***
- Теперь мы уже ближе? - лениво спросила она, вдоволь насладившись горячей водицей. И, разумеется, никакого ответа. Цири подошла к краю каменной чаши, заполненной пузырящейся водой до самых плеч. Справа и слева, на других уступах, блестели такие же чаши - в некоторых вода кипела, обдавая ущелье паром, в других была гораздо прохладнее - оттуда слышалось довольное кваканье. Среди камней проблескивали ключи, которые и наполняли ванны. Она поднялась на цыпочки, любуясь видом. В нескольких шагах от неё скала обрывалась глубоким ущельем, на дне которого едва серебрилась узкая лента реки. Из ущелья уходил наверх гигантский уступ горы, весь укутанный облаками, а где-то там, в необозримой вышине, блистала снежная шапка, ослепительно подсвеченная солнцем. Вдаль, сколько хватит взгляда, уходила цепь гор с льдистыми коронами; и наблюдать за этой холодной сверкающей вечностью было особенно приятно из горячей воды, дарившей разбитому телу неизъяснимое блаженство, а коже - бархатистую нежность. Всплеск воды. Он неслышно подошёл сзади. Накрыл ладонями её маленькие грудки. - Видишь тот высокий пик, малышка? Это Игла, – загрубевшие пальцы осторожно сжали подбородок, чуть поворачивая голову. – Посмотри, как на ней играет солнце! За Иглой - длинная цепь Гребень, что заканчивается Чернильным Провалом. А на другой его стороне - Dearg Banne. За ними - Аргаамо и Красная Крепость. Мой настоящий дом. Цири долго любовалась Иглой, горевшей чистым золотом. Тело млело от целебной воды и его близости. - Будто бы это всё создано природой…для нас. - Да, всё для нашего удобства, - усмехнулся эльф. – В твоём мире, пожалуй, в таком местечке уже бы построили закрытый курорт для знатных господ и их любовниц. А здесь - никого. Лишь ты и я. Он поцеловал её в плечо. Влажные смоляные волосы рассыпались по телу. - Хватит, - слабо улыбнулась Цири, слегка тряхнув плечом. - Хватит рассказывать мне, как прекрасен твой мир... - Мой? Он такой же твой, как и мой. Это наш мир, малышка. Наш с тобой. - Неправда. Я здесь чужая. Даже твои служанки красивее меня! А мой шрам... Остаток фразы утонул в его горячей ладони. - Тише, тише, - прошептал он. - Твой шрам давно уже замечаешь лишь ты сама... Он вытянул её руку вперёд. Красный лист, кружась, упал на раскрытую ладошку. - Моя маленькая Ласточка…в тебе гораздо больше от истинной эльфийки, чем во многих столичных девах. Ты не променяла бриллианты росы на бездушные стекляшки. Радость дорог на мягкие путы дворцов. Ты по-прежнему дитя природы - чистое, любопытное, неистовое. В твоих глазах отражается зелень жизни. Она хотела возразить, поспорить, покачать головой...но так и осталась стоять молча, во власти его искусительных слов. К чему напоминать лишний раз, что он попрал все свои принципы, связавшись с ней? Разве не её он ждал так долго? Ту, которая равнодушна ко всем его наградам. Которой важнее грусть в его глазах, а не блеск ястребиного перстня. И разве так уж важно, что она оказалась вовсе не эльфийкой? - Откуда тебе знать, какая я, - наконец едва слышно проговорила она. - Я видел тебя настоящую. Во снах. Цири повернулась к нему, окунаясь в яркие глаза. Над водой стелился пар. Снежинки садились на плечи и тут же таяли. - Я тоже видела…тебя настоящего. Я знаю кое-что о тебе. - Скажи, Ласточка. Она чуть поколебалась. Но среди этой вечной красоты не могло быть ничего фальшивого или недосказанного. - Я знаю... знаю, что ты не любишь всё это. Эту ложь, интриги, вечную игру. Ты…несчастлив здесь, Эредин. Она умолкла и, спохватившись, крепко сжала губы - но он всё равно всё понял. Грустно усмехнулся. Зарылся ладонью в еë влажные волосы. - Меня не интересует счастье, маленькая. Если бы я мог довольствоваться им! Здесь всё для этого есть. Мы, эльфы, буквально созданы для счастья...Но этого недостаточно. - Как ты сказал? - вдруг встрепенулась Цири. Смоляные брови недоуменно сдвинулись к переносице. - Сказал, что эльфы будто созданы для счастья, но меня оно не интересует...а что? - Ничего… Она и сама не могла понять, что её зацепило. Смутное беспокойство наполнило душу - будто бы она упускала что-то крайне важное. Будто что-то скользило мимо буквально на расстоянии вытянутой руки. Подобное чувство, кажется, уже охватывало её совсем недавно. Но когда?.. - Чего же ты хочешь? Он долго молчал, рассеянно собирая мелкие камешки на краю купальни в аккуратную башенку. - Мы стремимся к разрушению с первого вздоха. И если пустить всё на самотёк, то… - эльф щелкнул пальцами, рассыпав башню одним движением. – Мой мир разрушается, малышка, хоть под внешним лоском этого не увидеть. Мы пришли к обманчивому равновесию, которое грозит гибелью. Я не собираюсь молча смотреть. И мириться со сладкой вонью разложения. Она лишь вздохнула, уткнувшись носом в его могучий торс, точно котёнок. Обвила руками литые плечи. Горы звенели молчанием, и она долго не смела нарушить священную тишину. Но затем всё же подняла голову. - Ты же хочешь...