Истинная любовь воистину зла

      Итадори рвано дышит и инстинктивно сжимает коленки на упругих бёдрах партнёра. Пальцы Сукуны едва мажут по загривку, но для Юджи каждое прикосновение сейчас — локальный апокалипсис в сенсорном центре. Крышесносно и приятно до безумия. Хочется прильнуть ближе, и он льнёт, под одобрительное хмыканье Короля Проклятий где-то в области собственной шеи. Голова Юджи откинута, и стоит Сукуне лишь слегка коснуться губами его уязвимого кадыка — громкий несдержанный стон тут же срывается с уст. Руки сами собой крепко впиваются в плечи Двуликого демона, безжалостно сминая шёлковую ткань нового одеяния. Король Проклятий никогда не повторяется. — Пара дней? Столько тебе нужно? Недолго же ты отходил, извращенец. — Издевается ведь. Сукуна всегда издевается, но Юджи научился отвечать ему даже в полуобморочном состоянии. — А ты теперь ревнуешь даже ко снам? — С придыханием поддевает он. Пытается.       Король Проклятий действительно «выдернул» Юджи прямо из бессознательного, тут же с порога властно впиваясь поцелуем в губы и не давая ни секунды промедления «на очухаться». Казалось бы, вот Итадори спокойно спит, а вот тоже спит, но как бы уже не совсем спокойно. И одежда слетает с него слишком быстро, и сам он за пояс партнёра тянет резво, гóлодно, однако за жадностью личного демона всё равно не поспевает, как ни старается. Балом правит Сукуна, и делает это мастерски. Юджи у него на коленях — целуется остервенело, мокро, отчаянно. Как в последний раз. Но раз далеко не последний. И Юджи не против.       О, Юджи совсем не против. — Зачем смотреть, как ты трахаешься со мной во сне, если я сам могу заняться тобой? — Резон в словах Сукуны, конечно, есть. Игривый тембр щекочет подростку нервы. — Ну и кто из нас извращенец? Сны — ещё не значит, что я хочу-… — О, я вижу, как ты не хочешь.       На самом деле, Юджи действительно хочет так, что аж до судороги в мышцах где-то внизу живота. Итадори намеренно звонко вздыхает, когда в очередной раз насаживается на чужие пальцы. Ему нравится быть несдержанным. А ещё нравится тот самый взгляд Сукуны: пожирающий с головы до пят, похотливый и ненасытный. Желающий больше и жёстче с каждой новой минутой. Рядом с Двуликим все дурацкие комплексы отходят на второй план — для них просто не остаётся места. Юджи слишком увлечён своим стремлением понравиться истинному ещё сильнее. Стремлением к недостижимому идеалу. Разумеется, прекрасно догадываясь о том, что Сукуна и так от него без ума.       Юджи жадно сглатывает и вновь упрямо приседает на колени Короля Проклятий, наивно надеясь толкнуться «в ту самую» точку, но Сукуна, к сожалению, её уже выучил. Выучил, и поэтому подло избегает, раздразнивая без того взмыленного от сексуального напряжения партнёра. Тогда Юджи разочарованно вздыхает, капризно утыкаясь носом в волосы Двуликого и слегка приподнимаясь. Весь процесс чем-то похож на обычные приседания, только не такой сложный с точки зрения нагрузки на мышцы. Однако с точки зрения точечных ощущений — разница с приседаниями колоссальна.       Сукуна продолжает аккуратно поддерживать Юджи за спину и массировать тугое колечко мышц. Разогретое общим теплом их тел ароматное масло стекает по внутренней стороне бедра и дразнит, тоже дразнит. Все его дразнят. Юджи кажется, что он почти на пределе. Новая попытка перехитрить демона оканчивается очередным провалом, и Итадори готов взвыть от досады на свою нерасторопность. Двуликий тихо смеётся, урча словно кот, а потом вдруг настойчиво прижимает Юджи к себе и мягко кусает за шею. Влажный вздох, касание шершавых губ и острых клыков к тонкой коже прошибает до слёз. Напряжённый член утыкается в оголённый торс партнёра и мажет предэякулятом по мышцам пресса Сукуны. Руки Юджи непроизвольно тянут чужую одежду вниз.       