Гарри привел меня в маленький уютный ресторан.
Уверен, что однажды приходил сюда с Пэнси. Деревянные стулья, льняные скатерти, стены того же цвета, что и в игровой комнате Гарри — насыщенного кроваво-красного — с беспорядочно расставленными маленькими позолоченными зеркалами, белыми плавающими свечами и маленькими вазами с белыми розами. На заднем плане тихо играет музыка. Здесь очень романтично.
Официант ведет нас к столику на двоих в небольшом алькове, и я сажусь, опасаясь и гадая, что он собирается сказать.
— У нас мало времени, — говорит Гарри официанту. — Пожалуйста, два стейка из вырезки средней прожаренности, под соусом беарнез, если есть, с картофелем фри и свежие овощи на выбор шефа. И принесите винную карту.
— Конечно, сэр, — официант, ошеломленный холодным спокойствием Гарри, уходит. Гарри кладет телефон на стол.
Мерлин, неужели у меня нет выбора?
— А если я не люблю стейк?
— Не начинай, Драко, — вздыхает он.
— Я не ребенок, Гарри.
— Тогда перестань вести себя как он.
Он словно дал мне пощечину. Так вот как это будет, взволнованный, напряженный разговор, хотя и в очень романтической обстановке, но, конечно, без сердечек и цветов.
— Я ребенок, потому что мне не нравится стейк? — бормочу я, пытаясь скрыть свою обиду.
— Потому что намеренно заставляешь меня ревновать. Это по-детски. Неужели ты совсем не заботишься о чувствах своего друга, раз так его подначиваешь? — Гарри сжимает губы в тонкую линию и хмурится, когда официант возвращается с картой вин.
Краснею — об этом я не подумал. Бедный Блейз — я, конечно, не хочу его поощрять. Внезапно мне становится стыдно. Гарри прав; это был необдуманный поступок. Он смотрит на карту вин.
— Хочешь выбрать вино? — обращается он, вопросительно подняв брови, сама надменность. Ведь знает, что я совершенно не разбираюсь в винах.
— Выбери ты, — отвечаю я, хмуро, но покорно.
— Пожалуйста, два бокала «Баросса Вэлли Шираз».
— Э-э… Мы подаем это вино только бутылкой, сэр.
— Тогда бутылку, — приказывает Гарри.
— Хорошо, сэр, — официант покорно удаляется, и я его понимаю. Хмуро смотрю на своего Пятьдесят Оттенков. Что так выводит его из себя? Наверное, я.
— Ты очень вздорный.
Он бесстрастно смотрит на меня.
— Интересно, с чего бы это?
— Ладно, может лучше зададим правильный тон для откровенного и честного разговора о нашем будущем? — я мило улыбаюсь ему.
Его рот сжимается в жесткую линию, но потом, почти против желания, губы шевелятся, и я понимаю, что он пытается спрятать улыбку.
— Извини.
— Извинения приняты, и я рад сообщить тебе, что не решил стать вегетарианцем с тех пор, как мы ели в последний раз.
— Тогда ты в последний раз ел что-то существенное, так что, по-моему, это умозрительный факт, далекий от практической реальности.
— Опять это слово, «умозрительный».
— Да, умозрительный, не бесспорный, — произносит он, и в его глазах мелькают смешинки. Он приглаживает волосы и снова становится серьезным. — Драко, когда мы в последний раз говорили о важных вещах, ты меня бросил. Я немного нервничаю. Я сказал, что хочу вернуть тебя, а ты ничего не ответил, — в его глазах я вижу мольбу и ожидание, а его искренность меня обезоруживает. Что, черт возьми, мне на это ответить?
— Я очень скучал по тебе, Гарри. Последние несколько дней были сложными, — комок в моем горле растет и растет, я вспоминаю свое мрачное отчаяние.
Последняя неделя, наполненная неописуемой болью, стала самой тяжелой в моей жизни. Ничего подобного со мной еще не случалось. Но здравый смысл берет свое.
