Пятьдесят оттенков Поттера: Темнее

      Глаза Тома горят черным пламенем, он усмехается и пожирает взглядом мое тело.       Меня душит страх. Что такое? Что ему надо? Где-то глубоко внутри, несмотря на пересохший рот, нахожу в себе силы и смелость говорить. Слова Пэнси из ее уроков самообороны, которые она начала посещать в Хогвартсе, как защитная мантра «Надо его/их разговорить» — крутится в мозгу как верный страж.       — Том, сейчас не самое подходящее время. Твое такси придет через десять минут, а я еще должен отдать тебе все документы, — мой голос звучит спокойно, но хрипло, выдавая меня.       Он улыбается, и деспотичная, похотливая улыбка наконец доходит и до его глаз. Они сверкают жестким блеском в рассеянном свете комнаты без окон. Он делает шаг ко мне, не отрывая от меня глаз. Его зрачки расширены — чернота затмевает все. О нет! Мой страх нарастает.       — Ты знаешь, мне пришлось воевать с Кормаком, чтобы дать тебе эту работу… — он обрывает себя и делает еще один шаг ко мне. Я отхожу к дешевому стенному шкафчику. «Говори с ним, говори с ним, говори с ним…»       — Том, в чем твоя проблема? Если ты хочешь рассказать о своих жалобах, тогда нужно обратиться к специалисту по кадрам. Мы можем это сделать с Кормаком в более официальной обстановке.       Где охрана? Еще в здании или нет?       — Нам не нужен специалист в этой ситуации, Дрей, — он усмехается. — Когда я нанимал тебя, я думал, что ты будешь трудолюбивым работником. Я думал, у тебя есть потенциал. Но теперь я не знаю. Ты стал рассеянным и небрежным. И я подумал… может, это твой бойфренд сбивает тебя с толку? — слово «бойфренд» он произносит с невероятным презрением. — Я решил посмотреть твой почтовый аккаунт, рассчитывая рассеять свои сомнения. И знаешь, что я обнаружил, Драко? Что меня насторожило? Единственные личные письма в твоем аккаунте были адресованы твоему выскочке-бойфренду, — он замолкает, оценивая мою реакцию. — И я подумал… где же письма от него? Их нет. Да-да. Нет. Так что же происходит, Драко? Как получилось, что его писем к тебе нет в нашей системе? Может, ты промышленный шпион, внедренный к нам организацией Поттера? Это так?       Вот черт, электронная почта. О нет. Что я говорил?       — Том, о чем ты говоришь? — я пытаюсь изобразить недоумение, и у меня получается довольно убедительно. Этот разговор идет не так, как ожидалось, и я нисколько ему не доверяю. Какой-то подсознательный феромон, который источает Том, заставляет меня быть в состоянии повышенной готовности. Этот человек злой, с неустойчивой психикой и абсолютно непредсказуемый. Я пытаюсь воздействовать на его логическое мышление.       — Ты только что сказал, что тебе пришлось уговаривать Кормака взять меня на работу. Тогда как я могу быть внедренным к вам шпионом? Ты сам подумай, Том.       — Но ведь Поттер прихлопнул поездку в Нью-Йорк, разве нет?       О, черт!       — Как ему это удалось, Драко? Что сделал твой богатый, магически сильный парень?       От моего лица отхлынули последние остатки крови. Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок.       — Я не знаю, о чем ты говоришь, Том, — шепчу я. — Твое такси скоро будет здесь. Мне принести твои вещи? — пожалуйста, отпусти меня. Прекрати это.       Том продолжает, наслаждаясь моим смущением.       — Он думает, что я положил на тебя глаз? — он ухмыляется. — Что ж, пока я буду в Нью-Йорке, я хочу, чтобы ты подумал вот о чем. Я дал тебе эту работу и ожидаю от тебя благодарности. Я имею на нее право. Мне пришлось за тебя бороться. Кормак хотел взять более квалифицированного работника, но я — я разглядел в тебе потенциал. Поэтому нам надо заключить сделку, чтобы ты меня порадовал. Ты понимаешь, о чем я говорю, Дрей?       Черт!       — Если хочешь, можешь смотреть на это как на повышение квалификации. И если ты меня порадуешь, я закрою глаза и не стану рыться в том, как твой бойфренд дергает за веревочки, использует свои связи или получает взятки от одного из своих приятелей по Хогвартсу.       У меня отвисла челюсть. Он меня шантажирует! Ради секса! А что я могу сказать? Известие о покупке Гарри издательства остается под запретом еще три недели. Прямо не верится. Секс со мной!       Том подходит еще ближе и теперь стоит прямо передо мной, глядит мне в глаза. Сладкий пронзительный запах одеколона вторгается в мои ноздри — это тошнотворно, — а в его дыхании, если я не ошибаюсь, заметна горьковатая вонь алкоголя. Черт, он пил… когда?       — Знаешь, Драко, ты такой соблазнительный, с крепкой попкой, так и хочется тебя насадить, — шепчет он сквозь сжатые зубы. — А ты меня все динамишь.       Что? Динамлю…? Я?       — Том, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — шепчу я, чувствуя, как адреналин и магия бурлят в моем теле. Он уже ближе. Я жду, чтобы сделать свой ход. Я могу сопротивляться. Я не совсем беспомощен. Пэнси научила меня нескольким приемам, которые я едва могу вспомнить. Если Том дотронется до меня — если даже подойдет слишком близко, — я его положу. Я учащенно дышу. Только бы не потерять сознание, не потерять сознание…       — Посмотри на себя, — он смотрит жадными глазами. — Ты такой сексуальный. Ты в самом деле меня провоцируешь. В глубине души ты хочешь этого. Я знаю.       Черт побери… Этот парень живет иллюзиями. Мой страх нарастает до высшей отметки, грозя меня раздавить.       — Нет, Том, я никогда тебя не провоцировал.       — Нет, провоцировал, блудливая сука. Я умею читать посылы, — подняв руку, он нежно гладит мое лицо костяшками пальцев, спускаясь к подбородку. Проводит указательным пальцем по горлу, а я перебарываю рвотный рефлекс. Добирается до ямки на моем горле, где на черной рубашке расстегнута верхняя пуговка, затем ведет рукой вниз по моему телу, добираясь до брюк, и прижимает руку к молнии.       — Ты хочешь меня. Признай это, Дрей.       Не сводя с него глаз, концентрируюсь на магии, бушующей в моем теле, и осторожно накрываю его руку своей. Он победно улыбается. Резко сжимаю его ладонь, выкручиваю ее назад и, быстро и резко бью его коленом в пах, направляя на него всю свою магию.       — Аргх! — вскрикивает он от боли и удивления; его колени подгибаются, и он со стоном падает на пол кухни, держась за причинное место.       — Посмей только тронуть меня, — рычу я. — Твои документы и брошюры упакованы и лежат на моем столе. Я ухожу домой. Счастливого пути. И впредь сам готовь свой проклятый кофе.       — Чертова шлюха! — то ли орет, то ли стонет он, но я уже выскакиваю за дверь.       Бросаюсь к столу, хватаю куртку и сумку и мчусь в приемную, не обращая внимания на стоны и проклятья ублюдка, который все еще валяется на кухонном полу. Выскакиваю из здания и на минуту останавливаюсь, когда мне в лицо ударяет холодный воздух. Делаю глубокий вдох и прихожу в себя. Я не ел весь день, только что использовал огромное количество беспалочковой магии, и когда очень нежелательный всплеск адреналина спадает, мои ноги подкашиваются, я оседаю на асфальт.       С легкой отстраненностью, словно в замедленной съемке наблюдаю как из ожидающей машины выскакивают Гарри и Уизли в темных костюмах и белых рубашках и бегут ко мне. Гарри опускается на колени возле меня, и на каком-то бессознательном уровне я могу думать только об одном: Он здесь. Моя любовь здесь.       — Драко, — он осторожно встряхивает меня. — Что случилось? Тебе плохо?       Качаю головой и понимаю, что пора заговорить.       — Том, — шепчу я и скорее чувствую, чем вижу, как Гарри бросает быстрый взгляд на Уизли, который резко исчезает в здании.       — Дьявол! — Гарри обнимает меня. — Что этот слизняк с тобой сделал?       И вдруг откуда-то, вероятно, из сферы безумия в моем горле рождаются пузырьки смеха. Я вспоминаю, какой шок пережил Том, когда я запустил в него своей магией.       — Что я с ним сделал! — я хохочу и не могу остановиться.       — Драко! — Гарри снова трясет меня, и мой приступ смеха затихает. — Он прикасался к тебе?       — Только один раз.       Ярость проносится по телу Гарри, его мышцы напрягаются. Он встает стремительно и мощно, и помогает мне поднятся. Он в бешенстве. Нет!..       — Где этот ублюдок?       Из здания доносятся сдавленные крики.       — Не ходи туда. Не надо, Гарри, — внезапно мой страх возвращается, страх, что Гарри что-то сделает с Томом.       — Садись в машину, — рычит он.       — Гарри, нет, — я хватаю его за руку.       — Садись в эту чертову машину, Драко, — он стряхивает меня с руки.       — Нет! Пожалуйста! — умоляю я его. — Останься. Не оставляй меня одного, — использую свое главное оружие.       Клокоча от гнева, Гарри проводит рукой по волосам и глядит на меня, не зная, что делать. Крики в здании усиливаются, потом внезапно стихают.       О нет. Что сделал Уизли?       Гарри достает свой телефон, не собираясь посылать патронуса, так как мы находимся в маггловской части Лондона.       — Знаешь, он смотрел мои письма.       — Что?       — Мои письма к тебе. Он хотел знать, где твои письма ко мне. Он пытался шантажировать меня.       Взгляд Гарри полон смертельной ненависти.       О, черт.       — Мать его! — ругается он и щурит глаза. Набирает какой-то номер.       Кому же он звонит?       — Барни. Поттер. Мне нужно, чтобы ты зашел в главный сервер LIP и стер все письма Драко Малфоя ко мне. Потом загляни в персональные файлы Тома Риддла и проверь, есть ли они там. Если есть, сотри их… Да, все сотри. Вот. Когда все сделаешь, дай мне знать.       Он тычет в кнопку отбоя и набирает другой номер.       — Роч. Поттер. Риддл — чтобы его духу не было. Немедленно. Сию минуту. Вызови охрану. Пусть немедленно очистит его стол, или я завтра утром ликвидирую эту компанию. У тебя уже есть все необходимые обоснования, чтобы его уволить. Ты понял? — он выслушивает краткий ответ и нажимает на кнопку, очевидно, удовлетворенный.       — «Блэкберри», — шипит он мне сквозь стиснутые зубы.       — Пожалуйста, не злись на меня.       — Я так зол на тебя сейчас, — рычит он и снова проводит рукой по волосам. — Садись в машину.       — Гарри, пожалуйста…       — Садись в эту гребаную машину, Драко, или я сам запихну тебя в нее, — грозит он, сверкая глазами.       Дерьмо.       — Только не наделай глупостей, пожалуйста, — прошу я.       — ГЛУПОСТЕЙ! — взрывается он. — Я говорил тебе: пользуйся своим смартфоном! Так что не говори мне о глупости. Садись в эту чертову машину, Драко, ЖИВО! — рычит он, и меня охватывает страх. Передо мной Очень Злой Гарри. Я еще никогда не видел его таким. Он едва сдерживает себя — и свою магию. Я чувствую ее вокруг нас.       — Хорошо-хорошо, — бормочу я, успокаивая его. — Но пожалуйста, будь осторожен.       Сжав губы, он тычет пальцем в машину.       Мерлин, да ладно… Приказ понятен.       — Пожалуйста, будь осторожен. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Это убьет меня, — бормочу я. Он быстро моргает и замирает, опуская руку и делая глубокий вдох.       — Я буду осторожен, — уже мягче говорит он. Ну слава Мерлину и Моргане. Я иду к машине, открываю переднюю дверцу и сажусь на кресло пассажира. Убедившись, что я в безопасности и комфорте «Ауди», Гарри скрывается в здании, и у меня снова замирает сердце. Что он задумал?       Я сижу и жду. И жду. И жду. Пять вечных минут. Такси Тома останавливается перед «Ауди». Десять минут. Пятнадцать. Цирцея, что они там делают, и как там Уизли? Ожидание мучительно.       Через двадцать пять минут из здания появляется Том с картонной коробкой. За ним идет охранник. Где же он был раньше? Потом выходят Гарри и Уизли. У Тома кислый вид. Он направляется прямо к такси. Я рад, что у «Ауди» затемненные стекла и Том меня не видит. Такси уезжает — не думаю, что в аэропорт, — а Гарри и Уизли подходят к машине.       Открыв дверцу водителя, Гарри садится за руль, вероятно, потому, что я сижу впереди, а Уизли устраивается позади меня. Никто не говорит ни слова, Гарри трогает «Ауди» с места и встраивается в поток машин. Я рискую бросить быстрый взгляд на Поттера. Его губы плотно сжаты, но лицо уже более спокойное. Звонит телефон, установленный в салоне.       — Поттер, — отрывисто говорит Гарри.       — Мистер Поттер, это Барни.       — Барни, я на громкой связи; в салоне я не один, — предупреждает его Гарри.       — Сэр, все сделано. Но мне надо поговорить с вами о том, что я еще нашел в компьютере мистера Риддла.       — Я позвоню, когда приеду на место. Спасибо, Барни.       — Нет проблем, мистер Поттер.       Барни отключается. Судя по голосу, он гораздо моложе, чем я думал.       Что еще он нашел в компьютере Тома?       — Ты поговоришь со мной? — спокойно спрашиваю я.       Гарри бросает на меня взгляд и снова переводит его на дорогу. Я понимаю, что он все еще злится.       — Нет, — сердито бурчит он.       А, вот оно что… как по-детски. Обхватываю руками плечи и смотрю невидящим взором в окно. Пожалуй, я сейчас попрошу высадить меня возле моей квартиры. Тогда он может «не разговаривать» со мной в своем «Гриммо», и мы оба будем избавлены от неизбежной ссоры. Но, едва подумав об этом, я понимаю, что не хочу оставлять его в таком состоянии, тем более после вчерашних событий.              Тем временем мы останавливаемся перед его домом, и Гарри выходит из машины. С непринужденной грацией подходит к моей дверце и открывает ее.       — Идем, — приказывает он, когда Уизли забирается на водительское сиденье. Я беру его протянутую руку и следую за ним в дом. Он не отпускает меня.       — Гарри, почему ты так сердишься на меня?       — Ты знаешь почему, — бормочет он, когда мы входим в дом. — Мерлин, если бы с тобой что-нибудь случилось, он был бы уже мертв, — от его тона веет ледяным холодом. — Я собираюсь уничтожить его карьеру, чтобы он больше не мог никем воспользоваться, жалкое оправдание для мужчины, которым он является, — он качает головой. — Мерлин, Драко! — внезапно Гарри обнимает меня, прижав в углу зала.       Его пальцы погружаются в мои волосы, он заставляет меня запрокинуть голову и целует в губы, страстно и отчаянно. Я не знаю, почему это становится для меня неожиданностью, но это так. Я ощущаю на вкус его облегчение, страстное желание и остатки гнева, а его язык вторгается в мой рот. Гарри останавливается, глядит на меня сверху вниз, придавив своим весом так, что я не могу пошевелиться. А я судорожно хватаю воздух, цепляюсь за него, ища поддержки, гляжу на прекрасное лицо, на котором сейчас я вижу решимость и не замечаю ни крупицы юмора.       — Если бы с тобой что-нибудь случилось… Если бы он причинил тебе вред… — он замолкает, а я чувствую, как он содрогается. — «Блэкберри», — приказывает он спокойным тоном. — Отныне только так. Понял?       Я киваю, сглатываю комок в горле и не могу отвести взора от его строгих, завораживающих глаз.       Он выпрямляется и разжимает объятья.       — Он сказал, что ты ударил его по яйцам и применил довольно сильную беспалочковую магию, — Гарри говорит это уже веселее, даже с легким восхищением, и я делаю вывод, что прощен.       — Да, — шепчу я, с трудом опомнившись от страстного поцелуя и бесстрастного приказа.       — Молодец.       — Пэнси многому меня научила.       — Я очень рад, что она это сделала, — хмыкает он и добавляет, подняв бровь: — Придется мне помнить об этом, — взяв за руку, он выводит меня из зала, я иду следом, испытывая облегчение, и думаю о том, что ему лучше не попадаться под руку, когда он в плохом настроении.       — Мне нужно позвонить Барни. Я быстро, — он исчезает за дверью своего кабинета, оставляя меня в огромной гостиной. Добби добавляет последние штрихи к приготовленным блюдам. Тут я понимаю, что ужасно проголодался, но я хочу тоже что-то сделать.       — Могу я помочь? — спрашиваю я.       Он выглядит нервным.       — Нет, мистер Малфой. Может, Добби приготовит вам что-нибудь выпить? Вы неважно выглядите.       — Вообще-то, я бы с удовольствием выпил бокал вина.       — Белого?       — Да, пожалуйста.       Сажусь за стол, и он щелчком пальцев наливает мне бокал прохладного вина. Я не знаю, что это за вино, но оно восхитительное, легко пьется и успокаивает мои расшатанные нервы. О чем я думал сегодня днем? Каким живым я себя чувствую с тех пор, как встретил Гарри. Какой захватывающей стала моя жизнь. Мерлин, можно мне просто прожить несколько скучных дней?       А если бы я никогда не повстречался с Гарри? Я бы сидел в своей квартире, иногда беседовал с Итаном, переживал из-за неприятностей с Томом, зная, что снова увижу этого слизняка в пятницу. Как бы то ни было, теперь я, скорее всего, не увижу его больше никогда. Но где я буду теперь работать? Я хмурюсь. Об этом я не подумал. Черт, у меня вообще есть работа?       — Добрый вечер, Добби, — здоровается Гарри, возвращаясь в гостиную, и я отрываюсь от своих раздумий. Он идет прямо к холодильнику и наливает себе бокал вина.       Добби пискнул и повернулся, приветствуя Гарри.       — Добрый вечер, мистер Поттер. Ужин будет в десять, сэр.       — Замечательно.       Гарри поднимает бокал.       — За лучших друзей, которые знают свое дело, — говорит он, и его глаза теплеют.       — За них, — бормочу я, поднимая бокал.       — Что с тобой? — спрашивает Гарри.       — Не знаю, есть ли у меня теперь работа.       Он наклоняет голову набок.       — А ты все-таки хочешь работать?       — Конечно.       — Тогда ты ее получишь.       Так просто, понятно? Он властелин моей вселенной. Я закатываю глаза, а он улыбается.       Добби приготовил пот-пай, пирог с курицей. Он ушел, оставив нас наслаждаться плодами своих трудов. Поев, я почувствовал себя намного лучше, ощущая, как восстанавливается моя магия. Мы сидим за стойкой. Несмотря на мои уговоры, Гарри не говорит мне, что Барни обнаружил в компьютере Тома. Я оставляю эту тему и хочу вместо этого прозондировать непростую тему грядущего приезда Блейза.       — Блейз звонил, — непринужденно говорю я.       — Да? — Гарри поворачивается ко мне лицом.       — Он хочет привезти фотографии в пятницу.       — Личная доставка. Как любезно с его стороны, — бормочет Гарри.       — Он хочет сходить куда-нибудь. Выпить. Со мной.       — Понятно.       — Тогда уже вернутся Пэнси и Тео, — поскорее добавляю я.       Гарри кладет вилку и хмуро смотрит на меня.       — В чем конкретно состоит твоя просьба?       Я фыркаю.       — Я ничего не прошу. Я информирую тебя о своих планах на пятницу. Слушай, я хочу повидаться с Блейзом, а ему нужно где-то переночевать. Либо он переночует здесь, либо в моей квартире, но в последнем случае я тоже должен быть там.       Гарри таращит на меня глаза. Кажется, он онемел.       — Он приставал к тебе.       — Гарри, это было несколько недель назад. Он был пьян, я был пьян, ты спас ситуацию — больше такого не повторится. Он не Том, черт возьми.       — Там Итан. Он может составить ему компанию.       — Он хочет повидаться со мной, а не с Итаном.       