Второй блин не комом

Антон заходит в спальню и ничуть не удивляется такому виду Арсения. Подходя к кровати, он скидывает свое полотенце, оставляет на спинке стула и запрыгивает на постель, тут же подбираясь к нему. Мягкий поцелуй перетекает в более настойчивый, и Антон смелеет, перекидывая ногу через Арсения, и седлает его бёдра. Он прижимается к его горячему телу, слегка прогибаясь, и переходит поцелуями на шею и грудь. Арсений улыбается в его губы, ведёт ладонями по его телу, изучая уже уверенно, не боясь, скользит от плеч по спине, осторожно касается ягодиц и улыбается. Чувствует пальцами неплохой прогиб, ощущает чужие губы на шее и прикрывает глаза. Плавится, позволяет, мнет сильнее и прижимает к себе. Плавно потирается бёдрами, охает, когда их члены соприкасаются, и ловит его взгляд. — Я не буду спрашивать, уверен ли ты, потому что это было бы чертовски глупо, но я хочу сказать, что для меня это очень важно. Ты важен. Антону очень приятно ощущать руки альфы на своем теле. Арсений уже не изучает его как раньше, ведёт уверенно, но все так же бережно. Он отстраняется немного и повторяет движение бедрами, чтобы снова ощутить этот разряд, и смотрит прямо на Арсения. Его слова не просто задевают струны внутри, они рвут их окончательно, с треском. Антон целуется жёстко, с напором, кусается и коротко двигает бёдрами, тихо выстанывая в губы Арсения. — Я хочу, чтобы нам обоим сегодня было хорошо. Я полностью доверяю тебе и понимаю твое беспокойство по поводу моего воздержания. Поэтому, если мне что-то не будет нравиться или будет некомфортно, я тебе об этом скажу. Надеюсь, обойдёмся без стоп-слова, — шутит и сам же тихо смеётся, чтобы немного разрядить обстановку. Но смех быстро стихает, опускаясь до хриплого шёпота в самые губы. — Я не хочу, чтобы ты себя сдерживал. Я полностью твой, поэтому возьми меня. Арсений улыбается, кладет ладони на его щеки и мягко поглаживает их большими пальцами. — Откуда ты такой взялся… Пошутишь про город, дом и так далее — и я тебя за задницу укушу, — сразу предупреждает с глупой улыбкой и снова целует. Одной рукой сползает на его затылок, прижимая ближе, а второй медленно двигается вниз по его телу, пуская разряды электричества, ведёт ладонью до бёдер, скользит дальше и осторожно касается между ягодиц пальцами. Там, где уже влажно. И чуть не давится стоном. Смотрит на него блестящими глазами, облизывает губы и не давит подушечками — кружит по мышцам, распределяя естественную смазку, и словно успокаивает. Антон светится как лампочка и улыбается широко. — Можешь просто так укусить, если сильно хочется, — выдыхает в самые губы и отвечает на поцелуй. Он готов позволить Арсению что угодно, он полностью в его распоряжении. Они заранее обговорили моменты, поэтому за рамки дозволенного не перейдут. Антон чувствует пальцы и только сейчас осознает, что уже потёк. Даже сам этого не заметил, настолько увлекся Арсением. Он целует его лицо, пока тот мягко кружит и не торопится. Антон от приятных ощущений течет ещё больше. Кажется, обычная смазка им сегодня и не понадобится. Арсений мягко давит подушечками двух пальцев, роняет Антона на себя, прижимая второй рукой, и неторопливо вводит первую фалангу. Понимает, что лучше побольше смазки, так что тянется за тюбиком, выдавливает немного на ложбинку и между ягодиц и размазывает. — Не вставай с меня, хорошо? Хочу слышать тебя, пока буду растягивать. Но только если ноги устанут, ты скажи. Антон ставит колени чуть шире, упирается руками — не просто ладонями, а всем предплечьем — в постель и шумно выдыхает Арсению на ухо. Он доверительно раскрывается, но тот тормозит. Смазка холодит кожу, и Антон покрывается мурашками, вздрагивает. Жар его тела не обжигает, а согревает, и Антон утыкается носом ему в шею, прикрыв глаза. Отвлекается на его запах, который сейчас чувствуется сильнее. — Хорошо, — шепчет Антон и целует в шею, беспорядочно переходя на плечо и ключицу. Он двигает бедрами, показывая, что готов. Первый палец плавно скользит до костяшки, и Арсений сдавленно охает. Антон поразительно узкий и горячий. Арсений не озвучивает эту мысль, чтобы не смущать его, но внутри все