сентябрь, 1951 год
Эстель пыталась сосредоточиться на заметках в своём блокноте. Погода была по-осеннему отвратительная, на брусчатку падали крупные капли дождя, оставляя повсеместно довольно глубокие лужи. Впрочем, Ламарк успела скрыться под навесом и именно там доедала пятую порцию ванильного мороженого. Том Реддл — более известен в определённых кругах магической Британии под именем Волан-де-Морт. Написала она на новой странице и снова опустила перо, задумавшись. Она такого Тома не знала. Было странно писать о нём что-то подобное, хотя бы потому, что для неё он навсегда останется слизеринским старостой, а не тёмным магом. Тогда, каждый день, пока они были знакомы, Ламарк не чувствовала опасность. Особенно расслабленной девушка была долгие недели после юбилея Найджела Селвина. Эстель, несмотря на явно обозначенные в подсознании границы и собственное неиссякаемое презрение к Реддлу и к себе, продолжала проводить время со слизеринцем. Даже больше — она играла с ним во что-то странное. Ламарк и сама не понимала, что она творила, когда целовала его в запертой комнате старост перед таким важным экзаменом — ЖАБА. Она была без понятия, почему так легко позволяет поднимать своё платье и проводить по тонкой горячей коже ледяными руками. Ламарк тряхнула головой отгоняя ненужные мысли о прошлом и вывела на листе пергамента новую строчку. У него есть круг последователей, расширявшийся со времён Хогвартса — Пожиратели смерти. Среди них Малфой, Мальсибер, Лестрейндж. Возможно… Эстель устало запрокинула голову назад и зажмурилась. В памяти то и дело всплывало лицо юноши, что так внимательно смотрел на неё в Уилтширском особняке. Серые глаза казались ужасно знакомыми. Но взгляд был намного жёстче, чем тот, на чьего обладателя мгновенно подумала бы Ламарк. Мередит не сидел бы за столом с этими людьми, он не такой. Место, где проводятся собрания… Она предприняла очередную попытку сосредоточиться на записях, и та с треском провалилась снова. Эстель поднялась, решив немного размяться. Может быть, хоть так её повествование сделалось бы целым, меньше пришлось бы отвлекаться на чёртовы мысли. Стоило хоть немного приблизиться к краю навеса, на плечо упала довольно крупная капля, стекающего с крыши дождя. Ламарк повернулась, невольно охватывая взглядом часть Косого переулка. Людей в такую погоду на улице было крайне мало, лишь единицы, которым нужно было срочно забежать в какой-либо магазинчик, или владельцы тех самых заведений. Отдаляющаяся к Лютному переулку фигура вряд ли могла бы стать незаметной. Тёмный костюм сидел идеально, молодой человек вполне мог сойти за министерского служащего, если бы Эстель точно не знала, кто находится перед ней. Она тотчас сгребла со стола письменные принадлежности и блокнот, направляя те в небольшую сумку. Бежать пришлось быстро, потому что Тома Реддла нельзя упускать из вида ни на секунду. На этот раз Эстель собрала все эмоции и уже бы не дрогнула от его взгляда и действий. — А ну стой! — крикнула Ламарк, попутно запуская заклятие обездвиживания. Естественно, Том бы не позволил напасть на себя сзади. — Что ты от меня хочешь, спустя столько лет? — Очевидно, ответ про соратников Грин-де-Вальда, — ответила Эстель, неотрывно смотря в чёрные глаза. — Ну тогда… — Реддл схватил её за запястье. Дальше — темнота. Следующее чувство, возникшее до того, как Эстель открыла глаза, было очень ярким. Солёный морской воздух напоминал о времени, проведённом в Суонси. И какая-то часть души надеялась, что Ламарк сейчас там. Она всё же открыла глаза и поняла, что находится на краю отвесной скалы. Местные порывы ветра готовы были сорвать их обоих туда, вниз, в бескрайнее синее море. Волны в нём поднимались высоко и безжалостно разбивались о камни, окропляя солёными брызгами всё, до чего только могли достать. Никто бы просто так не поехал в эту глушь. Эстель догадалась, что Реддл здесь уже был. Она бы не удивилась, узнав, что это крайне красивое, но безлюдное место для него что-то значит. — И что? — Ламарк нарушила тишину первой. — Ничего не хочешь сказать? — Говорить хотела