Persona Grata

      Энакин Скайуокер чувствовал возбуждение, сравнимое только с тем, что испытывал на старте татуинских гонок. В каком-то смысле он снова с головой окунался в захватывающее соревнование, перед ним будто открылась незнакомая и увлекательная дорога. Куда она приведет — для него было большой загадкой, но он не колебался ни секунды. Он чувствовал, что Бен должен был сыграть большую роль в его жизни.       Неоновый свет клуба, в котором они встретились в первый раз, манил к себе и обещал что-то удивительное. Всю неделю Эни провел, витая в облаках и думая о своей маленькой интрижке. Даже вид Падме Амидалы в сенате перестал портить ему настроение. Ночами он натягивал на себя белую толстовку, которая все еще пахла Беном, пахла тем самым перепихом, и давал разыграться своей фантазии. С небольшим сожалением он все же отстирал ее перед выходом из дома.       Не привыкшим к темноте клуба взглядом он тут же обвел обычную свору тусующихся. Из-за спины вдруг плавно вынырнул объект его вожделения и знакомым образом положил руку между лопаток. Поджидал его у самого входа. Энакин счастливо улыбнулся. Он был безнадежно влюблен в этого бородатого парня.       — Не был уверен в том, что ты вернешься, — начал Бен.       — Я ведь забрал твою толстовку, — Энакин нервно затеребил рукав.       — Можешь оставить ее себе. Мне нравится, как она на тебе выглядит.       — А еще ты сказал, что если я приду сюда опять, ты… — произнес парень, бросая взгляд на барную стойку. Это заставило Бена покраснеть и смущенно охнуть. Выглядело это удивительно, потому что за всю прошлую встречу он не показал ни капли стыда, даже с членом глубоко в горле.       — Н-не принимай всерьез то, что я сказал во время секса… Я хочу извиниться, Эни. За свое поведение. Я не должен был говорить тебе подобные вещи, — с огромным волнением вдруг произнес Бен, сжимая его плечо. Энакин в замешательстве фыркнул.       — Все нормально! Мне понравилось, правда. Твое предложение еще в силе? Не на барной стойке, конечно.       Энакин едва ли не подпрыгивал на месте, наблюдая за тем, как Бен договаривался об аренде номера в ближайшем мотеле. Как ребенок, впервые попавший в парк аттракционов, только поездка ему предстояла не на горках.       В комнате он едва не споткнулся о собственные ноги, стянул ботинки и встал вдруг, как вкопанный, до того, как они оба начали раздеваться.       — Давай обменяемся контактами! — выпалил он. Иначе снова забудут. Все это время Скайуокер чувствовал досаду из-за этого.       — Эни…       Бен сказал это с мягкостью, и отвёл взгляд, и не стал даже продолжать, но чувствовалось это как самое настоящее предательство. Он не собирался общаться с ним. Ему не нужен был в жизни очередной надоедливый любовник. У Эни перехватило дыхание от обиды, он попытался подавить в себе это чувство, будто он действительно понимал и принимал чужую точку зрения. Будто бы он не не успел уже представить, как они будут встречаться, засыпать и просыпаться в одной постели, и летать по внешнему кольцу, как ко-пилоты, и заниматься сексом прямо в рубке. Скайуокер стянул с себя толстовку и швырнул ее в Бена.       — Забери. Мне не нужно очередное напоминание, — процедил он.       — Я не хотел! Вот, держи, — мужчина кинулся к нему, вынимая свой коммуникатор, — если это действительно для тебя важно. Мне нравится проводить с тобой время!       — Видимо недостаточно.       — Есть причины, по которым я не должен афишировать.       — Жена и дети, — подсказал Энакин.       — Жена и дети, — согласился Бен.       — Ты врешь, — выдохнул парень, воздел глаза к потолку и даже топнул ногой, — я не хотел снова выходить из себя.       — В чем дело, Эни?       — Ты правда готов меня выслушать? — неуверенно спросил он. Нет, конечно же нет, они собирались перепихнуться и разойтись, как незнакомцы, Бен не станет выслушивать его трагичную историю отношений с Амидалой…       — Да.       Бен сел на кровать и кивком указал возле себя, приглашая его. В сердце даже кольнуло. Ох, почему же он во всем был таким идеальным? Может со временем им удастся разрешить эту ситуацию, какой бы она ни была, и они будут вместе? Ухватившись за эту слабую надежду, Энакин решил, что не будет пока отвергать мужчину, хоть он и был очень возмущен отказом.       — Дело в том, — начал юноша и стыдливо закусил губу, — что я совсем недавно расстался с девушкой. Вернее, она бросила меня. Я сделал очень глупую вещь, но меня не это гнетет. Она сказала кое-что, что с тех пор не выходит у меня из головы.       — Что она сказала? — мягко переспросил Бен, глядя на него своими большими серыми глазами. Эни чувствовал, что может ему доверять, может рассказать, что угодно и он наверно даже не посчитает это чушью, и оттого делиться переживаниями было ещё сложнее.       — Что меня слишком много, и что я ко всему привязываюсь, — признался он и уставился в стену перед собой, — теперь мне это кажется глупым. В смысле… действительно ли это то, из-за чего стоит переживать? Бывают ли у людей вообще такие проблемы…       — Бывают, — как-то печально улыбнулся мужчина, — поверь мне. И многим нелегко справиться со своими привязанностями.       — Я не знаю, стало ли мне легче от этого, — сказал Энакин, поворачиваясь обратно, — во мне столько чувств и переживаний, я не могу держать их в себе, мне кажется, что я взорвусь, если не поделюсь ими с кем-то. Я пытался выплеснуть их на трассе, на… в разных увлечениях, на своей работе. Но этого никогда не достаточно. Ничего, из того что я делаю, не хватает, чтобы перебить эти ощущения. А когда я, наконец, останусь наедине с собой, я, я, не знаю, что-то случится со мной. Это звучит бессмысленно.       — Я думаю, что понимаю, что ты имеешь в виду, — заключил Бен, и какое-то время они просто сидели в тишине. Энакин кусал губы. Судя по тому, что после этого монолога мужчина не сбежал от него, что-то ещё могло произойти этой ночью.       — Так что? — он поерзал на своем месте.       — Постарайся отпустить то, что терзает твою душу. Хоть что-то. Любую мелочь.       — Отпустить?       — Да. Вспомни это, представь. И согласись с тем, как это тебя ранило, проживи это мгновение. А затем отпусти. Что-то можно исправить, и что-то можно отпустить, если исправить это никак нельзя.       Кем был этот Бен, психотерапевтом? Энакин все же не стал спорить, кивнул и попытался припомнить что-то, что смог бы отпустить прямо сейчас. Не расставание с Падме, потому что раны были ещё очень свежи, не тревогу из-за места в сенате, и не собственные сомнения в своей компетентности и ценности — эта борьба, как он предполагал, не кончится никогда.       Энакину 11 лет. Он сидит на полу в своей комнате, и в руках у него игрушка. Его первая игрушка, созданная специально для детей. Он вертит ее в руках и думает о ее бесполезности. Все его игрушки до этого были сделаны им самим, сконструированы из мусора, найдены на свалке, в конце концов. Ему сложно понять, зачем кому-то требовалось покупать такие вещи.       Ему всегда казалось, что стоит заниматься чем-то полезным. В магазинчике Уотто для него было множество занятий. Сортировка мусора — такое же интересное занятие для ребенка, как и любое другое. Сейчас ему уже не приходится работать, он ходит в школу и делает уроки.       Оуэн делится с ним всем, что ему нужно: одеждой и учебниками. Но собственных игрушек у Эни не было ещё никогда. Да ещё полученных в подарок. Про себя он понимает: Клигг делает это ради мамы. Он освободил ее, а сейчас пытается добиться расположения.       Подарок не доставляет ему никакой радости. Он не хочет быть чем-то обязанным Клиггу. Он не хочет, чтобы мама отвечала на ухаживания этого мужчины только потому, что тот вытащил их из рабства. Это неправильно.       Это унизительно.       Вскоре Клигг делает матери предложение, и Эни этому совсем не рад.       Он так и не поздравил их со свадьбой. Прошли годы, и старые обиды забылись, и думать об этом снова казалось бессмысленным, и никому уже не было дела до того, как вел он себя в детстве.       Он не должен был так относиться к Ларсам.       Иногда люди проявляли к нему доброту, не ожидая ничего взамен.       Он захотел извиниться перед Клиггом. Он сделает это сразу же, как вернётся на Татуин.       К своему изумлению Энакин всхлипнул. Вспомнив о Бене, сидящем рядом, он начал торопливо тереть глаза, ведь ему не хотелось показываться ещё более неадекватным.       — Что бы это ни было, спасибо, — произнес он, стараясь поскорее перевести тему, чтобы не расклеиться, — я рассчитывал сегодня на твой член на самом деле. Надеюсь лишь, что не убил весь настрой.       — То, что ты правда послушался меня — очень сексуально, — усмехнулся Бен.       — Так тебе нравится отдавать приказы, не только их выполнять. Скажи мне, что делать.       — Сними одежду.       