иного, - еле слышно пролепетала она. И ничего больше не сказала, но в изумрудных глазах он итак видел всё. Он молча погладил её лицо. - Хочу. Но это не имеет никакого значения. Больше она не поднимала головы. Жалела о своём порыве, жалела о той странной неведомой силе, что жила в нём. Но разве она сама не мечтала испить из источника этой силы? Обрести цель, что больше неë самой? Размышления Цири прервал укол боли - он ущипнул её за бедро. - Вылазь. В этой воде вредно долго сидеть. Цири выбралась из купальни и встала в полный рост, отжимая воду из потемневших волос. Она любовалась горящей золотой вершиной, буквально кожей ощущая, как он следит за ней. Как жадно и ревниво смотрит на капли, что медленно ползут по телу, щекотно лаская там, где до́лжно быть лишь его горячим пальцам. Сзади послышался громкий всплеск. Она улыбнулась Игле - хитро и таинственно.***
- Хочешь разлучить нас? Мы связаны гораздо сильнее, чем ты думаешь. Предназначение связало нас – давным-давно, ещё до моего рождения. Не тебе с ним бороться! Илльриэн хмуро посмотрел на неё. Открыл блокнот и пролистал пару страниц. - В прошлый раз, когда ты соизволила посетить нас, ты, кажется, утверждала, что предназначение связывает тебя с ведьмаком... - Не смей! - зашипела она. - Напомни, что с ним теперь? Из горла раздалось странное клокотание. В следующую секунду она уже была на ногах, а её нож дрожал, увязнув в невидимой преграде прямо возле лица чародея. Он презрительно скривился и ухватился за рукоять. - Он мёртв. И его чародейка тоже. Так что fier yn тебя с твоим предназначением! Он с силой бросил нож. Ваза загремела и упала. Цветы рассыпались по полу. - Сядь Цири, - мышцы разом ослабли, будто из неё вытащили скелет, и она рухнула в кресло безвольной тряпичной массой. - Мы не закончили урок. Дёрнешься ещё раз – следующие пару дней будешь ползать по Башне слизнем. Отлично успокаивает нервы. Она тяжело дышала, со злостью глядя на него. - На чём мы остановились? Знающие убедительно выиграли конкурентную борьбу, а долгая война только укрепила их власть. Удобно вести войну, сидя в Башне...Но в самом сердце их могущества зрела слабость. Взрыв в Эмрилдарне оборвал большинство линий, участвовавших в Программе. Годы шли, а дела с главной миссией – выведением чародеев, способных вернуть Ard Gaeth – не двигались. Но настоящим ударом стало бегство Лары, на которую возлагали столь значительные надежды. А как ты знаешь, стоит пропустить один удар – за ним начинают сыпаться другие. - Знаю. Продолжай, - буркнула Цири, проверяя, как шевелятся пальцы на ногах. Плохонько, но шевелились. - После истории с Ларой поползли слухи, что эксперимент провален. Конечно, все меры были приняты, сплетни – пресечены, а невиновные – наказаны, но зерна недовольства уже прорастали там и сям. Очень некстати стали всплывать истории о других нежелательных ошибках Эксперимента, - эльф криво усмехнулся, взгляд его стал точно стеклянным. – На Архипелаге вдруг возникла Академия магической инженерии, где под руководством старой соперницы возобновились исследования, брошенные с началом войны. Ну а новый оглушительный удар случился после триумфального возвращения Одиннадцати с Континента. На Совете командир Deard Ruadhri вдруг заявил, что армия более не нуждается в опеке Знающих. Что у них есть собственный чародей, способный открывать порталы в другие миры. Ведуны прохлопали ген под собственным носом – могло ли случиться что-то более унизительное? - Как так прохлопали? Они же знали, чей он потомок… - Ты не слушала Ardmare? Старшая кровь – группа генов, важна правильная конфигурация. После скрещивания с обычными особями ген уходит в течение пары поколений. Науриэль никогда не участвовала в программе. Она родила детей от обычного эльфа еще во времена Кромешного века, и никто из её потомков не унаследовал ген. Как так вышло? Чёрт знает. В общем, концов мутной истории так и не нашли. Позиции Знающих стали слабеть, а позиции Ruadhri – крепнуть, особенно после инцидента с Анклавом. На границах и в дальних провинциях воцарился покой. Служба стала престижным и прибыльным делом. Аристократы, владеющие концессиями, были рады получить в распоряжение наших расторопных d`hoine, а их дочки полюбили роскошные балы в Аргаамо… - А на чьей стороне был король Ауберон? - Ауберон равно поддерживал Знающих, Правящий Совет и Deard Ruadhri, добиваясь равновесия сил. Как ты знаешь, он не успел осуществить передачу власти. Очевидно, что его голос стал бы решающим. Но и без него мы добились поддержки наиболее влиятельных сил. Всё шло логичным историческим путём. Эпоха Знающих, которые развалили науку, спровоцировали затяжную войну и привели к вымиранию ген Старшей крови, подходила к закономерному концу. Но тут вдруг появилась ты…чтобы вновь всё испортить. - Нечего обвинять меня в ваших бедах! Я вовсе не просила тащить меня сюда. И ничего против вас не сделала. - Сделала. Ещё как сделала. За те три дня, что ты на