Ход конем

Каждое утро Миллисента получала новый подарок. Один раз Рон сам собрал для нее букет полевых цветов. Миллисента тогда отхлестала его букетом по щекам, заявив, что у нее аллергия. Рон же заявил, что и сам мог бы догадаться, что Миллисента нежная, словно хрустальная ваза. В другой раз Рон прислал ей коричные леденцы Берти Боттс; Панси, подкупленная выжившим шоколадом, рассказала ему, что корица — ее любимый вкус. Миллисента тогда взяла трубочку и обстреляла Рона леденцами. Ему пришлось признать потом, что Миллисента — меткий стрелок; отдельного комплимента заслужил недюжинный объем ее легких. Каждое письмо, посланное Роном, Миллисента немилосердно разрывала. Рон с улыбкой замечал, что прежде, чем порвать, она всегда их читала. Окрыленный успехом, Рон стал присылать ей записки в два раза чаще. Вершиной славы Рона стал вечер, когда он встал перед всей школой и начал декламировать стихотворение собственного сочинения. Она идет, как грозный шторм, В ее глазах горят огни, Пылают молнии кругом — И в мире мы с тобой одни. И пусть меня промочит дождь — Мне нужен лишь любви момент. Из пламени бросают в дрожь Твои глаза, о, Миллисент! Миллисента тогда взревела и кинулась за Роном. Она гналась за ним до самой кромки Запретного Леса. Гермиона позже заметила, что, если бы Миллисенте удалось его поймать, его смерть стала бы актом справедливого возмездия, ведь стих — на ее вкус — был совершенно ужасен. Когда Рон все еще прятался от Миллисенты за деревьями у Леса, он вдруг услышал какой-то шорох. Рон окликнул незнакомца; его голос слегка дрожал: — Эй, кто там, в кустах? Покажитесь! Из кустов выпал Гарри: в его волосах запутались листья. Следом чинно вышел Малфой и поправил свою мантию. — Привет, Рон, — как-то нерешительно помахал ему Гарри. — Гарри? Малфой? Вы чего тут делаете? Гарри издал пару нечленораздельных звуков, которые Рон никак не смог сложить в слова. Тогда вперед выступил Малфой. — Естественно, мы дрались, Уизли. Мы же заклятые враги. — Точно, — покивал Гарри. Рон скрестил руки на груди и облокотился на дерево, за которым сам недавно прятался. — Дрались в темноте, в кустах? — Не хотели, чтобы этот идиот Дамблдор все узнал. Гарри нахмурился при слове «идиот», а потом посмотрел на Рона. — Он мог нас прервать. А мы так хотели подраться! — Так и есть, — подтвердил Малфой, и на его лице появилась хитрая усмешка. — Не хотел, чтобы кто-нибудь мог оторвать меня от Гарри… — Нужно было показать Драко, кто здесь главный… — Поэтому я толкнул его на землю… — Но я потянул его за собой… — И вот так я оказался сверху… Голос Гарри сорвался. — Да, он оказался сверху. Он касался меня везде… — Повсюду… Их взгляды скрестились. Грудь Драко быстро вздымалась и опадала. Рон испугался, что у него тахикардия. — Я пытался выбраться из-под него, извивался и толкался как можно сильнее… — О, Мерлин, да. Он старался, как мог… — А потом…он укусил меня! Прямо в шею! — Гарри снова посмотрел на Драко, и его глаза подернулись дымкой. Рону очень не понравился тон Гарри: низкий, с хрипотцой. Взгляд, которым Гарри одарил Драко, был совершенно непристойным. Пусть Рон и свел их вместе, никто не мог заставить его наблюдать за таким непотребством. Так что Рон громко прочистил горло. Две пары глаз удивленно уставились на него: они уже успели забыть, что Рон стоял рядом. — Ну, если вы закончили драться, можем мы пойти обратно в замок? Гарри кинул прощальный взгляд в сторону кустов, служивших их убежищем, и кивнул. На обратном пути Рон догнал Малфоя. — Ты ведь слизеринец, — постарался без укора сказать Рон. — И ты, наверное, знаешь, как мне добиться расположения Миллисенты. Малфой наклонил голову и посмотрел на Рона. — Тебе правда она нравится? А я-то все эти годы считал, что легенды о гриффидорской храбрости — это просто кусок де… — Так ты знаешь или нет? Все трое остановились. Малфой скрестил руки и усмехнулся; Гарри молча наблюдал за их разговором. — Какой мне прок рассказывать тебе, Уизли? — Если мы начнем встречаться, она меня с грязью смешает. — Хм… Боюсь, ты назвал слишком соблазнительную причину. Ладно, я помогу тебе. Малфой все говорил и говорил, пока они возвращались в замок. Гарри плелся позади. Рон пытался убедить себя в том, что еще не продал душу дьяволу — но все выглядело именно так.

