Истинная любовь воистину зла

      Сукуна в привычной позе восседает на своём троне в центре широкого зала, который выглядит всё ещё достаточно пустующим, но уже величественным. Стройный ряд чёрных колон тянется по всему периметру, а на месте пола, в лучах слабых импровизированных источников магического света, отражаются случайные блики замутнённой кровью воды. Её ровная гладь разрезается плотной полоской каменных плит, ведущей от трона прямо к главному входу. Всё же мочить ноги каждый раз — удовольствие на любителя, пускай вода с кровью давно уже стали неотъемлемой частью прогнившего насквозь внутреннего мира Короля Проклятий.       Глаза Двуликого демона прикрыты, и вид его кажется обманчиво безмятежным. На деле же он просто медитирует, стараясь обособиться от всего происходящего с его сосудом. Это не так-то просто — отвлечься от назойливого «инфошума», постоянно улавливаемого их глазами, их ушами или их кожей. Быть единым телом с другим человеком (телом, но не душой) — тяжело. До раздражённого скрежета зубов, нервно сжимаемых кулаков и оставленных следов от когтей на костяных подлокотниках трона. Иногда хочется оставаться одному — действительно одному — среди вороха своих мыслей, но никак не чужих, навязанных.       Временами Сукуне начинает казаться, что это ему нравится Фушигуро Мегуми — черноволосый мальчишка, похожий на несуразную смесь волчонка и ежа. Но привязанность эта — светлая, искренняя — принадлежит вовсе не Сукуне. И это бесит, чертовски бесит. Хочется больше никогда не любить, не слышать мыслей Юджи и не чувствовать его мягкими пальцами чужую бледную кожу на запястьях.       Будь у Двуликого демона больше свободы — уже бы сжал руки конкурента в своей разрушительной хватке, дробя хрупкие кости без жалости и сожалений. Но Сукуна лишь наблюдатель — безвольный и безмолвный. Остаётся смотреть. Смотреть и терпеть, утопая в бессильной злобе. Задыхаясь в беззвучных молитвах к небу, которое никогда не откликнется.       Собственный гнев отрезвляет. Его не сложно отличить от сумбурных эмоций мальчишки. Гнев у Сукуны бывает разным. Иногда внезапным — опаляющим, подстрекающим, выжигающим всё живое в радиусе нескольких километров. Иногда выдержанным — томящимся долгое время под соусом из ядовитых мыслей да приправленным жаждой мести.       Месть — блюдо, которое подаётся холодным. Двуликий демон уяснил этот урок много веков назад. Потому что именно холодная месть — расчётливая, продуманная — смакуется на языке приятнее всего. Бьёт по оппоненту больнее всего. Удовлетворяет бездонную чашу эго, наполняя её до краёв и выше.       Выдержанный гнев знаком Сукуне не понаслышке, ведь за ним вереницей следует жажда холодной мести, но на этот раз всё по-другому. Двуликий демон гневается на Юджи, и ледяная эмоция тут же растворяется в ровно противоположной. На Итадори Юджи злиться по-настоящему сложно — легче уж просто разочаровываться. И на этой тонкой грани, над пропастью своего глухого разочарования в соулмейте, Сукуна балансирует достаточно давно для того, чтобы банально устать от всего дерьма, скопившегося на душе кучкой бесформенного грязного белья.       Король Проклятий не привык мириться с препятствиями, возникающими между ним и его целью. Идти напролом, вперёд и вверх, по чужим головам да по дороге, мощённой людскими костями, — таков путь сильнейшего за последние сотни лет демона. Изменения в привычном укладе жизни даются ему болезненно, а жертва вряд ли оценивается Юджи по достоинству. Фушигуро Мегуми пока что действительно нужен Сукуне — он ключ к свободе и, оказывается, сам прекрасно об этом знает. Что ж, в конечном итоге, так будет даже проще.       Главная проблема заключается в том, что чернявый мальчишка дорог Юджи, и, если его убить, — в пропасть разочарования свалится уже не Сукуна. Терять Итадори никак нельзя — уж лучше и безболезненнее сгинуть добровольно. Поэтому Двуликий бесится. Снова и снова. Чувство бессилия — худшее для того, кто привык полагаться исключительно на собственные силы. И подобные мысли отравляют существование Сукуны ежедневно и еженочно, да только Король Проклятий к ядам невосприимчив.

