***
– Перво-наперво позволь принести соболезнования по поводу смерти твоей приёмной матери, Йеннифэр из Венгеберга, – холодно проговорила Шеала де Тансервилль. – Благодарю. – Цири чуть приподняла подбородок. – Могу ли я узнать, где нахожусь? – Конечно. Княжество Крейден, Ковир. Моя зимняя резиденция. Сейчас это самое безопасное место. Ведьмачка послушно кивнула и не спеша вытащила из-под рубашки цепочку с рубином. Камень тут же разгорелся винным огнём, преломляя пламя камина – но ни одна из чародеек даже не взглянула на него. Цири внимательно всмотрелась в глаза Шеалы. Вытянула правую руку. – Можете снять браслет? – Двимерит? Чуть позже. Имей в виду – здесь всюду полный блок на телепортацию. Никакой возможности покинуть замок без моего разрешения нет. Но думаю, к концу нашей беседы ты уже не будешь помышлять о побеге. Сейчас же – угощайся. И не держи на нас зла. Ситуация не допускала промедлений. – Спасибо, – спокойно ответила ведьмачка и взялась за вилку. Эльфийские предметы умудрялись сохранять себя в секрете перед сильнейшими чародейками Континента – и это не сулило ей ничего хорошего. Цири медленно нарезала на мелкие ломтики превосходно зажаренный кусок оленины под клюквенным соусом. Ей не хотелось пользоваться подачками Ложи, но мясо пахло вызывающе аппетитно, а она была так голодна…Кроме того, стоило продемонстрировать своё послушание. Поочередно отправляя в рот кусочки оленины и овощи, она украдкой разглядывала чародеек. Хозяйка замка, Шеала де Тансервилль, сидела напротив. Серый плащ она сменила на элегантное чёрное платье и роскошную накидку из серебристо-серого песца. Тёмные волосы были уложены в красивый пучок. Чародейка расслабленно откинулась на спинку удобного кресла, и лишь нездоровая бледность холодного лица напоминала о событиях в Новиграде. Справа от Цири сидела Ассирэ вар Анагыд в простом вязаном платье инжирного цвета. Крючковатый нос бросал на лицо чародейки из Нильфгаарда зловещую тень. На щеке её остался тонкий след от укуса. Возле камина в кресле-качалке, покрытом медвежьей шкурой, сидела бывшая советница каэдвенского короля Сабрина Глевиссиг. На ней было глухое чёрное платье, застёгнутое на пуговицы чуть не до подбородка. Вьющиеся тёмные волосы были собраны в простой хвост. На чародейке не было даже обожаемых ею ониксов – но чёрные глаза её блестели с той же стеклянной пустотой. Глядя на огонь, чародейка непрестанно вертела в руках бокал с вином – постукивала ногтем по хрусталю, затем ставила на подлокотник, одёргивала рукава и вновь бралась за бокал. Рядом с Шеалой стоял пустой стул. Всего лишь один. – Где же остальные? – спросила Цири, отодвинув пустую тарелку. – А ты не догадываешься, – процедила Сабрина Глевиссиг. – Тише, – поморщилась хозяйка замка. – Ты хотела видеть кого-то конкретного, дитя? – Я думала… что госпожа Филиппа определённо будет присутствовать. Наступила долгая пауза, оттеняемая лишь безмятежным потрескиванием огня. – Мы подозреваем худшее, – проговорила Шеала, не изменившись в лице. – Но надеемся на лучшее. Это всё, что нам остается. Сегодня мы не будем обсуждать это. Мы соберёмся тем составом, что есть, чтобы решить, как быть дальше. Всем нам. – Погоди, Шеала. Я хочу кое-что спросить, – вступила Ассирэ вар Анагыд. Отшельница из Ковира поморщилась: она не любила, когда её перебивали – даже союзницы. Но Ассирэ уже обратила хищный взгляд серых глаз на ведьмачку. – Скажи-ка, девушка, кто поставил блок от чтения мыслей? Такая работа не по зубам рядовому волшебнику. – Меня охраняет моя Старшая кровь, – с достоинством ответила Цири. Ассирэ по-птичьи склонила голову набок. – Раньше она не мешала читать твои мысли опытной чародейке... – Мой дар растет. Я стараюсь развивать его...сама. Магичка нахмурилась и уже собиралась вновь спросить что-то, но разговор прервал торопливый стук каблучков по вощёному паркету. – Mae'n drwaeg gennieve, – зазвенела колокольчиком Старшая речь. – Надеюсь, я не опоздала? Добираться пришлось долго. Хотя осенняя пора в этом краю просто прелестна! Францеска Финдабаир стремительно, но грациозно, с одним лишь эльфам присущим изяществом, проплыла в залу. Для собрания Ложи Маргаритка из Долины выбрала роскошное платье цвета морской волны со свободными рукавами и открытыми плечами. Лебединую шею украшало сплетение серебряных нитей с бриллиантовыми каплями между ними – точь-в-точь россыпь звезд над зелёным морем. Несколько звёзд дрожало в волосах, уложенных в небрежную косу. В серебряном поясе сверкали рубины – но их сияние меркло в свете, который исходил от камня Цири. Эльфийка с улыбкой рассматривала лицо ведьмачки – на камень она не взглянула ни разу. – Ты вовремя, Францеска, – кивнула Шеала. – Благодарю, что нашла время. – О, не стоит, – улыбнулась бывшая королева, тряхнув косой. – Ради дитя Старшей крови не трудно проделать и в тысячу раз более долгий путь! – Раз уж ты сама заговорила…мы обнаружили, что девочка стала удивительно невосприимчивой к любым ментальным воздействиям. Даже рассеянные чары Хенсон не сработали. Цири утверждает, что это благодаря так называемому гену Hen Ichaer. Что скажешь? – Efalla`re, – задумчиво протянула эльфийка. – Старшая кровь дарует целый ряд удивительных способностей. Как вы знаете, дамы, я лично не успела познакомиться с Ларой Доррен аэп Шиадаль, последней носительницей