воле, милая гостья, ты уже постаралась так, что наша многолетня работа трещат по швам, - юноша сурово сдвинул светлые брови и начал загибать пальцы. – Устроила истерику на Совете. Надоумила эту дурёху Раэ растрепать всё подружке из дома Тэй. Решила похвастаться! Утереть нос поверженной сопернице – дочке главы Совета, который во всём лоялен нам…Но главное – dh`oine. В каждой лавке и каждом треклятом доме судачат о тебе! Думаешь, душка Мориэн просто так взбесился?... - О чём они говорят? – взволнованно перебила Цири. - Это тебя не касается, - процедил чародей. – Мы всё уладим. Объясним то недоразумение, пресечем слухи, а ты будешь сидеть здесь. Под моим присмотром. И выкинь из головы свои глупые планы – утащить его с собой. - Это тебя не касается! - Ошибаешься. Ещё как касается. Речь идёт о судьбе нашего народа. И ты не посмеешь поломать нам всё. Я тебе не позволю. Он открыл блокнот и стал рисовать что-то быстрыми штрихами. - Ты любопытная штучка, Цири... Я, признаться, не сразу тебя раскусил. Кажешься эдакой наивной дурочкой, но природа заложила в тебе глубинную хитрость. Ты точно паразит – безошибочно находишь нужную жертву. А потом присасываешься и выпиваешь до дна… - Даже не смей! Не трогай…их! - Не буду трогать. И заметь, я тебя не виню. Тебе пришлось выживать, поэтому ты такой и стала. Тебе ужасно не нравилось скитаться одной по чуждым мирам…без защиты, ласки и сильной руки. И вот ты решила найти нового покровителя, - он слегка усмехнулся. – Придумала, как использовать вашу связь. Свои сны. Ты уходила всё дальше. Тащила за собой всё глубже. Ты стала его привычкой, маленькая хитрая птичка… - Любопытная теория, - холодно ответила Цири. – Но ты явно путаешь меня с кем-то. Никаких планов я не строила. И обсуждать это я не буду! - Придётся обсудить. Потому что ты здесь. И уже сделала немало, чтоб пустить псу под хвост всё, над чем мы работали. Идеи живучи, Цири. Их сложно привить, но проходит жалкая сотня лет, и вот они прорастают отовсюду, словно сорняки. Нам нужна новая идея. Новый путь – и тот, кто поведёт по нему. Тот, за кем эльфы пойдут, как пошли когда-то за Аубероном. Но тебя они не примут никогда. Слишком глубоко укоренилась ненависть к людям… - Значит, идёшь против собственного командира? - с вызовом спросила она. - Плетешь заговор за спиной? Чародей вздохнул и слегка покачал головой. На глаза упала светлая прядь. - Эредин умеет добиваться целей. Находить пути там, где другие не видят. Но он тоже совершает ошибки. Это была ошибкой – искать тебя...таким способом. Ошибкой было вытаскивать из-под стражи. Он уверен, что всегда найдет решение, что народ примет любой его выбор…но это не так. Есть вещи, которые не изменит и тысяча подвигов. Ты не одна из нас. Ты – враг. Сосуд, из которого надлежит извлечь украденный ген, и спрятать куда подальше, а лучше разбить. Так считает народ, и плевать им на то, сколько в тебе нашей крови и как на тебе сидят наши платья. Даже после того, как мы устраним Знающих, мы не сможем скрывать тебя. Всё всплывёт очень быстро, и тогда…понимаешь, что будет тогда? Толпа обожает поклоняться герою, но есть кое-что, что она любит ещё больше. Низвергать прямо в грязь. И устраивать свой высокий суд. - Самосуд – единственное организованное действо, на которое масса способна самостоятельно, - пробормотала Цири, вновь вспоминая чародейку из Ковира. - Верно. Всегда нужен враг. Всегда нужно кого-то ненавидеть. Так уж мы устроены. - Мы люди или мы эльфы? - Мы все. - Так значит... мы ничем не отличаемся? Илльриэн хмуро воззрился на неё. Затем присел на корточки и стал собирать осколки. - Отличий предостаточно. Но это не предмет нашего сегодняшнего разговора. Цири отвернулась и посмотрела в зеркало. В нём отражалось лишь её бледное глупое лицо. Ненавистный шрам будто стал виднее. Уголки губ опустились, и ей вдруг почудилось, что она видит на лбу первые морщинки. - Эта тварь бьёт слуг...издевается над ними! - Кто? Тэй? - рассеянно спросил чародей. Он пытался склеить вазу какими-то чарами. - Ну да, неприятная штучка. С другой стороны... она ведь никого не убивала, верно? Цири отвернулась, не в силах больше видеть своё отражение. - Он ведь не любит её. Совсем. - Любовь? Какая любовь, зачем? – искренне удивился эльф. - И причём тут Тэй? Ты не поняла! Крупным рыбёшкам нужны гарантии, что их интересы будут соблюдаться. Они хотят свою ардрейн. Соправительницу, которая сможет влиять на все значимые решения. Вот и всё. Детей родит та, что подходит по генам, как у нас и принято, а в постели может быть кто угодно. Хоть десять эльфиек сразу. Но только не ты, Цири… Чародей внимательно взглянул на неё и вдруг усмехнулся. - Забыл…у вас же всё по-другому устроено. Нужен priedd, любовь на всю жизнь, и дети должны рождаться по любви, да? - он раздраженно покачал головой и поставил склеенную вазу на стол. - Не будь ребёнком! Всё это – лишь сказки поводырей для того, чтоб доить вас по полной. Ежели твоя раса когда-нибудь разовьётся, вы поймете, что создание детей - невероятно ответственный процесс, который с игрой гормонов не имеет ничего общего. Да и гормоны эти проходят быстро, знаешь ли… Он в задумчивости поправил букет, расставляя цветы в красивую композицию. - Странные всё-таки вы существа. В Белый Хлад верить не хотите... зато в сказки про великую любовь верите охотно. Ну и чего ради?..***