***

      Появление истинного на своей территории Двуликий демон чувствует также отчётливо, как и всегда. Юджи ещё не был в доделанном дворце — Сукуна хотел сделать это приятным сюрпризом. Впрочем, в здании, сотканном из чистой проклятой энергии, не так много помещений, чтобы мальчишка сильно заплутал. У Юджи теперь имеется даже своя собственная комната, пока что обставленная на вкус Короля Проклятий. Но в недалёком будущем она будет переделана под желания Итадори. Всё это потом. А сейчас Сукуна лишь хочет посмотреть в глаза своему нашкодившему соулмейту, чуть не наступившему на старые грабли. Ключевое слово чуть.       Король Проклятий прислушивается к чужим ощущениям и открывает глаза. Сердце Юджи стучит неровно, выдавая с головой противоречивые эмоции, обуздавшие юношеский разум. Мальчишка вроде боится, вроде волнуется, а вроде… непонятно. Соскучился? Какое-то плохо знакомое Сукуне бурлящее чувство в груди заставляет кровь в венах Юджи чуть ли не закипать.       Двуликий демон поднимается с места, уже намереваясь отправиться на поиски своего явно заблудившегося соулмейта, но как раз в этот момент сёдзи раздвигаются, и силуэт подростка возникает в поле зрения. Сукуна замирает на ступенях и складывает руки на груди, тут же огорошивая Юджи тяжёлым взглядом рубиновых глаз. Итадори тоже невольно замирает, перво-наперво осмотревшись по сторонам. — Вот это ты хоромы себе отгрохал, ничего себе!       Комплимент улетает в звенящую пустоту и остаётся без ответа. Двуликий выглядит неприступно и непреклонно, но внутренне продолжает анализировать ситуацию с точки зрения ощущений Юджи. Сердце подростка пропускает удар и начинает плясать в новом ускоренном темпе, стоит только карим глазам скользнуть по искажённому холодом лицу Короля Проклятий. «Боишься», — удовлетворённо отмечает про себя Сукуна, — «ну, бойся-бойся». Однако накатывающий ледяными волнами ужас — не единственная эмоция его истинного. Вместе с волнением в животе Юджи тугим узлом скручивается нечто, похожее на приступ острого вожделения. Какое-то нездоровое чувство. Впрочем, шаманам и свойственно всё нездоровое — таковы издержки их жестокой профессии.       Итадори опасливо сглатывает и чуть ли не давится собственной слюной, больше не сдерживая ни нервной улыбки, ни дрожи в коленях. — Сильно злишься? — Зачем-то уточняет Юджи, потихоньку сдвигаясь с мёртвой точки и приближаясь к Сукуне. Каждый маленький шаг подростка отдаётся слышным эхом среди пустых стен.       Двуликий продолжает молчать, смотря на «жертву» сверху вниз, но про себя отмечает, что злится не так уж и сильно. Бушующие эмоции Итадори немного сбивают с толку проклятого духа. Поймать чужое возбуждение за загривок он никак не ожидал, особенно в сложившемся контексте назначенной встречи. — А если так? — Продолжает свой бессмысленный торг Юджи, стягивая через голову белую спальную футболку и без задней мысли откидывая её в сторону.       Как только ткань попадает в мутную воду — тут же пропитывается кровью, бурыми пятнами расцветающей на однотонной светлой поверхности. Бровь Сукуны едва уловимо подлетает, выдавая сиюминутное удивление. «Если такие попытки решения конфликта войдут в привычку сопляка — имеет смысл обижаться почаще». Юджи красив до безобразия, а теперь даже не чурается подобных грязных приёмов, пользуясь своим положением в глазах предначертанного по полной программе. К хорошему быстро привыкаешь.       Двуликий демон приходит в движение ровно в тот момент, когда Итадори протягивает руки вперёд — с чёткой мысленной целью обнять «злого Суку» и утянуть в далеко не целомудренный поцелуй. Сукуна пресекает чужую наивную попытку на корню, безжалостно заламывая эти самые загребущие руки за спину Юджи. Со стороны подростка раздаётся характерное болезненное шипение. Король Проклятий подливает ещё больше масла в огонь, намеренно упираясь бедром в паховую область партнёра. — Было бы странно, если бы я позволил тебе такую вольность, не находишь? — Ну, попытаться стоило… — виновато кряхтит Юджи, заливаясь пунцовой краской.       