***
В понедельник Арсений понимает, что так-то ему придётся видеть теперь Антона несколько раз в течение недели: они же с Кириллом теперь будут заниматься у него дома. В целом, его это не то чтобы напрягает — с выдержкой и самоконтролем у него проблем никогда не было. Но его давно так не влекло к кому-то как минимум на природном уровне, а тут до головных болей и вечного огня в венах. Арсений с утра во вторник хмуро смотрит на свой календарь и качает головой. Судя по тому, как тянет низ живота, у него скоро начнётся гон, который, к слову, должен был начаться почти через месяц. Таких сильных скачков у него не было ещё со времен университета, а тут на-те, пожалуйста. Он надеется, что дотерпит хотя бы до пятницы и уже тогда будет лезть на стену, чтобы не пропускать работу. Правда, придётся перенести субботнее занятие с Кириллом, но лучше провести его в другой день, чем ехать к пацану домой, учитывая природу его отца, да и в целом рискованно пересекаться с кем-то в таком состоянии. Арсений закидывается подавителями, отмечая, что их осталось совсем мало, проверяет миску котенка — «Надо его все-таки как-то назвать» — и едет на работу. После уроков ему нужно будет захватить Кирилла и вместе с ним поехать к нему домой. Кирилл после уроков заглядывает к психологу, напоминая про занятие, и, так получается, что домой он едет вместе с Арсением. — У Вас шикарная машина! — искренне восхищается Кирилл, сидя на заднем, потому что на переднее ему ещё нельзя в силу возраста. — Когда я вырасту, я тоже куплю себе такую машину или даже круче! Арсений улыбается в ответ на слова Кирилла, подмигивает ему и следит за дорогой. Антон слышит ключ в замке примерно на девятом вопросе тренинга и отвлекается, приподняв голову. Стоит ли выйти из комнаты? Бродский бы не советовал, но Антон выглядывает из своей комнаты и приветствует пришедших улыбкой, а потом вновь скрывается за дверью. На мгновение ему кажется, что что-то не так. Он замирает посреди своей комнаты, переживая давление в груди, которое спускается вниз живота и оседает там. Антон невольно тянет носом и тут же морщится. Сердце непривычно заходится, а он вновь зачем-то вдыхает и хмурит брови. Этого только не хватало… Антон закрывает свою комнату изнутри на защёлку и приоткрывает окно в своей комнате. Запах альфы перед гоном он не перепутает ни с чем. Столько раз он его ощущал и мечтал навсегда забыть. Но запах Арсения иной, он не давит, несмотря на свою силу. Он больше окутывает — мягко, ненавязчиво, будто прося разрешения. И Антон по каким-то причинам сдается. Забравшись на кровать вместе с ноутом, Антон кутается в плед с головой и старается абстрагироваться, сосредоточиться на тренинге. Когда он отвечает на два вопроса подряд неверно, то сдается. Натягивает плед на себя полностью, комкает край и прижимает к носу — плед пахнет морским кондиционером для белья. И мятой, которая будто въелась в слизистую носа. Антон только сейчас понимает, что свой запах не особо контролирует. Нужно взять себя в руки, либо выпить подавители. Таблетку пить не хочется, но сам он не справляется. В голове на мгновение всплывает глупый тикток про «с красным кляпом во рту. да ёб твою мать!». По телу проходит мелкая дрожь, и это даёт Антону сигнал. Он подрывается и идёт на кухню, мимоходом слыша, что Кирилл что-то рассказывает Арсению за дверью комнаты. Он находит свои таблетки и тут же глотает одну, даже не запивая водой. Вернувшись в комнату, Антон вновь запирается, но в голове четко осознает — он запирается не от альфы, а от себя.***
— Ну что ж, — Арсений садится на тот же стул в комнате Кирилла, достаёт свой блокнот и сразу тянется к чаю, — какие успехи? Кирилл сразу же начинает рассказывать, что успел исправить уже несколько оценок, а ещё он прочитал те книги, что давал ему Арсений, но думает, что стоит сделать перерыв. Внеклассным чтением хорошо заниматься в выходные, но сейчас на неделе Кир больше занят учебой. — Вчера я сдал два стиха и исправил самостоятельную по физике, а сегодня на большой перемене рассказал историю и ни в одной дате не ошибся! — хвастается малой. — Осталось общество подтянуть и подготовиться к мини-диктанту по английскому. Кирилл слышит, как шумит на кухне папа, поэтому на мгновение переводит взгляд на дверь. Он знает, что папа не любит кофе и не пьет его, а значит, что это его запах. Кирилл уже привык к нему, но не тогда, когда он такой яркий. Течка же была не так давно… Кир обеспокоенно ёрзает на стуле, но возвращает свое внимание к урокам и Арсению. Арсений удовлетворенно кивает, слушая Кирилла, и с трудом сдерживается от того, чтобы не погладить его по голове — не знает, как тот отнесется к такому его действию. Но для него правда важно знать, что Кирилл тоже хочет все исправить и горит желанием разобраться с этой проблемой, что он участвует в процессе, исправляет ошибки и оценки, учит, пересдает — это дорогого стоит. Арсений не уверен, что это его заслуга, потому что у него едва ли была нормальная возможность помочь ему, но он хочет надеяться, что хотя бы немного причастен к тому, что у Кирилла налаживается успеваемость. Хотя бы своей вовлеченностью и верой в него. — Это чудесные новости! Ты огромный молодец, я тобой горжусь! — Арсений отмечает в голове все трудные моменты, про которые говорил Кирилл, мысленно ставя галочки напротив каждого выполненного. — Давай помогу тебе с обществознанием и английским? С языком вообще без проблем, у меня очень хороший уровень, а с обществознанием вместе разберёмся. Кириллу становится как-то тепло на душе после этой фразы, и он ощущает ту самую поддержку отца-альфы, которого у него никогда не было. Да, Антон им тоже гордится, больше, чем кто-либо, но Кирилл знает про разницу природ. Гордость Антона будто больше материнская, мягкая по умолчанию, но все равно так же важна. А сейчас что-то задевает внутри. Кир