Птичка

Соня дома жарила котлеты на ужин, подпевая радио и чуть пританцовывая в такт музыке, когда входная дверь хлопнула, и в квартиру зашла Оля. За окном уже вечерело, теплый июньский день завершился сказочным закатом, и младшая Сурикова, взглянув в окно, невольно вспомнила, как они с Космосом стояли вместе на Воробьевых, любуясь алым горизонтом. — Сестренка! — Оля с разбега накинулась на нее, обнимая за шею. — У меня такие новости, — она сладко вздохнула, но ни малейшего интереса со стороны родственницы не встретила. — Ну, Соня! Спроси: «какие?». — Какие? — снизошла младшая без особого энтузиазма, когда Оля, наконец, выпустила ее из удушающих объятий. Безусловно она была уверена — новости из мира музыки, до которого ей было по барабану. — Вот такие, — счастливо улыбаясь, она вытянула вперед руку, на безымянном пальце ее сверкало золотое колечко с большим прозрачным камнем. Глаза у Сони стали с большую монету, она несколько раз моргнула, настраивая и без того идеальное зрение. Затем заторможено ухватилась за тонкие пальчики сестры и еще раз все перепроверила. Помолвочное кольцо. — Я замуж выхожу! Когда они встретились взглядами, Оля тут же смутилась, а затем горькая обида разлилась по ее грудной клетке. Соня даже не попыталась притвориться радостной, она смотрела на сестру с недоумением, и в глазах ее читались немые вопросы. — За Сашу? — переспросила она для верности. — А за кого еще? Сонь, ты меня даже не поздравишь? Младшая сестра сконфуженно качнула головой. По радио играла какая-то веселая иностранная песня в стиле диско, что явно не подходило моменту. Соня нервно выключила его, со всей дури нажав на кнопку. На кухне повисла тишина, слышалось только Олино неровное дыхание, да тиканье часов из комнаты. — Поздравляю, — выдавила из себя девушка. — Как-то не верится мне в искренность твоих поздравлений, — она сложила руки на груди и впилась взглядом в спину сестры. Соня развернулась к ней и пожала плечами. Надо было срочно взять контроль над своим лицом, над голосом и над мыслями. Из груди рвалось много слов, да что там, хотелось просто заорать «одумайся!» и слегка встряхнуть Олю за плечи. Это было безумие! Свадьба с бандитом… Ничего хуже и не придумаешь. Это как, будучи невиновным, подняться на плаху и сказать палачу — рубите. — Я просто… Не ожидала. — Не ожидала, что я выйду замуж за мужчину, которого люблю? — начиналась драма. Соня такое не любила, но чувствовала, что молчание дается слишком тяжело в этот раз. Какой она будет сестрой, если позволит Оле совершить необдуманный поступок? Ну есть у нее правило не лезть с советами, но родной человек себя обрекает на целую жизнь страданий. Разве это не повод немного изменить своим принципам? — Не ожидала, что ты выйдешь замуж за бандита, — впервые это слово прозвучало в этой квартире, и, казалось, от этого содрогнулись стены. Сестры всегда старались избегать этой щепетильной темы, и если поначалу Соня шутила над Белым, называя его уголовником, сейчас предпочитала держать рот на замке. Просто потому что это больше не было шуткой. Оля вспыхнула, как спичка. Мгновенно. От кого угодно она ожидала осуждения, но никак не от младшей сестры, наоборот, Сурикова наивно верила, что Соня уж точно ее поддержит и защитит от нападок в случае чего. Ей казалось, что недопонимание между ними навсегда кануло в лету, а оно, очевидно, просто с годами приняло менее агрессивный характер, ведь делить им было нечего. Злость застелила ей глаза. — Он, может, и бандит, но хотя бы меня не бросил после первой ночи! Это был словно удар по лицу. Соня даже дернулась, будто ее током шарахнуло. Девушка изменилась в лице, нервно сглотнув, в глазах ее загорелся яростный огонь. Со стороны Оли это была лишь защитная реакция, а, увидев, как мрачнеет сестра, она тут же одумалась и поджала губы: — Я не это хотела сказать. — Ты сказала именно то, что хотела, — Соня горько пожалела о том, что когда-то давно рассказала обо всем сестре, но ей было так мало лет, а обида так сильно душила, не было сил держать тайну в себе, не было сил даже плакать, ей просто нужно было услышать, что все это мелочи, что она со всем справится, а главное — что она ни в чем не виновата