***
Сильнейший задумчиво опирается на ближайший ствол дерева, вглядываясь в зловещую черноту разевающей пасть пещеры. Именно сюда местные деревенские жители бояться совать нос даже под дулом пистолета. Даже когда пропали собственные дети. Хотя, казалось бы, что в мире может быть сильнее родительской любви? Разве что любовь истинная, но это всё ненужная лирика. Это совершенно неважно. Важно то, что здесь почему-то всё-таки побеждает страх над безукоризненной и абсолютной родительской самоотверженностью. И уже одна явная аномалия — признак серьёзной миссии. Миссии, определённо не предназначенной для троих юных первогодок токийского магического техникума. «Вышка» опять проебалась, и поэтому Годжо зол. Годжо чертовски, чертовски зол. — Кажется, здесь завеса. — Осторожно выдёргивает старшего коллегу из мыслей Иджичи Киотака, тут же по-черепашьи втягивая голову в плечи, когда внимание скрытых за повязкой глаз резко переключается на его щуплую несуразную фигуру. — Удивительная проницательность, Иджичи-сан. Что бы я без тебя делал? Иджичи не отвечает. Лишь виновато опускает взгляд и нервно теребит рукав пиджака, выдавая своё волнение. Сатору коротко выдыхает, раздражённо ведёт плечом и отворачивается к первоначальному объекту внимания. К пещере. Да, здесь завеса. Завеса — значит, работа шаманов, объединившихся с проклятиями. Шаманы, объединившиеся с проклятиями — значит, его личный интерес. Его важное расследование. Его затянувшаяся погоня за неуловимым призраком Сугуру, что по неведомым причинам продолжает «следить» даже после собственной смерти. Невероятно, но факт. Кто ещё смог бы разобраться с этим, если не сам Годжо Сатору? Всё бы ничего, не будь эфемерный Гето Сугуру всегда на шаг впереди! Вдох-выдох. Сильнейший на мгновение прикрывает глаза. Сомкнутые веки ничего не меняют для Шестиглазого Бога, но такой «человечный» ритуал позволяет хотя бы мысленно отрешиться от всепоглощающего раздражения и нажать на кнопку «перезагрузки» в собственном сознании. Должен ли Иджичи Киотака получать нагоняй за его плохое настроение? Годжо знает, как только Иджичи вывели к загадочной пещере — он увидел завесу. Годжо знает, Иджичи первым делом попытался связаться первокурсниками, потому что им нужно было срочно собираться, сворачиваться и уходить — это не их уровень. Годжо знает, Иджичи дозвонился только до Фушигуро Мегуми, и то с третьей попытки. — …Мы разделились. Кугисаки написала о странном поведении проклятья, и Итадори отозвался на помощь. С тех пор оба не выходят на связь. — Фушигуро-кун, где ты сейчас? — На месте их встречи. Тут никого… кроме такого же странного трупа, который я обнаружил в своей части леса. Он похож на проклятье, но не изгоняется. — Ясно. Уходи оттуда, сейчас же. — Подождите. Ещё здесь завеса. — Повтори? — Завеса. Проклятые следы ведут к яме, скрытой за кустарником. А в яме завеса. — Хорошо. Спасибо за информацию, Фушигуро-кун, я обязательно передам её Годжо-сану. А теперь спасайся. Возвращайся в деревню и жди меня. — Угу. Годжо знает, следующим, с кем связался Иджичи — был он сам. И поэтому сейчас Годжо Сатору здесь, спустя всего несколько минут. Вывод напрашивается сам: Иджичи Киотака ни в чём не виноват. Он сделал всё, что было в его компетенциях. В его силах. Поэтому злиться на мелкую сошку в прогнившей магической системе нет никакого смысла, а язвить ей тем более. Просто Годжо снова, подобно несдержанному подростку с тяжёлым характером, заменяет собственные страхи и волнение на неконтролируемую агрессию. Вдох-выдох.Выдох-вдох.
