Второй блин не комом

Арсений встаёт между его ног, кивает на свой член, чтобы Антон сам надел на него презерватив, поправляет резинку и прижимается ближе. Мягко поглаживает внутреннюю сторону его бедра, сползает между его ног и трёт головкой вход. Давит лишь немного, пробуя мышцы, а потом тянет Антона за бедра на себя. — Если будет больно или неприятно — скажи. Антон справляется с презервативом, как и в первый раз, откидывается на стол, подставив локти, и смотрит на Арса, кивая. Он расслабляется, чувствует, как вытекает из него естественная смазка, и чуть прогибается в спине. Внутри снова все заходится и дыхание сбивается само по себе. Антон старается не двигаться, когда Арсений заполняет его, а потом шумно выдыхает и облизывает губы. Кажется, что теперь он станет немножко нимфоманом, потому что без этого ощущения заполненности будет жить тяжко. Без Арсения и его запаха — тяжко. В таком положении они ещё не были, да и вообще у Арсения не то чтобы много раз было на столе, так что сначала он немного теряется, боясь двигаться, потому что не знает, не будет ли Антону больно — всё-таки, край стола. Пробует, приноравливается, следит за тем, как реагирует Антон, тянется поцеловать его и начинает плавно двигать бёдрами. Антону пока нормально, даже кайфово. Он отвечает на поцелуй, гладит Арсения по шее и щеке, а потом откидывается на стол, вздрагивая от его прохлады. Лопатки жёстко упираются в поверхность, но терпимо. Одной ногой Антон обвивает Арсения, а вторую вытягивает и аккуратно укладывает на его плечо и улыбается. Пальцами цепляется за край стола и теперь даже может немного двигаться ему навстречу, имея какую-никакую опору. Арсений приподнимает брови, когда Антон поднимает ногу, и облизывает губы. Зачёт растяжке, принял к сведению, так сказать. Он ведёт ладонью от его бедра до щиколотки, мягко сжимает основание ступни, поглаживая, и продолжает двигаться размеренно и спокойно. Антон смотрит на Арсения из-под ресниц и старается дышать ровно, пока это возможно. Тот двигается медленно, будто приноравливаясь, и Антону нравится даже такой спокойный темп. Член плавно двигается в нем, глубоко, приятно. Антон иногда подаётся навстречу и тянется одной рукой к Арсению, обхватывая его за запястье и просто мягко поглаживая по костяшке. Арсений накрывает его тело своим, целует глубоко и вдумчиво, прижимается максимально, желая чувствовать его сильнее, и в какой-то момент отрывисто дёргает бёдрами, попав чётко по простате. Ловит губами стон Антона, сжимает его бёдра, двигается ещё к краю, входя на всю длину каждым толчком, и одной рукой тянется к его члену, чтобы помять чувствительную головку. Антон, конечно, бревном никогда особо не был, несмотря на свою долговязость, но Арсений его сейчас буквально пополам складывает. Тело, разгоряченное после теплого душа и такой «разминки», поддаётся совершенно легко и даже не ноет. И в такой позе Арсений входит как-то особенно глубоко и попадает по чувствительной точке. Антон стонет громко, зажмуривается и чувствует, как сползает по столу. Инстинктивно хватается руками за плечи альфы, но Арсений держит его крепко, впечатывается бёдрами, заставляя Антона прогнуться дугой и застонать вновь. — Чёрт… — Антон хочет попросить не тормозить, но прикусывает себе язык, потому что, с другой стороны, ему хочется растянуть это удовольствие, ощутить весь спектр и побывать на каждой грани удовольствия. С Арсением хочется идти на эксперименты. Арсений все ещё переживает из-за стола, немного злится на себя за то, что не положил ничего Антону под спину и бёдра, и, несмотря на частоту толчков, все равно старается делать все деликатно, чтобы тот на утро вообще смог встать. Он опускает его ноги, чтобы ничего не передавить, ждёт, пока он закинет их ему за спину, чтобы не дёргаться, и продолжает равномерно раскачиваться, входит глубоко, плавно, но уверенно, уже не боясь сделать больно или что-то порвать проникновением, потому что от смазки хлюпает так, что порой перекрывает стоны. Антон не сказал бы, что на столе совсем неудобно. Терпимо, даже лопатки уже привыкли к жёсткой поверхности. Когда Арсений опускает его ноги, Антон тут же обхватывает и обнимает его ими. Прикрыв глаза и откинувшись головой на