ты, насколько я помню, — ответил Том. На его лице отобразилось всё то презрение, какому он не давал ходу в школе. Теперь Реддл, очевидно, стал намного смелее и ещё увереннее в себе. — Мне лишь важно местоположение Базиля, Бенезета Бюжо и Ланзо Краффта, — пожала плечами Эстель, заметно расслабляясь. Говорить о работе было привычно, а потому это отодвигало на задний план всё лишнее. — Скажешь, где они, и, я обещаю, мы с тобой больше не встретимся. Самым главным аспектом, который изменился для Эстель со времён окончания Хогвартса, была некая отстранённость. Она поймала себя на мысли, что перестаёт испытывать отвращение к себе при каждой попытки иметь дело с Томом Реддлом. Она не испытывает сильных эмоций от слова «вообще». И даже её растерянность в Уилтширском особняке Малфоев скорее была исключением из правил, в глубине души она не ожидала встретить Тома, безвозвратно погрязшего в пучине непроглядной тьмы. — Вот оно как… — протянул Том. — И ты совсем не хочешь спросить, как мои дела? Он подошёл к краю скалы и по-хозяйски посмотрел вниз, будто не было в мире места лучше, и словно именно здесь он чувствовал себя на своём месте. — Я и так многое о тебе слышала. Волан-де-Морт, так? Забавно, но очень похоже на французское vol de mort, что означает «полёт смерти». — Карьера аврора пошла тебе на пользу… — Том слегка улыбнулся, но глаза всё ещё оставались холодными. — Но можешь не обращаться ко мне так официально. Достаточно будет, как раньше, «милорд». Эстель ведь совсем забыла, что он любит такое обращение. — Я никогда так не обращалась к тебе. Я никогда не была на твоей стороне. — Я знаю! — воскликнул Реддл. На его лице больше не читалась та лёгкая безмятежность, её целиком сменила ярость. — Я прекрасно помню, как ты свалила во Францию, едва чёртов поезд остановился. — Тебя это злит? — удивилась Эстель. — Нет, очень радует! Ты говорила, что останешься с нами, со мной, а потом просто исчезла. Так не поступают те, кому дорого их окружение. Том сделал шаг в сторону, но девушка всё равно заметила обиду в его взгляде. — Видимо, ты решил убить меня пару дней назад по этой причине… — протянула Ламарк. — Что же, всегда так делай. — Всё равно ты ещё жива, — раскаяния в голос не прозвучало, скорее, упрёк. — Даже не узнала своего драгоценного Мередита, так торопилась убежать. После этих слов Эстель непонимающе посмотрела на бывшего слизеринца. Неужели, тот светловолосый парень из Уилтширского особняка является Мередитом. Он всё-таки стал одним из Пожирателей смерти. Осознание этого факта было крайне неприятно, но с другой стороны — что она ещё ожидала. Влияние семьи Селвинов вряд ли могло привести к иному исходу. — Неужели, ты нашёл себе союзника в его лице? Поздравляю! — Ламарк усмехнулась, глядя в глаза Тому. — О да, у нас стало много общих тем для разговора, когда ты всех бросила… — протянул Реддл. — Я часто пил чай у Селвинов. Мы до сих пор в хороших отношениях. — Я знала, что ты не упустишь шанса попасть под покровительство Найджела, — совершенно спокойно заметила Эстель. — Сейчас он не в лучшем состоянии, кстати говоря. Но тебе же без разницы… — Без разницы, — сухо подтвердила девушка, даже не желая гадать, что могло приключиться с Найджелом. — После пятиминутки воспоминаний, не хочешь ответить на мой вопрос о сторонниках Грин-де-Вальда? Ехидная полуулыбка на лице Тома сменилась едва заметным раздражением. Разговор снова пошёл в нежеланное русло. — Тебе, как и всегда, нет дела до моих слов, многоуважаемый аврор, — ответил он. — Говорить нам с тобой не о чем, в таком случае. И Том исчез. Эстель тяжело вздохнула. Что она вообще могла ожидать, Том Реддл ответит на все поставленные вопросы? Поможет ей искать сбежавших сторонников Грин-де-Вальда? Конечно, он никогда бы так не поступил. Ледяной ветер развевал светлые волосы. Стоять вот так на краю обрыва и смотреть вниз, погружаясь в собственные мысли, было потрясающе. Эстель чувствовала себя совершенно спокойно, несмотря на то что Том может вернуться сюда в любой момент и столкнуть её вниз. Сейчас, казалось, самое время обдумать слова Реддла: неужели, он так остро воспринял её отъезд во Францию…***
