30 августа 1944 год
Эстель чувствовала, что лучше всё лето не возвращаться от подружек к Селвинам. Семья Лемюэля предпочла остаться в Суонси до осени, потому что отсюда было очевидно удобнее провожать маленького Мередита в Хогвартс. Эстель не могла диктовать правила в чужом доме, но Лемюэль и Ричелл доводили до бешенства одним своим существованием. Они стремились установить порядки во всём и были крайне недовольны тем, как их сын тянулся к Эстель. Сама же Ламарк купила билеты на маггловский паром, чтобы незаметно для британской власти и особенно Селвинов пересечь границу с Францией. Совершить такой трюк второй раз подряд ей бы просто так не удалось, а потому просчитывать всё пришлось до мелочей: покинуть Суонси тридцатого августа вечером и отправиться в лондонский «Дырявый котёл». Тридцать первого утром был паром. Следующий, обратный, первого на рассвете, как раз только успеть на поезд. Утром тридцатого числа Эстель взяла в руки газету, которую только что принёс филин. На французском излагалось: «Сторонники Грин-де-Вальда совершили атаку на население в южной части страны на небольшой маггловский городок. Часть домов была полностью разграблена. Две семьи жестоко убиты. Просим магглорождённых волшебников позаботиться о своих семьях и других, путём накладывания защитных заклятий на сооружения и предупреждения родственников не покидать дом без крайней необходимости» Эстель вздохнула. Ещё год и она сможет официально бороться с этими выродками. Что бы Дамблдор не говорил, зло можно победить только большим злом. Она погладила филина и скормила ему несколько совиных орешков. Им предстояло расстаться до первого сентября. Алекс согласилась принять птицу у себя без всяких вопросов. За завтраком стоял привычный для этого лета шум. Двухлетняя Поллин сидела на своём месте беспокойно и хныкала, пока её четырёхлетний брат Алвис перекладывал ей в тарелку часть своей каши. Льюис умилялся с поведения детей и искренне смеялся, когда девочка сердилась. Триси же была расстроена и измотана одновременно, пытаясь успокоить детей. Капелла облачилась в одно из своих самых любимых платьев: тёмно-зелёное, бархатное с крупной застёжкой спереди по форме, напоминающей крупную змею. Она не выносила баловство с едой, если такое могло испортить её внешний вид, а потому с самого утра поучала Триси, под безразличный взгляд Найджела и чересчур участливые Лемюэля и Ричелл. — Патриция, тебе не кажется, что нужно показать детям правильную модель поведения, — произнесла Капелла. — Они даже тебя, свою мать, не хотят слушать. Вот Ричелл… — Да ладно тебе, мам, — улыбнулся Льюис. — Они всего лишь дети. — Мы с отцом приучали вас хорошо себя вести с самого детства, — авторитетно заверила Капелла. Эстель ухмыльнулась. Она знала, что та втайне пыталась проводить что-то вроде уроков по этикету с Алвисом, но он никогда не слушался, доводя Капеллу до головной боли. — Видимо, во Франции принято так относиться к своей семье, — протянула Ричелл, косясь на Триси. Ей всегда доставляло удовольствие вставить лишнюю палку в колёса. — Ни воспитания, ни манер. Патриция только тяжелее вздохнула, помогая Поллин справиться с завтраком. Эстель прекрасно поняла тактику сестры: как можно меньше времени проводить со всей семьёй Селвинов. Она довольно часто вспоминала слова родителей ещё до помолвки о том, что Триси сбежит от них через пару дней. — Ни злословия, ни лишних рамок, — без колебаний ответила Ламарк, бросая ядовитую ухмылку. — Кое-кого неплохо было бы загнать в рамки, — скривилась Ричелл. — Принимать всяких бродяжек… — Следи за языком! — Найджел, до этого читавший последние новости в «Ежедневном пророке», не на шутку рассердился. — Кто тебе дал право