часто думал о том, почему у него нет второго отца. И пусть Антон рассказывал одну и ту же сказку про «он ушёл, потому что захотел, я не стал его держать», но будто в этой истории был подвох. А Арсений так спокойно это произнёс, будто так и надо. Кирилл воодушевился и кивнул. — В английском только выучить слова надо. Будет диктант на слух, нам будут говорить слово, а мы должны его правильно написать. Я обычно учу так: коверкаю слово, допустим, language и запоминаю его написание как «лангуаге». Нужно выучить двадцать слов, из них выборочно будет десять. Думаю, много времени не займет. Но я не весь перевод знаю, поможете? — Да, конечно, давай сделаем табличку, хорошо? В первом столбике само слово, во втором правильная транскрипция — посмотрим её в словаре, в третьем, если тебе так удобнее, напишешь то, как ты это произносишь, в четвёртом перевод и в пятом составим вместе примеры, чтобы было проще запоминать контекст, — он немного двигается, чтобы Кириллу было удобнее писать, передаёт ему тетрадь и карандаш с линейкой, а сам берёт словарь с полки. — Сейчас поучим, поповторяем и пару раз устроим диктант. Кирилл кивает и начинает с особым усердием чертить табличку. Он даже язык высовывает — настолько увлечен — и эта привычка у него тоже от Антона. Он выписывает все слова в первый столбик, а в третьем сразу прописывает то, как ему удобнее их запоминать, коверкает на свой лад, в четвертый вписывает перевод тех, которые уже знает и оставляет пробелы там, где сомневается или не знает. С Арсением и со словарем он заполняет столбик транскрипции и делает перевод оставшихся слов. Устно они проговаривают фразы, в которых может встречаться то или иное слово, и Кир записывает эти фразы и коротенькие предложения. Пока он все прописывает, то понимает, что и правда лучше запоминает. Арсений помогает Кириллу, но больше своим участием, чем физически — за детей нельзя делать домашнее задание, иначе они привыкнут, что им всегда помогут. Так что он лишь советует периодически, как сделать лучше, поправляет, если тот сбивается и пропускает слово в словаре, следит за тем, чтобы он правильно переносил в тетрадь транскрипцию и накидывает варианты перевода. — Кстати, я заметил, что визуально мне тяжелее запоминать. А вот когда запишу, тогда уже лучше память работает. Поэтому я стал переписывать стихи на листочки, — он чуть отодвигается на стуле и выдвигает ящик стола, показывая исписанную стопку листов. — Мне сейчас надо повторить все слова, Вы пока можете отдохнуть или сделать себе чай. Или папу попросить. Я не могу учить, когда кто-то находится рядом, это немного сбивает, извините. После слов Кирилла Арсений кивает, забирает чашку и встаёт из-за стола — у всех свои методы запоминания, Арсений все понимает. Он идёт на кухню, по дороге смотрит на дверь в комнату Антона, но решает его не трогать — пусть отдыхает. Пока Кирилл учит, Антон в своей комнате ждёт, когда подействует таблетка. Он все ещё четко чувствует запах альфы, но потихоньку нюх притупляется, а собственные сбои организма сходят на нет. Он надеется, что Арсений был слишком увлечен занятием с Кириллом и не успел почувствовать слабость Антона. Слегка вымотанный этим гормональным всплеском, Антон валится лицом в подушку и едва дышит. Тренинг он так и не прошел, но на него сегодня уже нет сил. Сейчас бы восстановить равновесие с самим собой, успокоиться, сходить в душ и выпить чай с мят… мелиссой и лечь спать. Арсений позволяет себе вольность и наливает себе еще чай, садится в углу и терпеливо ждёт, пока Кирилл закончит повторять, и возвращается в комнату, только когда тот его зовет. — Ну, что, бери листок, сейчас попробуем. Кирилл достает листочек и закрывает все свои подсказки. Выдыхает и почему-то волнуется, хотя этот тест не на оценку. Арсений диктует слова вразнобой, чтобы было правильно, и даёт Кириллу подумать, но не слишком долго — в школе такой возможности не будет. Рандомные слова, которые Кир проговаривает у себя в голове и записывает на листочке под диктовку Арсения, он отдает ему на проверку, сомневается в одном слове, но думает, что, вроде, запомнил правильно. Хоть бы правильно! — Вот здесь местами перепутал гласные, а так все правильно. Ты огромный молодец, Кирилл! Повторишь вечером и утром ещё по разу и точно ответишь все на пять, — Арсений легко касается его плеча и возвращает ему листок. — Или хочешь сейчас ещё раз попробовать? Кирилл мнет край футболки, пока Арсений проверяет, и хмурится, потому что так и знал, что в том слове перепутал буквы. Но оно сложное! — Давайте ещё раз! — просит Кир, понимая, что сейчас слова могут оказаться совершенно другие, но это касание по плечу воодушевляет и не даёт сдаться просто так. Давно он не замечал в себе столько энтузиазма. Арсений довольно улыбается — молодец. Переворачивает листок, кивает Кириллу на ручку и диктует слова в другом порядке, на этот раз уже быстрее, как на занятии. Забирает листок, проверяет и протягивает Кириллу «пять». — Я и не сомневался — отличный результат. Кирилл гордо улыбается полученной пятёрке, осталось только получить ее на уроке. Обществознание они разбирают вместе. Кир спрашивает про законы, которые не понимает, пытается разобрать некоторые определения, чтобы лучше запомнить, и обсуждает прочитанный параграф, который Кириллу задали на дом. Ещё задали сделать таблицу, но он ее уже сделает самостоятельно, потому что Арсений ему почти все разжевал. Арсений сам не все помнит, но не боится признаться в этом — преподаватели не должны знать всё — они должны знать, где это всё можно найти, чтобы разобраться и объяснить ребёнку. Поэтому он повторяет законы, разбирает их Кириллу, чтобы было проще, приводит максимально доступные для него примеры и всячески поддерживает его, никак не акцентируя внимание на том, что иногда одно и то же приходится повторять по несколько