- И тогда он спустился в царство теней за своей любимой. Его песнь звучала так, что склонился и трехглавый Кербер, и сам владыка мёртвых Аид.. Она рассказывала нараспев, расчесывая мягкие смоляные волосы чародейским гребнем, доставшимся в подарок от Францески. Его голова покоилась на её коленях. Зоркие глаза были прикрыты, и она украдкой любовалась резкими чертами. Под глазами его пролегли едва заметные тени. Цири знала, что он вымотан так же, как и она, пусть никогда этого не покажет. Даже сейчас наверняка изо всех сил пытается не уснуть. Но её нежные движения и волшебный гребень приказывали спать. Над ними успокаивающе качались цветы размером с деревья; голые стебли были увенчаны гигантскими бутонами как у кувшинок – алыми, оранжевыми, пурпурными. Цветы поменьше были чуть выше роста Эредина. Совсем маленькие - по пояс, а в их чашах, прячась от полуденного зноя, спали миниатюрные мыши с глазами в половину мордочки, тонкими хоботками и длинными треугольными ушами. Периодически откуда-то сверху сыпалось облако пыльцы, золотясь в солнечных лучах. Цири чувствовала себя крошечным насекомым. Хорошо бы ничья гигантская ступня не наступила на них! Они забрались ещё дальше от Башни, в знойные цветочные рощи за полноводной рекой Аарус – границей того мира, что эльфы успели обжить и переделать. Здесь же начинались земли исконные – загадочные и полные явлений, им непонятных. Эредин скупо обронил несколько слов, а Цири теперь сгорала от любопытства, втайне мечтая увидеть всё своими глазами. Подчинившись вдруг нахлынувшему ребяческому азарту, она щелкнула по крайнему цветку - зверёк кубарем вылетел наружу и с комариным писком скрылся в траве. - Зачем? Он тебя не трогал, - проворчал Эредин, приоткрыв один глаз. Она склонилась над его лицом. Пепельные пряди защекотали губы. - Ты ведь спал... - Вовсе нет. Я слушал. Певец обернулся, нарушив уговор, и его любимая пропала. Цири засмеялась - и прильнула к его губам. Цветы удивлённо закачали головами. - Раз всё слушал, тогда скажи, о чём эта легенда? - О том, что нельзя оборачиваться. Нельзя сомневаться. Обернешься - и бледные тени увлекут тебя за собой, в самое сердце тьмы. Она вновь взялась за гребень. - А я думаю, что это история о настоящей любви. Любви, что побеждает саму смерть… Он потянулся и сел. Улыбнулся с грустью, нажав на кончик её носа. - Любовь, побеждающая смерть. Недостижимая мечта всех разумных существ, что больше всего боятся одного...Потому и появляются вновь и вновь эти легенды, и в них вновь и вновь верят. И ты веришь, маленькая. Веришь, потому что любишь своих родителей и всё ещё надеешься их вернуть. Но я говорил тебе, Цири…ничто не может победить смерть, конец уготован каждому – и тебе, и мне, и этому маленькому созданию, - эльф раскрыл ладонь и мышь, которая всё это время пряталась в траве, скользнула в неё. - Даже камням, даже солнцу и звездам. Таков ход вещей. Вечная смена порядка и разрушения. - Не бывает ход вещей все время одинаковым! Книг и водопроводов тоже когда-то не было, а потом изобрели. Если чего-то никогда раньше не было, это ещё не значит, что этого не произойдёт! Эредин одобрительно усмехнулся. Мысль явно пришлась ему по вкусу. А она молча отвернулась, глядя на очертания лошадей среди зеленых стволов. Кэльпи, поначалу относившаяся к красному жеребцу с неприязнью, после победы в скачках сменила гнев на снисходительную благосклонность и позволила великолепному коню пастись рядом, выбирая для неё самые лакомые пучки хрусткой сочной травы. - Наш ардайн Ауберон, мудрейший из Знающих и сильнейший из Hen Ichaer, любил свою Шиадаль. Жаль, что не сошлись они во времени, что так поздно родилась она и расцвела…Но он любил её по-настоящему. И не смог вернуть. - Что же с ней стало? - Она исчезла. Ушла в путешествие, откуда не возвращаются. Ветерок принес с поляны легкое ржание. Кэльпи позволила красному коню обнюхивать себя, глядя на него искоса и помахивая хвостом. Едкое чувство страха вдруг наполнило Цири. И почему она раньше не замечала, как уродливо это смотрится – красное с чёрным? Страх разъел душу, вспенившись острой злостью. Он лгал! Лгал, не говоря ни единого слова лжи. Отвлекал её своими цветочками, словечками и прочей эльфийской ерундой от главного. - Исчезла, значит, - процедила Цири. - Ну а ты? Ты куда исчез…после того совета, когда оскорбил Знающих? Эредин молчал, наблюдая, как медоносная мышь сворачивается клубком на ладони. - За дурочку меня держишь, видимо? Думаешь, что я ничего не поняла? Напрасно! - Так скажи, Цири, - спокойно сказал