— Ты молодец, Иджичи. — Простите? — Ассистент удивлённо вскидывает чёрные брови и неловко поправляет очки, подозревая, что ослышался. Но в следующую секунду Годжо поощрительно хлопает его по плечу и ободряюще улыбается во все тридцать два зуба. От шока Иджичи бледнеет ещё больше. — Хорошая работа, говорю. Ну, я пошёл. Страшные муки физического контакта с Сильнейшим заканчиваются, поскольку он действительно отрывается от дерева и уверенно направляется в сторону пещеры. Своей фирменной летящей походкой, как на приятную прогулку по парку Уэно. — П-подождите, вы куда?! — Как куда? За барьер. — Постойте же! Годжо, карикатурно покачнувшись на одной ноге, всё же останавливается. И нетерпеливо оборачивается через плечо, будто делает младшему коллеге великое одолжение. — Ну? — Не лучше ли дождаться подкрепления? — Торопливо тараторит Иджичи, боясь, что его своенравный собеседник в любой момент опять сорвётся с места. — А оно будет? — Конечно! Мэй-Мэй и Юи-Юи всего в часе езды, Кусакабе и Сёко вместе с второгодками выехали из Токио, а из Киото отозвалась Утахиме со студентами третьего курса. И ещё… скоро прибудут Нанами и Ино. — М-м, последних двоих можно было не дёргать. — Недовольно морщит идеальный нос Годжо. — Ну да ладненько, что сделано — то сделано. Придётся тебе тогда дожидаться снаружи, чтобы курировать эту ораву. А так хотелось забрать с собой… — В-вы-!.. Ради всего святого, Годжо-сан, прекратите надо мной шутить! — одновременно возмущается и жалобно молит Иджичи. Годжо Сатору тихо хихикает, безмятежно пожимает плечами, сверкает улыбкой ещё ярче и, легонько перекатившись с пятки на носок, продолжает путь по заданной траектории. — Годжо-сан!!! — Не могу ждать — там же мои дети. Минимум двое. Но, зуб даю, Мегуми-кун тоже. — Что?! Невозможно! Он разумный студент, и я сказал ему возвращаться… — Ну, судя по записи вашего разговора, ты имел неосторожность упомянуть меня. А для крошки Мегуми это как подстеленная соломка. Считай, разрешение делать глупости. — Я сейчас позвоню ему и убежусь, что вы… н-не правы, Годжо-сан. — Перечить Сильнейшему — настоящие испытание для Иджичи Киотаки. — Валяй-валяй, а я пошёл. И Годжо, больше не оглядываясь, преспокойно удаляется вглубь прохода, постепенно растворяясь в зловещей дымке барьера. Иджичи тем временем упрямо набирает номер Фушигуро, но когда из трубки вместо гудков действительно доносится механический голос автоответчика, наставник разве что не седеет от ужаса. Подумать только, он проворонил всех доверенных ему студентов! За такую халатность могут и уволить…***
Первое, что понимает Годжо: пещера — лишь искусная оптическая иллюзия, украшающая «вход». Вся скрывающаяся за барьером территория — плод качественной магической архитектуры, и открытие это поражает воображение любого современного шамана, поскольку сильная старинная техника считалась безвозвратно утраченной несколько веков назад. Теоретически, сегодня такой может обладать только незарегистрированный шаман-самоучка, каким-то чудом до сих пор скрывающий свой дар, передающийся через поколение. Ну, либо древний шаман. И в том, и в другом случае — дело однозначно дрянь. Второе, что понимает Годжо — здесь был Сугуру. Его проклятой энергией, крупицы которой Сатору узнал бы даже в океане из любой другой, буквально пропитано мрачное окружение. Нет чёткого следа, но есть чёткое осознание — это он. Повсюду он. Он и ещё кто-то другой — инородный, чужой — плотно вплётшийся в его энергию, в его проклятые техники, в его ДНК. К горлу невольно подкатывает тошнота, но Сильнейший тут же сглатывает бессмысленное наваждение. Нечего ворошить болезненное прошлое. Его не вернуть и тем более не изменить. Сугуру