декабрь, 1944 год
Пейзажи за окном сменились городскими, Хогвартс-экспресс с минуты на минуту должен был прибыть к платформе в Лондоне. Эстель облокотилась на небольшой откидной столик и с любопытством изучала Реддла, обдумывая, какие важные дела ему предстоит обговорить с дядей Кроккетт. Очередная подстава? Существует ещё одна копия дела Софи? Ламарк готова была отправиться на свадьбу вместе с Селвинами и подслушать разговор. Она считала, что это и есть разгадка. Том перечитывал уже около часа одну и ту же строчку, потому что мысли не давали покоя. Ламарк была слишком тихой: приходилось даже бросать опасливый взгляд на запястье, проверяя, действует ли данное обещание. Пока действовало. Ему очень хотелось прочесть мысли гриффиндорки снова, чтобы убедиться в своей безопасности. После прошлого неудачного выпада с легилименцией он учился атаковать невербально вместе с Абраксасом. Начало получаться, но недостаточно, чтобы затевать потасовку в поезде. Недостаточно, чтобы вообще суметь выцепить нужные воспоминания, а не налететь на самые яркие, как в прошлый раз. Поезд остановился. Эстель сразу же поднялась и поспешила натянуть тёплую мантию поверх школьной формы. Открывать двери они должны были в установленном порядке: Том нечетные, Эстель чётные. В лицо дул холодный ветер. Он же растрёпывал светлые волосы и заставлял мёрзнуть пальцы. Эстель даже не подумала, что открывать двери при посадке и высадке студентов — обязанность старост, которую придётся исполнять в приличный минус на градуснике. И даже не вспомнила про металлические ручки, за которые было так неприятно браться ещё осенью. Ламарк дёрнула на себя очередную дверь, всего третью, приложив немало сил. Платформа была скользкой: неаккуратно подойдёшь к вагону и рискуешь нырнуть прямо под гудящий поезд. — Вот ваш чемодан, — раздался где-то в толпе студентов и родителей слащавый голос Реддла. Пока она здесь мучилась с погодными условиями и дверьми поезда, слизеринец уже подлизывался к кому-то. — Спасибо, молодой человек, — раздалось в ответ. Тут уже Эстель вынуждена была обернуться, чтобы проверить собственные безумные фантазии. И точно! Улыбающийся Реддл оставил чемодан возле Капеллы Селвин и Мера. Ламарк ощутила, как внутри вскипает странная смесь злости, обиды и недоверия. Убийца не должен был втираться в доверие к тем, кто был ей семьёй хотя бы в половину. А потому: — Реддл, надеешься, я открою за тебя все вагоны? Она успела отвернуться и пойти дальше до того, как Капелла обратит на выпад внимание и прокомментирует это. Том вроде бы двинулся следом. Двери закрывать тоже пришлось старостам. Именно поэтому Эстель выходила с вокзала после того, как родители и студенты Хогвартса покинули платформу. Людей было много: кто-то спешил в Лондон на работу, кто-то ехал загород. Разглядеть в толпе Селвинов и Гринграссов было тяжёлой задачей, пока не раздался голос Капеллы: — Эсти, иди сюда. Мы тебя ждали. Миссис Селвин с аккуратным тугим пучком на голове в тёмно-зелёном классическом костюме с юбкой ниже колен стояла поодаль от входа в компании другой женщины примерно того же возраста. Чёрная бархатная мантия Капеллы смотрелась довольно странно для маггловского мира, как и туфли, а вот сумка вполне бы подошла в гардероб какой-нибудь уважающей себя даме, что не владела магией. Эстель в один миг ощутила острое желание трансгрессировать прямо в эту секунду. Столько лет ей удавалось избегать представителей чистокровных семейств, чтобы вот так просчитаться на седьмом курсе. Натянув самую дружелюбную улыбку, на какую только была способна, Ламарк