Persona Grata

      Вос не соврал, когда сказал, что в подобном месте Кеноби еще не был. Джедай обвел ночной клуб взглядом: место было исключительно паршивое, дешевое и дикое, посетители сношались прямо в коридорах, и от музыки начинала болеть голова. Оби-Ван хотел отправить едкое сообщение Квинлану, но тот уже был вне зоны доступа. Со вздохом мужчина направился к барной стойке. Он не был уверен, что среди этой толпы кто-то ему приглянется, так что он рассчитывал просто напиться.       Стоило ему занять место на высоком стуле, как в обшарпанный и темный зал клуба ворвалось солнце.       Сила текла во всех живых организмах, рыцари джедаи имели особые чувства, позволяющие им воспринимать мир куда глубже и обширнее, чем могли это делать другие существа. Чувствительные к Силе имели особенный облик, в них была некоторая схожесть и яркость, подобная тому, что видели птицы в оперении друг друга и что было недоступно человеческому глазу. В глазах всех остальных посетителей это был обычный парень высокого роста с длинными волосами, собранными в хвост, но Оби-Ван не мог оторвать от него взгляда. Он никогда не видел такого средоточия Силы в живом существе, Сила пульсировала в нем, еле сдерживаемая оковами тела. Оби-Ван знал много джедаев, но ничего подобного еще не видел.       Парень встал в замешательстве и беспокойстве, обвел глазами толпу, будто бы в поисках кого-то. Его взгляд лишь скользнул по Кеноби, а затем он встал у бара.       Кем был этот джедай, зачем пришел в подобное место? Искал ли он Оби-Вана? Было ли это срочно, было ли это делом Ордена?       Оби-Ван поспешил к нему, прикоснулся к спине, спросил, можно ли угостить выпивкой, как сделал бы это при обычном знакомстве. Это был юноша, едва вышедший из пубертата (сколько было ему лет, восемнадцать, двадцать?), он уставился на него изумленно, также задаваясь вопросом, что Оби-Ван забыл в подобном месте. Что же, одной догадкой меньше.       «Я не встречал тебя раньше» — произнес Оби-Ван и легонько подтолкнул его в Силе. Это было эквивалентом рукопожатия среди джедаев, что видели друг друга впервые, жест естественный с самого детства. Юноша полностью проигнорировал его, как будто даже это не заметив. Как грубо.       Но с другой стороны Кеноби еще ни разу на своих вылазках не встречался с другим джедаем, может им и не следовало вести себя подобно почтенным рыцарям. Какой необычный поворот событий.       Эни в разговоре так и не выдал, кем он был, и откуда прибыл, сохранял такую же секретность, что и сам Оби-Ван, и это лишь подстегнуло его интерес. Как оказалось, на уме у Эни было лишь одно, и стоило им немного скрыться от глаз, как они набросились друг на друга. Поцелуи были буквально пьянящими, и прикосновения к голой коже будто были заряжены электричеством, и джедаю следовало бы насторожиться и не льнуть так к источнику Силы. Жадность, несдержанность, вожделение были недопустимы для человека в его положении, но мысли об этом он задвинул на задворки своего сознания. Пожалуй, он бы даже не смог этому сопротивляться. Эни транслировал свое неприкрытое желание вовне, и для джедаев, державших свои эмоции под контролем, это было просто невиданным явлением. Он словно… раздвинул ноги прямо в центре клуба перед сотней людей, приглашая кого угодно им воспользоваться. Ох, если бы кроме Оби-Вана был еще кто-то чувствительный к Силе поблизости.       Этот парень был просто сумасшедшим.       «Мы же у всех на виду» — произнес Эни, беспокоясь о том, что они были в коридоре.       Оби-Ван подавил в себе желание расхохотаться. О боги.       Он удивился затем, как в таких обстоятельствах еще не потерял окончательно свой здравый смысл и смог остановиться, когда парень попросил себя оттрахать. И устыдился всего, что успел наговорить в тот вечер, это было в крайней степени неприемлемо и неподобающе рыцарю джедаю даже во время полового акта.       Если опустить момент, что секс сам по себе был предметом спорным в их учениях.       Как и в другие разы с чувствительным к Силе партнером, ощущения накладывались друг на друга, удовольствие удваивалось через тут же возникающую шаткую связь, и желание становилось общим и влекло за собой экстаз.       Обычно Оби-Ван после таких перепихов заставлял своих партнеров совершенно забывать о произошедшем, он должен был быть осторожным, чтобы не опорочить репутацию Ордена, но в случае Эни это, конечно, было невозможным. Более того ни Оби-Ван, ни Эни не хотели просто оставлять произошедшее в прошлом, их контакт не ограничился одним лишь сексом, а остался и после оргазма. Кеноби чувствовал на себе искреннюю и ничем неприкрытую симпатию. Подкупающую, согревающую и уютную. Она прилегала к его телу и заставляла сердце ныть от проявленной нежности. Возможно, чувства обманывали Оби-Вана, он привык к сдержанности и некоторой отстраненности, которых придерживались в Ордене джедаев.       А еще он так и не выяснил, кем был Эни, каких взглядов придерживался, и какова вообще была его принадлежность к Ордену.       Оби-Ван поспешил отдать ему свою толстовку, пытаясь так и извиниться, и позаботиться, ведь в одной лишь куртке, должно быть, будет очень неприятно возвращаться домой, и выразить надежду на следующую встречу.       Хотя, без сомнения, ему следовало бы отнестись к этому сексу, как и ко всем остальным перепихам — не просить больше того, что произошло, и не возвращаться к этому в своих мыслях.       И так Оби-Ван Кеноби нарушил первое свое правило.