стол, он обхватывает свой член и подстраивается под толчки. Мнет головку, распределяет смазку и сжимает у основания. Прогибается в пояснице и чуть толкается в собственный кулак, когда Арсений загоняет в него член. Антону кажется, что под ним уже лужа, настолько он течет. Арсений поправляет презерватив — ненавидит это ощущение латекса, но по-другому никак, обнимает Антона и снова целует. Отстраняется, касаясь его лба своим, и облизывает губы. — Ты даже не представляешь, какой у тебя сейчас сильный запах. Антон прихватывает губы Арсения, несдержанно кусается, а потом чуть виновато зализывает языком. Поджав губы, Антон обнимает его за шею и прикрывает глаза, глубоко вдыхая. Когда Арсений так касается его лба, внутри настает какой-то момент покоя и трепета. Антон мычит ему почти в самые губы и зарывается пальцами в волосы на затылке, впиваясь ими, чуть оттягивает и протяжно стонет. Когда Арсений с ним откровенничает в процессе или говорит что-то грязное, при этом попадая головкой по простате, Антон ощущает себя не в этой реальности. Он понимает теперь, почему Арсения заводят грязные разговорчики, и тоже ловит от этого кайф. Арсений улавливает его настроение, понимает, что все в тему, и решает продолжить: — У тебя потрясающее тело. Ты так сжимаешь меня, что это больно до приятного. И мне нравится, что ты принимаешь меня полностью. Не то чтобы у меня большой член, как у альф, но в то же время… Ты идеальный для меня. Антон с этими словами снова сжимается. Арсений входит полностью, и он чувствует тепло его бёдер. Слова в какой-то момент так четко впиваются в голову, и все действия становятся будто в замедленной съёмке. — Мне нравится, когда ты… берешь меня жёстко. Не сдерживаешь своего внутреннего альфу. Сжимаешь меня пальцами, хочу до следов. Смотреть в зеркало, а-а-мх… и видеть, что я принадлежу тебе. Чёрт, можешь меня отшлепать? Арсений впечатывается в его тело. — Могу. И хочу. Очень хочу. Особенно если мы попробуем что-то из игрушек. Но не обязательно. Но это не сейчас — хочу, чтобы мы кончили, а для всего остального у нас есть ещё целый день здесь. И пара недель потом. Антон выгибается и двигается навстречу Арсению. — Да, пожалуйста, быстрее! — он просит на протяжном стоне, представляя себе ещё и игрушки. Фантазия заходит так далеко, что Антон начинает ловить откровенный экстаз. Он чувствует, что сейчас ему уже особо много не надо. Он двигает кистью в такт толчкам и вскоре кончает, расползаясь по столу и содрогаясь от оргазма. — Не останавливайся, — просит Антон, зная, что иногда альфам нужно чуть больше времени, и лишь сжимается едва. В такие моменты Арсений ненавидит свои альфачьи штучки, потому что к моменту, когда он достигает оргазма, Антон, как омега, успевает перезарядиться, и Арсений, ощущая, как его член трется о живот, чувствует себя виноватым за то, что не даст ему кончить сейчас ещё раз. Тело выжато за последние часы и нуждается в передышке, поэтому Арсений, кончив, кое-как снимает презерватив, тянет ближе стул и, приземлившись на него, кладет голову Антону на колено. — Честно, вот эти моменты стоят всех недель ожидания и предвкушения. Антон все ещё лежит, распластавшись на столе, и кое-как дотягивается до салфеток, вытирая свой живот и немного стол вокруг. Отдышавшись, Антон приподнимается и садится, потягиваясь. Лопатки немного саднят из-за жёсткой поверхности, но оно того точно стоило. Антон ставит ступни по краям стула, на котором сидит Арсений, и зарывается пальцами в его волосы, мягко прочесывая влажные пряди и массируя кожу головы. — Ты со мной вообще какое-то сумасшествие творишь, — хрипит Антон слегка сорванным после минета и стонов голосом, а потом гладит его по щеке, довольно улыбаясь. — Я бы никогда не подумал, что могу быть таким… развратным. Ты когда говоришь все это, я… люблю тебя. Я чувствую себя желанным. И меня распаляет ещё больше, хочется хоть немного соответствовать, быть более раскрепощенным. Ты во мне будто другого человека раскрываешь, и мне это так нравится! Антон говорит упоенно и сипло, тихо, но на искренних эмоциях, потому что рядом с ним никогда не было такого человека как Арсений. Антон, таких как он, никогда не встречал. Арсений с улыбкой смотрит на него снизу