***
Солнце расплавляло пепельную чёлку в белое золото. Цири вспомнила, что скоро оно поднимется в верхнюю точку – и тогда полдень придёт за ней. - Я должна сегодня предстать перед вашими Знающими, - прошептала она, робко гладя его лицо. - Не волнуйся, милая. Вспомни тот чудный дерзкий тон, которым ты только что разговаривала со мной. Уверяю, они будут разбегаться от тебя на четвереньках. Цири сердито посмотрела на него и убрала руку. - Не смешно. Лучше скажи, как вести себя. Дай мне совет! - Сове-ет, - насмешливо протянул эльф. – Только что я был подонком и насильником, а теперь буду давать советы? Какой головокружительный рост! Не знаю, справлюсь ли… Она, сама себе удивляясь, прижалась к его губам – и он послушно замолчал. - Ты ведь не веришь в то, что у них что-то получится, - тихо сказала она чуть погодя. - Не верю, малышка. Она положила голову ему на грудь, привычно свернувшись калачиком, и стала терпеливо ждать. Он долго молчал, рассеянно перебирая шёлковые пепельные пряди. - Как думаешь, Цири, сколько уже продолжается проект Старшей крови? - Не знаю…С момента вашего прихода сюда? - С момента нашего прибытия идёт уже четыреста сорок третий год. Но началось всё не здесь, а в твоём мире. Вероятно, сразу после Конъюнкции, которая изменила принцип перемещений. Есть источники, которые утверждают, что эксперимент по усилению Hen Ichaer начался ещё во времена Aen Undod…но не будем о них. Итого – тысяча двести лет. Все эльфийки, участвовавшие в программе, рожали в возрасте от тридцати до пятидесяти. Можешь сама посчитать, сколько поколений прошло. Сколько раз Знающие сводили между собой сильнейших носителей гена. И что же мы получили за всё это время? Одну-единственную волшебницу, которая приблизилась к нужному результату? К слову, даже Лара Доррен не могла открывать Врата… - Значит, ты считаешь, что это невозможно? - Почему же. Среди носителей гена рождаются сильные волшебники. Иногда – очень сильные, как Илльриэн. Кстати говоря, его родители не участвовали в программе. Но каждый раз это случайная вспышка, на которую затем торопливо натягиваются подходящие объяснения. Короче говоря, проект давно вышел из-под контроля ведунов. Точнее, он никогда и не был под их контролем. Цири слегка наморщила лоб. - Но как же пророчество Итлины? - Ах да, знаменитое пророчество. Ты же такая умная и образованная, малышка...так скажи - кем была эта твоя Итлина? Где она жила? Преподавала в Аретузе? А может, обучала детей-истоков в Лок-Муинне? - Совершенно ясно, что Итлина родилась и жила ещё до прибытия людей! - Правда? Тогда зачем она предсказала людские войны и прочую ерунду, в которую играют твои собратья? Эльфийские пророчества - не для людей, а для эльфов. Единственным, кто предсказал что-то о людях до их прибытия на Континент, был Ауберон Муиркетах. И получил он за это изгнание и позор… Цири мельком задумалась о том, кого же он всё-таки ненавидит больше – людей или Знающих. - Как насчет событий в пророчестве? – не сдавалась она. – Откуда тот, кто его написал, мог всё знать заранее? И насчёт войн с Нильфгаардом, и даже насчёт Катрионы… - А ты знала заранее, где будешь сегодня утром, - он медленно погладил её между лопаток. – Знала ещё вчера. И неделю назад. Почему? Потому что тому было несколько причин, главная из которых – твоё желание. А всё остальное – следствие… - Ну и при чём тут это? – она попыталась стряхнуть его руку, которая по каким-то ему одному известным причинам сползала всё ниже. - При том, что всё на свете происходит именно так. Причина и следствие. И зная причины, которых у твоих примитивных предков не так