Том раздражённо скинул с себя пиджак, едва зайдя в арендованный лондонский дом. Он жил почти по правилам: каждый год платил чёртовы деньги владельцу, имел официальную работу, за всё время после окончания школы не создал ни единого крестража. Даже вещи складывал на свои места, даже когда бесплатно убирался в доме ненавистной старухи Хепзибы Смит. А ещё он довёл до совершенства своё умение неискренне улыбаться. Всё имело смысл. Шло по чётко выверенному плану, который ему пришлось срочно перестраивать после седьмого курса, из-за исчезнувшей Ламарк. Но теперь она появилась снова. Со всей своей гриффиндорской наглостью вторглась в его размеренную жизнь. Она не чувствовала себя виноватой за прошлое исчезновение, но теперь досаждала ему своей излюбленной темой — сторонниками Грин-де-Вальда. Это так было похоже на неё. Но Том перестал быть самим собой: впервые, ледяное спокойствие и напускная дружелюбность распались точно хрустальная ваза на мельчайшие осколки. В первую их встречу он просто исчез, во вторую — захотел убить её. И даже не потому, что ненавидит, а потому что следовало бы чёртовой Ламарк прямо сейчас проваливать во Францию. Том всё же вернулся в прихожую и с ещё большем раздражением заставил себя поднять пиджак и аккуратно повесить. Сколько раз ему приходилось себе же твердить про спокойствие. Но даже сегодня он непроизвольно трансгрессировал в своё самое любимое место. А потом ещё и вспомнил про Селвинов. Будто, ему больше всех надо. Рука привычно потянулась к папке с бумагами, которую Реддл, больше известный в узких кругах как Лорд Волан-де-Морт, всегда носил с собой. На листах пергамента он записывал информацию о клиентах магазина «Горбин и Бэрк». В частности, во время помощи по дому госпоже Смит, переписывал какие ценности чистокровных домов у неё имеются. И тёмными вечерами, когда в сознание прокрадывались мысли о чём-то, что Тома по определению не должно интересовать, он читал описи имущества. Но сегодня нужно было сделать ещё кое-что важное. Из папки Реддл достал небольшую бумажку с наспех вычерченными цифрами 5–532. Благо от съёмного дома до старого кирпичного универмага «Чист и Лозоход лимитед» было можно дойти пешком, не то, что трансгрессировать. Тому эта прогулка казалась утомительной и, как для способного мага, унизительной, но он уже обещал. Обещал, не надеясь, что этот самый день когда-то наступит. Дневной ливень стал больше похож на изморозь, но через несколько минут пиджак всё равно стал отвратительно влажным. Зря он предпочёл маггловский способ передвижения в такую погоду, только что-то предпринимать уже было поздно. Появился разрисованный угол магазина, что находился на первом этаже на редкость невзрачного дома. На пыльных вывесках уже лет десять точно значилось «Закрыто на ремонт». Вести беседу с грязным манекеном в зелёных лохмотьях приходилось через силу. Но вот цель отчасти достигнута. Том пересёк светлый холл и остановился напротив таблицы с планами этажей. 1 этаж. Травмы от рукотворных предметов — Взрыв котла, обратное срабатывание волшебной палочки, поломка метлы и прочее. 2 этаж. Ранения от живых существ — Укусы, ожоги, застрявшие шипы и прочее. 3 этаж. Волшебные вирусы — Инфекционные заболевания: драконья оспа, болезнь исчезновения, грибковая золотуха и прочее. 4 этаж. Отравления растениями и зельями — Сыпи, рвота, неудержимый смех и прочее. 5 этаж. Недуги от заклятий — Наговор, несовместимый с жизнью, порча, неправильно наложенные чары, потеря рассудка и прочее. 6 этаж. Буфет для посетителей и больничная лавка. Странной была даже сама мысль, что глава одной из самых могущественных чистокровных семей лежит здесь, а не в роскошной спальне мэнора. Да и лечат его не только чистокровные маги, но и, возможно, мерзкие грязнокровки. Том закатил глаза и всё же решил сэкономить собственное время. Он двинулся к окошкам регистратуры неподалёку. Девушка в лимонном халате после шумного выдоха оторвалась от болтовни с коллегой и вопросительно уставилась на Реддла. — Как мне пройти к мистеру Селвину?