подошла к волшебницам. Только теперь в поле зрения попали ещё и Мередит со своим другом-слизеринцем, а также староста-пятикурсница, которая, впрочем, с первокурсниками не болтала. — Добрый день! — поздоровалась Эстель с незнакомкой, пока обнимала Капеллу. — Добрый! — женщина улыбнулась. — Капелла, разве эта юная особа не является старостой школы? Видела, как она открывала двери поезда. Та удовлетворённо кивнула. — Совершенно верно. Ах да, Эсти, это Аманда Гринграсс, мама Дионна, — Эстель напряглась, пытаясь вспомнить, где уже слышала это имя, пока Капелла продолжила. — А это Эстель, она мне как дочь. — Приятно познакомиться! — сориентировалась Ламарк, поглядывая на женщину, а затем на пятикурсницу Клэрис. Ну конечно, Дионн, наверняка, был женихом сестры Абраксаса. — Мне тоже, — просияла Аманда. — Капелла так много нам о тебе рассказывала, только возможности познакомиться никак не было. Будем ждать тебя на свадьбе Дионна через несколько дней. Ты же не откажешь? — Конечно, — конечно Эстель собиралась отказать, используя один из копилки своих обычных трюков. Или же после разговора Тома с Эммой вариант был сложнее: проникнуть на мероприятие с Селвинами, а потом весь вечер преследовать Реддла под дезиллюминационными чарами. Теперь отпадал и он. Ей всё равно придётся поздороваться, минимум с Гринграссами. — Вот и славно! Надеюсь, нам удастся там поболтать! Капелла обнялась с Амандой. Гринграсс взяла за руки пятикурсницу и первокурсника, а после они трансгрессировали.***
Принимать решение нужно было быстро. Эстель взвесила все «за» и «против», после чего уже полчаса сидела возле окна, сочиняя речи Саманте и Алекс. В рождественское утро в мэноре было особенно шумно: раздавались крики детей, строгие возгласы Найджела, споры Лемюэля и Льюиса. Сосредоточиться было почти нереально, но до завтрака оставалось каких-то десять минут, к этому времени патронусы уже должны были взмыть в воздух. Мысли не были простыми, тяжело изложить весь гениальный план в двух или даже пяти предложениях, чтобы речь была чёткой, понятной и структурированной. Раздался стук в дверь. — Ага, — буркнула Эстель, так и оставаясь сидеть в прежней позе, поджав ноги под себя и отвернувшись к окну. — Что делаешь? — раздался голос Мередита. Он подошёл к окну и подтянулся на подоконник. — Сочиняю сообщения подругам, — ответила Ламарк. — Почему не идёшь распечатывать подарки? — Бабушка сказала после обеда, — он сонно протёр глаза и ещё раз бросил взгляд на пустой пергамент на столе. — Много писать? — Много смысла, но как лучше выразить — не знаю, — призналась Эстель, тяжело вздыхая. — Проще было бы сказать лично… — Так скажи, ты же уже можешь трансгрессировать, — нахмурился Мер, отворачиваясь к окну. И это было выходом. Позвать Саманту и Алекс на главную площадь Суонси и посвятить их в гениальный план устно было бы куда легче, чем сейчас сочинять текст. Эстель взмахнула палочкой, проговаривая про себя призыв патронуса и просьбу о встречи: «Графство Гламорган, город Суонси, центральная площадь, через пять дней 19:00. Возьми одежду к свадьбе». Из палочки вылетела дымка синего цвета, на ходу делясь на двух полупрозрачных орлов. Они одновременно расправили крылья и, как свойственно бестелесным сущностям, вылетели сквозь закрытое окно. — Вау! Это же говорящий патронус, — Мер так и застыл, разглядывая удаляющихся птиц. — Это проходят на седьмом курсе? Эстель отрицательно качнула головой. — Не проходят, мало у кого он получается телесным, да и получается вообще. Сама Ламарк была поклонницей своего декана в плане магического