— Ничего не изменилось. Я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть, — я буквально выдавливаю из себя эти слова, им очень мешает комок в горле.
— Ты будешь таким, как нужно мне, — решительно заявляет он.
— Нет, Гарри, не буду.
— Ты расстроен из-за того, что произошло в тот последний раз. Я вел себя глупо, а ты… Да и ты тоже. Почему ты не сказал стоп-слово, Драко? — его тон меняется, в нем звучит упрек.
Что…? Снова смена темы.
— Ответь мне.
— Не знаю. Я был сам не свой. Я пытался быть таким, каким ты хотел меня видеть, старался перетерпеть боль, и это вылетело у меня из головы. Я забыл, — прошептал я пристыжено и извиняюще пожал плечами.
Возможно, мы могли бы избежать всей этой душевной боли.
— Ты забыл! — ужасается он и с силой сжимает край стола. Я вяну под его гневным взглядом.
Черт! Он снова в ярости.
— Вот как я могу доверять тебе? — его голос еле слышен. — Как?
Появляется официант с заказанным вином, а мы сидим и играем в гляделки, зеленые глаза и серые. Нас обоих переполняют невысказанные упреки. Официант с нелепой торжественностью откупоривает бутылку и аккуратно наполняет бокалы, ставит на стол бутылку и поспешно уходит. Все это время Гарри не отрывает от меня глаз. Я первый прекращаю игру и делаю большой глоток. Вкуса вина я почти не ощущаю.
— Прости, — шепчу я, внезапно чувствуя себя глупо. Я ушел, потому что думал, что мы несовместимы, но он говорит, что я мог остановить его?
— За что? — пугается он.
— Что не сказал стоп-слово.
Он прикрывает веки, словно испытывает облегчение.
— Мы могли бы избежать всех этих страданий, — бормочет он.
— Выглядишь ты тем не менее хорошо.
Более чем хорошо. Ты выглядишь, как всегда.
— Внешность обманчива, — спокойно возражает он. — Мне было очень плохо, Драко. Пять дней я жил во мраке, без солнца. В вечной ночи.
Я потрясен его признанием.
— Ты обещал, что никогда не уйдешь от меня, а сам из-за какого-то недоразумения — и сразу за дверь.
— Когда это я говорил, что никогда не уйду?
— Во сне. Это было самое приятное, что я слышал за долгое время, Драко. Это заставило меня расслабиться.
Мое сердце сжалось, рука потянулась к бокалу.
— Ты говорил, что любишь меня, — шепчет он. — Что, теперь это в прошлом? — в его вопросе звучит тревога.
— Нет, Гарри, нет.
— Хорошо, — бормочет он и вздыхает с облегчением. Сейчас он выглядит таким беззащитным.
Его признание поразило меня. Неужели он переменился? Ведь когда-то, в самом начале, я признался, что люблю его, и он пришел в ужас…
Святое дерьмо.
Еда.
— Ешь, — приказывает Гарри.
В глубине души я знаю, что хочу есть, но сейчас мой желудок зажат. Сидеть напротив единственного мужчины, которого я когда-либо любил, и обсуждать наше неопределенное будущее не способствует здоровому аппетиту. Я с сомнением смотрю на свою еду.
— Да поможет мне Годрик, Драко, если ты не будешь есть, я отшлепаю тебя прямо здесь, в этом ресторане, и это не будет иметь ничего общего с моим сексуальным удовлетворением. Ешь!
Не кипятись, Поттер…
— Ладно, я поем. Уйми, пожалуйста, зуд в своей доминантной ладони.
Он не улыбается, а продолжает смотреть на меня. Неохотно я поднимаю нож и вилку и нарезаю стейк. О, он аппетитно вкусный. Я голоден, очень голоден. Я жую, и он заметно расслабляется.