и ничего постыдного не сделала. А теперь эту единственную слабость использовали против нее. И кто? Родная сестра. Соня была так зла на нее, так зла... — А знаешь, Оль, вперед! Выходи за него, как ты со мной, так и я с тобой. Через год-другой тоже над тобой позлорадствую, когда прибежишь в слезах и соплях. История, что навела в душе Сони такой кавардак даже спустя несколько лет, конечно, была о Коле. Николай Крюков был звездой одиночного фигурного катания и первой Сониной любовью, вздыхала она по нему лет с семи, наверное, но тайно, никому никогда об этом не рассказывала, лелея и взращивая свою любовь год за годом. Потом она выросла, и как верно говорили про нее учителя в школе, хорошела с каждым днем, мало того, делала ошеломительные успехи в спорте. Соня была подростком, мозгов в голове еще не было, а он, по воле судьбы, стал первым мальчиком, который обратил на нее внимание. Коля был постарше и очень красиво ухаживал. В любви клялся. А ей много было не надо, Соня была влюблена в один только его образ, отчасти выдуманный ей самой еще в детстве. Коля без особых усилий вскружил голову юной фигуристке, не знавшей отцовской любви, не имевшей возможности спросить совета у мамы. Все случилось быстро. А потом он ее бросил. И тогда сердце нашей Птички заледенело. Значение теперь имел только спорт. Оля не собиралась никуда прибегать в соплях и слюнях, она была намерена защищать свою любовь и свое решение до последнего. Ей отчаянно хотелось вцепиться сестре в волосы, но рядом была горячая сковородка, которая в этом случае точно будет опрокинута ей, Оле, на голову. — Ты злишься, потому что у тебя нет такой любви! — Зато я не хороню свое будущее! — Я не хороню свое будущее! — Хоронишь, еще как. Он тебе не даст музыкой заниматься. — Он не тиран. — Ты дура, Оля, если не видишь дальше своего носа. — Сама ты дура несчастная. — Да иди ты. — На свадьбу можешь не приходить! — Я и не собиралась! Соня выбросила в раковину деревянную лопатку, которой переворачивала котлеты и, задев сестру плечом, вышла прочь из кухни. — А ужин кто будет доделывать? — заверещала Оля. Сегодня была не ее очередь готовить. — Я сыта по горло, сама разбирайся, — крикнула Соня и, быстро надев кроссовки, схватила олимпийку и выбежала из дома прочь. Надо было срочно остыть, пока они с сестрой головы друг другу не поотрывали. А еще, может покурить. Сигареты всегда были у ее единственной школьной подружки - Регины. К ней-то и отправилась Соня, засунув руки в карманы. Она быстро шла к метро, не смотря по сторонам, а тем более на прохожих, наоборот опустив глаза к полу. — Ау, звезды фигурного катания, — кто-то выцепил ее из потока людей, ухватив за локоть и оттащил в сторону, к проезжей части. — Куда летишь, Птичка? Соня подняла глаза. Перед ней был Валерка Филатов. Все такой же красивый, с добрыми глазами, но заметно возмужавший с их последней встречи. Она просияла, несмотря на бушующую внутри бурю. Без слов она крепко обняла парня, сама не ожидая от себя такого порыва. — Привет, Фил. — Привет, — он погладил ее по спине. Только расцепив руки, девушка заметила рядом с ним еще одного молодого человека. Он был светловолосый, кудрявый, стоял чуть поодаль, вальяжно засунув руки в карманы брюк. София прищурилась, разглядывая черты его лица. Ей показалось, что они где-то пересекались, она точно видела эти голубые глаза и этот прищур, только не могла вспомнить, где именно. — Это мой друг. Витя, знакомьтесь. Соня Сурикова. — Наслышан, — он, очаровательно улыбнувшись, подошел к ней ближе и протянул руку. Соня ответила на рукопожатие, внешне держась непринужденно, но нехорошие мысли крутились в голове, и их было не остановить. Вокруг стало слишком много бандитов. — Слушай, а я тебя где-то видел, — он начал вглядываться в ее лицо, тщетно перебирая варианты. — Во сне, — прервал Фил. Обычно Витя так и заканчивал это предложение, а девчонки, как по сценарию смущенно краснели. — Не подкатывай к ней. — Не, Фила, в этот раз реально где-то видел, — Витя глубоко задумался. Соня не стала подтверждать догадки Пчёлкина, а сама тоже начала усиленно соображать, где они могли встретиться и какие у них вообще могли быть точки соприкосновения. Безрезультатно. Они