лето, 1939 год
Даже самый светлый день в этом доме казался пасмурным. Светловолосая девочка лет двенадцати вытянулась на кровати, листая потрёпанную книжку в мягком коричневом переплёте. Никто на многие мили отсюда и представить не мог, как она не любит это место. Как бы ей хотелось однажды вернуться в родной дом во Франции, встретиться с подругами. Девочки писали, как по ней скучают, но Триси запретила звать сюда их, потому что Селвины разозлятся, потому что Ламарки здесь — никто. Как бы Эстель не предпочитала Хогвартсу любимый Шармбатон, она бы многое отдала, чтобы оказаться в холодной башне замка со своими однокурсниками, которых друзьями было назвать можно лишь с большой натяжкой. Как бы Ламарк не старалась, она не могла не думать о тех своих приятелях, которых оставила во Франции и, возможно, больше никогда не увидит. Сестра говорила, что у них нет времени даже на пару дней в родном особняке. Эстель невольно вслушивалась в голоса внизу. Шум свидетельствовал о приезде старшего брата Льюиса — Лемюэля с его мерзкой женой и сыном. Мередит был ещё совсем маленький, а вот от его родителей в Рождественские каникулы она выслушала столько нелестных комментариев, что готова была сбежать прямо через распахнутую створку окна, лишь бы не сталкиваться с ними опять. Девочка перевела задумчивый взгляд в блокнот и прочитала ещё об одном заклятии, которое родители внесли сюда относительно недавно. Они и после роста по карьерной лестнице продолжали изучать новые боевые. spiritus cordis — веяние сердца (длинная формула) На деле произносится — Сордис Коллега из Конфедерации магов лично видел, как его используют бразильские авроры для задержания особо опасных преступников. В Латинской Америке долгие годы считается одним из Запретных для тех, кому не выдали специальную лицензию. Предположительно, действует как Круциатус.апрель, 1945 год
Том просыпался без будильника каждое утро. Он привык к такому распорядку дня ещё в приюте и был убеждён на все сто процентов, что дисциплина является залогом успеха. Это утро было поистине хорошим. Вчера им с Ламарк удалось убедить преподавателей и директора после трёхдневного перерыва вновь взяться за патрулирование территорий. Он понятия не имел, почему к данному занятию хочет вернуться выскочка, списывал на гриффиндорскую глупость. Сам же он часто прикрывался ночными дежурствами, чтобы прогуляться по замку до Библиотеки или той же Выручай-комнаты. Ночью, когда не шел сон, он продолжал учиться и тренироваться, чтобы не позволить никому из сверстников обойти его. Том вынужден был злиться каждый день, тратя на это уйму энергии, потому что чертову Ламарк все жалели. Было ощущение, словно она сражалась, а он сам стоял где-то в сторонке и молча наблюдал. Надежда была, что хотя бы сегодня, после нормализации ситуации со слов Диппета, всё прекратится. На протяжении нескольких дней Эстель приходилось отбиваться от однокурсников и профессоров, которые интересовались её самочувствием. Что самое обидное, вокруг Реддла не хлопотал никто. Ламарк чувствовала себя жалкой и мечтала поменяться с ним местами. Даже Селвины порывались приехать в замок с целью прояснения ситуации. Капелла грозилась забрать Эстель домой. Писал Льюис за себя и Триси, спрашивал про самочувствие. Самой долгожданной стала весточка от французских подруг. Мелисса Тома перепугалась за подругу, а Люси Санчес негодовала по поводу охраны замка. Но обе сходились на том, что Эстель нужно быть осторожной и избегать ненужного внимания. Вечером на очередное вечернее дежурство Ламарк шла из библиотеки. Однокурсники заперли бы её в спальне, если бы застали за сборами на улицу. — Пойдём, — бросила Эстель, заметив Тома в холле, и начала спускаться по ступенькам вниз. — Ты никак не хочешь прокомментировать то, что было пару дней назад? — С чего бы? — Ламарк пожала плечами, продолжая свой