Сукуна смотрит холодно и отстранённо в его лицо, явно не намереваясь поощрять инициативу «страстного замятия» проблемы. Впрочем, чужое ощущаемое возбуждение жаром отдаётся в собственном бессознательном, да и вынужденная близость картины вовсе не упрощает. Итадори прикусывает нижнюю губу от неловкости, продолжая всматриваться в непроницаемую маску Короля Проклятий, а потом вновь предпринимает попытку потянуться вперёд.       Двуликий отклоняется и ужесточает хватку на заломанных руках подростка, бесстрастно впиваясь когтями в кожу запястий. Юджи болезненно выдыхает, краснеет ещё больше и обидчиво отворачивает лицо в сторону, в бессмысленной попытке скрыть вдруг нахлынувшее водопадом смущение от собственной озабоченности. В мыслях Итадори ни одного цензурного слова, он внутренне хлещет себя по щекам, но стояк, упирающийся в любезно подставленное бедро Сукуны, пока что перевешивает всякий здравый смысл и говорит сам за себя. — Возбуждаешься от вида блядствующих ровесников и прибегаешь ко мне свои проблемки решать? — Провокационно воркует Двуликий, разом лишаясь и своей непроницаемой маски, и остатков какого-никакого самообладания. — Я-… блять, н-нет!.. — Голос Юджи характерно срывается на стон, чем ещё больше выбивает подростка из шаткой колеи рассудка. — Это всё т-ты… Суку!       На последних словах Сукуна уже наклоняется к открытой шее и языком проводит вдоль её основания, оставляя за этим действием только мокрую дорожку да россыпь звёзд перед глазами своего истинного. Итадори Юджи на пике уязвимого вожделения слишком хорош для того, чтобы его упускать. Юношеская невинность, безжалостно окунаемая в грязь похоти и первородного разврата — самый желанный плод для самой больной фантазии. Звучит как остановочка худшего в мире проклятия (или его сердца).       Клыки Двуликого демона смыкаются на чувствительной коже шеи и выбивают из Юджи новый стон. Горячий. Невозможный. Подросток инстинктивно подаётся бёдрами вперёд, желая получить хоть крупицу удовлетворения от трения в области эрогенной зоны, а носом зарывается в мягкие волосы партнёра, невольно опаляя дыханием мочку уха и вызывая у Сукуны мурашки по телу.       Слишком сильная стимуляция. Провокация, граничащая с настоящей опасностью для здоровья мальчишки. Пускай они находятся только на территории Двуликого демона — внутри головы Юджи — причинять разрушительный вред своему любимому Сукуна больше не хочет. Никогда в этой жизни, если получится…       Король Проклятий отрывается от чужой шеи также внезапно, как и вцепляется в неё, с излишним рвением меняя положение и толкая партнёра вперёд — корпусом на трон. Юджи опомниться не успевает, когда насильно оказывается вжатым в твёрдую поверхность. Его руки всё ещё в мёртвой хватке. Холодные кости явно благоволят освежению распалённого похотью рассудка, но Итадори, кажется, больше волнует его истинный, плотно прижавшийся сзади — к вскинутым крепким бёдрам. Сукуна жадно упивается каждой хаотичной эмоцией своего соулмейта. — Кажется, я не разрешал тебе самоудовлетворяться за мой счёт. — Голос Двуликого демона звучит размеренно, притворно скучающе и отстранённо, но достаточно утробно, чтобы вызвать у Юджи плохо скрываемую вожделенную дрожь в напряжённых ногах. Ногах — целиком и полностью находящихся в цепкой власти Короля Проклятий, прижатых к нему умопомрачительно близко. Что ж, у Сукуны нет цели скрывать свой собственный стояк. — Ещё одна выходка — и я перестану себя сдерживать. — Обещаешь? — Хрипло уточняет раскрасневшийся Юджи, выглядывая из-за своего широкого плеча.       Сукуне нестерпимо хочется повестись на эту провокацию уровня дошкольника. Он медленно наклоняется вперёд, перехватывая одной рукой запястья мальчишки и освобождая вторую. Никакого ощутимого сопротивления Король Проклятий не встречает, отчётливо чувствуя трепетную покорность партнёра. У Итадори здесь нет ни капли власти. Роль несменного ведомого определённо его будоражит.       