гена. Но по имеющейся у меня информации, мысли этой могучей чародейки действительно были скрыты от окружающих. А многочисленные неудачи при попытках воздействовать на неё ментально во время охоты, устроенной людьми… – Людьми! – фыркнула Сабрина, приподнимаясь в кресле. – А поджоги и погромы тоже устраивали люди? Насылали болезни, что выкашивали целые деревни? Шеала слегка приподняла бровь. – …позволяют заключить, что Лара Доррен, несомненно, была надёжно защищена, даже когда её организм окончательно ослаб, – невозмутимо закончила Францеска. Шеала коротко кивнула. Ассирэ продолжала смотреть на Цири немигающим взором, словно не оставляя попыток пробиться в её голову. Сабрина едко усмехнулась и вновь откинулась на спинку кресла – в чёрных глазах полыхнуло холодное пламя. И вновь тишину разбавлял лишь треск пламени, торопившегося объять все поленья. – Можно я начну? – громко спросила Цири. – Мне совсем не понравилось, как вы разрушили дом мадам Риты. Тем не менее, я не собираюсь убегать или прятаться. У меня есть…предложение о сотрудничестве. Сабрина даже не шевельнулась. Ассирэ хмуро переглянулась с Шеалой. Лицо эльфийки оставалось непроницаемой прекрасной маской. – Хорошо, – хозяйка замка не спеша поправила меха. – Мы слушаем тебя, Цири. Уткнувшись взглядом в полированную столешницу, ведьмачка заговорила медленно и ровно. – В хорошо известном вам пророчестве Итлины сказано не только о Зиреаэль и её потомках…но и о Белом Хладе. Собственно, именно в этом заключается задача Ласточки – открыть Врата и спасти людей от Белого Хлада. От катаклизма, который истребит всех. И у меня есть неопровержимые доказательства того, что Белый Хлад действительно существует. Я видела множество мёртвых миров, путешествуя сквозь время и пространство. Холодных, пустых, скованных льдом. Видела пирамиды и дворцы, которым нет равных ни в Городе Золотых Башен, ни в Понт-Ванисе. Те, кто построил их, погибли. Белый Хлад пришел за ними. А однажды придёт и сюда. – Так-так, – протянула Шеала, постукивая жемчужным перстнем по столу. – Значит, скоро наступит всемирное похолодание, а ты, как та самая Ласточка, можешь всех спасти? – Для начала я могу спасти чародеек от охоты, объявленной жрецами. Всех чародеек. В отполированной до блеска столешнице красного дерева было видно, как хозяйка замка стряхнула с плеча пылинку. – Отправишь несколько тысяч женщин выживать в заледеневшем мире? Боюсь, дитя, многие предпочтут костёр… Сабрина хохотнула – Цири вздрогнула от этого гортанного звука. Терпеливо растянула губы в вежливой улыбке. – Нет. Я понимаю, что единственный путь к спасению – вернуть могущество Ложи. Мы расскажем всем королям о надвигающемся Хладе. Предложим путь к спасению. Ложа снова обретёт доверие элиты, ведь если Белый Хлад унесёт всех, делить станет нечего. – Хорошо сказано, – одобрила Шеала. – И как же нам спасти всех от Белого Хлада? Какой у тебя план? В наступившей паузе было отчетливо слышно, как Сабрина постукивает ногтем по краю бокала. Раздражающий звон отдавался в нервах ведьмачки, натянутых до предела. – Для начала достаточно доверия и сотрудничества, – Цири уткнулась взглядом в серебряное блюдо с фруктами. – Также потребуется помощь, чтобы я научилась управлять своим даром лучше…И тогда…хм, спустя какое-то время…я открою Врата, и мы сможем переселить всех…в безопасный мир. – В безопасный мир, – задумчиво повторила хозяйка замка. – А что за безопасный мир? – Я бывала во многих мирах, заселенных людьми. Такими же, как мы. – А вдруг эти люди не захотят любезно делиться землями, которые уже распределены между местными вождями? Где гарантия, что мы окажемся сильнее? – Esse elaine questea, – звонко рассмеялась Францеска. – Essea dh`oine questea! C довольной улыбкой эльфийка тряхнула косой, разбросав колкие блики по залу. Кресло у камина скрипнуло. – А почему ты думаешь, что это были иные миры? – встряла Ассирэ. Цири смерила назойливую магичку злым взглядом. Потом, спохватившись, пояснила. – Люди там выглядели совершенно иначе. У них совсем другие обычаи, язык…всё другое! – Так бы подумал и каэдвенский кмет, волею судьбы оказавшись по ту сторону Гор, в гаакских степях, – Ассирэ огладила вязаные рукава. – Там…совсем другие созвездия на небе. Нильфгаардская магичка взяла с блюда большое спелое яблоко. – Как тебе, безусловно, известно, наш мир имеет форму шара, окруженного звёздным небом, – она катнула яблоко по столу. – Перемещаясь на значительные расстояния, мы видим разные части звёздного неба. Таким образом… – Довольно, Ассирэ, – отшельница из Ковира позволила себе слегка улыбнуться. – Ты не на кафедре астрономии. Чародейка из Нильфгаарда вновь замерла, прислонившись к спинке. Но ведьмачка не смотрела на неё – в конце концов, бормотание Ассирэ значило здесь не больше, чем манипуляции Сабрины с бокалом. Взгляд Цири был направлен лишь на хозяйку замка – та обдумывала услышанное, слегка сведя брови и поглаживая меха. – Позволю себе подытожить, – Шеала выпрямилась и положила обе руки на подлокотники. – Итак, Цири предлагает нам план спасения. Мы должны взяться за её обучение как можно скорее, чтобы развить способность открывать порталы в другие миры. Потом, очевидно, нам придётся совершить множество экспедиций в эти самые миры. После того, как подходящий мир будет найден, мы сможем переселить туда