Глава 30
30 марта 2022 г. в 05:53
Примечания:
Не смогла выложить главу вчера из-за тех.работ на Фикбуке. Спасибо что подождали, приятного чтения!💜
Отца Алонсо необычайно порадовало, когда к нему навстречу помчались два ребёнка. Выходит, слухи не лгали, и это черноволосое чудо действительно дитя Мирабель и её дяди Бруно.
В планы священника не входили нравоучительные лекции относительно запретов крови: для подобного было уже слишком поздно. Отец Алонсо пришёл к Мадригалям по зову сердца: та надпись на рисунке была поистине отвратительным поступком, и паства уже успела услышать его полную негодования речь по этому поводу. Что бы ни случилось, судить этих двоих будет Бог, а не люди.
– Отец Алонсо! Добрый день! Знакомьтесь, это Умбра!
– Добрый день, юные сеньориты, – священник сел на корточки, протянув руку девочке с волнистыми волосами, – Ух ты, какие необычные у тебя глазки.
– Скруглённые квадраты, – те самые необычные глазки смотрели священнику под ноги.
– Что, солнышко?
– Умбра читает тени людей, – подбоченилась Руфа, – Надеюсь, мой дар будет настолько же крутым!
– Лично у меня нет никаких сомнений, – наконец пожав протянутую ладошку, отец Алонсо выпрямился, услышав, как хрустнули колени, – А что означает «скруглённые квадраты»?
– Что Вы любопытны от Природы, но при этом склонны следовать строгим правилам.
Священник оглянулся:
– Мирабель! Тебя не узнать, похорошела. Материнство тебе к лицу.
– Спасибо на добром слове, – она улыбнулась, хоть и несколько настороженно. Отец Алонсо готов был поклясться, что перед ним совершенно другой человек, а не та дерзкая девочка, которая с вызовом глядела на него восемь лет назад.
– Я пришёл принести извинения всей вашей семье. Та надпись была подлым поступком, и мне искренне стыдно за того, кто это сделал.
– Ничего страшного, мы были к этому готовы, – следом за Мирабель на лужайке показался и Бруно. Отец Алонсо думал увидеть значительно постаревшего человека, но предсказатель выглядел ещё достаточно крепким. Дочь взяла его за руку, продолжая разглядывать гостя с немалым интересом.
– Идёмте в дом, – наконец, мягко пригласила священника Мирабель, – Скоро будем обедать.
– Выглядит так, будто я напросился, но я с превеликим удовольствием составлю вам компанию, если позволите… Вы обновляете двор?
– Мой друг Виджай подал идею сделать пруд с лотосами.
– С лотосами?
– Он индус, и привёз семена со своей Родины.
– Как интересно! Я бы с удовольствием подискутировал с ним на религиозные темы, если он не откажется пропустить со мной по стаканчику как-нибудь вечерком, – оживился отец Алонсо, – Да и поговорить о внешнем мире… Ваша девочка была крещена?
– Нет. Без обид, – чуть склонила голову набок Мирабель, – Умбра может выбрать любую религию на своё усмотрение, когда будет в сознательном возрасте.
– Это целиком и полностью право родителей, – воздел открытые ладони на уровень груди отец Алонсо. Близились самые жаркие часы, и ему вовсе не хотелось спорить, особенно после более чем пламенной речи с паперти. Впрочем, это было только одно мнение…
Другие глаза, оливковые, глядели на священника чуть ли не жалобно. Ни у одного, ни у другого родителя на руках не было колец, и отец Алонсо печёнкой чувствовал, разговор какого рода по воле Бруно его ждёт. Вот тебе и толкование тени: время узнать, несколько строгих правил придерживается её владелец в действительности.
– Тут кое-кто тоже хочет поздороваться, – Мирабель смахнула волосы, и на её плече обозначилась Вишнёвая тень.
– Знаменитый тёмный дар Мадригалей, – в голосе священника прозвучало уважение, – Что она всё-таки такое?
– Тенюша нужна для баланса, – решила ввернуть словечко Умбра, – И она вовсе не злая. Мы с ней часто играем, правда, мама?