Когда подушечки пальцев наконец «случайно» прокатываются по простате Итадори, он буквально умирает. Перед закрытыми глазами расцветают неровные круги, тут же опадая завядшими лепестками и оплодотворяя почву для новых. Юджи бесстыдно стонет, ещё больше откидываясь назад, на надёжную ладонь Двуликого, ещё больше открывая шею для кусачих поцелуев, ещё больше провоцируя на наглые ласки. Сукуна охотно ведётся, к двум пальцам добавляет третий и кусает немного больнее, но лишь для того, чтобы потом щепетильно и нежно зализывать эти свежие раны. Стояк партнёра упирается Юджи в бедро, рядом с его собственным. Невероятно возбуждает.       Новая точечная стимуляция — и ноги уже неконтролируемо дрожат, а в животе сладко тянет, предвкушая скорую разрядку. Как же мало ему всё-таки нужно. От переизбытка слишком ярких ощущений Юджи невольно сжимается вокруг горячих пальцев Сукуны. — С-стой, Суку.       Двуликий неоднозначно передёргивается, но от шеи не отрывается и просьбе истинного не внемлет. Хватка Юджи на его плечах заметно ужесточается, неминуемо привлекая к себе внимание. — Стой, стой, стой, стой, стой… — Лепечет едва слышно, не только с придыханием, но с характерным одному Итадори напором и упрямством.       Сукуна возмущённо рычит в ответ, однако послушно замирает. Настойчивые ласки прекращаются моментально. Юджи кажется, что его буквально окатывает тяжёлый всплеск проклятой энергии от чужого нарастающего негодования. Итадори мог бы насторожиться, если бы не был настолько искушён в данную минуту и если бы откровенно не истекал предэякулятом на пресс своего любовника, ужом извиваясь на его идеальных пальцах. — Что не так? — Голос Двуликого глухой и резкий. Что-то внутри Юджи клокочет от возбуждения.       Итадори открывает помутневшие глаза и встречается с вызывающим алым блеском. От вида взъерошенного Сукуны его конкретно ведёт. В целом, так же, как от любого Сукуны. — Слишком хорошо, — честно признаётся Юджи, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Ахуеть.       Он спешит пояснить: — Я тоже хочу… мх… просто… позволь мне чуть б-больше свободы.       Юджи смущённо краснеет и неловко ёрзает на коленях партнёра. Как же сложно чётко формулировать мысли, когда он почти на грани. В голове, наверное, та же каша, потому что ещё некоторое время Сукуна вглядывается в Итадори с нечитаемым выражением, прежде чем действительно отпускает «на волю». — Ну, валяй.       Влажные пальцы предательски выскальзывают, заставляя Юджи болезненно охнуть и сжаться. Пустота отрезвляет. Алые глаза напротив заметно темнеют, старательно глуша зачатки откровенного вожделения в зародыше. Впрочем, ладонь Юджи уже нежно опускается на щёку Сукуны, и он тянется за своим первым инициативным поцелуем.       Сначала касается мягко, почти целомудренно. Затем льнёт поближе, углубляясь и вдумываясь в сам процесс. Поцелуи всегда казались стихией бездумной, не требующей какой-либо мыслительной деятельности, но Юджи нравится временами делать не так, как дóлжно. Сукуна не противится и не мешает этим экспериментам, разве что за бёдра партнёра по-свойски притягивает, вплавляясь ладонями в разгорячённую кожу. Юджи сладко выдыхает, языком пробегая по заманчиво раскрытым губам. Рука мягко скользит по затылку Двуликого, вплетается пальцами в колючие волосы. Когда в ход вступает язык Сукуны, Юджи безропотно поддаётся и уступает призрачный контроль.       