Не параллельные прямые

сентябрь, 1944 год

Учиться на седьмом курсе было тяжелее всего. Именно так рассудила Эстель, когда в конце второй недели сентября ей пришла записка от директора Диппета, который поручил до конца ноября сделать что-то вроде методички по стандартным чарам, которые проходят в Хогвартсе на разных курсах. Казалось бы, этим занимаются преподаватели, никак не студенты. Но старосты Хогвартса, видимо, были связующим звеном не только в качестве блюстителей локальных нормативно-правовых актов. Так или иначе, Эстель договорилась провести вечер с Реддлом в субботу. В семь часов они должны были встретиться в закрытой комнате, предназначенной только для старост Хогвартса. — Сложный выбор между Ричардом и Томом, — глубокомысленно изрекла Нэнси, пока гриффиндорцы ждали своё сливочное пиво в «Трёх Мётлах». — Реддла можешь забрать себе, — поёжившись, ответила Эстель. — Мы с ним просто будет вместе работать. — Нам такое не по зубам, — усмехнулась Алекс. — А вот Кроккетт… Я могу ошибаться, но, скорее всего, они с Реддлом спят вместе. Эстель скривилась. Именно этой информации ей не хватало для того, чтобы провести прекрасное утро. Она передвинула пакет из «Сладкого королевства», чтобы тот не мешал официантке поставить поднос с заказом на стол, и ответила: — Больше нет сплетней в арсенале? — Почему же, — слегка обижено произнесла Нэнси, отпивая сливочное пиво. — Мне кажется, Мэй встречается с Малфоем. — Это знает уже весь Хогвартс, — ответила Джей. — Мне кажется, ещё с прошлого года. — Тогда как вам такое! — Дуглас замерла и выдала. — У сестры Абраксаса свадьба зимой. Говорят, туда пригласят самые знаменитые и богатые семьи. А мне так бы хотелось там побывать… Эстель нисколько не сомневалась, что Селвинам снова вышлют приглашения. Капелла опять напишет Ламарк, что ей нужно привыкать к светским мероприятиям, что нельзя больше идти на поводу у своих детских капризов. — А кто жених? — спросила Джейма. — Алекс, вашу семью могут позвать. Покажешь нам потом парочку колдографий? — Свадьба с Гринграссом. Кузеном девчонки, которая сейчас староста на Слизерине, не помню на каком курсе, — со знанием дела сказала Нэнси. Эстель напрягла память. Шестикурсницу звали точно по-другому, на седьмом курсе старостой так и осталась Кроккетт. Значит, кузина Гринграсса — пятикурсница. Получается, один из новых друзей Мередита с такой же фамилией — её родной брат. — Едва ли нас пригласят, — вздохнула Чепмен. — Но, я думаю, что он красивый. Девочки, только представьте, всего через год мы уже не посидим в Хогсмиде. Мы тоже, возможно, будем искать женихов. Девочки мечтательно вздохнули, а Эстель тряхнула головой. Через год она планировала сражаться с Армией Грин-де-Вальда, но никак не бегать за мальчишками. Ей было жаль сестру. Та, пусть и при помощи фамилии, но занимала хорошую должность в Министерстве. А потом что? Помолвка с Льюисом, дети и вечное недовольство со стороны Капеллы и тем более Ричелл. Для Эстель именно так и выглядела испорченная жизнь. Семикурсницы закончили со сливочным пивом и направились к замку под разговоры об учёбе. Всё-таки, седьмой курс был последним рубежом перед взрослой жизнью и задавали им ровно столько, чтобы приспособиться к тяжелому рутинному труду. Даже в выходные сложно было думать о чём-то другом, кроме трёх свитков, которые предстояло написать. А Эстель нужно было держать в голове ещё и методичку. Около входа в замок Ламарк заметила Мередита с его друзьями. Они сидели около Чёрного озера и о чём-то увлечённо болтали. Она бы так и прошла мимо, если бы мальчик не заметил её и не стал махать. — Девочки, там, кажется, Ричард, — без зазрения совести соврала Эстель. — Подойду к нему. Алекс, Нэнси и Джей не заметили подвоха. Они понимающе кивнули, начали подниматься по каменным ступеням в замок, и, как только те скрылись из виду, Эстель направилась к Мередиту и его друзьям. Мер тут же вскочил и обнял её, а двое его друзей поздоровались. — Ты идёшь из Хогсмида? — спросил Тирн. — У нас все за завтраком об этом только и говорили. — Ага, — кивнула Эстель. — Сливочное пиво с каждым годом всё вкуснее. Тирн тяжело вздохнул, да и третий мальчик, ещё один Гринграсс, удручённо опустил голову. — Вообще, я принесла немного сладостей Меру… — протянула Ламарк, видя как печаль в глазах первокурсников сменяется заинтересованностью. — Если он с вами поделится, то вы тоже их попробуете. Эстель протянула нежно-голубой бумажный пакет с движущимися снежинками и кристаллами льда Мередиту. Тот довольно улыбнулся. — Вау! — произнёс мальчик, заглядывая внутрь, и поспешил показать содержимое друзьям. — Я