потенциала, читала о нём заметки в книгах и журналах, а в конце пятого курса решила подойти сама и поинтересоваться, как же заставить патронуса разговаривать. К тому моменту её собственными усилиями в течение учебного года из палочки вырывалось лишь довольно большое серебристое облако. — Как же тогда научиться такой магии? — поинтересовался Мер. — Я научу тебя позже, обещаю, — улыбнулась Ламарк. — Ладно, идём на завтрак, пока нас не прибили. На первом этаже было темно и мрачно. Даже рождественская ель, на которой светились магические огоньки и переливались игрушки, не смогла бы создать тёплой домашней атмосферы, как была когда-то в родной Франции. Иногда Эстель хотелось спросить у сестры, чувствует ли та то же самое или уже привыкла к мэнору Селвинов. Ламарк заняла своё привычное место, ожидая, пока эльфы подадут угощения. Ричелл рассказывала о покупках к свадьбе громко, чтобы слышно было всем присутствующим, но Эстель не слушала, пока не прозвучало её собственное имя: — Думаю, нашей Эстель тоже пора искать жениха. Я на седьмом курсе была уже помолвлена. Эст скривилась, сдерживаясь, чтобы не ляпнуть о её желании вернуться во Францию, не оставляя никаких связей здесь. Даже если бы она и не уезжала, нет ничего глупее, чем связать себя по рукам и ногам, не увидев жизнь. — Хорошая мысль, — довольно откликнулась Капелла. Конечно, общество английских снобов бы положительно восприняло данную идею. — У тебя есть кто-нибудь на примете, Эсти? Ламарк тяжело вздохнула и бросила на сестру взгляд, полный отчаяния. Уж кто-кто, а та должна была встать на её сторону, хотя бы потому, что сама Эстель всегда её поддерживала. — Я согласна, — неуверенно протянула Триси. — Эст, ты уже взрослая… — Я собираюсь строить карьеру! — отрезала Ламарк. — Если кто-то хочет со мной поругаться, то я прямо сейчас выхожу из-за стола. Глазки Ричелл блеснули. Для неё и Лемюэля, можно поспорить, ссора семьи с Эстель была бы настоящим подарком. Ламарк оглядела остальных: Мер и Триси замерли в ожидании, Льюис косился на брата и его жену с явным неодобрением, Капелла поджала губы, и Найджел, оторвавшись от утренней чашки кофе, наконец изрёк: — Нет ничего плохого в карьере, никто из вас же не осуждал за это Льюиса. А Эсти имеет полное право распоряжаться собственной жизнью, и мы её обязаны поддержать. Эстель благодарно улыбнулась. Найджел не был похож на её родного отца: слишком холодный, лишенный ардоровской горячности и любви к тому, чтобы рубить с плеча, никогда не встанет на сторону маггла или волшебника, у которого семья без способностей к магии. Но именно Найджел чаще всего протягивал руку Эстель здесь, в Британии. А она это ценила.январь, 1945 год
Вечером оговоренного дня Эстель спускалась на ужин, мысленно прокручивая, что сказать Селвинам. По её плану Саманта и Алекс должны были остаться здесь на ночь, а утром вместе с ними трансгрессировать на свадьбу. Эстель собиралась обыграть всех: сказать, что пришла сюда вместе с Трэверс, а Селвинов избегать по возможности. Ела Ламарк слишком медленно. Она вынужденно растягивала приём пищи, захватывая вилкой по одной макаронине за раз, наблюдая, как убегает Мередит, удаляется сестра с племянниками, Ричелл и Лемюэль отправляются прогуляться в Косой переулок. Когда в столовой оставались лишь Льюис, дискутирующий с отцом о текущих министерских проблемах, и Капелла, доедающая оставшееся пирожное, Эстель собралась с духом. — Могут ли с нами на свадьбу отправиться две мои школьные подруги? Льюис удивлённо поднял голову и отреагировал первый: — Из Шармбатона? Или ты на седьмом курсе нашла