Гарри неодобрительно морщится.       — Он просто мой друг, — настаиваю я.       — Мне это не нравится.       Ну и что? Мерлин, иногда он меня раздражает. Я набираю полную грудь воздуха.       — Он мой друг, Гарри. Я не виделся с ним с выставки. Да и то совсем мельком. Я знаю, у тебя нет друзей, если не считать ту ужасную особу. Но ведь я не возмущаюсь, когда ты видишься с ней, — огрызаюсь я. Гарри растерянно моргает. — Я хочу с ним встретиться. Я был ему плохим другом.       Поттер гневно сверкает глазами.       — Вот ты как думаешь? — спрашивает он.       — Что думаю?       — Насчет Беллы. Не хочешь, чтобы я с ней не виделся?       — Совершенно верно. Мне так хочется.       — Почему ты не говоришь мне об этом?       — Потому что я не считаю себя вправе так говорить. Ты считаешь ее своим единственным другом, — я пожимаю плечами. Он действительно не понимает. Как же наш разговор перешел на нее? Мне даже думать о ней не хочется. Пытаюсь вернуть наш разговор к Блейзу. — Точно так же, как не тебе говорить, могу я видеться с Блейзом или нет. Разве ты этого не понимаешь?       Гарри смотрит на меня. Кажется, он озадачен. Интересно, о чем он думает?..       — Пожалуй, он может переночевать здесь, — недовольно бурчит он. — Тут он хотя бы будет у меня на глазах.       Аллилуйя!       — Спасибо. Знаешь, если я буду тут жить… — я обрываю фразу на полуслове. Гарри кивает. Он знает, что я пытаюсь сказать. — Кажется, тут у тебя много места, — усмехаюсь я.       Его губы медленно складываются в трубочку.       — Вы смеетесь надо мной, мистер Малфой?       — Совершенно точно, мистер Поттер, — я встаю, на всякий случай, если его ладони начнут зудеть, очищаю наши тарелки и накладываю на них чистящие чары.       — Добби может заняться этим.       — Знаю, но я уже все сделал, — встаю и смотрю на него. Он пристально глядит на меня.       — Мне нужно немного поработать, — говорит он, словно оправдываясь.       — Хорошо. Я найду, чем заняться.       — Иди сюда, — приказывает он, но его голос звучит нежно и вкрадчиво, а глаза горят. Я не колеблясь следую в его объятья, и обнимаю за шею. Он сидит на барном стуле. Он обнимает меня, крепко прижимает к себе и не отпускает.       — Все в порядке? — шепчет он, прижавшись губами к моим волосам.       — В порядке?       — После того, что случилось с этим ублюдком? После того, что случилось вчера? — добавляет он, его голос тих и серьезен.       Я гляжу в темные серьезные глаза. У меня все в порядке?       — Да, — шепчу я.       Его руки еще крепче обхватывают меня, и я ощущаю себя в безопасности, заботе и любви. И это блаженство. Закрыв глаза, наслаждаюсь его объятьями. Я люблю этого мужчину. Я люблю его восхитительный запах, его силу, его талант — его Пятьдесят Оттенков.       — Давай не будем ссориться, — просит он. Целует мои волосы и вдыхает их запах. — Ты пахнешь восхитительно, как всегда, Драко.       — Ты тоже, — шепчу я и целую его в шею.       Он слишком быстро отпускает меня.       — Мне нужно поработать пару часов.       Бесцельно брожу по дому. Гарри все еще работает. Я уже принял душ, надел свою футболку и джоггеры, и мне скучно. Читать не хочется. Когда я сажусь, мне тотчас вспоминается Том и его мерзкие пальцы.       Захожу в свою прежнюю спальню — в комнату сабмиссивов. Блейз может переночевать тут — я уверен, что ему понравится. Сейчас четверть девятого, и солнце начинает клониться к закату. Огни города мерцают в окне. Это великолепно. Да, Блейзу понравится эта комната. Лениво думаю, где Гарри повесит мои фотографии. Что до меня, то лучше бы он их не вешал. Мне не очень хочется смотреть на собственную физию.       Возвращаясь по коридору в гостиную, прохожу мимо игровой комнаты и машинально трогаю дверную ручку. Обычно Гарри держит ее запертой, но сейчас, к моему удивлению, дверь открывается. Как странно. Вхожу, чувствуя себя как ребенок, игравший в прятки и нечаянно забежавший в запретное место. Тут темно. Щелкаю выключателем, и источники света, установленные за карнизом, освещают комнату мягким, приглушенным сиянием. Я помню его. Комната походит на материнское чрево.       В моем сознании оживают воспоминания о том, как я был здесь в последний раз. Ремень… Я морщусь при воспоминании о нем. Теперь он невинно висит в одном ряду с другими предметами на вешалке у двери. Робко провожу пальцами по поясам, кнутам, хлыстам и лопаткам. Ух ты! Вот об этом мне и надо поговорить с доктором Дамблдором. Способен ли остановиться человек, уже привыкший к такому стилю жизни. Подхожу к кровати, сажусь на мягкие атласные простыни красного цвета и оглядываюсь по сторонам.       Рядом со мной стоит столик, на нем ассортимент палок. Так много!.. Неужели мало одной?.. Ну, чем меньше говорить об этом, тем лучше. А еще большой стол. Что он на нем делает? Мой взгляд падает на честерфилд, мягкий диван, и я пересаживаюсь на него. Это просто диван, ничего выдающегося — я не вижу никаких особенных приспособлений, колец, к которым можно привязывать руки. Оглянувшись, я замечаю антикварный комод. Мне становится любопытно. Что он там хранит?       Выдвигаю верхний ящик и ловлю себя на том, что у меня кровь стучит в ушах. Почему я так нервничаю? Мои действия кажутся мне недозволенными, словно я что-то нарушаю. Впрочем, так оно и есть. Но если он хочет жениться на мне, то…       Черт побери, что это такое? Набор причудливых инструментов — я даже не догадываюсь, что это такое и для чего они предназначены, — аккуратно выложен в ящике со стеклом. Я беру один, пулевидной формы и с ручкой. Хм-м… что ты ими делаешь? У меня голова идет кругом, хотя, кажется, я догадываюсь. Четыре разных размера!.. Я поднимаю глаза.       Гарри остановился в дверях и с бесстрастным видом смотрит на меня. Долго он так стоит? У меня такое чувство, будто меня поймали, когда я запустил руку в банку с печеньем.       — Привет, — я нервно улыбаюсь и знаю, что мои глаза расширены и что я смертельно бледный.       — Что ты делаешь? — спрашивает мягко, но в его тоне чувствуется некий подтекст.       Вот черт. Он злится? Я краснею.       — Э-э… мне было скучно, и еще меня разбирало любопытство, — смущенно бормочу я. Он ведь сказал, что будет работать два часа.       — Очень опасное сочетание, — в задумчивости Гарри проводит указательным пальцем по нижней губе, не отрывая от меня глаз. Я сглатываю комок в горле. У меня пересохло во рту.       