Ясная осень

Когда Шэнь Цинцю умер, Ло Бинхэ не злился. Он испытал облегчение, как будто цепи, приковывавшие учителя к стене, висели и на нем тоже, а в этот миг упали. В тот момент, когда Нин Инъин взмахнула мечом, учитель ускользнул из его рук холодным осенним ветром, оставив на прощание лишь колючие мурашки на коже. Ло Бинхэ давно понял странную вещь: у него получилось объединить царство демонов с царством людей, но вдруг не хватило сил закончить обоюдные пытки. Он стоял там, в Водной Тюрьме, над остывающим телом бывшего Мастера Сюя и понимал, что не способен его даже с платформы столкнуть. В самом деле он был благодарен своей жене за этот жест милосердия. Первый год прошел спокойно. Новоиспеченный император даже не ощутил перемен. Просто время от времени останавливался в растерянности на полпути к тюрьме. Второй тянулся долго, в основном из-за развязанной на юге войны. Вот когда он поблагодарил Шэнь Цинцю. Как ни посмотри, именно ему Ло Бинхэ был обязан закаленным характером. На третий Ло Бинхэ понял, что вспоминает учителя с улыбкой. А на четвертый вдруг испугался: сердце кольнуло тоской. Лорд Ло и вообразить себе такого не мог! Чтобы он скучал по злейшему врагу? Да никогда! Однако юношеский максимализм давно прошел, обиды сгладились временем и хорошей жизнью. Теперь он все чаще вспоминал сцену их первой встречи вместо побоев. Каким прекрасным казался ему тогда этот заклинатель! Величественный и отчужденный, с лицом прикрытым веером. А за полы светлых одеяний цеплялась солнце-Нин Инъин. Будто сотканный из ледяного тумана, он таил в себе множество загадок, которые теперь уже не разгадать. Пять лет спустя его одолело любопытство. Он пустился в поиски любой информации о своем учителе. И как же мало нашел! Большинство из тех, кто действительно знал Шэнь Цинцю либо умерли, либо след их затерялся. Полудемон корил себя за глупость. Ну почему он не удосужился даже в мысли учителю залезть? Хотя, известно почему. Боялся. Даже после всего произошедшего боялся узнать, что Шэнь Цинцю на самом деле о нем думает, кем считает. Особенно после всего. Тогда-то он и вспомнил о библиотеке. Сжигая Хребет Цанцюн, он не стал предавать огню библиотеку Цинцзин. Ло Бинхэ не желал жертвовать таким ресурсом информации, как собрание с пика ученых. Однако, привезти-то во дворец он это все привез, велел расставить как положено, следить за сохранностью… но ни разу не приходил туда. Отговорок находилась масса. Теперь же любопытство пересилило внутренний запрет на соприкосновение с прошлым. Ло Бинхэ направился в дальнее крыло дворца. В коридорах было непривычно пусто. Или это он никого не замечал?.. Эта часть здания нависала над обрывом. Ужасно непрактично, но какие же красивые открывались виды! Стояла ранняя осень, и внизу начинал пестреть золотом лиственный лес. Солнце только поднималось из-за гор, окрашивая туман, как краска красит бумагу. Ло Бинхэ не отказал себе в удовольствии полюбоваться. Вскорости нашлась нужная комната. Она оказалась защищена нехитрой печатью, вскрыть которую для него не составило труда. Ло Бинхэ положил руку на толстое дерево, не решаясь толкнуть дверь. Сердце снова заныло, ему показалось, что, открыв ее, он откроет и старые раны. Но иначе информации было не добыть. Полудемон распахнул ее. Стоило Ло Бинхэ шагнуть внутрь, его вдруг окутал запах. Такой до дрожи знакомый, впитавшийся в бумагу запах его юношества. Так пахло на пике Цинцзин, в библиотеке, куда его в наказание отправляли переписывать Дао Дэ Дзин. Он ненавидел это, но переписывать было легче, чем терпеть побои. Со временем Бинхэ стал воспринимать