были совсем из разных миров. — Тебя подвезти? — спросил Валера, проигнорировав терзания друга. — Подвезти, — тут же ответил Пчёла, не дав Соне сказать ни слова. — А нам, может, не по пути, — по большому счету ей было никуда не надо, сигаретку стрельнуть и у них можно, что такого… А подружке еще и рассказывать придется причину своих печалей, пусть и в общих чертах. Соне вообще особо чесать языком не хотелось. — Нам туда же, ты не переживай, — Витя весело усмехнулся. Дел у них с Валерой на сегодня все равно не было. — До парка Горького тогда докиньте, — Соня вдруг вспомнила, что ребята звали ее погулять этим вечером, и время как раз подходило. Всяко лучше, чем на другой конец города тащиться ради сигареты. — Ты чё смурная такая? У тебя сестра замуж выходит, ты в курсах? — спросил Валера, повернувшись к ней лицом с водительского сидения. Он-то надеялся развеселить девушку этой радостной новостью, но она насупилась только сильнее. Витя, считывавший людей, а особенно девчонок, как детектор лжи, быстро сообразил, что к чему. — А она из-за этого и смурная, — их взгляды встретились в зеркале заднего вида. Соня недовольно задергала ногой, только подтверждая Витины слова. — Что, жених наш не угодил? — ему от всего этого было смешно до жути, ну какая бредятина, очередные девчачьи загоны, эти женщины всегда найдут из-за чего расстроиться. — Не твое дело, — фыркнула она, сложив руки на груди. Слишком много она уже позволила этому светловолосому засранцу. — Да очень даже мое. Ваш товар, наш купец, как говорится, — разыгравшись не на шутку, Витя повернулся к ней лицом. Валера, покачав головой, завел мотор. Он не вмешивался, знал, что Соня сама за себя постоит, а если уж Пчёла перегнет палку, вылетит из тачки и дальше пешочком. — Мы не на рынке. Последнее десятилетие двадцатого века на дворе, а он частушками разговаривает. — Сестра у тебя такая же умная? — Такая же, — хоть Соня была на Олю жутко злая, ничего плохого сказать не могла, не позволяло чувство семейной преданности. Девушка скривила губы. — И такая же красивая? — Есть еще вопросы? Огласите весь список. Пчёла хохотнул. — Смешная ты. — Сигареткой угостишь? — она резко перевела тему, ощутив еще более острое желание покурить, чем когда выбегала из дома после ссоры с сестрой. — А ты не маленькая для сигаретки? — спросил Валера, хотя Пчёла уже полез в карман за новенькой пачкой. — Не маленькая. Мне восемнадцать. Скоро, — добавила она в конце, увидев ироничный взгляд Филатова в зеркале. — Ну, два месяца осталось, подумаешь, — она ловко выдернула пачку из рук Пчёлкина и гаденько ему улыбнулась, тонкими пальцами достав две сигареты. Одну зажала между губ, вторую убрала за ухо. Пчёла довольно улыбнулся, наблюдая за проворной девчонкой. — А спортсменки курят разве? — спросил он, протягивая ей спички. Пальцы их на секунду соприкоснулись. — Еще как. Нервы-то надо как-то успокаивать, — ответила она. — Тут можно? — Кури. — Спасибо. — И что, ты прямо очень талантливая? — Талантливей я не видел, — ответил за нее Валера, пока девушка прикуривала и сладко затягивалась, запуская яд в легкие. — Когда заграницу-то, Сонька? Мир пора покорять. У нее голова кружилась от этой мысли. Она объездила уже все возможные соревнования в стране, конечно, ей хотелось заграницу, хотелось в Европу! Соня мечтала, чтобы ее имя прогремело на весь мир, чтобы все знали ее в лицо. Девушка пожала плечами для виду, хотя глаза ее горели огнем. — Английский вот учу, но Сорока ниче не скажет заранее, ты же знаешь. — Да кто, если не ты покорит эту Европу… — А меня кататься научишь? — в разговор вновь вмешался Пчёлкин. Никакие коньки ему не были интересны, да и ездить на них он умел, причем неплохо. Соня иронично изогнула брови. — Тренера найми, ты же можешь себе позволить. — А я хочу, чтобы ты была моим тренером. — Много хочешь. — Мечтать надо по-крупному. Ну, ты это и без меня знаешь, — в этом они были похожи, и Витя сразу безошибочно разглядел в Соне достигатора. Она без страха и стеснения посмотрела ему в глаза, и губы ее даже тронула улыбка. — Да блин. Где я тебя видел?.. — не унимался он. — Да во сне, наверное, все-таки, — не без иронии ответила она.

