Не параллельные прямые

апрель, 1945 год

Страх подкатывал к горлу вместе с тошнотой. Она знала, что рано или поздно встретится с этими людьми, мечтала о победе, строила планы. Но тут лишь холодный апрельский воздух, непроглядная тьма и белая изогнутая палочка, крепко зажатая в правой руке. На кон было поставлено не только будущее, но и жизни студентов, что мирно спали в башнях и подземельях. Ей следовало быть более сосредоточенной. Даже около часа назад… — Эстель! — из раздумий, словно из бесконечно долгого сна, её вывел голос Алекс. — Ты чего зависла? Ламарк бросила взгляд на брошенное рядом перо, даже не опущенное в чернильницу, на лист пергамента перед собой. «Исходя из вышеперечисленных фактов, борьба с тёмными искусствами затягивается. Люди не в силах объединиться, потому что каждый в другом…» Ага, она замерла, заканчивая эссе по ЗоТи. Было слишком много поводов зависнуть прямо так, в гостиной факультета, несмотря на непрекращающуюся болтовню других студентов. Самое явное — мысли из-за утреннего письма Капеллы. Речь в нём, конечно, шла о скором юбилее Найджела, на который Эстель нужно было привести с собой кавалера. Очередной повод выпендриться перед другими гостями. Кандидатура, к тому же, была не расплывчатой, а очень даже явной. Капелле уж больно понравился Том Реддл. Как оказалось, она вместе с сестрой и Ричелл даже писала о нём письма Мередиту. Только саму Эстель никто не спросил, нужен ли ей вечер в компании Реддла. Да и как ему сказать о таком нелепом приглашении на очередную вычурную вечеринку? Эстель никак не могла представить себя рядом с Реддлом на протяжении целого вечера. Желание знакомить пусть даже не кровную родню с убийцей было совсем крошечным. Ограничивалось лишь Ричелл и Лемюэлем. Кроме того, вечеринка должна была проводиться на шоссе Ниф, недалеко от Суонси, в месте, где она сама жила и живёт. Ламарк уедет работать во Францию, но будет же возвращаться. Конечно, не так часто. А что если туда вернётся и Реддл? Увидит какие-то ценности Селвинов и захочет их убить? — Снова зависаешь? — Алекс неодобрительно покосилась на подругу. — У тебя что-то случилось? — Вечеринка, — Эстель пожала плечами. — Юбилей у Найджела через пару недель. Вы с Трэверс тоже приглашены. — Мы не дадим тебе там скиснуть, если расстроилась из-за этого, — подмигнула Чепмен. — Я не из-за этого, просто… Просто, — ответила Ламарк и бросила взгляд на часы. — Скоро идти. Она встала с дивана и потянулась, ловя на себе неодобрительный взгляд Джей. — Не ходи, пожалуйста, — нахмурилась подруга. — Ты это говоришь четыре дня, — закатила глаза Ламарк. — Как видишь, и я, и даже Реддл пока живы. — Мне совершенно не нравится, что профессора не в курсе, — поддержал однокурсницу Септ. — Я тоже староста и могу пойти с вами. Остальные ребята выглядели не менее обеспокоенными. В тот вечер, когда Эстель нашла платок, она была полна решимости рассказать обо всём Дамблдору или Диппету. Но план провалился: один был на съезде Конфедерации магов в Португалии, другой — в гостях у Шармбатона на ежегодной встрече директоров. Ни один, к слову, не вернулся до сих пор. В тот вечер она и перепугала ребят до полусмерти своими рассказами о зверствах Армии Грин-де-Вальда. Маленькая оговорка: сама Эстель позабыла о страхе на следующее утро, однокурсники — помнили до сих пор. Даже решились потащить её с подробными объяснениями к Вилкост. Профессор тогда поджала губы, а затем велела Эстель и Тому остаться у неё после уроков. Расспрашивала о том, насколько ситуация может быть серьёзной. Том ответил, что платок — не больше, чем платок. Поддерживаемая утренней самоуверенностью