общий язык, — он смешно скривился и передразнил. — С этими снобами-англичанами? — Из Хогвартса, — фыркнула Эст. — Они очень хотели попасть на свадьбу. — Эсти, ты же понимаешь, что мы не можем взять всяких… — начала Капелла. — Они обе чистокровные. Алексия Чепмен и Саманта Трэверс. — А Трэверсы разве не… — протянул Льюис. — Хотя бы не грязнокровки, — выдохнула миссис Селвин, заправляя прядь волос за ухо. — Найджел, ты согласен? — Как я понимаю, нас уже ставят перед фактом, верно, Эсти? — спокойно спросил он. — Что же, хоть я и недолюбливаю эти семьи, но они чистокровные. Приглашай. Эстель просияла. — Мы с ними встречаемся вечером в городе, а ночевать они останутся тут! Очевидно, что Селвины бы ответили. Но Эстель не слушала. Она, как правильно подметил глава семейства, больше констатировала факт, чем спрашивала разрешение на осуществление того или иного действа. Ламарк тут же встала из-за стола и, бросив взгляд на настенные часы, отправилась к входной двери, попутно накидывая на себя маггловскую куртку, чтобы затеряться среди горожан на площади. Несмотря на стабильные плюс два, валил снег, тут же таявший под ногами или на куртке. Эстель преодолела расстояние до ворот особняка быстро, почти бегом. Как только резная калитка захлопнулась, она огляделась в поисках прохожих и трансгрессировала в один из тупиков ближе к центру города. Конечно, в пеших прогулках была своя атмосфера, но явно не в такую погоду. Теперь было желание лишь упасть на мягкий диван в одной из маггловских кофеен, чтобы испить стаканчик латте. Любовь к этому напитку привила ещё Софи во Франции, когда девочки приезжали к той на лето. Эстель села на мраморный край небольшой платформы, кутаясь в куртку. Здесь проходила масса народных гуляний, не было ничего проще, чем стать частью толпы. Достаточно лишь покачивать в такт головой и изредка подпевать хорошо известную Jingle Bells. Завидев палатки со сладостями, Ламарк подумала, что через день, если всё не разберут, надо бы сюда дойти с Мередитом. Вот он обрадуется. Да и сейчас было бы неплохо купить сладостей, в кармане всегда валялись фунтов так двадцать. Эстель поздравила полного и очень улыбчивого продавца с Новым годом, после чего взяла десять лакричных палочек, имбирного и апельсинового печенья. Тут взгляд упал на дешевые мятные леденцы, вспомнился Реддл с его непомерными амбициями и жестокостью. И без того нелюбимая мята начала ассоциироваться ещё и с ним. — Эсти? — когда Ламарк с красным бумажным пакетиком в руках собралась возвращаться на привычное место, её окликнули. Алекс в тёмно-синей длинной мантии с чемоданом, больше похожим на школьный, смотрелась среди магглов немного странно. Будто нарядилась играть пьесу или для посещения карнавала. — Не двигайся, — Эстель взмахнула палочкой аккуратно, едва заметно. На лацканах мантии появился мех, уплотнилась ткань и обнаружились три крупные пуговицы. — Ты чего? — Теперь ты больше походишь на местное население, — объяснила Ламарк. — Нужно дождаться Саманту, и зайдём в хорошую кофейню недалеко отсюда. Трэверс появилась совсем скоро и выглядела, будто трансгрессировала сразу же в подходящем для свадьбы наряде. Эстель бы так и подумала, если бы не заметила сумку из драконьей кожи на её плече. Ярко-алая мантия развевалась, периодически открывая серебристое платье с зелёными узорами, что напоминали эмблему Слизерина — змею. На голове красовалась беретка того же алого цвета, украшенная перьями феникса. Дождавшись, пока та окажется в центре толпы, Ламарк снова взмахнула палочкой, превращая мантию в пальто более сдержанных