– Правда, котёнок, – Мирабель погладила волнистые волосы ребёнка, и отец Алонсо задумался о том, когда эти двое зачали дочь. Вероятнее всего, Мирабель не было и восемнадцати. Вот же мятежные души. Впрочем, похоже, если от этого кто и страдал, то только Бруно. Хотя Алма, старая упрямица, наверняка тоже успела проволочься по всем кругам ада с этой новостью, прости Господи. Все эти годы она не давала горожанам произнести ни слова касаемо ушедших из Энканто сына и внучки, утверждая, что между ними чисто платонические отношения, а оно всё вот как повернулось.
И это в Энканто. В Энканто, где самым громким грехом со времён истории Хосе и Ребекки Делано была подобранная падалица с деревьев соседа, упавшая на участок другого.
Инцест. Подумать только. И у кого: в доме главы общины. И ведь ребёнок уже. И уже с даром. Тяжело же будет объяснять на пальцах, что к чему. Только и остаётся верить, что никто не будет это афишировать, как вышло с Ребеккой. Иногда в вопросах любви церковь бессильна. Видимо, Всеблагой Господь действовал какими-то неведомыми путями, не поясняя своим творениям, зачем и почему это нужно.
– Отец Алонсо, – голос Бруно Мадригаля был едва слышен. Он воспользовался моментом, пока его жена и дочь отошли к Джульетте, помогая ей накрывать на стол.
– Сеньор Мадригаль?
– Могу я… Поговорить с Вами? Наедине.
– Разумеется, – ответил ему священник, тут же осознав, что это прозвучало с излишней поспешностью, – Кхм. Как насчёт вечера? Часов в пять, приходите к церкви, я буду ждать Вас внутри.
Предсказатель закивал и быстро скрылся с глаз под предлогом того, что ему нужно созвать семью. Отец Алонсо вздохнул. Разговор выйдет нелёгким при любом раскладе. Ребекка уже отвернулась от него из-за пресловутых родственных таблиц и покинула лоно церкви, неужели история повторится?
– Святой отец.
На этот раз это была Алма. Села рядом, отодвинув стул и лишь отмахнулась на предложение помощи. Её внутренняя сила не могла не поражать, казалось, в этой женщине горит священный огонь, которые не загасили ни испытания молодости, ни разрушение дома, ни даже история сына и внучки.
– Насчёт общины: мы не обижены и не собираемся мстить. Просто занялись сегодня вопросами собственной семьи. Если кто будет интересоваться, так и передайте, – не дав ему раскрыть рта, обозначила свою позицию глава семьи Мадригаль. Возразишь тут, как же. Только согласиться и остаётся.
Краем глаза отец Алонсо увидел знакомое зелёное стекло, небрежно пристроенное на столе. Поначалу решил, что перепутал: оттенок был скорее как у бутылки, очень тёмная табличка. Но табличка.
– Что-то новенькое? Надеюсь, не катастрофа?
Взгляд, который Мирабель бросила на священника, теоретически мог бы убивать где-то в параллельной Вселенной:
– Отец Алонсо, вот сейчас было совсем не смешно.
– Прошу прощения, я не нарочно, – памятуя о Вишнёвой тени, решил не временить с извинениями гость.
– Если на то пошло, мы не знаем, что в этом предсказании, – пожала плечами Алма, – Но Умбре оно нравится.
– Там тени, – подтвердила девочка, выкладывая на стол вверенные ей вилки-ложки.
– Раз так, возможно, предсказание было для неё, и нужно просто…
На этот раз убийственный взгляд поступил уже от Бруно, но поздно.
– А ведь это идея, – задумчиво прищурилась Алма, – Брунито, успеете до обеда?
– Вау, гадание от папы, которое было нельзя дома! – едва ли не затанцевала Умбра, – Правда можно? Пожалуйста-пожалуйста, папа!
– Умбрита, – Мирабель несколько грозно скрестила руки на груди, – Ты знаешь, что у папы есть причины этого не делать.
