Сросшиеся ветви

Когда Мадригали начали стекаться к ужину, Мирабель не без облегчения заметила, что Бруно шёл вместе с Мариано. Кажется, они нашли общий язык. Муж Долорес даже пару раз улыбнулся, а предсказатель не выглядел сутулым. Да, конечно, на момент свадьбы Мариано по известной причине был неприятен Мирабель, но всё же хотелось верить, что этот туповатый сеньор способен на любовь и заботу. И действительно: он отодвинул стул для Долорес, как только она вышла к посиделкам. – Мама, можно я сяду с Руфой? Я не дорассказала про море, – попросила подбежавшая к матери Умбра. – Конечно, моя звёздочка, – разрешила обладательница тёмного дара, угадывая расположение их с Бруно тарелок. Эдна поставила их на противоположном главе семейства конце стола. Идеально. Никаких конфликтов. – Я бы хотела, чтобы вы с Брунито сели возле меня, – сообщила оглядевшая стол Алма, – У вас наверняка есть, что мне рассказать. – О! О! А можно мы тогда все перемешаемся? – чуя, что Эдна, не ровен час, двинется в атаку, замахала рукой Ирен, – Камило, можно сесть с тобой? Расскажу про татуировку. – Как раз хотел рассмотреть! – просиял лицедей. Мирабель невольно подумалось, что кузен не возражал бы и против того, чтобы эта блондинистая бунтарка и вовсе переехала к нему в комнату. – Виджай, что ты как неродной, – Бруно взял индуса под локоть, – Тоже выбери себе место. Эдна, и ты. – Садитесь со мной, – перехватила друга дяди Исабела, – Расскажете мне про цветы и про Индию. – Идите к нам, – пригласила Эдну Джульетта, – Мне бы очень хотелось узнать, какие блюда внешнего мира полюбились моей дочери и брату. Спасибо, что заботитесь о них. – Ой, да они вообще молодцы, я на них не нарадуюсь, – домовладелица из Картахены села рядом с целительницей. Было заметно, что афроамериканке непривычно в большой компании, – Моя забота минимальна, только рассказала, что да как. У Мирабель отличные навыки готовки, она много чего умеет. И Бруно не отстаёт. – Бруно? – удивился Агустин. – Иногда он делает пиццу. – С сыром в бортике, – подтвердила со своего места Умбра, – И много-много мяса и кетчупа. – В прошлый раз он испёк вот такую, – разведя руки в стороны, со смешком показала афроамериканка. – Мы вшестером еле её съели. – Значит, – кивнула сама себя Джульетта, – Завтра мы приготовим эту… пиццу. Едоков у нас хоть отбавляй. – Они справятся, – заметив, что Джульетта смотрит на то, куда садятся её дочь и брат, шепнула Эдна, – Ваша дочь точно. У неё стальная воля. Как говорят у нас на районе, с говном сожрёт. После секундного замешательства от грубости Джульетта хихикнула. – Вы вырастили замечательную дочь, – улыбнулась ей Эдна. Тем временем беготня в стиле мартовского чаепития всё же завершилась. – Клайв и его сын теперь наши соседи по комнате, – не без улыбки сказал жене Бруно. – Лучшая компания, – порадовалась новости Мирабель, пожимая запястье мужа в знак поддержки. Ему предстояло сидеть аккурат напротив матери. Под прицелом. – Покажись, – попросила Алма, едва её сын занял отведённое ему место. – Что? – На тебе другая одежда. Хочу посмотреть. Под пончо. – А. Конечно, – Бруно осторожно снял подарок жены, вешая его на спинку стула. – Хм, – Алма положила себе салата, глядя на его чёрную майку, – Мода изменилась. Но это не удивит меня больше наряда Мирабель. Почему ты одеваешься как мужчина? – Это женская модель. И женщиной меня делает не юбка или платье. – Что же тогда? – Ну, я умею рожать. Абуэла поморщилась, и Бруно накрыл руку жены своей. – О чём вы только думали? – подчёркнутые плёнкой глаза по очереди посмотрели то на одного, то на другого. – Мы были счастливы, когда узнали, что Мира беременна, – в голосе предсказателя зазвенел металл. – Ваша дочь знает? – Мы рассказали. Все, кто за этим столом, знают, – продолжила Мирабель. – Вы доверили свой… позор чужим людям? – Они, – на плечах обладательницы тёмного дара появилась Вишнёвая тень, – Нам. Не. Чужие. – Убери её. Ты пугаешь Долорес. – Она скроется, когда сама захочет. Алма выдержала паузу, будто проверяя, как