Ламарк также гордо подняла голову и согласилась. Ситуация была признана неопасной. — Вилкост в курсе, — поправила Эстель Уизли. — Вы сами с Реддлом обрисовали всё в слишком светлых красках! — теперь уже вступился Колдер. — Меня не убили тогда и не убьют сейчас. Завтра Дамблдор вернётся, и я ему расскажу. — А если завтра… — Ой, не надо! — воскликнула Джей. — Теперь я точно не усну. Эстель закатила глаза, хватая лежавшую в свободном кресле мантию. Оставалось ещё достаточно времени, что пройти даже самым длинным путём до холла и ждать Реддла. Но покинуть гостиную хотелось всё быстрее, потому что страхи однокурсников медленно проползали в мысли, мешали ей сосредоточиться на рационализации. — Не ждите меня с дежурства, — сказала Эстель. — Мой пергамент и остальное заберите наверх, когда пойдёте спать. Ребята хотели возмутиться, но Ламарк уже не слушала. Она прошла на лестничную площадку и скрылась из вида. На этот раз Реддла пришлось ждать ей. Эстель прохаживалась по холлу, вертя в руках белую палочку и размышляя, какие заклинания она всё же помнит, чтобы противостоять Армии Грин-де-Вальда. Помнила почти все, то ли из-за усиленной подготовки к ЖАБА, то ли из-за сменяющихся настроений второго старосты. — Ты не уходила отсюда с прошлого вечера? — хмыкнул Том, подходя к ней ближе. — Мои однокурсники переживают, что Армия Грин-де-Вальда проникла на территорию замка, — пожала плечами Ламарк. — Надоело слушать. — Вот оно как. В прошлый раз, когда ты заметила платочек, от переизбытка эмоций поцеловала меня, что же будет теперь… — Не льсти себе, — фыркнула Эстель, презрительно покосившись на слизеринца. — Эти две вещи между собой никак не связаны! — Правда что ли? — Реддл откинул назад тёмные волосы. — Тогда ты настолько без ума от меня, что готова вступить в наше общество? — Уже предупреждала — не льсти себе, — Эстель скривилась и первая шагнула вниз по лестнице на улицу. Привычный люмос не спасал от беспокойства, поселившегося где-то глубоко внутри и разъедающего все рациональные доводы. Ламарк не подходила к калитке, но чувствовала, что за ней кто-то пристально наблюдает. Точно не Реддл — тот шел впереди. По дороге к Запретному лесу чувство только усиливалось. Эстель из последних сил давила в себе щекочущее желание развернуться и двинуться обратно в замок. Она пыталась сосредоточиться на других неприятных мыслях — письме Капеллы. Даже специально вглядывалась в спину Реддла, представляя, как он мог убить несчастную Миртл. Бесполезно. И тут появился луч зелёного света, прорезающий точно лезвие сгустившуюся тьму. Не на неё. Может быть, не следовало спасать убийцу-слизеринца, который не собирается останавливаться в своих явно не добрых делах. Но тело сработало на автомате: увеличенный до размеров стены камешек преградил дорогу непростительному. Том ошарашено повернулся. — Доставай палочку! — ответила Эстель на его немой вопрос, и крепче сжала рукоять своей. Она обернулась в сторону, где должен был находиться тот, кто выпустил заклятие. Недалеко от темных стволов деревьев маячила фигура. — Лунэ люмен! — крикнула она. Голубой луч вырвался из её палочки, но был отбит. — Profite des derniers instants de ta vie, idiote! — прозвучало на французском сзади. В родном языке проступал акцент, и Эстель, вспоминая неуверенные попытки отвечать детей из других стран в Шармбатоне, даже знала, какой язык является родным для нападающих. — Реддл, это немцы! — сказала она, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. Пусть только внешнее. Мужчина с тёмными длинными волосами слегка улыбался. Он был расслаблен и искренне наслаждался ситуацией. По фамильному гербу