он. - Францеска говорила про Башню Ворона в Лок-Муинне…третью вашу башню, что разрушилась сорок лет назад. Аккурат тогда, когда моя бабушка собралась замуж за Регнера! И тогда же Геральт встретил тебя. В глухих землях у истоков Понтара, неподалёку от развалин Лок-Муинна – это твои слова, ты сам это сказал! Сколько совпадений! Расскажешь, зачем отправился туда? И почему рухнула Башня? Нет? Я и сама знаю, почему! Потому что ты решил сам всё сделать…без ведунов и их эксперимента! Потому что не веришь в пророчества, не веришь вообще ни во что, кроме своей глупой идеи о том, что тебе всё доступно! – голос вдруг некрасиво дрогнул, сорвавшись на крик. – Ну как, получилось? - Не получилось. Теперь я знаю, что ведуны не врали. Нужен особый дар. - Знаешь, - передразнила она. – А до этого, выходит, не знал? Да как вообще...о чём ты вообще думал? - Думал, что планы ведунов держатся лишь на ими же придуманных легендах. А когда пришел в твой мир, узнал, что у Калантэ нет даже магического дара. Думал, что пора придумать что-то новое. Хотя бы с чего-то начать. Хоть попытаться! Ведь если мы будем и дальше слушать все эти сказки, мы окончательно потеряем наших братьев. Дадим им исчезнуть, как Dhu Seidhe. Потому что Знающим Врата нужны вовсе не для спасения братьев… - Глупые Знающие, - ядовито усмехнулась Цири, невольно подражая Аваллак`ху. - А ты, конечно, всех спас? - Никого не спас. Только лишился всех сил. Не смог даже вызвать Башню, когда добрался до Стоозерья. Так и остался скитаться среди dh`oine, ожидая, пока время залечит раны. Худшего наказания и придумать нельзя. Но это было давно, Цири. К чему это теперь? - Да ни к чему, - тихо сказала она, глядя в траву. – Оказывается, правду про тебя говорят…что ты безумен. Он лишь усмехнулся. - Значит, малышка, ты предпочитаешь безумцев? Она лишь процедила сквозь зубы пару самых скверных нильфгаардских ругательств. А потом вдруг оказалась на его коленях – мышь едва успела скользнуть в траву. Схватила за шею тонкими пальчиками. Цири сама не знала, чего хочет – то ли задушить его, то ли ударить со всей силы кулаком по широкой груди, то ли… - Ты худший из безумцев, Эредин. Потому что упорствуешь в своем безумстве. Ты ничего не понял из своего наказания. Вновь считаешь себя умнее всех! Не понимаешь, что твое безумие ведет тебя прямо…прямо… Цири задохнулась, захлебнувшись острой горечью. Нельзя этого произносить! Нельзя выпускать наружу – даже в виде слов! Он тесно прижался к её губам. Она сердито оттолкнула, больно дернув его за волосы, которые только что с такой любовью расчёсывала. - Не смей! Это ты виноват! Из-за тебя я попала в пустыню, а потом… Он молча взял ее за подбородок, и она вдруг осеклась. В глазах его была беспросветная глухая тоска. - Да, маленькая. Из-за меня. Многое случилось из-за меня…много страшного. Непоправимого. И я всё понял. Я выучил урок. Ты будешь жить, Цири. Ты проживешь очень долго. Она прижалась к нему. Накрыла ладошкой тяжелую руку, чувствуя под пальцем гладкий голубой камень кольца. Он снимет его, с какой-то приятной злобой вдруг подумала Цири. Не сейчас. Позже. Нечего жить прошлым, нечего даже думать о нём! - Откройся мне, - мягко прошептала она. - Расскажи всё... - Не могу, - он крепче прижал её к себе. - А я не могу бросить тебя одного! И ты меня не остановишь! Мыши, потягиваясь, просыпались в цветочных колыбелях. Алые бутоны качались и удивленно перешептывались, будучи не в силах понять этих странных существ, что прижимались друг к другу так тесно – и собирались бороться друг с другом так ожесточенно.***
- Не смотри на меня волком, Цири. Ты злишься? Напрасно. Я ведь твой единственный союзник. Твой шанс. Твоя надежда. Илльриэн перевернул часы и с громким стуком водрузил обратно на столик. Зеленоватый песок тут же побежал в нижнюю половину. - Хочешь пари? До того, как упадет последняя песчинка, ты заключишь со мной договор. Более того, ты сделаешь это добровольно и безо всякого принуждения… Она лишь фыркнула и отвернулась. Качая ногой, стала разглядывать многочисленные магические приборы на стеллажах. Заново перебрала цветы в вазе. Песка было больше половины. Чародей настукивал на подлокотнике какую-то бравурную мелодию. - И что же там за договор? – как можно презрительнее процедила она. - Честный договор. Совершенно секретный, но очень выгодный...