должен быть мёртв. Должен! Но он почему-то был здесь, и осознание этого факта раз за разом убивает что-то внутри Сатору. Настоящее издевательство — жестокая насмешка госпожи Судьбы. Разве Сатору страдает недостаточно? Годжо с равнодушным видом продолжает идти вперёд, по одному ему известному маршруту: не особо разбирая дороги и не запоминая поворотов. Чуйка подсказывает — бесполезно. Проклятый лабиринт. Он даже не удивится, если вдруг обнаружит, что стены беспорядочно двигаются, всё время меняют своё расположение и запутывают «несчастную жертву». Избыточная энергия вокруг гудит, пенится и переливается, но больше ничего не происходит. Проклятий не видно, хотя они есть — Годжо чувствует их присутствие. Просто большинство слишком слабы по сравнению с несравненным Сильнейшим, и потому трусливо забиваются по углам да щелям. Не высовываются, дорожа бесполезной жизнью. Как человечно. Сатору по привычке вглядывается в проклятые следы, но не может считать ничего толкового. Они словно искажаются, расплываясь в энергетические лужи и смешиваясь, сливаясь с фактурой магических стен. Тяжело… Годжо ведь не приходилось раньше иметь дело с подобными техниками. Век живи, век учись. Звучит как вызов, и он с азартом принимает его. Всегда принимал. Сатору обязательно, во что бы то ни стало отыщет Сугуру… Стоп. Годжо Сатору невольно замирает, прислушиваясь***
Подозрение о том, что проклятые духи, встречающиеся первокурсникам на пути, заманивают их в какую-то западню, закрадывается к Юджи не сразу. Хотя, оглядываясь назад, можно было заметить действительно нетипичное для проклятий поведение. Стоило разобраться с одним проклятым духом — на горизонте тут же маячил следующий. Не нападал, но угрожающе щерился, будто манил за собой, а потом трусливо пытался скрыться или сбежать. Но от Итадори Юджи не скроешься и не сбежишь — он умеет двигаться быстро. Очень быстро. Нечеловечески быстро. И его единственный тормоз — разве что Кугисаки Нобара, неизбежно выбивающаяся из сил. В опасных местах Нобара никогда не ноет и не жалуется, сохраняет концентрацию на пределе и старается не мешать своему напарнику делать то же самое. Поэтому Юджи приходится лично прислушиваться к её несдержанным хрипам и всё более шаркающим шагам, к её редким натужным выдохам и тихой ругани под нос из-за участившихся промахов по двигающимся целям. Когда с очередным мелким проклятьем покончено, Юджи поворачивается к подруге, красноречиво складывая руки в жесте «тайм аут». — Баста. Нам нужно отдохнуть. — Я не устала! — тут же возмущённо возражает Нобара и вытирает тыльной стороной ладони взмокший лоб. — Я устал, — не краснея привирает Юджи. Кугисаки скептично фыркает, выражая сомнение, тщетно пытается выровнять собственное предательски сбитое дыхание, а потом проницательно окидывает взглядом расслабленную фигуру Итадори. Выносит вердикт: — Врёшь ведь. Юджи мягко улыбается в ответ и просто молча принимается расстёгивать верхние пуговицы на форме. В итоге Нобара, конечно, уступает, но она не была бы самой собой, если бы сдалась так просто. — Оставь свою жалость для слабых! — Я не жалею тебя, — уверенно возражает Юджи, стягивает пиджак с покатых плеч и аккуратно стелет на пол возле стены. — Просто берегу. Кугисаки снова фыркает и закатывает глаза. Однако, кажется, ответ её всё-таки устраивает, поэтому она больше не выёживается. Просто садится на подготовленное место, после соответствующего приглашения со стороны «кавалера». Итадори приземляется рядом с подругой — на прохладный грунт, и не прекращает крутить головой. Осматривается. Никакой угрозы пока не замечено, но такое временное затишье обычно не предвещает ничего хорошего. Может ли Юджи что-то