С вернувшимся азартом Энакин начал снимать с себя одежду и вскоре откинулся на кровать полностью обнаженный. На Бене, как и в прошлый раз, оказалось несколько слоев одежды, которые он неторопливо откладывал в сторону. Голодный взгляд Эни скользил по открывающейся ему голой коже, и это было отличное шоу. Конечно, он не сомневался в том, что тело его партнёра было не хуже его лица, но Бен превзошел его ожидания.       — Как же ты хорош. Какими тренировками такого можно добиться?       — О, спасибо, но я не раскрываю секретов, — невозмутимо ответил он, — ты выглядишь не хуже.       Энакин фыркнул. Свое тело он не считал себя особенным, у него были длинные конечности и не слишком хорошая осанка. Он отполз на середину кровати, с готовностью подставляясь под поцелуи и руки, поглаживающие плечи и бока. Бен прильнул к нему всем телом, и они оба громко выдохнули от контакта голой кожей. Энакин призывно раздвинул ноги, закусил губу, когда рука его партнёра прошлась по промежности, а затем мужчина с изумлением отстранился, когда его пальцы наткнулись на основание пробки.       — Признаюсь, я не ожидал такого.       — Я не сажусь за стол переговоров неподготовленным.       — Все это время ты провел с этой штукой внутри себя? — Бен начал расплываться в широкой улыбке.       — У меня хорошая выдержка, — так же кокетливо ответил ему парень.       — Сейчас мы это проверим.       Они накинулись друг на друга с ещё большим нетерпением и страстью, кусая губы, шеи, оставляя красные засосы, ногтями расчерчивая плечи. Бен ухватился за основание пробки, медленно потянул на себя, и Эни откинулся назад на подушки с тихим стоном. За вечер мышцы пришли обратно в тонус и сейчас прочно зажали посторонний объект. Пробка выскользнула с развратным звуком. А затем Бен вогнал ее обратно.       Ох-х.       Он судорожно сминал простыни, и в комнате было слышно только его громкое дыхание. Бен разрабатывал его медленно и педантично, иногда останавливаясь на самой широкой части игрушки, и парень чувствовал, что наверное так он и сойдёт с ума. Смазка из его члена собиралась уже в лужицу на его плоском животе. Вдруг Бен прокрутил пробку, и это вырвало из него крик.       — Ох, карк, хватит! Трахни меня уже!       — Кажется, ты говорил что-то про выдержку.       — Злодей, — выдохнул Эни.       — Это необходимо. Я хочу войти в тебя и смотреть, как ты дрожишь от наслаждения, а не от боли.       — Это так… звёзды, — Скайуокеру становилось все сложнее формировать в своем сознании осмысленные предложения, — у тебя действительно в этом много опыта. Покажи мне все. Научи меня.       — Чего? — фыркнул Бен.       — Будь моим учителем. Я быстро учусь… клянусь, — тяжело произнес юноша.       Движения Бена прекратились, он невидящим взором уставился куда-то в бедро своего партнёра, и пальцы, до этого уверенно державшие пробку задрожали. Обеспокоенный Энакин тут же приподнялся на локтях, чтобы получше взглянуть на мужчину, и узнать, в чем была проблема.       — Что-то не так?       — Ничего особенного, — рвано выдохнул Бен, затем нервно почесал подбородок и прошёлся рукой по своим волосам. Нет, проблема была, и Энакин не хотел ее оставлять без внимания.       — Бен? Я доверился тебе.       — Я…       — Это из-за того, что я сказал? — нахмурился Эни, и Бен лишь кивнул, — ты не обязан, конечно, это всё делать только потому, что у меня нет опыта. Я не хочу тебе навязывать…       — Нет, дело не в этом, — перебил его мужчина, — мне нравится это. Даже слишком.       — Что? Брать роль учителя?       — Это не слишком… правильно.       О чем он вообще говорил?       — Пфт, это одна из самых распространенных фантазий. Весь холонет в таких видео: наказания, учителя и ученики, джедаи и падаваны…       — Эни!       — Мы можем попробовать! Если тебе это так нравится, — самодовольно улыбнулся Скайуокер, наблюдая за тем, как краснеет его партнёр. Лицо, уши, шея, и даже на грудь стал спускаться румянец. Очаровательное зрелище.       — Может быть. И джедаи не занимаются подобным с падаванами.       — Действительно? Это запрещено?       — Верно.       — Разве это не лучшая часть? Делать то, что запрещено? — подчеркнуто невинно поинтересовался Энакин.       Бен перевел мгновенно потемневшие глаза с лица своего партнёра, обвел его тело взглядом, от которых у Эни тут же пробежали мурашки. Видно нашел его слабость, хоть и странно было называть подобные желания слабостью у человека, которого совершенно точно собираешься трахнуть.       — Я бы хотел знать твою фамилию. Я не могу называть своего учителя по имени.       — Зови меня мастер.       — Хорошо, мастер, — улыбнулся Энакин, — надеюсь, я буду хорошим падаваном этой ночью.       — Ох, тебе правда лучше не разочаровать меня, мой падаван, — произнес Бен с тем же блеском в глазах, что был и в тот раз в клубе, и оскалился, и навис над ним всем телом, и Эни почувствовал себя зверем, загнанным в ловушку.       Из этой ловушки он ни за что бы не стал сбегать. Этот собственнический голодный взгляд просто пригвоздил его к месту, и заставил трепетать, и жаждать большего.       Сделай меня своим.       Их прелюдия закончилась в тот же момент. Пробка была отброшена в сторону, и Энакин зажмурился от захлестнувших переживаний, он был возбуждён до такой степени, что это причиняло ему дискомфорт, именно об этом он и думал всю неделю, но вместе с тем чувствовал, будто бы сейчас прыгнет в пропасть.       — Скажи мне, если захочешь прекратить, — в последний раз предупредил его Бен. Энакин зачарованно поглядел на то, как по виску у того пробежала капля пота.       — Не захочу, — твердо ответил Скайуокер.       Он не чувствовал боли, хоть ощущения были очень интенсивными. Когда головка минула сопротивление сфинктера и погрузилась глубже, туда, куда не смогли дотянуться пальцы и довольно короткая пробка, он вцепился в Бена, обвил его шею руками. Эту часть тела ему еще не приходилось растягивать.       Все же он не собирался останавливаться. Бен вошел до упора и прислонился своим лбом ко лбу Эни, убрал волосы, прилипшие к лицу. Они дышали одним воздухом.       — Готов? — прошептал мужчина.       — Д-да. Я хочу быть хорошим… падаваном. Мастер. Делайте, что угодно со мной.       В том, что было дальше, не было ничего нежного. Они хватались друг за друга, не замечая, как оставляют на телах еще больше отметок, не заботились о том, что их наверно было слышно по всему этажу, весь мир сузился до одной лишь этой кровати, до них двоих, фрикций, трения между их телами, до слов «падаван» и «мастер», сказанных на издыхании. Все это снова оказалось слишком, не выдержав зрительного контакта с Беном, Эни закатил глаза к потолку.       — М-мхм, ма-мастер… Мастер, п-пожалуйста, — срывающимся голосом начал Энакин, чувствуя, как слезы покатились по вискам.       — Что угодно, Эни.       — Я х-хочу остаться так. Навсегда.       — Это невозможно, — усмехнулся Бен, замедлился и даже отстранился немного.       — Не говори так, — выдохнул юноша, — скажи, что найдешь выход.       — Не беспокойся… мой падаван, — он поцеловал его снова, жадно, собственнически, так, будто бы правда не собирался никогда с ним не расставаться.       Оргазм настигнул их обоих и оставил без дыхания. Бен нехотя выскользнул из тела своего партнера и тяжело повалился рядом. Мир снова вернул себе звуки и краски и перестал существовать одним лишь пределом этой комнаты. Он спрятал лицо в ладонях, когда осознание начало приходить к нему. Эни, доведенный до изнеможения и все еще подрагивающий от оргазма, тут же перевернулся набок и уткнулся ему в плечо. Как бы это глупо не звучало, он готов был обвить его руками и ногами, пригвоздить к кровати, лишь бы не отпускать. Страх тут же занял место вожделения.       Бен не покинет его. Он этого не допустит.       — Тебе понравилось? — спросил Энакин с замирающим сердцем.       — Да, Эни, — устало ответил ему мужчина.       — Это правда? Что ты придумаешь что-то?       Бен, несмотря на протесты своего тела, сел, уперся локтями в колени, снова запустил руки в волосы, обдумывая, что сказать. Парень тут же положил ладонь на его поясницу, жест не то мольбы, не то предупреждения.       — Конечно, я придумаю. Позже. Сегодня произошло слишком много всего, — мягко произнес мужчина и начал натягивать на себя одежду.       — Хорошо, — позволил себе улыбнуться Энакин, подтянул колени поближе к себе, наблюдая за каждым движением своего партнера, — у меня есть твой контакт.       Бен на мгновение замер, и его лица Энакин не видел, так что не смог определить, что именно тот чувствовал.       — Но я не буду тебя выслеживать, — все же успокоил его парень, — чтобы ты не выслеживал меня.       — Это умно с твоей стороны. Но ты не знаешь, откуда я, и как меня зовут.       — Бен — не твое имя? — удивился Скайуокер, а затем продолжил с улыбкой, — ничего. Я знаю, что ты учитель.