***

Процесс примирения сестер занял куда больше времени, чем обычно, все-таки не кофточку не поделили и не из-за очереди в ванную разругались. Суриковы обе были упрямые, как ослицы. Бабушка всегда ворчливо спрашивала, в кого они такие уродились, а сама при этом была раза в три несговорчивее, и девочки радостно отвечали: в тебя. Сначала они долго не разговаривали, прямо ни слова друг другу не говорили, да что там, даже не смотрели друг на друга. Воздух в квартире, однако, был раскален до предела, казалось, зажги спичку, и все взорвется. Потом Оля написала ей первую записку, попросила выбросить мусор. Соня в ответ оставила немытой посуду и тоже воспользовалась «почтой», чтобы оповестить об этом. Где-то через месяц они начали разговаривать, но исключительно по бытовым вопросом и о здоровье бабушки, которая простудилась на сквозняке в электричке. В Сонин день рождения Оля все-таки пошла на окончательное примирение, подарила хороший плеер, который они купили вместе с Сашей и позвала сестру на свадьбу, робко протянув ей приглашение. — Придешь? — с надеждой спросила она. — Приду, — ответила Соня, поджав губы, чувствуя себя очень неловко. Ей было нелегко за что-то просить прощения, ведь это значило, что она была не права, а как Соня Сурикова может быть не права? Но слова уже давно рвались из груди, и потому, собрав всю волю в кулак, она на одном дыхании проговорила заготовленную короткую речь. — Прости меня, Оль. Я не должна была так реагировать, мне надо было тебя поддержать. Я повела себя не по-сестрински. — И ты меня прости, — Оля ушам своим не верила, Соня извинилась, да еще и первая. В этот момент она окончательно убедилась в том, что ее маленькая сестра повзрослела. Быстро собрав мысли в кучу, она заговорила совершенно искренне. — Я очень тебя обидела, я не должна была так говорить, на самом деле я так не думаю, просто вырвалось… Я тоже повела себя не по-сестрински, и мне очень стыдно. Соня улыбнулась и тут же оказалась в объятиях сестры, которая все это время внутренне изводила себя из-за этой ссоры, даже похудела почти на два килограмма на нервах. И хотя младшая Сурикова не очень привыкла к нежностям, в ответ погладила Олю по спине и даже чмокнула в щёку. Она была рада, что между ними, наконец, наступил мир. — Завтра примерка платья. Пойдешь со мной? — Пойду, — ответ ее даже был полон искреннего энтузиазма, прежде Соня никогда на свадьбах не была, а невест видела только рядом с кафешками, в которых кто-то отмечал сие событие. А тут ее собственная сестра в белом платье… Мурашки по коже. — А еще Саша хочет познакомиться с тобой поближе. Зовет нас в кафе посидеть в эти выходные. Это уже было явное злоупотребление миром. — Нажаловалась ему? — Соня закатила глаза, но не дала сестре ответить, решив оставить свой вопрос больше риторическим. — Ладно, сходим. Но я не буду притворяться, что от него в восторге, предупреждаю сразу. — Я думаю, ты ему нравишься такая, какая есть. И притворяться не надо, — Соня вздохнула, покачав головой, всем своим видом показывая, что не верит ни единому ее слову. — И он тебе тоже обязательно понравится. Я гарантирую, — Оля обняла ее снова. Соня сморщила нос. — С чего бы это? — Ну я же его за что-то полюбила… Значит и ты найдешь положительные качества. — Нда. Для меня по-прежнему загадка, что же ты в нем нашла. — Вот ты выросла вроде, а все равно