Сросшиеся ветви

– Что скажешь, mi preciosa? – Бруно сделал шаг назад, разглядывая, разглядывая товар в их лавке. – Хм, – Умбра очень правдоподобно изобразила задумавшуюся Мирабель, –Весьма неплохо, коллега. – Я польщён, о прекрасная сеньорита, – подыграл ей Бруно, слыша хихиканье дочери, – И что же мы будем делать теперь? – А есть варианты? – А то как же. Первый: сидим и тухнем со скучающими лицами. Второй: зазываем туристов. Но вот беда, я совершенно не знаю языков. Кто бы мог мне… Предсказатель не успел договорить, как курчавая пуля просвистела мимо него, направляясь к экскурсионным автобусам. – Сеньоры и сеньориты! Леди и джентльмены! Месье и мадам! Позвольте представить вашему вниманию лучшую керамику в Картахене, изготовленную в традициях индейцев муиска! Увезите с собой кусочек мифического Эльдорадо! – живо затараторила девочка, пританцовывая на месте. – Какая прелесть! Дорогой, только взгляни на эту малышку! Английский язык. Семейная пара. Женщина любит детей, но своих нет. Умбра всегда стояла так, чтобы видеть и читать тени. Тут нужна другая пластинка: – Мой папочка – прирождённый гончар. А стаканчики я лепила сама. – Ты и на английском говоришь? Вот умничка! Джон, пошли глянем! Ребёнок так старался, не вздумай отнекиваться! – Прямо-таки муиска? – из автобуса показался старикан лет семидесяти, должно быть, немец. Смена тактики. – Мой папа – почётный оракул и полноправный член племени, живущего в резервации муиска близ Картахены. – И что он здесь забыл? Жалость? Нет, расчёт! – Он решил, что мне нужно получить образование, иначе как бы я смогла настолько хорошо говорить на английском? Дедок удовлетворённо закивал: – Видимо, твой старик весьма достойный человек. Ладно, гляну я твою керамику. – Оракул? Ты сказала «оракул»? – протолкалась вперёд белая женщина лет сорока. – Папа заглянет для Вас в будущее за отдельную плату, – на чистейшем французском ответила ей Умбра, в который раз порадовавшись урокам от тёти Ирен. Всё, очарованы по самые ушки. Дальше папа сторгуется. – На наборы стаканов сегодня действует скидка 10%, – девочка села на раскладной стул, болтая ногами. Отец всегда разрешал ей назначить авторскую акцию, на удачу. – Этот узор означает лекарственные травы и дополнительно приносит здоровье тому, кто пьёт из этой кружки, – принялся увещевать покупателей Бруно, – Это – текущая вода, символ изменчивости в жизни и женского начала. А тут у нас – яркое колумбийское солнце. – Что за зверёк на вашей подписи? – заметила одна из покупательниц, вертя в руках вазу. – Это тайра. Тотемное животное моей жены. – Почему именно тайра? – Тайру нельзя приручить, но если она отдала кому-то сердце – то это на всю жизнь. Она видит мир таким, какой он есть, без прикрас и осуждения, – С удовольствием начал рассказывать Бруно, – А ещё она… В кармане предсказателя ожил телефон, заливаясь новым, тайно поставленным звонком: припевом из песни «My first kiss». – …коварная и любит пошутить, – крайне неловко выжал из себя Бруно под смешки покупателей, – Дочь моя, смени меня ненадолго, я отвечу… Mi locura, надо мной прямо сейчас угорает вся площадь. – Это от зависти, querido, – промурлыкала в ответ Мирабель, – Как идут продажи? – Хорошо, милая. Ты что-то хотела? – Борьба с трудом Юнга превратилась в кровавую сечу, поэтому будь добр, зайти за фотографиями, я сейчас скину тебе номер заказа. – О, они готовы? Детёныш будет в восторге. – Это точно, – даже через трубку чувствовалось, что жена улыбнулась, – Люблю тебя, дорогой. – И я тебя, mi locura, – с нежностью произнёс предсказатель, – Удачи с учёбой. По ту сторону донёсся громкий «чмок», и Мирабель отключилась. – Папа, добрый сэр спрашивает, принимаем ли мы доллары, – помахала ладошкой отцу Умбра. – Сейчас разберёмся, моя звёздочка. – И гадание! Мне очень надо! – встряла французская туристка, – Помнится, раньше тут были предсказатели на каждом углу, лет десять назад, потом, как мне сказали, ими занялся какой-то злобный местный гангстер! Как Вы-то уцелели? – О, – Бруно усмехнулся, почёсывая шею, – Это слишком длинная история. *** «Слишком длинная история» началась в тот день, когда предсказатель по непонятной даже ему причине вдруг ощутил резкое желание заняться старым ремеслом. Магия за пределами Энканто вела себя занятно: не получалось заглянуть в далёкое будущее, максимум, на месяц вперёд. Если в племени Чукуя гадания ещё получались, то в Картахене от применения дара лишь появлялся зелёный отблеск в глазах. С другой стороны, Бруно не чувствовал себя слишком усталым после волшбы, да и, как