уже говорил, что ты лучшая? До семи часов вечера Эстель честно успела закончить свиток по трансфигурации и приступить к написанию ещё одного, по зельеварению. Так как она старалась закончить быстрее, кисть страшно болела от напряжения, а в глазах рябило после изученных строчек учебников. В субботу вечером было бы неплохо потренироваться перед первым матчем по квиддичу с Когтевраном или хотя бы просто отдохнуть как остальные ребята. Но её участь на сегодня — изучать ещё тонну литературы вместе с Реддлом. Во всём крыле, где находилась комната для старост Хогвартса, было пусто. По обе стороны длинного коридора, если и находились какие-то помещения, то кабинеты со сложенными партами, какими никто не пользовался уже лет так пятьдесят, или же помещения для персонала. По иронии судьбы, тоже заброшенные. Сама комната для старост представляла собой квадратное помещение с круглой площадкой по центру, на которой располагался довольно большой круглый стол с двумя стульями на противоположенных концах. Ещё в первый раз Эстель подумала, что даже если оба старосты залезут на сам стол, проблематично будет разговаривать из-за расстояния. Только вот она сама не собиралась говорить с Реддлом. По краям комнаты, за пределами круга располагалась ступенька и площадка, на которой стояли два чёрных кожаных дивана друг напротив друга. Через всю комнату. По центру, напротив входа, был огромный камин. На круглом столе уже лежали книги за первый и второй курс по разным дисциплинам. Их Эстель и Том позаимствовали в библиотеке, как только услышали просьбу директора. Даже эта часть учебников выглядела угнетающе. Эстель сомневалась, что они смогут в соответствии с планом разобрать их до конца сентября. Ламарк ненавидела тёмные помещения. Она взмахнула палочкой, и мрачная тёмно-коричневая стена в стороне, где она планировала заниматься работой старосты школы ближайший год, окрасилась в белый, а диван — из чёрного в тёмно-серый. Поскольку Реддла ещё не было, Эстель посчитала нужным разделить учебники за первый курс сама. Себе взяла Астрономию, Заклинания, ЗоТи и Зельеварение. Тому же взмахом волшебной палочки оставила возле книг обрывок пергамента с отведёнными дисциплинами «История магии, Травология, Трансфигурация, Полёты на мётлах». Она сразу же села на свою половину комнаты и принялась изучать Астрономию. Здесь информация была в основном о созвездиях и минимум заклинаний, а потому работа казалась не такой выматывающей, как с другими дисциплинами. Реддл зашёл молча и сразу же принял к сведению содержимое записки. Он взял оставшиеся на столе книги за первый курс и направился к другой стене. Когда Эстель достигла середины учебника, глаза жутко устали, и желудок напоминал про пропущенный ужин в усиленном режиме. Большие настенные часы над камином показывали около десяти часов вечера, но Ламарк прекрасно понимала, что не закончит этот учебник до отбоя. Теперь она в полной мере ощутила слова Игнатиуса, что старостам Хогвартса иногда приходится даже проводить ночь, занимаясь работой. Ещё через полчаса Эстель не выдержала. Она решила немного отдохнуть, пока пройдёт на кухню за парочкой сэндвичей и каким-нибудь напитком. Реддл даже не поднял голову, когда Ламарк прошла к выходу и скрылась за дверью. Коридоры замка были пусты, студенты старались не ходить после отбоя, чтобы не схлопотать отработки или не потерять драгоценные баллы. Даже приведения не летали, а обычное перешёптывание портретов затихло. Эстель спустилась в подземелья, освещая себе путь палочкой, и дошла до натюрморта с фруктами. Далеко не всем студентам было известно месторасположение кухни, а потому Ламарк несколько раз оглянулась по сторонам, прежде чем пощекотать грушу. Раздался смех, и в стене появилась зелёная ручка. Эстель опустила ту вниз и зашла на кухню. Первый раз она сюда попала на втором курсе. После тяжёлой учебной недели, полной отработок за существующие наказания, Эстель, Алекс и Мэй чувствовали себя выжатыми, словно лимон. Тогда Колдер и Септ привели девочек сюда, чтобы помочь прийти в себя после чистки кубков предыдущих учеников и двух свитков по ЗоТи. С тех пор ничего не изменилось, всё то же светлое помещение, по которому расставлены огромные столы, ломящиеся от еды. И, конечно, домовые эльфы, без которых данный механизм попросту бы не работал. — Добрый вечер, — поздоровалась Эст. — Можно мне пару сэндвичей и воды. С собой, пожалуйста. — Да, конечно. Единственный оставшийся в столь поздний час эльф засуетился и уже через пару минут скорее приятного ожидания на блюдце лежали два сэндвича с куриной грудкой, а рядом стоял наполненный до краёв