Думать во время поцелуев, оказывается, тоже приятно. Вкушать напористые ласки Сукуны и подставляться под них сполна — один уровень удовольствия. Вкушать самого Сукуну — методично и неторопливо — совершенно иной уровень. Юджи нравится всё. Он останавливается только тогда, когда собственные лёгкие буквально разрывает от недостатка воздуха. Взгляд расфокусирован и плывёт, а мысли подобно ветру блуждают в опьянённой от ощущений голове. — Мне нравится твой маникюр. — Почему бы сейчас не сказать об этом? — Раньше когти царапали, а с короткими мне не больно. — Только сейчас заметил? Пф, типичный парень. — Сукуна наигранно закатывает глаза, и Юджи виновато улыбается. — Вот и старайся для слепых. — Эй, я пытаюсь быть внимательнее. Кстати, на языке есть отметки? — Ага, — провокационно ухмыляется Двуликий, сверкая татуированным языком на радость соулмейту. — На члене, кстати, тоже.       Итадори слегка тушуется, невольно опуская глаза. Перефлиртовать Короля Проклятий сложно — он самоуверен и слишком хорош, знает об этом прекрасно. Юджи сам ежедневно подкармливает его непомерное ЧСВ своими случайными мыслями. — Можно потрогать? — Чуть ли не давится словами, хотя раньше и не такое выдавал. Да и трогал, собственно, тоже. — Можно даже облизать.       Голос Двуликого ни капли не дрожит, что бы он ни говорил. Теперь Юджи неопределённо сглатывает, руками уже ведя по рёбрам, бокам и прессу партнёра. Сукуна глядит на его лицо спокойно, но когда Итадори действительно невесомо соскальзывает с коленей, он слегка напрягается. Явно не рассчитывал на такой ошеломительный успех своей открытой подначки. Впрочем, зрачки уже предательски расширяются, заслоняя собой пламенно-яркую радужку и выдавая слабость перед соблазнительным видом, открывающимся сверху-вниз. Юджи нравится такое влияние на своего истинного.       Итадори носом ведёт по кубикам мышц и целует кожу, едва прикасаясь губами. От Короля Проклятий пахнет великолепно: мускусом, похотью и любовью. Разведённые бёдра Сукуны блестят от подтёков масла, которые Юджи неловко размазывает, мягко проводя ладонью. Юркий взгляд из-под ресниц — и Двуликий в новом капкане. Природному очарованию Юджи невозможно противиться, особенно когда он специально смотрит так. Особенно когда языком неумело скользит по внутренней стороне бедра на пробу.       Когда тёплое дыхание уже опаляет головку, ладонь Короля Проклятий всё же слабовольно зарывается пальцами в светлые волосы Юджи. Порывистый и нетерпеливый. Наверняка эротические фантазии подобного характера преследовали его так же настырно, как самого Итадори. А «отметки» на члене у Сукуны действительно есть, тут не обманул. Одна обрамляет самый конец, вторая покоится у основания.       Юджи намерен сегодня добраться до них обеих.       Вязкая слюна скапливается на языке, и Итадори наконец осторожно обхватывает горячую плоть губами. Головка на вкус странно солоноватая — это Юджи понимает сразу, как только впервые прокатывает её на языке. Но куда больше внимания привлекает внезапно откровенный стон со стороны Сукуны. Достаточно откровенный для того, чтобы взбаламошенные бабочки в животе Юджи тут же взметнулись с места и ухнули куда-то в сторону, пронзая острыми крыльями позвоночник. Как же Сукуна горяч.       Юджи срочно нужна новая доза его сексуального голоса. — Зубы, — болезненно шипит Король Проклятий, едва оттягивая назад непослушные волосы партнёра.       Юджи слишком легко забывается рядом с Сукуной, всем естеством тянется к нему и играет на струнах чёрствой демонической души. Итадори виновато мычит в ответ, расслабляя горло, чем случайно выбивает из соулмейта новый несдержанный полустон-полухрип. Нравится. Юджи поудобнее обхватывает руками крепкие бёдра Двуликого и сосредотачивается на технике своих движений. Хоть какой-то. Хоть немного.       