раз. Время занятия заканчивается подозрительно быстро, когда действительно вовлечён в процесс. Кир дуется, потому что ему нравится проводить время с психологом. Когда они заканчивают, Арсений берет свою кружку, чтобы помыть её, зажимает во второй руке блокнот, а то забудет, и идёт на кухню, видит Антона, кивает, улыбается ему, ополаскивает чашку и протягивает ему руку для рукопожатия. — Здравствуй. Я думал, ты отдыхаешь. Антон помешивает жареную картошку на сковороде, когда Арсений заходит. Он его не видит и не слышит — чувствует и тут же напрягается, но руку в ответном жесте протягивает. — Привет. Не совсем, решал кое-какие дела по работе и разгребал почту. Останешься на ужин? — Антон произносит это легко и с улыбкой, потому что таблетки его притупили. Он сейчас лучше чувствует себя, когда не нужно постоянно себя контролировать и быть настороже. Он чувствует запах Арсения, но тот ничего в нем не будит. Антон просто становится серой версией себя, поэтому сейчас под контроль берет лишь эмоции, не позволяя себе слишком много, и ведёт себя максимально учтиво и гостеприимно. Лишь расплывается в более широкой улыбке, когда Кирилл выползает из своей берлоги. — У нас был мозговой штурм, так что я бы не отказался от возможности восполнить силы, если моё присутствие не сильно помешает, — Арсений садится на привычный стул, терпеливо ждёт, пока Антон приготовит еду. — Кирилл у тебя молодец. Безумно способный малый. И хватает на лету — и с английским разобрались, и с обществознанием. — Арсений, — Антон даже поворачивается к нему, убавив огонь. Смотрит чуть выжидательно и совсем немного укоризненно, а так просто сверлит взглядом. — Если я предложил, значит априори твое присутствие не мешает, — хочется добавить: «В следующий раз голову тебе отгрызу, если ещё раз такое скажешь», но он старается придерживаться этикета. Вернувшись к плите, он выключает ее и раскладывает еду по тарелкам, которые ставит на стол. Чайник ещё не закипел, поэтому чай будет позже. — Он у меня немножко ленивый, его нужно постоянно мотивировать быть лучше. И у меня в этом плане уже заканчиваются аргументы, но я вижу, что у тебя получается даже лучше. Арсений виновато опускает взгляд и кивает. Ему все ещё неловко от того, что он фактически влез в их семью сначала случайно, а потом и нарочно, предложив свою помощь в плане оценок Кирилла, тем самым напросившись на постоянный контакт и взаимодействие. После Нового года отношение Антона к нему, несомненно, изменилось, и он уже не относится к нему с прежней опаской, но Арсений все равно старается держать некоторую дистанцию, чтобы не нарушать его личные границы. Воспитание, как-никак. Он поднимает голову после слов Антона и слабо кивает. — Понимаю. Мотивировать вообще в целом трудно, потому что люди слишком эгоистичны и поэтому держатся за свой комфорт, никто ничего не будет делать просто так. Но тут Кирилл и сам нацелен на результат, так как хочет играть, я лишь направляю его. В этот момент Кирилл выплывает из спальни, заходит на кухню, плюхается на соседний стул и тащит кусок картошки, обмакнув его в соус. — Всем приятного. Антон протягивает мелкому салфетку, потому что тот испачкался немного в соусе, но смотрит на него с отцовским обожанием. Наверно, любой бы другой родитель уже обозвал свое чадо свинтусом, но Антон так не может, он так не умеет. И его воспитывали именно так, поэтому он и не хочет быть похожим на своих родителей и воспитывать своих детей так же. Поразительно, но, сидя на этой небольшой кухне в таком составе, Арсений не чувствует неловкости — скорее спокойствие. Ужинают они в относительной тишине. Киру сказать уже нечего, потому что за весь день он устал, ещё и занятия эти тоже отнимают силы. После ужина малой уходит в свою комнату и больше не отсвечивает. Антон собирает тарелки и принимается за мытьё посуды. Он больше не чувствует дискомфорта, находясь рядом с Арсением. Скорее наоборот. С ним и без того было спокойно раньше, но сейчас появилась некая примесь. Здесь спокойствие, комфорт и… Антон никак не разберёт. Он вытирает руки и понимает, что провожать Арсения не хочется. Хочется его удержать, ещё пообщаться, просто посидеть за кружкой чая и ещё что угодно на свете, лишь бы остался на лишние полчаса. Антон даёт себе мысленную пощечину. Чашка давно пуста, а Арсений так увлекается разговором, что забывает про время и спохватывается только когда зевает. Он спать хотел ещё часа полтора назад, когда закончил заниматься с Кириллом, а тут засиделся. Антон тоже наверняка устал после работы, да и он сам не отказался бы в душ и на боковую. — Засиделись мы что-то, — хмыкает Арсений, поднявшись, — а завтра меня будет не поднять с постели. Так что я, пожалуй, пойду. Спасибо большое за ужин, ты чудесно готовишь. Антон на комплимент смущается, улыбается, кивает и тихо благодарит. И тепло ладони ещё надолго останется приятным воспоминанием. Это все чертовски неправильно, но… — Будь осторожен на дорогах, — вместо прощания. Антон закрывает за ним дверь и ни вдохнуть, ни выдохнуть не может. Просто что-то оборвалось с его уходом, и Антону уже ничего не хочется. Он становится ещё серее, чем на таблетках, поэтому уходит в свою комнату. Яркая лампочка больше не светит. В машине Арсений думает о том, что задержал пальцы Антона в своей ладони лишнюю долю секунды и недовольно поджимает губы. Слишком он привязался к этой семье. Так не должно быть. Арсений попадает в пробку, что вполне ожидаемо — час пик в будни. Включает на фон музыку, чтобы отвлечься, но мыслей становится только больше. Ему не нравится то, что происходит. У него против своей воли получается относиться к Антону мягче, чем к кому-либо, и это странно. И неправильно. И вообще этого не должно быть. Он прежде всего преподаватель. А Кириллу и так хватает проблем и потрясений, чтобы смущать его ещё и чем-то подобным.***