Ковир, Нильфгаард, все северные королевства… – И эльфов из Синих гор, – подсказала Францеска. – Разумеется. И махакамских гномов, и дриад из Брокилона. Для этого нам, то бишь опальной Ложе чародеек, придётся провести переговоры с правящими кругами всех вышеуказанных государств. Нам предстоит убедить их в необходимости срочно оставить все земли, богатства, планы, чтобы спастись от конца света, предсказанного эльфийской вещуньей тысячи лет назад. Итак, дамы... – Шеала де Тансервилль откинулась на спинку кресла и слегка развела руками. – Что вы на это скажете? Дружный взрыв хохота наполнил залу. Сабрина Глевиссиг громко смеялась, утирая чёрными рукавами выступившие слёзы. Ассирэ вар Анагыд неожиданно разразилась мелким суховатым смехом и теперь никак не могла остановиться. Смеялась и хозяйка замка, аккуратно прикрыв рот рукой. Францеска долго пыталась сдержать улыбку – видимо, из уважения к капле эльфийской крови – но потом всё-таки рассыпалась серебряными колокольчиками. – Право, жаль, что ораторский талант не относится…к числу удивительных способностей, которые дарует Старшая кровь, – простонала Ассирэ, не переставая смеяться. Ведьмачка не ответила. Она смотрела на блюдо, чувствуя, как стучит в висках кровь. Жар выжигал щёки – но хуже всего было едкое чувство внутри. Она не справилась! Снежные хлопья вновь закружили перед глазами. – Довольно, дамы, – отсмеявшись, сказала Шеала. – Повеселились – и хватит. Отшельница из Ковира внимательно взглянула на раскрасневшуюся Цири. – Прости нас за этот нечаянный смех. Последнее время у нас было мало поводов для веселья, сама понимаешь…Но твоя речь напомнила нам о нас самих – таких же юных девчушках, которые верили, что легко перевернут мир – достаточно горящих глаз и парочка заклинаний. Увы, дитя. Добро требует смирения, компромиссов…и знаний. Некоторыми знаниями я поделюсь с тобой прямо сейчас. Цири молча разглядывала узоры древесины. Блюдо с фруктами она уже запомнила во всех подробностях. – Да будет тебе известно, что более ста лет назад я инициировала исследование климата на известной нам территории Континента, чтобы выявить возможность наступления Белого Хлада. В научных терминах – эпохи оледенения. Рабочая группа вела наблюдения во всех климатических поясах: фиксировала изменения температуры, наступление времён года, длительность цветения растений. Кропотливая, долгая работа – и мы, представь себе, вели её семьдесят лет! Но она дала результат. И я с радостью сообщаю тебе, что никаких значительных климатических изменений нами не обнаружено. Были незначительные колебания, но общий вектор остался неизменным. Следовательно, в ближайшую тысячу лет гибель от оледенения нам не грозит. К слову, в пророчестве конкретные сроки не названы. Может быть, некая дева по имени Ласточка родится тысячи лет спустя? С чего ты взяла, что в пророчестве сказано именно о тебе?.. Цири подняла бровь. Какое-то смутное чувство вдруг мимолётом посетило её – то ли воспоминание, то ли догадка. – Академия проводила аналогичное исследование, – кивнула Ассирэ. – Мы наблюдали за климатом во всей Империи двадцать лет. Никаких отклонений в сторону похолодания. А одна группа даже выдвинула противоположное предположение – что увеличение промышленных зон приведёт к росту среднегодовой температуры... Хозяйка замка одобрительно кивнула. Сабрина Глевиссиг, уставшая вертеть пустой бокал, с раздражением взглянула на чародеек. – Теперь о пророчестве Итлины. К слову, мы даже не знаем, кем она была на самом деле…Итак, что такое пророчество? Навязчивая, прекрасно сформулированная идея. Пророчества говорят о процессах, которые легко подставить под любой исторический период и обязательно содержат некое обещание – чаще всего это приход Избранного. Всё это даёт основания предполагать, что эльфийские пророчества были придуманы магической элитой Aen Saevherne как прекрасный инструмент манипуляций. Знающие нуждались в консолидации народных масс, реализации долгосрочных проектов, продвижении определенных представителей…и пророчества помогали им в этом. – Знания – сила, гораздо большая, нежели сталь или золото, – улыбнулась Францеска, поправляя бриллиантовую шпильку. – И кому её использовать, как не Знающим? – В точку. И вот Hen Ichaer иссякла, последние ведуньи скрылись в Горах…а пророчество живёт и пускает корни уже в людских массах. Стоит морозам наступить чуть раньше, и темерский кмет начинает дрожать от страха, вспоминая Итлину! Стоит очередной войне опустошить казну – и голодающим прихожанам заботливо напоминают о Разрушительнице! Вот чем опасна вера в пророчества, дитя. Без знаний она перерастает в варварскую охоту на ведьм. В охоту на нас. Эльфийка вздохнула и расправила изящной рукой изумрудные складки. – Думаешь, пророчество Итлины – единственное? Их были десятки! К счастью, пока эльфы и люди резали друг друга, мы совместно с Францеской и другими членами Капитула провели большую работу. Мы скрыли эльфийские пророчества – теперь их не найти ни в одной книге. Поверь, нагнетания страха там достаточно. Слишком много для неокрепших умов наших кметов. Монстры из звёздного колодца, что убивают миры водой и пеплом…и прочие ужасы. – Или знаменитое пророчество про битву Красного с Чёрным, – оживилась Ассирэ, усаживаясь поудобнее. – Смертельный поединок двух королей за право