так выражаться в моём доме? Ненавистная Ричелл сразу же сжалась: на неё падали сразу несколько пылающих ненавистью взглядов. Капелла и Найджел просто не переносили подобных высказываний в адрес Эстель. Однажды, ещё в двенадцать, Эст удалось узнать, что родители Найджела тоже умерли довольно рано, и ему пришлось жить со своим дядей и его женой. — Отец, ты можешь так не обращаться к моей жене хотя бы при сыне, — деловым тоном произнёс Лемюэль, косясь на светловолосого мальчика по другую сторону от жены. Мередит оторвался от еды и смотрел на взрослых. Эстель знала, что мальчик безоговорочно любит свою семью, но является добрым и искренним. — Ваш сын должен сразу уяснить, как нельзя общаться с родственниками, — ответил глава семейства. — Лемюэль, Льюис, нам пора в Министерство. Эсти, желаю тебе отличного года в Хогвартсе и выражаю надежды, что ты нас почтишь своим присутствием на Рождество. — Обещать не могу, но постараюсь, — кивнула она с озорным блеском в глазах и поднялась, чтобы напоследок обняться с Найджелом. — Эст, сдай все экзамены ЖАБА лучше Лемюэля! — сказал Льюис, обнимая Эстель и косясь на брата. После завтрака Капелла вместе с Ричелл и Триси отправились в беседку, чтобы обсудить насущные проблемы. Эстель обычно сравнивала такие разговоры с перекидыванием сплетней обо всех чистокровных семьях. Иногда ей тоже выпадала честь послушать, что же такого интересного успело произойти в стране. Но если новости даже отдалённо и боком не касались преступлений Грин-де-Вальда и его армии, то Ламарк легко засыпала под летним солнышком. Поллин и Алвис отправились поиграть на свежий воздух под неусыпным контролем домовиков. А Мередит, убедившись, что его мама занята, подбежал к Эстель. — Пойдём погоняем на мётлах, ну пожалуйста, — взмолился мальчик, растрёпывая и без того непослушные светлые волосы. — Мы же теперь увидимся только в Хогвартсе. — Это будет через день, — пожала плечами Ламарк и глянула на наручные часы. — Хотя, времени ещё навалом. — Эсти, ты самая лучшая в мире! У обоих были равные по силе мётлы последней модели, но Эстель летала быстро, талантливо, ловко заворачивала метлу и имела опыт на позициях других игроков с тренировок. Она всё лето гоняла с Мером, и мальчик постепенно перенимал манеру игры, только вот, как и положено начинающему игроку в квиддич, уставал намного быстрее. — Больше не могу, — мальчик упал на траву, пытаясь отдышаться. — Квиддич требует жертв, — Эстель легко соскочила с метлы, чувствуя себя даже лучше, чем до полётов. Но всё же решилась присоединиться к будущему первокурснику, падая на траву. — Я же тебе рассказывала, как Септ нас гоняет? — Сто раз, — фыркнул тот. — Эсти, а если я попаду не на Гриффиндор? Ты будешь со мной общаться, как сейчас? Ламарк подумала, как этот светловолосый умный и совершенно искренний мальчик попадает под влияние плохой компании слизеринцев и сморщилась. Только вот сам по себе факультет не умалял ничьи шансы стать хорошим человеком. — Конечно, — улыбнулась она. — Все Селвины будут тобой гордиться! — А ты? — Мередит сел и совершенно серьёзно посмотрел на Ламарк. — Само собой, — фыркнула она и повернула голову, встречаясь с недовольным взглядом Ричелл. — Мередит, идём. А ты, Эстель, лучше порть жизнь своим племянникам, чем моему сыну. — Мы говорили про Хогвартс, — сказал мальчик, подходя к матери. — Гриффиндорцы в этом плане не советчики, — заявила Ричелл и удалилась вместе с сыном. С племянниками Эсти, и правда, проводила куда меньше времени, чем с тем же Мером. Алвис и Поллин были совсем маленькими. Ламарк не особо любила возиться с детьми, совершенно их не понимала, а потому и не подходила почти. Лишь иногда помогала сестре с ними, когда