сводит. Он чувствует, как его член твердеет и упирается в бедро Антона, поджимает губы, надеясь, что ему хватит выдержки не кончить слишком быстро, и мягко двигает в нем пальцем. Вводит его до конца, даёт привыкнуть, вынимает почти полностью, только гладит внутри подушечкой, и снова толкается глубже. В какой-то момент, когда Антон окончательно расслабляется, Арсений осторожно добавляет второй палец, но теперь двигается ещё медленнее, а после пары тугих движений тянется за смазкой и добавляет ещё. Антон не зажимается совершенно, поэтому первый палец входит довольно легко. Он дышит тяжелее, хочет почувствовать больше, но торопиться им некуда. Антон балдеет от ощущений внутри, течёт и чуть приподнимает бёдра, прячась лицом у Арсения на плече. Эти омежьи повадки, когда очень хорошо. Второй палец входит туже. Антону не больно, просто непривычно, поэтому он непроизвольно зажимается, но заставляет себя это контролировать. Лишней смазка не бывает. — Не останавливайся, я в порядке, — шепчет Антон Арсению на ухо и прикусывает мочку. Кусачими прикосновениями он проходится по раковине, а потом просто скользит языком и подаётся бедрами на пальцы с тихим шипением от удовольствия. Арсений сам не замечает, когда с губ срывается рык. Низкий, гортанный, хриплый, максимально возбужденный. Он так отвык от таких явных альфачьих признаков со своей стороны, что немного теряется, но потом расслабляется — все нормально. Это просто он. Ему не нужно сдерживаться. Антону он таким нравится. Смазки — естественная и искусственная — смешиваются, пальцы входят легко, свободно, мышцы пропускают их без проблем, и это так чертовски приятно, что Арсений сглатывает и потирается о него в ответ. — Представляю, как ты так же будешь сжимать мой член… Бля-а-ать… Антон, кажется, течет ещё больше и протяжно стонет, когда слышит рык Арсения. Этот звук действует как-то одурманивающе, возбуждает до предела. Антон свободно пропускает два пальца и двигается им навстречу, скулит, когда те входят глубже. Но хочется ещё больше. Когда Арсений входит по самые костяшки, Антон сжимается плотно, не даёт вынуть их, и ведёт кончиком носа по щеке Арса, заглядывая ему в глаза. — Вот так? — невинно уточняет и затем расслабляется. Арсений охает и поднимает на него глаза. — Ты сумасшедший, — а потом щурится и наклоняет голову набок. — Ты так дразнишься? Пытаешься смутить? Я ведь тоже могу. Например, могу сказать, как сильно хочу почувствовать твой вкус, как хочу заменить пальцы на язык и ласкать тебя изнутри так, чтобы ты срывал голос от стонов. Антон улыбается и, вытянувшись на одной руке, второй ведёт по волосам Арсения, аккуратно зачесывая его чёлку. Он спокойно выслушивает фантазии своего мужчины и наклоняется к нему ближе. — А, может, я тоже этого хочу, — он берет Арсения за подбородок и целует с напором, насаживается на пальцы и стонет прямо в губы. Раньше бы это его и правда смутило, но рядом с Арсением Антон чувствует в себе уверенность. Тот заставляет его чувствовать себя желанным. И когда он сказал, что любит dirty talk, Антон подумал, что многого стоит быть с ним просто открытым, не стесняясь своего тела и своих желаний, поддерживая желания партнёра. Арсений приподнимает на него заинтересованный взгляд. — Это ты все время скрывал от меня свои такие мыслишки или тебя сейчас переклинило? — Честно, сейчас. Подумал, почему бы нет. Я никогда не пробовал, — и вот сейчас Антон все же смущается, отводя взгляд, но только из-за своей неопытности в плане секса. Арсений медленно облизывает губы и улыбается. Тянется поцеловать его, нарочно неторопливо, смакуя его губы по очереди, и мягко поглаживает его скулу. — Тебя никто не вылизывал? Какое упущение. Мы обязательно это исправим. Возможно, не сегодня, но… У нас впереди ещё много времени. Антон отвлекается от своих мыслей, когда Арсений возвращает все внимание на себя. Он немного виновато отвечает на поцелуй и льнет к руке, прикрыв глаза. Смущается ещё больше и качает головой. Улыбнувшись, Антон отталкивается руками от постели и делает пару движений бедрами, насаживаясь на пальцы самостоятельно. Он обхватывает свой член и смотрит на Арсения сверху