возродить Aen Undod. Красное против чёрного, жизнь против смерти…А какой слог! Настоящая головоломка! Некоторые наши девочки даже писали истории. Увы, за последние триста лет среди эльфов так и не нашлось ни одного мужчины, способного хотя бы…Э-кхм. Прошу прощения, госпожа Финдабаир! – Ничего, – лучезарно улыбнулась Францеска. – Пророчество про Красное и Чёрное звучит странно даже для нас. Особенно в подлиннике. Смутное чувство вновь шевельнулось внутри. Память услужливо подсказала – туманный мир. Прохлада реки. Дикий Гон. И два силуэта на дне пропасти – красный и чёрный. А потом рывок назад – и наступает тьма. Она и правда хотела прыгнуть? Он и правда вытащил её?.. Чёрт! Народ Ольх. Браслет. Вот что было главным! Вот с чего надо было начать... – Всё это правда, – твёрдо сказала Цири. – Я видела миры, погибшие по вине монстров. Я была там. А ещё… Грррх! Громкий скрежет заполнил залу. Кресло, укутанное медвежьей шкурой, само проехалось к столу – точно его протащили на невидимой верёвке. Сабрина в три шага оказалась рядом. – Хватит! – рыкнула она. – На что мы тратим время, дамы? На дискуссии с юной соплячкой? Предлагаю приступить к голосованию. И вынести на него мой вариант. Шеала де Тансервилль опустила подбородок, что уже само по себе было ответом. – Кажется, мы уже обсудили... – Да-да, помню, – нетерпеливо перебила Сабрина, прокручивая пуговицу на рукаве. – Она останется в Ковире, под твоим крылышком и в приятной компании Танкреда Тиссена…развлекать его байками про иные миры, пока на севере будут пылать костры и коваться новые пыточные сапожки. У тебя очень важная роль, дитя! Ты понимаешь? Блестящие чёрные глаза впились в лицо ведьмачки. Цири не стала отвечать. За минувшие годы что-то сломалось в чародейке из Каэдвена – и ей повезло, что теперь их разделял этот длинный полированный стол. – Эмгыр знает, кому обязан позором, – тихо сказала Сабрина, продолжая прожигать её взглядом. – Нильфы давят на Ковир по всем фронтам…и вдруг в руках Тиссена оказывается невиданный козырь. Подлинная наследница Цинтры. Живое доказательство величайшего обмана. Ловко! А в это время по всему северу будут исчезать девицы. Зеленоглазые, светловолосые, мечницы…все, кто хоть немного подходит под приметы. Шпики всех мастей уже рыщут по северу, сбившись с ног. Какая неосторожная игра! Но какая разница! Чем больше мёртвых dh`oine – тем лучше. Не так ли, госпожа Энид?.. Францеска склонила голову к мраморному плечу, сверкнув водопадом тёмного золота. – Дорогая Сабрина…ты говоришь загадками, которые туманнее наших пророчеств… Кадвенская чародейка лишь едко усмехнулась. Цири услышала тихий треск оторванной пуговицы. – С ней я никаких дел иметь не хочу. Я обращаюсь лишь к вам двоим, – Сабрина обратила пылающий взгляд на холодное лицо отшельницы из Ковира. – Забудьте про политическую возню. Есть только одно, что сейчас важно. Жизни наших сестёр. Подумайте о них! А если не хотите – подумайте о своих. Тиссен сдаст её с потрохами. И её, и тебя, Шеала. Резиновый болванчик гнётся в любую сторону… – Мы не раскроем личность Цири ни при каких обстоятельствах, – сухо сказала Ассирэ. – Вы? Да она сама с этим справится! Как уже справилась в Новиграде. Вспомни, Шеала. Вспомни Таннедд! Всё случилось, потому что Тиссая решила призвать её. Проклятую кровь. Кровь Фальки. Это она погубила Йеннифэр… – Заткнись! – Цири услышала свой крик. – Довольно, – голос Шеалы зазвенел металлом, и что-то неумолимое вдруг сдавило виски. – Возьми себя в руки, Сабрина. А потом, если есть что сказать – говори. Сабрина беззвучно опустилась в кресло. Её глаза вновь опустели. Магичка обернулась в край медвежьей шкуры, точно ей стало холодно в докрасна натопленной зале. – Я лишь хотела напомнить об интересах магии, – угрюмо сказала она. – И…о Торе. Торе де Транкуир. Бам! Часы над камином оглушительно загремели, отбивая десять ровных ударов. Где-то в Новиграде наступил полдень – возле растерзанного девичьего тела, обвисшего на столбе, вспыхнули весёлые рыжие язычки огня. Где-то в Нильфгаарде, среди золотых башен императрица Цирилла, мать будущего императора, отдыхала после обеда в обществе фрейлин. В Крейдене, в секретной резиденции Шеалы де Тансервилль Цири подскочила на ноги, едва услышав имя. Сжала в руке холодный винный камень. «Вот теперь мне точно нужна помощь. Хоть от эльфов…хоть от самого дьявола!»***
– Народ прозвал это Тридамским ультиматумом, – тихо сказал Геральт. – История с паромом стала своеобразным символом выбора между меньшим и большим злом. Выбора, который кажется таким далёким, пока однажды не столкнёшься с ним нос к носу… Цири кивнула. Всмотрелась на костёр. Потянула носом воздух – в нем уже отчётливо чувствовалось лето. Ранним утром они въехали в Доль Ангру. Шибеницы, цепи переселенцев, дым над разорёнными селениями и другие неизбежные приметы минувшей войны наконец остались позади – теперь вокруг была лишь застывшая в извечном покое природа. Вечером им удалось найти прекрасную сухую поляну с костровищем, обложенным камнями. Поляну окружала величественная дубрава. Ночной лес не замолкал ни на минуту – в кустах шуршали ежи и стрекотали кузнечики, в небе таинственно перешептывались верхушки дубов. Где-то вдали шумел лесной ручей. Сидя у костра, Геральт ловко разделывал румяное заячье бёдрышко ножом. Они не спеша ужинали, запивая