на верхнем кармане мантии легко узнавался один из Майров. Он искусно повернул палочку, и в Эстель полетел красный луч. Она отбила. Он запустил следующий: — Pas si facile, maudite fille! С другой стороны появился высокий брюнет в тёмно-фиолетовой мантии. Он непристойно облизывался и, казалось, предвкушал битву. Ламарк бы не удивилась, если бы оказалось, что именно этот мерзавец принадлежит к самым отпетым преступникам всей Европы, которые предпочитали заставлять жертву молить о смерти. Ещё одна вспышка. Они оба, запустили в неё заклятия. Щитов не достаточно, чтобы защитить себя от этих чар. Единственный выход — уворачиваться и пытаться запустить в них похожей магией. Её жёлтая вспышка в противовес двум голубым. Щит — который был прописан в заметках родителей. Но и его хватало только чтобы отпрыгнуть из зоны действия заклятий. Судя по шуму и ругани где-то за спиной, Реддл тоже сражался. Она не могла увидеть, сколько у него противников, но предполагала: двое. Зелёная, красная. Эстель плашмя упала на землю, чтобы заклятие её не зацепило. Она явно испортила мантию и ободрала руку о что-то острое, но перекатилась по грязи и атаковала. — Руптис осса! — отчаянная попытка достойно противостоять, но бесполезно. Ламарк уже приходилось испытывать подобное бессилие два раз: когда напали на Софи, и когда она очутилась во французском переулке во время наступления Грин-де-Вальда. Она знала, что этих прежних людей, ставших ныне не более чем машинами для истязания неволшебников и непокорных магов, не победить просто так. Она сама даже со своим однокурсником, Томом, сражалась с большим трудом. Зелёная — скорее всего смертельное. В противовес — поднятые магией камни, летящие в противников. Пока один превращал её усилия в пыль, второй метнул новое заклятие — красное. Сзади раздался глухой вскрик. Маг в тёмно-фиолетовой мантии поразил своего товарища, который в то время атаковал Реддла сзади. Эстель успела воспользоваться секундной заминкой громилы и без жалости сразила его любимым Руптис осса по ногам. На её устах появилась слабая улыбка. Она уклонилась от новой зелёной вспышки, отбыла летящую от громилы голубую и крикнула: — Экспеллиармус! Палочка мужчины в тёмно-фиолетовой мантии взмыла в воздух и улетела куда-то за спину Эстель. — Tu as commencé à sentir la victoire, maudite fille? — Майр взмахнул палочкой, и из неё вырвался огонь, сжигающий всё на своём пути. Эстель догадалась, что именно это заклятие называют Адским пламенем. От него нет спасения, нет контрзаклятия. Адское пламя может в одночасье испепелить даже собственного владельца, если почувствует в нём ноту слабины. Краем глаза Эстель заметила, что Том по-прежнему сражается с другим приспешником Грин-де-Вальда. Он ей не поможет. Горячий воздух. Эстель резко метнулась в сторону, уворачиваясь от огромного огненного зверя, похожего на волка. — Чёрт, Ламарк, это адское пламя? — Реддл бросил на неё мимолётный взгляд. Огненный зверь разделил слизеринца с его противником. — Да, — сдавленный голосом ответила Эст, лихорадочно соображая, через сколько секунд огненная масса развернётся и отправится назад. — Наколдуй контрзаклятие! — крикнул Реддл с долей зарождающейся паники и ещё большим раздражением. — Я его не знаю! — Меняемся! Том подскочил к Эстель и толкнул её на своё прежнее место. Она через пепел смогла разглядеть своего нового противника низкого коренастого блондина с выбритым на виске знаком Грин-де-Вальда. — Руптис осса! — тот отразил и пустил в ответ красный луч. Попал. Эстель напряглась, чтобы не подать и виду слабости. Она взглянула на руку и обнаружила большой разрез выше локтя, из