Мы ужинаем в тишине. Музыка изменилась. Женщина с мягким голосом поет на заднем плане, ее слова повторяют мои мысли. Я тоже уже никогда не буду прежним с тех пор, как он появился в моей жизни.
Поднимаю глаза на Пятьдесят Оттенков. Он пережевывает мясо и смотрит на меня. В горячем взгляде смешались страсть и беспокойство.
— Ты знаешь, кто это поет? — я пытаюсь завязать нормальную беседу.
Гарри перестает жевать и прислушивается.
— Нет. Но поет она хорошо.
— Мне тоже нравится.
Наконец, на его лице появляется обычная загадочная улыбка. Что он задумал?
— Что? — спрашиваю я.
— Ешь, — мягко говорит он и качает головой.
Я осилил половину тарелки. Больше не могу. Как мне его убедить?
— Все, я сыт. Сэр, как, на ваш взгляд, я съел достаточно?
Он молча и невозмутимо смотрит на меня, потом на часы.
— Я в самом деле наелся, — добавляю я и пью восхитительное вино.
— Нам пора идти. Уизли уже здесь, а тебе утром — на работу.
— Тебе тоже.
— Мне требуется гораздо меньше сна, чем тебе, Драко. По крайней мере, ты хоть что-то съел.
— А разве обратно мы вернемся не на «Чарли Танго»? Или через камин?
— Нет, я ведь пил вино. Нас отвезет Уизли. Побудем вместе хотя бы пару часов, поговорим. Угадай, чем мы сможем заняться еще, помимо разговоров?
А-а, вот что он задумал! Гарри подзывает официанта и просит чек, потом берет телефон и звонит.
— Мы в ресторане «Ле Пикотен», Юго-Запад, Третья авеню.
По телефону он по-прежнему немногословен.
— Ты очень груб с Уизли, да и вообще, с большинством людей.
— Просто я быстро излагаю суть, Драко, и быстро ее схватываю.
— Ты так и не перешел к сути этим вечером. Ничего не изменилось, Гарри.
— У меня есть к тебе предложение.
— Я уже слышал твои предложения.
— Это другое предложение.
Возвращается официант, и Гарри, не глядя на счет, протягивает ему свою кредитку. Он задумчиво смотрит на меня, пока официант манипулирует с карточкой. Смартфон снова оживает.
Предложение? Что на этот раз? Воображение подсказывает несколько сценариев: похищение, рабство… Нет, все это глупости. Гарри прячет карточку.
— Пошли. Уизли приехал.
Мы встаем, и он берет меня за руку.
— Я не хочу потерять тебя, Драко, — он нежно целует костяшки моих пальцев, и прикосновение его губ к моей коже отзывается в моем теле.
У входа в ресторан нас ждет «Ауди». Гарри открывает для меня дверцу. Я сажусь на мягкое замшевое сиденье. Он делает знак Уизли, тот выходит из машины, и они что-то кратко обсуждают. Вещь необычная для них. Любопытно, о чем они говорят? Через пару минут оба садятся в машину. Я кошусь на Гарри, а тот с бесстрастным видом смотрит куда-то вперед. Позволяю себе на краткий миг рассмотреть его профиль: прямой нос, полные, четко очерченные губы, восхитительно пышные волосы небрежно падают на лоб. Конечно, я недостоин этого божественно красивого мужчины.
Салон наполняет нежная музыка, какое-то замечательное оркестровое произведение, которое я не знаю. Уизли встраивается в поток машин и выезжает из Хогсмида.
Гарри поворачивает голову.
— Как я уже говорил, Драко, у меня есть к тебе предложение.
Я нервно смотрю на Уизли.
— Уизли нас не слышит, — успокаивает меня Гарри.
— Как это?
— Уизли, — зовет Гарри. Уизли не отвечает. Он зовет снова, но ответа по-прежнему нет. Гарри взмахивает рукой, и я чувствую, как спадает заклинание.
