Любовь по правилам и без

      Помимо дела Киры, Эл добавил ещё одно – не маловажное – дело корпорации Ёцубы. В целом, Лайт понятия не имел, почему Рюдзаки так озабочен этим делом, ведь оно вызывало у этого эксцентричного детектива тот же азарт, как при поимке Киры. Киру он, конечно, больше не искал, вот только теперь хотел проверить всех работников корпорации, будто выискивая в них серийного убийцу.       Лайт, скованный по рукам и ногам, лежал в их общей комнате, после тяжелого дня притворства. Он спокойно глядел в потолок, вслушиваясь в клацанье по клавиатуре. Эл печатал с молниеносной скоростью, даже не подумав о том, что это могло кому-то помешать уснуть. Но, к счастью, Лайт не хотел спать. Он перелёг на бок, подперев рукой голову, всматриваясь в точёный профиль детектива. Эл был очень симпатичен (или у Лайта был нестандартный вкус), его ум и навыки превосходили Ягами Лайта, но они всё равно считались равными друг другу. Парень порой понять не мог, что творилось в его голове, и почему большую часть времени Рюдзаки предпочитал уделять внимание каким-нибудь запутанным делам, когда во всём мире было уйму интересных вещей. Лайт ничего не знал о его детстве, не знал название его любимой книги и любимый цвет. Не знал, какие страны Эл посещал, и что из достопримечательностей ему нравилось. Какими архитектурными изваяниями был впечатлён, и какие сокровища мира он видел. Пусть это были мелочи, но это было очень интересно, ведь и сам Лайт порой интересовался искусством.       Заметив на себе пристальный взгляд, Эл повернул голову на Лайта, изумлённо интересуясь:       — Лайт-кун, ты что-то хочешь мне сказать?       Лайт улыбнулся и тряхнул головой, садясь на кровати:       — Нет, просто подумал о том, что хочу узнать тебя ближе.       — Мне это не нравится, — вздохнул детектив, возвращая взгляд на экран ноутбука.       — Почему? — Ягами притянул к себе ноги, подобно тому, как сидел Эл, и положил подбородок на колени, подозрительно щурясь. — Мы уже и живём вместе, но я так и не узнал о твоём прошлом. К примеру, где ты вырос, есть ли у тебя братья и сёстры? Где твои родители и почему ты решил стать L?       Это был всего-то интерес, и для Лайта это было важно. В конце концов, он теперь доверял Элу так, как ни доверился бы никому. Но Эл не особо-то горел желанием рассказывать о своём прошлом, тем более, когда и сам знал не так много, как ему хотелось бы. Эта тема не была для него «больной темой», но несла в себе семейный смысл. Пока Рюдзаки не был уверен в том, что Лайт – тот, с кем он проживёт всю свою жизнь, ведь банальное «жили долго и счастливо» явно не стояло рядом с ними. Вот «умерли в один день» – да, это вполне могло быть их концом. Впрочем, долго размышлять об этом ему не пришлось, потому что Лайт сразу же придвинулся ближе, когда заметил, как Эл перестал печатать и прямо уставился в экран ноутбука нечитаемым взглядом.       Как оказалось, он пересматривал всё досье обо всей восьмёрке корпорации Ёцубы, проверял их связи и семью, пытаясь понять, кто тот наёмный убийца, которого наняла корпорация. Пусть Эл прямо уставился в экран, но он явно не читал содержимое файлов, что вызвало у Лайта вопросы, которые юноша не решался озвучить.       — Лайт-кун, давай лучше поговорим о чём-нибудь другом? Например, мы можем потратить время на то, чтобы понять, откуда была совершена сделка со стороны Ёцубы, и кто именно нанял киллера для убийств, — Эл попытался направить разговор в нужное для него направление, и, само собой, Лайт понял тактику этого гения.       — Рюдзаки, мы можем заняться этим в рабочее время, — нахмурился юноша, пытаясь рассмотреть в чужом лице хоть тень сонливости. Лайт представить не мог, как этот человек мог обходиться без сна продолжительное время, а, в случае необходимости, спать всего пару часов и приступать к работе с огромным энтузиазмом. — Может, ты поспишь? Я посплю с тобой, а завтра, давай, продолжим дело Ёцубы? Эл, ты разве не устал?       — Мне совсем не хочется спать, — пожал плечами детектив, скользнув взглядом по Лайту. — А ты можешь поспать, у тебя осталось четыре часа.       — Как мило с твоей стороны, — усмехнулся Лайт, — но и я не хочу спать. Сегодня я выпил превышающую норму кофе, поэтому сон как-то не приходит... да и спина до сих пор болит от твоего укуса.       Рюдзаки самодовольно улыбнулся, тем самым вызвав во взгляде Лайта удивление. Эл практически не улыбался, а если и делал это, то лишь в редких случаях, когда он чувствовал себя хорошо.       — Лайт-кун, я не виноват, ты сам на меня набросился, а я всего лишь защищался, — цокнул Эл, тут же закрывая свой ноутбук и убирая его под кровать, будто бы там его точно никто не найдёт. А после, Рюдзаки поднялся на ноги, подошёл к столу и выдвинул ящик, вытащив оттуда игральные карты. — Но если тебе не спится, то предлагаю сыграть в «двадцать одно», хочешь?       Всё тело юноши наполнилось приливом огромного азарта. Он и забыл, когда в последний раз ощущал нечто подобное, но предложение Эла вызвал у него огромный интерес к предстоящей игре. Игра была простой, и Лайт точно знал, что сможет в любом случае выиграть.       В комнате горел тусклый свет от светильника на прикроватной тумбе. Лайт сосредоточенно смотрел на свои карты, мысленно подумав о том, что если он возьмёт ещё одну карту, то какова вероятность, что у него будет ровно двадцать одно очко? Риск был велик, но это ведь простая игра, так? Они играли ради собственного удовлетворения, чтобы скоротать время. Возможно, спать они уже не будут, и оглянуться не успеют, как лучи восходящего солнца ворвутся в комнату сквозь толстые шторы.       — Мне хватит, — сказал Рюдзаки, поднимая на своего оппонента спокойный взгляд.       Лайт ещё раз подумал, и всё же со вздохом ответил:       — Да, мне тоже, — кивнул в ответ юноша.       Карты были сброшены. Лайт сглотнул, смотря на собранное число Эла. Двадцать один. У Лайта – семнадцать... Ягами нахмурился, стиснув зубы.       — Не переживай, Лайт-кун, давай ещё раз, — подбодрил его Эл, и Лайт незамедлительно кивнул.       В следующий раз Лайт стал аккуратнее, беря карты. Двадцать одно, не больше и не меньше, мысленно говорил он себе и, наконец, его взгляд прояснился, когда в руках у него было ровное число, которое он так и хотел. Двадцать одно!       — Мне хватит, — сдержав самодовольную улыбку, отозвался Лайт.       Эл спокойно кивнул, тем самым давая понять, что и ему хватит карт. Оба скинули карты. Лайт собрал двадцать одно очко, в то время как у Эла было девятнадцать. Скорее всего, Рюдзаки надеялся, что у Лайта, как и в прошлый раз, будет меньше, поэтому не особо расстраивался, вот только на этот раз Лайт победил.       — Хорошо, давай ещё раз, Лайт-кун, — неудовлетворительно произнёс детектив, и притянул к себе всю колоду карт.       — Мы бы могли сыграть на желание, — предложил Лайт, тем самым вызвав у Эла сомнительные чувства к таким вот жертвам в игре.       Казалось, Рюдзаки не был готов на подобные жертвы, ведь знал, что имел дело не просто с Ягами Лайтом, а с Кирой. С человеком, который мог бы с лёгкостью его обдурить, если это понадобится. Пусть детектив и решил, что будет на его стороне, но быть в должниках Эл не хотел.       — Не думаю, что это очень хорошая идея, — пожал плечами сыщик, кладя колоду карт на постель.       Лайт не был дураком, чтобы не заметить, что Эл не доверяет ему. В груди юноши зияла огромная дыра, которую он так старательно заполнял ложными надеждами. Лайт готов был доказать, что не хотел смерти Эла, не хотел им манипулировать, но почему он не достоин хотя бы одного процента доверия этого детектива? Он каждый день задавался вопросом, как далеко он готов был зайти, чтобы доказать свои добрые намерения, и каждый раз старался прислушиваться к детективу, но, видимо, этого было недостаточно...       — Рюдзаки, говори прямо – ты боишься того, что я могу тебе загадать, если я выиграю? — заметил Лайт, пока не решаясь взяться за карты.       — Я не боюсь этого, просто не хочу играть на желание, — бесцветно отозвался сыщик. — К тому же, какова вероятность того, что я тебе скажу правду, если ты меня о чём-то спросишь?       — А может, я не хочу тебя о чём-то спрашивать? — настоял Лайт, упираясь одной рукой об матрас, приблизившись лицом к детективу. — Ты не доверяешь мне, и это очевидно. Я не хочу знать твоё настоящее имя, Эл. Но мне действительно интересно твоё прошлое. Это не потому, что ты – L, а потому, что... я просто хочу узнать тебя ближе. Обо мне ты знаешь практически всё, а я не знаю даже о том, как провёл детство дорогой для меня человек. Я не знаю о твоих вкусах и предпочтениях, кроме сладкого. А ещё, я не знаю, какой у тебя точный уровень IQ, и не могу представить, какие фильмы ты любишь, да и любишь ли ты вообще фильмы? Может, ты любишь читать? Рюдзаки, ты понимаешь меня? — Лайт впился в детектива серьёзным взглядом, в котором читалась настойчивость. — Если для тебя это – не важно, то для меня... важно. Очень важно, что я готов подарить тебе твою любимую книгу на рождество, готов пересматривать с тобой твой любимый фильм, пока не выучу все реплики актёров наизусть, и готов купить тебе твои любимые сладости, если вдруг ты снова впадёшь в депрессию. Это всего лишь интерес, которым обладает каждый человек, желающий узнать свою вторую половинку. А ты... ищешь в моих намерениях повод тебя прикончить? Думаешь, я опущусь так низко, чтобы предать тебя? Боже, ты думаешь, что я предам тебя?       Эл слушал Лайта молча и задержав дыхание. Умение распознавать ложь у детектива развилось в пятнадцать лет, и, с каждым годом, оно становилось острее. Именно по этой причине, что во всех словах, адресованных в его сторону, Эл видел откровенную ложь, он и боялся получить то же самое от Лайта. Но Лайт не лгал ему, и Элу надо было бы уже остыть и принять тот факт, что Ягами не желал ему смерти, но пока он не мог спокойно впустить в свою голову эти мысли, когда тетрадь смерти – это оружие, которым можно его убить.       — Я не смотрю фильмы, а предпочитаю книги, — начал Эл, отодвигая карты в сторону и укладываясь на подушку. Лайт проследил за Рюдзаки, приняв прежнее положение, и лёг на вторую сторону кровати, подперев рукой голову. Эл кивнул и продолжил. — Выбрать любимую из сотен, пожалуй, очень сложно, поэтому не могу сказать точно. Что касается моего детства... — мысленно, сыщик подумал, что ничего серьёзного не случится, если он расскажет часть из своего детства, ведь эта информация вряд ли выдаст его настоящее имя. — Я с самого детства жил в доме Вамми. Меня привёз Ватари, заметив во мне потенциал. Я рано потерял родителей, да и не вспомню уже подробностей. Сестёр и братьев у меня нет, но есть трое мальчиков, которые очень близки мне.       Заинтересовавшись рассказом, Лайт улыбнулся, представив маленьких детей, снующих вокруг Рюдзаки.       — Они тоже из того дома Вамми? — поинтересовался Ягами.       — Да, — кивнул Эл, — это дом-приют для одарённых детей, его основал Ватари ещё очень давно. Те трое детей тоже очень одарённые, поэтому занимают у меня особое место в моей жизни. Перед тем, как отправиться в Японию, я жил в Вамми. Честно признаться, в тот момент мне жутко хотелось какого-нибудь дела... И вот, включив новостной канал, я стал свидетелем захвата детского сада. Там было семеро детей и одна воспитательница. Это были новости Японии, и мне стало очень любопытно, как справится с этим японская полиция. Но, на их везение, Отохарада Куро вдруг скончался на месте, предположительно, от сердечного приступа, — детектив нахмурился, вспомнив, что именно ощутил в тот момент – облегчение и немного радости. Скорее всего, так повилял на него тот факт, что там были дети, и преступник не успел им навредить. — Я запомнил этот случай, после чего неожиданно начали умирать преступники по всему миру. Сердечный приступ – это был твой почерк, Ягами Лайт. Я незамедлительно занялся этим делом, и решил, что тебя надо искать в Японии. Мы с Ватари покинули Вамми, но я обещал вернуться туда, как только поймаю Киру. Как бы странно сейчас это не звучало, но меня до сих пор ждёт моя семья, которая верит, что я вернусь с победой над Кирой.       