изменить? Навряд ли. Он возвращает внимательный взгляд на Нобару. Та сидит безмолвно, лбом уткнувшись в подтянутые к груди колени. Выглядит слегка измождённой и немного измученной. — Ты в порядке? — осторожно интересуется Итадори. — Голова болит, — признаётся Кугисаки, — но я в норме, просто дай мне время. И не разговаривай со мной. — Понял. Конечно. Прости. Пейзаж вокруг практически не меняется с тех пор, как они свалились в злосчастную яму. Тоннель тянется бесконечно далеко, ветвится одинаковыми проходами, душит спёртым воздухом и давит серыми стенами. Связи нет, интернет не работает. У первокурсников есть только вера в лучшее. Каждая новая локация кажется идентичной предыдущим, и это наблюдение, по правде говоря, безумно тревожит Юджи. Внешне он продолжает улыбаться, но внутри хочет закричать от безысходности. «Где же выход?», — в сотый раз задаётся Итадори главным вопросом. Он хищно кружит над корой головного мозга, как ястреб над курятником. «Да нет здесь выхода, заебал», — ворчит в ответ Сукуна. «Не может такого быть». «Я его не чувствую. Конечно, всегда можно сделать, но твоими силами завесу не пробить, и моими пока что тоже. Хотя, если добудешь пальцы…» «А они здесь есть?» «Есть», — уверенно подтверждает Сукуна. — «И не один». Юджи немного морщится. Хочется верить, что помощь Короля Проклятий всё-таки не потребуется, и их спасут как-нибудь по-другому. Сукуне нельзя доверять. По крайней мере, рисковать рядом с другими людьми Юджи точно не должен. Периферийным зрением он вдруг замечает движение в конце тоннеля и резко поднимает голову в нужную сторону. Проклятье… нет. Деформированный человек! Итадори вскакивает на ноги, готовится к нападению… «Обернись». Предупреждение Двуликого оказывается очень кстати, потому что с противоположного края, к Нобаре, уже тянутся неестественно длинные руки лоскутного духа. Махито. Юджи разворачивается и бьёт по этим культяпкам наотмашь, противник шипит, как ошпаренный, а Кугисаки резко приходит в себя и включается в бой. Звонкий стук, проклятый гвоздь летит точно в цель, протыкая плоть бывшего человека. Итадори собственным телом отчаянно закрывает подругу от самого опасного противника. — Ю-ю-ю-юджи-кун. Старый знакомый, — приторно тянет Махито. — Неприкасаемый сосуд Двуликого демона… ты мне ужасно мешаешь. Проклятый дух принимает человеческое обличье и криво улыбается, невинно наклоняя голову набок. До него — жалкие десять метров, поэтому Юджи лишь грозно хмурится, сжимая кулаки «Дивергента». В тщетной попытке за устрашающей позой скрыть собственный страх и неуверенность. По крайней мере, Махито больше не рискнёт прикасаться к его душе из-за Сукуны. Значит, нужно просто держать оборону рядом с Нобарой. — Это ещё что за страшилище?! — Рявкает Кугисаки, выглядывая из-за плеча товарища, но благоразумно не высовываясь. — Как грубо, — расстраивается Махито. — А я ведь просто хотел одолжить у магического техникума одного шамана для ма-а-аленького эксперимента! Вернул бы в целости… но за сохранность, конечно, не ручаюсь. Хе. Лоскутный дух мизерными шажками изящно подкрадывается к своим жертвам. Словно лисица, ступает бесшумно и мягко. Юджи с Нобарой также плавно стараются отступать, продолжая «держать строй». Итадори спереди, Кугисаки прикрывает тыл. — Это он, он изменяет людей. Не позволяй прикасаться к себе, — шипит Юджи. — Укрепи своё тело и держись позади меня. — Поняла. А ты? — Меня защищает Сукуна. Руки Махито угрожающе обрастают шипами, но его мерзкое лицо сохраняет блаженно-помешанное выражение. Проклятье, словно кошка, загнавшая в ловушку двух мышей. Просто съесть их — слишком скучно, хочется немного поиграть. Тем более, у мышей сверкают зубки и