библиотеку чем-то вроде места, где всегда спокойно и можно расслабиться. Сейчас от него не осталось даже пепла. Там, где была Школа Цанцюн разверзлась та Бездна, в которую сбросил его учитель. Но вот он, стоит, повзрослевший, растерявший детскую наивность, а вокруг пахнет так же, как и тогда, много лет назад. Его снова окружают те же знакомые рукописи. Через окно на старые свитки падал солнечный свет. Это зрелище показалось ему красивее всех бриллиантов. Как завороженный, Ло Бинхэ подошел к полкам и достал первый попавшийся. Провел по боку пальцем, насмешливо хмыкнув. Император не ходит сюда, так зачем протирать пыль, правда же? Кажется, не только он обходил библиотеку Цинцзин стороной. Никто сюда не приходил. Он покачал головой. Из-за того, что никто не трогал это место, здесь сохранился этот запах. Воздух здесь будто запечатал в себе прошлое. Ло Бинхэ понял, что никому не позволит прикоснуться к этой комнате. Это только его. Полудемон развернул рукопись и углубился в чтение. Это оказался справочник о низших демонах приграничья. Половина из написанного была чистым бредом, но он все равно не мог оторваться. Главным сейчас было даже не содержание текстов, а те чувства, что они вызывали. Ло Бинхэ не заметил, как сел прямо на пол, наплевав на дорогие одеяния. Он читал больше шичэня, пока свиток не закончился, а после сразу потянулся за следующим. В какой-то момент ему начало казаться, что за стеной шумит бамбук. Он остановился только когда стемнело. Не то чтобы это было проблемой, он мог видеть в темноте. Но у него были на сегодня еще дела. С сожалением поднявшись, Ло Бинхэ со всей аккуратностью положил свиток на место. Постоял еще немного и вышел, пообещав себе вернуться. Печать на двери теперь была наложена нерушимая. 🍃 🍃 🍃 Он приходил сюда каждый день. Через несколько дней принес стол. На нем мигом взгромоздились кипы свитков. Кашляя и пачкаясь в пыли Ло Бинхэ искал в них следы человека, который теперь жил лишь в его воспоминаниях. Искал, искал, и не находил. Даже не понимал, что именно ищет. Пока наконец не добрался до странной на вид стопки книг в самом углу, стоящих обособленно от остальных. В душе колыхнулось подозрение. Он протянул руку и взял верхнюю. И в восторге распахнул глаза. Нашел! Он нашел! Едва прикасаясь Ло Бинхэ провел подушечками пальцев по иероглифам. Во всех рукописях из стопки тут и там случались пометки знакомым почерком. Таким же были написаны замечания на его ученических листах каллиграфии. А еще они пахли по-другому. Зеленым чаем с жасмином, бамбуком и деревом. Судя по всему, это оказался личный архив учителя, хранившийся в его доме. В основном книги относились к практикам совершенствования, справочникам о демонических существах, растениях и прочему. Как ни странно, были даже трактаты по преподаванию. Читая их, и, в особенности, вдумчивые пометки по краям, Ло Бинхэ впервые задумался: а был ли Шэнь Цинцю таким уж плохим учителем? Ведь, кроме него, на пике училось множество талантливых учеников. Разве они плохо выучены? Разве техника Инъин хромает? Нет. Она во многих вещах до сих пор более искусна, нежели он сам. Осознание, что к другим учитель относился иначе, разбередило в душе старую обиду. Бинхэ мотнул головой и вернулся к чтению. Странно, но многие записи учителя вовсе не относились к тексту. Он как будто имел привычку думать на бумаге. Такие рассеянные мысли Ло Бинхэ читал с удвоенным интересом. «Байчжань гудит. Не будь я выше их по статусу, закидали бы камнями. Неужели заметили отсутствие своего учителя? С его-то стилем преподавания, удивительно» Бинхэ хмыкнул. Пометка, видимо, относилась к гибели Лю Цингэ. Бинхэ плохо помнил шишу Лю, им слишком мало выпало пересекаться. А вот его ученики были головной болью почти такой же, как шисюны с родного пика. Внизу была зачеркнута еще надпись, чтобы разобрать которую потребовалось все его зрение. «Все-таки жаль, что я не смог помочь» «Ин-эр уже такая взрослая. А все еще наивная! Как обезопасить ее от грязи и посягательств?» «Если кто обидит ее, лично сброшу с пика.» «Ветер в бамбуковой роще вздыхает по ушедшему» Повстречалось среди трактатов о военном искусстве. «Чушь собачья, это вовсе не так ощущается!» Между строк с описанием последствий отклонения ци. «Юэ Ци, этот мерзавец! На что он рассчитывал, так рискуя?!» «Нанесенные страдания легко простить, но забыть не получится» По-видимому, мастеру просто не с кем было поговорить как с другом. Его мысли и суждения никому на самом деле не были нужны. И его, каким бы холодным и отчужденным он ни казался, разрывало от одиночества. Обычно, когда люди не могут молчать о чем-то, заводят дневник. Шэнь Цинцю, кажется, считал это ниже своего достоинства. «Истинное мастерство начинается, когда ты способен импровизировать.» Но контролировать себя мог не всегда и вот одна, другая, третья книга полнились записями о личном. Такие исчезали из библиотеки и становились частью его личного архива, тая в себе много больше изначального содержания. Теперь, когда пять лет минуло со смерти Мастера Сюя, они заговорили его голосом. Ло Бинхэ чувствовал его присутствие здесь, в столбиках иероглифов, написанных его рукой. Не мог не чувствовать. «Есть в душе уголок, куда никого не пущу» А что на самом деле он знал о учителе? В сущности, не так уж много. Что-то из своего опыта общения, большую часть с чужих слов. Но самого Мастера Сюя он, кажется, видел лишь дважды в жизни. Когда Шэнь Цинцю принял его в ученики, и когда столкнул в Бездну. Оба раза он смотрел Ло Бинхэ прямо в глаза своим чистым острым взглядом. С каждой прочитанной заметкой что-то трескалось внутри, осыпаясь осколками. Это была маска ненависти, которую он носил все это время. Никогда в самом деле он не испытывал ее по отношению к Шэнь Цинцю. Обиду — да, горечь, желание отомстить, но не ненависть. И теперь, когда запальчивость прошла, смылась годами правления миром, Ло Бинхэ сожалел о многом. Ему хотелось тогда поверить Цю Хайтан, и он поверил, слишком уж был зол. Не проверяя фактов, не углубляясь в ситуацию и недомолвки. Ему хотелось верить, что учитель чудовище без души, и он верил, только и всего. Однако одна малюсенькая кривая пометочка на самом конце свитка о лекарственных травах заставила маску исчезнуть полностью. «Звереныш криво держит меч. Его постановка руки никуда не годится. Кто-нибудь скажет ему об этом, или он продолжит позорить мой пик? Если в поединке он свернет запястье, не удивлюсь» «Нужно велеть ему. \неразборчиво\ …ожно .то поможет» «пусть упирается в стену, перенося вес на руку?» «Чушь.» Учитель… думал о нем? Правда? Присматривался к его тренировкам, искал пути исправления ошибок? Ло Бинхэ попытался читать дальше, но не смог. Отложив свиток, он вышел из комнаты в коридор, и облокотился о перила. Свежий ветер тут же ударил в лицо, играясь с прядями. Сердце билось спокойно, а вот на глаза отчего-то навернулись слезы. Когда он вообще плакал последний раз, что за безобразие? Кроны деревьев дворцового сада размывались перед глазами. Стояла ясная осень. Если бы он не был Ло Бинхэ, смогли бы они стать нормальными учителем и учеником? Спокойно общаться и уважать друг друга, как и положено? Этого, к сожалению, он никогда не узнает.