***

— Уизли, паршивый ты мелкий слизняк! — Миллисента подошла к нему, пока Гарри с Роном болтали в коридоре после завтрака. — Удаляюсь, — пропел Гарри, одарил его улыбкой и скрылся из виду. — Тоже мне, герой волшебного мира, — пробормотал Рон, глядя на то, как его друг, не боявшийся Волдеморта, сверкал пятками от Миллисенты. Рон сделал глубокий вдох и приготовился к неизбежному. — Не думала, что ты падешь так низко! — Миллисента помахала смятым клочком пергамента у него перед носом. — Что это? — Твоя мать написала моему отцу. Приглашает меня провести с тобой рождественские каникулы. — Ты права. Как это низко с моей стороны. Взгляд Миллисенты стал еще более злым. — Отец сказал, что мне не помешает провести время с моим… — Миллисента так злилась, что почти выплюнула следующие слова, — моим парнем! Значит, план Малфоя привлечь старшее поколение все же сработал. Рону сделалось слегка дурно. — Ну, ты можешь сказать ему правду. Мы ведь не встречаемся. Вся бравада Миллисенты вдруг испарилась, и она начала тихо сползать по стенке. Испугавшись, Рон подхватил ее под локоть и завел в ближайший свободный класс. Миллисента тяжело рухнула в подставленный стул. — Что с тобой? — Я не могу сказать ему правду. — Почему? Правила Слизерина запрещают быть честным? Миллисента скептически посмотрела на него. — Нет, придурок. Я не могу сказать ему, потому что он… Она замолчала, и Рон уже представил себе худшее… — Он так рад за меня! — наконец простонала Миллисента. У Рона чуть глаза из орбит не вылезли. — Чего? — Отец волнуется, что я одинока. — Но ты же всегда с друзьями. Они ходят за тобой, даже боятся тебя, — чуть тише добавил Рон. Миллисента потупилась. — Отец хочет, чтобы меня кто-то полюбил. Рон вдруг почувствовал укол вины. Он затеял свою игру из лучших побуждений — а победа над Волдемортом определенно являлась таковым, — но вот о чувствах других подумать забыл. Рон присел на корточки возле Миллисенты и взял ее мозолистую ладонь в свою. — Ты бы совсем не хотела, чтобы я был твоим парнем? Миллисента слабо улыбнулась. — Ты даже не представляешь, насколько, Уизли.

