Не параллельные прямые

март, 1945 год

Больше Эстель не доводилось окунаться в не совсем приятные беседы с Реддлом. Он говорил с ней редко, будто бы они снова вернулись на пятый курс, где их пути совсем не пересекались. Лишь изредка Том напоминал, что он очень ждёт её положительного ответа по поводу вступления в сомнительное общество. Ламарк в то же время считала дни до окончания Хогвартса, и даже приближающееся ЖАБА воспринимала как приятное событие. Мередит сожалел о том, что рассказал всё Тому. Он поверил в ложь Реддла, а Эстель не стала ту развенчивать. В конце концов, что сделано — то сделано. Стрелки часов спешили, приближая Ламарк к очередной ночной прогулке по территории замка. На улице стоял март, поэтому выходить вечером на свежий воздух было не так плохо, как в морозы. Девочки уже вернулись в спальню. Нэнси рассказывала про какого-то шестикурсника, с которым начала встречаться, Алекс. А Джей читала учебник. Обычно, Ламарк старалась не ввязываться ни в какую дискуссию, чтобы не опоздать, и сегодня себе не изменяла. Она скрестила ноги на кровати и рассматривала статьи в свежем Пророке. Отвлечься, правда, помогало не сильно. Уж больно хотелось вставить и свои «пять копеек» в разговор однокурсниц. «Под влиянием общественного мнения Министерство магии не допустит, чтобы подобный закон…» — А ещё мы с ним договорились… — звучал голос Нэнси. «Блэки, как один из наших стейкхолдеров, могут высказывать своё мнение по данному происшествию…» — И что он? — восторженно вздохнула Алекс. Краем глаза Эстель заметила, что Джей тоже отвлекается на разговор соседок. «Министр заявил, что подобные случаи…» Дверь хлопнула. Раздались очень громкие шаги. Мэйрдж Шафик под удивлённые взгляды однокурсниц, крепко держась за левое предплечье, упала на собственную кровать лицом в подушку. Она периодически вздрагивала, и в воцарившейся тишине без труда можно было услышать её редкие всхлипы. — Что-то случилось? — аккуратно поинтересовалась Джейма. В прошлый раз, когда она проявила заботу, Шафик назвала её грязнокровкой. — Ничего, — выдавила Мэй и довольно громко шмыгнула носом. Эстель внимательно посмотрела на руку, которую Шафик всё ещё крепко прижимала к себе. Возможно, она поранилась или глупые слизеринцы использовали на ней собственные заклятия. Времени до выхода на дежурство было не так много, но охватывающее любопытство не позволило бы всё оставить как есть. — Если у тебя с рукой что-то серьёзное, то рекомендую сходить к мадам Помфри, — сказала Ламарк, спрыгивая с кровати и подходя ближе к Шафик. — Ничего… ничего такого… — ответила Мэй. Она прижала предплечье ещё ближе к себе. — Это не травма. — Тогда что же ещё! — воскликнула Алекс. Чепмен схватила Мэй за запястье и одним рывком выпрямила руку. В спальне образовалась давящая тишина. Все пятеро замерли, глядя на открывающуюся крупную татуировку на внутренней стороне левого предплечья Шафик. Череп, из которого, извиваясь, выползает змея, выглядел устрашающе. Сама Мэй смотрела на неё с нескрываемым отвращением, словно ту поставили против воли девушки. На лице модницы Нэнси читалась брезгливость. У Алекс была похожая гримаса. Джей замерла с выражением сочувствия. Только Эстель, глядя на странную татуировку, испытывала интерес. В её голове крутилось так много вопросов, что даже не формировался порядок, в котором хотелось их все задать. — Откуда у тебя это? — Ламарк посмотрела прямо в глаза Мэй. — Том… Том Реддл… Мэйрдж выглядела растерянной, заикалась. Произнесённое имя явно давалось ей тяжело, с немалыми усилиями. Слизеринец обладал немалым влиянием на окружающих. Эстель на секунду представила, как Реддл научился проводить новые изощренные пытки над людьми, выжигая на их коже некрасивый узор, и радуясь своим успехам. Но только вот для своеобразных издевательств подошли бы стандартные непростительные или его любимая тёмная магия, зачем так стараться? Тут явно было что-то другое. Возможно, череп со змеей служили чем-то вроде знаков отличия, подобных знаку Армии Грин-де-Вальда. — Но зачем? — спросила ошеломлённая Алекс. Она была одной из тех, кто упорно не замечал двойного дна Реддла. Мэй пожала плечами: — У мальчиков тоже такие есть. Они называют себя Вальпургиевыми рыцарями. Сегодня он посвящал в тайное общество и нас с Эммой. Ламарк прекрасно понимала, о каком обществе идёт речь. Реддл и ей предлагал вступить в него, заманивал перспективами власти и влияния в магическом сообществе. Неужели, согласись она на подобную авантюру, тоже бы получила эту уродливую кляксу на своё предплечье? Но больше всего Эстель интересовало назначение этого символа. — Как использовать эту метку? — Я не уверена… — задумчиво