Сросшиеся ветви

Между важными делами вроде продажи керамики, штурма трудов Юнга, смены аккумулятора на машине, получения заказа для Умбры и посиделок с фирменным пловом Виджая был ещё один важный пункт: «Сердца города», сериал, который словно магнитом притягивал в гостиную Эдну и Бруно, а Мирабель и Умбра шли следом. Хозяйка дома садилась в своё любимое кресло, семейная пара, которую она приютила – в своё, поскольку Мирабель полулежала в объятьях мужа, сидя на участке кресла между его ног и закинув собственные на подлокотник. Время от времени возле кресла появлялась ещё и корзинка с рукоделием, из которой тянулась верная прихотям хозяйки ниточка. Именно благодаря сериалам Эдна вычислила, что они не просто пара с разницей в возрасте, заметив, что квартиранты не смогли сдержать возмущения от сюжетного поворота с любовью кузины и кузена. Пришлось признаваться: точно так же, как они сидели сейчас, в ужасе прильнув друг к другу и думая, не придётся ли искать жильё снова. Выслушав их сбивчивый рассказ, Эдна вздохнула и улыбнулась: – В который раз думаю, зачем мне, собственно, смотреть сериалы. В жизни вон сколько всего происходит… Вы дышать будете или как? Я на кухню, принести вам чего-нибудь, пока реклама?.. Да не собираюсь я вам морали читать, успокойтесь оба. Поди, без меня хватило набитых шишек. С тех пор супруги полюбили бывшую акушерку ещё больше, особенно за то, что она и не вспоминала об этом факте при разговоре. А вот сериалы она всё же смотреть не перестала, порой удивляясь, что Бруно разделяет эту любовь, хотя сюжетные линии часто бывали банальными. Теперь, на шестьдесят восьмой серии «Сердец города», пока Бруно покусывал костяшку указательного пальца в ожидании поворота в любовной линии, Умбра была целиком и полностью занята альбомом, периодически показывая снимки маме. Это был не единственный том высокохудожественного опуса, названного «Великие деяния Мадригалей»: Мирабель начала печатать фотографии с момента, когда взяла в руки подержанный фотоаппарат. «Ты видишь мир со своего ракурса, mi locura. Покажи, что ты mira и остальным» – было выведено на подарке в честь годовщины с момента, когда тётка в паспортном столе ошалело поставила штамп в паспортах двух мятежных душ. Умбра же пришла к этому увлечению, когда, будучи совсем маленькой, простудилась и осталась дома. Чтобы хоть как-то порадовать поневоле запертую в доме дочь, которая периодически натужно шмыгала носом и стояла, положив голову на подоконник, Мирабель не выдержала, и, поманив к себе, посадила её на колени, принимаясь раскладывать только напечатанную партию фотографий: – Это наша Картахена на закате. А это Эдна готовит… А это кто? Наш папа, с нашей машиной. А это папа сфотографировал меня с учебником, сказал, мне к лицу задумчивость, но на самом деле я в панике, ха-ха… А тут у нас что? Смотри-смотри! Пришедший с работы Бруно успел умилиться на эту картину, но тут заметил, что жена выглядит несколько озадаченной. – Снова температура? – предсказатель дотронулся губами до лобика ребёнка, и Умбра довольно хихикнула. Её счастье, что девочка была ещё настолько маленькой, что не помнила прошлую тяжёлую инфекцию, когда родители попеременно дежурили у её кроватки. – Нет, она… странно разглядывает фотографии. – То есть? – Вот эта понравилась ей больше всего, – Мирабель выудила из стопки фотографию незнакомцев на пляже с длинной тенью, растянувшейся по песку, – Угадай, на что она смотрит сначала? Каждый. Раз. Ответ не потребовалось озвучивать: разные глаза девочки были сосредоточены на тёмных силуэтах, и именно по ним она водила пальчиком, когда фотографии размещали в альбоме. Родители поняли, что она видит больше, чем тебе тени, ещё до того, как Умбра научилась говорить. А после обретения слов уже не потребовалось ничего объяснять, кроме трактовок «волн», «комочков», «зубцов» и прочих видимых только девочкой объектов. – Как там Мария и Хулио? – поинтересовалась Ирен, – Я пивко принесла! – Тебе нельзя, ты не знаешь меры, – проворчал Бруно, не оборачиваясь. – Только по бутылочке! – протянула со всем доступным негодованием француженка, осторожно касаясь головы предсказателя донышком одной из бутылок, – Ощути только, какая она холодненькая! Виджай ещё не пришёл? Я готова помогать с убиением плова… Умбра, новые фотки? – Да! Можно показать? – оживилась девочка. – А погнали, пока стол свободный. Пока они шушукались над новым содержанием сокровищницы снимков, Мирабель оторвалась от вязания, поцеловав мужа в висок: – Дорогой, они останутся вместе, не нервничай ты так. – А? Не, я в порядке, тут просто… Носительница тёмного дара обернулась к экрану: главная героиня заперлась в своей комнате, держа в руках фотографию своей семьи: «Что они сказали бы, узнай, что я встречаюсь с Хулио?». Серия закончилась, Эдна щёлкнула пультом, выключая телевизор, а в дверях, будто по расписанию, возник Виджай с увесистым казаном плова, чей запах сразу поплыл по всему дому. – Котики, размораживайтесь, – Эдна мягко дотронулась до кудрявых голов, – Пора ужинать, доставка привезла еду. Супруги улыбнулись шутке и покинули объятья кресла, выкидывая из головы сериал. Но не мысли о доме.