Не параллельные прямые

июнь, 1945 год

Эстель бросила на кровать два платья, решая какое из них стоит надеть на последний приём у Слизнорта. Одно — цвета горячего шоколада — было совсем новым. В марте его прислала Капелла, которая любила покупать Эсти красивые вещи. Другое — васильковое — гриффиндорке уже доводилось надевать пару раз. И здесь, конечно, предпочтение стоило отдать новому, но странный осадок после юбилея Найджела всё ещё вставал комом в горле. Эстель не могла перестать думать о причинах поступков Селвинов, даже в разгар ЖАБА. Да и странное чувство пустоты отказывалось отступать с того самого дня. — Ты скоро? Мальчики, наверное, нас уже ждут, — сказала Мэй, поворачиваясь к Эст. Мальчиками она называла Абраксаса Малфоя и Тома Реддла. Эстель было невыносимо тошно, когда она вспоминала, с кем начала общаться даже во благо попытки победы над злом. При любом упоминании Пожирателей смерти, как они себя гордо называли, и их лидера Реддла хотелось всё бросить и вернуться обратно во Францию, будто спасаясь от человека, каким она сейчас стала. Но об этом твердила лишь небольшая часть сознания, остальное словно заледенело. Благодаря чему Ламарк не чувствовала дискомфорта даже в чужой компании. — Ещё пару минут, — бросила она, всё же выбирая новое платье. — Зря вы вот так, — пожала плечами Джей, откладывая книгу на кровать рядом с собой. — У нас два экзамена осталось, один из которых завтра. Вы бы хоть подготовились. — К ЗОТИ я всегда готова! — ответила Эстель, переодеваясь. Это был единственный экзамен, в котором у неё не было сомнений. Даже если на первоклассного аврора она пока не тянет, то с программой ЖАБА справляется хорошо. — Давай быстрее, — снова поторопила Мэй. Если кто и был рад нахождению Эстель в обществе слизеринцев больше Реддла, её наверняка звали Мэйрдж Шафик. Как Эстель предполагала, той казалось, что у них с Реддлом есть взаимные чувства. — Иди без меня, — ответила Ламарк, принимаясь закручивать волосы. Может и к лучшему, что она сегодня так нерасторопна. Не придётся смотреть на слащавые лица Мэй и Абраксаса, которые липнут друг к другу, словно конфета к фантику в жару. — Тебя точно не подождать? — Точно, — вздохнула Эстель, ещё сильнее замедляясь. Шафик скрылась за дверью, а Джей покачала головой: — Мы с девочками не узнаём тебя после поездки домой. Скажи, что-то случилось? — Нет, — безразлично бросила Эст. Что ей ещё ответить? Моя семья пыталась меня убить? Да и есть ли теперь те, кого она сможет так называть. Даже Люси и Мелисса были не в курсе произошедшего. Эстель с тех самых пор не ответила ни на одно их письмо. — Точно? Ты же знаешь… — Точно! — слегка раздраженно ответила Ламарк. — Но Эстель, которую я знаю, готовилась бы к экзамену, а не гуляла по ночам с Реддлом… — Джей, я очень тороплюсь. Поговорим позже, — и поспешила покинуть спальню. У дверей гостиной Гриффиндора она столкнулась нос к носу со старостой Слизерина. Должно быть, последнее время он считал себя близким для неё человеком. Не удивительно, что многие студенты Хогвартса всерьёз обсуждали их возможные романтические отношения. — Думаю, завтра на экзамене нам улыбнется удача, — сказал он. — Не удача, я готовилась, — пожала плечами Эст. Вопреки нарастающему безразличию ко всему, она смогла заставить себя почитать теорию прошлой ночью и даже использовать знания на практике. — Ты пойдёшь работать в Министерство и сообщать на собраниях о их активности, — протянул Том. Его не смущало, что они сейчас находятся посреди замка, в то время как гриффиндорку тошнило лишь от одной мысли о его планах. — Ты должна хорошо всё сдать. Эстель радовалась, что хотя бы не изувечила своё предплечье уродливой черной кляксой. На первом собрании она аргументировала своё нежелание портить кожу тем, что прятать метку от любопытных глаз будет сложно. Это испортит план, не даст получить ей доступ к секретным документам и доверие коллег. Том соглашался. — Само собой, — бросила Ламарк. — А вот и кабинет Слизнорта. Вечеринки профессора по зельеварению всегда впечатляли своим размахом: здесь можно было встретить самых разных знаменитостей, попробовать угощения со всего света и, конечно же, подтвердить свою влиятельность. Эстель бы не отказалась встретить одного из французских чиновников, но, к сожалению, таких опций предусмотрено не было, а потому и список увеселительных мероприятий для неё был строго ограничен. В последние недели она перекидывалась парой фраз с гостями, а проводила большую часть времени с ровесниками или чиновниками, о которых Малфой нашептывал