— Уизли.
— Да, сэр?
— Спасибо, Уизли. Все в порядке.
— Сэр.
Гарри снова взмахивает рукой и накладывает заклинание.
— Доволен? Я наложил заглушающее. Забудь о его присутствии. Я забыл.
— Ладно, так твое предложение?
Гарри выглядит неожиданно решительным и деловым. Ни хрена себе. Мы ведем переговоры о сделке. Я внимательно слушаю.
— Позволь мне сначала спросить тебя кое о чем. Ты хочешь обычных ванильных отношений без всяких извращений?
— Извращений?
— Да.
— Не могу поверить, что ты это сказал.
— Ну, я так и сделал. Ответь мне, — спокойно говорит он.
Я краснею.
— Мне нравятся твои извращения, — шепчу я.
— Так я и думал. Тогда что же тебе не нравится?
Что я не могу касаться тебя, что ты наслаждаешься моей болью, не нравится ремень…
— Мне не нравится угроза жестокого и необычного наказания.
— Ты о чем?
— Меня жутко пугают хлысты и плетки в твоей игровой комнате. Мне не хочется, чтобы ты опробовал их на мне.
— Ладно, договорились: никаких плеток и хлыстов, а также бондажа, — сардонически говорит он.
Я озадаченно смотрю на него.
— Ты пытаешься заново определить жесткие рамки?
— Не совсем. Я просто пытаюсь понять, что тебе нравится, а что нет.
— Самое главное, Гарри, мне трудно примириться с тем, что ты с удовольствием причиняешь мне боль. А еще мысль о том, что ты будешь это делать, потому что я выйду за какую-то условную случайную черту.
— Но она не случайная; правила у нас записаны.
— Мне не нужен набор правил.
— Вообще? Никаких?
— Никаких.
Я решительно качаю головой, но в душе побаиваюсь. Как он отнесется к моим словам?
— Но ты не будешь возражать, если я тебя отшлепаю?
— Чем отшлепаешь?
— Вот чем, — он подносит к моему лицу ладонь.
— Пожалуй, не буду, — неуверенно отвечаю я. — Особенно, если с теми серебряными шариками…
Слава небесам, уже стемнело; мое лицо горит, голос срывается, когда я вспоминаю ту ночь. Да, я бы сделал это снова.
— Что ж, тогда было забавно, — ухмыляется он.
— Тогда было хорошо, — лепечу я.
— Так ты можешь вытерпеть чуточку боли?
Я пожимаю плечами.
— Да, пожалуй.
Ох, куда он зайдет с этим? Мой уровень тревоги взлетает на несколько баллов по шкале Рихтера.
Он в задумчивости трет подбородок.
— Драко, я хочу начать все сначала. Остановимся пока на ванильных радостях. Может быть, потом, если ты начнешь больше мне доверять, мы научимся быть честными друг с другом. Тогда мы выйдем на более высокий уровень общения, шагнем вперед и станем делать кое-какие вещи, которые нравятся мне.
Я озадаченно гляжу на него, и в моей голове пусто, отсутствуют абсолютно все мысли — словно произошел компютерный сбой… Потом понимаю: он волнуется, но я почему-то больше не вижу его отчетливо, словно нас окутала мгла. Наконец, до меня доходит, что так оно и есть.
Он хочет света, ясности? Но разве мне нравится тьма? Смотря какая и где. В памяти опять всплывают непрошеные воспоминания о Томасе Таллисе.
— Как же наказания?
— Никаких наказаний, — он кивает как бы в подтверждение своих слов и еще раз повторяет: — Никаких.
— А правила?
— Никаких правил.
— Вообще никаких? Но тебе ведь нужны правила.