сочное мясо кислым крестьянским вином. Клубни картошки чинно дожидались отправки в золу. На краю поляны мирно похрапывал Лютик. Вот так бы и провести всё лето! Днём в седле, на большом тракте, вечером – возле костра. Но она знала: этого не будет. Осталось лишь несколько дней – затем вместе с Йеннифэр им предстоит явиться к Ложе. К десяти чародейкам, которые наложат руку на то, что не досталось Вильгефорцу. Императору Эмгыру. Народу Ольх. Осталось всего лишь несколько вечеров возле костра, после которых тонкую полоску неба закроет полоса дождей и неизвестность. Или неизбежность. Она это знала. И он знал это тоже. – Барон должен был сразу отпустить разбойников, – проворчала Цири. – Ну или привести на паром – устроить обмен прямо там. А потом отправить погоню. Выловить по одному. Словом, выбор был! – Возможно, – согласился Геральт. – Но вся штука в том, что это мы понимаем сейчас, толкуя возле тёплого костра. А когда ты там и видишь перед собой лишь два зла, большее и меньшее, сделать правильный выбор очень трудно. Есть и более наглядная история. Сейчас про неё уже никто не вспомнит…потому что вспоминать в какой-то момент стало не принято. Но лет двадцать назад её обсуждали довольно широко. История Торы де Транкуир. Иначе называемая дилеммой Торы. Рассказать? Или всё-таки спать? Он ласково дотронулся до её волос. – Расскажи, – тихо сказала ведьмачка, сделав маленький глоток вина, – а потом спать. Лютик громко всхрапнул, неразборчиво пробормотал что-то, из чего можно было разобрать лишь слово «Ласочка», и перевернулся на другой бок. – Эта история случилась в печально известные времена Проклятия Черного Солнца. По всему Северу шла охота на девушек, якобы рождённых проклятыми. Легенда быстро ушла в народ: многие крестьяне охотно поверили в проклятие и уже сами приводили местным князьям подходящих кандидаток. И вот как-то погожей осенью в Цидарисе, в одном небольшом приморском городишке, вспыхнул пожар. Буквально ни с того ни с сего. Сгорело несколько домов, трактир, три фермы. Погибло не менее тридцати человек. И вот тогда народ вспомнил про мутанток – и про знаменитую предсказанную Разрушительницу. А может, им помогли вспомнить местные жрецы, как это часто бывает…И заодно подсказали обратить внимание на башню чародеев: в ней вели исследования практикантки из Аретузы. Понимая ситуацию, они старались лишний раз и носа не высовывать из башни…пока однажды вечером не увидели из окон разъяренную толпу. Толпа вела на верёвке заложниц – четырёх адепток, которые, ничего не подозревая, приплыли из Горс Велена, и двух местных травниц… Угрожая убить заложниц, крестьяне потребовали выдать её. Тору де Транкуир. Двадцатилетнюю адептку Аретузы. – Но почему именно её? – По каким-то причинам жители города решили, что Тора – одна из проклятых девушек, рождённых в дни затмения. Хотя возраст не совпадал – затмение произошло за несколько лет до её рождения. Но кому до этого было дело? Кроме того, у неё была очень примечательная внешность – длинные чёрные волосы…и жёлтые глаза. Конечно, просто необычный цвет радужки, такое встречается. Но по городу тут же пронесся слух, что это-де и есть несомненный признак проклятия. И когда горожане, чуть оправившись от пожара, кинулись искать виновных, ни у кого не было сомнений – это сделала Тора. И вот толпа стояла у башни и выкрикивала проклятия, кидая камнями в связанных плачущих женщин…А нескольким чародеям и чародейкам немногим старше адепток, предстояло решить: выдать Тору – или же смотреть, как шестерых заложниц растерзает толпа. – И они отдали её, – едва слышно прошептала Цири. – Отдали, – кивнул ведьмак. – Они выбрали меньшее зло. Обменяли шесть жизней на одну. Исключительно милосердное решение. Единственно возможное. Толпа забила Тору камнями прямо под окнами башни. Её труп найти так и не удалось. Мать и маленького брата, которых девушка надеялась вытащить из бедности, осыпали золотом – но, как ты понимаешь, золото уже не могло вернуть им самого главного. Цири отвернулась, глядя на темные силуэты дубов. Она слышала крики толпы, чувствовала жар факелов…и видела золотистые глаза двадцатилетней Торы. – Маленький случай из Цидариса неожиданно стал очень известным, – Геральт бросил кости в костер и перемешал палкой угли. – Его стали называть дилеммой Торы. Дилеммой, при которой спасение нескольких жизней требует обязательного принесения в жертву одной. Ну а дальше любители философии развлекались как могли. Рассматривали вариант, в котором Тора могла бы стать могучей чародейкой и спасти гораздо больше жизней. Спорили, как бы изменилась ситуация, если бы решение принимали непосредственно в Аретузе. И даже, поди ты, выдумали какую-то дурацкую аналогию с вагонеткой в махакамских рудниках, которая собьет либо одного, либо шестерых – в зависимости от того, на какие рельсы направить. Мастера болтовни, что с них взять! Академики переливания из пустого в порожнее. – Ты говоришь, что чародеи приняли единственное верное решение, - она резко повернулась к ведьмаку. – Но сам с этим не согласен! – Не согласен, Цири. – Так что же им было делать? Ведь у них не было выбора! – Кажется, что не было. Но возможно был и третий вариант. Сложный. Неочевидный. Рискованный. Но всё-таки был. Возможно, главному чародею стоило попытаться утихомирить толпу. Или рискнуть и