Антон кутается в одеяло, пожелав Киру спокойной ночи, и долго не может уснуть. Очень много мыслей в голове, но ни одна конкретно не переваривается. Антон не может за что-то зацепиться, поэтому старается игнорировать все и сразу, крепко зажмурившись. Он прячется в свою белую, совершенно пустую комнату. Он там один, и больше ничего не беспокоит. Абстрагируется, и только тогда получается уснуть. На работе он вялый, сонный и задумчивый. Улыбается посетителям через силу, желает хорошего дня без энтузиазма. Коллеги замечают, но ничего не говорят. Кирилл же успешно пишет диктант по английскому и на обществе получает пятерку. Забегает после уроков к Арсению похвастаться, а потом бежит на тренировку. Его оценки исправляются потихоньку, новых косяков он старается не хватать и исправно учит все уроки. Все ради того, чтобы играть. А соревнования уже совсем скоро. Арсений искренне радуется за все успехи Кирилла. Когда выдаётся возможность глянуть табель успеваемости классов, незаметно обращает внимание на его фамилию, отмечая, что его дела идут в гору. Он чувствует какую-то радость от того, что принимает в этом участие. Но заслуга, разумеется, вся у Кирилла. Когда все оценки исправлены, а новых двоек и троек уже нет, Кирилл расслабленно выдыхает, но понимает, что сдавать позиции нельзя. Он хочет отыграть этот сезон полностью. Первая одна восьмая сезона назначена на начало марта. Придется ехать в другой район на игру. Антон уже выпрашивает себе выходные на работе и сдает наконец тренинг. Начальство рассматривает его повышение и взвешивает все за и против. Антон на нервах. Кирилл на тренировках играет на грани фола, мечется по площадке как зверь, загнанный в клетку. Он нервничает из-за предстоящей игры, потому что нельзя ее слить так легко, они должны пройти в четверть. Должны войти хотя бы в тройку призеров. Тренер пытается его угомонить, из-за чего Кир становится ещё более бешеным и сшибает своего друга, который играет за противоположную команду. Калечить своих нельзя. — Шаст, ну чё за херня? — обиженно смотрит друг, развалившись на площадке. — Шастун! — орет тренер с другого конца площадки. — Сор-рян, — чуть запыхавшись выдает Кирилл и помогает другу подняться. — Нервы перед игрой шалят. — Ну дык сходи к Сень Сергеичу, пусть мозги тебе вправит. — Он не мозгоправ, чтобы мозги вправлять, — морщится Кир. — Не знаешь разницы — лучше молчи. — Ути боже, ты, че, в него влюбился? Как те девчонки из десятого? — издевается друг, который, кажется, сейчас перестанет быть другом. — Завали еблет, пока я тебе мячом не зарядил. — Ну надо же, какие мы нежные. Кирилл бьёт под дых не сильно, но ощутимо. — ШАСТУН! — ревёт тренер на весь зал. — Марш с площадки! Тренер просит его остыть и отправляет в раздевалку. Кирилл, полный недовольства из-за проваленной тренировки, собирается и уходит вообще. Он идёт мимо кабинета психолога и не останавливается. И, вместо того, чтобы пойти домой, просто гуляет в одиночестве, чтобы охладить голову и избавиться от лишних мыслей. Антон его теряет. После тренировок Кир обычно никогда не задерживался, а сейчас его уже нет второй час. Телефон не отвечает, на сообщения тотальный игнор. Антон начинает паниковать и в этом отчаянии пишет Арсению, что Кир пропал. Просто Попов — последняя надежда Антона на то, что они находятся вместе и с сыном все в порядке.***
Арсений понимает, что, в целом, любой семестр можно назвать тем самым «самым сложным»: первый — начальный, детям сложно влиться после лета; второй — предзимний с большим количеством экзаменов; третий — после праздников, детей трудно собрать. Так что он старается адаптироваться к каждому настроению, надеясь, что хотя бы он не будет давить на детей, а наоборот в своём кабинете даст им возможность немного отдохнуть и расслабиться. Его кабинет к весне становится действительно очень популярен среди подростков: настольные игры, купленные и скаченные фильмы, приставка, игрушки — здесь есть развлечения на любой вкус. К нему порой даже преподаватели заходят почитать книжку, послушать музыку и выпить кофе, что уж говорить непосредственно о детях? С Кириллом он занимается отведённые две недели, а после сам не лезет — говорит, что всегда рад помочь, но на продолжении занятий не настаивает: и у него большая нагрузка, и у Кирилла игры. Арсений как раз выходит из школы, когда получает сообщение от Антона. Хмурится, поджав губы, и смотрит по сторонам. Возвращается в школу, подходит к охраннику, а потом выходит. Он не со мной. На посту охраны сказали, что он ушёл максимум два часа назад. Не переживай раньше времени, я посмотрю здесь по району, а ты жди его дома, чтобы не разминулись. Всё будет хорошо. Мы его найдём. 19:01 Антон сжимает телефон в руке, потому что видит, что Арсений сообщение прочитал, но не отвечает. Проходит несколько минут, прежде чем он получает ответ. И этот ответ Антону очень сильно не нравится. Пиздец, его начинает трясти. Он меряет шагами квартиру и кусает кожу у ногтей на нервах. Антон подходит к окну и внимательно вглядывается в него, но на улице уже стемнело, день все ещё короткий. Но он все равно смотрит, надеясь увидеть знакомую фигуру хотя бы в жалком свете фонарей. От окна он идёт к балкону, мёрзнет в одной футболке, но так же вглядывается, не перестает звонить Кириллу и писать сообщения. Ныть Арсению Антон не собирается, хотя очень сильно переживает. Они спишутся, если Кир найдётся. Антон старается отгонять из головы страшные картинки того, что могло случиться с самым близким человечком в его жизни, с единственным любимым ребёнком, которого он с пелёнок воспитывает. Антону чертовски страшно.***