***

      Ожидаемо никого похожего на Эни он не нашел в базе данных Ордена. Хотя оставалась возможность того, что тот когда-то покинул Орден или служил в одном из подконтрольных Храму корпусов где-нибудь на окраине галактики. Асока едва не оказалась в похожем положении, несмотря на свои таланты.       Всю неделю рыцарь Кеноби только и думал о том молодом человеке. Он не любил оставлять загадки неразгаданными.       Они встретились снова, к счастью, и похоть Эни начала терзать его с первой же секунды их встречи. Кеноби ничего не мог выудить из него в таком состоянии, так что решил подыграть (и снова не нашел в себе сил противиться, если честно). Юноша, как и он сам, знал на что шел, так что не было смысла терзать себя бесконечными сомне…       — Давай обменяемся контактами! — вдруг воскликнул Эни.       — Эни… — беспомощно произнес Кеноби.       У него не было слов. И он не понимал, что происходит. Почему парень вдруг решил отринуть вполне объяснимую секретность, зачем попросил его подобным образом открыться. Кровь отлила от лица Эни, и его накрыло с головой чувством обиды и гнева.       Я НЕ НУЖЕН ТЕБЕ, КАК И ЕЙ.       Ох, все-таки телепатией Эни владел, и ему было что сказать Оби-Вану. Джедай и не думал до этого, что возможно телепатически кричать.       — Забери. Мне не нужно очередное напоминание.       ТЫ ДЕЛАЕШЬ МНЕ БОЛЬНО.       — Я не хотел! — тут же попытался успокоить его Оби-Ван, голову пронзила нестерпимая жгучая мигрень от чужих душевных страданий, он должен был исправить все сию же секунду, — Вот, держи! Если это действительно для тебя важно. Мне нравится проводить с тобой время!       — Видимо недостаточно.       — Есть причины, по которым я не должен афишировать, — тихо ответил ему Оби-Ван. Возможно… возможно Эни не придавал значению тому, что рыцарям джедаям не следовало иметь таких отношений.       — Жена и дети, — съязвил Эни.       — Жена и дети, — просто согласился Кеноби.       — Ты врешь, — протянул парень, как обиженный маленький ребенок, а затем все же исправился, — я не хотел снова выходить из себя.       ОНА БЫЛА ПРАВА. НУ ПОЧЕМУ ОНА ВСЕГДА ПРАВА?       — В чем дело, Эни?       — Ты правда готов меня выслушать? — с надеждой спросил его он.       МНЕ НУЖЕН ХОТЬ КТО-ТО, КТО-ТО поблизости, я не прошу многого, я хочу, чтобы меня выслушали, послушай, и мы сможем разойтись.       Крик перешел в невнятное бормотание, которое стало неразличимо, а затем и вовсе исчезло из сознания Оби-Вана, и это могло означать лишь, что Эни не просто делал это ненароком, но и понятия не имел о разрушительном эффекте своего гнева. Он не знал, что вообще был способен на телепатию. С закрадывающимся в душу ужасом Кеноби задумался, а знал ли его собеседник о Силе вообще.       Юнлингов учили справляться с негативными эмоциями с самого раннего возраста, начиная с таких мелочей, как упавшая на пол булочка или разбитая коленка. Воспитатели бесконечно терпеливо объясняли важность контроля эмоций, потому что чем могущественнее был джедай, тем больше урона он мог нанести не только себе, но и окружающим, не говоря о том, что гнев, страх и отчаяние вели прямиком на темную сторону. Эни неловко пытался объяснить тревожное ощущение внутри. Если он действительно никогда не обучался и не имел понятия о природе Силы, то все плохие переживания, конечно же, оставлял внутри себя. К этому моменту оставалось только изумиться, как он сохранял бодрость духа и не совершил ненароком какое-нибудь жуткое преступление.       Оби-Ван остался наедине с заряженной бомбой, готовой взорваться в любой момент. Единственное, что ему оставалось, — попробовать снять хоть какой-нибудь груз с его души.       