много, легко вывести следствия. Следствия, которые обязательно произойдут рано или поздно. А пророчества и не нуждаются в чётких сроках, верно? Они долго молчали, слушая беспечное щебетание птиц. - Значит, вот кто я? – тихо сказала Цири. – Приманка? Пустой сосуд, в который нужно слить ожидания твоего народа? И те эльфы…зря надеются на меня? - Не знаю, - честно ответил он. – Но если кто-то и может привести Seidhe к нам - это ты. Потому что ты можешь гораздо больше, чем каждый из нас. И это, по правде говоря, единственное, что мы о тебе знаем. Ты – загадка, Цири. Конец порядка и начало хаоса. Неизвестность, которая рождает страх. Вот почему они боятся тебя – и сделают всё, чтобы ты стала бояться саму себя. Чтобы ты засомневалась и посадила себя в клетку. Поверила, что ты целиком в их руках – хотя истина в том, что всё наоборот... Она вздохнула и потянулась лениво, как кошка, рассматривая очертания веранды за дверью. На столе пировали синицы, набросившись на блюдо с ягодами. Солнечные лучи играли на зеленой листве и желтых плетеных стульях. Где-то далеко внизу уже просыпалась эльфийская столица. - И это весь твой совет? – фыркнула она, вновь удобно устраиваясь у него на груди. – Верить в то, что они меня боятся? - Нет. Мой совет - постарайся быть хотя бы чуть менее невыносимой, малышка. Он осторожно переложил её на одеяло и сел, отыскивая взглядом одежду. - Ты уходишь? – услышала Цири свой растерянный голос. Она вдруг поняла, что ей совсем не хочется оставаться одной в этом огромном пустом доме. - Ухожу. У меня, знаешь ли, есть другие планы, кроме как препираться тут с тобой. Но грандиозные планы эльфийского военачальника пришлось отложить. Она забралась к нему на колени – и решительно прижалась к его губам. - Мне нужно идти, - прошептал он уже не так уверенно. - Нет, не нужно. - Тогда попроси - и я останусь... Горячие пальцы ласково заскользили по лицу. - Не буду я тебя ни о чём просить! - Знаю, что не будешь, - он медленно провел пальцем по её сухим губам. – Но просить ведь можно не только словами, Цири… - Всё равно не стану! - Тогда заколдуй меня, маленькая волшебница. Она дразняще смеялась, щекоча дыханием его лицо. - Никакая я не волшебница. Я ведь так и не поступила в Аретузу! - Это жаль…Слышал, там юных дев обучают некоторым весьма приятным фокусам, - усмехнулся воин, тут же получив весьма чувствительный удар под ребро. – И всё же ты волшебница. Умеешь перемещаться в самую гущу неприятностей. Подглядываешь за мной в обличье птиц. И даже знаешь некоторые...волшебные словечки, как мы недавно выяснили. - Только что была самой неприятной особой, а теперь уже маленькая волшебница... Какой головокружительный рост! - Одно вовсе не исключает другого, малышка. Цири отстранилась и заговорила сердитым тоном, глядя ему в глаза крайне вызывающе. - Ты - самый ужасный эльф из всех, что я встречала, Эредин! - И из всех, что ещё встретишь, - ухмыльнулся он, укладывая её на обе лопатки.***
Когда она вышла из портала прямо к лестнице во дворец, её уже ждали. Среди лимонных деревьев стояла хрупкая невысокая эльфийка в изысканном платье из светло-голубого, с металлическим оттенком, шёлка. Цири никогда не видела девушку раньше – но тотчас узнала её лицо. Своё собственное лицо. Лицо голубоглазой феи, которое глядело из зеркала в Нойнройте и Элландере, не давало покоя многочисленным путешественникам и навлекло гибель на новиградских бандитов. Копия получилась хорошей – Илльриэн имел полное право называть себя художником, но оригинал был ещё лучше. Эльфийка не обладала идеальной гармонией черт. Её носик был чуть вздернутым, губы