домовики не справлялись. Вечер наступил быстро. Капелла, как и Найджел, взяла обещание появиться в мэноре на Рождество. Следом, Эстель обняла племянников и сестру. — Удачи в новом учебном году, — прошептала Триси. Эстель довольно быстро дошла до ворот и, едва вышла наружу, трансгрессировала. Совершеннолетие дарило невероятную свободу в плане перемещений. Девушка только в страшном сне могла бы представить, как умоляла бы сестру помочь ей переместиться сюда. В крайнем случае, пришлось бы учиться пользоваться британским маггловским транспортом. Погода в Лондоне часто была хуже, нежели в Суонси. Несмотря на конец августа, лил дождь. Крупные капли попадали на одежду, на лицо, на чемодан. Магглы пользовались странными приспособлениями, которые держали над собой или разделяли с близким человеком. У волшебников таких не было. Существовала лишь парочка заклятий, которые могли защитить от непогоды или высушить одежду. Применять в центре Лондона ни одно из них нельзя. Эстель торопилась к бару, где можно будет достать волшебную палочку и привести себя в человеческий вид. Сейчас ей приходилось тыльной стороной ладони убирать с лица мокрые пряди волос. Она, время от времени переходя на бег, достигла двери старого паба и ввалилась внутрь. В нос тут же дал запах сырости и алкоголя. Никто из посетителей даже не повернулся, чтобы посмотреть на неё, потому что, по большей части, паб был проходным. Множество волшебников и волшебниц заходили сюда лишь для того, чтобы пройти его насквозь и оказаться в одном из магических переулков. — Фрэнк, я бронировала комнату, — бросила Ламарк, пару раз стукнул ладонью по барной стойке. Пожилой мужчина с длинными седыми волосами развернулся от прилавка с алкоголем и бросил скучающий взгляд на Эстель. — Ага, — ответил он, ставя дорогую бутылку огневиски на стойку и разворачиваясь к ключам. — Кто прикоснётся к бутылке и пригубит — сразу узнаю. Видно, мужчины бы очень хотели подлить себе на халяву, но черт знает, что можно ждать от владельца. Эстель бы не удивилась, если бы бутылки тут не мог никто трогать, кроме самого Фрэнка. — Держи, девочка, — владелец паба бросил на стойку металлический ключ с привязанным бечевкой номером 41. — Завтра утром можешь прямо на стойку кинуть, если меня не будет. Эстель кивнула и поспешила пройти вглубь паба к крутой лестнице на верхние этажи. Судя по номеру, у неё был предпоследний, четвёртый. Комнатка пахла сыростью, была небольшая и тёмная. Эстель ненавидела тёмные комнаты. Она тут же взмахнула палочкой, чтобы раздвинуть тяжелые запылившиеся шторы. Стало светлее. Но не сильно. Будь воля Эстель, она бы никогда не остановилась в таком месте. Не знавшая бед в магическом мире Британия должна была предоставлять куда более комфортные условия для волшебников, которые её посещали. Ламарк при помощи магии убрала паутину и подошла к окну, радуясь, что хотя бы вид не на кривую маггловскую улочку, где под настроение было только слиться с компанией выпивох, а на Косой переулок. Эстель заметила двух знакомых парней с Когтеврана, которые ужинали в ресторанчике Грэмерса. Она тут же поспешила к ним, чтобы убить двух зайцев разом: поболтать с Ричардом и Игнатиусом и поужинать досыта. — Рада вас видеть, мальчики! — Ламарк села на свободное кресло за столиком. Игнатиус сдержанно кивнул. — Эсти, — лучезарно улыбнулся Ричард. — Какое приятное совпадение. Тоже покупаешь товары к школе? — Да, докупаю по мелочи, — соврала она, не желая объяснять, зачем сняла номер в «Дырявом котле». — Последнее школьное лето. — Колдер говорил, что тебя назначили старостой Хогвартса, — заметил Пруэтт. — Очень ответственная позиция, поздравляю. Вторым старостой, наверняка, назначили