В этот момент на губах детектива скользнула тёплая улыбка, которую Лайт прежде не видел. Видимо, те дети были ему очень дороги, раз Рюдзаки считал их своей семьёй... И это огорчало. Впервые в жизни Ягами почувствовал ревность, которая колотила по сердцу точно молотком. И это ощущение не стихало даже тогда, когда Эл повернул на Лайта голову, всматриваясь в его лицо. Их взгляды на секунду пересеклись, и юноша прикрыл глаза, спокойно выдыхая:       — Ты жалеешь о том, что связался со мной? — тряхнув головой, Лайт кинул взгляд куда-то в сторону, настороженно ожидая ответа. Возможно, он готов был услышать «да» и это разобьёт ему сердце, а может быть, он искренне хотел верить в то, что Эл предпочтёт его, а не тех детей. Но с другой стороны, это было глупо... ревновать к каким-то детям, которые явно меньше самого Лайта.       — Я никогда не жалел о своём выборе, — наконец, отозвался Эл. — Даже тогда, когда понял, что ты – Кира, я подумал: может, я ему действительно нужен? Как оказалось, тебе я сейчас нужен больше, чем кому-либо.       Что-то в груди юноши дрогнуло. Лайт перевёл взгляд карих глаз на детектива, поражённо уставившись на него. Кажется, он ощутил себя счастливым, его сердце, с каждой секундой, отбивалось всё быстрее, и обстановка вокруг переменилась, будто подстроившись под их настроение. Лайт поднял руку, убирая с глаз детектива чёлку. Но этого было мало, и сильно бьющиеся сердце в его груди, намекало ему, что именно сейчас он хотел не только касания к чужим волосам. Он хотел настоящей тесной связи.       Эл, кстати, тоже чувствовал это – Лайт смотрел на него с такой открытой благодарностью, отчего внутри детектива что-то всколыхнулось, подталкивая его к юноше настолько близко, что совсем через секунду, они смотрели прямо друг на друга.       Лайт коснулся чужих губ, вовлекая детектива в долгий поцелуй, в который юноша вложил огромное количество любви и заботы. Те ссадины и побои, после их утреннего боя, больше их не беспокоили, ведь боль друг друга они залечивали своим присутствием. Лайт разорвал поцелуй, опуская голову на костлявое плечо Эла, горячо обжигая открытую часть тела своим дыханием:       — Остановимся? — голос был охрипшим, Лайт уже возбудился и если его сейчас не оттолкнуть, то он мог бы наброситься на детектива подобно хищнику.       — Лайт-кун, когда это ты останавливался на середине пути? — губы детектива дрогнули в усмешке, но больше всего он чувствовал страх перед тем, что может произойти между ними. И всё же... Рюдзаки больше не хотел отступать.       Цепь между ними зазвенела, Ягами опустил взгляд вниз, проводя рукой по чужой футболки, вскоре оттянув штаны Эла, и запуская руку внутрь. Лайт обхватил мокрый от смазки член детектива рукой, а второй рукой спустил свои штаны, касаясь своим членом о чужой. Эл опустил свою руку на чужое бедро, ближе прижавшись к Лайту, и провокационно двинулся бедрами.       Прижав худое тело Рюдзаки к себе, Лайт начал двигать рукой. Движения были не быстрыми, и этого хватило для того, чтобы Эл постанывал, пытаясь насладиться всем процессом. Пока Лайт двигал рукой, Рюдзаки ощущал непередаваемый прилив возбуждения. Он хотел ещё. Больше. Жестче. Интенсивнее. Сильнее. Такая связь не пугала, она была как в его фантазиях, которые приходили ему в голову после того, как он следил за Лайтом через камеры видеонаблюдения.       По пальцам Лайта сочилась смазка, он хотел двигаться, хотел быть с Элом ещё теснее, слиться с ним воедино и быть с ним одним целым, ощущать его в себе настолько сильно, что готов был бы вымаливать прощения. Эта фантазия затмила его разум, что он не сдержался и кончил, сдавленно застонав. Эл не смотрел на Лайта, он готов был зарыться лицом в подушку, чтобы перевести своё дыхание. Вот только Лайт явно посчитал, что этого было мало не только ему, но и Рюдзаки.       Без слов Ягами перевернулся спиной к детективу, прижавшись к его животу. Он спустил с себя штаны, тяжело сглотнув. Эл непонимающе смотрел на его затылок, собравшись что-то сказать, как Лайт опередил его:       — Эл... войди в меня, — это звучало так жалостно, но в то же время, Эл почувствовал от Лайта необходимость.       Лайт действительно хотел этого, и Рюдзаки хотел того же. В теории зная, как это происходит, детектив прижался к спине юноши и прошептал:       — Тогда... расслабься, чтобы я не сделал тебе больно.       — Хорошо, — Лайт весь пылал, он обхватил руками подушку, прижав её к своей груди, ожидая от детектива действий. Лайт уже давно решил, что именно хотел от Эла, ведь доминировать над детективом было бы очень тяжело, да и вряд ли Рюдзаки отдался бы ему без боя, но вот Лайт... он потянул Эла за собой, поэтому готов был доказать ему свою доброту. Даже если и таким способом.       Рюдзаки чуть раздвинул ноги Лайта, сплюнув на свои пальцы. Это, конечно, не самое лучше средство для растяжки, но ничего другого у него, к сожалению, не было. Осторожно войдя одним пальцем, Эл заметил, как Лайт дёрнулся от неожиданности, но не стал как-либо возражать. Подобный опыт у них был впервые, и, само собой, если что-то пойдёт не так, то это лишь из-за недостатка знаний. Но с другой стороны, Эл был уверен, что сделает всё правильно, поэтому медленно начал двигать одним пальцем, постепенно добавляя второй.       Лайт чувствовал огромную боль от растяжки, его анус весь горел, а пальцы чувствовались настолько хорошо, что он готов был поклясться, что ощущал, как Эл дрожал. Со временем, боль сменилась приятными импульсами от проникновения, и когда Рюдзаки проник в него третьим пальцем, Лайт ахнул от неожиданности! Эл всё же нашёл простату, поэтому знал, как нужно правильно двигать пальцами.       Член Лайта был твердым и от возбуждения сочился смазкой; он тихо постанывал в подушку, пока Эл растягивал его. Вскоре, Рюдзаки вынул пальцы, положил руку на талию шатена и, прижавшись головкой члена к растянутому анальному кольцу, толкнулся внутрь, заставив Лайта перед ним с силой сжать зубы. Это было... чертовски больно. Лайт по-новому ощутил, как боль пронзает его поясницу, но он терпел, ведь знал, что дальше будет приятно.       Эл прижался к спине Лайта сильнее, вжимаясь своим пахом в его ягодицы, и чувствуя пульсацию своего члена. Внутри было очень влажно, горячо, туго, и Эл, движимый только жаждой возбуждения, снова толкнулся и начал двигаться интенсивнее. Сердце отбивало невероятный ритм, дыхание было затруднено, и Лайт чувствовал, как Эл тяжело дышал ему в шею, заставляя всё его тело содрогаться и реагировать так, как бы никогда не реагировало. Боли больше не было – остались только возбуждение, судороги и электрический ток, пробирающий Лайта до самых костей. Рюдзаки ловко входил в его отверстие, задевая вибрирующую от возбуждения простату.       Со временем, дышать становилось тяжелее, и Эл, набрав в лёгкие больше воздуха, вышел из юноши, резко перевернув его на спину. Лайт крутанулся, сильнее прижав к своей груди подушку, но Рюдзаки вытащил её из хватки Лайта и, полностью снимая свои штаны, навис над ним. Следом, Эл до конца спустил чужие штаны, не глядя избавляясь от них. Цепь между ними по-прежнему гремела, наполняя комнату привычной атмосферой. Сейчас они не были L и Кирой, сейчас они были возлюбленными, которые хотели одного и того же.       Шире раздвинув ноги Лайта, Эл поднял его за бедра и закинул его ноги на свою спину. Колом стоящий член детектива сочился, горел и желал разрядки, как и хотел снова кончить Лайт. Только не так, как это было раньше, он хотел кончить от того, что чувствует в себе Эла. Скорее, он был развратнее, чем он о себе думал.       — Лайт-кун, если ты захочешь кончить...       — Эл... боже, не думай об этом, — помотал головой юноша, обхватив детектива за шею. — Просто давай продолжим. Это чертовски приятно, продолжай, Рюдзаки, — Лайт потянулся к губам детектива, оставляя на них свой поцелуй, и притянул его за шею к себе ближе.       И этого хватило, чтобы продолжить то, что они начали. Чёрные глаза Эла загорелись азартом, и он снова вошёл в Лайта, заставив его тело прогнуться в спине и с силой сжать пальцами плечи сыщика. Постель была мокрая и смятая чужими пальцами. В комнате слышались шлепки, тяжелые вздохи и еле сдерживаемые стоны. Звуки ударяющейся мокрой плоти только разогрели возбуждения, ведь сейчас это было единственное, что они слышали. Будто между ними не было ни цепи, ни заключения и не было этого союза. Сейчас между ними был секс, который они желали с момента их встречи.       