обстоят дела на самом деле. – Тенюша, иди сюда, – позвала демона Умбра, – Ко мне, девочка. Весь стол молча наблюдал за тем, как тварь перекочевала в руки ребёнка. – А можно её погладить? – шепнула зачарованная зрелищем Руфа. – Можно, но, скорее всего, ты ничего не почувствуешь, – двухцветные глаза Умбры поднялись на абуэлу, – Прабабушка Алма, я её держу. Пожалуйста, не ругайте маму и папу. Они не нарочно. – Дитя, ты ещё ничего не понимаешь, – едва взглянула на неё глава семейства, и Мирабель, окончательно выведенная из себя, резко встала из-за стола: – Хорошо, давай пойдём другим путём. Отношения вроде наших запрещены потому, что соседи косо посмотрят, – пальцы молодой женщины изобразили в воздухе французские кавычки после слова «соседи», – Или потому, что есть риск рождения больных детей? – Поясни. – Это моя часть, – махнула рукой Ирен. – Сеньорита, похоже, Вас воспитали не слишком-то хорошо. – Ваша правда, – не больно-то и обиделась француженка, – Но это действительно моя часть. Я подарила ребятам одно исследование на годовщину их свадьбы. – Я даже сейчас покажу, – приняла решение Мирабель, – Только сумку достану. – Я уже поднял её наверх, – предупредил Бруно. – На самый верх? – уточнила его жена, а затем, получив утвердительный кивок, вздохнула, – Ладно, всё равно пришлось бы говорить своими словами. Если коротко, этот анализ позволяет понять, есть ли противопоказания для рождения детей. И у нас, – она красочно всплеснула руками, – Их нет. А значит, мы ничем не отличаемся от самой обычной пары. Алма медленно моргнула, ничего не ответив. Это было очень в её духе: делать вид, что ничего не произошло, когда победа была не за ней. Трапеза продолжилась, вскоре наполнившись негромкими разговорами. – Может быть, вручим подарки? – спросил жену Бруно, заметив, что она мало ест. Сидеть напротив Алмы было всё равно что возле муссона. Он и сам с трудом проталкивал в горло свою порцию. – Ты прав, – Мирабель ласково поцеловала его в висок, совершенно не считаясь с мнением главы семейства, – Виджай, Ирен, поможете распаковать? Семейство оживилась. Как-никак, диковинки из внешнего мира. – Надеюсь, тебе понравится голосок этого инструмента, – Бруно взял свёрток, подходя к Паоло, – Это называется укулеле. Похоже на типле, на другое звучание. Луиза, а это тебе. – Ух ты, колечко. Гибкое. Для Уго? – Это силиконовый эспандер, для мышц кистей рук, – рассмеялся предсказатель . – О. О-о-о, – оценила подарок силачка, пока её муж ласково перебирал струны. – А вот это, – Бруно, взмахнул резиновой пищащей костью, – Уже для Уго. – Как и обещал, – Виджай нашёл увесистую банку со специями, – Сеньора Джульетта, держите. – И рецепты от меня, – присоединилась Мирабель, вручая матери книгу, – Некоторые я попробовала сама. Очень вкусно. – Цветы, – индус дошёл до Исабелы, – Тут нарисовано, где какие. – Да я же не засну сегодня! – восхитилась повелительница растений, осторожно вынимая из коробки прямоугольнички с шуршащим содержимым. – Тётя Долли. Долорес вздрогнула от неожиданности, опустив глаза вниз: – Да, маленькая? – Я сама выбрала. Мама сказала, Вы любите музыкальные инструменты. – Это мне? – молодая женщина невольно загляделась на чёрный глаз девочки, – То есть… Огромное спасибо. А что это? – дочь Пеппы погладила скруглённый и приплюснутый свёрток. – Это глюкофон. Красный, мама сказала, это Ваш любимый цвет. – Чудесный подарок, – почти неслышно произнес Мариано, – Спасибо, солнышко. Долорес ударила по одной из клавиш, наклоняя голову набок. Губы её дрогнули. Умбра сверилась с тенью: сюрприз действительно понравился. Ещё бы удалить это пятно… Попозже. Тётя Долли побаивается Тенюшу. – Сложно было что-то подобрать, но я та ещё бешеная собака, – ухмыльнулась Ирен, подходя к Камило, – Это, скорее, не особо полезно, но на этом конструкторе можно моделировать лица. В том числе те, которых никогда не было. А Мирабель прикупила тебе футбольный мяч… Ай! – Сюрпризы она мне портит! – обладательница тёмного дара обняла подругу за