Тома. — Спасибо! — откликнулась Эстель. — Да, второй староста Реддл. Ричард поджал губы. — Получается, теперь мы с тобой будем проводить совсем мало времени вместе. — Теперь она будет проводить время только с Томом. Терра рассказывала в прошлом году, что иногда даже ночами приходилось проводить время в комнате для старост Хогвартса. Они будут и есть, и пить, и отчитываться за все косяки вместе. Эстель только усмехнулась. Она то уж сделала бы всё возможное, чтобы проводить с Реддлом как можно меньше времени. После её нестандартной попытки скрыться от Лемюэля, один взгляд Тома пылал неиссякаемой ненавистью. А связываться с ним, вступая в перепалку или даже в поединок, не особо то и хотелось. — Я могу сидеть с вами, — высказался Фосетт. — Да мы и вдвоём справимся, — улыбнулась Эстель. — Так, ладно, я заказываю ужин и приступаю к еде.31 августа 1944 год
Спала Эстель плохо. Сказывались сырость, отсутствие должного утепления и страх проспать паром. Уже в семь часов она вскочила и быстро собралась. Тёмно-синие брюки, облегающие бедра и талию и простая белая рубашка с рукавами-фонариками вполне могли позволить ей слиться с толпой магглов. Школьный чемодан она ещё дома превратила в сумку на ремешке, которую носили на плече. Волшебную палочку пришлось прятать в рукаве на случай нападения Армии Грин-де-Вальда. В восемь Эстель спустилась вниз, кинула ключи на барную стойку и, подозвав официантку, заказала два сырных сэндвича со стаканом сока. С едой было быстро покончено. К тому же, она оказалась значительно вкуснее, чем во многих местах, схожих по ценовой категории. Не то ли после проведённой ночи, не то ли после вкусного завтрака даже запах сырости не так чувствовался. За полчаса до парома Эстель решила выйти на улицу и трансгрессировать к пристани. Людей в пабе было не так много, но даже при этом крупный мужчина умудрился её толкнуть. Ламарк успела выставить руки вперёд и оперлась на чей-то столик. Едва поборов желание сделать мужчине замечание, она бросила взгляд на покрытый трещинами лакированный тёмно-коричневый стол и огляделась, в надежде извиниться перед посетителем, которому она сама помешала. Но никого не было. Только дымящийся чёрный кофе, начатый омлет и папка с подшитыми листами пергамента. На титульной странице значилось: «Дело Министерства Магии Французской Республики № 1941-7-551. София Жансен». В груди неприятно кольнуло. Та, самая сокровенная тайна, которую Эстель до боли не хотела никому рассказывать. Одиннадцатое июля навек отпечаталось в её памяти, став последним столпом ненависти к Грин-де-Вальду и его сторонникам. Она видела убийство своей лучшей подруги. Она видела даже сейчас перед глазами вспышку зелёного света, озарившую когда-то светлую уютную гостиную. В папке лежала небольшая открытка с маггловским городком. Скорее всего, владелец дела использовал ту как закладку. Надпись на открытке гласила «Литтл-Хэнглтон». Плохо отдавая себе отчёт, Эстель схватила папку, мигом вылетела на улицу и, бросив последний взгляд на открытку, трансгрессировала в то самое место. Ей нужно было найти хоть кого-то, зацепиться за любой факт. Кто посмел читать это дело, кто посмел привезти его в Британию. Любой волшебник мог бы быть ключом. До парома ещё было время, нужно хотя бы попытаться. Эстель открыла глаза в незнакомом месте. Она остановилась в конце небольшой улицы, между домом богатой по местным меркам семьи и извилистой дорогой в горку. Она сразу же оглядела ближайшую улицу, бросила взгляд на холмы и замерла. По дороге в сторону Литтл-Хэнглтона направлялся молодой человек. Даже на таком расстоянии Эстель могла сказать, что он был определённо красив и определённо знаком. Чёртов Реддл решил ей отомстить.