вверх, тянет немного, усаживает к себе на колени и обвивает руками. — Лишь бы тебе было комфортно. Не стоит делать или говорить что-то только ради моего удовольствия. Антон осторожно опускается на колени Арсения и кладет голову ему на плечо, обнимая. — Ради нашего удовольствия, — поправляет он альфу. — Пойдем спать? Мы вымотались. Арсений кивает, трется носом о его плечо и зевает. — Давай по очереди в душ быстренько и спать. Антон поднимается с колен Арсения и первым идёт в душ. Он зевает на ходу, быстро ополаскивается и выходит, укутавшись в белый махровый халат. Пока Арсений идет в душ, Антон делает чай и лёгкий перекус на кухне. После таких заходов требуется восполнение энергии. По ощущениям Антон чувствует себя на все сто. Арсений стоит под водой минут десять, пытаясь осознать. То, что этот секс сильно отличается от того, что было у него последние несколько раз — очевидно. Ярче, важнее, интимнее. Это действительно удовольствие, а не только физиология. Он надевает чистое белье, выходит в комнату и садится на край кровати. Смотрит на Антона, слегка склонив голову набок, и вдруг тихо спрашивает: — А тебя не смущает, что я… не обычный альфа? В смысле, едва ли похож на него. Антон сладко потягивается, жует банан и по размерам он совсем не такой как член Арсения. Шаст смеется с этого и пьет чай. Делает еще чай Арсению и подходит к нему, замирая в проеме. Ловит его взгляд, опираясь плечом на косяк. — Я знаю, как ведут себя обычные альфы. И именно это мне в них и не нравится. Поэтому ты меня так сильно привлекаешь, потому что ты не такой как они. Ты особенный, — улыбается Антон и подходит ближе, протягивая Арсению чашку. Антон стягивает халат и надевает белье, а потом ложится в кровать лицом к Арсению и рассматривает его завороженно, лаская взглядом каждую черточку его лица, каждую родинку. Антон так невозможно сильно любит его. Арсений прикрывает глаза и привычно нервно поправляет волосы. — У меня просто… бывает, что это включается. Когда опасность или ситуация серьёзная. Но в остальном… я с детства пытался быть тем стереотипным альфой, чтобы брать свое, чтобы все всегда было по-моему, но это казалось настолько диким, что я так и не справился. И просто… я не думаю, что тебе нужна защита, потому что ты и сам способен поставить кого угодно на место, но я… хочу, чтобы ты знал, что я вступлюсь за тебя всегда. И мои принципы пойдут по боку, если это будет касаться тебя и твоей семьи. Антон подсаживается ближе к Арсению, обнимает осторожно со спины и кладет подбородок на его плечо. — Ты не обязан поступаться какими-то своими принципами только ради меня и Кира. Я не хочу тебя обременять теми задачами, которые ты не хочешь делать. Мне это не нужно. Мне достаточно того, что ты просто рядом. Мне хватает тепла твоего тела и в меру твоей заботы. Даже минимума твоего внимания мне хватает, чтобы быть счастливым, — Антон мягко касается губами родинки на плече Арсения и шумно выдыхает. Арсений кивает и сжимает его ладонь. — Но этого мало. Я хочу дать тебе большего. И с тобой я хочу быть сильнее. И ради себя, и ради вас. И я буду, обещаю. Я все сделаю ради тебя, ты… ты слишком важен. У Антона внутри все сжимается, потому что эти слова такие важные, намного важнее, чем банальное «я тебя люблю». В них искренности больше. И даже если Арсения не разрывает от таких сильных чувств, как Антона, то Шасту достаточно вот этого. — Давай спать, родной, — он осторожно утягивает Арсения на постель и обнимает, прижимаясь губами к макушке. Арсений позволяет себе расслабиться в его объятиях. Не пытается перенять инициативу, укрыть собой, спрятать, обхватить, как полагается альфе, а просто отдыхает в его руках и слушает его сердце. Ему спокойно. Его понимают. Его принимают. Это куда важнее всего, что у него было до этого. Антон не стремился найти себе сильного альфу, чтобы прятаться за него и быть совсем беспомощным, потому что у него пока еще есть чувство собственного достоинства. Он в принципе не искал себе альфу, потому что в его жизни ему хватало его сына. Но с появлением Арсения поменялось многое. Антон не чувствует себя слабым рядом с ним. Наоборот, Антон чувствует себя еще сильнее, чем раньше. Арсений подпитывает его, поэтому Антон