довольно тонкими, лучистые кошачьи глаза – не слишком большими, но именно из этих маленьких изъянов и складывалась необъяснимая прелесть её лица, которое было невозможно забыть, однажды увидев. В светло-русые волосы, тонкие и блестящие, как паутинка, был вплетён серебряный обруч с крупными жемчужинами. Девушка, улыбаясь, протянула руку – на неё села райская птица с оранжево-зелёным оперением. - Приветствую, Зиреаэль, - мелодично зазвенела эльфийка. - Мы так долго ждали тебя! Меня зовут Тэйлинор Ремах аэп Тианор. Для друзей – просто Тэй. В Совете я отвечаю за опеку над детьми, у которых нет семьи…и помогаю отцу по некоторым поручениям. Он попросил меня проводить тебя. Цири одарила леди Тэй самой очаровательной улыбкой, представляя, как красиво на бледном лице Илля будет смотреться здоровенный синяк. - Очень рада встрече. Фея подошла ближе – в воздухе разлился сладкий аромат орхидей – и подала руку Цири, словно та была не презренной dh`oine, а её лучшей подругой. Ничего не оставалось, как взять эльфийку под руку и последовать за ней к мраморной лестнице. Ведьмачка по привычке попыталась заглянуть в чужие мысли – но голубоглазая аристократка была надёжно защищена. - Какие роскошные платья шьют в твоем мире! Ничуть не уступают нашим, - восхищенно проговорила Тэй, разглядывая чёрно-серебристый наряд. И куда более внимательно – шею и лицо своей спутницы. Придраться было не к чему: тени под глазами и распухшие губы были замаскированы слоями косметики, а чёрное платье в пол надежно скрывало остальное. Девица не обладала магическим даром – и, разумеется, получила информацию от стражи, что Ласточка провела ночь в своей клетке, как обычно. Но женским чутьём, что древнее всякой магии, уже ощущала подвох. - К сожалению, уступают. Очень сильно уступают, - вздохнула Цири. – Ваш народ бесконечно добр в своем гостеприимстве, и я не могла отказать себе в удовольствии носить это прекрасное, истинно эльфийское платье. - Сложно представить, что оно пойдет кому-то больше, чем тебе, - с готовностью замурлыкала Тэй, придирчиво изучая изумрудные глаза, подернутые дымной поволокой с зелеными искорками блесток и занимавшие как минимум пол-лица. Пока Раэллин рисовала стрелки, высунув от усердия язык, рассудительная Лореа ворчала, что это никуда ни годится, что госпожа собирается не на танцы, а на встречу с Советом Знающих…Но Цири пришла в восторг – и было решено оставить всё, как есть. Когда она проснулась вновь, солнце было уже высоко – оно забралось к ней в кровать и противно светило сквозь веки. Цири долго сопротивлялась, натягивала одеяло с головой, укладывалась клубком – но, в конце концов сдалась и села, потирая глаза. В спальне было пусто. В солнечном свете неторопливо танцевали пылинки. Её одежды уже не было на тёмно-зеленом мшистом ковре. Цири огляделась по сторонам. Обстановка была уютной, хоть и довольно аскетичной – несколько подушек, большое плетеное кресло и столик красного дерева рядом с кроватью. Её внимание привлекла чёрная книга на столике. На обложке ничего не было – лишь пара бурых пятен будто бы от приставшей земли. Цири перелегла на край кровати и открыла книгу. Среди хорошо знакомых букв ей встретилось несколько незнакомых закорючек – такой алфавит она видела лишь однажды, на картинке с примером письма Aen Undod. Буквы были поставлены как попало – вместо слов получалась какая-то бессмыслица. «Магический шифр, - догадалась Цири. – Не зная специальных чар, ничего не прочитать». Каждая страница была испещрена карандашными пометками от руки. Многие строки были зачеркнуты, где-то стояли знаки вопроса, где-то – беглые рисунки и какие-то схемы. Почерк был быстрым и явно женским. Вздохнув, Цири уже собиралась закрыть таинственную книгу… Вокруг неё была тьма. Сплошная тьма – и серый безжизненный пепел под ногами. Бесплотные всадники в изорванных латах на скелетах чудовищно огромных коней взяли её плотным кольцом. Сердце сдавило от ужаса – но вдруг она поняла, что они не собираются на нее нападать. Просто молча смотрят, а в пустых глазницах полыхает недовольный голубой огонь. - Чародейка. Старшая кровь. Цветущий побег на дереве, что давно иссохло, - проскрипел мертвец в короне, из которой выпали все драгоценные камни. – Что тебе нужно? Мы тебя не трогали. Не искали тебя. Нам нужна не ты, другая. - Вы - cwen gwaedlyd, - зазвучал низкий женский голос. – Отведите меня к хозяевам! Обложка книги захлопнулась, подняв облачко пыли. В глаза ударило яркое солнце. Цири трясла головой, отходя от могильного холода, пытаясь угадать значение странного незнакомого слова – как вдруг услышала деликатный стук. Тут же дверь тихонько отворилась. Она юркнула обратно в одеяло. В спальню впорхнули две эльфийки – одна высокая, очень красивая, с золотыми волосами, другая – пониже, темноволосая и скуластая. «Так сильно ненавидит людей, что даже в прислуге держит чистокровных эльфиек», - промелькнула в голове мысль. С минуту они молча смотрели друг на друга. Эльфийки жадно разглядывали юную девчушку с пепельными волосами, завёрнутую в одеяло. Цири тем временем мечтала провалиться сквозь землю. Темноволосая опомнилась первая и молча присела в поклоне, пихнув под ребра подругу. Та поспешила последовать её примеру. - Госпожа Цири, - защебетала темноволосая. – Мы пришли, чтобы помочь вам подготовиться ко встрече. - Благодарю, но в этом нет нужды. Я соберусь сама. Эльфийки растерянно переглянулись. В дело вступила светловолосая. - Господин предупредил, что вы ровно так и ответите , - засмеялась она. – Он сказал не слушать вас. Сказал, что мы должны помочь вам выглядеть так, чтобы вы нравились самой себе. И чтобы каждый мужчина вас… - Тихо, Раэ, - цыкнула темноволосая, - нельзя так говорить! - А что я сделаю, если он так сказал? – огрызнулась светловолосая. – Точнее, он ещё хуже сказал… Они начали ругаться - быстро и громко, словно две сердитые птички, не поделившие хлебных крошек. Потом, наконец, вспомнили про госпожу и вновь присели в поклоне. - Господин Эредин настаивает, госпожа Цири, - повторила темноволосая. - И мы, мы настаиваем! – звонко добавила златовласая. – Мы нашли такое красивое платье, оно точно вам понравится! «Вдруг он накажет их из-за меня?» - подумала Цири. Нет, отказываться было никак нельзя. Тем более, что ей уже хотелось взглянуть на платье. Его служанки разительно отличались от вежливой, но холодной прислуги во дворце. Они были вольными птицами, жившими среди лесов и ручьев. Девицы постоянно разговаривали, спорили, смеялись – а ей казалось, что она слышит посвист, щёлканье и трели. Пока они набирали горячую ванну, тёрли и умасливали её кожу, взбивали нежную пахучую пену на волосах, обсудить успели многое – молодых офицеров, которые приходили к господину, противного булочника на рынке, ужасную прическу какой-то Корлинн. Потом долго, хихикая, вспоминали Илльриэна, причем темноволосая Лореа всё время повторяла: «У тебя ничего не получится, Раэ, он приходит сюда из-за службы, а вовсе не то, что ты подумала». Наконец, когда её волосы были отполированы щётками до блеска и сияли, словно жидкое серебро, они молча стали посматривать на неё. Главный вопрос они, конечно, ни за что не решились бы ей задать, но были и другие… - Госпожа