начала Шафик. — Она должна чесаться, когда происходят собрания. Ламарк не слышала про такие чары. Судя по лицам однокурсниц, они пребывали в похожем неведении. Оставался только один человек, кто на все сто процентов понимал, как работают подобные чары. И это Том Реддл. Эстель шла на очередное дежурство, предвкушая, как получит новую информацию. Выучит то, что она не знала. Ради этого можно даже подыграть слизеринцу. Учитывая, что подозрения с него по делу Софи сняты, он больше для неё не угроза. Даже тонкая надпись на внутренней стороне запястья остаётся теперь лишь на всякий случай, не для срочного дела. Эстель сделала ещё несколько шагов к двери в холл и замерла, услышав голоса. — Может быть, мы… — неуверенно начала девушка. — С минуты на минуту явится Ламарк! — процедил до боли знакомый голос, принадлежащий Тому Реддлу. — Будешь перед ней объясняться? Уже был отбой, она снимет с тебя баллы. Эстель про себя усмехнулась. Странно слушать, как Реддл — главное и безоговорочное зло — демонизирует её. Но и с другой стороны любопытно узнать, кто та девушка. Эмма Кроккетт? — У тебя что-то есть с ней? — вопрос неизвестной девушки послужил призывом к действию для Эстель. Она, хищно улыбнувшись, шагнула из тьмы навстречу Реддлу и его подружке. — И очень давно, какие-то проблемы? — елейным голоском пропела Ламарк, оценивающе оглядывая Антонию Белби. Надо же, когда-то она сама мечтала, чтобы эта когтевранка отстала от Ричарда и прицепилась к Тому. А теперь чувствовала странный и очень неприятный укол ревности. Лицо Реддла не выражало никаких эмоций, но в глазах плескалась растерянность. Белби казалась напряженной, должно быть, подыскивала, как лучше ответить на такой выпад. Но Эстель продолжила. Почему-то именно сейчас ей самой нужен был этот слизеринец. Самый простой ответ — она привыкла к Реддлу, пока читала с ним учебники, дежурила, готовила собрание старост. К тому же, она с ним часто пересекалась, и большинство встреч проводились с серьёзным эмоциональным окрасом. Банальная зависимость от эмоций. Ламарк подошла к слизеринцу и положила ему руку на плечо: — Том, ты можешь ей всё рассказать о наших отношениях. Глаза Антонии сверкнули: — А как же Ричард? Ответить на этот вопрос было несложно. Последние недели Эстель от него дистанцировалась. Ей совершенно не нравилось чувство вины, которое она испытывала всякий раз, отказывая в чём-то Фосетту. Он её выручил и не раз, но от отношений, основанных на сожалениях, никому не станет лучше. — В прошлом. А тебе, я смотрю, нравится всё, что нравится мне? Не будь здесь Белби, Реддл давно бы вышел из себя и, выхватив палочку, продемонстрировал бы своих успехи в применении тёмной магии. Но при ней, так ещё и в стенах замка, где висело множество портретов, он себя сдерживал. Том пристально посмотрел на Ламарк. К своему удивлению, он не чувствовал ни крупицы отвращения. Только живое любопытство и… комфорт? На его лице появилась мимолётная ухмылка. Антония поджала губы и сразу же удалилась. Эстель убрала руку с плеча Тома и, пожав плечами, двинулась к выходу. Ламарк думала о странной татуировке, пока старосты проходили возле замка, спускались к озеру, шли вдоль границы леса и подходили к воротам. Она всё гадала, как лучше спросить, разглядывая местность, с помощью света, что излучала волшебная палочка. На дорожке в Хогсмид виднелся какой-то предмет, небольшой кусок ткани, похожий на носовой платок. Ничего особенного, только вот ткань слишком светлая. Обронили явно недавно, а походов в деревню у них не было уже две недели. Ламарк наколдовала светящийся воздушный шар и запустила руку в карман собственной мантии: у старост должен быть ключ от всех дверей замка, в том числе от калитки. — Что ты делаешь? — растерялся Том. Он стоял рядом, не замечая ничего странного. — Там белый платок, — Эстель кивнула головой, поворачивая ключ. Раздался противный лязг спадающего на землю замка, скрип открывающегося прохода. Эстель легко наклонилась, подбирая железяку с земли, и смело шагнула на тропинку. — Не стоит, — Том схватил Эстель за руку чуть выше локтя. — Мы должны просто делать обход. — Ты волнуешься что ли? — серые глаза встретились с тёмно-карими, почти чёрными. В последних читалось осуждение. — Почему все гриффиндорцы такие тупые? Если там сторонники Грин-де-Вальда? Реддл злился. Очевидно, что он не боялся и даже ни капли не переживал. Просто не хотел ввязываться. — Отцепись! — Эстель тряхнула рукой и, избавившись от чужой хватки, подошла к платку. — Они бы на нас давно напали… Армия Грин-де-Вальда. — А ты знаешь? — Том с самым недовольным лицом, на какой только был способен, стоял на входе, то и дело