вниз, облизывая губы. Щурится слегка, ведя рукой медленно по члену, трёт головку и расползается в более широкой улыбке, склонив голову набок. Арсений собирает пальцы бутоном, добавив третий, плавно вводит их сначала не до конца, чтобы не давило слишком сильно, и только когда они входят без проблем, позволяет их раскрыть внутри. Растягивает Антона неторопливо, кропотливо, добавляет ещё смазки, отвлекает поцелуями и прихватывает его губы. — Миссионерская или, может, ты хочешь оседлать меня? Антон замирает, когда Арсений вставляет третий палец, дышит тяжелее и пока не двигается, привыкая к давлению. Не больно, но он так отвык от этого. — Пока я ещё держусь. Как устану, можем поменять, — Антон переминается на коленях, по ощущениям пока нормально. Он тянется за презервативами и распечатывает пачку, отрывает один квадратик и вскрывает его, помогает Арсению с презервативом, потому что тот скользкими от смазки руками вряд ли сможет сам. — Нормально? — Антон наклоняется к Арсению и целует его в уголок губ. Арсений поправляет резинку, скользнув по всей длине пальцами, и кивает. Поднимает на него глаза и улыбается. — Порядок. Я… в нетерпении. Антона и самого от нетерпения слегка потряхивает. Он берет смазку и льет на член Арсения, проводит пару раз рукой, распределяя, а остатки размазывает по своему входу. Вставляет в себя два пальца, разводит их внутри и думает, что растянут все же достаточно. Упёршись одной ладонью в живот Арсения, он приподнимается, второй рукой придерживает его член и направляет в себя. Антон насаживается медленно, закусив нижнюю губу, не торопится. Пару раз двигает бедрами, пока не садится полностью. — Тебе не больно? — обеспокоенно спрашивает Антон, потому что знает, что слишком узкий, может обхватывать чересчур плотно и доставлять дискомфорт. Хотя и самому приходится сейчас привыкать к размерам Арсения. Антон не двигается пока и дышит размеренно. Смотрит на него и смущённо улыбается. Вообще Арсений не думал, что их первый раз будет в позе наездника. Обычно как-то по старинке, банально, а тут одна из любимых поз, и его ведёт. Он смотрит на Антона, не в силах оторваться, изучает кучерявые волосы, обрамляющие лицо, вздернутый нос, длинную шею, подтянутое тело, узкие бёдра и сглатывает. И вот это вот все — его. — Нет, все отлично. Ты потрясающий. Только не торопись, дай себе привыкнуть. Он мягко ведёт ладонями по его ногам от бёдер до коленей и смотрит снизу вверх так восхищённо, что глаза слезятся. Антон очень красивый. — Ты невероятно красивый. Антон коротко кивает и прислушивается к своим ощущениям. Раньше ему было не очень приятно, потому что он всегда находился снизу, под альфой, под давлением. У него не спрашивали, хорошо ли ему, сразу брали свое. Арсений, наверное, тренировался у каких-нибудь монахов Шаолинь, чтобы обрести такую выдержку. Антон ловит его взгляд и в его собственном мелькает вопрос: «что такое?». Арсений смотрит на него как… как на восьмое чудо света. Это Антону стоит так смотреть на Арсения. Он ведёт ладонями по подкаченному телу, останавливается на груди и прогибается в пояснице. — Руки выше, — не командует, но какие-то нотки все равно проскальзывают в голосе Антона, потому что сейчас он хочет ощущать ладони Арсения на своих ягодицах. Антон приподнимается и насаживается снова. Двигает бедрами ещё несколько раз и шумно выдыхает, прикрывая глаза. Пусть пока ещё член не попадает по простате, но Антон кайфует даже от трения о стенки, от того, что это Арсений — самый охуенный мужчина на планете, и с ним хорошо. По-человечески хорошо, Антон просто чувствует себя счастливым. Арсений отмечает все знаки тела Антона, контролируя ситуацию даже в таком положении, коротко улыбается на слова Антона и скользит руками выше, мягко сжимая и легко царапая кожу по дороге, и кладет ладони на ягодицы. Сначала просто мнет, почти не давя пальцами, потом смелеет, сжимает активнее, почти впивается, совсем немного разводя, ведёт пальцами дальше и мягко обводит указательными вход, ощущая, как Антона растягивает член. Больше никуда не лезет и возвращает руки на его ягодицы. Как только руки Арсения оказываются на положенном месте, Антон начинает двигать бедрами активнее. Он все ещё течёт, что способствует свободному движению. Арсений распирает его так приятно, что в груди тепло разливается. Антон немного ведёт бёдрами в сторону, делает круговые движения на пробу и царапает грудь Арсения. Насадившись под новым углом, Антон вздрагивает и шипит сквозь зубы. Нашел. Он сжимает коленями бедра Арсения, соскальзывает руками на постель и наклоняется ещё ближе к нему. Прогибается больше и начинает двигаться быстрее, срываясь на короткие тихие стоны. Арсений крепче сжимает его бёдра, впивается в них пальцами, не до следов, но ощутимо. Подаётся навстречу, немного выгибаясь, упирается на пятки, чтобы было удобнее, и иногда вскидывает бёдра, входя глубже. Антон сжимает его так приятно, что внизу живота печёт, как во время гона, чёлка липнет ко лбу, и спину простреливает мурашками. По реакции Антона он понимает, «куда надо бить», и старается подстроить толчки под нужным ракурсом. Антон роняет голову и жмурится, стонет протяжно и иногда сбивается с ритма, когда Арсений двигается навстречу и попадает четко по простате. Мурашки разносятся по всему телу, и Антон сжимает в руках простынь. В какой-то момент он понимает, что ноги уже устали, поэтому приподнимается на коленях, чтобы Арсению было свободнее двигаться, и позволяет ему трахать себя в своем ритме. — Меняй, — лишь шепчет сбито Антон и аккуратно ложится на Арсения. Арсений, сжимая бёдра Антона, чувствует, как дрожат его ноги, и только ждёт сигнала. Плавно выходит, аккуратно опрокидывает его на спину на кровать и нависает над ним. Целует долго, чувственно, спускается на шею, грудь, пару мгновений ласкает широкими мазками языка головку его члена и снова поднимается на вытянутых руках. Опирается на одну руку, второй, поправив презерватив, направляет в Антона член и слабо стонет, потому что ощущения теперь немного другие. Ловит его губы, немного сильнее разводит его ноги, делает пару толчков, чтобы приноровиться, и берет плавный, но глубокий темп. Антон сдувает чёлку с глаз и укладывается на лопатки. Стоило только привыкнуть к чувству заполненности, как теперь ощущать пустоту становится некомфортно. Он отвечает на поцелуй, гладит Арсения по плечам, выгибается под ним и вздрагивает с коротким несдержанным стоном. Он принимает Арсения вновь намного легче, обвивает его шею руками и послушно разводит ноги. Ритм совсем другой, как и угол проникновения, но Арсений все равно двигается правильно, выбивая с каждым глубоким толчком стоны из Антона. Он пытается быть тише по привычке, но ему так хорошо сейчас. Одной рукой Арсений упирается в кровать, а второй мягко касается скулы Антона и поглаживает. — Ты можешь не сдерживаться. Мы тут совсем одни, а я хочу слышать, как тебе хорошо со мной. Как тебе нравится то, что я внутри тебя, как сам сжимаешь меня сильнее, чтобы почувствовать всю длину. И снова целует, сплетая их языки. Антон хлопает глазами раз, другой, смущается, сжимается непроизвольно и судорожно выдыхает. Он отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в волосы на затылке Арсения, мягко перебирает и двигает бедрами, прося не тормозить. — Я могу быть слишком громким, — признается Антон. — И это будет совершенно не наигранно. Арсений улыбается шире. — Я совершенно не против. Ты можешь расслабиться рядом со мной и вести себя так, как хочется, не боясь проявлять эмоции и выражая все свои желания и потребности. — Да… — выдыхает Антон немного потерянно, потому что мысли путаются. — Тогда… я хочу быстрее и можно жёстче. Я просил тебя не сдерживаться, — он глубоко вдыхает, ощущая яркий запах альфы, и течёт с протяжным стоном. В голове совершенный туман. — Как же охуенно ты пахнешь. Арсений смущенно утыкается носом ему в щеку. — Скоро гон, поэтому запах в разы резче и агрессивнее. Антон плывет с того, какой Арсений большой и ласковый кот. — Мне нравится, — горячо выдыхает он ему на ухо и сдавленно шипит от нового толчка. Арсений мягко сжимает его бедро, делает пару плавных толчков, а потом с каждым последующим начинает раскачивать тазом быстрее, немного резче, толкаясь глубоко и часто. Впечатывает его в кровать, наваливается