and they were roomates

снова не виделись весь день — даром что коллеги. коля просыпается раньше и очень быстро, судорожно выключает будильник. будить андрея совсем не хочется. зашевелился рядом, отворачиваясь в другую сторону — ладно, сегодня утро без поцелуя. коля иррационально боится, что андрея разбудит его сердцебиение. на пару минут останавливается в дверях кухни — дома позавтракать или дотерпеть до работы. до метро пятнадцать минут, а там маленький киоск с дешевым кофе — они с андреем частенько туда заходят по пути на работу. решает, что дотерпит. не хочется греметь чайником и хлопать шкафами. в метро коля пару раз засыпает стоя, хотя, судя по состоянию, вернее будет сказать — периодически просыпается. утро пасмурное и холодное, моросит противный мелкий дождь. кто в такую погоду вообще из дома выходит. коля передергивает плечами. еще и суббота. в начале недели упал крупный заказ, и вот уже который день все стоят на ушах. игорь выцепил из отпусков и больничных всех, кого можно, скайп, наверное, скоро взорвется от такого количества звонков в секунду — все на связи со всеми, хаотично налаженная организация. даже парнишки из техподдержки тут: кирилл что-то втолковывает виталику, пока леша за его спиной корчит ему рожи. виталик героически держит серьезное лицо. от кирилла по шапке получить еще страшнее, чем от начальства. андрей на правах заболевшего остался дома, но работал, пожалуй, больше, чем коля в офисе за всю жизнь. странно как-то, вроде бы, живете под одной крышей, а можете за весь день и трех слов друг другу не сказать. валик с самым несчастным выражением лица смотрит в свой ноутбук, уложив голову на стол. напротив остервенело стучит по клавиатуре костя. никто с колей не здоровается, да и сам он не спешит — меньше всего утром в субботу хочется обмениваться любезностями на рабочем месте. окидывает офис взглядом — унылое зрелище. панорамные окна, конечно, в большинстве случаев идут интерьеру на пользу, но только не когда за окном туман и противная осенняя морось. по углам рассыпались ребята из разных отделов. те, кто смог, остались дома, из тех, кто пришел, реально работает только костя — вот ведь неугомонный. и откуда у них с андреем столько энергии. коля открывает свой ноутбук и несколько секунд просто пялится в экран. ощущение такое, что он разучился пользоваться компьютером, о какой работе вообще может идти речь. к полудню офис немного оживает. валик переползает к косте под бок и всячески мешает ему работать — сам он свою часть уже отправил, но правок, учитывая тот бардак, который творится вокруг, ждать придется долго. костя, не отрывая взгляд от экрана, машинально целует валика в макушку, говорит «я тебя тоже» в ответ на «может, на обед?», в общем, как может, демонстрирует полную отрешенность от внешнего мира. коля вздыхает. ему смелости так нагло лезть под руку андрею во время работы пока не хватает. в курилке громко матерится руслан. честно признаться, так филигранно использовать ненормативную лексику в своей речи умеет не каждый, и в конце речи ему даже аплодируют, включая игоря. после «может, по второй?» успевают промыть косточки копирайтерам. валик жалуется на рому с андреем, которые, небось, тоже начали утро с ебли, только… простите, игорь сергеевич, совокупления с любимой работой. коля прыскает. игорь меньше валика раза в два и видел его голым (костя, хохоча, пересказывал события того памятного утра, и валик минут пять просидел, уткнувшись лицом в колени), уж точно не нем-то валику выражения подбирать. в целом день проходит сносно и, как любой рабочий, тянется будто бесконечно, но одновременно с этим удивляешься, глядя на часы — уже семь? а как будто только что из метро выпал. возвращается домой поздно — анатолич, зараза, уперся, не уйдете, мол, пока не сдадите все, вторник дедлайн, понедельник на правки, а в воскресенье до вас не достучишься. ага, конечно, видел бы ты своего лузана по выходным перед дедлайнами. вот уж до кого точно не достучишься, только с чем угодно, кроме работы. валик ожидаемо уезжает с костей, у них целое воскресенье впереди. игорь-большая-шишка-большая-ответственность до вторника, видимо, переселяется в офис, марк перешел на режим дневного сна и ночного бодрствования (за этот день коля узнал много того, чего знать ему было совершенно не нужно), поэтому у них впереди совместный ужин, ленивое утро и целое воскресенье на двоих. а коли — вчерашние макароны и лузан за ноутбуком. корейский, блин, юлий цезарь. коля не жалуется и не жалеет. просто сложно иногда любить кого-то такого, ну. идеального, наверное. коля мог бы поклясться чем угодно, что андрей его идеальным не считает. хотя, так вообще-то правильно. наверное. а черт его знает, отношения в принципе слишком сложный механизм. лифт, как будто почувствовав, что на подходе умотанный как ездовая собака коля, сломался. пришлось топать по лестнице. восьмой этаж. в пакете готовая еда из супермаркета, в душе робкая-робкая радость. все-таки домой, все-таки к андрею. в квартире неожиданно тихо. стука клавиш не слышно, и коля уже начинает надеяться, что рабочий день закончился у обоих и что, может быть, даже впервые за неделю получится вместе поужинать или залипнуть на пару в cs. нечестно получается, что живут вместе они, но время вместе постоянно проводят почему-то валик и костя. андрей спит в той же позе, в какой, видимо, работал, с ноутбуком, уже начавшим чуть-чуть крениться в сторону, на животе. коля замирает в дверях. сначала просто от неожиданности, потом — не зная, что делать. то ли оставить все как есть, то ли разбудить и довести до кровати. в первом случае весь следующий день у андрея, вероятно, будет болеть шея. во втором будет болеть сердце у коли, потому что андрей наверняка продолжит работать. вот ведь. за колю решает случай. андрей вдыхает особенно глубоко, и ноутбук, выгадав момент, плавно съезжает на диван и становится боком. андрей вздрагивает и тут же подрывается. щурится от света, трет глаза. — эй, привет, — коля почему-то переходит на шепот, садясь рядом. — привет, — шелестит в ответ андрей. кажется, он еще не до конца понимает, что происходит, и коля шумно выпускает воздух носом, улыбаясь во все тридцать два. андрей, сонно моргая, смотрит то на колю, то куда-то сквозь. наверное, сейчас можно было сказать что-угодно, предложить чаю или поужинать, сходить в душ, спросить, как прошел день, но коля никогда не идет по правильному пути. — пойдем спать? андрей фыркает и кивает. уже по дороге в комнату коля стягивает толстовку и джинсы, расправляет одеяло, которое с утра так и осталось скомканным лежать в ногах, и падает на кровать. вроде бы, и день выдался не самый паршивый, и работал не на износ, но голова гудит и мысли ватные. андрей, так и не проснувшийся до конца, придвигается ближе, перекидывая руку поперек колиной груди, и замирает. его дыхание щекочет шею, а коля так и продолжает улыбаться, глядя в темный потолок. у них тоже будет ленивое утро и целое воскресенье на двоих. во вторник дедлайн, в понедельник правки, а завтра до них никто не достучится.