Цири, - осторожно сказала Раэллин, зачёсывая пепельные волосы пышной волной и осторожно закрепляя серебряным гребнем. – Вы правда путешествовали с единорогом? - Правда, - улыбнулась она. - А правда, что в вашем мире есть огромные крылатые ящеры…как их называют… - Драконы,- подсказала Цири. - Их почти всех истребили. Мой отец как-то спас от смерти одного из них - самого редкого, золотого дракона. Его чешуя сияет, как твои волосы. Он может принимать любое обличье. - Ох, - с восторгом прошептала Раэллин. Идеальные скулы зарумянились. Молодые офицеры и светловолосый чародей были забыты. - Расскажите нам, госпожа Цири, - подхватила Лореа. – Расскажите про ваш мир! И она рассказала – про диковинных монстров и крепость Каэр Морхен, про виверну на рынке и страшную пустыню Корат, про острова Скеллиге и цинтрийский дворец… А когда Цири стала рассказывать про Аретузу, Лореа развернула её к большому зеркалу – и у неё перехватило дыхание. На неё смотрела молодая привлекательная особа. Пепельные волосы тяжелой волной ложились на плечо, открывая изящную шею. Чёрное матовое платье, расшитое серебряными нитями, подчеркивало бледную кожу и тонкие ключицы. Хрупкая фигурка была перетянута широким поясом, в котором сверкали изумруды. Рубин на длинной цепочке победно переливался винными огнями. Цири с некоторой снисходительностью вспомнила кричащие наряды чародеек, их глубокие декольте и россыпи побрякушек. Так вот какой должна быть настоящая волшебница. Изящной, величественной, загадочной. Хрупкой - и в то же время опасной. - Вы нравитесь себе госпожа Цири? – спросила Лореа, явно довольная проделанной работой. - Да, - тихо сказала она. – Да, я нравлюсь себе. И знаю, что моей матери я бы тоже понравилась…Вы - настоящие волшебницы. Не я. Пока две лесные птички, смеясь, кружили вокруг нее и поправляли рукава, она всё глядела в зеркало, пытаясь представить рядом с собой строгую черноволосую чародейку с фиалковыми глазами. Пытаясь найти её голос и услышать слова. Но нет, Йеннифэр бы ничего не сказала. Она бы лишь хмыкнула и стряхнула с черного платья невидимую пылинку. Вот ты и стала совсем взрослой, утенок. Держи спину прямо. Прекрасные лебеди не сутулятся! - Да, мама, - тихо прошептала она, с болью глядя в зеркало, где отражалась лишь светлая стена напротив. – Я теперь совсем взрослая. И я не подведу! Она бережно спрятала под широкий пояс медальон с кошачьей головой.***
Они вошли в галерею с высокими стрельчатыми сводами. Пока леди Тэй сокрушалась из-за нестерпимой духоты, Цири внимательно разглядывала эльфийку. В ней удивительным образом сочетались грация кошечки и завораживающая опасность змеи. Разноцветные стеклышки бросали отсвет на бледную кожу, отчего она напоминала яркую чешую. - Ты бы знала, сколько споров было в Совете, сколько суматохи, - звонко смеялась эльфийка. - Мы так долго тебя искали! В конце концов, пришлось уговаривать Эредина... Надеюсь, он не был с тобой груб? Цири незаметно усмехнулась. Увы, он был. В нём не было ни капли деликатности. Ни крупицы терпения. Вот только его грубость устраивала их обоих… От воспоминаний у неё сладко потянуло внизу живота. На фарфоровых скулах выступил лёгкий румянец. - О, нет. Я не позволяю мужчинам самоутверждаться за мой счёт. Змея шевельнулась на дне корзинки. Тэй склонила голову, одобрительно прищурившись. - И правильно! Надо ставить их на место время от времени. Как зовут твою волшебную кобылку, которая обскакала его знаменитого Корвина? Ну и ну. Он рассказал ей про то соревнование, окончившееся для него весьма неутешительно? Цири это не понравилось - но она не подала и