стакан воды. — Большое спасибо, — улыбнулась Эстель. — Я занесу вам потом посуду. — Не стоит, — ответил эльф. — Мы потом можем отыскать её в любой части Хогвартса. — Она будет в комнате старост, — уходя, сказала Ламарк. Обратный путь казался намного короче. Эстель даже старалась замедлить шаг, потому что понимала: как только она дойдёт до комнаты, придётся снова листать учебник и выписывать заклинания. Оказавшись в крыле, где располагался кабинет для старост Хогвартса, Эстель услышала приглушенные голоса и немного притормозила. — Том, прости меня, я только хотел показать ему силу чистокровных… — Ламарк бы всегда узнала голос Мальсибера. Это была вторая по счёту семья в магическом мире, к которой Эстель испытала полноценную неприязнь. — Заткнись! — холодно ответил Реддл. — Я предупреждал, что в этом году ни одно из наших имен не должно быть упомянуто в негативном ключе. Ты вообще слушал меня? — Да, — виновато ответил Мальсибер. — Просто да? — из слов Реддла сочился яд. — Да, милорд, — раздалось слегка трусливо. На этих словах Эстель замерла, не понимая, шутка ли это всё. Как мальчишку, её ровесника, кто-то может называть лордом? У кого-то было явно не всё хорошо с головой или же Том принадлежал к высшей британской аристократии. — Так бы сразу. Если впредь захочешь кого-нибудь покалечить, то делай это вне стен школы. — Слушаюсь, милорд. Эстель было даже думать противно про то, что кто-то так просто разрешает «калечить» невиновных. Простых людей с улицы. Это было высшей степенью презрения к окружающим и такое, как бы Дамблдор не верил в светлое, лечилось не любовью, а отменной порцией негатива. Ни один человек на память Ламарк не исправлялся сам по себе. В коридоре послышались шаги, и Эстель двинулась навстречу, не желая быть пойманной за подслушиванием. На уходящего Мальсибера она наткнулась почти сразу же. Он выглядел виноватым и несколько испуганным. Даже когда скользнул взглядом по Эстель, быстро опустил голову и пошёл только быстрее. Том стоял у входа в кабинет, провожая Мальсибера взглядом. Он никак не отреагировал на появление Ламарк, надеясь не то ли на то, что она не слышала их разговор, не то ли на устные договорённости о полном игнорировании друг друга. Эстель заняла место на диване и принялась поглощать сэндвичи, параллельно обдумывая какой фарс ей минутами ранее довелось услышать. Английские снобы на её памяти ещё никогда не называли других волшебников, используя «милорд». Том явно имел большую власть в кругу сверстников. К тому же, Реддл настолько безразлично бросил, что можно делать с другими студентами всё, что они захотят, за пределами школы. Очевидно, Реддлу просто нужен был покой и мирное прикрытие на последнем году обучения. Только вот для чего? В нём определённо было что-то до мерзости тёмное. Эстель всё ещё помнила про дело Софи, за какое испытывала к Реддлу сильнейшее презрение. Ей нужны были время и возможность пристально наблюдать за слизеринцем. После поимки его сообщника и поступления в Аврорат, можно было дожать и Реддла, заставить его ответить за все отвратительные дела. — Gredin, — едва различимо прошептала Эстель, снова утыкаясь в книгу по Астрономии за первый курс. Но Реддл услышал. Он поднял голову и принялся сверлить взглядом Ламарк. Она была уверена, что ещё немного и тот решить прочесть её мысли. Это забавило и злило одновременно. — У тебя есть вопрос ко мне? — минут через десять Эстель не выдержала и обратилась к Реддлу. — Что ты сказала до этого? Я не понимаю французский, — спокойно ответил тот. — Мысли вслух, — она пожала плечами. Том больше ничего не говорил. Но Эстель совершенно не могла сосредоточиться на учебнике по Астрономии, память то и дело возвращала её к подслушанному разговору. — Почему Мальсибер назвал тебя милорд? — спросила она, снова отрываясь от учебника. — Так ты слышала… — протянул Реддл с угрожающей ноткой в голосе. На секунду Ламарк даже подумала, что он вместо ответа снова попытается испытать на ней тёмную магию. Он достал палочку и начал крутить в руке. — Собираешься донести своему любимому Дамблдору на Мальсибера? — Следовало бы, — безразлично пожала плечами Эстель. — Но у нас же, вроде как, перемирие, забыл? Том удовлетворённо кивнул. — Милорд… Так Мальсибер ко мне обращается, потому что уважает. Эстель снова уткнулась в учебник. Похоже, для Реддла слова уважать и бояться были на одной ступени, синонимами. Она бы совсем не удивилась, если бы узнала, что тот считает: можно заполучить признание других лишь пугая тех. — Le garçon stupide et méchant, — прошептала она снова и на вопросительный взгляд Реддла добавила. — Мысли вслух.