путь. — Они же уже признались, что прошли на территорию замка, когда сторож открыл ворота. Я здесь ни при чём. — Я не про это, — Том поравнялся с Эстель и положил ей руку на плечо, останавливая. — Мне удалось узнать, что у волшебника, что вызвал Адское пламя, была твоя фотография. Ламарк посмотрела прямо в тёмные глаза слизеринца, пытаясь отыскать хотя бы долю насмешки. Но ничего. Он не был рад тому, что её специально собирались убить, но испытывал неподдельное любопытство. — Мне интересно, — продолжил Реддл, не дождавшись ответа. — Что нужно сделать, чтобы за обычной студенткой Хогвартса прибыло четыре сторонника Грин-де-Вальда и попытались её убить? — Ты бы хотел оказаться на моём месте? Том надменно улыбнулся. Его беспокоила эта ситуация лишь одной причине: желание переманить на свою сторону, человека для чьего убийства требуются четыре взрослых опытных мага. Он хотел знать всё об этой девчонке. Жаждал её вступления в ряды Пожирателей смерти. — Нет, но очень хочу узнать твою версию. Эстель хитро сощурилась. Рассказать Реддлу о своих подозрениях на его счёт, а теперь и про неизвестную фигуру, появившуюся в истории после нападения, было бы неуместно. Слишком просто. Нельзя выкидывать все карты из рукава первому встречному человеку. Вспомнились чуть ли не ежедневные письма Капеллы с призывами позвать «второго старосту» на юбилей Найджела. Ламарк прикинула, что будет, если выдать сей неприятный факт слизеринцу в качестве условия. Если подумать, после такого она останется в выигрыше: избавится от Реддла и не исполнит бездумную просьбу миссис Селвин. — Я тебе расскажу при одном условии. Ты должен сходить со мной на юбилей Найджела Селвина через две недели. — Я бы и без того пошёл, меня уже позвал Мередит, — растянул губы в ледяной ухмылке Реддл. — Смотри, Ламарк, снова проигрываешь. Эстель скривилась. — В таком случае, расскажу, если не пойдёшь. — Вот оно как, — протянул Том. — Либо первое условие, либо я найду другой способ выманить… — Твоя прошлая попытка применить другой способ, смею напомнить, закончилась для нас обоих болезненно, — Эстель подняла вверх руку с тонкой надписью на запястье. — Тогда в чём проблема? Боишься пускать меня в свой дом? Но твоя тётушка прислала мне письмо через Мередита… Кого же мне из вас послушать? — Хорошо, — фыркнула Эстель. — Приходи, но будь добр не попадаться мне на глаза весь вечер! — Как же ты мне тогда собираешься поведать свою историю? — Никак! — Эстель ускорила шаг. — Ещё поглядим! — ухмыльнулся Том. Через несколько дней Эстель смирилась с мыслью о пребывании Реддла в доме Селвинов. И, чтобы скрасить долгие часы в компании чистокровных снобов, позвала Алекс и Саманту. Даже прошлась с Чепмен по магазинам в Хогсмиде в поисках красивого наряда, вместо коротания времени в библиотеке или спальне с очередным учебником для лучшей подготовки к ЖАБА. Себе Эстель взяла кремовое платье до колен со свободными рукавами и узким карамельным ремешком на талии. Для Алекс они выбрали шоколадное платье похожего фасона. Субботним утром обе гриффиндорки собирались в спешке, тратя всё свободное время на объяснения однокурсникам. Пришлось соврать, что Трэверс пригласила их на какой-то ужин, других бы причин не нашлось. Ламарк и рада была бы позвать других ребят в дом Селвинов, но ей не хотелось подвергать их критике чистокровных магов, которые никогда бы не поскупились на оскорбления. — Во сколько мы должны быть на месте? — спросила через плечо Алекс, пока Эсти застёгивала ей молнию на платье. — Всё начнётся в пять, — ответила Эстель и мельком бросила взгляд на настенные часы. — У нас есть ещё два часа. Ты точно не хочешь остаться на ночь? Ламарк не раз предлагала Алекс и Саманте переночевать в мэноре, а утром вместе отправиться в Хогвартс. Но девочки почему-то решили, что Селвины хотят поздний вечер и утро следующего дня провести в узком