виду. - Кэльпи. В честь духа воды. - Как красиво! - промурлыкала Тэй, ведя еë по оранжерее, уставленной причудливыми растениями, над которыми порхали пурпурные бабочки, бирюзовые стрекозы и золотистые пчёлы. - Кстати, он просил передать, что после Совета ты сможешь забрать её. Можем покататься вместе, если ты не против. Так интересно взглянуть на Кэльпи! - Конечно. С удовольствием, - учтиво отвечала Цири, а мысли в её голове уже гудели рассерженным золотистым роем. - Мы виделись с утра. Он много говорил о тебе, - улыбнулась Тэй, отвечая на немой вопрос. Мягким кошачьим движением она раскрыла перед гостьей дверь в следующий зал. Потолки в нём были ещё выше, а окна занимали всю стену. Всюду росли мохнатые пальмы в окружении цветов ядовитой окраски, а прямо посреди мозаичных плит шумел ручей, через который был перекинут горбатый мостик. Но Цири не интересовали ни рыбки в ручье, ни финики на пальмах, ни крикливые пёстрые попугаи, качавшиеся на лианах. У неë шумело в висках от злости. Так вот какие у него были планы! Так спешил к ней, проклятой змее, что усыпил свою Ласточку сразу после того, как вдоволь насытился ею... Тэй остановилась перед мостом, сорвав сочный плод с ближайшей пальмы, и протянула руку. Из зарослей оранжевых шарообразных цветов выскочила маленькая обезьянка – и тут же выхватила угощение. Цири вдруг увидела на шее эльфийки едва заметное тёмное пятно... Или показалось – и это лишь игра теней? Она изо всех сил пыталась разглядеть пятно, оставшись незамеченной. Сердце сжала ледяная склизкая рука. Эльфийка бросила быстрый внимательный взгляд на молчаливую спутницу. Обезьянка громко заклекотала, насмехаясь над Цири, заскочила прямо на вершину пальмы, а там отвернулась и подняла хвост трубой. - Надеюсь, Креван уболтает остальных, и они не повезут тебя в этот кошмарный провинциальный город у моря, - мурчала Тэй, уводя её дальше и дальше, сквозь яшмовые, мраморные и малахитовые залы, от бессмысленного великолепия которых рябило в глазах. - Я так хочу, чтобы ты осталась здесь, с нами! Осенью наши сады одеваются в золото. А зимой на озере в дворцовом парке заливают большой каток. Его украшают разноцветными огнями, музыка играет днём и ночью. Ты ведь, кажется, любишь кататься? Тебе там точно понравится! Цири вежливо улыбалась, но уголок накрашенных губ упорно сползал вниз, превращая улыбку в жалкую кривую ухмылку. Скользкая рука выжимала сердце, как половую тряпку. Перед глазами против воли вставала одна и та же картина: как она жмётся к нему в темноте и шёпотом рассказывает про беспечные зимние дни на острове Скеллиге... Как он мог. Как она могла, дура! Глупая болтливая дура! Они вновь поднимались по лестнице, на этот раз с чёрными ступенями – неровными, изломанными, точно прогоревшие угли. - Но лучше всего у нас весной, дорогая, - чуть запыхавшись, радостно продолжала Тэй. - Перед Беллетэйном, когда расцветают ирисы, и яблони одеваются в белое кружево. Это моё любимое время! Я буду так рада, если ты окажешь мне честь... Они вошли в круглый зал, опоясанный угольными колоннами. В центре зала на мозаичном полу была изображена чёрно-серебряная змея с изумрудными глазами, глотавшая собственный хвост. - С удовольствием, но о чём идёт речь? - услышала Цири свой бесцветный голос. Тонкие губы зазмеились в улыбке. Жертва бессильно застыла, опутанная обманчиво прекрасными голубыми кольцами в металлической хватке. - Быть гостьей на нашей свадьбе. Я буду так рада, Зиреаэль! И он будет рад... Эльфийка провела рукой по волосам. В тусклом свете факелов блеснуло кольцо с огромным голубым бриллиантом в форме неправильного сердца. Голубые грани засверкали, обжигая глаза, а её собственный винный камень побледнел и потух. Но это было уже неважно. Змеиный яд наполнил её. Он вызывал дурноту, отравлял кровь, выжигал изнутри. Ей хотелось развернуться и бежать - прочь из этого зала, прочь из дворца, прочь из треклятого враждебного мира. А она, ничтожество, вертелась перед зеркалом. Ухмылялась, разглядывая своё платье...