***

Гарри и Гермиона изо всех сил старались не пялиться, когда в их купе вошла Миллисента и грузно рухнула на сидение рядом с Роном. Рон даже не попытался скрыть удивления. — Ты что здесь делаешь? — Настроение паршивое. Не буду же я портить его и своим друзьям. Поэтому я пришла сюда. — У нее что, когда-то бывает хорошее настроение? — пробурчал Гарри. — У нее что, есть друзья? — хмыкнула Гермиона. Рон с мольбой посмотрел на друзей. Гермиона снова хмыкнула, но наклонилась вперед и протянула руку. — Рада видеть тебя. Миллисента посмотрела на протянутую руку так, будто та была ядовитой змеей. Хотя, подумал Рон, змея бы понравилась Миллисенте больше. — Только дотронься до меня, Грейнджер, — и не досчитаешься костей. Гермиона быстро убрала руку. Гарри выпрямился. — Не смей так говорить с Гермионой! — И кто меня остановит? Ты? — Миллисента только засмеялась в ответ на ярость Гарри. — Ты слишком порядочный и благородный, чтобы бросить в меня хоть одно проклятие. Маленький жалкий гриффиндорец. — До вашего уровня не опущусь, — не без гордости произнес Гарри. — А лучше бы опустился. А то скоро всем нам придется кланяться Волдеморту, потому что ты проиграешь, Поттер. Миллисента только фыркнула, когда Гарри злобно глянул на нее. — Вспомни второй курс, Дуэльный клуб. Я была в паре с Грейнджер и выиграла. — Ты жульничала! — встряла Гермиона, которая все еще не забыла свой проигрыш пятилетней давности. Миллисента кивнула и повернулась обратно к Гарри. — Цель любой дуэли — победа. Конечно, я знала, что Грейнджер знает куда больше заклинаний. С моей стороны было бы глупо стоять и ждать, пока она меня проклянет. Гарри уселся поглубже, не сводя напряженного взгляда с говорившей. — Если верить слухам, Поттер, ты не особо следуешь правилам. Вот мой тебе совет: хочешь победить — забей на правила в бою. На лице Гарри отразилась усиленная работа мысли. Рон даже загордился своей псевдо-девушкой. Вдруг дверь в купе распахнулась, и на пороге появился Малфой. Он прислонился к двери и скрестил руки на груди. — Вот ты где, Поттер. Как насчет небольшой стычки, пока мы не разъехались по домам? — Малфой, — проскрипел Гарри, тут же покраснел и с испугом огляделся по сторонам. Малфой вошел внутрь купе. — Ты же обещал, что мы…подеремся. — Ах да, точно. Подеремся, — Гарри судорожно выдохнул. — Это мы можем. Не знаю, правда, где нам найти место, чтобы…подраться. — Я слышал, что обычно дерутся в багажном отделении, — решил помочь Рон. — Странно. — Гермиона нахмурилась. — Я слышала, что в багажном отделении обычно целуются. Малфой схватил Гарри за руку и вытянул из купе. Гермиона с беспокойством смотрела на его удаляющуюся спину. — Надеюсь, Гарри не пострадает. — Можешь не волноваться. Малфой не причинит ему вреда, — Миллисента махнула рукой. — В последнее время Гарри всегда возвращается с синяками после стычек с Малфоем. — И наверняка очень довольный. — Только если ему удается одержать верх! Миллисента скептически посмотрела на Гермиону. — У Малфоя репутация, знаешь ли. Не думаю, что Поттеру удалось хоть раз одержать верх. — Ты многого не знаешь о Гарри, — чопорно возразила Гермиона. — Ну да, конечно. — У Гарри железный захват. На лице Миллисенты вдруг проступило понимание. — Погоди, ты и правда думаешь, что они ушли драться? Взгляд Рона судорожно заметался между ними двумя. Гермиона хмурилась. Миллисента лучилась: впервые она знала больше, чем самая умная девчонка школы. Если Миллисента скажет еще хоть слово, Гермиона все поймет, и план провалится. Миллисента уже открыла рот. Надо было спасать ситуацию. Рон схватил Миллисенту за воротник, притянул к себе и впился губами в ее губы. Дальнейшие события развивались стремительно. Гермиона вовсе утратила дар речи и подозрительно забулькала. Миллисента окаменела, будто в нее попал Ступефай. А Рон просто сошел с ума. Иначе было не объяснить тот факт, что ему понравилось целовать Миллисенту. Прошло мгновение, и все вернулось на свои места. Миллисента оттолкнула его, а потом со всей силы ударила в челюсть. Рон упал с сидения; перед глазами поплыло. К Гермионе вернулся голос, и она закричала. Рон понял, что в его плане были существенные недостатки. А еще Рон понял, как примерно выглядели ухаживания отца Хагрида за его матерью-великаншей.

