в организме. — Но ты же будешь рядом, чтобы спасти меня, — откровенно флиртует мой мучитель, искусно проворачивая невидимый нож в моём сердце, с дьявольской улыбкой растравляя рану. Но разве я замечаю это? Ласковые слова одурманивают, действуют подобно обезболивающему, против воли заставляя меня расслабиться и снова поверить… Во что? — Мечтаю поцеловать тебя ещё раз. Много раз… А вот и оно — Непростительное Заклятие. Оказывается, наш Герой не наигрался, не успел распробовать, раскусить, что к чему, и вот так просто сообщает мне об этом! — Не хватило материала, чтобы сделать окончательные выводы о своих предпочтениях? Хочешь продолжить эксперименты… — выплёвываю я. Вот, значит, как! Бывший враг всё-таки сгодился на что-то. — Ты мне нравишься, Драко! — Поттер сжимает мои ладони, словно пытаясь придать достоверности своему внезапному признанию. Ясно. Значит, нравлюсь достаточно, чтобы… — Хочешь, чтобы я стал твоим любовником? — эта мысль становится ещё более горькой, липкой и тошной, когда я облекаю её в слова. Маленький грязный секрет великого Избранного? Тайные встречи во время отъездов Джиневры, под обороткой, в печально известном отеле «Каморка для Мётел»? Праздники в тоскливом одиночестве или, что ещё хуже, в доме Поттера, наблюдая, как он нежно целует свою супругу, пока я веду светские беседы с Уизли и Грейнджер? Мерлин, я не смогу! Или… смогу?! — Любовником? — вклинивается в мои за секунду промелькнувшие в голове образы Поттер. — Что за чушь ты несёшь, Малфой? Мне почти физически больно, я никак не могу понять, что Поттер пытается донести до меня. Мне кажется, что он поймал меня на крючок и безжалостно дёргает, разрывая внутренности, стоит мне заглотить сладкую приманку. — В твоих словах отсутствуют даже зачатки логики и здравого смысла. — бормочу я, отказываясь в очередной раз быть насаженным на острое железо. — Мы расстаёмся с Джинни, Драко, — эти слова не сразу проникают в измученный мозг, что, видимо, отражается на моём ошеломлённом лице. Поттер бережно поглаживает мои пальцы, терпеливо ожидая пока я наконец осознаю услышанное. ***** По просьбе Поттера я прихожу навестить малышку Лили. Чтобы избежать чувства неловкости (кто я теперь для него? а для его детей?), я беру с собой Скорпиуса. Альбус и Лили с радостными криками кидаются к нам, а я холодею при мысли о том, как изменится их отношение, когда они узнают, что их отец и я… Я не могу поднять на Поттера глаз и, отправив Скорпи поиграть с другом, спешу в комнату моей бывшей пациентки. — А у меня теперь новый целитель, Драко — Пенни! — сообщает мне Лили, показывая комикс о драконьем заповеднике, который они нарисовали с целительницей Клируотер. — Она очень хорошая. Но ты, конечно же, лучше! Пенни объяснила мне, что раз я почти здорова — то теперь со мной справится и она. А тебя отправили к другим больным деткам, которым ты сейчас очень нужен. Я горжусь тобой, Драко! — Я тоже горжусь тобой, храбрый маленький Дракончик, — искренне говорю я. — Целительница Клируотер рассказала мне, как здорово у тебя получается колдовать. Покажешь мне? — Ага, — хихикает Лили, — я подпалила мантию Пенни, когда она сказала, что ты отправился лечить других детей. — Ух ты, — восхищаюсь я, — да это же продвинутый уровень праведного гневного волшебства! Хочешь подпалить и мою мантию? — Нет, — мотает головой Лили, — я же не маленький неразумный ребёнок! Я всё понимаю. К тому же, папочка сказал, что теперь ты будешь не моим целителем, а моим другом. Это в сто раз