он понял, люди большого мира не слишком старались думать на перспективу, особенно находясь на отдыхе. Милые мелочи, вроде «Удастся ли экскурсия к водопадам?» или «Куда мы сходим на ужин?». Младший из тройни Мадригаль и сам не заметил, как хорошо подзаработал на сущей ерунде. Мирабель уже была беременна, так что деньги никогда не были лишними: Эдна сориентировала их по стоимости вещей для малыша, и это было достаточно затратно. Именно это Бруно и пытался объяснить Виджаю, когда тот с верещанием попавшей в зубы каймана капибары орал «В НАШЕМ РАЙОНЕ ГАДАТЬ НЕЛЬЗЯ!!», а после смотрел на друга, как если бы уже слышал похоронную речь перед гробом. – Ты, конечно же, ничего не знаешь про папу Кехано? Вито Кехано? – упавшим голосом спросил Виджай. Руки индуса дрожали так, что он даже не мог попасть ниткой в ушко портняжной иглы. – Нет, а кто это? – местная братва оставалась для Бруно чисто теоретическим вопросом, как, например, ягуары в джунглях. Да, они есть, но охотятся они за крупной добычей, а у предсказателя не было ни излишков мяса, ни значительного количества денег. – Он главарь местных гангстеров. Пользуется огромным уважением. – А, ну раз пользуется уважением, тогда он неплохой чело… – …и он ненавидит гадателей всех мастей! Это что-то личное, но не суть! Не вздумай больше ворожить, ты понял меня? Бруно с грустью подумал о денежном бонусе, заработанном за день, принимаясь тыкать на кнопки внутреннего калькулятора. Чтобы отложить на учебники и будущее поступление Мирабель, придётся экономить на продуктах. Он сам благодаря жизни в застенках может есть всё, даже то, что уже находится в шаге от состояния неидентифицируемой жижи, но жене и их будущему ребёнку требуется вкусная и полезная пища. А ещё и река у резервации муиска разлилась, ну что за невезение. – Я понял, – обречённо кивнул предсказатель, – Никаких гаданий. Как оказалось, спохватился он поздно. Не успел Бруно отойти от лавки и десяти метров, как чьи-то непреклонные руки загребли его в охапку, нацепив на голову мешок, а удар под дых очень конкретно сообщил о том, что орать и отбиваться – последнее дело. Попахивающий бензином кусок холстины сдёрнули уже в каком-то здании, похожем на склад. Должно быть, доки. Ни одного окна, стул, к которому он примотан скотчем, и, в лучших традициях фильма «Крёстный отец», выстроившиеся полукругом бандюки всех оттенков загара и шоколада во главе с невысоким плотным мужчиной лет шестидесяти от роду, чья сигара тихонечко исходила ароматным и явно дорогим, как и она сама, дымом. – Добрый вечер, – не зная, что сказать, Бруно решил держаться вежливо и с достоинством, поскольку вариант со слезами и истерикой в этом мире не работал вообще нигде. – Добрый вечер, – ответил ему бархатистый бас, – Позвольте представиться: Кехано. Вито Кехано. – Мадригаль. Бруно Мадригаль. Я бы пожал Вам руку, сеньор Кехано, но она примотана к стулу. Кто-то из амбалов хмыкнул, но тут же заткнулся, едва папа Кехано бросил на него взгляд из-под нахмуренных густых бровей, а затем вздохнул, поводя рукой по зачёсанным назад волосам с лёгким намёком на курчавость: – Бруно Мадригаль. Видимо, Вы у нас не так давно. Объясню коротко: в нашем районе не гадает никто. Ни одна. Живая. Душа. Остальные души из тех, что не послушались меня, уже давно встретились с нашим отцом на небесах. На этих словах Бруно понял, что прожил мало. Слишком мало, и должен сделать всё, чтобы задержаться в этом мире подольше. Перед глазами встала Мирабель. Вчера она положила руку предсказателя себе на живот, сказав «Малыш толкается». Как они останутся одни? Нет, этого нельзя допустить! – Хорошо, я Вас понял, никаких гаданий под моё честное слово. – Ишь какой шустрый, – папа Кехано от души затянулся сигарой, и его полные губы выдули ровное колечко, – Я не верю на слово всяким проходимцам. Сначала ты лжёшь честным людям, что у тебя якобы есть дар, а потом подсовываешь мне не стоящее ни песо слово? – Я могу доказать, что у меня действительно есть дар. Вито Кехано чуть приподнял брови: – Да неужели? – Да, сеньор. – Парни, я не ослышался? Мы впервые нашли кого-то из шарлатанов, не поленившегося отрастить яйца! Что ж, так уж и быть, – папа Кехано подошёл ближе, перекатывая сигарету в уголок рта, – Как это работает? – Вы задаёте вопрос, я отвечаю. Но я вижу чётко только в пределах месяца. – Как занятно. Что ж, я задам совсем лёгкий вопрос: что сегодня ждёт моего племянника Дэмиена? Бруно кивнул, сосредотачиваясь. Узоры на сетчатке заплясали хоровод, складываясь в образ молодого человека в кожаной