Кирилл бродит без цели, лишь бы убить внутри черепной коробки мысли. Он снова вспылил. На холодном ветру продувает хорошо, поэтому он вжимается в шарф и прячет в нем нос, жмурится, потому что щеки колет морозцем. Хочется уже тепла, надоела эта зима, которая даже не думает заканчиваться. Он падает на ледяные качели, скинув рюкзак рядом, и медленно раскачивается. В голове становится пусто. Внутри самого Кирилла становится пусто настолько, что он начинает ощущать, будто не существует в этом мире. Двор ему незнаком, но он не уверен, что ушел от школы слишком далеко. Домой не хочется. Ничего не хочется.***
Арсений находит Кирилла благодаря чутью, не меньше, просто идёт туда, куда несёт, словно пытаясь оказаться в голове мальчишки и стараясь понять, что может происходить у него в голове. Он не сразу замечает его на площадке, но улавливает движение и решает проверить. Различает знакомую макушку, ставит сумку рядом с рюкзаком Кирилла и садится рядом. Ничего не говорит, даже не смотрит на него толком — раскачивается несильно, чтобы не сидеть просто так, убирает руки в карманы — холодно, — а потом, словно что-то вспомнив, достаёт из внутреннего кармана открытую упаковку M&M's и протягивает Кириллу. Кирилл не знает, сколько времени так просидел, тупо глядя в сугроб, но когда неожиданно скрипят соседние качели, он будто резко приходит в себя. Повернув голову, видит Арсения Сергеевича и даже пугается. В голове вновь поток мыслей, но уже совершенно других. Он напрягается, но, когда видит протянутую руку с М&М, удивляется и… расслабляется. Он ничего не говорит, потому что и психолог не торопится нарушать молчание. Наверное, папа ему позвонил. Папа… Чёрт. Когда Кирилл забирает конфеты, Арсений достаёт телефон, пишет Антону, что нашёл его сына, а через пару секунд тот звонит ему. Антон места себе не находит, потому что никаких новостей уже целый час. И даже чай его не успокаивает. Он вновь набирает номер Кирилла и долго ждёт, когда тот ответит. Наверно, на седьмом гудке он наконец-то отвечает. — Привет, пап. Я с Арсением Сергеевичем. Извини меня, давай дома поговорим. Я в порядке. Да, сейчас… Фразы дежурные, но Кирилл протягивает свой телефон мужчине и ждёт. Антон по ту сторону тоже ждёт. Арсений мягко кивает Кириллу, как бы успокаивая. Очевидно, что Антон там на ушах стоит, но он надеется, что тот не будет слишком срываться на Кирилла — это едва ли поможет ситуации. Он видит, что Кирилл протягивает ему телефон, и перехватывает его. — Алло? Да, все в порядке, нашёл недалеко от школы. Я отвезу его домой. У Антона трясутся руки и сбивается дыхание. Кирилл нашёлся и слава богу. Голос Арсения немного успокаивает, а с души будто камень падает. Голос подводит, дрожит, и Антон не уверен, что Арсений его вообще услышал, но он должен был сказать: — Спасибо. И отключается тут же, потому что Антон не выдерживает. Накопленные за весь вечер нервы сдают и превращаются в тихую истерику. Но он берет себя в руки и успевает успокоиться до того, как они возвращаются. Арсений отдает телефон Кириллу, но сразу не прерывает молчание. Даёт тому посидеть ещё немного, потом встаёт и поднимает сначала свою сумку, а потом и рюкзак Кирилла. — Мы можем просто покататься, если ты хочешь, но твой отец правда волнуется. Где-то через час они подъезжают к дому, Арсений легко сжимает плечо Кирилла в лифте и пропускает его первым в квартиру. Антон прячет покрасневшие глаза за чёлкой и встречает Кирилла улыбкой. И улыбается даже тогда, когда тот молча проходит мимо и запирается в своей комнате. Вот и поговорили. Арсений провожает Кирилла взглядом и виновато смотрит на Антона. — Думаю, его сегодня лучше не трогать. Я не узнал, что случилось, но мне кажется, будет правильнее, если он расскажет, когда захочет сам. Кирилл замыкается окончательно, говорить ни с кем не хочется. И казалось бы, что ситуация на тренировке совсем пустяковая, но его почему-то так задело. Он знает про слухи, поэтому, наверно, так жёстко отстаивает свою семью. И Арсений, кажется, тоже стал какой-то маленькой частичкой, стал ближе, поэтому, когда друг так выразился, Кир не выдержал. Антон тихонько вздыхает и кивает на слова Арсения, шепотом благодарит и просит прощения за доставленное беспокойство и отнятое личное время. Антону каждый раз чертовски неловко, когда Арсений выручает его. И даже отплатить нечем. Но сейчас Антон слишком вымотан, чтобы даже пытаться удержать Арсения. А тот скорее всего устал с этими поисками его нерадивого сына. — Не буду тебя задерживать, — выдыхает Антон, пряча руки в карманы домашней толстовки и приваливаясь к стене. — Эй, — Арсений делает шаг к нему, не зная, что именно хочет, но если из основного — обнять. Желательно крепко. Но это грубое нарушение личного пространства, а у Арсения с этим тяжело. Так что он сжимает его плечо и мягко касается пальцами, — все будет хорошо. У него такой возраст. Я понимаю, что тяжело, но нужно просто вспомнить себя в это время и попробовать его понять. Он сам не рад, что все так. Дай ему время, — он делает паузу и отступает, поправив шарф. — Я всегда готов помочь, если это в моих силах. Так что пиши и звони в любое время. Антон весь подбирается, когда Арсений становится ближе, а внутри что-то на мгновение обрывается. Дыши. Теплая рука на плече и правда успокаивает и придает капельку уверенности в том, что все и правда будет хорошо. Да, Антон понимает, что в таком возрасте бывает очень тяжело адаптироваться, когда начинаешь лучше понимать мир, но интерпретируешь его по-своему. Кирилла, наверно, на части разрывает от всего, что сейчас происходит. Антон должен быть поддержкой для своего сына, и он правда старается, но в те моменты, когда Кир закрывается в себе и никого не пускает, он становится бессильным. Тепло руки исчезает, и Антон вновь становится бессильным против всего мира. Он тихо вздыхает и поднимает взгляд на Арсения. — Спасибо… Хотя одного «спасибо» за всю твою помощь мало. — Даже не думай об этом. Ты мне ничего не должен. Ни ты, ни Кирилл. Это сугубо моя инициатива и моё желание помочь. Я и