– Знаю, но… – голос девочки стал жалобным, – Всего разик, для того, чтобы убедиться. Я всегда хотела увидеть, как по-настоящему гадает папа. Больше не попрошу, честное слово!
– Что ж, – скрепя сердце, Бруно несильно хлопнул себя по коленям, вставая, – Идём, mi preciosa. Во внутреннем дворе итак беспорядок, мы больше не устроим. Только у меня для тебя будет задание: забежать в мою комнату за песочком для круга. Справишься? На входе амфора. Половины хватит.
Когда дочка умчалась выполнять возложенную на неё миссию, предсказатель взглянул на жену, которая так и не разомкнула сложенных на груди рук.
– Mi locura, боюсь, это необходимость.
– Увы, – невольно, но всё же согласилась Мирабель, вздыхая, – Придётся поступиться правилами. Уверен, что справишься?
– Уверен.
– А зачем горбишься?
– Условный рефлекс, наверное.
Отец Алонсо наблюдал за этими двумя с немалым интересом. Со столь значительной разницей в возрасте можно было ожидать некую дистанцию во взглядах, но, похоже, эта странная пара притёрлась друг к другу настолько хорошо, что практически не замечала груза лет, лежащего между ними.
– А вот и песочек! – Умбра вынырнула из тени отца, едва не заставив священника выронить предложенную Джульеттой чашку кофе. Ребёнок без комнаты – но с даром. Больше, чем чтение теней. Вот это да.
– Можете посмотреть, если хотите, – пойдя на сделку с совестью, пробормотал Бруно.
– Простите, что? – не сразу понял погрузившийся в задумчивость отец Алонсо.
– Я про гадание.
– Ах, это. Да, с удовольствием.
***
За восемь лет в Энканто не случилось ни одного предсказания, поэтому действо притянуло внимание и Мадригалей, и их гостей.
– Папа, ты нервничаешь? – запястья предсказатели бережно коснулись пальчики Умбры.
– Есть немного, mi preciosa, – отыскав хорошее место, Бруно принялся насыпать круг из песка. Дочь следовала за ним, не наступая на сыпучую дорожку:
– Всё будет хорошо, папочка.
– Это было бы славно, золотце, – убедившись, что круг вышел ровно, предсказатель сел по-турецки, чуть поодаль от его середины, – Иди сюда, Умбрита. Садись поудобнее. Над нами возникнет песчаный купол, ты будешь наблюдать за образами. Я могу ощутить приступ слабости, но не бойся, я буду в порядке. И у меня начнут светиться глаза.
– Понятно, – девочка серьёзно сдвинула брови, напомнив Бруно Джульетту в детстве. И правда очень похожа.
– Тогда мы начинаем, – предказатель набрал полные лёгкие воздуха, сосредотачиваясь, – Uno, dos, tres…
Гадание началось. Ленивый ветерок, до этого гладивший траву, набрал скорость, аккуратно дотронувшись до песчаного круга своими прозрачными лапками.
– Дай мне руки, – Бруно протянул дочери раскрытые ладони, как только над ними образовался купол. И именно в этот момент произошло нечто неожиданное: песок повернул в другую сторону, начав вращаться против часовой стрелки.
Бруно почувствовал, что где-то в районе его лёгких появилось неявное шевеление, будто он пытался удержать за пазухой непоседливого щенка. Глаза вспыхнули, а затем потускнели, пальцы ног, уже готовые холодеть, вдруг стали горячими.
Умбра не выдержала и отцепилась от отца. И вместо того, чтобы вести себя как подобает песку для гадания, мириады кусочков кремния рухнули вниз, образовывая вокруг предсказателя и его дочери похожий на водоворот узор. Ветер стих.
– Что это было? Вы видели? – первым обрёл дар речи Камило. Ответа не было ни у кого. Семья по крови и семья по духу изумлённо взирала на маленькую повелительницу теней, на чьём личике было написано не меньшее удивление, чем у её отца, от смятения моргавшего чаще положенного.
Ясно было одно: дар Умбры мог оказаться ещё многограннее, чем кто-либо мог представить.