Фикция

— Санзу не отвечает, — глубоко вздохнула Наоки и обняла себя за плечи, прекрасно понимая, что если бы Харучиё ответил на телефонный звонок, это было бы даже удивительно после того, что случилось два дня назад. — Может, стоит дать ему время? — предложил Ран, выкуривая уже непонятно какую по счёту сигарету, облокотившись о ворота кладбища недалеко от участка под названием «Семейная могила Сано», где всего несколько часов назад появилась новая могила. Могила последнего члена этой семьи. — Он даже на похороны не пришёл, хотя не отходил от тела Майки, что чуть ли не насильно приходилось из морга тащить, — ответила девушка, надавливая на переносицу и стараясь не поддаваться эмоциям, чтобы не заплакать, пока на душе скреблись кошки больше из-за состояния Харучиё, нежели смерти их главы. — Ему нужно не время, а помощь. А он не хочет её принимать. — Санзу не появлялся? — спросил только подошедший Какучё, который выглядел ничуть не лучше их самих: бледный, с такими же темными кругами под глазами и осунувшимся лицом из-за отсутствия отдыха. К тому же из-за смерти Майки и неспособности второго номера Бонтена взять руководящую роль на себя, это бремя досталось Какучё, и неизвестно — временно или нет. — Нет, — коротко ответил Ран, глядя на Хитто, пока тот всё не мог оторваться от экрана мобильного. — А что? — Поступила новая информация о «Призраках». После смерти Такемичи, — Какучё сглотнул ком и замолчал на несколько секунд, ведь смерть друга детства всё же оставила осадок даже спустя столько лет, за которые они не виделись, — их группировка ослабла, механизм нарушился. Я подозреваю, что в верхушке было всего два человека: Такемичи и Хиро. А когда первый умер, то Такаде стало тяжело справляться со всем в одиночку, ведь он почти никому не доверяет и не может вверить бразды правления другим, вот они и ослабли. Нужно рассказать это Санзу и созвать собрание, чтобы предпринять следующие действия. — Санзу сейчас не в состоянии что либо решать, Какучё, — тяжело вздохнула Наоки и на удивление мужчин выхватила из рук Рана сигарету, сразу притянув к губам и вдохнув дым под удивлённые взгляды, но полное отсутствие комментариев с их стороны. Наоки раньше никогда не курила, и считала это обычным вредом здоровью, замаскированным под эффект плацебо, который якобы позволяет расслабиться. Но в тот момент ей было нужно хотя бы такое плацебо. — Понимаю, это тяжело, но у нас сейчас нет времени на траур, если мы хотим сохранить то, что строили годами. Нам нельзя расслабляться, иначе мы не просто упадём с вершины, но и рискуем быть уничтоженными. — Упадём с вершины, — девушка повторила фразу Какучё и натянуто усмехнулась, прикрыв глаза. Эта фраза флешбеком отразилась в её памяти, когда Хиро сбросил её с крыши, и по затылку прошлись мурашки от боли и страха из прошлого. Как бы неприятно это было вспоминать, но Наоки хотела помнить. Помнить момент своей слабости и провала, боли и горести, которую причинил Хиро, за что его хотелось убить собственными руками, но это ей уже обещал сделать Санзу почти что в романтической обстановке, когда оказался в больнице вскоре после её выхода из комы и постоянно приходил к ней в палату, ведь недели, пока она была без сознания, были для Харучиё настоящим кошмаром. А спустя совсем немного времени он снова переживал подобное, но в разы больнее, ведь теперь с крыши упал Майки, его самый близкий человек помимо Наоки, но исход был не такой сказочный, как хотелось бы. И если кома Наоки надломила его, то смерть Майки сломала. А Мочизуки хотела его починить. — Ладно, я съезжу к нему домой и постараюсь поговорить. Только не торопите и не мешайте мне. Она сделала последнюю затяжку и выкинула сигарету, после чего сразу направилась к своей машине, мысленно ругая себя за то, что едет к Харучиё по такой причине, но в то же время понимала, что уж лучше именно она расскажет это ему, и заодно ещё раз постарается утешить и поддержать. Оставалось только надеяться, что её не оттолкнут, как в тот раз.