старается отдавать ему также в ответ. Он принимает слабости Арсения или какие-то черты его характера, которые пусть и не нравятся, но они — неотъемлемая составляющая самого Арсения. Без них Арсений не был бы собой — таким, каким Антон его полюбил. Они дополняют друг друга как два пазла, две идеальные фигурки лего, которых не хватало для полноты картины. Антон перебирает волосы Арсения и закрывает глаза, убаюкивает мягкими движениями и наслаждается умиротворением. Арсений засыпает быстро, просто в какой-то момент немного меняет положение, ещё пару минут думает о том, что у них ещё есть целый день здесь, а в следующий момент открывает глаза из-за шума дождя. Видит серый свет из-за занавесок, смотрит на часы, которые показывают начало десятого, и вздыхает. Слишком рано. Ещё спать и спать.

***

Антон просыпается раньше обычного и чувствует, как болит голова. В висках стучит вместе с каплями дождя. Теперь все понятно. Уснуть больше не получается, потому что Антон не умеет спать под этот звук, он раздражает. Он осторожно встаёт с кровати, надевает футболку и домашние штаны и подходит к окну. Вид, конечно, красивый. Антон даже из домика ощущает запах дождя и леса. Умиротворяет… Если бы не шум. Антон умывается и идёт делать завтрак. Он не знает, когда проснется Арсений, а будить его Антон не хочет. Проходя мимо, он берет с тумбочки свой телефон и несколько секунд смотрит на оставшиеся с вечера смазку с пачкой презервативов. Дурная улыбка сама наползает на лицо. Антон уходит на кухню, проверяет уведомления и делает кофе вместо привычного чая. Он не помнит, в какое время должны принести завтрак, но пока можно перекусить фруктами и закинуться кофейком, может, тогда голова перестанет немного болеть. Правда, Антон знает ещё один способ избавления от головной боли, но будить ради этого Арсения он не будет. Альфе тоже нужен отдых. Арсений во второй раз просыпается уже позже и по большей части из-за того, что не чувствует рядом Антона. Хмурится, приподнимается на руках, прислушиваясь — вдруг в туалете, — потом улавливает запах еды и падает лицом в подушку. — Ша-а-аст! Антон немного успевает попереписываться с Кириллом, узнать, как там у него дела и нравится ли ему лагерь. Кир пока что в восторге, но долго сидеть в телефоне он не смог, потому что у него по времени был обед и тренировка. Да и им самим уже принесли еду в домик. Антон вздрагивает, когда слышит Арсения, и чуть не роняет телефон. Спешно откладывает его и идет к нему. — Проснулся? — улыбается Антон, присаживаясь на край кровати. Арсений лежит так какое-то время, пока не чувствует, как кровать прогибается, тогда поворачивает голову набок и сонно щурится. — Ты чего так рано подорвался? Я хотел проснуться рядом с тобой, может, даже разбудить как-нибудь интересно. А ты… — переворачивается на спину, смотрит на него исподлобья, а потом медленно ведёт рукой ниже к своему паху и, немного раздвинув колени, сжимает себя между ног. — А я не умею спать под звук дождя, — оправдывается Антон. Он прослеживает движение руки под одеялом, сглатывает и возвращает взгляд к Арсению. Он наклоняется и целует его, рукой зарываясь под одеяло. Антон пробегается пальцами по руке Арсения, прося передать эстафету, и спускается к мошонке. — Не хотел тебя будить, потому что тебе тоже надо было отдохнуть. У меня из-за погоды голова побаливает, поможешь мне? — Антон улыбается совсем невинно и хлопает глазами, сжимая член Арсения у основания. Арсений мгновенно реагирует, толкнувшись бёдрами в чужой кулак, второй рукой сжимает его затылок и глубоко целует. — Служба спасения имени Арсения готова оказать свои целебные услуги всеми возможными способами. Антон довольно трётся носом о щёку Арсения и спускается к шее, покрывая ее поцелуями. Он начинает активнее двигать кистью, но на сухую не особо комфортно. Антон отрывается от Арсения, откидывает одеяло и отползает немного, чтобы было удобнее. Он наклоняется и обхватывает головку губами, а потом берет наполовину член. Антон вылизывает его и отстраняется, когда чувствует, что хотя бы такой временной смазки достаточно. Он продолжает работать рукой, забираясь нормально на постель и устраиваясь между ног Арсения. Тело с утра ещё более чувствительно, чем