семейном кругу. Соответственно, уезжали они тем же вечером вместе с другими гостями. — Эсти, если ты так не хочешь оставаться, то давай с нами, — Алекс развернулась, положила руки на плечи подруги и посмотрела той в глаза. — Не могу, Мередита нужно будет взять с собой, а он хочет остаться, — вздохнула Ламарк. — Пусть его отец или мать трансгрессируют, — пожала плечами Чепмен. — Ты же не нянька. — Для них не имеет значения. Когда наряды, наконец, сидели хорошо, Эстель и Алекс поспешили вниз. Около ворот, откуда их должен был выпустить сторож, уже стояли Саманта и Мер. — Нам стоит поторопиться, — заметила Трэверс. — Когда мы выходили из гостиной, мои однокурсники завершали последние приготовления. Эстель представила, как Эмма Кроккетт застаёт её вместе с девочками, Мередитом и узнаёт, где она живёт. На удивление, страха не возникло. Только подумать: Ламарк столько лет оберегала всё как самую сокровенную тайну, а теперь лишь пустота. Сама гриффиндорка списывала открывшуюся безэмоциональность, на излишне утомляющий случай нападения сторонников Грин-де-Вальда. Даже на предстоящем вечере она бы с удовольствием удалилась в свою комнату, чтобы обдумать, кто может желать ей зла. Дамблдор в один из дней попросил Эстель остаться после занятий и рассказал, что думать об этом нужно вдвое серьёзнее, чем над любой другой задачей. Он призвал ученицу остановиться и оглянуться по сторонам, заметил, что кинжал в спину часто вонзает тот, от кого и вовсе не ждёшь подвоха. Проблема была в том, что Эстель подвоха ждала ото всех, кроме семьи. Ламарк взяла за руку Мередита, а вторую протянула девочкам. Выйдя за ворота Хогвартса, все четверо растворились в ночном воздухе. Первое, что почувствовала Эстель после перемещения, был солёный морской воздух. Этот дом всегда ассоциировался именно с этим запахом. Она закрыла глаза и про себя назвала адрес, наблюдая, как прямо в воздухе вырисовываются кованые ворота и появляется живая изгородь. Мередит дотронулся до руки Эстель и тихо спросил: — Ты же помнишь про подарок, который мы хотели сделать дедушке? Подготовим его сейчас вместе? — Выпустим на мероприятии, — подмигнула Ламарк. — Мне осталось наложить несколько чар. Эстель, ступая по дорожке к дому, уже слышала шум и возню. Очевидно, Ричелл снова отчитывала домовиков, за придуманные провинности. Капелла, наверняка, ругала Триси, потому что Алвис и Поллин не слушались. В любом случае, стоило всем напомнить, что до прихода гостей около получаса. Прежде чем она успели подойти к порогу, дверь отворилась. Рассерженный Лемюэль вылетел на улицу. Его тёмно-зелёный костюм свидетельствовал о завершении приготовлений к празднику. — Сын, иди в дом, поможешь матери! А ты… — его презрительный взгляд скользнул по Эстель. — Помоги мне и Льюису на улице сделать арку до входа. Ламарк кивнула девочкам, что лучше бы им пойти в её комнату, чтобы остальные не докучали им и не доставляли неудобств. Девочки скрылись за дверью, а на улицу вышел Льюис. Не менее хмурый, чем его старший брат. — У вас что-то случилось? — повернулась к нему Ламарк. — Отец пока в Министерстве, уехал по делам. В доме кавардак, его Ричелл… — Если бы твоя дочь не пролила на её платье сок, ничего бы не случилось! — тут же вступился Лемюэль. — Она же волшебница, в чём проблема? — скривилась Эстель. Взмахнуть палочкой, и никакого следа не останется. — Тебя забыл спросить, — фыркнул мужчина и тут же повернулся к младшему брату. — Вы же оба можете сделать арку по эскизу из магазина, куда специально для этого ходили мама и Ричелл? Льюис презрительно фыркнул. Эстель неопределённо пожала плечами, а после усмешки Лемюэля неуверенно кивнула. Старший из внутреннего кармана дорогого пиджака вытянул красивый рисунок. По подписи внизу легко угадывался известный магазин в соседнем переулке от Лютного — завсегдатае место творцов. Лемюэль, Льюис и