Реддлу. Но это было всё равно во много раз лучше, чем беседа с кем-то из так называемых Пожирателей смерти. На этот раз удача не улыбнулась. — Пойдём к парням, — шепнул Том, опаляя кожу девушки горячим дыханием. — У Мальсибера есть интересная история. В том что любая интересная история покажется ей самой донельзя отвратительной, Эстель не сомневалась ни секунды. Как минимум, потому что её собственные интересы и интересы Граема никогда не пересекались. Можно было соврать, что Серафина или Милли горят желанием поболтать с ней, но первая весело хохотала в компании своей подружки, что затесалась сюда официанткой, а вторая — прекрасно проводила время, беседуя с капитаном Паддлмир Юнайтед. — Пойдём. Компания была рада ей не очень, что оставалось заметно даже невооруженным глазом. И Эстель совершенно не расстраивалась. Это помогало верить в то, что она не одна из них: совершенно не похожа на тупого Мальсибера, хвастливых Малфоя и Лестрейнджа и особенно на жестокого Реддла. Тем более, Мэй, Саманты и Эммы Кроккетт не было видно, что свидетельствовало о краткости разговора и возможности избавиться от внимания к своей персоне как можно раньше. Ламарк кивнула с кислой улыбкой в знак приветствия и упёрлась взглядом в Граема. Том на правах главного сразу же начал: — Что хотел сказать? Абраксас говорил, ты искал меня. Мальсибер самодовольно хихикнул: — Тупые грязнокровки… Слышал любопытную теорию, которой придерживаются последователи Грин-де-Вальда. Мы бы тоже могли попробовать. Эстель автоматически дернулась, услышав про идеи Грин-де-Вальда. Это был не страх, скорее нервная реакция. — Что же такого уникального в них? Магия превосходства крови? — протянул Лестрейндж. — Они мочат всех без разбору, ничего хитрого там нет, — пожал плечами Абраксас. — Но я… — Не лучшая идея говорить подобное при аврорах, — отрезал Реддл. На секунду в его глазах что-то блеснуло, намекая на таящуюся опасность. — Оставим эту тему для более уединенного места. Абраксас, нам нужно обсудить одну вещь, выйдем. Малфой заметно побледнел, но поспешил за Реддлом в коридор. Эстель выдохнула. Последнее, о чем ей хотелось знать в конце учебного года — проблемы слизеринца. Своих тоже хватает. Она скользнула взглядом по Лестрейнджу и Мальсиберу и, убедившись, что те не настроены на продолжение беседы с ней, принялась искать хотя бы кого-то из многочисленных знакомых. Для лучшего обзора она отошла к высокой каменной стене возле входа в помещение и принялась наблюдать за присутствующими. — Эсти! Девушка оглянулась на звук и обнаружила напуганную Серафину Эндрюс, влетевшую на вечеринку из коридора. — Что случилось? На тебе лица нет… — шокировано протянула Ламарк. Ещё совсем недавно когтевранка весело болтала со своей подругой. — Там… Прошу, пойдём. Серафина, едва не плача, потянула Эстель в самое столпотворение, как можно дальше от входа. Её движения были резкими, решительными, что обычно не свойственно Эндрюс. — Ты мне объяснишь, что не так? — ещё раз спросила Ламарк. — Сейчас, сюда. Девушки минули практически весь зал и оказались возле тяжёлых вишнёвых штор, свисающих до самого пола. За ними располагалась скрытая от посторонних глаз ниша, воздух в какой, из-за отсутствия вентиляции, был сухим и пыльным. Именно туда и потянула Серафина. Лишь зайдя за плотную ткань штор, она проговорила: — Кажется, Реддл создал крестраж, — и поспешно добавила. — Я не вру. Я слышала. Крестраж — это… Брови Эстель медленно поползли наверх. Сама она в этом факте не сомневалась уже очень давно, но было странно знать, что теперь она не одна в курсе чужих страшных тайн. — Знаю. Но как… — в голове невероятно медленно с едва уловимым скрипом начал вырисовываться образ Серафины, которая узнаёт про истинную сущность слизеринского старосты, а потом её перепуганный вид и стремление спрятаться. — Вот черт! Он тебя видел? — Боюсь, да… Он с Малфоем говорил, а я… — Эндрюс всхлипнула. Даже не видя лица когтевранки, Эстель поняла: та плачет. — Он же теперь убьет меня, да? Ламарк и рада бы была поднять голову и уверенно ответить «нет», но и сама прекрасно понимала, что выйдет чистой воды ложь. Он не просто решит убить, он уничтожит. Он смог убить даже Миртл, бессовестно свалив всё на Хагрида. — Ой, Эсти! — воскликнула Эндрюс и опустилась на пол. Всхлипы участились, превращая плач в безутешные рыдания. — Я же… Я… И Эстель где-то на краю сознания, всем человеческим, что осталось от её сущности, понимала, насколько ужасна и тяжела ситуация, в которую попала когтевранка. Кажется, даже пыталась включить собственные