Пятьдесят оттенков Поттера: Темнее

      Твою мать!       Она здесь. Глядит на меня с чудовищным бесстрастным выражением лица и держит в руках палочку.       Смотрю на Дафну, а мой мозг лихорадочно работает. Как она сюда попала? Где Итан? Черт побери! Где Итан?       Ледяной страх стискивает мое сердце, кожа на голове зудит от того, что каждый волосок встал дыбом от ужаса. Вдруг она что-то с ним сделала? У меня учащается дыхание, по телу проносятся волны адреналина и смертельного ужаса. Спокойно, спокойно, — я повторяю эти слова как мантру.       Она наклоняет голову набок и разглядывает меня, словно я уродец, выставленный на ярмарке. Господи, уродец тут не я.       Мне кажется, что прошла тысяча лет, хотя на самом деле — всего доли секунды. Лицо Дафны по-прежнему остается бесстрастной маской, а выглядит она, как и в прошлый раз, грязной и неряшливой. Ей весьма не мешало бы принять душ, и на ней все тот же грязный плащ. Грязные волосы липнут к голове, висят сосульками; тусклые карие глаза затуманены, и я вижу в них легкое замешательство.       Несмотря на то что в моем рту сухо, как в пустыне, я пытаюсь завязать диалог.       — Привет. Ты Дафна, да? — хриплю я. Ее губы дергаются, изображая улыбку.       — Он говорит, — шепчет Дафна, и ее голос, одновременно нежный и хриплый, звучит жутковато.       — Да, я говорю, — говорю мягко, словно уговаривая ребенка. — Ты тут одна? — где Итан? Мое сердце сжимается от ужаса при мысли о том, что он мог пострадать.       Ее лицо вытягивается, мне даже кажется, что она готова зарыдать — такой несчастной она выглядит.       — Один, — шепчет она. — Одна, — и глубина печали в этом единственном слове разрывает сердце. Что она имеет в виду? Я один? Она одна? Она одна, потому что сделала что-то с Итаном? С трудом перебарываю страх, сжимающий мое горло.       — Что ты здесь делаешь? Тебе помочь? — несмотря на душащий страх, мои слова звучат как спокойный, доброжелательный допрос. Если бы только я не забыл свою палочку в сумке в машине; не то чтобы я хотел ею воспользоваться. Дафна нахмуривает брови, как будто совершенно сбита с толку моими вопросами. Но она не делает никаких агрессивных движений. Ее рука по-прежнему расслабленно держит палочку. Тогда я выбираю другую тактику, пытаясь не обращать внимания на свои нервы.       — Может, ты хочешь чаю? — почему я спрашиваю ее об этом? Потому что так Северус отвечал на любую неожиданную эмоциональную перегрузку. Мерлин, да его удар бы хватил, если бы он увидел меня в эту минуту. Вообще-то, он бы уже обезоружил ее… Сейчас она почти не целится в меня. Может, я могу и пошевелиться. Она качает головой и наклоняет ее то в одну, то в другую сторону, словно разминая шею.       Набираю полную грудь драгоценного воздуха, пытаясь успокоить панику, и иду к кухонному островку. Она хмурится, словно не совсем понимает мои действия, и немного сдвигается, чтобы по-прежнему стоять лицом ко мне. Я беру чайник и дрожащими руками наливаю в него воду из-под крана. Мое дыхание постепенно выравнивается. Если бы она хотела моей смерти, то, конечно, уже давно бы прокляла. Она наблюдает за мной с отстраненным любопытством. Я включаю нагрев, а сам мучительно думаю об Итане. Он ранен? Связан?       — В квартире еще кто-нибудь есть? — неуверенно спрашиваю я.       Она наклоняет голову и правой рукой — той, которая не держит палочку, — хватает прядь своих длинных, грязных волос и начинает ее крутить и теребить. Очевидно, это ее привычка, когда она нервничает; я поражаюсь ее сходству со мной. У нас почти одинаковые фигура и черты лица. Она выглядит такой же унылой, как и я, когда ушел от Гарри. Затаив дыхание, жду ее ответа. Тревога нарастает почти до невыносимого предела.       — Одна. Совсем одна, — бормочет она. Меня ее слова немного успокаивают. Может, Итана здесь нет.       — Ты точно не хочешь выпить чая или кофе?       — Не хочу пить, — тихо отвечает она и делает осторожный шаг в мою сторону.       Ощущение того, что я владею ситуацией, испаряется. Дьявол! Я опять тяжело дышу от страха, который расползается по моим жилам. Несмотря на это, я поворачиваюсь и беру из шкафчика пару чашек.       — Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — спрашивает она, вернее, произносит с напевной интонацией ребенка.       — Что ты имеешь в виду, Дафна? — спрашиваю я так мягко, как только могу.       — Мастер, мистер Поттер, разрешает тебе называть его по имени.       — Я не сабмиссив, Дафна. Ну, Мастер понимает, что я не способен исполнять эту роль, что я не подхожу, что я неадекватен для нее.       Она наклоняет голову на другую сторону. Очень неестественно, и это меня нервирует.       — Не-аде-ква-тен, — она проговаривает это слово, пробует его на вкус языком. — Но Мастер счастлив. Я видела его. Он улыбается и смеется. С ним это бывает редко, очень редко.       Ох.       — Ты похож на меня, — Дафна меняет тему, удивив меня; ее глаза, кажется, впервые за все время фокусируются на мне. — Мастер любит покорных… Другие, все одинаковые… все одинаковые… и все-таки ты спишь в его постели. Я видела тебя.       Черт! Она же была в комнате.       — Ты видела меня в его постели? — шепчу я.       — Я никогда не спала в постели Мастера, — бормочет она. Она как падший бесплотный фантом. Наполовину человек. Она выглядит такой маленькой, и, несмотря на то, что в руках у нее палочка, меня вдруг переполняет сочувствие к ней. Тут она берет палочку двумя руками, и мои глаза едва не вылезают из орбит.       — Почему мы нравимся Мастеру? Я думаю, что… что… Мастер темный… Мастер темный человек, но я люблю его.       Нет, нет, он не такой! — возмущаюсь я в душе. Он не темный. Он хороший человек, и он не на темной стороне. Он присоединился ко мне на светлой. И вот она явилась сюда, пытаясь утащить его назад, с какой-то ущербной идеей о том, что она его любит.       — Дафна, ты не хочешь отдать мне палочку? — ласково спрашиваю я. Ее рука крепче стискивает ее, прижимая к груди.       — Это мое. Это все, что у меня осталось, — она нежно поглаживает палочку. — Она поможет мне вернуть мою любовь.       Черт!.. Какую любовь, Гарри? Она словно ударила меня под дых. Я понимаю, что с минуты на минуту он явится сюда выяснить, что меня задержало. Неужели она хочет его убить? Мысль так ужасна, что у меня в горле растет огромный комок боли, почти душит меня; он сравним со страхом, который скапливается в моем животе.       В ту же минуту дверь распахивается — на пороге стоит Гарри. За ним — Уизли.       Гарри окидывает меня взглядом с головы до ног, и я замечаю в его взгляде проблеск облегчения. Но оно мгновенно тает, когда Гарри обнаруживает Дафну и фокусируется на ней. Он смотрит на нее с пронзительностью, какой я не видел прежде. В его глазах сверкают гнев и испуг. Я чувствую всплеск его магии вокруг нас.       О нет… нет…       Дафна широко раскрывает глаза, и в какое-то мгновение мне кажется, что к ней вернулся рассудок. Она часто моргает, а ее рука снова крепко сжимает палочку.       Воздух застревает у меня в горле, а сердце стучит так громко, что в ушах шумит кровь. Нет, нет, нет!..       Весь мой мир оказался сейчас в руках этой бедной, безумной женщины. Станет ли она швыряться проклятиями? В нас обоих? В Гарри? Все варианты ужасны.       Однако спустя целую вечность, когда вокруг нас сгущалось время, ее голова опускается, и Дафна смотрит на Гарри из-под длинных ресниц. На ее лице написана покорность.       