так слишком часто думаю о том, что слишком лезу в вашу семью, — Арсений виновато улыбается и поправляет оправу очков. Он всегда что-то делает руками, когда волнуется, а тут, в узком коридоре, сейчас витает какая-то недосказанность. — Самое главное, что он дома. Так что… Я пойду, пожалуй. Доброй ночи, Антон. Он смотрит на него ещё секунду, а потом разворачивается на каблуках и уходит. — Нет, все в порядке! — тут же уверяет его Антон и закусывает нижнюю губу. Он зачем-то подаётся вперёд, будто бы хочет удержать Арсения. Это действие совершенно не поддаётся объяснению даже в голове Антона. — Доброй ночи, — бормочет сбивчиво вслед, мнется и наконец закрывает дверь. Антон чувствует себя странно и тупо. Что это было вообще? Этим вечером Кирилла он не трогает, поэтому уходит к себе, чтобы подумать над своим поведением. Антон молча кричит в подушку. Но его мысли кричат громче и не дают уснуть. Он немного расстроен, что Арсений и Кирилл перестали заниматься. Это значит, что Арсений к ним больше не приходит три раза в неделю. Антон больше не будет видеть так часто его льдистые глаза, слышать его запах. И сегодняшнее происшествие почему-то стало глотком освежающей воды в лютую засуху. Меньше за Кира он переживать не стал, сын все ещё стоит на первом месте для Антона, но… Всегда есть какое-то гребаное «но»! Кажется, Антон очень много лет уделял внимание малому, но никак не себе. И организм вместе с гормонами решили напомнить о своем существовании в принципе, а о желании и говорить не стоит. Антон переворачивается на спину и глубоко вдыхает, смотрит в потолок и старается абстрагироваться. Его жизнь становится похожа на сюр. Что это за действие глупое было, зачем он подался вперёд, для чего? Это было простое необъяснимое желание. У них с Арсением ничего не может быть. Он преподаватель сына, а Антон — просто отец его ученика. Такие связи ничем хорошим не заканчиваются, а лишние слухи им не нужны. Кирилл становится ниточкой, которая их время от времени запутывает, сталкивает, а потом разматывает обратно. Но этих узелков становится все больше, от чего нитка сокращается и сокращается. Кажется, будто скоро вообще станет очень короткой и деваться будет уже некуда. А таких узелков-моментов станет так много, что просто врастут в жизнь и станут теплым воспоминанием. Антон этих чувств боится.***
Арсений сидит в машине почти полчаса. Он правда устал после рабочего дня и поисков Кирилла, ему бы домой отмокнуть в ванной и улечься спать, а он сидит в машине и никак не может понять, в какой момент все пошло не по плану. В какой момент от банальной помощи ученику он дошёл до желания помогать именно Кириллу, до потребности почаще видеть именно Антона. Он чувствует какую-то ответственность, как если бы он был частью их семьи. Как если бы это был его ребёнок, его омега, его люди, нуждающиеся в его защите и заботе. Но это же бред. Он и год их не знает. Да даже это не главное — это просто бред. У них своя семья, свои правила, кто он вообще? Очевидно — преподаватель, который слишком лезет не в свое дело. Арсений старается не думать. Это неправильно. Им в любом случае нельзя. К тому же это такое клише — подобное взаимоотношение между преподавателем и родителем одного из учеников. Не хочется быть частью такой истории, не хочется ставить под угрозу свою карьеру, не хочется нарываться на гнев начальства, не хочется становиться поводом для сплетен. А их будет даже слишком много. Ему это не нужно. Да и Антону тоже. И тем более Кириллу. Кирилл. Арсений прикрывает глаза. Ещё одна причина, почему нет. Тот вряд ли поймёт, вряд ли примет, вряд ли спокойно отреагирует на что-то такое. Он только-только начал открываться и доверять, чтобы пугать его чем-то подобным и отталкивать.***
Антон засыпает не сразу и очень тревожно. Он всю ночь ворочается, ему снятся невнятные сны, которые по утру забываются. У Кирилла температура и боль в горле. На школу плевать, Кир больше волнуется из-за баскетбола. Игра чуть меньше, чем через две недели. Нужно встать на ноги и не подводить команду. Антон оформляет больничный по уходу за ребёнком и идёт в аптеку. И именно сегодня с работы пишут, что его-таки повысили и нужно подписать пару бумаг. Антон уговаривает сделать это потом задним числом. Приходится написать классной руководительнице, что Кирилл заболел и справку они потом принесут. Ради этого приходится вызвать врача и ждать его целый день. Антон на всякий случай пишет ещё и Арсению, но вообще не знает, зачем. По идее, болезнь Кирилла не должна касаться психолога никак, но… Снова это ебучее «но»! Антон варит куриный суп в какой-то прострации, больше машинально, чем с какой-то целью. Он волнуется за малого, который тенью выплывает из своей комнаты, чтобы сделать чай. — Лежал бы лучше, я бы тебе принес, — говорит Антон. — Нормально. — Иди сюда, — Антон приобнимает его за плечи и губами касается лба — все ещё горячий. — После того, как поешь, выпьешь таблетку. И попроси потом у одноклассников домашку. Я помогу тебе с темами, которые ты пропустишь. Тебе нельзя сейчас проседать в учебе, когда все пришло в норму. Вот здесь Антон включает типичного родителя и сам себя за это ненавидит, но из-за болезни нельзя все спускать на тормозах.***
Арсений отрывается от чтения методического материала, когда получает сообщение, хмурится и вздыхает. Самое поганое время года. Если нужна будет помощь — привезти что-то или ещё что — просто скажи. После работы я могу зайти в магазин и приехать. 09:12 Антон знает, что болеть — это неприятно. Поэтому с уговорами заставляет Кирилла хотя бы немного поесть, а потом кормит его лекарствами и сиропами — не бездумно, конечно. Антон меняет Кириллу футболку и укутывает в одеяло. Малой, напичканный лекарствами, вскоре засыпает. Антон немного прибирается дома, читает сообщение от Арсения и улыбается уголком губ. Глупый. Все под контролем, спасибо. Лучше после работы отдыхай. 09:14***