чувства и начать сопереживать, но не могла. Каким бы мерзким не был Реддл, он не вызывал страха или других определяемых чувств, он даже ощущался намного безопаснее Селвинов. Тем не менее человеческое заставляло взять себя в руки и помочь. Хотя бы, потому что так надо, так принято. Ламарк тоже присела, чувствуя, как края платья скользят по пыльному полу. Она положила одну руку на плечо подруги и участливо произнесла: — Мы в Хогвартсе, здесь работает Дамблдор. Том не посмеет и коснуться тебя. — Но мы уедем всего через неделю, что дальше… А дальше ничего. Ведь сама Эстель планирует тут же пропасть в родной Франции и больше никогда не возвращаться в это проклятое место. — Не бойся, он уже забудет, — продолжала успокаивать, прекрасно понимая, что Реддл — не тот, кто может просто отпустить ситуацию. — А если нет? — спросила Серафина. — Всё будет хорошо. Не бойся, давай я провожу тебя до гостиной. Проводить. Только сегодня и, может быть, после совместных экзаменов. Это всё, что Эстель собиралась сделать для неё без перенапряжения. В этот раз без неё, без инициативы, само как-нибудь решится. — Ой, Эсти… — протянула Серафина, беря Ламарк за руку. В этом тоне было столько искренней благодарности. Но Эстель, несмотря на свою откровенную ложь, не испытала ни капли стыда. Она продолжила играть роль участливой себя из прошлого. — Поднимайся. Ничего не бойся, — гриффиндорка встала сама и потянула подругу. Вывести Эндрюс из зала незаметно для других не составило никакого труда. Коридоры замка в позднее время всегда оставались пустыми. Под ногами не путались даже приведения и вездесущий Пивз. Но тишина не нагнетала обстановку, в воздухе не присутствовала опасность. Всё казалось абсолютно обыденным, будничным. Возможно, просто Эстель потеряла сноровку в таких вопросах. Поднявшись по винтовой лестнице, девушки оказались возле сплошной стены. Напоминал о входе в гостиную здесь лишь молоток с эмблемой факультета. — Ты меня очень выручила, — сказала Серафина. Она уже не плакала, но глаза всё ещё оставались красными. — Если бы не ты, не знаю, что бы со мной было. — Тебе бы помогли другие, — с готовностью ответила Эстель. Возможно, никто бы даже не стал слушать когтевранку, рассказывающую небылицы про великолепного Реддла. Но голову возможными вариантами развития событий забивать не хотелось. Староста Когтеврана выглядела потерянной. Если бы у той завтра был экзамен, то он уже сейчас был бы обречен. — Спасибо тебе, Эсти! Мне очень страшно, если бы не ты… — Всё хорошо, — поддельно улыбнулась Эстель. В последние недели ей тяжело стало выражать даже элементарную вежливость. — Если что, обращайся. Обязательно помогу. Серафина ещё раз поблагодарила её и двинулась к бронзовому молотку. Ламарк даже не стала ждать, пока та зайдёт в гостиную. Желание удалиться было слишком сильным. Вникать в чужие дела казалось хуже любых других пыток. Наверху у входа в гостиную раздался лязг, свидетельствующий о том, что Эндрюс теперь в безопасности. И Ламарк даже не успела сделать ещё несколько шагов вниз по винтовой лестнице, когда перед ней замаячил знакомый силуэт. — Провожала Эндрюс? — будничным тоном осведомился Реддл. Ничто в нём не выдавало беспокойства и желания скорее проститься с человеком, выведавшим его секрет. — Да, кажется, её бросил парень, — соврала Ламарк, продолжая спускаться вниз. — Разве парень? — тёмные зрачки Реддла сузились, предупреждая об опасности. — Мне казалось, её расстроило кое-что другое. — Не поделишься своими подозрениями? — Эстель остановилась рядом со слизеринцем и подняла глаза, чтобы проследить за его реакцией. Что может сказать Том, если преимущество в этой словесной схватке у неё. — Хорошо играешь, Ламарк. Почти поверил. — Если у тебя есть какая-то информация, то почему ты так упорно веришь, что остальные знают то же самое, — пожала плечами Эст. — Без понятия о чём думаешь ты, но расплакалась она, после того как её отшил шестикурсник с моего факультета. Реддл всматривался в глаза гриффиндорки около минуты, а потом сказал: — Не думай об этом. Завтра экзамен, что намного важнее. — Знаю, — кивнула Эстель, отводя глаза. Два экзамена, и она простится с этим местом и этими людьми. Она прошла вперед по коридору, когда почувствовала касание чужой холодной ладони на её собственной. Реддл. — Ты не можешь нас подвести, помни. — И не собиралась. Эстель мягко высвободила свою руку и пошла прочь в гостиную. Она не понимала, какие чувства вызывает у неё Реддл, не понимала, чего она боится и, кажется, перестала понимать даже чего хочет.