Эстель встали втроём возле крыльца дома лицом к воротам и одновременно начертили в воздухе руну. Ламарк не была уверена, что у неё получится такая подробная визуализация: пространство большое, к тому же узор очень подробный, на таких сложно сконцентрироваться, не привнося нового. Тем не менее, магия удалась. Огромная тёмная арка, оплетаемая растениями, словно тяжёлыми крупными змеями, выкованные гербы Селвинов, обилие распустившихся чёрных роз. Задумка автора и предпочтения Найджела были воплощены в жизнь. Эстель выпустила трагичный вздох: появившееся творение в совокупности с серым дождливым небом нагоняли депрессию, были совершенно не праздничным фоном. — Отлично! — кивнул Льюис. — Осталось распахнуть двери и встречать гостей. — Пусть Эстель займётся этим, — презрительно бросил Лемюэль. Эстель не любила его почти также сильно, как Ричелл, но не так часто вступала в спор. Обычно она просто закатывала глаза или продолжала делать вид, что не слышит его комментарии. — Я обещала Меру помочь с нашим подарком, и меня наверху ждут гостьи, — ответила гриффиндорка. — Тогда кто, по-твоему, займётся этой работой? — Лемюэль скривился. — Спроси у своей жены, — Эстель развернулась и ушла в дом. Праздник начался хорошо. Главное, он нравился Найджелу, который уже пару часов с начала мероприятия не переставал обсуждать важные контракты, сделки и нападения Грин-де-Вальда в Европе. Аристократы продолжали радоваться, что они происходят где-то за пределами Британии, упорно игнорируя факт о четырёх нападавших в Хогвартсе. Эстель вникала в беседу лишь раз, когда схватила за манжету Реддла, чтобы напомнить ему про правила поведения в чужих домах. — Не смей никого здесь трогать! — сквозь стиснутые зубы прошипела она. — А я и не знал, что между нами такие отношения, — пожал плечами Том. — Я думал, что пришёл сюда в качестве твоего кавалера. Эстель закатила глаза, а когда собралась с мыслями и намеревалась всё также вкрадчиво прошипеть, что слизеринец заблуждается, была окликнута Капеллой. Старшие Селвины болтали с Блэками и ещё какой-то парой. Реддл вернул на лицо стандартную пластиковую улыбку, у Эстель получилась только кислая мина, будто она только что разжевала лимон. — Это наша Эстель, — пропела Капелла. — Она нам с Найджелом, словно родная дочь. А молодой человек её кавалер — Том. Они оба старосты Хогвартса в этом году. — Быть старостами это престижно! — кивнула неизвестная дама. — Я ни сколько не сомневаюсь, что Эсти светит отличная карьера в Министерстве. Даже ставлю, что она может обогнать Лемюэля и Льюиса, — гордо высказался Найджел. — Сыновья могут расстроиться из-за таких слов, — сказал Блэк. — Им полезно, — без сомнений ответил Селвин. — Кстати, Том, чем планируешь заниматься ты? Эстель подняла взгляд на Реддла и, как бы подталкивая его к правильному ответу, с силой сжала ладонь парня. Если все тут думают, что они двое встречаются, то это ничьей репутации не повредит. Том сжал руку Эстель в ответ и с ангельской улыбкой произнёс: — Думаю, стать преподавателем по Защите от Тёмных искусств. Ламарк знала, что у него хорошо получается врать на ходу. Том не отличался человеколюбием, и работать с людьми, как она не раз замечала, ему было трудно. Куда правдивее для неё звучала бы мысль, что слизеринец собирается захватить пост Министра магии, а на важные должности назначить последователей с уродливыми татуировками. После разговора Том вернулся к Малфою и Лестрейнджу. Семья Мальсибера не была приглашена. Эстель с Реддлом больше не сталкивалась. Когда до конца мероприятия оставалось около часа, к Ламарк подошёл Мер. Они вместе спустились в подвал, чтобы завершить приготовление подарка. В тёмном сундуке лежал фолиант. Эстель попросила его достать Люси и послать ей из Таррагоны. Там описывалась африканские магические ритуалы. Стоило заметить, никакой тёмной магии. Эстель лично