Tiger Prince

Последнее занятие Чана в этот день, слава богу, отменили, потому что он был в двух секундах от того, чтобы заснуть совсем. Он засиделся допоздна с Джисоном и Чанбином, хотя на самом деле они ничего особенного не делали. Чан радостно хмыкнул, открывая дверь в их квартиру, и, сняв ботинки, зашагал к своей комнате. Он сморщил нос от крошек на кухонном столе, когда проходил мимо: его соседи по комнате не отличались умением убирать за собой. В ванной комнате в холле текла вода, предупреждая его, что один из его соседей по комнате, должно быть, принимает душ. Чан уже собирался пройти мимо комнаты Джисона, когда его дверь открылась, Чан приостановился и посмотрел на своего соседа, когда глаза Джисона увеличились в диаметре при виде Чана. "Х-хён!" воскликнул Джисон, Чан удивился, почему Джисон всегда выглядит шокированным, когда видит его. "Ты знаешь, я ведь тоже здесь живу, верно?" Чан отшутился, скрестив руки на лопотание Джисона. "Я... да! Просто ты рано вернулся домой". сказал Джисон, бросив взгляд на Чана. Чан нахмурился и повернулся, чтобы посмотреть, на что он смотрит, но там была только закрытая дверь ванной. Так было до тех пор, пока Чонин не вышел из своей комнаты. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на младшего. Чонин выдернул наушник из уха при виде двух своих соседей по комнате, которые смотрели на него с разным выражением паники и растерянности. "О, привет, хён?" сказал Чонин, переводя взгляд с одного на другого в замешательстве. "Подожди...", - сказал Чан, указывая на Чонина, Джисона, а затем на себя, после чего указал на закрытую дверь ванной. "Кто...?" Вода внезапно остановилась внутри ванной. Глаза Чонина расширились от осознания, но никто из них не успел сказать ни слова, как из двери вышел очень мокрый, очень голый (если не считать полотенца на талии, но все же) Хомин. Хомин остановился, увидев их троих в коридоре. Его янтарные глаза расширились, розовая от свежего душа кожа, казалось, стала только розовее, когда он уставился на Чана. Чану показалось, что он услышал позади себя чьи-то ругательства, но он не стал выяснять, кто это был, его голова шла кругом от такого поворота событий. Почему Хомин здесь? Принимает душ? В этом не было никакого смысла, у парня была своя квартира, ему не нужно было принимать душ здесь, если только... Чан обернулся к Джисону, разглядывая влажные волосы младшего, что указывало на то, что он тоже только что принял душ. Он мог придумать только одну причину, почему им обоим нужно принять душ, почему Хомин вообще оказался здесь, и это была не та причина, которую он считал достаточно веской, чтобы озвучивать ее, когда Чонин был буквально рядом. "Правда?" он огрызнулся Джисону, шок Чана быстро перешел в гнев: "И это при том, что Чонин тоже здесь. Неужели тебе не стыдно?" Он бросил грязный взгляд на Хомина, после чего ворвался в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Его сердце учащенно билось, кровь стучала в ушах. Он попытался сделать глубокий вдох, прислонившись к двери, и закрыл глаза. Ему казалось, что он слышит приглушенный шепот, но даже когда он пытался разобрать слова, он не мог. Разочарованный, он бессистемно бросил свою сумку на пол. Не зная, чем занять себя, чтобы выместить свой гнев, он достал стул и уселся на него, скрестив руки на груди. Он не мог игнорировать боль в груди, ноющая боль в сердце напоминала ему, что он не просто зол, он расстроен, обижен, растерян. Чанбин был прав, Джисон и Хомин встречаются, и он ничего не мог с этим поделать. Он не знал точно, сколько времени просидел в кресле, но, по всей видимости, слишком долго. Прокручивая в голове события снова и снова, он понял, что злится на себя за то, что вел себя как ревнивый подросток. Ему не следовало так грубо срываться на Джисоне. Не его вина, что Чан влюбился в его парня, хотя Джисон мог бы быть более предусмотрительным и не заниматься сексом, когда Чонин был буквально рядом. Ему не нужно было, чтобы его младший брат получил душевные травмы. Чонин был невиновен. Чан ворчал на свои мысли, опустив голову на руки, сжимая в горсти волосы, и дергая пряди в надежде отвлечься. Его взгляд упал на медальон, который он нашел в одном из ящиков, казалось, целую вечность назад. Он взял его в руки и стал вертеть в руках, наблюдая, как распутываются и снова распутываются нити. Она казалась более яркой, чем раньше, как будто на нее нанесли свежий слой краски. В этот момент он услышал тихое мяуканье и царапающие звуки, доносящиеся от двери. Чан заглянул в дверь через плечо. Он вздохнул, поняв, что это Минхо. Он задумался, действительно ли ему нужна компания. Даже если это всего лишь кот, он был не в том настроении, он был раздражен. В конце концов, он решил, что компания Минхо не повредит, кот всегда заставлял его чувствовать себя лучше.