Если Эни мог выражать себя и транслировать свое состояние наружу, то наверняка была и возможность дотянуться до него, используя Силу. Оби-Ван лишь хотел узнать, кем был его новый могущественный знакомый, что пережил, насколько на самом деле был опасен, и как, о Вселенная, ускользнул от Ордена. Заглянуть внутрь было легко, он не встретил сопротивления или барьеров: Эни был так поглощен собой и своими переживаниями, что вовсе не заметил вторжения.       Кеноби имел приблизительное представление, что представляло из себя сознание других людей. Кто-то описывал это как библиотеку, полную воспоминаний, знаний и переживаний, для кого-то это был храм, подобный Храму джедаев. Оби-Ван оказался в комнате со стенами песочного цвета. Сквозь узкие окна, напоминающие бойницы, лился донельзя яркий полуденный свет, и комната была завалена хламом, электроникой, металлическими деталями, а широкий стол был полностью занят разобранным дроидом. Реплика настоящего места, очевидно, комната Эни, его дом. Что было прямым ответом на вопрос, откуда был парень, но это не говорило Оби-Вану ничего. Таких комнат в галактике было бесконечное множество, а через окна нельзя было даже увидеть, что это была за планета. Он обвел это место взглядом, повернулся и вздрогнул, потому что на полу сидел ребенок.       Эни на вид было лет десять, он крутил в руках игрушечную модель звездолета, сжимал крылья корабля пальцами, готовый вот-вот разломать игрушку, злость исходила от него горячими волнами, и воздуха в помещении становилось все меньше и меньше.       Ох, нехорошо. Оби-Ван не представлял, как выглядел бы он сам и что бы почувствовал, если бы кто-то смог пробить его щиты и заглянуть внутрь его головы.       Чтобы добраться до выхода, ему нужно было обогнуть мальчика, пройти в близости. Кеноби надеялся, что не нанесет тому какую-нибудь душевную травму и не поселит паранойю, как это зачастую случалось с нечувствительными к Силе обитателями галактики, когда джедаи пытались выудить что-нибудь из их сознания. Но Эни так и не отреагировал, его взгляд был прикован к тому, что он держал в руках. Оби-Ван набрался смелости присесть рядом и даже коснуться выгоревших волос мальчика.       Эни не был против компании и злился на что-то совершенно иное.       — Что это? — спросил только Оби-Ван.       — Подарок, — ответил мальчик и вскинул голову; его ничуть не смутило присутствие другого человека, он воспринял это как само собой разумеющееся, и продолжил, опустив глаза, — он меня злит и преследует.       — Разве не приятно получать подарки?       — В зависимости от того, кто этот подарок преподносит и с каким умыслом, — Эни приподнял звездолет, — а от такого еще невозможно отказаться.       — Я не понимаю.       — Это свобода. Свобода от рабства. Ее принес человек, вторгшийся в мою семью.       О нет. Теперь Оби-Ван догадывался, почему Орден не заметил Эни.       — Ты бы предпочел остаться рабом?       — Нет! Я бы предпочел обрести могущество и освободиться своими силами.       — Но ты уже могущественный, Эни.       Это заставило мальчика задумчиво отвести взгляд в сторону. В нем был необычайный талант, и он давно уже перестал быть ребенком, плывущим по течению жизни. Эни передернул плечами, ведь одной фразы, пускай сказанной Беном, в которого он был без памяти влюблен, было недостаточно, чтобы пошатнуть его обычную самооценку.       — Думаешь, этот подарок был сделан со злым умыслом? — нахмурился Кеноби.       — Он был сделан с любовью. Но не ко мне. А к моей матери.       — И эта любовь настоящая?       — Да, — шепнул мальчик.       — Тогда это хороший подарок.       