***
А Корки Крайз, сопровождаемый родным отцом, уже самым внимательным и придирчивым взглядом изучал свою комнату. Там было особенно нечего разглядывать, всего лишь узкая кровать, похожая на кушетку, небольшой шкаф для одежды, кресло и столик возле него. Куда больше интересного будет, когда они пойдут в тренировочный зал. Корки никогда не видел места, где тренируются и проводят больше всего времени джедаи, все, от самых младших, до именитых Магистров Ордена. - Стилей владения мечом много, - пояснял Кеноби дорогой - А в последнее время стало ещё больше, базовые складываются в разные комбинации, которым и вовсе нет числа... - У них хотя бы основа есть? - задал вопрос Корки. - Их всего семь, - охотно пояснил Кеноби - От самой элементарной к самой агрессивной, которой из всех нас пользовуется только знакомый тебе Магистр Винду. - Нехилая такая база, - с уважением присвистнул Корки. - Столетиями нарабатывали, - конкретно произнёс Кеноби - Сейчас увидим, какая из этих основ твоя. - Мне больше нравится слово стиль, - поправил его Корки. - Что ж, так даже лучше звучит, - одобрил его Оби-Ван. При этой беседе серо-голубые глаза Кеноби светились восторгом и некоей тихой радостью, которая возникает от возможности заботится о ком-то младшем, близком и родном. Не потому, что так велит Кодекс, говоря о необходимости уметь обучать молодое поколение, а потому, что это желание идёт от сердца. Так бывает, когда общаешься не просто с товарищем или учеником, а с членом семьи, человеком, родным тебе по крови. Этого чувства Оби-Ван не знал, только если очень давно, в самом раннем детстве, до того, как его забрали в Орден. Но воспоминания об этом периоде у него сохранились очень смутные, больше похожие на подсознательное ощущение, сродни увиденному когда-то сну, сейчас уже почти забытому. Лицо матери, склоненное над ним, игры со старшим братом, которого, кажется, звали Оуэн. Сознательная жизнь началась уже в храме, где рядом с Оби-Ваном были только наставники и товарищи, первые относились к ученикам хорошо и даже были приветливы, но особенного тепла не проявляли, Орден запрещал привязанности и лишнее баловство. Кеноби принимал это с немой покорностью, считая естественным и потому нормальным, поскольку не помнил ничего другого. Потом он и сам сделался учителем, переняв от учителя собственного нужные для этого качества и приёмы и справился совсем не хуже. Энакин был тоже доволен учителем и они до сих пор остались лучшими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Кеноби и правда старался быть ему хорошим учителем и благодаря этому старанию в конце-концов и стал им. Но всё равно отношение его к Энакину было скорее дружеским и наставническим, нежели родственным и потому, даже по окончанию учения, Скайуокер был для него, максимум, братом, но никак не сыном. Что такое иметь сына Оби-Ван никогда не представлял, считая, что ему это и не нужно. Зачем было искушать судьбу, придаваясь мыслям о том, чему всё равно никогда не сбыться. Но теперь эти самые мысли, сорвав с души плотину, с удовольствием полились туда бурным и неукротимым потоком. Кеноби не противился им, а с радостью окунался в их сладкие и чарующие воды, заполнявшие его сознание до краёв. Нежность, тепло, близость души. И желания, такие невероятные ещё пару дней назад. Обнимать, прижимать к себе, поцеловать и не отпускать от себя. Но снова пришлось освободится от этих сладких мечтаний. Ведь правду сказать нельзя, никому, иначе могут быть неприятности. У отца и у сына. Но какие, всё же, прекрасные слова, ситх возьми, самые лучшие.***
Бо-Катан неспешно прохаживалась по всему периметру большой столовой. Остановившись возле окна, женщина так и замерла надолго без лишнего вздоха. Оттуда ей открылась невероятная панорама всего Корусанта, казалось бы, он весь сейчас лежал перед ней будто на ладони, протяни вторую и дотянешься то до высокой башни, то да моста, перекинутого через искусственный водоём. Как бы хотела сейчас Бо там прогуляться, увидеть столицу Республики своими глазами. Уже много лет она не позволяла себе ничего лишнего, ограничивая свою жизнь работой и дворцом, в котором жизнь ограничивалась заботами о сироте Корки. Какие уж тут гулянки, если дома нечего есть? Тут её правая рука наткнулась на какой-то предмет на подоконнике, которого сразу не увидела. Это оказался датапад, который явно забыл кто-то из падаванов. На экране стояла на паузе какая-то музыкальная запись. Сама не зная зачем и для чего, Бо нажала на продолжение и скоро вся столовая залилась чарующими звуками мелодии и пения. Это, кажется, был какой-то романс времён Старой Республики. Бо не слишком разбиралась в музыке, но Корки иной раз говорил о ней, но даже в этом случае женщина отметила, что эта песня здорово соответствует её лирическому настроению и удивительно подходит к картине за окном. Бо ещё долго наслаждалась музыкой и видом, так сильно и глубоко погрузившись в них, что ничего не замечала. Например, того, что находится в столовой уже минут пять, как не одна, за ней самым бесцеремонным образом наблюдают большие карие глаза. - Вот это женщина, просто мечта, - прошептал восторженно Квинлан, не отрывая взгляда от женской фигуры. Бо не замечала этого, за то когда чувства достигли предела, она вытащила из кармана носовой платок, чтобы промокнуть некстати набежавшие слезы, за её спиной послышалось более отчётливое и несомненно относящееся к ней: - Вам нехорошо? Бо повернулась и увидев своего давешнего пилота, ответила, честно прислушавшись к себе: - Да, есть немного, должно быть, я простыла. - Вполне возможно, - поддержал её Вос - В том корабле дует изо всех щелей, поэтому и не люблю его. - Я тоже, - ответила Бо, лишь бы не молчать, а Квинлан тоже не знал, чем бы нарушить эту неловкую паузу и не хотел нарушать удачно начатое знакомство. - А я знаю, что нам нужно, - вдруг осенило его - Нужно выпить чаю! С пирогами, если вы их любите. - Я всеядная, - с готовностью ответила Бо - Ем то, что удаётся достать. - Правда? И никакие диеты не держите? - поражённо спросил Квинлан. - Только если денег не заплатят, - махнула она рукой, после чего они устроились за столом у окна и Вос притащил целый поднос с заварочным чайником и тарелкой, полной пирогов с разной начинкой. Уже через пару минут они болтали так, словно сто лет знали друг друга. Квинлан галантно отодвинул стул и помог Бо на нём устроится, после наполнил её чашку ароматным чаем. Ей снова захотелось всплакнуть, но уже потому, что никогда и никакое общество не было для неё таким приятным. Что же до Квинлана, то он был сейчас полностью уверен, что его сердце навеки покорено этой горячей, рыжей красоткой.