О, как же жалко она выглядела со стороны! Размалёванная, разряженная по последней эльфийской моде кукла, к рукам которой привязаны тонкие ниточки... В горле с остервенением заскоблила ржавая щётка - и она с ужасом поняла, что сейчас из глаз бесстрашной ведьмачки Цири брызнут слезы. Нет. Ни в коем случае. Чародейка не должна плакать. Йеннифэр бы... Но она не Йеннифэр! Она не чародейка! Она лишь маленькая обманутая девочка. Обманутая, опозоренная, использованная. Голос разума привычно гудел, что этого и следовало ожидать. Разорванный ком в груди уже подкатывал к горлу. - Добрый день, дамы – раздался негромкий мужской голос. Возле колонны стоял светловолосый мужчина в элегантном камзоле нефритового цвета. - Аваллак'х! Цири бросилась обнимать эльфа. Она и представить себе не могла, что когда-то будет так рада видеть Знающего. Он спокойно приобнял её. Сухой жаркий ветер подул в лицо. Слезы, уже повисшие на ресницах, моментально высохли. Глаза защипало. - Благодарю, что проводила нашу гостью, Тэйлинор. Дальше я справлюсь сам, - холодно сказал эльф. - Как ты знаешь, это место не для посторонних. - Конечно, - тут же присела в поклоне эльфийка. - Для меня большая честь вновь видеть в столице… - Благодарю, взаимно, - нетерпеливо перебил чародей. - Прошу оставить нас. - Va fail, дорогая! Эльфийка грациозно поклонилась и спешно покинула зал. Знающий улыбнулся Цири и отошёл на пару шагов, с любопытством рассматривая её наряд. В аквамариновых глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение. - Я помню тебя маленькой сердитой девочкой, Зиреаэль - а теперь ты стала совсем взрослой. Тебе очень идут наши платья! Осмелюсь сказать, что ты будто рождена для них... - Спасибо, - робко ответила она. В груди было холодно и пусто. - Сколько же тебе теперь лет? - Последние месяцы я странствовала по мирам. Отсчёт времени немного сбился... Полагаю, прошло почти пять лет. И мне теперь двадцать. Может, уже даже двадцать один. А сколько времени прошло здесь? Эльф склонил голову, разглядывая рубин, в котором вновь разгорались кровавые огни. - Ты прибыла к нам незадолго до Беллетэйна. А сейчас уже приближается Велен, и на пороге осень. Вот как. Значит, Эредину понадобилось меньше, чем полгода, чтобы отыскать еë. Чародей подошёл ближе к кругу, жестом приглашая её следовать за собой. - Хотел встретить тебя прямо у портала, но меня задержали очередной болтовней. И она, конечно, тут как тут... - Змея! - не выдержав, воскликнула Цири. Аваллак'х загадочно улыбнулся и ободряюще дотронулся до её локтя. - О, нет. Змея - это исцеление. Равновесие. Мудрость. Поверь мне, Зиреаэль. Мудрая эльфийка никогда ни станет унижать волшебницу Старшей крови. Тем более такую, как ты! Он провёл её в центр круга. Цири присела, разглядывая матовую змеиную кожу, на которой серебряными линиями были отмечены чешуйки. Серебряные нити на её собственном чёрном платье переливались в свете факелов. Она зачем-то вытянула руку и прикоснулась к изумрудному глазу. Угольные колонны завертелись, став сплошной стеной. У неё закружилась голова. Когда колонны остановились, Цири обнаружила себя в небольшом чёрном зале. Эльфы, сидевшие за круглым столом, внимательно смотрели на неё.