Комната перестала ощущаться такой удушающей, сквозь окна пробились длинные лучи под углом, что значило окончание зенита. Если эта жара была настоящим воспоминанием, а не какой-то мысленной уловкой Эни, то Оби-Ван мог только посочувствовать. Он терпеть не мог жару, и от пустынных планет его просто передергивало. Пребывание в этом месте почти что стало приятным, он ощутил какую-то привычность, будто уже бывал в этой самой комнате. Кеноби был осведомлен о том, как работали целители разума, но никогда не пользовался их помощью, и сам не пытался залезть в чью-то голову. Еще не встречал кого-то, кто доверял бы ему настолько.       Его кольнула вина, ведь Эни даже не знал, что сделал с ним Оби-Ван и не мог дать на это настоящее согласие. Джедай начал подниматься с места, но мальчик взял его за руку, вынудил остаться на месте. Каким странным оказалось это прикосновение… Честно говоря, он хотел бы остаться здесь и хорошенько изучить все аспекты такой практики. Личный опыт всегда был лучше сухих слов учебников.       — Возьми, — Эни протянул ему звездолет, — он не волнует меня теперь.       — Я не могу, это твое.       — Можешь взять что угодно из этой комнаты, здесь полно хлама, — он взмахнул рукой, указывая на окружение.       — Это не хлам, Эни, — мягко произнес джедай, — это все часть тебя.       В глазах мальчика блеснуло осознание, а затем Оби-Ван почувствовал, как будто бы его резко выдернули из воды. Он снова оказался в номере мотеля, глядел в стену и боролся с тошнотой. Конечно, его визит должен был окончиться, каким бы гостеприимным ни казался парень. По крайней мере жуткая мигрень отступила, и теперь его не преследовали чужие мысли и тревоги. Сидящий рядом с ним Эни всхлипнул и начал тереть глаза, пытаясь не расплакаться. Оби-Ван глядел на него тупо, все еще пытаясь осмыслить и запомнить каждую деталь нового для себя опыта.       «Что бы это ни было, спасибо. Я рассчитывал сегодня на твой член на самом деле. Надеюсь лишь, что не убил весь настрой».       И даже это не убило в нем желания. Невозможный тип.       Оби-Вану не следовало идти у него на поводу. Ему не следовало заниматься сексом сразу после того, как он сумел связаться с сознанием (подсознанием?) Эни, потому что это лишь усилило желание юноши, который не хотел уже просто секса, он хотел заполучить Кеноби полностью.       И, возможно, по неосторожности Оби-Ван открылся и установил связь в две стороны: Эни назвал его учителем, и под его пронзительным взглядом джедай начал рассыпаться. Предложил ему то, чего мужчина хотел больше всего, но никогда не мог себе позволить.       Если бы парень действительно был его падаваном, то их отношения закончились бы трагедией, в этом Оби-Ван не сомневался. Эни попросил его остаться. Попросил забыть о своих принципах, об Ордене, о своих обязанностях, планах, привычной жизни ради него.       «Я хочу остаться так. Навсегда» — признался Эни.       Я могу сделать тебя счастливым. Мы оба можем быть счастливыми. Согласись.       «Конечно» — подумал Кеноби, но вслух произнес:       «Это невозможно».       И тот ему не поверил. Оби-Ван сам не поверил в свой слабый отказ. Оргазм принес за собой отчаяние, джедай перевернулся на спину, ошеломлённый контрастом между тем, что чувствовало его тело, и тем, что чувствовал он в душе. Эни придвинулся ближе, поцеловал его плечо, пытаясь успокоить, но эта попытка была бесплодной.       — Тебе понравилось?       Я знаю, ты хочешь, чтобы этого никогда не происходило.       — Да, Эни, — согласился Оби-Ван, не отводя взгляд от потолка.       — Это правда? Что ты придумаешь что-то?       Ты не можешь взять слова обратно, не можешь, после того, как был внутри меня.       Оби-Ван Кеноби поднялся, ему нужно было покинуть это место как можно скорее, пока ловушка не захлопнулась.       — Конечно, я придумаю. Позже. Сегодня произошло слишком много всего.       — Хорошо, — Эни улыбнулся и добавил мрачно, — у меня есть твой контакт.       Мы будем вместе. Ты не сможешь от меня сбежать.