***

Два дня назад

— Отойди от двери, немедленно! — кричал Санзу чуть ли не на весь этаж в штабе Бонтена, куда его привезла Наоки, пока он находился в прострации после увиденного и ни на что не реагировал, пока не очнулся несколько минут назад и в срочном порядке не захотел найти Майки. — Хару, успокойся и присядь, тебе нельзя никуда идти в таком состоянии! — старалась сдерживаться Наоки, понимая, что ещё чуть-чуть, и попадёт под горячую руку, хотя раньше это было чем-то из разряда фантастики. — Я. Должен. Увидеть. Майки. Где он? В светлых глазах горело пламя ярости и печали, выжигающее всё, на что падал его взгляд, но Наоки была сделана из железа и, хоть и с трудом, но выдерживала этот жар. — Он мёртв, — её нежный голос на грани дрожи прозвучал как приговор. — Что ты хочешь увидеть? — Отвечай! Санзу сорвался на крик и припечатал руку к двери недалеко от головы девушки. Она точно знала, что он не целился в неё, но автоматически вздрогнула от мимолётного испуга и успела увидеть появившуюся и тут же исчезнувшую тень сожаления на лице Харучиё. — Он в морге в больнице Бонтена. Хайтани и Какучё тоже там, — ответила Мочизуки, опустив глаза в пол, и сразу почувствовала как её взяли за плечи и отодвинули в сторону, чему она даже не стала сопротивляться. И когда Харучиё ушёл, она прислонилась спиной к стене и запрокинула голову, несколько раз тяжело вздохнув, отгоняя наваждение. — Наоки, что происходит? В кабинет зашла всё ещё ничего не понимающая Таро, которую Риндо привёз в офис, заверив, что это ненадолго, но прошло почти три часа, а ситуация так и не прояснилась, что заставляло её волноваться. — Если коротко, то это пиздец, — на лице Наоки растянулась кривая истерическая улыбка, а из зелёных всегда весёлых глаз брызнули слёзы, стирая маску позитива, которым она искрилась и заражала всех вокруг. Таро, раньше никогда не видящая подругу в таком подавленном состоянии, к тому же со слезами на глазах, без лишних слов просто заключила её в объятиях и начала гладить по волосам, а Наоки уткнулась ей в плечо и смогла дать волю эмоциям, начав плакать, больше не сдерживаясь. И это были её первые слёзы за несколько лет. Последний раз она плакала на плече Санзу, когда потеряла руку.

***

— Наоки! — Такеоми окликнул девушку в тот момент, когда её рука уже потянулась к ручке машины, чтобы открыть и сесть внутрь, но пришлось обернутся на советника Бонтена, с которым разговаривать не было ни желания ни больших моральных сил. — Что такое, Такеоми? — спросила она безразличным голосом, не убирая руки с ручки, давая понять, что хочет поскорее избавиться от его общества и уехать. — Просто хотел сказать, — мужчина отвёл взгляд в сторону и расправил плечи, стараясь принять более уверенный вид. — Позаботься о Харучиё. Ему, должно быть, очень тяжело из-за смерти Майки. У Мочизуки едва ли глаза на лоб не полезли от таких речей, и она скрестила руки под грудью, от чего Такеоми слегка напрягся. — Я в любом случае сделаю всё что в моих силах, чтобы Харучиё стало лучше, но ты его старший брат и тоже мог бы ему помочь, а не перекладывать ответственность на другого человека. — После всего того, что произошло между нами, я уже не имею на это право, — спокойно ответил он, будто ответ был заготовлен заранее. Гнев начал медленно подступать, что отражалось в трясущейся руке Наоки, которая так и хотела вмазать по противному лицу с напускной печалью и призрачным сочувствием к младшему брату, которого ломал с детства, а во взрослом возрасте относится как к абсолютно чужому человеку. — Знаешь, Такеоми, — девушка сделала несколько шагов навстречу собеседнику и смахнула невидимую пылинку с его плеча. — Кто хочет, тот ищет возможности, а кто не хочет — ищет оправдания, — подняла на него холодный как сталь взгляд, и не увидела в лице напротив ничего кроме недопонимания. Даже жалости и стыда там не было. — Тебе просто стыдно попадаться на глаза Харучиё после того, что ты с ним сделал. Это так? — Наоки, хватит, — едва ли дрогнувший тихий голос послужил более красноречивым ответом, чем сама фраза, сказанная им. — Нет, не хватит, — ответила Мочизуки и, то ли забыв, то ли проигнорировав, что перед ней советник, который был выше её в иерархии группировки, просто резко замахнулась и ударила его кулаком в челюсть, от чего Такеоми повалился на асфальт и прижал ладонь к месту удара, где определённо останется синяк. — Ты настолько слабый, что не можешь переступить через себя и поддержать собственного брата в сложный момент! А ведь он ничего плохого тебе не сделал! И вся злость, с которой она сказала эти правдивые и колющие Такеоми слова отбили его только зарождавшееся желание ответить, и он промолчал, ибо знал — она права. — Ты мне противен. Хорошо, что вы с Харучиё ни капельки не похожи. Выплюнув последнюю фразу и бросив на Акаши последний злой взгляд, Наоки села на заднее сиденье своей машины и с грохотом захлопнула дверь, от чего водитель вздрогнул от неожиданности и сделал для себя вывод, что секретаря Бонтена сейчас лучше не трогать. — Отвези меня к дому Санзу. Только быстрее, — произнесла она и добавила чуть тише, — у меня плохое предчувствие.