Лайт принимал Эла легко, наслаждаясь приятным ощущением, но в какой-то момент, Лайт почувствовал, как всё тело пробирает током, мышцы сокращаются, ноги содрогаются, и, наконец, тот самый долгожданный оргазм, взорвавшийся в его мозгу так ярко, что он сильнее сжал в себе член детектива, заставив Эла поражённо вздохнуть.       — Боже, Лайт... не сжимай меня так сильно, — шепчет Эл, но Лайт его не слышит, да и сам детектив сказал это только потому, что боялся, что он сожмёт его ещё сильнее. Вот только с таким давлением на свою собственную плоть, Рюдзаки не смог сдержаться, быстро вышел из тугого отверстия и накрыл ладонью головку своего члена, кончая себе в руку.       Опустив голову, детектив с облегчением выдохнул, пытаясь подобрать нужных слов. Лайт, прикрыв глаза рукой, чувствовал огромный стыд перед Элом, но это ведь было естественно, так? Они хотели этого и сделали.       — Лайт-кун, — Эл поднял голову на юношу, незаметно улыбаясь, — в идеале, нам стоит пойти в душ.       Лайт убрал руку с глаз, он был весь красным, а губы были приоткрыты, и кажется, он очень хотел пить. Не зная, как сформулировать свои слова, когда всё горло стянула сухость, юноша просто кивнул, соглашаясь с предложением детектива.       После душа, они вернулись в комнату, застелили новую постель, и Лайт уснул сразу же, как соприкоснулся головой с подушкой. Впрочем, Эл не возражал, лишь спокойно наблюдал за спящим юношей, пытаясь осмыслить происходящее. Да, они переспали, и это было так невероятно, что с трудом верилось в это. Если раньше они лишь трогали друг друга и дразнили, то сейчас они перешли грань, которую сами же и очертили.       Пытаясь не разбудить Лайта, Рюдзаки вытащил из-под кровати свой ноутбук, и открыл его. Он вовремя смог заметить новый полученный файл, потому в несколько щелчков открыл его, вчитываясь в весьма интересный текст.       — Вот оно что, — глаза детектива блеснули, и он по привычке провёл большим пальцем по своим губам. — Можно этим и воспользоваться.       Солнце начало подтягиваться вверх, озаряя часть Японии своими теплыми лучами. Приятный теплый свет проник внутрь комнаты, в которой спал Мацуда. Он разомкнул свои глаза, стоило лишь услышать утренний будильник. На прикроватной тумбочке лежал открытый ноутбук, и, вроде бы, полночи он пытался понять, причастна ли Ёцуба к Кире, или нет. Такая абсурдная мысль пришла к нему в голову тогда, когда Тода увидел заинтересованность Рюдзаки в этом деле. Возможно, Эл бы не был увлечён этим делом, если оно не было причастно к Кире. L брался за самые тяжелые дела, так почему же он вдруг взялся за дело, в котором бы справилась обычная полиция? Мацуда не был дураком, поэтому сложил всё в логической цепочке и начал действовать.       Тода поднялся с постели, провёл мышкой по коврику и уставился в экран ноутбука. Взгляд полицейского вдруг заискрился и он радостно воскликнул:       — Не может быть! Он действительно согласен мне помочь!       На почту Мацуды пришло сообщение-ответ от третьего по счёту известного детектива Эральда Койла, которого никто не знал в лицо. Предположив, что Ёцуба была связана с Кирой, он, по личным связям в полиции, нашёл электронный адрес Койла и изложил ему свои теории в письменном виде, попросив о сотрудничестве. Как было известно, Койл пользовался иными способами расследования, нежели Эл. И самая огромная отличительная черта этих двух детективов заключалась в том, что L был аккуратен и принимал радикальные решения только в крайних случаях, предпочитая судить лишь по закону, а Койл был противоположностью L, предпочитая внедряться в организации путём нарушения любого закона. Койл не знал сострадания, не знал нормативных рамок и морального устоя, он был, кажется, самым бессовестным детективом, вот только он был весьма хорош в своём деле. Если бы L и Койл столкнулись в одиночной схватке, наверняка, бой выдался бы напряжённым.       Мацуда, со всей своей решимостью, хотел доказать Рюдзаки, что он был способен на большее, чем просто варить кофе по утрам. И Эл это сам понимал, ведь именно Мацуда подкинул ему идею, как можно было раз и навсегда покончить с Кирой.