раздраженно оглядываясь. — Было дело. Эстель аккуратно развернула платок и в свете летающего шара заметила на нём узор: золотыми нитками был вышит замок с нависающими по обе стороны деревьями, а с правой стороны, над одной из башен, красовалась буква «М». — Чёрт! — Эстель выхватила палочку, наставив в темноту, и принялась пятиться назад. Платок был оставлен на дороге. Ламарк знала этот герб. Он принадлежал семье чистокровных австрийских волшебников, которые верно служили Грин-де-Вальду на протяжении многих лет. И вряд ли их платок обронил у территории Хогвартса кто-то из профессоров или студентов. Она понимала, что совершила ужасную ошибку, открыв дверь в замок. Реддл был прав. — Куда же делась вся храбрость? — весело хмыкнул Том, наблюдая, как Эстель трясущимися руками запирает калитку. — Не прикарманила сувенир? — Это его сторонники, — Ламарк взглядом указала на забытый кусок ткани. — Ты хочешь сказать, что здесь Армия Грин-де-Вальда? — Том скептически изогнул бровь. Его поза, выражение лица, буквально всё говорило, что он насмехается над Эстель. — У тебя всё хорошо, Ламарк? — Ещё пару минут назад ты говорил то же самое, у тебя раздвоение личности? На платке был герб семьи Майр. Его знает каждый восьмилетка в Шармбатоне! — Точно, французские корни… Сестричка Патриции Селвин у нас же француженка, — Реддл уже открыто издевался. — Так испугалась обычного платка? — Не забывай, сам пару минут назад умолял меня не открывать чёртову калитку! — фыркнула Эстель. Из них двоих разумной была она и, понимая насколько всё серьёзно, готова была предпринять меры. — Так чем ты руководствовалась, когда меня не слушала? Гриффиндорской тупостью? — Реддл скрестил руки на груди, стараясь показать своё превосходство. — Кто-то в Германии прихватил как сувенир… — Может быть, мне стоит открыть калитку ещё один раз, и ты продемонстрируешь всю свою храбрость в деле, — Эстель сверкнула глазами и хлопнула себя по карману, где хранился ключ. — Что с тобой не так? То вешалась мне на шею в холле… — Прости? — Ламарк едва не задохнулась от возмущения. Самое обидное было в правдивости сказанного. Она, действительно, сама подошла к Тому и положила ему руку на плечо. К тому же, зачем-то ляпнула Белби про мнимые отношения. — Что бы ты сделала, если бы Белби не поверила в твой спектакль? — Ничего… — Ну же, мне интересно. — Ты, правда, хочешь это узнать? — А если и… Эстель усмехнулась, глядя в тёмные глаза Тома. Он убийца, владелец минимум одного крестража и просто неприятный человек. Но нельзя отрицать его привлекательность, интеллект и нельзя отрицать странное притяжение, которое Эстель чувствовала всё сильнее. Том ей не нравился, но она бы не отказалась его поцеловать. Ламарк сделала пару шагов к парню, обвила правой рукой его шею. Он просто смотрел. Не пытался вырваться, применить тёмную магию. Её мягкие губы коснулись его губ. Всего секунда, после чего его рот приоткрылся, руки переместились ей на талию. Дыхание опаляло, на сей раз без противной вездесущей мяты. Эстель немного отстранилась, перемещая взгляд на припухшие губы Тома. Только подумать, она — будущий аврор и он — убийца школьницы. — Ты, я вижу, начал поддерживать мои идеи? — она слегка улыбнулась. — Думаю, мы правильно друг друга поняли. Ничего серьёзного, — он пожал плечами, опуская руки и делая шаг назад. — Обязательно поймём, если поведаешь, что за уродливая татуировка возникла на предплечье Мэй? — Этот символ скоро будут знать все в магической Британии, — Реддл бросил так легко, словно говорил о погоде. — То самое общество. Не надумала к нам вступить? — Мой ответ, как раньше, — Эстель ядовито улыбнулась. — Такой знак не подходит моему стилю. — Вот оно как, — усмехнулся Том. — В таком случае подумай ещё, пока моё предложение остаётся в силе. Мир жесток: либо ты с нами, либо против нас. — Тогда наши пути разойдутся, Том, — Ламарк пожала плечами. — Кстати, в прямом смысле этих слов. Они уже дошли до входа в замок. Стояли друг напротив друга, вынужденные закончить диалог. — До нашей обычной развилки ещё коридор, — Том нахмурился. — Я должна зайти к Дамблдору и рассказать всё о платке. Это не шутки… — Ты всё о платке говоришь? Вдруг, его там оставил сам Дамблдор, в молодости он, говорят… — Оставь домыслы при себе! — фыркнула Эстель. — Лучше я расскажу про платок, чем завтра на школу нападут во время завтрака. — Пожалуйста, — Том закатил глаза и тут же развернулся по направлению к подземельям. Ламарк на секунду подумала отправиться в родную башню факультета, но всё же взяла себя в руки. Даже если это обычное недоразумение — молчать нельзя. В ту ночь Эстель ещё не подозревала, какая роль у находки.