косухе. – Он… ставит телефон на беззвучный режим и зовёт с собой двоих… Нет, троих. Один с дредами, другой с татуировкой на запястье, а третий… Щуплый такой. – Босс, это же… – несмело начал кто-то. – Молчать! Дальше? – Они у магазина, кажется… это ювелирная лавка, я вижу витрины. «Танцующий бриллиант». Надевает маски и бегут внутрь. Продавец успевает нажать на тревожную кнопку, но им так хочется достать новую коллекцию, что… Полиция ловит их. – Да я тебя сейчас… – попёр вперёд один из бугаёв, но тут папа Кехано поднял ладони вверх: – Не знаю, что ты задумал, но я удивлён, что ты предпочёл рассказать мне нечто неприятное. – Я лишь озвучил то, что увидел, – набрал в грудь воздуха Бруно. Годы порицания в Энканто сделали его непробиваемым по части усмешек. – Ладно, пусть так, да только этого не будет. Дэмиен послушный мальчик, сейчас я ему позвоню, спрошу, как прошёл день в университете, и… Снаружи послышался вопль сирен. Машины направлялись на северо-запад. – Альфонсо! – окликнул одного из прихвостней Вито Кехано, – Мониторинг! – Сейчас! О, Боже, – молодой человек настроился на новостной канал, и в гробовой тишине гаража раздалось: «Мы ведём репортаж с места, где, по словам очевидцев, четверо неизвестных в масках забрались в ювелирную лавку «Танцующий бриллиант». Как нам сообщают, полиция уже в пути… О, Боже, достали оружие! Madre de Dios, их задержали! Выводят!.. Видели это? Видели?» – Видели, – главарь лично ткнул пальцем на паузу, оборачиваясь к пленнику, – Я не понимаю, как ты… В следующую же секунду увесистая металлическая дверь слетела с петель, сорванная огромными когтями. Банда ощетинилась оружием. – Мирабель! – Бруно впервые за всё время предпринял попытку вырваться из тисков скотча, – Мирабель, всё хорошо, я почти договорился! – Какого чёрта? – негромко произнёс папа Кехано, глядя на взъерошенную женщину, придерживающую уже заметный живот, – Да опустите вы пушки, олухи, нашли, в кого целиться. – Мирабель, mi locura, всё хорошо, тебе нельзя нервничать в твоём положении, я всё улажу, Пожалуйста, иди дом… – Без тебя никуда не пойду! – рассерженный взгляд молодой женщины перебегал от одного бандюка к другому, – Если я увижу хоть одну царапину на моём муже, клянусь, я похороню вас вместе с этим складом в качестве надгробия!! Пару секунд ничего не происходило, а затем случилось невероятное: Вито Кехано засмеялся. – Ну и ночка! Сначала мой оболтус-племянник, теперь грозная беременная женщина! – Она не шутит, – на всякий случай предупредил Бруно, прекрасно зная, какого уровня контроля силы смогла достичь Мирабель за то время, пока они жили с муиска. Дверь была только разминкой, после подобного удара человека можно было бы наливать, словно смузи. – Отпустите этого чудака, мне было довольно доказательств. Пусть живёт. И да, – сигара указала в сторону Мирабель, – Твоя жена? – Да, сеньор, а… – Вот это женщина, скажу я тебе. Настоящая тайра… Хорошо разглядели её, парни? Узнаю, что кто-то тронул их обоих – утоплю в море. Начинка в её животе тоже считается. Всё ясно? Братва удивлённо протянула заветное «si». – Бруно! – как только скотч был перерезан, предсказатель попал в объятья жены, – Ты цел, querido? Они тебя не обижали? – Нет-нет, всё хорошо, Просто маленькое недоразумение, – предсказатель дважды или трижды поцеловал растрёпанные кудри, успокаивая её. – Мне бы хотелось познакомиться поближе, – более чем дружелюбно произнёс папа Кехано, – Но пока я должен спешить, чтобы внести залог за хронически тупого юнца… Альфонсо! – Босс? – Подкинь их туда, куда попросят, не видишь, сеньора в положении, – Вито Кехано бросил мимолётный взгляд на развороченную дверь, – Никогда такого не видел. Какая-то индейская волшба. – Я ведьма, – не стесняясь, заявила Мирабель. Гангстер улыбнулся: – Ведьма и оракул. Придётся поверить на слово. Примите мои извинения за мужа… Альфонсо, шевелись, машина сама себе не подаст! Остальные – за мной! *** – … сеньор? Сеньор? Бруно покинул череду раздумий. Ему как наяву чудились объятья жены после того случая, бешеный стук её сердца и толчки боевитых пяточек в её животе, готовые драться с теми, кто обидел папу. – Я забыла, – Умбра для верности пошевелила его за плечо, – Мадам спрашивает про стоимость глазурованной кружки. – А, это, – Бруно взял в руки изделие, на котором был изображён стилизованный ягуар, – Вам повезло. Это последняя. – Она великолепна, – мадам лет тридцати порылась в сумочке, – Сколько с меня? Предсказатель улыбнулся: – Всего две тысячи песо, и она отправится с Вами в то место, которое Вы зовёте домом.