оттенков, а странную беретку в шляпку. — Что это? — всполошилась Саманта. — Вернёшь всё на свои места, когда выйдем из города, — ответила вместо приветствия Эстель. — Пойдём в кофейню. Маленькие уютные заведения в больших количествах стали в Британии открываться лишь в сорок четвёртом году, тогда-то Ламарк вместе с сестрой и начала выбираться в некоторые из них. Естественно, тайно. Иначе Капелла и Ричелл набросились бы на бедную Триси с обвинениями в промаггловской политике, если не в подмене ценностей истинных чистокровных магов. Пару раз летом Эстель удавалось сюда приводить и Мера. Он дегустировал маггловские напитки и десерты под рассказы о Париже и с тех пор мечтал однажды приехать в этот город и побывать в тех заведениях, которые описывала Эст. — Пришли. Эстель дернула за ручку красную дверь со стеклянными вставками. Раздался заливистый звон маленького золотого колокольчика. Внутри было уютно: несколько деревянных столов и стульев по краям небольшого помещения, тёплый свет электрических ламп, украшения из еловых ветвей и гирлянд с жёлтой подсветкой, снежинки ручной работы. — Нас будет трое, — Эстель улыбнулась молоденькой официантке, после чего та кивнула и проводила их за свободный столик. Сейчас бы отведать любимый французский Буш де Ноель, но и английский пудинг был весьма к месту. Эстель лишь мельком глянула в меню и тут же выдала: — Мне латте с ореховым сиропом и маленькую порцию пудинга, пожалуйста. Алекс и Саманта всё ещё увлечённо разглядывали интерьер. Если Чепмен видела электричество хотя бы у Джей и в кинотеатре, куда их возила мама той, то Трэверс вряд ли. Вообще, забавная картина: две гриффиндорки, слизеринка, все три чистокровные волшебницы и в обычном маггловском заведении. Эстель бы никогда в жизни не подумала, что приведёт в Суонси кого-то из школы, тем более Саманту Трэверс — лучшую подругу Эммы Кроккетт. — Им то же самое, — ответила Ламарк за однокурсниц. Официантка удалилась на кухню. — Что мы здесь делаем, Эст, я не очень понимаю, — Алекс вопросительно изогнула бровь. — Ты знаешь как проникнуть на свадьбу без приглашения? — Я подумываю Ноэлю и девочкам написать, что мы заболели всей семьёй, — призналась Трэверс. — Но это нужно бы сделать уже сегодня. — Мы пойдём на свадьбу. Но сначала, Саманта, обещай, будешь всем говорить, что именно ты провела меня и Алекс, — сказала Эстель. — Да я с радостью, но не понимаю… — в эту минуту официантка вернулась с подносом, на котором стояли три кружки дымящегося напитка и три небольшие тарелки с десертом из хлеба и изюма. — Спасибо! — кивнула Эстель и сразу же положила обратно на поднос деньги. — Я не понимаю, почему я вас провела, и как мы пройдём на самом деле? — продолжила Саманта, разглядывая кофе и десерт. В волшебном мире они готовились совсем по-другому. — Для этого второй пункт, — кивнула Ламарк. — Обещайте, что никогда и никому не расскажите про место и людей, которых я вам сейчас покажу, подпишите. Эстель протянула девочкам лист пергамента, на котором лимонным соком уже были приведены все условия. Чтобы завершить ритуал, нужно всего лишь получить подписи упомянутых лиц. Нечно похожее на магическое обещание, но имеет односторонний характер и не может быть разорвано даже самой владелицей до окончания срока действия. В данном случае, срок — ровно год. Алекс взяла перо и тут же поставила внизу размашистую подпись. В глазах Саманты читалось сомнение, но она проделала те же действия. — Теперь ты расскажешь, что происходит? — спросила Чепмен. — Доедайте пудинг и… — Эстель выждала паузу. — Мы кое-куда прогуляемся.