— Ты нужен мне еще больше, чем они, Драко. Последние дни показались мне адом. Моя интуиция, мой здравый смысл убеждали меня, что я должен тебя отпустить, что я не заслуживаю твоего внимания. Те снимки, которые сделал парень… Мне стало ясно, каким он тебя видит. Ты выглядишь на них беззаботным и красивым. Ты и сейчас красивый, но я вижу твою боль. Мне грустно сознавать, что я стал виновником этой боли… Да, я эгоист. Я захотел тебя мгновенно, в тот момент, когда ты рухнул на пороге моего кабинета. Ты необыкновенный, честный, добрый, сильный, остроумный, соблазнительно невинный; твои достоинства можно перечислять бесконечно. Я обожаю тебя. Хочу тебя, и мысль о том, что ты будешь с кем-то другим, словно нож ранит мою темную душу.
У меня во рту пересохло.
Святое дерьмо. Если это не признание в любви, то я не знаю, что это. И слова вырываются из меня, как прорванная плотина.
— Гарри, почему ты считаешь, что у тебя темная душа? Я никогда бы не сказал. Печальная, да, возможно… но ты хороший человек! Хороший волшебник. Я вижу это… ты великодушный, щедрый, добрый, и ты мне никогда не лгал. А я и не очень сильно страдал в тот раз от боли. Просто минувшая суббота стала для меня шоком. Или пробуждением, моментом истины. Я понял, что ты щадил меня, что я не смог быть таким, каким ты хотел меня видеть. Потом я ушел и вскоре осознал, что физическая боль, которую ты мне причинил, не идет ни в какое сравнение с болью потери, если мы расстанемся. Я хочу тебе нравиться, но это трудно.
— Ты нравишься мне всегда, — шепчет он. — Сколько раз я должен повторять это?
— Я никогда не знаю, что ты думаешь. Иногда ты такой замкнутый… как островное государство. Ты меня пугаешь. Вот почему я молчу. Потому что не знаю, какое настроение будет у тебя в следующий момент. За наносекунду оно переносится с севера на юг и обратно. Это сбивает меня с толку. И еще ты не позволяешь до тебя дотрагиваться, а мне так хочется показать, как сильно я тебя люблю.
Он молчит в темноте, вероятно, не знает, что сказать, и я не выдерживаю. Отстегиваю ремень безопасности и, к удивлению Гарри, забираюсь к нему на колени.
— Я люблю тебя, Гарри Поттер, — шепчу я, обхватив ладонями его голову. — Ты готов пойти на это ради меня. Я не заслуживаю такой жертвы, и мне очень жаль, что я не могу делать все эти штуки. Ну, может, со временем, я не знаю… однако я принимаю твое предложение, да, принимаю. Где я должен поставить свою подпись?
Он обнимает меня и прижимает к себе.
— Ох, Дрей! — вздыхает он и утыкается носом в мои волосы.
Мы сидим, обняв друг друга, и слушаем музыку — спокойно журчащий фортепианный этюд. Она отражает наши эмоции, радостный покой после бури. Я уютно устроился и положил голову ему на плечо. Он ласково гладит меня по спине.
— Я не переношу, когда ко мне прикасаются, Драко, — шепчет он.
— Знаю. Только не понимаю почему.
Он молчит, потом вздыхает и говорит вполголоса:
— У меня было ужасное детство. Один из сутенеров матери… — его голос дрожит и замолкает, а тело каменеет. Он вспоминает какой-то невообразимый ужас и содрогается. — Я ничего не забыл.
Мое сердце резко сжимается, когда я вспоминаю шрамы от ожогов на его коже.
О, Гарри. Я крепко сжимаю руки на его шее.
— Она обижала тебя? Твоя мать? — у меня дрожит голос, а в глазах стоят слезы.
— Нет, насколько я помню. Но она меня почти не замечала. Не защищала от своего дружка, — он хмыкает. — По-моему, это я заботился о ней, а не наоборот. Когда она в конце концов свела счеты с жизнью, прошло четыре дня, прежде чем кто-то забил тревогу и нашел нас… Я это помню.