***

Миссис Уизли оглядела Миллисенту, обернулась на Рона, а потом снова вернулась к Миллисенте. Глубоко вздохнув и нацепив на лицо свою самую милую улыбку, миссис Уизли шагнула вперед и взяла руки Миллисенты в свои. — Ну здравствуй, моя хорошая. Мы так рады, что ты смогла к нам приехать. Взгляд миссис Уизли ухватился за оцарапанные костяшки на руке Миллисенты. Она ахнула. — Да у тебя же кровь! Давай-ка поскорее тебя вылечим. — Спасибо, миссис Уизли, — сказала Миллисента, позволяя увести себя с платформы. — Должно быть, я случайно врезалась во что-то очень тупое. Гермиона с Джинни не отставали от миссис Уизли. Рон потер синяк, который уже наливался за ухом, и отправился искать Гарри. Поезд уже опустел; на полу валялись фантики от конфет и порванные газеты. Рон вдруг услышал голоса, доносившиеся из хвостового вагона. — Черт бы тебя побрал, Малфой. Ты не можешь на это пойти. Малфой глухо рассмеялся. — Быстрый перепих в чулане не значит, что ты можешь распоряжаться мной, Поттер. — Тогда вместо меня это сделает Волдеморт. На долю секунды Рон подумал, что Малфой собирается переспать с Волдемортом, а потом все вдруг стало ясно. Малфой, скорее всего, собирался стать Пожирателем Смерти, а Гарри пытался его отговорить. Рон замер в дверях и осмотрелся. Волосы что Малфоя, что Гарри были ужасно растрепаны, а мантии смяты — так, будто их специально комкали всю дорогу. Малфой стоял, наклонив голову набок, и презрительно смотрел на Гарри. Гарри в ответ смотрел на него с не меньшей злостью. Рон прочистил горло. — Простите, что прерываю вас, — сказал он, когда две пары глаз уставились на него, — но нам пора идти, Гарри. Гарри сухо кивнул и снова повернулся к Малфою. Вдруг он схватил его за грудки, прижал к окну, крепко поцеловал и отпустил, отшатнувшись. Потом Гарри сунул руку в карман, достал оттуда маленькую коробочку и сунул ее в руки Малфою. — Вот твой подарок. С Рождеством, блять, — выплюнул Гарри и побежал прочь, по пути задев плечом Рона. Малфой неподвижно стоял у окна и сжимал в руках серебряную коробочку. Его слегка качало. На мгновение их взгляды встретились, и Малфой напрягся — хотел, видимо, снова нацепить свою надменную маску. Потом он тяжело вздохнул и опустил голову. Рон терпеть не мог Малфоя. Так было всегда. И теперь, когда Малфой стоял, поверженный, несчастный, и со слезами на глазах сжимал подарок Гарри; когда Рону только оставалось победно кричать, что да, его план удался, ведь из Малфоя теперь был никудышний враг, — теперь Рону было очень-очень стыдно. Он смущенно кивнул Малфою и пошел догонять Гарри. — Хочешь поговорить, дружище? Гарри молча покачал головой. — Поцелуй у вас был, что надо. Гарри тяжело вздохнул, сунул руки в карманы и повернулся к Рону. — Хорошо. Давай. — Что? — не понял Рон. — Давай, скажи, как тебе противно, что я поцеловал Малфоя. Рон слабо улыбнулся. — Поспорим, что тут я тебя уделал. Брови Гарри взметнулись вверх, и Рону пришлось пояснить: — Я поцеловал Миллисенту.