Антон просыпается из-за продолжительного кашля Кирилла. Подрывается мгновенно, наливает на кухне воды и заходит к сыну в комнату. Смахнув чёлку Кира, пока тот пьет, Антон трогает его лоб, но сонный мозг не совсем уверен, есть ли температура. Поставив малому градусник, Антон сидит и тихонько напевает мелодию под нос, которую часто пел, когда Кирилл был совсем маленьким. Ему нравилось. И Кир улыбается, услышав знакомый мотив. Антон поглаживает сына по запястью и улыбается в ответ. Температура не такая высокая как днём, но позиций не сдает. Сироп, капли и снова на боковую. Лучше больше спать и отдыхать, чтобы быстрее пойти на поправку. Антон желает ему доброй ночи и просит звать, если вдруг что. Прикрыв за собой дверь, Антон одергивает футболку и только сейчас вспоминает, что у них Арсений. Наверно, они его разбудили. Шастун не проверяет, просто идёт на кухню, включает свет на вытяжке и берет электронку, затягиваясь. Он заранее знает, что не выспится. Но это его совершенно не заботит, лишь бы Кирилл поправился. Антон сидит и курит, наверное, до умопомрачения. Он смотрит сквозь пространство и думает о своем, хотя в голове больше серого шума, нежели каких-то связных мыслей. Он все ещё не до конца проснулся, мозг соображает туго, а сейчас ещё и дым перед глазами.***
Арсений в следующий раз просыпается уже ближе к десяти и понимает, что замёрз. Закатывает глаза — чертовы загоны альфы, — поднимается, надевает штаны, накидывает рубашку, закрывает окно и выходит на кухню. Видит Антона, смотрит на часы — так рано встал? — неловко застегивает рубашку, перепутав и перекосив её немного, и останавливается в дверях. — Доброе утро. Я думал, ты ещё спишь. Светает медленно, Антон даже не замечает, он крутит между пальцами зубочистку, которую, не помнит, как и когда достал. Из равновесия его выводит голос Арсения. Антон вздрагивает и медленно поворачивает голову к Попову. — Я не сплю. Утра, — заторможенно и хрипло произносит Антон, бросая зубочистку на стол. — Чай? Кофе? — он поднимается со своего места, совершенно забыв, что с ночи ещё даже не оделся, так и остался в трусах и футболке, в которых спал. И вместо того, чтобы пойти и поставить чайник, Антон делает шаг ближе к Арсению и в той же прострации начинает менять его пуговицы на рубашке в правильном порядке. Когда заканчивает, бережно проводит руками по груди, разглаживая рубашку — чисто автоматический и привычный жест, он так обычно Кириллу делает. И когда понимает, что сделал, отшатывается на шаг назад, будто наконец-то просыпается. — Извини. Я не спал, — признается честно и только сейчас отворачивается и ставит чайник, начиная готовить завтрак. — Ча… й, — Арсений стоит неподвижно, пока Антон разбирается с его рубашкой, и неотрывно смотрит на его руки. Какой пиздец. Те периодически касаются оголенной кожи, и несмотря на, казалось бы, простоту происходящего, сам процесс выглядит слишком интимно. Вздрагивает, когда Антон отходит, и только сейчас отводит взгляд. — Ничего. Спасибо. И за чай заранее спасибо. Антон горит. Его щеки наверняка сейчас красные, как и кончики ушей, поэтому он даже не поворачивается к Арсению, пока готовит чай и что-нибудь перекусить. Большее, чем на бутерброды, его не хватает. Не поднимая глаз, он ставит все на стол, а потом уходит к себе, одевается и возвращается. Антону бы поспать, хотя бы пару часов, но он знает, что Кирилл скоро проснётся, да и обед потом нужно будет приготовить. Серый шум потихоньку отпускает, а чай придает немного бодрости. Антон сидит с кружкой в обнимку, смотрит на брошенную зубочистку и снова берет ее в руку, но, вместо того, чтобы вновь начать крутить, просто разламывает пополам. Арсений чувствует себя странно, сидя с ним на кухне. Они буквально молчат друг на друга, и это так громко, что внутри все то и дело сводит от напряжения. Он съедает черт знает какой по счету бутерброд, потому что хочет есть, а потом всё-таки решает вкинуть тему для обсуждения: — Как Кирилл? Температура была утром? Антон цедит чай и теперь крутит в руке уже сломанную зубочистку. Сказать ему особо нечего, хотя обычно с недосыпа он очень разговорчивый, но не сегодня. И, наверное, поэтому он благодарен Арсению, который все же находится хоть с какой-то темой. — Лучше пока не становится. Температура была, но ниже, чем вчера, и все равно неприятная, — Антон вспоминает про колыбельную и улыбается. — Я ему спел его любимую в детстве песню, и он улыбнулся. Он просыпался ночью из-за кашля, и с тех пор я не смог уснуть. Я надеюсь, мы тебя не разбудили ночью? — Я сплю как убитый. Привычка с детства — отец часто очень громко включал музыку по вечерам, когда пил, а мне надо было спать, чтобы идти сначала в детский сад, потом в школу, потом в университет. Так что теперь я могу спать подо что угодно, — он подливает себе чай. — Врача вызывали? Что он сказал? Антон слегка удивлённо смотрит на Арсения после таких его откровений, но вопросов не задаёт. — Ещё вчера вызвали. Ничего нового он не сказал, обычная ОРВИ. Выписал лекарства, которые у нас и без того были. По большей части нам от него нужна была только справка для школы, — пожимает плечами, — ведь без бумажки ты — какашка, а с бумажкой молодец. Арсений смотрит на него с лёгкой улыбкой. — Обожаю твою детскую непосредственность. Твои эти фразочки и слова… Каждый раз безумно мило, — он вытирает руки и встаёт помыть посуду уже по привычке. — Я надеюсь, что он всё-таки быстро поправится. Сейчас слишком много новых тем в школе. Антон тихо усмехается и смотрит на Арсения с искорками в глазах. Ему такого лучше не говорить, а то Антон и поплыть может. — Я знаю. Как только станет лучше, попросит домашку за эти дни, а я помогу ему разобрать темы, которые он пропустил. У меня сейчас будет больше свободного времени, потому что