осталось вредной козой. — Ну, я же твоя младшая сестра. Это моя прямая обязанность. У нас даже кодекс есть. — Кодекс младших сестер? — Оля улыбнулась, ей не хватало Сониных шуточек и подколов все это время. — Ага. Первый пункт там: быть вредной козой. А я и кодекс старших сестер видела одним глазком, кстати. Ты прямо как по учебнику идешь. Там первый пункт: быть жуткой занудой!!! — Ах вот как! А второй пункт в этом кодексе знаешь какой? Защекотать мелкую засранку до смерти, чтобы жизнь не портила, — рассмеявшись в голос, Оля напала на Соню. В такт ей зазвенел и смех младшей сестры. Соня специально закрыла глаза ладошками, чтобы не портить себе сюрприз. Слух тут же обострился, и она слышала, как по полу зашуршало свадебное платье. В предвкушении девушка забарабанила пятками по полу. — Сонь, ну что как маленькая? — бабушка ворчала по любому поводу, всем своим видом показывая свое недовольство предстоящим событием в жизни старшей внучки. Соня ее проигнорировала. — Открывай, — мягко сказала Оля. Соня в это же мгновение оторвала ладошки от глаз, и рот ее приоткрылся от удивления. Никак она не ожидала увидеть такой красоты. Она медленно поднялась с места и подошла к сестре ближе, рассматривая ее с ног до головы. Платье было пышное, скорее цвета слоновой кости, чем белое, оно подчеркивало тонкую талию сестры, оголяло изящные плечи и тонкие ключицы. Соня могла поклясться, что красивее невесты в жизни не видела. — Олька… — она покачала головой, внутри разлилось приятное тепло, это были пронзающая душу нежность и радость. — Какая же ты красивая! — сестры взялись за руки, и старшая просияла, становясь еще краше. Ей было очень важно одобрение Сони. — Бабуль, ты погляди на нее! — Да красавица, красавица, — с любовью проговорила Елизавета Андреевна и тоже подошла к девочкам, придирчиво пощупала подол платья, но ничего не сказала, все было и вправду идеально. — Такая красавица и кому достанется… Видели бы ваши родители… — Ба! — запротестовала Соня. — Ну любят они друг друга, а разве против любви можно идти? Ты лучше поддержи Олю, дай Саше шанс и не ворчи, от этого морщины появляются, а ты же у нас еще ого-го. Оля благодарно кивнула сестре. Пусть Соня сама отчасти разделяла мнение бабушки, на людях никогда бы его не высказала. Сестры могли бесконечно грызться и ссориться наедине, но в итоге всегда друг за друга стояли горой. — И ты туда же, от тебя я, Соня, не ожидала… — она замолчала ненадолго, но затем расправила плечи, приподняв подбородок, и младшая Сурикова даже увидела улыбку, которую Елизавета Андреевна, однако, спрятала, но глаза ее довольно заблестели. — За ого-го, конечно, спасибо. Мне вот Владислав Сергеевич недавно в доме лампочку менял, комплимент сделал, я его чаем угостила. Ходим теперь на вечерний променад перед сном. — Вот это я понимаю, вот это романт̀ик, — подначивала Соня, отвлекая бабушку от неприятных сестре разговоров. — Тебе бы все шутки шутить. Сама-то когда задумаешься? Ни с одним мальчиком меня не знакомила. — Это после олимпийской медали, бабуль, ты же знаешь, — Соня подмигнула Оле, самолично присев возле нее на корточки и поправляя подол платья. — Ох, Сонечка, не доживу я. А так хочется правнучков на руках подержать... — Это вот туда, — она махнула рукой наверх, к Оле. — На меня такое не действует. Бабушка недовольно прыснула и сжала губы. И правда, не действовало.