применить какие-то чары. Возможно, выбор был не только между меньшим и большим злом, а решение лежало чуть в стороне…но его никто не стал искать. – Ну а если бы пока они искали, толпа убила бы заложниц, а потом взяла штурмом башню…и убила вообще всех? Геральт долго молчал. Пламя костра отражалось в его вертикальных зрачках. – Я не мастак рассуждений, Цири, – наконец проговорил он. – Я не видел своими глазами, что творилось. Но знаю одно: если бы я был в той башне – я бы попытался. Попытался бы найти выход. Сломать эту чертову дилемму. Потому что если так, если выбор всегда лишь между меньшим и большим злом…то это никогда не закончится. Каждый раз, скрепя сердце, мы будем выбирать меньшее зло и становиться на первую ступеньку лестницы, в конце которой – бесконечные войны, истребления, мятежи. И сотни тысяч Тор, за которых вновь и вновь делают выбор. Они помолчали, вслушиваясь в шум далёкого ручья и крики какой-то ночной птицы. Лютик вновь заворочался. Костёр догорал. Красноватые угли казались пятнистой шкуркой саламандры, мистического духа огня, что, затаившись, слушал беседу. – Мильва. Регис. Кагыр. Ангулема, – вдруг начала она. Он вздрогнул, услышав имена, которые отпечатались на сердце вечно саднящим шрамом. – Банда Крыс. Моя Мистле. Они все погибли. Все умерли…из-за меня. Тебя и маму пытали до смерти! Может, это и есть единственный способ закончить всё это? Отдать меня Ложе? Позволить им получить желаемое - в обмен на твою жизнь. На мамину. На жизнь всех, кто ещё пострадает из-за меня! Цири глубоко вздохнула, удерживая дыхание. Нет! Она не имеет права расклеиться здесь! Она должна быть сильной и заботиться о Геральте – а не расстраивать его лишний раз. Он всё понял и ласково, но крепко сжал её маленькую ладонь. Дотронулся до тоненькой седой прядки, выделявшейся даже в тусклом свете костра. – Нет, дочка. Даже не думай. Ты ни в чём не виновата. Не виновата в том, что мерзавцы хотят получить ещё больше власти. И что они готовы и на меньшее, и на большее, и на какое угодно зло ради собственных целей. Не будь как та толпа. Не ищи сакральную жертву. И помни, что между меньшим и большим злом всегда стоит искать третий путь. Тот, в котором нет зла. Она молча прижалась к потрёпанной кожаной куртке, пропахшей лесной сыростью. Что ж, они с Йеннифэр съездят посмотреть на эту Ложу, а затем вернутся в Ривию. И вновь будут вместе. Втроем. Может, доберутся до побережья и станут жить у моря. Она уже давно скучала по морю…. – Знай, дочка, – ведьмак поправил пепельную прядь, выбившуюся из её косы, и вновь повернулся к костру с палкой в руке, – тебе нужно держаться подальше от этих чародеек. Что бы они ни говорили, как бы ни завлекали – придёт время, и они не оставят тебе выбора. Они решат за тебя. Как решили когда-то за Тору. Лес задумчиво шелестел, откликаясь на прощальные блики костра. Ночная птица вновь сердито крикнула во тьме. – Ну а теперь спать, – Геральт легонько хлопнул её по плечу. – Завтра встанем пораньше: надо дойти до ручья и набрать воды на завтрак. А затем нам предстоит будить господина барда, который явно перебрал с местной кислятиной и своими любовными страданиями!***
Одним прыжком оказавшись у окна, Цири замахнулась закованной рукой на разноцветное стекло. Увы! Ноги дёрнуло – будто марионетку потащили за невидимые резинки – её тряхнуло, утянуло обратно, и мгновение спустя она уже вновь сидела на стуле и не могла даже шевельнуться: резинки накрепко привязали её к спинке стула. Ассирэ вар Анагыд опустила руку. – Значит, теперь я даже не свиноматка – просто кусок мяса. Который вы продадите нильфам или жрецам…смотря кто заплатит больше! – зашипела Цири. – Тихо, дитя, – Ассирэ повернулась к неподвижно сидящим чародейкам. – Госпожа Глевиссиг, все мы прошли через многое. И всё же мы обязаны не поддаваться панике, а следовательно, не отходить от первоначального плана. Прежде чем принимать любые решения по Цири, мы должны разобраться с главным. С тем, кто её подослал. Чёрт возьми, что?.. Удивлена была не только она – Францеска вновь склонила изящную головку набок, распахнув ланьи глаза ещё шире. Ассирэ пояснила: – Мы подозреваем, что за девочкой стоит кто-то ещё. Тот, кто поставил невероятно мощную ментальную защиту. Возможно, вложил в её голову все эти глупости про иные миры. Но главное, – крючковатый палец чародейки остановился у виска Цири, – маскировка. Настолько мощная, что сама Шеала де Тансвервилль не сумела её снять. Вы понимаете, что это значит?.. – Правда? – резко спросила Сабрина. Хозяйка замка стряхнула очередную несуществующую пылинку с мехов. – Разумеется, мы могли использовать более радикальные чары, – скрипуче протянула она, – но не хотели повредить структуру. Францеска, взглянешь?.. – Это сделал эльф из иного мира, – рявкнула Цири. – Красный Всадник! – Не иначе, как сам Красный Король явился со страниц книг, – усмехнулась Ассирэ. Францеска не спеша расправила косу. Зашуршали изумрудные шелка – в пальчиках, увенчанных бриллиантами, появился голубой стеклянный шарик со сколотым краем. Цири отчего-то показалось, будто из этого скола на неё смотрит…что-то. Ассирэ сидела неподвижно. Сабрина угрюмо наблюдала, как винная бутылка сама наполняет бокал. И только хозяйка замка вдруг необычайно резво приподнялась в кресле. – Ясный Глаз! Они ведь считались утраченными