Ты там, помнится, выдвигала какие-то требования? Мяукала что-то про условия? Сама понимаешь, никто это всерьёз не воспринял. Никто, кроме меня. Но я расплачусь с тобой, Цири. Даже если ты не сумеешь помочь с Вратами, всё равно расплачусь. Свобода – и никаких преследований. Ты ведь этого хотела, не так ли? Она долго молчала, сцепив руки в замок. - И какова цена? - Цена небольшая. Ты уйдёшь навсегда. Не будешь пытаться найти его и связаться с ним. И унесешь ген с собой в могилу. Голубой шар вновь зажужжал у виска. Она чуяла смерть, что уже готова вцепиться в неё. Вцепиться – и никому не отдавать. - Не буду ни о чем договариваться, пока не уберешь эту свою дрянь! Он слегка развёл руками. - Эта дрянь - гарант нашей сделки. Я бы поверил твоему честному слову... но ты уже продемонстрировала, чего оно стоит. Не волнуйся, Цири. Светлячок не побеспокоит, пока ты соблюдаешь договор. Ты слышала, что магические клятвы нерушимы? Теперь понимаешь, почему? Она встала и сделала несколько сердитых шагов. Шар висел как приклеенный. Чародей отрешенно наблюдал за песчинками. - Этого недостаточно, - глухо сказала Цири. Илль улыбнулся со всем очарованием, присущим одним лишь мужчинам-эльфам. - Недостаточно? Ладно. Сверх того предлагаю свою помощь. Я отвечу на все твои вопросы. Помогу во всём…в рамках своих возможностей, разумеется. - И что же ты можешь, вчерашний выпускник Академии? - Больше, чем кто-либо, - сказал он безразличным тоном, и ей вновь почудилось в его голосе нечто бесконечно чуждое. Цири долго думала, прохаживаясь из угла в угол. Остановилась у зеркала – и вдруг вскинула голову, глядя на него шальным наглым взглядом. - Ты отведешь меня в мир яблонь. Туда, куда единорог перенёс Геральта и Йен! – голос дрогнул, и она продолжила с нажимом. – Пообещай, что отведёшь! Тогда соглашусь. Эльф холодно рассмеялся. - Имей в виду, я и так слишком добр. Общее благо призывает решать подобные вопросы более радикально. Голубой шар двинулся ближе. Она дернулась, ударившись спиной в холодную гладь. - Твои родители мертвы. Нет ни единого способа попасть туда, куда уходят мёртвые…Думаешь, я не хочу никого вернуть, глупая ты девка? - Они не умерли! Не умерли! - закричала Цири. - Единорог перенёс их на остров яблонь! Я видела это! Я была там! - Вот с него и спрашивай. Только имей в виду, наши бравые лошадки всегда в курсе свежих столичных сплетен. Они уже знают, что ты теперь греешь постель их заклятому врагу. Так что, боюсь, ваша встреча приведет лишь к тому, что наш договор закончится досрочно. Думаешь, для чего я поставил столько барьеров у Башни? Цири развернулась и прижалась лбом к холодному зеркалу. Услышала резкое биение сердца. Затем села прямо на пол. - И как ты себе это представляешь? Будем сидеть тут и делать вид, что пытаемся открыть портал? Думаешь, никто ничего не поймет? - Мы будем делать то, о чем договорились с Советом. Я ценю своё слово. И обещал Эредину, что помогу тебе овладеть магией. Научу открывать порталы, защищаться, сражаться. Также в рамках нашего договора тебе придется взять пару дополнительных уроков… - Каких еще уроков? – раздраженно бросила она. Чародей в задумчивости поставил какую-то пометку в блокноте. - Научишься ставить ментальные блоки. Такие, которые разорвут даже самую крепкую связь. Особую связь. Он слегка усмехнулся, проницательно заглянув в её глаза. - Ты ведь на это рассчитываешь, правда? Что сны всё равно приведут его к тебе? Увы, придётся с ними покончить. Я научу тебя, как. Мы будем многому учиться. Будем ждать нужного момента. И в один прекрасный день, когда ты будешь готова, а терпение Знающих уже начнет иссякать, ты бросишь камень в озеро у Башни. А затем откроешь портал и уйдешь навсегда. Он перелистнул страницу с сухим неприятным шелестом. - Такого провала Тариэру и остальным не простят. Власть Знающих окончится. Магия потерпит поражение. А мы наконец перевернем эту печальную страницу. Ну а ты, Ласточка, обретешь свободу. Может быть, даже найдешь своё счастье. Без детей, правда. Но, насколько я помню, ты их не любишь…Видишь, как всё просто? Как выгодно? Цири не ответила. Она сидела у зеркала, уткнувшись лбом в колени. Где-то в глубине души она даже немного досадовала своему спокойствию – ей бы сейчас кричать, возмущаться, пытаться найти выход…но всё это будто происходило не с ней. Не здесь. - Не боишься... предназначения? – вдруг услышала она собственный голос. Юноша пожал плечами. - Существование предназначения, а если точнее, предрешенной судьбы, не доказано. Кто-то верит, кто-то нет. Ежели судьба существует и действительно желает соединить тебя с Эредином – что ж, тогда тебе ничего не угрожает. Но, что если судьбы нет? Если будущее и впрямь предопределяют лишь наши решения? Ты понимаешь, что это значит? - Нет. - Все, кто любил тебя, погибли, Цири. Она дернулась – но поздно. Поздно. Железные шипы уже вонзились в горло, взявшись из ниоткуда. Она уже слышала эти слова. Пыталась выкинуть их из головы, сжимаясь в полумертвый ком после очередного кошмара. Этими словами её мучало одиночество, ласково доставая из тишины, точно нож. Их приносили на своих дырявых доспехах проклятые мертвецы, не дававшие ей покоя даже в далёких мирах. Все кто полюбил тебя умрут, Разрушительница. Голову и шею точно залили свинцом, но она заставила себя поднять подбородок. Зеркало всё так же отражало шкафы и книги, а в бирюзовых глазах не было ничего общего с холодным огнем, сияющим в пустых черепах. - В этом нет твоей вины. Такова твоя ноша – быть ценной добычей. Инструментом, что поможет добыть еще больше