изучила её, прежде чем отдавать в руки Мередиту. Найджел часто упоминал, что он был в Марокко лет в двадцать, и сильнее всего ему запомнилась именно эта книга. Она содержала в себе столько защитных и целебных заклятий, что, заполучи они её к себе домой, всей семье бы ничего никогда не угрожало. Только фолиант было не достать, единственный экземпляр в Европе был завезён только полгода назад. Счастье, что коллекционер-неволшебник, не понимающий истинной природы предмета, решил его продать. — Ну что, ты готов? Я практиковалась в школе, думаю, смогу создать птицу. — Эсти, а тебе не обидно? — вдруг спросил мальчик, проводя рукой по светлым волосам. — Мер? Почему мне должно быть обидно? — насторожилась та. — Там говорят всякое… — обеспокоенно протянул он. — Твоя мама… — начала Эстель, тяжело вздыхая. Ричелл для неё уже давно не была фигурой, на которую стоит обращать внимание. — Я про Патрицию и дядю, — Мередит поднял на Ламарк полный сочувствия взгляд. — Что же они могли сказать? — Дядя сказал, что дедушка на министерскую должность, куда претендовал он сам, собирается поставить тебя… Только он говорил как-то злобно… — Наверное, тебе показалось, не бери в голову, — улыбнулась Эстель, обнимая Мера. — Мне кажется, он злится не на тебя, а потому что Патриция злится на него… Она ещё летом говорила, что ты у них отобрала французский дом. Ты не подумай, я обещал, что не расскажу тебе. Но сегодня они опять… Эстель почувствовала что-то неприятное. Сестра и без того никогда за неё не заступалась, но отобрать дом… Ламарк помнила, как Триси ей говорила положить ключи от дома на место в её и Льюиса комнату, говорила: нехорошо подлизываться к чужим родителям. Но кто же знал, что старшая всё это серьёзно и воспринимает каждую мелочь так остро. Эстель хотела верить, что сестра просто злилась, что на самом деле Триси её любит всё так же, как и в детстве. — Не обращай внимания, — Эстель подмигнула Мередиту. — Нужно торопиться с подарком, пока не разошлись все. Беги в гостиную, контролируй. Мер скрылся на лестнице. Ламарк представила ястреба — птицу с герба дома Селвинов — и едва слышно прошептала: — Авис! Возникшая тотчас в воздухе большая хищная птица сверкнула рыжим глазом и, поняв с полуслова план действий, зацепила лапами за ручки сундука, утаскивая тот наверх. Эстель отряхнулась. Она вышла из подвала, решая прогуляться по коридорам. Если Триси так неприятно, что Эсти держит ключи у себя, то та их легко отдаст. Сама летом попадёт в дом всё равно: его откроет завещанный родителями домовой эльф. Она брела через четвёртый этаж дома. В этом крыле было проще подняться на верхние уровни, чтобы дойти до своей комнаты. Из-под одной из дверей бил неяркий свет. Должно быть, кто-то забыл погасить все свечи. Здесь Селвины предпочитали хранить важные документы, потому нельзя было пускать сюда посторонних. Никто даже не знал о существовании этой комнаты, кроме проживающих в мэноре. Эстель зашла внутрь и обнаружила, что дверца одного из шкафов приоткрыта. Обычно, там хранила ценные бумаги Капелла, запирая все шкафы на ключ и накладывая заклятие, чтобы нельзя было отпереть дверцу при помощи магии. Ламарк немного замешкалась: — Гоменум ревелио! — посторонних в комнате не было или же кто-то прятался не хуже Эстель на свадьбе Малфоев. Ламарк изначально хотела закрыть дверцу, не касаясь ни одной из папок, но что-то помешало. Она приоткрыла шкафчик и сумела на ходу поймать выпавшие листы пергамента, замечая на верхнем крупную надпись: «Дело Министерства Магии Французской Республики № 1941-7-551. София Жансен». Не может быть! Первый раз, когда Эстель упорно не хотела верить в правоту Дамблдора, твердила себе, что здесь, д-о-м-а, её никто не может желать зла. Как же она ошиблась. Один из членов семьи был виноват в незаконном вывозе дела из Министерства магии Франции и нападении на неё саму.