Я не в силах сдержать возглас ужаса. К моему горлу подступает желчь.
— Хреново тебе пришлось, — шепчу я.
— На мою долю выпали все пятьдесят оттенков мрака, — бормочет он.
Я прижимаюсь губами к его шее, ища и предлагая утешение, представляя себе маленького, грязного, зеленоглазого мальчика, потерянного и одинокого рядом с телом своей мертвой матери.
О, Гарри. Я вдыхаю его запах. Он пахнет небесно, мой любимый аромат во всем мире. Он крепко обнимает меня и целует волосы, а я сижу, завернувшись в его объятия, пока Уизли мчится в ночь.
Когда я просыпаюсь, мы уже едем по Лондону.
— Привет, — ласково говорит Гарри.
— Прости, — мурлычу я и выпрямляюсь, моргая и потягиваясь. Я все еще сижу у него на коленях, в его объятиях.
— Я могу вечно смотреть, как ты спишь, Драко.
— Разве я что-то сказал?
— Нет. Мы уже подъезжаем к твоему дому.
О?
— Мы не поедем к тебе?
— Нет.
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Почему?
— Потому что тебе завтра на работу.
— О.
— А что, у тебя было что-то на уме?
— Возможно, — я немного смущен.
Он весело усмехается.
— Драко, я не собираюсь прикасаться к тебе, пока ты сам не попросишь меня об этом.
— Что?!
— Мне нужно, чтобы ты шел на контакт со мной. В следующий раз, когда мы займемся любовью, ты должен точно сказать мне, что ты хочешь. Точно и подробно.
— О, — он сдвигает меня со своих колен, когда Уизли останавливается возле моей квартиры. Гарри выбирается наружу и держит дверь машины открытой для меня.
— У меня есть кое-что для тебя, — он подходит к задней части машины, открывает багажник и достает большую коробку с подарочной упаковкой. Что это, черт возьми, такое?
— Открой его, когда войдешь внутрь.
— Ты не зайдешь?
— Нет, Драко.
— Когда мы увидимся снова?
— Завтра.
— Мой босс хочет, чтобы завтра мы с ним сходили выпить.
Лицо Гарри делается строгим.
— В самом деле? Зачем? — в его голосе звучит скрытая угроза.
— Чтобы отпраздновать окончание моей первой рабочей недели, — быстро добавляю я.
— И куда же?
— Не знаю.
— Я могу забрать тебя оттуда.
— Хорошо, я сообщу тебе по почте или эсэмэской.
— Договорились.
Он провожает меня до входной двери и ждет, пока я достаю ключи из сумки. Когда я отпираю дверь, он наклоняется и, держа меня за подбородок, проводит дорожку из поцелуев от уголка моего глаза до уголка рта.
У меня вырывается тихий стон, внутри все тает и млеет.
— До завтра, — шепчет он.
— Доброй ночи, Гарри, — в моем голосе звучит желание.
Он улыбается.
— Иди, — приказывает он. — До скорого, детка, — Гарри поворачивается и грациозно, как всегда, возвращается к машине.
Оказавшись в квартире, я открываю коробку и обнаруживаю внутри ноутбук, телефон, еще одну прямоугольную коробку и что-то завернутое в серебристую бумагу.
Что это? Сначала я разворачиваю бумагу и обнаруживаю новую уменьшенную метлу. Возвращаю ей истиный размер и понимаю, что это еще более новая версия, чем моя предыдущая.
Затем я открываю прямоугольную коробку. Внутри находится черный тонкий кожаный чехол.
Открываю футляр и обнаруживаю айпад. Рехнуться можно! На экране лежит белая карточка с сообщением, написанным почерком Гарри:
Драко — это тебе.
Я знаю, что тебе хочется послушать.
Музыка все скажет вместо меня.