Быть слабым рядом с кем-то обычно хотят только сильные люди. — Чего-то хочешь от меня? — Приторно интересуется Двуликий, острыми коготками пересчитывая чужие рёбра. Итадори только жмурится, утопая в своеобразном передозе от сенсорной нагрузки. — Т-тебя, — на выдохе признаётся Юджи. Затяжная игра в «кошки-мышки» или «угадайку» всё равно не имеет для него смысла. Всегда легче быть кристально честным как с самим собой, так и с окружающими. — Я и так здесь. — Ухмыляется Сукуна, запуская пальцы свободной руки в волосы партнёра и параллельно вслушиваясь в оглушительную какофонию его эмоций. Двуликий демон пытается уловить ноты страха — главного стоп-фактора их первой близости. — Что-то ещё?       Юджи раздражённо мычит и открывает глаза, силясь найти зрительный контакт со своим истинным. — Х-хочу… внутри.       Итадори Юджи не из тех, кто обычно смущается говорить грязные словечки, но когда его перемыкает на тупой и бессмысленной немногословности — Сукуна просто обожает. Святая простота в своём истинном обличии. Не уловив в голове Юджи ни толики сомнений, Двуликий демон безапелляционно перемещает руку на кромку шорт и без лишнего промедления стаскивает их. Ткань с характерным шуршанием скатывается вниз, застревая меж раздвинутых коленей и открывая такой вид, от которого Королю Проклятий уже самому приходится закрыть глаза, сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть, насильно усмиряя подскочившее лихорадочное сердцебиение.       Нужно держать себя в руках, в противном случае у Итадори Юджи не останется ни единого шанса уйти сегодня живым и целым. — Ты же понимаешь, что смазки для тебя у меня нет? — Сукуна показывает настоящие чудеса многовековой выдержки. — Придётся самому хорошо постараться, чтобы было полегче.       Юджи неопределённо мычит, рвано дышит, и собственное сердце у него заходится в таком оглушающем ритме, с которым нормальные люди, кажется, не живут. Но этот парнишка-шаман из числа «нормальных» вычеркнут давно. — Пожалуйста… — жадно отзывается Итадори, как рыба глотая воздух и качая обнажёнными бёдрами навстречу партнёру. Сукуну долго уговаривать не приходится.       Два когтистых пальца погружаются в соблазнительно раскрытый рот, и Юджи, с несвойственным девственнику напором, тут же обхватывает их губами, обсасывая, но не смыкая зубов. Хороший мальчик — покорный мальчик. Любование раскрепощённым истинным и обжигающее тепло его влажного рта заставляют член Сукуны характерно дёрнуться в болезненном предвкушении. Между ним и Юджи только раздражающая прослойка традиционной одежды.       Итадори, определённо прочувствовав чужое шевеление, снова провокационно стонет, распахивая потемневшие от желания карие глаза и взирая прямо на напряжённо поджавшего губы партнёра. — Не подливай масло в огонь. — Любезно предупреждает Сукуна, но в голосе уже проступают первые хриплые ноты. Его пальцы с тихим хлюпаньем выскальзывают изо рта Юджи, оставляя за собой тонкую нитку слюны. Вот же блядство.       Когда Двуликий демон проводит ребром ладони между ягодиц Итадори, последний издаёт новый нечленораздельный звук, похожий на смесь судорожного всхлипа с приступом икоты. У Сукуны уже волосы стоят дыбом от возбуждения, а зрение неумолимо плывёт. Ну нельзя быть настолько желанным и любимым одновременно. Если бы на месте Юджи был кто-то другой — окружающее пространство уже бы разрывали чужие истошные крики и громкие шлепки плоти о плоть.       Подушечки пальцев мягко надавливают на сфинктер, размазывая быстро высыхающую слюну. Впрочем, у Сукуны своя накопилась за всё это время, так что лезть в рот Юджи больше нет острой необходимости. Да её и не было, на самом-то деле, просто акт подобной близости казался таким соблазнительным… Длинные когти не могут не задевать чувствительную кожу, и со стороны Итадори вновь доносится многозначительный возмущённый полустон.       Проблема.       Не долго думая над её решением, Двуликий демон взмахивает двумя пальцами, техникой «рассечение» ювелирно снося ногти на них же под ноль. На какие только косметические жертвы не пойдёшь ради Юджи… Сукуна вновь смачивает фаланги и, безжалостно вдавив в спину и так неприлично прогнувшегося под ним партнёра, тут же вводит первый палец. Мысль о том, что отвлекать болью в позвоночнике от неприятных ощущений в заднице было не самой лучшей идеей, посещает голову Короля Проклятий не сразу. Что ж, он тоже не идеален в любовных утехах, как ни прискорбно это признавать.       