власти. Где ты – там всегда водоворот. И всех, кто пытался тебе помочь, уже затянуло. Но ты можешь всë исправить, Цири. Изменить судьбу. Сердцо разбухло, заполняя всю комнату и всю эту необозримо огромную Башню. - Ты знаешь, как пишется история. Знаешь, что за игру мы затеяли. С этой игры не уходят домой, раскланявшись и выпив чаю. Всё зашло слишком далеко. Либо мы победим, либо погибнем. И так уж получается теперь, что зависит это от тебя. Если ты и вправду полюбила – тогда спаси его. Позволь ему…выжить. Чары Илльриэна были надёжны - вокруг по-прежнему стояла тишина. Но Цири уже слышала тяжёлую поступь. Сам воздух, сгущаясь, опускался на неё могильной плитой. Вот они, чугунные шаги, которым суждено раздавить нежный цветок. Незыблемая поступь прогресса. Нерушимый ход истории. Какое дело прогрессу до их бесплотных надежд? Он шагает да шагает вперёд… Красное и чёрное. Какой выбор она должна совершить? Если согласится – она спасёт? Или погубит?.. Цири прикрыла глаза, чувствуя, как пощипывает веки. Вздохнула глубоко и ровно. Взялась за камень. "У меня есть время, и это самое главное. Есть Илль, которого я заставлю помогать мне. Я распутаю этот клубок, узнаю всё, что ты скрываешь, и найду способ уберечь тебя! Изменить судьбу. И плевать на все видения и предназначения, я заставлю их убраться с дороги! Заставлю! Пусть ради этого придётся перевернуть весь мир. А потом я оставлю тебя. Оставлю навеки. Потому что люблю. Потому что любовь и вправду способна победить смерть. Теперь я знаю..." Комната размывалась сквозь пелену влаги. Цири протянула эльфу руку, краем глаза наблюдая, как падают в стеклянную чашу последние песчинки.***
Сочная трава перемежалась массивными чёрными валунами. Вокруг была глубокая ночь, и пряный морской бриз, и яркие звезды, а где-то за краем обрыва шумело море, лениво и величаво. И ничего не было на горизонте, кроме моря, и ничего - кроме изумрудной равнины, расстеленной на весь мир, с другой стороны. Так они шли между двумя бесконечностями, чёрной и изумрудной, а над ними сияли серебряные спирали звёздного тумана. - Уже ночь, - усмехнулась Цири, крепче сжимая его руку. - Далеко ли отсюда до Башни? - Отсюда до Башни, - отвечал он сквозь морской гул, - не добраться никогда. Мы покинули материк. Мы так далеко, что здесь уже глубокая ночь. Это цепь островов, затерянная в океане. Я нашёл её случайно. Думаю здесь никогда никого не было, кроме меня...и теперь тебя. Она лишь погладила его ладонь в ответ. Ей было решительно всё равно, как далеко Башня и собираются ли они вообще туда возвращаться. Цири потеряла счёт времени и уже даже стала замерзать, когда они наконец пришли. Прямо перед ними скала выдавалась вперёд, точно смотровая площадка, а под ней была глубокая теплая бухта с гротами. В такой, наверное, водится множество рыб и можно даже найти жемчужину. - Зачем мы... Горячая ладонь зажала ей рот. Тише. Не говори вслух. Он молча посадил её на колени. Она ощутила на волосах мерное дыхание. Быстро согрелась его теплом. Цири ни о чем не думала - лишь смотрела на тёмные воды, в которых сияли разноцветные блики, и крепко сжимала его руку. Она могла бы сидеть так всю ночь, а может, всю жизнь…но уже через несколько минут ей захотелось большего. Он аккуратно развернул её лицо к морю. Смотри. Любопытство в крови достигло предела. Поначалу она не видела ничего кроме черноты. Затем в глубине показалось слабое свечение. Оно быстро росло. А потом вдруг из ниоткуда возник силуэт, весь состоявший из разноцветных огней. Он приближался, и огни сияли ярче, наполняясь мягким светом. Рубины, изумруды, сапфиры, аметисты…Точно бабушкина шкатулка, полная ограненных самоцветов, в которую маленькая Цири порой запускала руку, зачерпывала холодную колкую россыпь – а затем вертела так и сяк, запуская игру света. Но та игра была искусственной и холодной – существо же было живым. Оно жило, оно дышало, и разноцветные звезды сияли в такт его сердцу. Цири была счастлива, сама не зная почему. Драгоценный свет вымыл из неё тревоги, усталость, мелкие мысли, оставив душу обнажённой и чистой. Такой, какой она никогда не была – но вдруг стала в это мгновение. Горячие губы прикоснулись к виску. - Тебе нравится? - Да...Кто же это? Неужели рыба? - Кит. Они рождаются живыми, как звери. Соображают не хуже наших чёрных собак. Их далёкие собратья есть и в твоём мире - в холодных морях возле Ковира, где за ними охотятся, забивая крюками. Но этот, малышка, никогда не видел ни эльфов, ни людей. У него нет врагов. Он живёт в море столь чистом, что тело его прозрачнее хрусталя, а маленькие водоросли, которые он ест, наполняют его сиянием. Он выбирает пару однажды и на всю жизнь, а умирая, падает на дно и становится пищей для множества рыб и рачков на долгие годы... Ей не хотелось слышать, что волшебное существо может умереть. Ей хотелось, чтоб оно жило вечно. Вечно сияло перед ней в в магическом танце, и оттого она сама бы вечно наполнялась светом, не зная больше ни бед, ни трусости, ни фальши. - Совершенство, - шепнула Цири. Мягкий поцелуй в макушку. - Совершенство...