Гарри
Я получил микстейп Гарри Поттера, составленную им музыкальную композицию, да еще на роскошном крутом айпаде. Неодобрительно качаю головой, мол, слишком дорогой презент, а в душе доволен. Такой девайс есть у нас в офисе, у Тома, и я знаю, как он работает.
Я включаю его и задыхаюсь, когда на обоях появляется изображение: маленькая модель мотоцикла.
О Мерлин. Это тот самый мотоцикл, который я ему подарил, установленный на стеклянной подставке и стоящий на столе, который, как я думаю, является столом Гарри в его офисе.
Он собрал его! Он действительно его собрал. Я вспомнил, что он упомянул о нем в записке, лежавшей в цветах. Меня захлестывает радость — я моментально понимаю, что он вложил в этот подарок свою душу.
Я нажимаю на стрелку в нижней части экрана, чтобы разблокировать его, и снова ахаю при виде другого снимка: нас с Гарри на выпускном в шатре. Именно эта фотография появилась в «Ежедневном пророке». Гарри там потрясающий красавец. Мое лицо расползается в невольной улыбке: да, он красавец, и он мой!
Взмах пальца, иконка смещается, а на следующем экране появляются несколько новых: электронные книги, Kindle арр, Word — что угодно.
Британская библиотека? Я касаюсь иконки — выскакивает меню: Историческая коллекция. Двигаясь по списку, я выбираю «Новеллы XVIII–XIX столетий». Вот другое меню. Я печатаю в строке выбора: «Американцы у Генри Джеймса». Открывается новое окно, со сканированной копией книги. Черт, да это издание 1879 года! Гарри купил мне доступ в Британскую библиотеку — достаточно лишь нажать клавишу.
Я понимаю, что могу надолго тут застрять, и поскорее выхожу из библиотеки. Вижу другие приложения — новости, погода… «хорошая еда» (тут я закатываю глаза от возмущения и одновременно улыбаюсь)… Но в записке упомянута музыка. Я возвращаюсь к основному интерфейсу, кликаю иконку, появляется плей-лист.
Я просматриваю музыку. Подборка вызывает у меня улыбку. Томас Таллис — уж его-то я никогда не забуду. Ведь я слышал его дважды, когда Гарри порол меня и трахал.
«Колдовство» — группа «Pendulum». Моя ухмылка становится шире — я танцую по гостиной. Бах-Марчелло — ну нет, слишком печально, не годится для моего теперешнего настроения.
Хмм. Джеф Бакли — да, слышал о таком. «Snow Patrol», моя любимая группа, а еще композиция под названием «Принципы похоти». Как похоже на Гарри! Еще одна — «Обладание»… о да, вот они, Пятьдесят Оттенков. Про остальные я никогда не слышал.
Выбираю песню и нажимаю play. Называется она «Try», поет Нелли Фуртадо. Голос обволакивает меня, окутывает меня, словно серебристый шарф. Я ложусь на постель и гляжу в потолок.
Что, это и есть новая попытка Гарри? Попытка новых отношений между нами? Я околдован словами песни, но пытаюсь понять его планы. Он скучал без меня. Я скучал без него. Возможно, он что-то испытывает ко мне. Возможно. Айпад, эти песни и приложения — он выбирал их специально для меня. Значит, хочет, чтобы я был с ним. В самом деле хочет. В моем сердце шевелится надежда.
Песня замолкает, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Я поскорей выбираю другую — «Ученый», группа «Coldplay», ее очень любит Пэнси. Я ее знаю, но всегда слушал мимоходом, невнимательно. Сейчас я закрываю глаза, и слова песни омывают меня, проникают в душу.
Из глаз полились слезы. Я не могу их остановить. Если это не раскаяние, тогда что же? Ах, Гарри!..
Или это приглашение? Ответит ли он на мои вопросы? Но, может, я слишком фантазирую и вижу то, чего нет в реальности и никогда не будет?
Смахиваю слезы. Надо отправить ему письмо и поблагодарить. Я вскакиваю с постели и иду за ноутбуком.