Ощущения Юджи пчелиным роем летают по кругу — смесь из напряжения, удивления и торопливого желания понять, прочувствовать, вкусить тот самый сочный плод под названием «секс». Разумеется, на этапе подготовки, тем более в первый раз, никаким удовольствием и не пахнет. Сукуна пытается быть бережным — для него самого такое отношение в новинку. И это, на самом деле, безумно тяжело даётся всегда беспощадному Королю Проклятий.       Двуликий демон продолжает смачивать фаланги пальца и проталкивает его до основания. — Блять, — болезненно выстанывает Юджи, и Сукуна невольно ослабляет свою хватку на чужих руках. — Я могу отпустить. — Серьёзно замечает Двуликий, плавно двигая средним пальцем и массируя тесные стенки «внутреннего мира» партнёра. — Н-нет, не нужно…       Итадори смущённо пыхтит, и одна только возможность бросить взгляд на его раскрасневшееся лицо в этот момент кажется бесценной. Сукуне всё понятно без лишних слов — сам акт беспрекословного подчинения сильному доминанту является в сложившихся обстоятельствах главным возбуждающим фактором. И пускай Король Проклятий немного «раскрылся», Юджи всё равно хочет продолжить начатую игру.       Двуликий властно ухмыляется и впивается когтями в мышцы рук, параллельно усиливая давление на позвоночник. Ничего, Итадори Юджи молодой — не переломится. В ход поступательно идёт второй палец. — Я-… мх, — эмоциональный фон подростка зашкаливает. — Это… так странно…       «Это так странно, я пока не понимаю, почему кому-то нравится быть снизу», — легко вычитывает продолжение мысли Сукуна среди сумбурных эмоциональных пятен на подкорке чужого сознания. — Просто дай мне немного времени.       Король Проклятий жадно переключается на свои чувства — на тесноту внутри Юджи и его обжигающее пальцы тепло, на сладость его сбитого дыхания и едва сдерживаемых влажных всхлипов, на действительно сексуальную дрожь, колотящую в немного согнутых коленях, обрамлённых хлопковыми шортами-парашютами. Ох, нет, лучше уж пока продолжить думать о комфорте своего истинного, а не об остром желании забрать всё это тело себе без остатка.       Два влажных пальца постепенно растягивают тугие мышцы и с каждым новым движением входят всё легче. Когда подушечки в первый раз натыкаются на мягкий нервный узел, со стороны Юджи раздаётся характерное «ох, блять?!». Сукуна буквально на себе ощущает этот яркий импульс, простреливший чужие нервные клетки и пробежавший рябью по позвоночнику. Двуликий понимающе ухмыляется. Теперь пацан точно не заткнётся. Сукуна просто не даст ему такой возможности.       Небывалый напор, с которым теперь происходит периодическая стимуляция простаты Юджи, перекрывает собой все предыдущие неприятные ощущения и яркими вспышками ослепляет его сознательное. Итадори бессвязно хрипит, рвано стонет и пытается лепетать что-то около-восторженное, но получается только сексуально-бессвязное. Сукуне в ответ на такую реакцию хочется только ускорять темп, напрочь забывая о первоначальном намерении растянуть партнёра, а вовсе не трахнуть его пальцами. Однако последнее получается само собой, из-за чего Юджи вдруг отчаянно шумно изливается на поверхность под собой.       Распалённый чужим развратно грязным видом, Двуликий демон останавливается только тогда, когда ему приходится вновь прижаться своими бёдрами к партнёру, рискующему сейчас резко сбиться с ног. — Ты правда рассчитываешь на то, что я остановлюсь и отпущу тебя сегодня?       Не смотря на требовательную властность своего тона, Сукуна осторожно наклоняется к лицу Юджи, чтобы убедиться в его адекватном состоянии. Относительном, разумеется. Итадори по зрачкам, обрамлённым рубином, считывает эту трогательную заботу, смешанную с беспокойством. В мутных карих глазах топлёным шоколадом растекается ответная нежность, своим лёгким порывом взметающая в животе демона всех спящих мёртвым сном бабочек. Впрочем, она очень быстро оттеняется подступающей к горлу новой порцией жгучей похоти. — Нет… — разморено выдыхает Юджи, но губы облизывает и вновь находит в себе силы провокационно толкнуться в чужие бёдра. — Но можно мы сменим локацию? Пожалуйста, Суку.