***

Не нужно было быть ученым-ракетчиком, чтобы понять, что именно Чан подумал, что Джисон и Минхо сделали. Когда Минхо объяснял это двум своим безнадежным донсенам, Чонин фактически задыхался, а глаза Джисона расширились от удивления. "Он думает, что мы трахались". сказал Минхо, не без язвительности в голосе. Он был расстроен. Расстроен тем, что Чан застал его в таком виде, расстроен тем, что это не могло произойти при лучших обстоятельствах, чтобы у Чана была возможность с благодарностью смотреть на его тело, а не бросать на него грязные взгляды за то, что он думает, что занимался сексом с соседом по комнате в присутствии его младшего брата. Минхо мог быть извращенцем, но он не был бесстыдным. Что привело его к следующей причине расстройства: Чан мог подумать, что он способен на такое, что Джисон способен на такое. Черт, его брат может быть даже более невинный, чем Чонин. "Пойду выпью отбеливателя". заявил Чонин после приступа рвоты, ковыляя на кухню. Минхо был уверен, что у них даже нет отбеливателя, и его предположения подтвердились, когда Чонин вернулся со свежим мороженым в руках. Он пожал плечами, глядя на братьев, и скрылся в своей комнате. Они уже отчитали его, когда вернулись, покрытые оранжевой жижей и копотью. Чонин никак не мог пропустить их мимо ушей, ничего не сказав и не бросив пару уколов по поводу их внешнего вида. Братьям пришлось подтвердить, что нет, Сонджин не пытался их убить, и да, они прошли весь обратный путь, покрытые грязью, и да, на них не раз бросали странные взгляды. Джисон провел рукой по лицу. "Не могу поверить, что он думает..." Минхо пожал плечами: "Если смотреть с его точки зрения, то это действительно имеет смысл". Джисон бросил на него взгляд: "Извини, но мои мысли не сразу переходят к сексу". Джисон зашипел, красные пятна на его щеках так и не прошли после обвинения Чана. Минхо покровительственно улыбнулся ему: "Конечно, нет, милый". "Заткнись." пробормотал Джисон. Однако Минхо не мог успокоить свои нервы по поводу всей этой ситуации, поэтому в конце концов сдался и превратился в кота, чтобы самому увидеть Чана. Он громко мяукал и царапался в дверь, чтобы привлечь внимание Чана. Обычно это помогало, и в этот раз он не был разочарован. Чан со скрипом открыл дверь, так что Минхо смог проскользнуть внутрь. Минхо запрыгнул на кровать Чана и снова мяукнул, чтобы привлечь внимание Чана. Человек обернулся, удрученно скривив губы. "Что?" спросил Чан. Ухо Минхо дернулось в ответ. Он не совсем понимал, о чем Чан его спрашивает. Все, что он знал, это то, что Чан все еще выглядел расстроенным, и Минхо точно знал, что заставит Чана (и его самого) чувствовать себя лучше, поглаживания. "Ты избалован, ты знаешь это?" Чан надулся. Минхо мурлыкнул, еще сильнее ткнувшись головой в блуждающую руку Чана. "Надеюсь, тебя хотя бы не было в их комнате, когда это случилось". Губы Чана скривились в гримасе. Минхо слегка напрягся при мысли о том, что Чан подумал о присутствии Минхо в воображаемой сцене секса Минхо и Джисона. Минхо непроизвольно высунул язык от отвращения, это был не тот образ, который должен был быть в его голове. Чан вздрогнул: "Оо, я не смог этого сделать", - покачал он головой. Минхо задался вопросом, что он имел в виду: секс с Джисоном? Или секс с подаренным котом? Хотя он полагал, что в любом случае это одно и то же, ведь Джисон - гибрид и все такое. Хотя он немного крупнее домашней кошки... Минхо хмыкнул, по-кошачьи рассмеявшись над собственной мыслью. Чан смотрел на него странно, словно мысли человека ускользали от него. Минхо не терпелось узнать, о чем он думает. То, как его глаза метались между глазами Минхо, напрашивалось на дальнейшие расспросы, но Минхо физически не мог