плечи, – Кам-Кам, вздумаешь разбить нос моему мужу ещё раз, и я… – Твой демон сожрёт меня вместе с мячом, я понял, – улыбнулся лицедей. *** Вечер вручения подарков прошёл очень весело, особенно после того, как Агустин предложил поиграть на фортепиано новые ноты, подаренные дочерью: – Давайте потанцуем! Да будет маленькая румба! Самые лёгкие на подъём – Руфа и Умбра – взялись за руки, весело отплясывая какую-то свою версию хоровода. Мариано было рванул к остальным, но, заметив, что Долорес не шелохнулась, остался сидеть возле неё. – Идём, – Мирабель ласково тронула мужа за плечо. Он стоял, опершись на одну из колонн внутреннего дворика. – Не. – Опять боишься Алму? Он покачал головой: – Взгляни на них. Восемь лет прошло. Они тут. Живы и здоровы. Это так замечательно. Я просто… Хочу полюбоваться. – И то верно, – Мирабель встала рядом, плечом к плечу, переплетая их пальцы, как делали тысячи раз, – Ставлю на то, что завтра нам запретят выходить из дома и говорить, чья это дочь. – М-да, твоя правда, mi locura. И что же мы будем делать? – Как это что? Действовать по отработанной схеме. – В случае чего валить из Энканто? – Читаешь мои мысли, – она быстро накрыла губы предсказателя своими, – Вот так держась за руки. – Не вопрос. Могу рулить и одной. – Договорились. Но сначала мы обязаны повидаться с Ребеккой. Сказать, что выполнили план по игуанам. Предсказатель засмеялся, и Мирабель залюбовалась его профилем на фоне проклёвывающихся звёзд. Этот смех был её сокровищем. Только с ней Бруно мог смеяться и даже хохотать, когда Мирабель каким-то чудом выскребла его из застенков. Помнится, она несказанно удивилась, впервые услышав этот смех. Не придавленное годами гонений и лет чудо. Умбра унаследовала его переливчатое звучание. К слову Об Умбре… – Тётя Ирен распаковала вещи! Мы упрашиваем бабушку Джульетту примерить брючный костюм! – Я должна это видеть! – оживилась Мирабель, вырываясь вперёд, – Мам, давай! Бруно несколько замешкался, потому что дочь протянула ему пончо: – Возьми. Уже холодно. В потёмках предсказатель не с первого раза обнаружил, какой стороной надевать, и в ужасе услышал еле различимый «Звяньк» об плитку. – Я найду, – Умбра прикрыла зелёный глаз, – Вижу!.. О-о! – Не говори маме! – Бруно быстро забрал у неё сбежавшие из кармана обручальные кольца. – Но ведь это так мило! – Умбрита, mi preciosa, пощади отца, – попросил предсказатель, садясь перед ней на корточки, – Ты знаешь маму не хуже моего. – Гордая эмансипированная женщина, – припомнила нужные слова маленькая повелительница теней. – Да-да, именно. – Пап. – Да? Тёплая маленькая ладошка легла на костяшки его пальцев: – Ты сможешь. – Надеюсь на это, милая. А пока это наш с тобой секрет, хорошо? Умбра кивнула, улыбаясь: – Подарки всем понравились, Руфа ушла смотреть энциклопедию животных вместе с Антонио. Только прабабушка Алма грустит. – «Грустит»? – удивился выбору слова дочери Бруно. – Да. Тень комочками. – Раньше ты говорила про волны и пики. – Они тоже есть, особенно когда я оказываюсь поблизости. Наверное… – девочка задумалась, – Не буду пока её раздражать. С губ Бруно готовились слететь с десяток банальностей вроде «Ты не при чём» или «Ей надо привыкнуть», но так и не сорвались. Алма Мадригаль, судя по всему, стала только упрямее с возрастом, и, несмотря на то, что остальные домочадцы смирились с тем, что на семейном древе появились сросшиеся ветви, абуэлы это могло так и не коснуться. В лице Умбры глава семьи получила концентрат двух отверженных: неудачливого предсказателя и владелицы тёмного дара. Талантливый с рождения ребёнок, способный заставить дрогнуть чаши весов как магии Каситы, так и – едва ли не более болезненный удар – отношения общины. Бруно напомнил сам себе о том, что проблемы лучше решать по мере их поступления, и пока тики не вернулись, переключил внимание на веселящихся родственников. Притаившиеся во внутреннем кармане кольца заняли одно из последних строк в системе ценностей, хотя после стольких отказов им, скорее всего, уже не было обидно.