ещё до Шаэрраведда… – Кое-что осталось, – скромно опустила глаза эльфийка. Скол голубого шарика смотрел на Цири, ловя блики огня. Она чувствовала себя точно под водой: в центре плотной вязкой массы, что двигалась вокруг. Это было не больно или противно – но странно. Эльфийка крутила камешком в воздухе, точно плетя кружево – вязкие волны ходили ходуном, заставляя камень на её шее переливаться красными искрами. Сабрина напряжённо следила, прижав бокал к губам. Ассирэ жевала губами по-старчески, в минуту концентрации позабыв обо всём. Хозяйка замка взялась рукой за спинку кресла; глаза её стали невыносимо острыми. И только Францеска сияла, будто увидела в вязких волнах нечто чрезвычайно прекрасное. – Какая тонкая работа! – звенела она, позабыв о родной Старшей речи. – Чары лишь усиливаются от внешних воздействий. Как просто. Изящно. Художник, истинный художник! – Или художница, – процедила Сабрина. Шеала энергично мотнула головой. – Видишь плотность? Цвет? Мужчина, вне всякого сомнения. Чародей. Мастер иллюзий. – Кто? – звенящим голосом спросила магичка из Каэдвена. – Увы, – вздохнула Маргаритка. – Структура меняется при каждом наведении. Почерк, личность, время…теперь уже ничего не установить. Он всё предусмотрел... Эльфийка сделала движение шариком, точно прокалывая воздух – Цири ощутила, как вязкая масса отхлынула, будто волна на отбое. По лицам чародеек она поняла, что черты голубоглазой феи уходят, высвобождая её настоящий облик. Ведьмачка откинула на лицо волосы, привычно пряча шрам. – Итак, дамы, – Францеска опустилась на кресло величественно, точно на трон. – Согласно правилу подобия, волшебник не может снять чары, наложенные более могущественным волшебником. Некоторые Aen Saevherne считали, что это распространяется и на предвидения…впрочем, сейчас не об этом. Выходит, что маскировку сотворил тот, кто превосходит в силе Шеалу де Тансервилль. Что ж, если вы хотите знать моё мнение… на всём Континенте есть только один такой чародей. То есть – был. Последние четыре года он мёртв. Или же – считается мёртвым… Чародейки мрачно посмотрели друг на друга. – Согласно сведениям нильфгаардской разведки, – осторожно начала Ассирэ, – Вильгефорц из Роггевеена был убит в замке Стигга. Войско во главе с самим императором забрало его тело. Оно находится у нас. В строго засекреченном месте. – Neen ddim? Вильгефорц долгое время был моим коллегой по Капитулу, – задумчиво проговорила Францеска, постукивая пальчиком по столу. – Учитывая всё, что я видела лично и всё, что только слышала…скажу, что для чародея его уровня это было бы довольно лёгким фокусом. Он был непревзойденным мастером иллюзий. Это был его конёк. Помнишь историю с аэдирнским заговором, Шеала?... Хозяйка замка не ответила. Она сидела, опустив голову и обхватив руками меха, будто и ей стало зябко. – Вильгефорц мёртв! – закричала Цири. – Его убил мой отец Геральт! Я это видела сама! Ассирэ неслышно встала со стула. Подошла к камину. – Меня всегда точил червячок сомнения насчёт всей этой истории, – тихо проговорила она. – Ещё когда Йеннифэр явилась с ней сюда после Стигга. Сильнейший чародей Континента проиграл простому ведьмаку и едва живой чародейке. Ничего странного, не правда ли? Но примечательнее другое. Император Эмгыр искал Цири много лет, не жалея ни сил, ни крови подданных. Он нашёл её. И тут же отпустил! Главный интерес Империи был в его руках…разумеется, ныне все письменные источники утрачены, а живых свидетелей, увы, не осталось – но это правда. Он действительно отпустил её. – Погром в Ривии, – отчетливо произнесла Шеала. И вновь уткнулась взглядом в пол. – Заказчика так и не нашли, – кивнула Ассирэ. – Победители Вильгефорца Геральт и Йеннифэр скоропостижно гибнут, а девочка пропадает без следа на долгих четыре года. И возвращается теперь. Именно тогда, когда началась охота на чародеек. На женщин… Сабрина с силой ударила кулаком по столу. Смачно выругалась, смешав несколько самых ядрёных выражений северных королевств. – Поганец обманул нас всех! Обвёл вокруг пальца…снова. Никто не ответил. Лица чародеек вдруг стали пустыми. Они продолжили разговор – но уже без Цири. И только огонь в камине весело трещал, освещая роскошную залу красного дерева. Бред! Абсурд, чёрт возьми! Она почувствовала, как ладони разом похолодели и взмокли. А вдруг проклятые магички решат убить её? Прямо здесь и сейчас? Проклятие! Никогда ещё Цири не ощущала себя столь беспомощной. Чары Ассирэ рассеялись, и можно было вновь бежать к окну или в коридор – да только всё это было бессмысленно в двимеритовых оковах, в замке Шеалы де Тансервилль… Прошло никак не меньше десяти минут в полной тишине. Лица чародеек оставались неподвижными масками. Цири посчитала разноцветные ромбики в витражах. Встала и снова села на стул. Схватилась за камень – он был всё таким же холодным. «Если бы ты мог…перенести меня подальше отсюда! Если бы только мог…». Чародейки разом повернулись к ней. Взволнованная Цири тщетно пыталась прочесть по их непроницаемым лицам хоть что-то. – Итак, девушка, заранее прошу не реагировать бурно, – Шеала медленно оправила меха. – У нас есть все основания полагать, что ты находишься под магическим воздействием. Возможно, использована ложная память. На это указывают характерные странности в поведении и озвученные тобой