спросить. "Ладно, хватит." сказал Чан, убирая руку от Минхо. "Ты начинаешь меня пугать. Черт, я сам себя пугаю". пробормотал он, собираясь сесть на противоположную сторону кровати. Что такое? Что я сделал? недоумевал Минхо, дергая ушами в замешательстве. Неужели он опять смотрел слишком пристально? Джисон постоянно говорил ему, чтобы он прекратил, но он ничего не мог с собой поделать. Чан был тем, кто заслуживал пристального взгляда, как же иначе, ведь он был прекрасен. Минхо мяукнул и подошел к Чану. Он положил одну лапу на ногу Чана, надеясь привлечь его внимание. Чан посмотрел вниз на его лапу, а затем вверх на лицо Минхо. Он издал неопределенный воркующий звук при виде этого зрелища. Минхо это одновременно и ненавидел, и любил. Он чувствовал себя пятилетним ребенком, но в то же время его внутренняя потребность в том, чтобы Чан возился с ним, была удовлетворена. "Ах, ты слишком милый". сказал Чан, протягивая руку вниз, чтобы погладить крошечную лапу Минхо. Минхо мяукнул, быстро отдернув руку. Ему не очень нравилось, когда люди трогали его лапы, но его мозг не мог достаточно быстро понять, что это Чан трогает его лапы, поэтому он мог это пропустить. А вот стриптиз - этого он не ожидал, но Минхо, конечно, не жаловался. Он завороженно смотрел, как Чан стягивает с себя свитер и бросает его в корзину, как баскетбольный мяч. Минхо жадно впивался в тело Чана, словно тот несколько дней шел по пустыне, и его тело было первым, где можно было найти воду. Чан был уже на полпути к освобождению пояса, когда замер, переведя взгляд на Минхо, который просто выжидающе уставился на человека. Из горла Чана вырвался странный звук. Он повернулся спиной к Минхо и быстро снял с себя штаны. Мило, прокомментировал Минхо, довольный тем, что Чан сбросил всю одежду, чтобы показать свою маленькую симпатичную попку, но его восторг исчез так же быстро, как и его вид, когда Чан направился в ванную и закрыл за собой дверь. Вот облом, подумал Минхо, опустившись на край кровати, разглядывая сброшенную одежду Чана и обдумывая достоинства того, чтобы устроиться в этой куче как дома. В конце концов, в его голове прозвучали его собственные мысли, высказанные ранее: "Я не бесстыжий", и он решил вместо этого свернуться калачиком на одной из подушек Чана. Минхо задумался, не было ли это эгоизмом, что он не хотел говорить Чану, кто он на самом деле, потому что боялся, что человек возненавидит его, боялся, что отношение Чана к нему изменится, и он больше никогда не сможет почувствовать любовь или привязанность Чана. Минхо начинал верить, что чем дольше он оставался в человеческом царстве, тем более эгоистичным становился, и, возможно, именно поэтому он не чувствовал себя слишком плохо из-за этого. Минхо уже задремал, когда Чан, к разочарованию Минхо, вышел из ванной, уже надев пижаму. Глаза Чана мгновенно нашли глаза Минхо, когда кот поднялся со своего места на подушке. Чан слабо улыбнулся ему и провел рукой по своим мокрым волосам. Он вздохнул, опустился на край кровати и откинулся назад, широко раскинув руки, как морская звезда. Минхо воспользовался шансом и, развязав руки, подошел к лицу Чана, заглядывая ему в волосы. Волосы Чана пахли свежими ягодами, отметил Минхо, как более насыщенная версия подушек, на которых он любил спать. Чан хихикнул: "Прекрати, это щекотно". Он положил сильную руку на крошечную голову Минхо. Минхо пискнул и мяукнул, на мгновение ошеломленный внезапным весом. В ту ночь они заснули, как и в большинстве других ночей: Чан мирно спал, уткнувшись лицом в подушку, а Минхо безмятежно спал рядом с ним, счастливый быть так близко к Чану, окруженный его запахом. Это был самый любимый способ Минхо закончить любой день, но он боялся, что его дни рядом с Чаном сочтены.