Опыта у Юджи не то чтобы кот наплакал — его вообще очевидно нет. Все просмотренные за жизнь порноролики выветриваются из головы махом, стоит только поднять слезящиеся глаза на лицо Сукуны. Обалденно красивое, идеальное и совершенное лицо.       Юджи немного смущается своим мыслям. У Короля Проклятий ведь полностью его внешность, так? Значит ли это, что Юджи конченный нарцисс? Вдруг у него скоро начнёт вставать на себя самого, как завещал Мегуми? Это будет как минимум странно. — Тц. Ты реально не можешь об этом подумать в другое время?       Замечание Короля Проклятий сродни звонкой пощёчине. Теперь Итадори возмущённо давится, а карие глаза лихорадочно сверкают, выдавая накатившее на него волнение. Всякие глупости сами собой лезут в голову, а Сукуна ведь всегда читает Юджи, как открытую книгу. Стыдно!       Впрочем, всякий стыд испаряется напрочь, как только Юджи особенно ловко обводит языком горячий ствол и вбирает напряжённый член партнёра по самые гланды, почти достигая заветной полоски у основания. Пальцы Сукуны на ногах красноречиво поджимаются, а рука, запущенная в волосы Итадори, непроизвольно впивается в кожу головы от удовольствия. — Блять, да!       Юджи готов поклясться, что может закончить сейчас от одного только надрывного восклика Короля Проклятий. Он сам глухо стонет, на выдохе прогоняя вибрации по члену, и непроизвольно жмурится от своего вожделенного кайфа. Такой поворот событий заставляет Сукуну окончательно откинуть голову и утробно зарычать, плохо сдерживаясь. Корни волос, натянутые под цепкими пальцами Двуликого, ощутимо болят. Юджи вдыхает поглубже, как перед прыжком в воду, и наконец исполняет то, к чему так стремился. А именно — насаживается на член своего истинного до самого упора.       Кончик носа, уверенно ткнувшийся в лобок, возвещает о безоговорочном успехе Юджи. Ура, победа! Дышать совершенно невозможно в таком положении, но и к этому Итадори благоразумно подготовился. Какой же он всё-таки молодец! Вот бы и Сукуна хвалил его вслух почаще…       Бёдра Короля Проклятий пробивает мелкая дрожь, а сам он действительно выстанывает что-то одобрительное. Исполнение ещё одного маленького желания особенно возбуждает воспалённый похотью мозг Юджи. Впрочем, уже спустя пару мгновений, Сукуна всё же берёт себя в руки и вдруг упрямо оттягивает затылок партнёра назад. — Стой, Юджи.       Хрипотца в его голосе одновременно сводит с ума и пугает. Юджи сделал что-то не так?! Он послушно ослабляет хватку на чужих бёдрах и отстраняется. Член с характерным хлюпаньем выскальзывает из послушно приоткрытого рта, последний раз мазнув по припухшим алым губам. Влажно. Юджи и не заметил, как сильно взмок за время своего первого иступлённого отсоса. Он так старался, а в итоге…       По-прежнему крепкий стояк Сукуны разве что откровенно не пульсирует, но Итадори ведёт взгляд выше, на лицо любимого. Сейчас глаза у Двуликого блестят так, как никогда до этого. Хаотичный румянец разливается по всегда идеальной коже, украшая своим «мерцанием» острые линии скул, бархатные щёки и крепкую шею. Юджи кажется, что он вот-вот задохнётся от блаженного восторга. Видеть Сукуну таким — сродни божьей милости.       Ладонь Двуликого демона вновь опускается к Юджи, аккуратно подхватывает за подбородок и невесомо оглаживает сверхчувствительную кожу. Сейчас где ни прикоснись — везде чертовски приятно. Вероятно, в карих глазах застывает немой вопрос с отголосками прежнего испуга за содеянное. — Слишком хорошо. — Снисходительно поясняет Король Проклятий, старательно восстанавливая сбивчивое дыхание. — А теперь иди ко мне.       «Ахуеть», — думает Юджи, безропотно поднимаясь вслед за рукой партнёра. Теперь-то он понимает, что чувствовал Сукуна, когда его настойчиво прервали.       В полутьме комнаты тихо чпокает крышка от бутылька с маслом, и Юджи нетерпеливо выдыхает в чужие раскрытые губы. Он снова на коленях Сукуны. Короткие ногти беспорядочно царапают по плечам и покатым мышцам, безуспешно стирая с них ненасытное напряжение. Тело не то что горит — оно буквально сгорает и искрится от сладкого предвкушения. Возбуждение давно залезло обоим под кожу, плотно обосновавшись на новом месте и томно желая поскорее выплеснуться наружу.       Когда надёжные руки подхватывают Юджи под ягодицы, характерно приподнимают и подтягивают почти вплотную, он вымученно всхлипывает, жадно обвивая талию партнёра ногами. — Меня не хватит надолго, — подросток хрипло дышит на ухо, даже близко не догадываясь о том, как сильно Сукуну штормит от любого звука с его стороны. — Меня теперь тоже, — надсадно соглашается Король Проклятий, покрепче сжимая ладонями задницу Итадори. — В этом, знаешь ли, главный смысл хорошей прелюдии.       Юджи хаотично цепляется за Сукуну и откровенно громко стонет, как только его с размаху насаживают на полную длину тщательно смазанного, но воистину демонического агрегата. Ход времени для них абсолютно теряется где-то среди случайно несдержанных вздохов, распалённых страстью поцелуев и безнадёжных попыток сделать друг другу ещё лучше, чем есть.       Потому что стремление к эфемерному идеалу — то немногое (помимо истинной любви), что объединяет осиротевшего мальчишку с добрым сердцем да железными принципами и жестокого демона, когда-то потерявшего в погоне за могуществом всё, кроме ошмётков бывшей человеческой души.

***

      Тягучая нега расползается по телу, десятикратно утяжеляя конечности и застывая в натруженных мышцах густой смолой. Юджи полностью выжат — ни одна силовая тренировка в мире, даже с Годжо-сенсеем, близко не сравнится с той самой сжигающей до тла любовью Короля Проклятий, которую он пока что только порционно вываливает на своего молодого любовника. А ведь это уже невероятно изматывает! Юджи правда надеется когда-то победить Сукуну в драке? Что ж, для начала предстоит научиться хотя бы трахаться с ним на равных, не умирая от бессилия в итоге.       Юджи сильно устал. Ему бы в бессознательный сон провалиться тут же, но почему-то не хочется, чтобы завтрашний день наступил быстрее. У шаманов осенью, оказывается, так много заказов! В расписании вообще не стоит занятий, даже первогодок гоняют с утра до ночи по городу и пригороду. Юджи обречённо вздыхает. Ну, фактически, в данный момент его тело всё равно спит, верно? Значит, он отдыхает… — Не так качественно, как в полностью бессознательном состоянии. — Любезно напоминает Сукуна, конечно, подслушивая все-все хаотичные мысли своего истинного. — Так что лучше спи как следует, паршивец. Мне не к лицу слабый сосуд.       Юджи понимающе фыркает, поудобнее перекидывая руку через корпус Двуликого и устраиваясь лохматой макушкой на его широкой груди. Их ноги тесно переплетены меж собой — Сукуну вообще больше не хочется отпускать дальше, чем на пару сантиметров, или даже меньше. Никогда в жизни. Юджи, кажется, влюблён в него так сильно, что от переизбытка этих чувств можно задохнуться, и иногда он действительно задыхается. Но сейчас ему спокойно и уютно — лёжа в тёплых объятиях любимого нечеловека, можно просто думать о чём угодно. Или не думать вообще.       