обычно, и Арсений вздрагивает и выгибается от каждого касания. Позвоночник простреливает, и он шумно дышит, путаясь в волосах Антона, старается дышать ровнее и кусает губы. — Мы можем… делать это вместе. Ты ляжешь рядом и будешь дрочить мне… а я тебе… — Ты бы ещё шестьдесят девять предложил, — хмыкает Антон и наклоняется, целует живот и грудь Арсения. Антон не сбавляет темп, только увеличивает, двигает кистью у самой головки, подушечками пальцев задевая чувствительное место. — А… почему нет? Или ты не фанат? — Арсений сглатывает и вздрагивает всем телом. — Хотя я тоже чувствую себя немного странно в этой позе, особенно если человек лежит на мне. — Бочком, как крабики, — смеётся Антон, но понимает, что это может быть неудобно. — Или не будем изобретать уже велосипед. Антон наклоняется, целует головку, лижет кончиком языка и отстраняется, прокручивая немного кисть, накрывая полностью ладонью. Арсений тянет его вверх, укладывая на себя, сжимает его бёдра, ведёт ладонями выше и целует почти отчаянно, заведенно, словно пытаясь вобрать его в себя. Обнимает, гладит, сжимает, слегка царапает, жарко дышит в чужие губы и не позволяет отодвинуться. Антон отрывается от своего увлекательного дела, аккуратно ложится на Арсения, обнимая его, и отвечает на поцелуй. И этот поцелуй на все остальные не похож. У него привкус… надломленности какой-то. Антон не отстраняется, наоборот, льнет больше, гладит Арсения по щеке, отвечает со всеми своими чувствами, уверяя, что все хорошо. Антон никуда не денется. — Эй, родной, что такое? — шепчет Антон прямо в губы, не отстраняется. — Ты просто так… чувствуешь меня. Понимаешь. Словно находишься глубоко внутри, и мне не нужно объяснять, что там и как устроено. Ты… делаешь то, что нужно, реагируешь так, что у меня каждый раз перехватывает дыхание. И я… черт, я тебя очень люблю, Антох, я тебя даже как-то слишком сильно люблю. Антон смотрит на Арсения будто по-новому, но так завороженно и восхищённо, что словами не передать. Арсений очень близко, его глаза напротив, такие чистые и искренние, и каждое слово теплом оседает на собственных губах. Но вместо всех слов Антон просто прижимается к нему снова. Целует со всем вихрем своих эмоций, обрушивая на Арсения все то, что так упорно от него скрывал. Антон свою дамбу держал долго, но последняя капля сделала свое. Антон любит на грани, восхищается тихо, дорожит крепко, цепляется отчаянно, целует чувственно и отдается без остатка. Потому что таких, как Арсений, больше нет, Антон никогда похожего человека больше не встретит. Он такой один на все семь миллиардов, других не надо. Арсений вжимается в него всем телом, обхватывает его плечи, трется бёдрами, касается ладонями так, словно не может насытиться, и хрипло стонет в ответ. Опрокидывает его на кровать, нависает над ним, вжимая в постель, целует посасывает по очереди губы, спускается на шею, дышит, ведёт языком, а ладонями привычно мнет ягодицы. Хочет и дальше говорить, как много Антон для него значит, но вместо этого снова целует, впечатывается всем телом, в который раз думая о том, как идеально они совпадают. Арсения становится много. Он везде: поцелуями на шее, руками на теле, теплом в душе. Антон хватается за него, отвечает пылко, обвивает руками и ногами и двигается навстречу, пытаясь вжать его в себя. Он выпутывается из футболки и штанов, чтобы чувствовать Арсения лучше, каждой клеточкой тела, наголо. Прижимается, кусает любимые губы и выгибается под ним. Арсений помогает ему избавиться от одежды, ласкает ладонями везде, где дотягивается, сползает вниз по кровати, по дороге целуя шею и грудь, обхватывает губами соски, ведёт языком ниже и жарко выдыхает на головку. Сползает ещё ниже, подхватывает его под коленями, закидывает его ноги себе на плечи и, прижав его член к животу, касается языком шва, а потом поднимает на Антона глаза. — Можно? Я очень хочу. Блять, Шаст, я сейчас очень хочу почувствовать тебя на вкус. Антон задыхается от горячих губ на своем теле. Арсения так много, его запах окутывает полностью. Антон себя не сдерживает — капля смазки течет по бедру, когда Арсений закидывает его ноги себе на плечи. — Можно, родной, — шепчет Антон и прогибается, сжимая в руках простынь. Когда