Гарри поднимает руку, приказывая Уизли оставаться на месте. Побелевшее лицо Уизли выдает его ярость. Я еще никогда не видел его таким. Но он тихо стоит, пока Гарри и Дафна смотрят друг на друга.       Оказывается, я затаил дыхание. Что она сделает? Что сделает он? Но они просто продолжают смотреть друг на друга. На лице Гарри отражаются какие-то непонятные мне эмоции. Что это — жалость, страх, привязанность… или любовь? Нет, пожалуйста, только не любовь!       Его глаза впиваются в нее, и атмосфера в квартире мучительно медленно меняется. Напряжение накапливается до такой степени, что я ощущаю их связь, электрический заряд между ними.       Нет! Внезапно чувствую, что это я вторгаюсь в их отношения, когда они стоят, глядя друг на друга. Я посторонний — вуайерист, подглядывающий запретную интимную сцену, разворачивающуюся за задернутыми занавесями.       Пронзительный взгляд Гарри разгорается ярче, а его осанка слегка меняется. Он кажется более высоким, каким-то угловатым, холодным и более отрешенным. Я узнаю этот облик. Таким я уже видел Гарри — в его игровой комнате.       У меня снова встают дыбом волосы. Передо мной сейчас стоит Доминант Гарри. Я не знаю, рожден он для такой роли или обучен, но я наблюдаю с щемящим сердцем и болезненным ощущением под ложечкой, как Дафна отвечает ему, как раскрываются ее губы, учащается дыхание, а на щеках появляется легкая краска. Нет! Мне мучительно видеть такую неприятную картину из его прошлого.       Наконец, он говорит ей одними губами какое-то слово. Какое, я не слышу, но оно оказывает на Дафну мгновенное действие. Она падает на колени, склоняет голову, а палочка выпадает из ее руки и катится по деревянному полу. Твою мать!       Гарри спокойно идет к палочке и, грациозно наклонившись, поднимает ее. Рассматривает с плохо скрытым отвращением и сует в карман пиджака. Снова смотрит на Дафну, покорно стоящую на коленях возле кухонного островка.       — Драко, ступай с Уизли, — приказывает он. Уизли шагает за порог и глядит на меня.       — Итан, — шепчу я.       — Иди. Он внизу, — спокойным тоном повторяет Гарри, не отрывая глаз от Дафны.       Надо идти вниз. Не оставаться здесь. С Итаном все в порядке. Волна облегчения стремительно проносится по моему телу, и в какой-то момент мне кажется, что я упаду в обморок.       — Драко, — в тоне Гарри звучит предупреждение.       Я гляжу на него, моргая, и не могу пошевелиться. Я не хочу оставлять его — оставлять с ней. Он делает несколько шагов и встает возле покорной Дафны, словно хочет ее защитить. Она затихла как-то неестественно. Я не могу оторвать глаз от обоих — вместе…       — Ради Мерлина, Драко, хоть раз в жизни сделай то, что тебе говорят, и ступай! — Гарри смотрит мне в глаза, его голос похож на осколок льда. Я чувствую гнев за этими спокойными словами.       Он сердится на меня? Нет, не надо, пожалуйста! Чувствую себя так, словно он ударил меня по щеке. Почему он хочет остаться с ней?       — Уизли, отведите мистера Малфоя вниз. Немедленно.       Уизли кивает ему, а я гляжу на Гарри.       — Почему? — шепчу я.       — Ступай. Возвращайся в мой дом, — его глаза холодно сверкают. — Я должен остаться наедине с Дафной, — настойчиво повторяет он.       Мне кажется, что он пытается что-то сказать, но я настолько потрясен всем случившимся, что не уверен в этом. Я перевожу взгляд на Дафну и замечаю еле заметную улыбку на ее губах, хотя в остальном она неподвижна. Полная покорность. Черт!.. У меня холодеет все внутри.       Это то, что ему нужно. Это то, что ему нравится. Нет! Я хочу выть.       — Мистер Малфой. Драко, — Уизли протягивает мне руку, пытаясь увести. Я оцепенел от ужасной сцены, которую вижу перед собой. Она подтверждает мои худшие опасения: Гарри и Дафна вместе — Мастер и его саба.       — Уизли, — торопит Гарри, и Уизли берет меня за руку.       Последнее, что я вижу, когда мы уходим, — как Гарри нежно гладит Дафну по голове и говорит ей что-то ласковое.       Нет!       Пока мы спускаемся вниз по лестнице, я пытаюсь осознать, что произошло за последние десять минут — или больше? Меньше? Я совершенно потерял счет времени.       Гарри и Дафна, Дафна и Гарри… вместе? Что он делает с ней сейчас?       — Мерлин, Драко! Что, блядь, происходит?       Я с облегчением вижу, как Итан идет по маленькому вестибюлю со своей огромной сумкой. Ну слава богу, с ним все в порядке!.. Когда Уизли отпускает мою руку, я практически бросаюсь к Итану, обвивая его шею руками.       — Итан! О, спасибо Цирцее! — я обнимаю его, прижимаю к себе. Я так волновался и теперь на краткий миг радуюсь передышке от нарастающей внутри меня паники.       — Что, блядь, происходит, Дрей? Кто этот парень?       — О, прости, Итан, это Уизли. Он работает на Гарри. Уизли, это Итан, брат моей соседки по комнате.       Они кивают друг другу.       — Дрей, что происходит там, наверху? Я доставал ключи от квартиры, когда эти парни набросились на меня и отобрали их. Один из них был Гарри…       — Ты приехал позже… Слава Мерлину.       — Да. Я встретил приятеля из Пуллмана — мы с ним выпили. Так что происходит наверху?       — Там бывшая девушка Гарри. В нашей квартире. У нее крыша поехала, и Гарри… — мой голос дрогнул, на глаза навернулись слезы.       — Эй, — шепчет Итан и снова притягивает меня к себе. — Кто-нибудь вызвал авроров?       — Нет, они не нужны, — я рыдаю у него на груди и никак не могу остановиться; напряжение последнего часа выливается из меня слезами. Итан обнимает меня, но я чувствую его удивление.       — Эй, Дрей, пойдем выпьем, — он неловко похлопывает меня по спине. Я тоже чувствую себя неловко и смущенно, и, честно говоря, мне хочется побыть одному. Но я киваю, принимая его предложение. Я хочу быть подальше отсюда, подальше от того, что происходит наверху.       Я поворачиваюсь к Уизли.       — Квартиру проверяли? — спрашиваю я сквозь слезы, вытирая нос тыльной стороной руки.       — Сегодня днем, — Уизли извиняюще пожимает плечами, протягивая мне носовой платок. Он выглядит опустошенным. — Мне жаль, Драко, — бормочет он.       Я хмурюсь. Мерлин, у него такой виноватый вид! Я не хочу огорчать его еще больше.       — Похоже, у нее есть необыкновенная способность ускользать от нас, — добавляет он, снова нахмурившись.       — Мы с Итаном сейчас ненадолго отлучимся и выпьем, — я утираю глаза.       Уизли неловко переминается с ноги на ногу.       — Мистер Поттер хотел, чтобы вы вернулись в дом, — тихо говорит он.       — Ну, теперь мы знаем, где Дафна, — я не могу сдержать горечь в своем голосе. — Поэтому необходимость в охране отпала. Скажите Гарри, что мы увидимся с ним позже.       Уизли открывает рот и хочет что-то возразить, но потом благоразумно закрывает его.       — Может, ты оставишь сумку у Уизли? — предлагаю я Итану.       — Нет, спасибо, я возьму ее с собой.       Итан кивает Уизли, а затем выпроваживает меня через парадную дверь. Слишком поздно я вспоминаю, что оставил свою сумку на заднем сиденье «Ауди», так что у меня нет ни цента.       — Моя сумка…       — Не беспокойся, — с озабоченным лицом бормочет Итан. — Я угощаю.       Мы выбираем бар на другой стороне улицы, устраиваемся на деревянных барных стульях у окна. Я хочу видеть, что происходит — кто приходит, и, что еще важнее, кто уходит. Итан протягивает мне бутылку пива.       — Проблемы с бывшей? — осторожно интересуется он.       — Все немного сложнее, — бормочу я, резко замкнувшись.       Я не могу говорить об этом — я подписал договор. Впервые за все время я по-настоящему жалею об этом, тем более что Гарри ничего не сказал о сроке давности.       — У меня много времени, — мягко говорит Итан и делает большой глоток пива.       — Они были вместе несколько лет назад. Она вышла замуж, потом сбежала от мужа с каким-то парнем. Пару недель назад парень погиб в автомобильной аварии, и теперь она стала охотиться за Гарри, — я пожимаю плечами. По сути, тут нечего и скрывать.       — Охотиться?       — У нее была палочка.       — Черт побери!       — Вообще-то она никому не угрожала. Может, хотела навредить себе. Вот почему я так волновался за тебя. Я не знал, был ли ты в квартире.       — Понятно. Похоже, у нее неустойчивая психика.       — Да, верно.       — А что сейчас с ней делает Гарри?       У меня отливает кровь от лица, а к горлу подступает желчь.       — Не знаю, — шепчу я.       Итан таращит глаза — наконец-то он все понял.       Вот в чем суть моей проблемы. Какого хрена они делают? Надеюсь, разговаривают. Просто разговаривают. Но все, что я вижу в своем сознании, это его рука, нежно гладящая ее волосы.       У нее расстроена психика, и Гарри заботится о ней, вот и все, — уговариваю я себя. Но мое подсознание грустно качает головой.       Дело не только в этом. Дафна способна удовлетворять его потребности так, как не могу я. Эта мысль меня угнетает.       Я вспоминаю все, что мы делали за последние дни, — его признание в любви, игривый юмор, хорошее настроение. Но в памяти все время всплывают слова Беллатрисы и беспокоят меня. Недаром говорится — когда подслушиваешь чужой разговор, ничего приятного для себя не услышишь.       Тебе не хватает ее… игровой комнаты?       Я быстро приканчиваю бутылку, и Итан ставит новую. Сейчас я плохой компаньон, но, к его чести, он остается со мной, что-то болтает, старается развеселить меня, говорит о Барбадосе, о выходках Пэнси и Тео, и это меня прекрасно отвлекает. Но лишь отвлекает.       Мои разум, сердце, душа по-прежнему находятся там, в квартире, вместе с Гарри и женщиной, которая была когда-то его сабмиссив. Женщиной, которая думает, что все еще любит его. Женщина…       Когда я пью третью бутылку, перед домом рядом с «Ауди» останавливается большой «Лендкрузер» с тонированными стеклами. Из него выходит доктор Дамблдор (я узнаю его) в сопровождении женщины, одетой в лаймово-зеленую медицинскую форму. Я вижу, как Уизли впускает их в парадную дверь.       — Кто это? — спрашивает Итан.       — Некий доктор Дамблдор. Знакомый Гарри.       — Что за доктор?       — Психиатр.       — А-а.       Мы ждем, что будет дальше. Через несколько минут они возвращаются. Гарри несет Дафну, завернутую в одеяло. Что? Я с ужасом смотрю, как все они садятся в машину и уезжают.       Итан сочувственно смотрит на меня, и я чувствую себя одиноким и покинутым.       — Можно мне что-нибудь покрепче? — прошу я Итана.       — Конечно. Что ты хочешь?       — Бренди. Пожалуйста.       Итан кивает и идет к бару. Я гляжу через стекло на парадную. Через несколько мгновений из нее выходит Уизли, садится в «Ауди» и уезжает в направлении «Гриммо»… Вслед за Гарри? Не знаю.       Итан ставит передо мной большую бутылку бренди.       — Ну же, Малфой. Давай напьемся.       Мне кажется, что это лучшее предложение, какое я слышал в последние часы. Мы чокаемся, и я делаю глоток жгучей янтарной жидкости. Наконец-то я могу отвлечься от ужасной боли, поселившейся в моем сердце.       Уже поздно, я опьянел. У нас с Итаном нет ключей от квартиры. Он настаивает на том, что проводит меня до «Гриммо», а сам отправится дальше. Он уже позвонил приятелю, с которым пил днем, и договорился о встрече.       — Так вот где живет Могол, — присвистывает Итан.       Я киваю.       — Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спрашивает он.       — Нет, мне нужно разобраться во всем — или просто лечь спать.       — Увидимся завтра?       — Да. Спасибо, Итан, — я обнимаю его.       — У тебя все получится, Малфой, — бормочет он мне на ухо. Он отпускает меня и смотрит, как я поднимаюсь по ступенькам.       — До скорого, — окликает он. Я слабо улыбаюсь и машу ему рукой, а затем открываю дверь.       Вхожу в дом. Уизли нет, и это необычно. Закрыв дверь, я направляюсь в гостиную. Гарри ходит по комнате и разговаривает по телефону.       — Он здесь, — рявкает он и поворачивается ко мне. — Где ты был, мать твою? — орет он, но не двигается с места.       Он злится на меня? Это он-то? Сам провел Мерлин знает сколько времени со своей чокнутой бывшей подружкой? И теперь злится на меня?       — Ты пил? — с ужасом спрашивает он.       — Немножко, — не думаю, что это было так заметно.       Он тяжело дышит и проводит рукой по волосам.       — Я велел тебе возвращаться сюда, — его голос зловеще спокоен. — Уже четверть одиннадцатого. Я волновался.       — Я ходил выпить с Итаном, пока ты возился со своей бывшей, — прошипел я в ответ. — Я не знал, сколько ты собирался пробыть… с ней.       Он щурит глаза, делает несколько шагов ко мне, но останавливается.       — Почему ты говоришь это таким тоном?       Я пожимаю плечами и гляжу на свои пальцы.       — Драко, в чем дело? — и впервые я слышу в его голосе что-то кроме злости. Что? Страх?       Я с трудом сглатываю и пытаюсь обдумать, что хочу сказать.       — Где Дафна? — гляжу на него исподлобья.       — В психиатрической больнице в Южном Уэльсе, — отвечает он, пристально вглядываясь в мое лицо. — Драко, что такое? — теперь он стоит прямо передо мной. — В чем дело?       — Я тебе не подхожу.       — Что? — в его глазах появляется тревога. — Почему ты так считаешь? Как ты можешь так думать?       — Я не могу дать тебе то, что тебе нужно.       — Ты — все, что мне нужно.       — Просто я увидел тебя с ней… — мой голос оборвался.       — Почему ты мучаешь меня? Дело не в тебе, Драко. Дело в ней, — он прерывисто вдыхает воздух и снова проводит рукой по волосам. — В настоящий момент она очень больна.       — Но я почувствовал… то, что вас соединяет.       — Что? Нет, — он тянет ко мне руку, а я инстинктивно делаю шаг назад. Его рука безвольно падает, он глядит на меня. Мне кажется, что он охвачен паникой.       — Ты уходишь? — шепчет он; его глаза полны страха.       Я молчу, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.       — Не надо, — умоляет он.       — Гарри… я… — что я пытаюсь сказать ему? Мне нужно время, чтобы все обдумать. — Дай мне время.       — Нет. Нет! — говорит он.       — Я…       Он обводит комнату безумным взглядом. Зачем? Ждет озарения? Вмешательства высшей силы? Я не знаю.       — Ты не можешь уйти, Драко. Я люблю тебя!       — Я тоже люблю тебя, Гарри, просто…       — Нет… нет! — в отчаянии говорит он и хватается руками за голову.       — Гарри…       — Нет, — шепчет он с расширенными в панике глазами и внезапно падает передо мной на колени и склоняет голову. Тяжело вздыхает и не шевелится.       Что?..       — Гарри, что ты делаешь?       Он продолжает так стоять, не глядя на меня.       — Гарри! Что ты делаешь? — повторяю я, почти кричу. Он не шевелится. — Гарри, посмотри на меня! — в панике приказываю я.       Он тут же поднимает голову и послушно смотрит на меня своими зелеными глазами — почти безмятежно… с ожиданием.       Черт побери! Гарри. Сабмиссив.