Ты права, маленькая. С чего мы вдруг решили, что вершина творения - мы? Вот она, вершина природы. Прекрасное существо, лишённое всякого зла. Кит кружил всё ближе. Острая морда оказалась над поверхностью – и воздух вдруг наполнился тягучим теплым звуком. Похожим на одну из нот, что Лютик брал на своей лютне, но гораздо объемнее, ниже, громче, так, будто бы она сама загудела изнутри как пустая тростинка. - Поёт! Он умеет петь! - восторженно ахнула Цири. – Зачем же он здесь? Эредин слегка коснулся губ, напоминая о тишине. - Разве ты не поняла? Он ждëт её. Вскоре из морских глубин показался второй силуэт: он был чуть меньше, а морда его острее. В сиянии кита было больше рубинов, кораллов и охры, а в сиянии его подруги – изумрудов и бирюзы. Она медленно проплыла в бухту. Цири напряженно следила, затаив дыхание. Киты вдруг оказались друг напротив друга. Изогнулись, касаясь друг друга мордами. Став сияющим кольцом, они медленно парили, то поднимаясь ближе, то ускользая потерянным перстнем во тьму. А затем кольцо дрогнуло, разомкнулось, и вот уже киты плыли рядом, и во все стороны разбегались разноцветные лучи. Они не спеша подплыли к поверхности – и выпрыгнули. Сияние тысяч звезд осветило мир, а созвучие из двух нежных тягучих нот наполнило его музыкой, и сердце Цири забилось быстрее. Всплеск воды – и вновь два силуэта скользят во тьму… И она вдруг почувствовала, что больше нет ни её шумного дыхания, ни его ласковых рук. Они стали одним существом, чьё сердце билось всё быстрее, а глаза сияли, отражая танец китов. Она мечтала об этом прошлой ночью, прижимаясь к нему тесно-тесно, и не было ни единой преграды меж ними, и всё равно этого было мало. Но теперь, когда на них было столько тяжелой одежды, Цири чувствовала, как весь он - его спокойное дыхание, горячие руки, волосы, подхваченные ветром - составляет с ней один неразрывный сияющий круг. Они долго смотрели за звездным танцем. И лишь когда киты уплыли, вдоволь наигравшись в теплой бухте, они обратились друг к другу. Они не были сверкающими детьми природы – лишь маленьким темным пятном среди скал. Но то, что было меж ними, сияло, звучало и сверкало тысячей звёзд. - Чудо, мы видели чудо, - шептала она, боясь оторваться от него даже на мгновение. – Они словно…словно…как это сказать по-вашему? Feane. - Feane, - повторял он, целуя её бледную кожу. – Ты – feane, Цири. Feaneriael. - Что это значит? - Это значит – сокровище, которое искал всю жизнь, не зная об этом... Она вдруг вздохнула резко и больно. Сжала его подбородок, вцепившись ногтями в кожу. - Уйдем прямо сейчас, Эредин. Мы теперь одно, ты и я. Ты же знаешь, ты же тоже чувствуешь…Нам грозит беда, нам обоим. Уйдем от неё. Изменим судьбу! Он молчал, и ей почему-то казалось, будто его тяжелая рука мелко дрожит, но ведь наверняка всё дело было лишь в том, что дрожала она сама. - Прошу тебя…любимый. Он молчал, прижимая её к себе крепче. Ей чудилось, что камень под ногами становится мягким как тесто. Что сила уже собирается вокруг них. Она не видела ничего, вжимаясь в его лицо, но ей казалось, будто мир вокруг тускнеет, размывается и нехотя отпускает – отпускает их за пределы предначертанного, к свободе, туда, где будут лишь они двое, и они уже почти перешли… Почти. Цири знала – в тот миг они были близки к бегству как никогда. А потом он вдруг опомнился. Шумно вздохнул. Поцеловал её в голову, да так и замер, уткнувшись носом в пепельные волосы. - Нельзя, малышка. Мы должны вернуться. Должны. Она ничего не отвечала, враз став мягкой, бессильной и покорной судьбе. Лишь что-то горячее вдруг переполнило глаза, и она в глубине души удивлялась – откуда в ней столько воды и почему она теперь постоянно плачет. Он, торопливо отирая её слёзы, шептал быстро, хрипло, убеждающе, а сердце его билось словно безумное. - Я обещаю, маленькая, обещаю…там ты будешь в безопасности. Илль присмотрит за тобой. Ему можно доверять. Нужно лишь подождать, немного подождать…Я всё устрою. Сделаю так, что никто уже нам не помешает. Мы вернемся сюда, малышка. Вернемся и посмотрим на малышей, как они играются и сияют...Моя фенэриэль…ты веришь мне? Скажи, что веришь! - Конечно, - она слегка улыбнулась сквозь слёзы, - конечно… Она знала – он не врёт. Знала – ничего этого не будет. Они уже совершили ошибку. Шагнули прямо навстречу погибели. Он не смог отказаться от своих планов, а она не сумела убедить его, и теперь разноцветная звездная дорога, дарованная природой, таяла во тьме, взмахнув на прощанье плавником. Она молча целовала его лицо. Слушала бешеный стук его сердца, а перед накрепко закрытыми глазами сияли два разноцветных силуэта. Кружились, сплетались в кольцо, расплетались вновь…И с каждым мигом всё чернее становилась тьма вокруг. И всё сильнее разгоралось, затмевая остальные цвета, кроваво-красное зарево.