Он неторопливо входит в комнату и спокойно закрывает за собой дверь. В его глазах пылает жидкий зеленый огонь. О черт… Небрежно опирается на комод, но я догадываюсь, что его спокойствие обманчиво.       — Что вас конкретно заинтересовало, мистер Малфой? Возможно, я смогу вас просветить.       — Дверь была открыта… я… — гляжу на Гарри, затаив дыхание; как всегда, я не знаю его реакции или того, что мне нужно сказать. Его глаза потемнели. Мне кажется, что происходящее его забавляет, но сказать это трудно. Он опирается локтями о комод и, сцепив руки, кладет на них подбородок.       — Сегодня я заходил сюда и размышлял, что мне делать со всем этим. Вероятно, забыл запереть, — он мгновенно хмурится, словно видит в этом непростительную ошибку. Я тоже хмурюсь: тут что-то нечисто, забывчивость не в его духе.       — Да?       — Но теперь ты здесь, любопытный, как всегда, — ласково и озадаченно продолжает он.       — Ты не сердишься? — шепчу я на исходе дыхания.       Он наклоняет голову набок, на его губах усмешка.       — С чего бы мне сердиться?       — Ну, я как бы… без разрешения… ты всегда злишься на меня за это, — мой голос звучит спокойно, я перевожу дух. Гарри морщит лоб.       — Да, ты зашел сюда без разрешения, но я не сержусь. Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь жить в моем доме, и все это, — он обводит рукой комнату, — станет и твоим.       Моя игровая комната? Раскрыв рот, я, не отрываясь, смотрю на него: вот еще новости!       — Вот почему я был здесь сегодня. Пытался решить, что с ней делать, — он похлопывает по губам кончиком указательного пальца. — И потом, разве я все время на тебя злюсь? Вот, например, разве сегодня утром я злился?       А, верно. Я улыбаюсь, вспомнив о том, как Гарри проснулся и что было дальше. Это отвлекает меня от мыслей о судьбе игровой комнаты. Сегодня утром Пятьдесят Оттенков был такой забавный.       — Ты был игривым. Мне нравится игривый Гарри.       — Правда? — он выгибает бровь, и его красивые губы растягиваются в улыбке, робкой улыбке. Вот это да!       — Что это? — я беру в руки серебряную штучку, похожую на пулю.       — Мистер Малфой, меня восхищает ваша неизменная жажда информации. Это анальная пробка.       — О-о…       — Куплена для тебя.       Что?..       — Для меня?       Он медленно кивает, его лицо стало серьезным и настороженным.       Я хмурюсь.       — Ты покупаешь новые… э-э… игрушки… для каждого сабмиссива?       — Некоторые — да.       — Анальные пробки?       — Да.       Ну ладно… Я сглатываю комок в горле. Анальная пробка. Сплошной металл — наверняка неприятно? Я вспоминаю нашу, уже давнюю, дискуссию о секс-игрушках и жестких пределах. Кажется, в тот раз я сказал, что попробую. Теперь же, увидев одну из них, я не уверен, что мне хочется это делать. Я еще раз осматриваю ее и кладу обратно в ящик.       — А это? — вынимаю нечто длинное, черное, резиновое, состоящее из постепенно уменьшающихся сферических пузырей, соединенных вместе. Первый пузырь большой, а последний — гораздо меньше. Всего восемь штук.       — Анальные бусы, — говорит Гарри, не отрывая от меня пристального взгляда.       О! Я разглядываю их с интересом и ужасом.       — От них получается впечатляющий эффект, если их вытаскивать посреди оргазма, — добавляет он будничным тоном.       — Это для меня? — шепчу я.       — Для тебя, — кивает он.       — Значит, здесь все вещи предназначены для задницы?       — Можно и так сказать, — усмехается он.       Я поскорее задвигаю ящик, чувствуя, что я стал красным, как запрещающий сигнал светофора.       — Разве тебе не нравится ящик для задницы? — спрашивает он невинным тоном. Я неопределенно пожимаю плечами, пытаясь справиться с шоком.       — Может быть, — бормочу я и нерешительно выдвигаю второй ящик.       Гарри усмехается.       — Здесь хранится коллекция вибраторов.       Я тут же задвигаю ящик.       — А что в следующем? — шепчу я, побледнев, но на этот раз от смущения.       — Тут кое-что более интересное.       А-а! После недолгих колебаний я выдвигаю ящик, не отрывая глаз от его красивого, но довольно самодовольного лица. В ящике я вижу набор каких-то металлических штучек и бельевых прищепок. Прищепки? Я беру в руки крупное металлическое изделие, похожее на зажим.       — Генитальный зажим, — объясняет Гарри. Он обходит вокруг комода и встает рядом со мной. Я поскорее кладу зажим на место и выбираю нечто более деликатное — два маленьких зажима на цепочке. — Некоторые из них вызывают боль, но большинство предназначены для удовольствия, — бормочет он.       — Что это?       — Зажимы для сосков — для обоих.       — Обоих? Сосков?       Гарри веселится.       — Да, ведь тут два зажима, детка. Да, для обоих сосков, но это не то, что я имел в виду. Именно эти вызывают одновременно и удовольствие, и боль.       Ну и ну. Он берет у меня зажимы.       — Дай свой мизинец.       Делаю, как он сказал, и он цепляет зажим на мой мизинец. Не так уж и страшно.       — Ощущение очень интенсивное, но больше всего удовольствия и боли ты получаешь, когда их снимаешь.       Я стаскиваю зажим с пальца. Хм-м-м, возможно, это действительно приятно. При мысли об этом я ежусь.       — Эти мне нравятся, — бормочу я, и Гарри улыбается.       — Неужели, мистер Малфой?       Я робко киваю и кладу зажимы в ящик. Гарри наклоняется и вытаскивает еще парочку.       — Вот эти регулируются, — он протягивает их мне.       — Регулируются?       — Ты можешь закрутить их крепче… или нет. В зависимости от настроения.       Как он ухитряется говорить так эротично! Я сглатываю и, чтобы отвлечь его внимание, вытаскиваю нечто, похожее на нож для пиццы.       — А это что? — хмурюсь я. Мы ведь не на кухне.       — Это игольчатое колесо Вартенберга.       — Для чего?       Он забирает у меня девайс.       — Дай руку. Ладонью кверху.       Я протягиваю ему левую руку, он ласково берет ее и проводит большим пальцем по моим суставам. У меня сразу бегут мурашки по спине. Еще не было ни разу, чтобы он не вызывал во мне бурной реакции, когда моя кожа соприкасается с его. Он проводит колесом по моей ладони.       — Ай! — шипы впиваются в мою кожу — и это не столько больно, сколько щекотно.       — Теперь представь, что это колесо прикладывают к твоим сосками, — сладострастно бормочет Гарри.       Ох! Я вспыхиваю и отдергиваю руку. Мое дыхание учащается, пульс — тоже.       — Между удовольствием и болью существует тонкая грань, Драко, — мягко говорит Гарри, наклоняется и убирает колесо в ящик.       — А бельевые прищепки? — шепчу я.       — С ними можно сделать очень много, — его глаза горят.       Я нажимаю рукой на ящик, и он задвигается.       — Все? — удивляется он.       — Нет… — я выдвигаю четвертый ящик, набитый разными ремешками. Я тяну за один ремешок… оказывается, к нему прикреплен мячик.       — Круглый кляп. Чтобы ты не дергался, — говорит Гарри.       — А как же мягкий предел? — бормочу я.       — Я помню наш разговор, — отвечает он. — Но ведь ты можешь дышать. Твои зубы сжимают мячик, — забрав его из моих рук, он сжимает мячик пальцами, показывая, как во рту его сжимают зубы.       — А ты сам испробовал что-то на себе? — интересуюсь я.       Гарри замирает и глядит на меня.       — Да, испробовал.       — Чтобы приглушить свои крики?       Он закрывает глаза, и мне кажется, что он раздражен.       — Нет, его назначение не в этом.       Да?       — Речь идет о контроле, Драко. Насколько беспомощным ты себя почувствуешь, если будешь связан и не сможешь говорить? Насколько сможешь мне доверять, зная, что ты полностью в моей власти? Это я должен видеть по твоему телу и твоим реакциям, а не слышать из твоих слов. Это делает тебя более зависимым от меня, а мне дает полнейший контроль.       Я сглатываю комок в горле.       — Ты говоришь так, будто тебе этого не хватает.       — Это то, что я знаю, — бормочет он и глядит на меня серьезными, широко раскрытыми глазами. Между нами изменилась атмосфера; сейчас он словно исповедуется мне.       — Ты обладаешь властью надо мной. Ты ведь знаешь, — шепчу я.       — Правда? Ты заставляешь меня чувствовать… свою беспомощность.       — Нет! — ну Гарри… — Почему?       — Потому что ты единственный, кто действительно может причинить мне боль, — он протягивает руку и заправляет выбившуюся прядь мне за ухо.       — Ох, Гарри… это обоюдно. Если бы ты не хотел меня… — я вздрагиваю и опускаю глаза на свои дрожащие пальцы. В этом состоит еще одно мое потаенное опасение насчет нас. Если бы он не был таким… сломленным, захотел бы он меня? Я стараюсь не думать об этом.       — Меньше всего на свете я хочу причинить тебе боль. Я люблю тебя, — протягиваю руки и нежно провожу пальцами по его вискам, щекам. Он тянется навстречу моим прикосновениям, бросает мячик в ящик и обнимает меня за талию. Привлекает к себе.       — Мы закончили показ? — спрашивает он нежно и вкрадчиво и передвигает руку на мой затылок.       — А что? Что ты хочешь сделать?       Он наклоняется и нежно целует меня. Я таю в его объятьях.       — Дрей, ты сегодня едва не пострадал, — его голос звучит нежно, но с тревогой.       — И что? — спрашиваю я, наслаждаясь ощущением его руки на моей спине и его близостью. Он откидывает голову назад и хмуро смотрит на меня.       — Как это «и что»?       Я озадаченно гляжу в его милое, недовольное лицо.       — Гарри, я в порядке.       Он крепко прижимает меня.       — Когда я думаю, что могло случиться… — он утыкается лицом в мои волосы.       — Пойми, наконец, что я сильнее, чем кажусь! — горячо шепчу я в его шею, вдыхая его восхитительный запах. Нет ничего лучше на этой планете, чем быть в объятиях Гарри.       — Я знаю, что ты сильный, — спокойно соглашается Гарри. Он целует меня в макушку, а потом отпускает, к моему огромному разочарованию. И все?..       Наклонившись, я вытаскиваю из нижнего ящика еще одну игрушку. Несколько наручников, прикрепленных к планке. Я вопросительно смотрю на Гарри. У него темнеют глаза.       — Это, — говорит он, — распорка с ограничителями для щиколоток и запястий.       — Как этим пользоваться? — спрашиваю я, искренне заинтересованный.       — Тебе показать? — удивленно спрашивает он и на миг закрывает глаза.       Я смотрю на него. Когда он открывает глаза, в них горит темный огонь.       — Да, я хочу, чтобы ты показал мне. Я люблю, когда ты меня связываешь, — шепчу я.       — Ох, Драко, — бормочет он. Внезапно его лицо искажается от боли.       — Что?       — Только не здесь.       — Почему?       — Я хочу тебя в своей постели, а не здесь. Пойдем, — он берет меня за руку, хватает распорку и стремительно выходит из комнаты.       — Почему мы уходим? — оглядываюсь назад.       Гарри останавливается возле лестницы и строго смотрит на меня.       — Драко, может, ты и готов вернуться сюда, но я нет. В последний раз, когда мы были с тобой здесь, ты ушел от меня. Сколько мне раз повторять, когда ты это поймешь? — он хмурится и, отпустив меня, жестикулирует свободной рукой. — В результате изменилось все мое поведение. Радикально сдвинулся мой взгляд на жизнь. Я уже говорил тебе об этом. Вот только я не сказал тебе, что… — он замолкает, проводит рукой по волосам, подыскивая точные слова. — Я сейчас похож на выздоровевшего алкоголика, понятно? Это единственное сравнение, которое я могу привести. Зависимость снята, но я не хочу, чтобы на моем пути возникали соблазны. Я не хочу причинять тебе боль.       Он выглядит полным раскаянья, и в этот момент меня пронзает острая боль. Что я сделал для этого человека? Улучшил ли я его жизнь? Ведь он был счастлив до встречи со мной, не так ли?       — Мне невыносима даже мысль о том, что я причиню тебе боль, потому что я люблю тебя, — добавляет он, его лицо сейчас абсолютно искреннее, как у маленького мальчика, говорящего нехитрую правду.       Он совершенно простодушен, и у меня захватывает дух. Я обожаю его больше всего и больше всех на свете. Я очень люблю этого мужчину, люблю бескорыстно.       Я бросаюсь к Гарри так стремительно, что он роняет распорку, чтобы подхватить меня, и я толкаю его к стене. Обхватив его лицо ладонями, прижимаюся к его губам своими и, наслаждаясь его удивлением, всовываю свой язык ему в рот. Я стою выше его на ступеньку — наши лица сейчас на одном уровне, и меня охватывает эйфория от ощущения собственной силы. Я страстно целую его, погружаю пальцы в его волосы; я хочу трогать его, трогать всюду, но сдерживаю себя, зная о его страхе. Но мое желание все равно возрастает, горячее и тяжелое, расцветает внутри меня. Он стонет, берет меня за плечи и отталкивает.       — Хочешь, чтобы я трахнул тебя на лестнице? — бормочет он. — Смотри, я могу.       — Да, — бормочу я и не сомневаюсь, что сейчас мои глаза такие же темные, как его.       Он смотрит на меня затуманенным и тяжелым взглядом.       — Нет, я хочу тебя в моей постели, — внезапно он подхватывает меня и кладет на плечо, отчего я громко вскрикиваю, и больно шлепает меня по заду, так что я снова кричу. Спускаясь по лестнице, он нагибается и подбирает упавшую распорку.       Когда мы проходим через гостиную, из кладовки выходит Добби. Он улыбается нам, и я виновато улыбаюсь в ответ. Кажется, Гарри его даже не заметил.       В спальне он ставит меня на ноги и швыряет на кровать распорку.       — Я думаю, что ты не причинишь мне боль, — шепчу я.       — Я тоже думаю, что не причиню тебе боль, — говорит он. Обхватывает мою голову ладонями и целует меня, долго и крепко, зажигая мою и без того горячую кровь. — Я очень хочу тебя, — шепчет он возле моих губ, задыхаясь от страсти. — Ты точно хочешь меня — после сегодняшнего?       — Да. Я тоже хочу тебя. Хочу раздеть тебя, — аж пальцы зудят, так мне хочется трогать его, ласкать.       Его глаза раскрываются шире, и какую-то секунду он колеблется, вероятно, обдумывает мою просьбу.       — Ладно, — с опаской говорит он.       Я тяну руки к второй пуговице на его рубашке и слышу, как он затаил дыхание.       — Если ты не хочешь, я не буду тебя трогать, — шепчу я.       — Нет, — быстро отвечает он. — Делай, как тебе хочется. Все в порядке.       Я осторожно расстегиваю пуговицу, и мои пальцы скользят по рубашке к следующей. Его глаза широко раскрылись и сияют, губы разжались, он учащенно дышит. Как он красив, даже когда боится… потому что боится. Я расстегиваю третью пуговицу и вижу волосы на его груди.       — Мне хочется поцеловать тебя сюда, — шепчу я.       Он резко вдыхает.       — Поцеловать меня?       — Да, — шепчу я.       Он ахает, а я расстегиваю следующую пуговицу и очень медленно наклоняюсь, чтобы он увидел мои намерения. Он задерживает дыхание, замирает, и я ласково целую его мягкие волосы. Покончив с последней пуговицей, я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня, и на его лице я читаю покой и… удивление.       — Тебе уже легче, да? — шепчу я.       Он кивает, а я медленно стаскиваю рубашку с его плеч; она падает на пол.       — Что ты сделал со мной, Драко? — ласково говорит он. — Не останавливайся, ладно? — он обвивает меня руками, запускает обе руки в мои волосы и запрокидывает мою голову, открывая себе доступ к моему горлу.       Он проводит губами по моей коже, мягко покусывая. Из меня вырывается стон. Ох, я хочу этого мужчину! Мои пальцы возятся с его поясом, расстегивают пуговицу и тянут вниз молнию.       — Ох, детка, — шепчет он и целует меня за ухом. Я чувствую бедром его эрекцию. Я хочу его — хочу почувствовать его своим ртом. Делаю шаг назад и падаю на колени.       — О-о! — стонет он.       Поскорее сдергиваю вниз его брюки и боксеры, и его член упруго выскакивает на свободу. Прежде чем он успевает остановить меня, я беру его в рот, сосу что было сил, наслаждаясь его удивлением и шоком. Открыв рот, Гарри наблюдает за мной, за каждым моим движением. В его потемневших глазах я читаю плотское наслаждение. О черт. Сосу еще сильнее. Он закрывает глаза и отдается своим чувствам. Я понимаю, что делаю для него, и это приятно, очень сексуально и дарит мне невероятную свободу. Ощущение головокружительное; я не только сильный — я всемогущий.       — Черт, — шипит он и, осторожно придерживая меня за затылок, выдвигает бедра вперед и еще глубже входит в мою глотку.       О да, я хочу этого, ласкаю его языком, тяну, сосу… вновь и вновь.       — Дрей, — он хочет отстраниться.       Ну нет, я не пущу тебя, Поттер. Я хочу тебя… Крепко хватаю его за бедра, удваиваю усилия и чувствую, что он уже на грани.       — Пожалуйста, Драко, — задыхаясь, молит он. — Я сейчас кончу.       Хорошо! Он кончает в мой рот, бурно и обильно.       Он открывает свои ярко-зеленые глаза, глядит на меня сверху, а я улыбаюсь ему и облизываю губы. В ответ он ухмыляется коварно и обольстительно.       — Ого, так вот в какую игру мы играем, мистер Малфой? — он наклоняется, берет меня под мышки и ставит на ноги. Внезапно его губы накрывают мои. Он стонет.       — Я чувствую свой вкус. Ты вкуснее, — бормочет он у моих губ. Потом стягивает с меня футболку и бросает на пол, затем подхватывает меня и швыряет на кровать. Схватившись за низ штанов, резко дергает и стаскивает их одним движением. Я распростерся на его кровати совершенно голый. Жду. Хочу. Его глаза впиваются в меня. Не отводя от меня взгляда, он не спеша снимает оставшуюся одежду.       — Ты очень красивый мужчина, Драко, — заявляет он.       А-а-а… Я кокетливо наклоняю голову и лучезарно улыбаюсь.       — Ты тоже красивый мужчина, Гарри. И на вкус ты очень хорош.       С коварной ухмылкой он берется за распорку. Хватает мою левую лодыжку, быстро надевает на нее фиксатор и защелкивает на нем застежку, туго, но не слишком. Проверяет, сунув мизинец между фиксатором и лодыжкой. При этом он не отрывает от меня глаз; ему не требуется смотреть, что он делает. Хм-м… он делал это и раньше.       — Сейчас мы посмотрим, каков вы на вкус, мистер Малфой. Насколько мне помнится, вы — редкий, изысканный деликатес.       О.       Схватив мою вторую лодыжку, он быстро и ловко сковывает и ее. Мои ноги оказываются раздвинутыми на два фута.       — В этой распорке хорошо то, что ее длину можно регулировать, — бормочет он. Нажимает на что-то, толкает, и мои ноги раздвигаются еще сильнее. Ого, на три фута. Моя челюсть отвисает, я судорожно хватаю ртом воздух. Черт, это круто! Я горю страстью и жажду ее утоления.       Гарри облизывает нижнюю губу.       — Ну, Драко, сейчас мы повеселимся, — наклонившись, он берется за распорку и поворачивает ее. Я шлепаюсь на живот. Неожиданно для себя.       — Видишь, что я могу с тобой делать? — мрачно спрашивает он и опять резко поворачивает распорку; я опять оказываюсь на спине и, еле дыша, гляжу на него.       — Другие фиксаторы предназначены для запястий. Я еще подумаю. Зависит от того, будешь ты вести себя хорошо или нет       — Когда я вел себя плохо?       — Я могу назвать несколько нарушений, — нежно говорит он и проводит пальцами по моим ступням. Мне щекотно, но распорка держит меня на месте, как я ни пытаюсь увернуться от его пальцев.       — Во-первых, твой «блэкберри».       Я ахаю.       — Что ты собираешься делать?       — О, я никогда не раскрываю своих планов, — он усмехается, в глазах зажигаются озорные огоньки.       Вау. Он умопомрачительно сексуален, даже дух захватывает. Он ползет по кровати и теперь стоит на коленях между моих ног, обнаженный и великолепный, а я совсем беспомощный.       — Хм-м, вы так беззащитны, мистер Малфой, — он ведет пальцами по внутренней стороне моих ног, медленно, уверенно, делая круговые движения. И ни на секунду не отрывает глаз от моего лица. — Вот интересно, Драко, обладаешь ли ты даром предчувствия. Что я сейчас с тобой сделаю? — его тихие слова проникают прямо в самую глубокую и темную часть меня. Я извиваюсь на кровати и испускаю стоны. Его пальцы продолжают медленный путь по моим ногам, они уже миновали колени. Инстинктивно я хочу сжать ноги, но не могу.       — Помни, если тебе что-то не понравится, просто скажи мне остановиться, — воркует он. Наклонившись, целует мой живот, нежно, слегка всасывая кожу, а его руки продолжают свой медленный, мучительный для меня путь по внутренней стороне моих бедер, гладят и дразнят меня.       — Пожалуйста, Гарри, — умоляю я.       — Мистер Малфой, я обнаружил, что вы бываете безжалостным в своих любовных атаках на меня. И сейчас мне пора вернуть должок.       Вцепившись руками в одеяло, отдаюсь на его милость. Его рот постепенно движется вниз, а пальцы — прокладывают свой путь к моей дырочке. Издаю громкий стон, когда он вводит в меня, смазаные навербальной магией пальцы, и выгибаю бедра им навстречу. Гарри стонет в ответ.       — Ты не перестаешь удивлять меня, Драко. Уже такой влажный, — бормочет он, обдавая теплым дыханием волосы на моем лобке. Он проводит языком влажную дорожку по всей длине члена и берет в рот головку. Я выгибаюсь в экстазе.       О, черт!       Он начинает медленную и чувственную атаку, кружит языком вокруг головки, облизывая и посасывая ее словно леденец, не прекращая двигать пальцами внутри меня. Все это интенсивно, очень интенсивно, так как я не могу ни пошевелиться, ни сдвинуть ноги. Я лишь выгибаю спину.       — Ох, Гарри! — кричу я.       — Я знаю, детка, — шепчет он и, снимая напряжение, нежно дует на головку моего члена.       — Ах-х! Пожалуйста! — молю я.       — Назови меня по имени, — приказывает он.       — Гарри, — зову я, с трудом узнавая собственный голос — он такой высокий и нуждающийся.       — Еще.       — Гарри, Гарри, Гарри! — громко кричу я.       — Ты мой, — его голос звучит мягко и категорично. Он снова берет мой член в рот, и втянув щеки, начинает неистово сосать, с каждым движением пальцев внутри задевая простату. Спустя несколько мгновений, не выдержав такого напряжение, я кончаю, выплескиваясь в его умелый рот. Поскольку мои ноги широко раздвинуты, пароксизм длится и длится, и я теряю связь с реальностью.       Вернувшись в реальность смутно осознаю, что Гарри перевернул меня на живот.       — Сейчас мы попробуем это, детка. Если тебе не понравится или будет слишком неудобно, скажи мне, и мы остановимся.       Что? Я слишком погружен в отсветы оргазма, чтобы связно мыслить. Я уже сижу на коленях у Гарри. Как это получилось?       — Наклонись, детка, — бормочет он мне на ухо. — Прижми голову и грудь к постели.       Как в тумане, я послушно выполняю все команды. Он заводит мои руки назад и приковывает их к планке, рядом с лодыжками. Ой… Теперь мои колени торчат вперед, задница — в другую сторону, я абсолютно не защищен, целиком в его власти.       — Драко, ты выглядишь так прекрасно, — его голос полон удивления; я слышу, как рвется фольга. Он проводит пальцами от основания моего позвоночника вниз и останавливается возле дырочки.       Он обводит дырочку пальцами, и мой член дергается, медленно возвращаясь к жизни. Его действия заставляют меня стонать. Затем он спускается к моим яйцам, перебирая их пальцами.       Через считаные секунды Гарри уже грубо вторгается в меня.       — Ах! Осторожнее! — кричу я, и он сдерживает свой напор.       — Так нормально?       — Помягче… дай мне привыкнуть.       Он медленно выходит из меня и так же медленно входит, наполняя, растягивая меня, один раз, два, три — и я абсолютно беспомощен.       — Да, вот так… хорошо… двигайся… сильнее, — бормочу я, наслаждаясь его властью над собой.       Он стонет и набирает свой привычный темп. Движется, движется… без устали… вперед, внутрь, наполняя меня… и это восхитительно. Я нахожу радость в своей беспомощности, радость полной капитуляции перед ним; мне приятно сознавать, что он может раствориться во мне так, как он хочет. Что я могу позволить ему это. Он переносит меня в такие темные места, о существовании которых я даже не подозревал, и мы вместе наполняем их ослепительным светом. О да, ярчайшим, ослепительным светом.       И я взлетаю на вершину, наслаждаясь его любовью, получаю сладчайшее освобождение и снова кончаю на простыни, громко выкрикивая его имя. А он замирает, изливая в меня свое сердце и душу.       — Дрей, детка! — вскрикивает он и падает без сил рядом со мной.       Его пальцы ловко расстегивают фиксаторы, и он растирает мои лодыжки, потом — запястья. Наконец, освободив меня, Гарри заключает меня в объятья, и я уплываю куда-то, обессиленный.       Когда я снова прихожу в себя, я лежу рядом с ним, свернувшись в клубок, а он глядит на меня. Я не имею представления, сколько прошло времени.       — Я мог бы вечно смотреть, как ты спишь, Драко, — шепчет он и целует меня в лоб.       Я томно улыбаюсь и обнимаю его рукой.       — Я никогда не отпущу тебя, — нежно заявляет он и прижимает к себе.       Хм-м…       — Я и не хочу никуда уходить. Никогда не отпускай меня, — сонно бормочу я, мои тяжелые веки не желают открываться.       — Ты нужен мне, — шепчет он, но его голос уже кажется мне далекой, легкой, как эфир, частью моих снов.       Я нужен ему… нужен ему… И когда я окончательно соскальзываю в темноту, последнее, что я вижу, — мне робко улыбается маленький мальчик с зелеными глазами и грязной копной черных волос.