Конкретно сейчас, конечно, хочется всё-таки думать. — Знаешь, трудно было не заметить, как на тебя действует обращение Сукуна-сама или что-то типа этого. Получается, в прошлой жизни ты был знатным господином?       Итадори буквально вспыхивает от любопытства, открывает карие глаза, приподнимается и переворачивается на живот, нагло устраиваясь на обездвиженном жилистом теле партнёра. Сукуна безмятежно молчит, даже не смотрит в сторону Юджи, взглядом витая где-то между потолком и стенами преобразившейся на днях комнаты. Игнорирует, будто не слышал вопроса вовсе. До чего же вредный демон… — Вы были хорошим господином, Сукуна-сама? — Лукаво щурится Юджи, не сдерживая улыбки и доверчиво прижимаясь щекой к нежной коже около соска.       Двуликий звонко цокает языком и обрушивает на нарушителя его королевского спокойствия один из своих самых испепеляющих взглядов. Внутри подростка тут же всё сжимается от первородного ужаса и трепета, но он не отступает. — Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. — Отрезает Король Проклятий и высокомерно кривится.       Сукуна опять бесится. В целом, раздражение это оправдано, ведь разговоры о его прошлом — вполне гласно установленное табу. Юджи, возможно, поступает некрасиво по отношению к личным границам любимого, но сделать со своим необузданным любопытством и неуёмным желанием «знать больше» ничего не может. — Да, — легко соглашается Итадори, хитро сверкнув глазами. — И всё же, я не был до конца уверен в гипотезе о твоём происхождении.       Гипотеза — умное слово, которое любит использовать Мегуми. Король Проклятий угрожающе молчит и хмурится. В какой-то момент Юджи кажется, что если на пересечение их взглядов подставить какой-нибудь тонкий листочек, он вспыхнет в мгновение ока и сгорит без следа. Зрачки Сукуны опасно сужаются. Видно, что врать своему истинному у демона никакого желания, и в то же время признавать чужую правоту никак нельзя.       Вся его прошлая личность строится в голове Юджи лишь по случайным догадкам и собственным порой безумным гипотезам, половина из которых беспочвенна, а другая, конечно же, в корне не верна. В интересы Сукуны явно не входит оправдывать или опровергать мысленные рассуждения подростка.       Однако Юджи не был бы собой, если бы так легко сдавался. — Где ты жил? — Я смотрю, ты совсем не устал, мой дорогой истинный. — Бесцеремонно перебивает назревающий шквал бессмысленных вопросов Двуликий и хищно склабится, красноречиво опуская ладонь на уязвимо подставленные ягодицы партнёра.       От одной только мысли о новом заходе в свою многострадальную задницу, Юджи уже испуганно икает и сжимается, а по телу ударяет снаряд фантомной ноющей боли. О нет, такого он точно не переживёт. А если переживёт, то какой ценой… ценой всего.       Благо, происходящее в голове Юджи всегда остаётся здесь же, вот только переживаемые ощущения и эмоции слишком легко перепутать с реальными. Кто знает, может, при должном стечении обстоятельств однажды они начнут отражаться и на физическом теле? Проверять сегодня точно не хочется. — Спать так спать, чего угрожать-то сразу… — забавно бурчит под нос Итадори, смущённо отворачиваясь и лениво сползая на постель.       На этот раз Сукуна милосердно его отпускает. Невероятная удача. Лишь татуированная рука невесомо перемещается на приятно рельефную спину Юджи и нежно оглаживает её, как бы подманивая поближе. Итадори ласково льнёт к нему, сознательно попадаясь в западню, сотканную из нежности. С каждым днём Сукуна будто становится мягче.       И он, очевидно, тоже не хочет отпускать Юджи.       Никогда больше.