Арсений так просит, Антон просто не в состоянии ему отказать. Арсений стонет почти восторженно, получив разрешение, слегка раздвигает его ноги, чтобы было удобнее, и широко ведёт языком между его ягодиц. Собирает смазку, то ли стонет, то ли рычит, потому что вкус пьянит, обводит кончиком сфинктер, смачивает дополнительно, кружит по мышцам и совсем немного давит, не рискуя сразу толкаться глубже. — Потрясающий. Ты потрясающий. Арсений двигает языком напористее, целует жадно, присасывается, ласкает края и хрипло мычит каждый раз, когда смазки становится больше. Кладет ладони на его задницу, раскрывает, давая себе больше доступа, ныряет языком глубже и касается горячих стенок. Антон захлёбывается стоном. Низ живота подрагивает и пачкается смазкой с головки члена. Антон прикрывает глаза и заводит одну руку над головой, обнимая подушку, цепляется за нее пальцами и дрожит. — О, боже… — шепчет и дёргает бёдрами. Не нарочно, больше под эмоциями, потому что внутри все скручивает от ощущений. Он запускает пальцы в волосы Арсения, поглаживает и несильно сжимает. Горячий язык внутри, конечно, не сравнится с членом, но лишь от одного осознания, что Арсений творит с ним, у Антона заходится сердце. Арсений старается быть максимально бережным и деликатным с ним, чтобы не переборщить, но его ведёт от запаха, он пьянит и дурманит, что-то отключая в голове. Он даже мельком думает, что получает больше удовольствия от процесса, чем Антон, потому что все тело горит и пульсирует от малейшей отдачи с его стороны и яркого, бьющего в нос запаха. Он сдвигается, вставляет в него два пальца, немного разводит их внутри и толкается языком глубже. Двигает им пару минут, а потом отстраняется и, вытерев губы, смотрит на Антона. — Тебе нравится? Что ты чувствуешь? Арсений такой трепетный, что Антон дрожит под ним. Столько новых ощущений, мягких касаний, что Антон течёт и течёт. От пальцев Антона подбрасывает. Ощущения кромсают его на кусочки и выгибают дугой. — Божечки, да… Немного щекотно и шершаво, но в целом просто охуеть, — Антон тяжело выдыхает и тянет Арсения к себе. — Иди ко мне. Антон обнимает его, прижимает к себе и тянется поцеловать. Проводит языком по губам, чувствуя свой вкус, и совершенно не находит это противным. Он целует Арсения более напористо, проникая языком в рот. Скользит одной рукой по спине вниз и сжимает его ягодицу, а потом возвращает ладонь, оставляя на лопатке. — Хочу тебя. Арсений почти падает на него, прижимая своим весом, целует в ответ, обхватывает губами его язык, посасывает его, слегка прикусывает по очереди губы и впечатывается пахом, потираясь все увереннее. — Я тоже тебя хочу. Ещё растяжка нужна? Проверишь сам, насколько ты готов? — и облизывает губы. Антона плавит жар тела Арсения, а собственное изнывает от желания. Он коротко двигает бедрами и игриво лижет кончиком языка нос Арсения. — Угу. Хочешь посмотреть? — Ты действительно спрашиваешь? Антону этого достаточно, чтобы опрокинуть его на лопатки, пошло поцеловать, прикусив его нижнюю губу, а потом отстраниться и усесться на его бедра спиной. — Устраивайся поудобнее. Антон берет смазку, выдавливает себе на пальцы и свободной рукой опирается на постель, прогибаясь в пояснице, чтобы Арсению было лучше видно. Он распределяет смазку и плавно вводит сначала один, а затем сразу же добавляет второй и входит до костяшек, начиная медленно двигать пальцами. Несмотря на всю внешнюю солидность Арсения, у него демонов в голове — на треть ада хватит. Правда, он редко спускает их с поводка и то только после того, как убедится, что человек не сбежит, не испугается и не поймёт его неправильно. А Антон улавливает настроение, понимает с полуслова и гладит против шерсти один из главных кинков, вызывая табун мурашек. Арсений приподнимается на локтях, смотрит на него неотрывно и облизывает губы, когда тот вставляет в себя пальцы. — Ты даже не представляешь, насколько сейчас охуенно выглядишь. Антон и правда представить не может, жаль, здесь нет зеркала в пол напротив кровати. Он слегка смущается, но хорошо, что на Арсения не смотрит, иначе бы со стыда сгорел. Но он представляет — чувствует лопатками — каким пожирающим взглядом смотрит на него тот. — Шлёпать