мелькают коготки. Тем интереснее. Шоу должно продолжаться. — Эй, Юджи-кун. Ты ведь совсем мне не нужен. Оставишь подружку — и я отпущу тебя. — Заткнись! Махито опасно склабится. Слегка приседает и делает первый выпад, удар приходится на подставленное предплечье Юджи. Нобара отступает дальше, и проклятый дух пытается обойти назойливую преграду в виде сосуда Двуликого, чтобы достать девчонку. Итадори упрямо не позволяет ему проскользнуть, стойко отбивается от быстрых атак и сохраняет наиболее удачную позицию, чтобы контролировать большую часть прохода. Права на ошибку у Юджи нет. Тогда Махито вдруг странно завывает. На вой его стягиваются другие проклятья, но ранг у них небольшой. Нобара и в одиночку справляется лихо. Тело Юджи постепенно устаёт, саднит и ноет от града новых ударов, ведь его проклятой энергии всё ещё недостаточно, чтобы долго служить живым щитом. Кровь скудными ручьями стекает по плечам и предплечьям, раны не успевают затягиваться, однако Итадори почти не замечает боли. Зато замечает знакомую лохматую морду за спиной противника, и от неожиданности, после увиденного, пропускает подлую подсечку от Махито. — Нет! Юджи неумолимо падает. Будто в замедленной съёмке он с ужасом распахивает глаза и наблюдает, как лоскутный дух прорывается к Нобаре, но в последний момент она уворачивается, а в плечо Махито с разгона вцепляется Кон. Оба проклятья по инерции отлетают в сторону, с грохотом врезаясь в колонну. Кугисаки бросается к Итадори и кричит что-то неразборчивое, из-за звона в ушах для Юджи всё сливается в единый раздражающий звук. В следующую секунду он видит над собой до боли родной силуэт и невольно, на мгновение, расслабляется под его протекторатом. — Кроличий побег! Из тени сосредоточенного на технике Фушигуро выскакивает целая орда белых тушек, заполоняя собой всё пространство тоннеля. Итадори чувствует мягкие кроличьи лапы на своём торсе, плечах и бёдрах. От удивления он забывает, что, вообще-то, нужно срочно вставать. — Мегуми?! Какого-… — Это особый уровень? — Жёстко перебивает приятеля Мегуми, кивая в сторону Махито, видимо. — Да. — В таком случае, нам лучше бежать. Поднимайся. Юджи с благоговением и благодарностью хватается за протянутую руку. Рядом с Мегуми ему кажется, что нерешаемых проблем не существует в принципе. Нобара, тяжело дышащая рядом, возвращает с небес на землю. — Некуда бежать. Завеса не выпускает, — Итадори старается скрыть нотки отчаяния в дрогнувшем голосе. — Где-то здесь Годжо. Есть смысл его поискать. — Мегуми звучит уверенно, и это вновь заставляет Юджи почувствовать себя намного лучше. Фушигуро развоплощает Кона, прежде чем шикигами оказывается разорван на мелкие кусочки беспощадным проклятым духом. Итадори тем временем подхватывает Кугисаки на спину, активно убеждая вяло сопротивляющуюся подругу, что её бесценная стрельба гвоздями по преследователям будет гораздо полезнее медленного бега. У Нобары почти не остаётся сил на ругань и пререкательства, так что она соглашается. Кролики, кажется, заполонили собой всё свободное пространство, и Юджи в пору самому заблудиться, но Мегуми легко ориентируется среди пушистых тел, и потому уверенно ведёт друзей за собой. Где-то за их спинами бушует запутанный Махито, беспорядочно изгоняя шикигами и ругаясь. Как Фушигуро вообще оказался в пещере, напал на их с Кугисаки след и так вовремя оказался рядом, Итадори расспросит позже. Сначала им нужно найти Годжо-сенсея. Ведь Годжо-сенсей — верное решение любой существующей проблемы. Он смелый, надёжный, добрый и самый лучший! Одним словом: сильнейший. Годжо-сенсей всегда всех спасает и никогда не подводит, Юджи уверен в этом. Разве с ним может что-то пойти не так?