которого сочилась кровь. Ламарк, стараясь держать руку напряжённой, послала сразу два луча — белый и золотой. А затем легонько коснулась головы остриём палочки и почувствовала тягучую холодную массу, распространяющуюся по тему. Она не была также искусна как Реддл, когда дело касалось атак в упор, но она блестяще пользовалась чарами невидимости и могла сражаться, поддерживая их действие на себе. — Остолбеней! Инкарцеро! — сторонник Грин-де-Вальда в ту же секунду рухнул на землю, а его тело плотно обвили верёвки. Только теперь Эстель развернулась к Майру и Реддлу. В лицо дала струя тепла. И не того, который бывает, когда забегаешь в холодную погоду в тёплое помещение, не того, когда собираешься с друзьями в гостиной вокруг камина. Кругом царили гнев и отчаяние. Огненные волк и змея сражались друг напротив, решая, кто из их хозяев первый сгорит дотла и канет в преисподнюю. Наверняка, ни Реддл, ни Майер не понимали, что они оба уже бесповоротно являются злом. При том, что на счету Реддла лишь одно убийство, а у Майра десятки или сотни. Реддл покачнулся, ненадолго теряя управление своим пламенем, и Майр этим воспользовался. Волк в один большой прыжок подлетел к змее и попытался её поглотить. — Тебе помочь? — громко спросила у Тома, видя, как он вновь восстанавливает контроль над своей магией. — Отвали! И снова покачнулся. Видно, что даже Тому Реддлу пока была под силу не вся магия и не вся сила, которой пользовались долгие годы приспешники Грин-де-Вальда. Слизеринец был напряжён. Эстель решила, что, потеряй он контроль ещё раз, волк непременно поглотит змею и обрушится на обоих студентов с удвоенной силой. Страх подкатывал к горлу вместе с тошнотой. Она знала, что рано или поздно встретится с этими людьми — Армией Грин-де-Вальда, мечтала о победе, строила планы. Но тут лишь холодный мартовский воздух, непроглядная тьма и белая изогнутая палочка, крепко зажатая в правой руке. Помощи ждать неоткуда. Сама Ламарк не более чем обыкновенная школьница, не профессиональный сотрудник Министерства. Эстель закрыла глаза, вспоминая лицо Дамблдора, и лишь подумала «На школу напала Армия Грин-де-Вальда, мы с Реддлом сражаемся, но нас надолго не хватит». — Экспекто патронум! — из палочки Ламарк вылетел окутанный голубой дымкой орёл и, взмахнув крыльями, взмыл вверх. Том покачнулся ещё раз. Гигантский огненный волк раскрыл пасть, поглощая огненную змею и увеличиваясь в масштабах. Эстель заметила, как Реддл схватил палочку, пытаясь рассечь, надвигающееся пламя. Но фактически только отступал назад, проигрывая. Она точно знала, что может остановить любого волшебника, затуманить его разум хуже, чем полчище дементоров. Запретные заклятия, которые она после случая с Софи обещала себе, клялась, не использовать, включали и его. Майр злорадно улыбнулся, наблюдая, как ни один зелёный луч Тома не в силах проникнуть сквозь пламя. — И… Волк приготовился к броску: жар, пепел, дым. Эстель зажмурилась, сняла с себя дезиллюминационное заклятие и про себя почти произнесла: — Сордис! Вокруг одна за другой появлялись вспышки — трансгрессии волшебников. Адское пламя в ту же секунду исчезло, а Майр оказался связанным на земле. Приятно осознавать, что её ужасное заклятие не успело достигнуть цели. Эстель в одном из прибывших волшебников узнала того самого аврора, который почти год назад задерживал Хагрида в гостиной Гриффиндора. — Мисс Ламарк? — мужчина повернулся к ней. — Вы очень хорошо справились для двух семикурсников. И, конечно же, ваш патронус… Он помог нам оперативно среагировать. Постепенно приходящая в себя Эстель решила не говорить, что во Франции прибыли бы точно