можно, трогать нужно, — произносит Антон с улыбкой в голосе и немного разводит пальцы внутри себя именно в тот момент, когда истекает естественной смазкой. Мышцы сокращаются непроизвольно, сжимая пальцы, Антон коротко стонет и двигает пальцами чуть быстрее, походу добавляя третий. — Трогать с радостью, а вот отшлепаю я тебя как-нибудь с игрушкой внутри, чтобы ощущения ярче. Арсений сжимает его ягодицы, разводит их сильнее, трёт подушечками пальцев по кругу и всё-таки отвешивает слабый шлепок, чтобы кожа загорелась. — Х-хорошо, — соглашается Антон и почти ложится грудью на колени Арсения, открываясь перед ним больше. Вздрагивает от шлепка и глухо стонет, просит ещё, двигает пальцами быстрее, резче, чуть поворачивает кисть, толкается вновь и всхлипывает. — Думаю, я готов, — Антон поворачивает голову к Арсению, но не торопится поворачиваться к нему полностью. Арсений слегка давит на его колени, чтобы он оперся на них, при этом по прежнему сидя на нем, сам садится, прижимается грудью к его спине, целует в шею и потирается пахом о его задницу. Немного приподнимает его, направляет в него член и даёт Антону самому насадиться, чтобы не сделать больно. И пока тот начинает плавно пружинить на коленях, раскачиваясь на его члене, одной рукой сжимает его бедро, а второй потирает головку его члена, размазывая смазку. Антон откидывает голову на плечо Арса, упирается коленями, разводит ноги и немного приподнимается. Он насаживается медленно, прижимается бедрами к паху, а затем начинает плавно двигаться. Антон обнимает Арсения за шею, зарывается пальцами в волосы на затылке и чуть поворачивает к нему голову, горячо выдыхая в губы, чувствуя пальцы на своем члене. Антон целует коротко альфу в скулу, в щеку, в шею и присасывается, оставляя яркий след, потом откидывает голову, предоставляя свою шею для поцелуев и укусов. Его ведёт только от того, что губы Арсения близко проходятся от места для метки. Арсений ведёт распахнутыми губами по его шее, следов не оставляет, но жалит поцелуями, обвивает руками и плавно толкается бёдрами вверх, входя глубже. А потом резко тормозит. — Стой, погоди. Мы забыли презерватив. Нужно… нужно остановиться. Только Антон собирается погрузиться в пучину удовольствия, как Арсений тормозит. У Антона вдоль позвоночника проходит дрожь. Вот чего он точно не хочет, так это забеременеть. Пусть и от такого охуенного альфы, которого Антон любит всем сердцем и душой, но не сейчас. Слишком рано и необдуманно. Антон моментально приподнимается, сползая с члена и поворачивается к Арсению, больно кусая его за руку чуть ниже плеча. Смотрит хмуро и кусает ещё раз, но уже в плечо. Чтоб неповадно было забывать о таких важных вещах. Арсений охает, приподнимает брови и трёт руку, а потом щёлкает его по носу. — Это наш косяк. Не надо так на меня смотреть. Я хотя бы заметил, — он тянется за презервативом и надевает его сам, а потом кладет ладони на колени Антона. — Всё хорошо. Всё под контролем. Антон морщит нос, а потом тычется им в щеку Арсения и мягко целует, извиняясь. И раз уж он уже повернулся к нему лицом, Антон возвращается к Арсению на колени и целует уже в губы, насаживаясь вновь. — Прости, я тоже увлекся и не уследил. Будем с этим поосторожнее. Антон прижимается бедрами и сразу же начинает двигаться, хватаясь за плечи Арсения как за опору. Арсений кивает. — Не то чтобы я против… настолько серьёзных отношений, но пока, мне кажется, нам за глаза хватает Кирилла. Точнее, — он тушуется, — тебе. Я же как бы… бойфренд его отца. — Ты можешь не думать об этом в такой момент? — Антон съезжает по члену и просто сидит, не двигаясь, потому что говорить о сыне во время секса странно. — А насчёт серьезных отношений мы ещё поговорим. Теперь ты можешь меня выебать, или мне тебя ещё раз укусить? Антон строит глазки и невинно улыбается, зарываясь пальцами в волосы Арсения и несильно оттягивая. Он склоняется к шее, намереваясь исполнить свою угрозу, которая на угрозу даже не похожа. Арсений смеётся, запрокинув голову назад, и больно сжимает его ягодицы. — Ты очарователен в своём пороке. Он крепко держит его бёдра, толкается вверх раз, второй, третий, а потом начинает буквально насаживать его на себя, задавая темп. Берет резко, грубо, входя