Система Тенши: я стану твоими крыльями

      Солнце уже давно встало, но мало кто спешил входить на улицу. В основном люди сидели по домам и кафе, наблюдая за падающим за окном снегом. Только дети бегали по белоснежному скрипящему ковру, ловя снежинки ртом, а звенящий радостный смех разносился эхом в округе.       Но даже в такой день голова казалась свинцовой, свет солнца резал глаза, а детский смех только бил по мозгам своими высокими нотками. Учиха раскрыл дрожащие веки, стирая мгновенно появившиеся слёзы. Он провёл слегка влажным языком по высохшим губам, но это помогло мало. Скорее стало только хуже: на языке появился привкус вчерашнего друга Саске — алкоголя, что лишь вызвало приступ тошноты. Но как сильно ему не хотелось избавиться от всей гадости, расположившейся в его организме, приходилось сдерживаться — Учиха не у себя дома, где куча слуг сразу всё уберут. Это стало понятно сразу, как он открыл глаза: плюшевый заяц, которого Саске так самозабвенно обнимал во время пробуждения, явно был не его. А теперь, когда более или менее смог привстать, хоть это и вызвало отряд вертолётов в голове, Учиха осматривал комнату, всё ещё щурясь от яркого света. Эта кровать, шторы, стол, дверь… он их видел и прекрасно помнил.       «Черт, что я тут делаю?.. — по вискам будто ударило молотком, и Саске лёг обратно — Неужели я припёрся к ним… к ней… в таком состоянии?..».       Он снова провёл языком по губам, но эффект был тот же, что и в первый раз. Ком подошёл к горлу, и, чтобы сдержать его, Саске прикрыл рукой рот на всякий случай. Взгляд случайно упал на тумбу рядом с кроватью: на нем, словно обрамленный божественным спасительным светом, стоял стакан с водой, в которой отражались и прыгали по стенам лучики-зайчики, и пара таблеток рядом. Неловкими заторможенными движениями Учиха закинул пилюли в горло и пустил следом поток жидкой прохлады. Вода не сильно спасла — жажда все не хотела униматься, и парень прекрасно понимал, что так просто её не утолить, если бы…       «Я так и буду лежать?.. был бы дома, вообще не задумался ни на секунду, — Саске тяжело вздохнул, осознавая, что должен подняться на ноги, слыша тихие шаги за дверью в другой комнате. — Но что… что мне делать, когда я её увижу?..».       Он махнул головой, пытаясь согнать сомнение и отряд очередных призрачных вертолётов, но пожалел об этом — в ответ ему прилетел лишь очередной удар в висок. Сквозь сжатые зубы вырвался стон, смешанный с шипением.       «Очнись, Учиха! Хватит бояться! — сам себя ругал парень, наконец освободив из объятий плюшевого зайца и присев на край кровати. — Рин наверняка ушла, чтобы не видеть тебя, и за дверью только её мама с братом… даже не надейся на встречу с ней…».       Саске кинул взгляд в сторону двери. Это отдалось ему неприятной болью, но пересилив себя, молодой Учиха всё-таки поднялся на ноги и двинулся вперёд, скользя пальцами по стенке.       На кухне, что являлась и гостиной, и прихожей одновременно, витал приятный запах, хотя мысли о еде сейчас вызывали очередной приступ тошноты в молодом организме. Тихий шум текущей из крана воды, мягкие шаги по татами, свист закипающего чайника, стук ножа о дерево и негромкий звон посуды. Еще несколько секунд Саске просто стоял и слушал всё эти звуки, приоткрыв слегка дверь, не решаясь отворить её полностью. Будто пытался по каждому шороху понять, кто там — в этой комнате.       — Ты уже проснулся! — звонкий голосок застал Учиха врасплох, отчего его голова встретилась с дверью с характерным звуком удара. Сжав зубы, чтобы не выругаться, и зажмурившись от боли, парень схватился за место ушиба, а вторая рука продолжала опираться о стену — отряд вертолётов был всё ещё на миссии.       — Эй! Ты как? — Учиха почувствовал, как его рубашку несколько раз дернули. Он медленно, стараясь больше не экспериментировать с резкими движениями, открыл глаза и увидел перед собой Акио, державшего его за край кофты.       — Акио? — медленно прошептал — хотя скорее прошипел, голос периодически пропадал — Учиха, убирая ладонь от головы. — Ты дома?       — А? Конечно, дома. Где мне ещё быть?       — А госпожа И… ну… в смысле, твоя мама где? — Саске казалось, что каждое произнесённое им слово забирает остатки сил и сознания.       — Мама ушла за покупками, скоро вернётся.       — Так мы одни? — Саске, казалось, вздохнул с облегчением, и даже боль слегка утихла. — Это хорошо…       «Уйду прямо сейчас… нельзя терять и секунды! После моего появления в их доме в таком состоянии в Сочельник… я ни ей, ни её маме не смогу в глаза взглянуть…».       — Почему же одни? — Акио перевёл взгляд куда-то в сторону, на кусочек кухни, который всё еще был закрыт от обзора Учиха. — Ри-тян дома. И уже завтрак приготовила. Так что садись скорее за стол!       Это было как гром среди ясного неба. Внутри Саске на мгновение всё сжалось в комок, дрожащий напряженный комок.       Акио обхватил руку Учиха своими небольшими пальчиками и вприпрыжку пошагал в сторону стола, потягивая за собой гостя. Дверь со скрипом отворялась, а обзор парня только увеличивался. И вот он уже увидел до боли родную фигуру, повернутую к нему спиной — такой знакомой и долгожданной.       «Она… она всё это время… всё слышала?..» — спросил себя мысленно Саске, хотя ответ был очевиден.       Движения Рин ни на секунду не дрогнули — она, словно робот, продолжала что-то нарезать, будто между ними и кухней было непроводящее звуки стекло. Сев на татами перед столом, Учиха продолжил смотреть на девушку, не скрывая смешанных чувств, что испытывал сейчас.       Он следил за всем: как треплется прядь волос, которую она сдувает со лба, как вздымаются плечи от дыхания, как плавно пальцы перебирают продукты, как от каждого действия рукой движутся лопатки, что было видно даже под покровом одежды. Все эти мелкие знакомые, привычные жесты, по которым скучал, грезил, которые мечтал вновь увидеть, хотел почувствовать. Он видел все мелкие сокращение её мышц от самых банальных движений, которые так давно не ощущал.       Он начал всё замечать только сейчас? Только из-за того, что у него похмелье? Конечно же нет. Он всегда видел и чувствовал эти мелочи, и скучал всё это время по ним.       Руки Рин замерли на несколько секунд, а затем потянулись к мискам с едой. Увидев едва заметный поворот её корпуса, Саске опустил взгляд, хотя очень хотел посмотреть на лицо, которое не видел столько месяцев. Но он сидел на месте, глядя в пол, словно нашкодивший котёнок, что явно не походило на его поведение.       Миска с завтраком со характерным стуком появилась на столе прямо перед Учиха. Затем различные контейнеры с едой, которая, похоже, осталась с вечера Сочельника. Всё проходило в гробовом молчании и заметном напряжении. Саске уже не так часто обращал внимание на своё состояние, хотя оно постоянно о себе напоминало неожиданными болями и слабостью.       На столе наконец появился последний элемент завтрака — чашка с чаем. Как только тонкие пальцы почти отпустили посуду, расшатанные до предела нервы дали сбой — Учиха резко обхватил запястье девушки и поднял глаза.       Чашка опрокинулась, горячий чай медленно растекался по столу.       Но это было неважно.       Эти глаза — голубые, наполняющиеся слезами глаза, дрожащие в смятении губы, румянец, выступающий на щеках и… прядка светлых волос, как всегда выбившаяся из даже самой простой прически. Этот любимый взгляд на него, полный испуга и смущения. И только одно слово, которое он мог сейчас произнести перед ней:       — Рин… — Саске слышал, как ужасно прозвучал его хрипящий голос, и сам себя ругал, что не нашёл ничего умнее, кроме как произнести имя.       «Упустил свой очередной последний шанс… — негодовал парень, ослабляя хватку, — было столько времени придумать, что сказать, а ты только и смог, что прошипеть имя и дыхнуть перегаром. Гений!».       Молотки снова ударили по вискам, будто соглашаясь с мыслями Саске.       — Какой же ты всё-таки… идиот, Учиха… — прошептали слегка пересохшие женские губы. Рин рухнула, словно без сил, на колени рядом с Саске и прижалась к нему как можно сильнее. Её плечи подрагивали — плакала. Он хотел взглянуть на неё, но она не размыкала руки, что обвили его шею в объятиях.       Снова эти ощущения: её дыхание, движения, тепло. Рин просто обнимала его и плакала, а Саске был счастлив, точно дети за окном, что играли в снегу. Головокружение — от вертолётов или от радости? Не столь важно — всё смешалось.       Он аккуратно провёл руками по дрожащей любимой спине, заключая Изанами в крепкие объятия, и вдохнул аромат её волос и кожи, смешанный с запахами мыла, а так же еды, что находилась на столе. Тепло и радостно… прямо как в детстве.       — С Рождеством… Рин… — прошептал Саске, сильнее прижимая к себе девушку.       — С… с Рождеством… — продолжала плакать. Плакать снаружи и улыбаться внутри.       — Похоже, придётся заварить ещё чая. Акио, налей воды в чайник, — улыбнулась госпожа Изанами, оставшаяся незаметным молчаливым зрителем, так вовремя появившемся дома.