***

Джисон сжал руки в кулаки. Он так и не смог нормально выспаться, все время обдумывая, что сказать Чану. Он никак не мог просто проигнорировать это и надеяться, что все пройдет само собой. Чан выглядел взбешенным, возможно, даже немного обиженным, и Джисон чувствовал себя ужасно, зная, что это произошло из-за него и их секретов. Он расхаживал по гостиной, ожидая, когда проснется старший. Джисон не спал, возможно, еще до восхода солнца. Он никогда в жизни не просыпался так рано, но, полагал он, нервы делают свое дело. Джисон вскинул голову, услышав звук открывающейся двери. Он быстро обернулся и тут же встретился взглядом с Чаном. "Хён, насчет прошлой ночи", - начал Джисон, уже тысячи раз прокручивая в голове этот разговор. "На самом деле я выглядел совсем не так, клянусь. Мы с Хомин Хёном просто пошли поиграть в баскетбол, и мы оба были очень потные, поэтому я предложил..." Чан прервал его: "Послушай, Джисон. Это не мое дело, что ты делаешь или не делаешь, но мне надоело слушать все твои оправдания". Чан вздохнул, проведя рукой по своим непокорным волосам. "Ты думаешь, я не знаю, когда ты лжешь, но ты ошибаешься. Все это время я не обращал на это внимания, но я пиздецки устал от этого". Джисон потрясенно молчал, Чан никогда не матерился на него, никогда. "Хён", - позвал Джисон, но Чан уже обулся и, открыв дверь, взвалил на плечи рюкзак. "Не сейчас, Джисон, просто... не сейчас". Голос Чана звучал напряженно, и Джисон с ужасом почувствовал, как слезы начинают подступать к горлу. "Когда ты будешь готов начать говорить мне правду, тогда я буду слушать". С этими словами старший захлопнул входную дверь, и Джисон рухнул на пол. Дыхание сбилось, когда он пытался собраться с мыслями, пытаясь вытеснить из головы выражение полного разочарования Чана. Минхо тихонько мяукнул рядом с ним. Джисон бросил на него полный слез взгляд. "Он злится на меня, хён. Он знает, что я лгал. Он… он ненавидит меня, я ненавижу себя". сказал Джисон, и слезы начали течь. Минхо положил обе свои передние лапы на Джисона, грустные кошачьи глаза смотрели на брата. Джисон не нуждался в его жалости. Минхо тоже был отчасти виноват в том, что Чан расстроился. Они сами виноваты в этом, и винить им больше некого. "Вот и все", - заявил Джисон между приступами икоты, - "Мы расскажем ему правду, мы должны". Глаза Минхо расширились, и в панике он снова превратился в человека. "Что? Нет! Мы не можем ему сказать! Он никогда не должен узнать..." "А почему бы и нет? Чонин уже знает, а теперь и Чанбин!" Обида Джисона быстро превратилась в гнев. "Это нечестно по отношению к нему, это даже нечестно по отношению к Чонину, которого мы заставляем хранить тайну от его собственного брата!" Минхо открыл рот в знак протеста, но Джисон не хотел его слушать. "Я скажу ему, независимо от того, будешь ты со мной или нет". Джисон ворчал, пробираясь в свою комнату, прежде чем отправиться за Чаном. Он как раз натягивал пальто, когда дверь спальни Джисона захлопнулась, заперев его внутри. Из-за двери послышался звук волочения. Джисон проскользнул к двери, попробовал ручку и обнаружил, что она не поддается. В панике он толкнул дверь. "Хён! Хён!" крикнул Джисон через дверь. "Прости, Сони. Я не могу позволить тебе рассказать ему". сказал Минхо с нехарактерной для него яростью. Джисон толкнул его сильнее. "Хён! Выпусти меня! Какого черта ты делаешь?" "Чонин, не вмешивайся". Джисон услышал, как Минхо сказал с другой стороны. "Чонин! Чонин, выпусти меня!" крикнул Джисон, не зная, на что ему надеяться. Если бы дело дошло до драки между Минхо и Чонином, Минхо бы точно победил. "Не заставляй меня запирать тебя в комнате, Йенни". Минхо предупредил, Джисон не мог разобрать, что Чонин говорит с другой стороны. "ХЁН!" снова закричал Джисон, стуча в дверь. "Ты не можешь вечно держать меня взаперти! Что ты будешь делать, когда вернется Чан?". "Чан не увидит нас, когда вернется. Мы уже уладили все, что могли, в человеческом царстве, пора возвращаться, Сони". Джисон издал неистовый стон: "Нет! Хён, ты не можешь... мы не можем так уйти!" "Мы можем, Джисон. Так будет лучше для всех". Голос Минхо становился все слабее, как будто он уходил. "Нет! Минхо хён! Мы не можем так уйти!" в панике закричал Джисон, стуча кулаками в дверь. Никто не ответил. Джисон тяжело дышал, его голова раскалывалась. У него не было телефона, чтобы вызвать кого-нибудь на подмогу, не было даже звонка Сынмина, чтобы позвать на помощь. Остается только одно, подумал он, решительно сверкнув глазами. Прошло уже много времени с тех пор, как он был тигром.