лучше, ведь теперь ты не станешь заставлять меня пить гадкие зелья! — Эй, мои зелья вовсе не такие уж и гадкие! — в шутку возмущаюсь я. Лили сияет, весьма довольная собой. Да этой малышке самое место на Слизерине! — Послушай, а как поживают твои драконы Джесс и Генри? — вспоминаю я. — Они всё ещё не могут летать? — Недавно у них появились новые крылышки, — восторженно сообщает Лили, но её личико тут же омрачается беспокойством. — Правда, им очень больно от того, что крылья прорезаются и рвут кожу на спине. Как же ты права, моя маленькая, талантливая волшебница-эмпат! Иногда, чтобы вновь научиться летать, приходится проходить через боль и страдания. Джинни Мы украшаем дом к Рождеству. Гарри с детьми посыпают волшебными блёстками ёлочные шары-снитчи, а я, окутывая пушистую ель Чарами Стазиса, чтобы не осыпались иголки, вдруг со всей ясностью понимаю, что это наше последнее совместное Рождество. И в следующем году за этим столом будут мастерить ёлочные игрушки уже не два, а три ребёнка, пока Гарри и Малфой, тихо переговариваясь и украдкой целуясь… Палочка дрожит в моей руке, и хвоинки дождём осыпаются с нижних веток. Я обрезаю оголившиеся ветви сердитым «Диффиндо!». ***** В эти предрождественские дни все словно сговорились мучить меня. — Посмотри-ка, Джинни, я связала вам с Гарри одинаковые свитера с именами друг друга на груди! — воодушевлённо кудахчет мама. — Сможете надеть их, когда пойдёте кататься на тех узких магловских дощечках. Мерлин всеблагой, и чего только не придумают эти маглы! — Устроим двойное свидание в Хогсмиде, как в старые добрые! — брызжет энтузиазмом Рон. — Посидим в «Трёх Мётлах», выпьем сливочного пива. Что скажешь, сестрёнка? Я бы дорого заплатила, чтобы увидеть твоё лицо, братец, когда ты узнаешь, с кем будешь сидеть в «Трёх Мётлах» на следующее Рождество! Луна со свойственной ей чудаковатой проницательностью в недоумении оглядывает нашу аляповато украшенную гостиную: — О, Джинни, я совсем не чувствую присутствия нарглов. Очевидно, оттого, что в это Рождество в вашем доме не расцветёт омела*. Перси, который повадился подозрительно часто гостить у нас с тех пор, как целителем Лили стала Пенелопа Клируотер, утаскивает меня на кухню и нудит: — Ты совсем не заботишься о репутации своей семьи, Джинни. На твоё счастье, я — твой старший брат, являюсь помощником главного редактора «Ежедневного Пророка». Лишь благодаря моему влиянию, в газету не попали снимки с Международного Чемпионата по Квиддичу, на которых ты развлекаешься в ресторане, меняя поклонников, как прожжённые гноем бубонтюбера перчатки! — Это никакие не поклонники, Перси! Это всего лишь Колин Криви и Виктор Крам! — рычу я. Подлая Скитер из всего готова раздуть сенсацию. Когда она успела… А хотя, не мудрено, что мы не заметили её среди той тучи москитов, что вились над нами в Буркина-Фасо! ** ***** Тщательно украсив разноцветной глазурью целую деревню пряничных домиков, дети наконец-то соглашаются лечь в постели. Гарри о чём-то секретничает с Альбусом (я могу расслышать только «Лили», «сюрприз», «снеговик» и «Локомотор»), а я укладываю умотавшуюся за этот долгий насыщенный день дочку. — Мамочка, — доверительно мурлычет Лили, — я придумала, какое желание загадаю в Рождественскую ночь. Конечно, я знаю, что нельзя говорить вслух, но я и не буду. Я прошепчу тебе на ушко, хочешь? — Конечно, милая, — я наклоняюсь к её подушке. — Я хочу, чтобы Драко и Скорпиус жили с нами, — крепко обняв меня за шею, делится своим заветным желанием Лили.