раньше. Сейчас это было не к месту: их и без того спасли. В больничном крыле было достаточно темно. Всё огромное пространство освещалось лишь из коридора. Здесь никто и не подумал зажечь хотя бы десяток свечей. Директор Диппет и Дамблдор стояли и смотрели на обоих старост, что-то обдумывая. Мистер Шекболт — тот самый аврор — переговаривался со своими коллегами. Эстель пострадала сильнее Реддла. Школьный врач обработала небольшую царапину на его лице, а ей заклеила ссадины на локтях, коленях и наложила тугую повязку на руку выше локтя. Теперь Ламарк разглядывала, как бинты пропитывались кровью, и уже в сотый раз за этот вечер убеждалась в своей никчемности. Она не питала ложных надежд, что ей, обычной ученице, под силу на равных сражаться с матёрыми преступниками. Но такое скорое столкновение с жестокой реальностью, и что всем пришлось собраться в больничном крыле из-за неё, непременно давило. Она, как минимум, не хотела показаться жалкой, не хотела, чтобы на неё смотрели как на жертву. — Мистер Реддл, мисс Ламарк, я думаю, сегодня вы повели себя храбро, — заключил Диппет. — Мы гордимся, что наши семикурсники смогли сражаться с Армией Грин-де-Вальда. — Не стоит, сэр, — высокомерно улыбнулся Реддл. Эстель старалась даже не смотреть на него, чтобы лишний раз не напоминать себе, как она облажалась. — Это наша обязанность. Ламарк вымученно кивнула, соглашаясь. — Мы не подумали, что патрулирование территории замка может быть настолько опасно. В связи с произошедшим, мы его приостанавливаем, — утвердил директор. — Теперь, Том, можете идти. Он снова натянул пластиковую улыбку и скрылся в коридоре. Дамблдор взмахнул палочкой, ставя невидимый купол шумоподавляющего на себя, авроров, Диппета и Эстель. — Вам нужно мне сказать что-то? — спросила Ламарк, ожидая упоминания про запретное «Сордис», которое практически использовала сегодня. Мистер Шекболт прочистил гордо и начал: — Видите ли, мисс Ламарк… Во внутреннем кармане у австрийского преступника Майра мы обнаружили вашу фотографию и некоторые вводные параметры… Смотрите сами. Аврор протянул Эстель фотографию. Гриффиндорка хорошо помнила то лето. Ей было четырнадцать лет, и больше всего на свете она любила ездить во Францию с Найджелом, когда у того были командировки. Любая возможность встретиться со старыми друзьями, провести с ними хотя бы неделю, дарила силы пережить нападки Ричелл, Лемюэля и очередной долгий год в Британии. Тем летом Эстель и Софи гостили у Мелиссы. А когда всё семейство Тома отбыло в путешествие, Ламарк переехала к семейству Жансен. Ей нравилось проводить время с Софи, она мечтала остаться там с ними навсегда. Никаких правил, никакой мании о превосходстве волшебников. Даже фото, которое гриффиндорка сейчас держала в руке, было сделано на обыкновенный маггловский фотоаппарат, когда она с семьёй подруги была на лесной прогулке. Кажется, их как раз должны были проявить в день гибели Софи. — Вы думаете, что… — Совершенно верно, Эстель, — подтвердил догадки Дамблдор. — Они знали на кого нападали, это не было случайной атакой. — Мисс Ламарк, хорошо подумайте, у кого могла быть ваша фотография, и кто мог бы захотеть убить вас. Сейчас это очень важно! Когда Эстель вышла из больничного крыла и дошла до собственной спальни, первым делом она схватила чистый лист пергамента, перо и принялась неаккуратным из-за травмы почерком выводить: Дорогие Мелисса и Люси! Сегодня на территорию Хогвартса проникли приспешники Грин-де-Вальда с моей фотографией с того лета… Реддл не имеет к этому никакого отношения, что хорошо. Но, что плохо, человек, который стоит за всем этим был в старом доме Софи…