***

      Храм джедаев, обычно приносивший умиротворение одним своим видом, теперь лишь сделал его душевную муку острее. Оби-Ван чувствовал себя самым недостойным послушником Ордена во Вселенной, он не имел больше права ходить по этим коридорам и даже приближаться к другим джедаям. Тем наверно хватило бы одного взгляда, чтобы понять, насколько безнадежным было его положение, как глубоко он увяз в страстях, недостойных рыцаря.       В ночь, проведенную с Квинланом, он не мог не поинтересоваться, почему тот согласился на близость. Кеноби попросил его об этом почти что в шутку, уверенный, что, конечно же, Вос откажется, взяв во внимание их общую историю и то, что джедаям не стоит заниматься подобным. Не друг с другом уж точно. Но он согласился.       — Потому что я не встречал большего джедая чем ты, — признался Квин.       — Да ладно, — фыркнул Оби-Ван. Он лишь делал вид, что служение Ордену было для него естественным, как само дыхание. Как и остальных его терзали сомнения и страхи, и не всегда он мог контролировать эмоции, и уж точно не был для Асоки лучшим мастером.       — Ты всегда близок к свету. Что бы ты ни делал, все выходит верно. Я думаю, что ты вообще не способен к тому, чтобы подвести Орден.       Кеноби не мог возразить, не мог оправдаться. В отличие от Квинлана, чье прошлое было полно тьмы, он действительно не испытывал искушений темной стороны. Испытывал ли он стыд от своих вредных привычек, и в особенности от перепихов? Без сомнений. Считал ли он эти увлечения опасными? Нет.       В юношестве он почти что был расстроен тем, что не мог понять всей драмы сомневающихся в светлой стороне силы, сопротивляться искушениям, потому что таких искушений у него попросту не было. Даже после кончины мастера Джинна, даже в сражении с ситхом, представителем касты, считавшейся уничтоженной столетия назад.       Оби-Ван чувствовал себя в безопасности, он был уверен в том, что спустя многие годы такой жизни, ничто не сможет пошатнуть его веру и поставить под угрозу его положение джедая, и эта самоуверенность сыграла с ним злую шутку.       Рыцарь джедай лежал в кровати, глядел в потолок до рези уставшими глазами, не в силах расслабиться и отогнать мрачные навязчивые мысли прочь. Он возвращался к произошедшим событиям снова и снова, думая об Эни, чьи способности наверняка бы сделали его выдающимся послушником Ордена, возможно лучшим в своем поколении, а сейчас ставшие большой опасностью. О том, как по неосторожности установил с ним связь, и как юноша, впервые столкнувшийся с другим чувствительным к Силе человеком, не мог сопротивляться такому притяжению.       Оби-Ван думал о том, как бы жил он сам, никогда не видев других джедаев.       Он должен был сообщить обо всем Совету.       В конце концов, он провалился в сон, и провел так несколько часов, терзаемый неясными кошмарами, пока не ощутил чье-то чужое присутствие в Силе, что мгновенно заставило его подскочить в кровати. «Эни» — тут же подумал Оби-Ван.       Но он ошибся. Это было прикосновение его падавана Асоки Тано, весьма деликатное причем. Она лишь хотела его разбудить. Послышалось тихое постукивание в закрытую дверь спальни.       «Мастер, вы в порядке?» — обеспокоенно спросила девочка.       Кеноби, должно быть, стал терять свой рассудок. Он успокоил свое дыхание, убрал влажные волосы с лица, ужаснулся тому, что время было уже обеденное.       «Сейчас выйду!» — ответил он. Едва не забыл облачиться в закрытую одежду и спрятать засосы на шее, вышел, наконец, из комнаты.       Асока обвела его изумленным взглядом. Мастер на ее памяти никогда еще не выглядел так плохо. Под его глазами были синяки, и волосы были в ужасном состоянии, и в общем мужчина имел потерянный и больной вид.       — Вы больны? Может вам стоит посетить Залы исцеления?       — Нет, нет, я просто… немного устал. И плохо спал ночью, — попытался оправдаться мастер Кеноби, — Я проспал наши занятия и сердечно прошу прощения.       — Что случилось? Возникла какая-то проблема? — с нарастающей паникой стала допытываться Асока.       — Да, — не стал врать Оби-Ван.       — В Ордене? Что-то с Советом?       — Нет, мой падаван.       — Значит со мной, — ахнула она.       — Ты можешь не беспокоиться, — усмехнулся он, — не бери в голову, Асока. Я бы предпочел перенести занятия на вечер, а сейчас…       — Конечно, мастер, конечно! Все в порядке, я понимаю.       — Я не хочу, чтобы тебе показалось, что я пытаюсь от тебя избавиться.       — Почему мне вообще должно так показаться? — нахмурилась Асока, затем наклонила голову, принимая волю своего учителя, — как скажете, мастер Кеноби. Надеюсь, вам станет лучше.       Оби-Ван сам немного расслабился, глядя на то, как Асока пошла к выходу из его апартаментов. Ее присутствие успокаивало, напоминало о том, ради чего ему точно не стоило покидать Орден, он нес за Асоку ответственность, и девочке больше не на кого было положиться. В дверях она остановилась.       — Мастер… вы ведь расскажете мне, что происходит?       — Конечно. Да прибудет с тобой Сила.       — И с вами, мастер.