я ухожу со второй работы. Смогу больше времени уделять Кириллу и, может, даже себе. — О! — Арсений улыбается, стоя к нему спиной. — Это отличные новости. Уверен, Кирилл будет очень рад тому, что ты наконец-то и о себе подумаешь. — Да, наверно… — неуверенно проговаривает Антон. — Я заявление ещё несколько дней назад написал, мне осталось отработать неделю. Меня же на основной работе повысили. Надеюсь, будет полегче теперь. — Надеюсь, так и будет. Арсений вытирает посуду, оставляет её сушиться, собирает тряпкой влагу со стола и оборачивается. Прислоняется к столешнице, облокотившись на неё, и смотрит на Антона. — Наверное, мне пора. Могу приезжать после работы сидеть с Кириллом, если тебе нужна помощь. Или если вдруг ты будешь задерживаться на работе. Антон мельком наблюдает за действиями Арсения и думает, что вот так было всегда. Всегда на его кухне был Арсений, всегда они завтракали вместе, всегда они по очереди мыли посуду и так естественно смотрелись на одной кухне. Такого не бывает. Но у Антона внутри… ёкнуло, блять. Все, кажется, назад пути нет. Он медленно вздыхает, улыбается с того, как мята приятно щекочет нос, а от слов Арсения становится теплее. Очень хочется совершить ошибку, которая с большой вероятностью все испортит. Антон не может себе этого позволить. Ему так-то пофиг, но он старается ради сына. И о нем нужно думать в первую очередь, а уже потом о себе. Антон забирает со стола свою кружку и подходит к раковине, стоит боком к Арсению, быстро ополаскивает ее, вытирает руки и, не дав себе ни секунды на размышление, тянется к Арсению, оставляя на его скуле лёгкое касание губ. — Прости мне эту глупость и не подумай, что я пытаюсь показаться доступным омегой — нет. Просто это малое, чем я могу отплатить за твою доброту к нам, потому что ты не обязан каждый раз жертвовать своим временем. Сколько бы предлогов ты ни приводил. Скоро все наладится, и они перестанут дергать Арсения по нелепым поводам. Постараются больше не лезть к нему лишний раз, а лучше вообще пропасть из его жизни. Антон так точно, а с Кириллом они все равно будут видеться в школе. Арсений слегка отодвигается, когда Антон встаёт рядом, складывает руки на груди и смотрит в окно. Ему и правда пора. Привести себя в порядок, проверить присланные тесты, подготовить аналитику, подумать, чем занимать детей на следующей неделе. Всё это требует времени. Он как раз думает идти в коридор, когда чувствует прикосновение к щеке и замирает. Переводит на Антона ошарашенный взгляд и вздрагивает. Пожалуйста, не надо. — Ты… Ты не кажешься доступным, — сипло и едва слышно отзывается Арсений. — Просто я… слишком уважаю границы и комфорт твоего сына. Думаю, ты понимаешь, — он опускает взгляд на его руку, лежащую на столешнице рядом, облизывает губы и, качнув головой, отталкивается от стола. — И ты никак не должен мне платить за то, что я делаю, потому что я это делаю бескорыстно и по собственному желанию. Хотя нет, — он вдруг серьёзно смотрит на Антона, — я всё-таки хочу кое-какой оплаты: улыбайся чаще. Человек становится ещё более красивым, когда улыбается. Он слегка кивает, забирает телефон и идёт в коридор. Ботинки, шарф, куртка, очки — и он выходит из квартиры. Вместо того, чтобы сесть в лифт, выбирает лестницу — отвлечется хотя бы немного. Антон кивает, потому что понимает. Кирилл о таком знать не должен, потому что неизвестно, как он воспримет это. Он и без того вспыльчивый, а после такого может вообще все испортиться. Антон себе такого больше не позволит, он повторения не допустит. Они с Арсением расчертили жёсткую границу после этой маленькой оплошности. Но Антон не жалеет и спокойно отпускает Арсения. Впрочем, он и не держал. Антону улыбаться не хочется, но это единственная оплата, которую попросил Арсений. В таком случае, он влезет в долги. Антон прибирает комнату и заканчивает к тому моменту, когда малой тенью выплывает из своей комнаты. — Голова болит, — хрипит он. — Кажется, ты переспал лишнего, — улыбается Антон. — Как себя чувствуешь? — Как вареная креветка, пережеванная раз двести. Антон смеётся и радуется, что у Кирилла заложен нос и тот в упор не чувствует запаха Арсения. Кажется, Кир вообще не в курсе, что Арсений приходил к ним и так надолго задержался. — Сейчас приготовлю завтрак, иди умывайся. И градусник не забудь. Арсений ушел, и жизнь вернулась на круги своя. Но душевное равновесие Антона уже пошатнулось, и теперь ему с этим жить и греть в памяти этот нелепый момент на кухне.***
Арсений снова сидит в машине у дома Антона. И снова примерно по тому же поводу, только теперь чувствует его ещё и кожей, и это слишком странно. Он не до конца уверен, потому что довольно давно не был в такой ситуации, но его… тянет к нему? Тянет не как к омеге, не из-за природы, а как к человеку в целом, к совокупности качеств. И, с одной стороны, в этом ничего такого нет, потому что это лёгкое чувство привязанности взаимно, но между ними стоит Кирилл, и Арсений не уверен, что кто-то из них рискнет отодвинуть его в сторону.***
Арсений откидывается на диван и смотрит в потолок. Комок шерсти вертится рядом, играя с потрепанными шнурками его спортивных штанов, и периодически тычется влажным носиком в ладонь. У Кирилла вечером важная игра, и он обещал прийти, а состояние странное. После того вечера он не приезжал к ним домой, да и вообще с Антоном не пересекался, но сегодня на игре он точно будет и им бы обсудить то, что произошло, чтобы разобраться во всем без подводных камней. Хотя, с другой стороны, они явно все поняли сразу на месте, но в то же время… Он смотрит на часы, прикидывая, когда ему стоит выезжать, надевает черную рубашку и пиджак, чёрные узкие штаны, очки, пальто и выходит из дома. Взглянув на себя в отражении лифта, даёт себе оценку «весьма по-блядски», хмыкает и выходит на улицу. Надо не забыть заехать за кофе.