Под «Coldplay» я сажусь на кровать и поджимаю ноги. Ноутбук включается, и я открываю почту.
_______________
От: Драко Малфой
Тема: iPad
Дата: 9 июня 23:56
Кому: Гарри Поттер
Ты опять заставил меня плакать.
Я люблю планшетник.
Я люблю песни.
Я люблю приложение «Британская библиотека».
Я люблю тебя.
Спасибо.
Доброй ночи.
Драко xx
_______________
От: Гарри Поттер
Тема: iPad
Дата: 10 июня 00:03
Кому: Драко Малфой
Рад, что он тебе понравился. Я купил и себе такой же.
Если бы я был рядом, осушил бы твои слезы поцелуями.
Но я не рядом — так что ложись спать.
Гарри Поттер, генеральный директор холдинга «Поттер Энтерпрайзес»
_______________
Его ответ вызывает у меня улыбку — все такой же властный, все такой же Гарри. Изменится ли и это? И в этот момент я понимаю, что надеюсь, что нет. Он нравится мне таким — властным — до тех пор, пока я могу противостоять ему, не боясь наказания.
_______________
От: Драко Малфой
Тема: Мистер Ворчун
Дата: 10 июня 00:07
Кому: Гарри Поттер
Ты верен себе — как всегда, властный и, возможно, возбужденный, возможно, сердитый.
Я знаю способ, как облегчить такое состояние. Но ты не рядом — ты не позволил мне остаться у тебя и ждешь, что я стану тебя умолять…
Мечтать не вредно, сэр.
Драко xx
P.S. Я обратил внимание, что ты включил в плей-лист и группу «Сталкер», ее антем «Каждое твое дыхание». Мне нравится твое чувство юмора, но знает ли о нем доктор Дамблдор?
_______________
От: Гарри Поттер
Тема: Спокойствие Будды
Дата: 10 июня 00:10
Кому: Драко Малфой
Мой дорогой мистер Малфой, порка встречается и при «ванильных» отношениях, как тебе известно. Как правило, при обоюдном согласии и в сексуальном контексте… но я более чем счастлив сделать исключение.
Тебе будет приятно узнать, что доктору Дамблдору тоже нравится мое чувство юмора.
Теперь, прошу тебя, ложись спать, ведь тебе предстоит напряженный день.
Между прочим, ты будешь умолять меня, поверь. И я с нетерпением жду этого.
Гарри Поттер, напряженный генеральный директор холдинга «Поттер Энтерпрайзес»
_______________
От: Драко Малфой
Тема: Доброй ночи, сладких снов
Дата: 10 июня 00:12
Кому: Гарри Поттер
Ну, раз ты так просишь и раз мне нравится твой восхитительный подарок, я свернусь клубочком, обнимая айпад, и засну, слушая музыку, которая тебе нравится, и шаря по Британской библиотеке.
Д xxx
_______________
От: Гарри Поттер
Тема: Еще одна просьба
Дата: 10 июня 00:15
Кому: Драко Малфой
Думай обо мне. Я хочу тебе присниться.
X
Гарри Поттер, генеральный директор холдинга «Поттер Энтерпрайзес»
_______________
Думать о тебе, Гарри Поттер? Я всегда о тебе думаю.
Быстро переодеваюсь в пижаму, чищу зубы и укладываюсь в постель. Вставив наушники, я достаю из-под подушки сдувшийся шар «Чарли Танго» и обнимаю его.
Меня переполняет радость; на моем лице глупая, от уха до уха улыбка. Как не похоже утро этого дня на вечер. Смогу ли я вообще заснуть?
Хосе Гонсалес выводит успокаивающую мелодию под гипнотический гитарный рифф, и я медленно уплываю в сон. Но перед этим успеваю еще раз удивиться, как исправился мир за один вечер, и думаю, не составить ли и мне свой собственный плей-лист для Гарри.