вещи. Тебе, конечно, кажется, что мы спятили. Что с тобой всё в порядке. Но в один день вживлённый в тебя приказ запустится – и превратит тебя в безвольную куклу, заточенную под чужую задачу... – Согласно нашей информации, именно так Вильгефорц намеревался поступить с Йеннифэр, – подхватила Ассирэ. – Он задумывал совершить политическое убийство её руками вместе с группировкой предателей… – Бред! Вильгефорц мёртв! Вы сами придумали себе нового врага! – Довольно, – от одного взгляда тёмных глаз Шеалы её вновь вжало в деревянную спинку. – Риски слишком высоки. Позже, устранив угрозу, мы вернёмся к обсуждению твоей судьбы, но пока…пока мы должны исключить возможность твоего контакта с внешним миром. Сейчас. – Нет! Я отказываюсь! – А мы у тебя и не спрашиваем, – прошипела Сабрина Глевиссиг, рывком поднимаясь из-за стола. В её руке заалел шар света. Проклятье! Тысяча испуганных мыслей разом хлынула в голову Цири, пока шар рос и разгорался ярче. Что, чёрт возьми, они хотят сделать? Заморозить её? Усыпить? А если жрецы победят окончательно и некому будет вернуть её? А может, и незачем? Быть может, всё уловка – и её теперь отвезут в Нильфгаард? Или отдадут Ордену Вечного Огня, разыграв карту Торы… Дурнота охватила тело, разом наполнив её до кончиков пальцев. Сейчас она уснёт…и может больше никогда не проснуться! Страшная мысль катилась клубком ледяных змеек по спине – и чёрная змейка на руке пугала гораздо меньше. – Не бойся, – Ассирэ положила руку ей на плечо. Цири с криком отшатнулась. – Ну же, сдохни, ублюдок, – рычала каэдвенская чародейка. Шар налился малиновым светом до такой степени, что стало невозможно смотреть –камень на шее Цири подпрыгнул – и лопнул, точно перезрелый помидор, обдав залу бесполезными искрами. – Roeddwуn i'n meddeie. Увы, дамы, – Францеска развела руками, – остаётся один вариант. Артефактная компрессия. Учитывая всю сложность ритуала…настаиваю на том, чтобы его проводила я. В прошлый раз с Йеннифэр получилось замечательно. – Прошу, – кивнула хозяйка замка. – Я готова ассистировать. Цири сжала камень до боли в костяшках. Подняла его перед лицом. Посмотрела сквозь него на эльфийку – потом опустила. Бесполезно. Францеска Финдабаир не видела камень. А быть может, не хотела? Может эльфийские обязательства больше не интересовали её, давно живущую среди людей? – Чего пялишься? – фыркнула Сабрина с презрительным прищуром. – Влюбилась? Ты у нас, говорят, по этой части?.. – Neen. Прекрати! – зазвенела эльфийка. – Девочка страшно напугана. А в нестабильном эмоциональном состоянии повышается риск необратимо повредить мозг... Так что перво-наперво надо успокоить дитя. И позвольте мне сделать это самой! Эльфийка неторопливо обошла вокруг стола. Ассирэ почтительно посторонилась. Францеска, шурша шелками, села напротив Цири. В воздухе разливался нежный аромат пионов и жасмина. Изумрудное платье колыхалось у их ног безмятежным морем. – Смотри мне в глаза, Зиреаэль…и ничего не бойся. Подчинившись неведомой силе, ведьмачка послушно заглянула в огромные голубые глаза – прекрасные, точно горные озёра в жаркий день. Францеска достала откуда-то из складок платья деревянный гребень, покрытый цветочными узорами, и стала медленно расчёсывать волосы Цири. Прядки всколыхнул лёгкий ветерок. На щеках заиграли солнечные зайчики. Запах леса, шум дубов, свист птиц – она вернулась в то самое летнее утро, когда они с Геральтом наконец-то добудились Лютика и приступили к картошке с зайчатиной… В ушах шумно вздохнул морской прибой. Цири облизнула губы, почувствовав соль. Они – на берегу моря. Втроём. Смотрят на беспокойную даль в белых барашках, а морской бриз развевает волосы… В морскую свежесть вплетался новый запах, тонкий и сладкий. Аромат полевых цветов, благоухающих до одури на разогретой солнцем земле. Сквозь цветы проступают совсем другие ноты – пряные, терпкие, и ладошка её крепко сжата в горячей руке, а кони идут копыто в копыто – чёрная кобылка и тонконогий жеребец небывалого красного цвета…Сердце забилось испуганно и больно, вынося наружу то, о чём она запрещала себе думать – но оно настигало вновь и вновь… Я знаю того, кто подарил тебе этот камень. Цири распахнула глаза. Лицо эльфийки ничуть не изменилось. Она продолжала смотреть на ведьмачку с лёгкой полуулыбкой, неспешно расчесывая пепельные волосы. Лёгкая дрожь наполнила тело, разбегаясь от головы до пяток. И всё вокруг – мебель, тарелки, бокалы и даже массивные книжные стеллажи – тоже дрожало. Цири посмотрела в свою пустую тарелку. Серебряный нож подпрыгнул, легонько звякнув. Ей не показалось! Вся комната ходила ходуном. Рубин на шее разгорался. – Не глупи, Францеска, – голос Шеалы звучал глухо, будто издалека. – Весь дом в моих чарах. Портал отсюда открыть невозможно! Энид ан Глеанна обернулась, наконец-то сорвав с лица маску лучезарной вежливости. Холодные голубые глаза вспыхнули презрением и гордостью. Mwe na hurtrwydd d`hoine aene ond hunanhyder d`hoine, – зазвенел сталью её голос. – Мы, эльфы, – истинные путешественники во времени и пространстве. А вы знаете лишь то, что мы разрешили вам знать! Гребень вонзился зубьями в красноватый паркет: во все стороны пошли круги, будто от камня, брошенного в воду. Цири почувствовала, как летит вниз – и медленно погружается в морские волны. Тёплые. Мягкие. Благоухающие пионом и жасмином.