отрывистыми толчками, приноравливается, ища нужный ракурс, и через раз скользит головкой по простате. Антон сдавленно шипит сквозь зубы от такой хватки, но против ничего не имеет. — Извините, я тут двенадцать лет в Азкабане ждал, — улыбается. Антон чуть подвисает, пока Арсений удерживает его и вбивается сам, а потом приноравливается. Он двигается навстречу, отчего толчки получаются идеально глубокими. Стон срывается с губ внезапно и громко, Антон царапает Арсения по плечу и откидывает голову. Он чуть переминается на коленях, придвигаясь ближе, прогибается в пояснице и вкруговую двигает бедрами, продолжая насаживаться, пока не находит нужный угол проникновения. О головной боли Антон даже не вспоминает, а звук дождя за шлепками тел даже не слышит. Арсений в который раз думает о том, как же они хорошо понимают друг друга и подхватывают настроение. Антон действует чётко так, как хочется, реагирует, наконец-то окончательно перестаёт сдерживаться, и это так горячо, что внизу живота почти больно. Арсений целует его немного грубовато, толкаясь языком в его рот, но здесь уже не до нежностей. Толкается рвано, ускоряется, вышибая стоны, а потом подхватывает под поясницу и подминает под себя. Вжимает в постель, раздвигает его колени и начинает толкаться ещё более размашисто, входя каждый раз на всю длину. Антон отвечает на поцелуй с порывом чувств, ничуть не уступает и стонет прямо в губы несдержанно. Он обнимает Арсения одной рукой за плечи, двигается вместе с ним, теряя грань с реальностью. Оказавшись на лопатках, Антон удерживает его за затылок, касается его лба своим и прикрывает глаза. Длится это, наверное, несколько секунд, потому что потом Антон хватается за простынь и рычит. Внутри все сводит до коротких судорог, живот поджимается, член течёт, жопа течёт, все течёт. Арсений не знает, где сейчас более влажно — на улице из-за дождя или в их постели из-за тройной порции смазки. — Нужно… нужно будет потом поменять постельное белье, — выдыхает он ему в плечо и как-то слишком счастливо смеётся. Оргазм прошибает с такой силой, что, кажется, даже волоски на спине встают дыбом. Все тело дрожит от локтей до коленей, и он позволяет себе рухнуть на Антона в попытке отдышаться. Сейчас не получается даже выйти — элементарно нет возможности двигаться. Даже глаза тяжело открыть. Антон ответить ничего не может, потому что задыхается. Он жмурится с силой и прогибается. Даже не понимает, в какой момент успел кончить. Арсений замедляется и замирает вообще. Мышцы непроизвольно сокращаются, сжимая член внутри. И Антон на короткое мгновение думает, что хотел бы ощутить внутри себя сперму. Но, зная, чем это чревато, рисковать ради желания не будет. Антон лениво обнимает Арсения, коротко поглаживает пальцами и целует в висок. Как обычно после жесткача нападает прилив нежности. Антон не сдерживает этот порыв. — Ты совершенно точно мой лучший секс, — собрав мысли в буквы, выдыхает Арсений. — Понятия не имею, как ты это делаешь и где так научился, но твоё тело и отдача… Боже, и ведь это все моё… Ты мой… Ты… — и целует его в шею, потому что до губ сейчас не дотянется. Антон смеётся и дрожит телом под Арсением, прижимая его к себе. — Я нигде не научился. Я вообще не умею, просто… Я просто тебя чувствую. И мы же обговаривали всё. Вкупе с этим я примерно понимаю, как сделать моему любимому альфе приятно, — улыбается Антон, глядя мечтательно в потолок и почесывая его за ухом. Арсений игриво облизывает губы. — Если бы ты знал, как мне нравится, когда ты называешь меня своим любимым альфой. — Мне стоит почаще называть тебя моим? — хитро улыбается Антон и даже не скрывает этих ноток в голосе. — Мне тоже нравится, когда ты так говоришь. — Если хочешь мгновенной реакции с моей животной стороны, то конечно. Но вообще это звучит потрясающе. — А знаешь, что ещё звучит потрясающе? Душ! Пойдешь со мной или останешься менять белье? Можешь поприставать как вчера. Арсений усмехается и тычется губами ему в щеку. — А тебя потом не вырубит? Я могу быть очень настойчивым. Но душ и правда нужен. — Вырубит, — соглашается Антон и уже думает, что в душ сейчас точно пойдет один. Может, оно и к лучшему. Тогда они пообедают вместе. Им скоро возвращаться.