всем телом, жарко дышит в распахнутые губы и иногда легко касается их языком. Потом решает попробовать еще кое-что — ловит его руки, поднимает их над головой Антона и, переплетя их пальцы, продолжает двигаться, глядя ему в глаза. Арсений набирает темп, и Антон перестает себя контролировать. Ему это больше не нужно, с Арсением можно быть собой. Антону нравится ощущать жар и вес его тела, его дыхание на своих губах, его руки на себе. Антон крепче цепляется за него, смотрит из-под полуприкрытых ресниц и тяжело дышит, прерываясь на стоны. Удовольствие разносится по всему телу мелкой дрожью каждый раз, когда Арсений входит особенно глубоко, задевая простату. Арсений мягко сжимает его руки, как бы показывая, что это не депривация, что он не держит его и не ограничивает его движения, а просто добавляет немного остроты. Двигается размеренно, выгибается, опирается на колени, чтобы было удобнее, подаётся ближе, целует, посасывает по очереди его губы, касается языком, сжимает его пальцы и слабо стонет, когда Антон сжимается как-то особенно хорошо. Антон иррационально доверяет Арсению, поэтому чувствует себя под ним совершенно спокойно. Открыто стонет, обвивает его ногами и подаётся немного навстречу, чтобы ощутить глубже. Антон почему-то на мгновение задумывается о метке, и эта мысль заставляет волну дрожи пройтись по телу. У Антона внизу живота огнем горит, лавой растекается и тугим узлом давит. Антон на эмоциях сжимает Арсения, тянется к нему и кусает за шею, выгибается и просит быть быстрее. Антон почти на краю. Арсений ускоряется, потому что все тело пульсирует и дико хочется ближе, жёстче, грубее, чтобы чувствовать всем телом и касаться без остановки. Он поглаживает его кисти, мягко ведёт ниже, сжимает его бедро и, уткнувшись лбом ему в шею, двигается отрывисто, глубоко, каждый раз глухо стонет ему в шею и жмурится. — Я… Я скоро… Можно быстрее? Укусишь меня за ухо? У Антона искры под веками от сочетания нежных касаний и жёстких толчков. Арсений будто везде, касается выше и ниже, так правильно и горячо, жарко дышит в шею. — Нужно, родной! — почти рычит Антон и выполняет его просьбу. Прикусывает за мочку, стонет, почти скулит и жмурится. Что-то шепчет беспорядочно и горячо и старается осторожно прихватить раковину, чтобы не сделать больно. Но от каждого толчка так хорошо, что Антон ведёт пальцами по спине Арсения, слегка царапая кожу. Арсений забывается, совсем теряясь в реакции Антона, понимает, что тот не зажимается, не прячется, не уходит от касаний, а делает все так, как надо, и это настолько заводит, что в висках пульсирует. Член входит свободно, глубоко, до хлюпающих звуков, и Арсений даже немного радуется тому, что они не делают это дома, потому что соседи бы не оценили их стоны. Он кончает раньше Антона чисто от его зубов на своём ухе и шее, а также от ногтей на спине. Начинает мелко дрожать, рычит, дергает бёдрами сбито и неровно, а потом просто срывается и вонзается пальцами ему в бедро, простонав едва слышно. Двигает бёдрами ещё пару раз, чувствуя, как все тело вмиг обдает жаром, старается отдышаться и чудом не валится на Антона, стараясь не раздавить его своим весом. Антон не контролирует себя, потому что доверился Арсению. Чувствует себя свободно, желанно и совершенно не боится альфу. Запах Арсения становится намного острее, вонзается во все рецепторы цепко, дурманя голову. И это становится последней точкой. Движения рваные, но и их хватает, чтобы последовать за Арсением через пару-тройку глубоких толчков. Антон стонет протяжно, всхлипывает и дышит быстро и тяжело. Лишь запоздало приходит осознание, что он мог больно расцарапать Арсу спину, поэтому мягко начинает его поглаживать и прижимает к себе, позволяя расслабиться и завалиться на себя. — Иди ко мне, не бойся, — шепчет Антон и улыбается до одури счастливо, беспорядочно поглаживая Арсения и целуя его в висок. — Как же ты пахнешь, просто с ума сойти. Никак не могу надышаться, боже, Арс… — он блаженно прикрывает глаза, пытаясь отдышаться. Тело такое расслабленное и ватное, что Арсений лишь немного смещается, чтобы не лежать всем телом на Антоне, и только кладет голову ему на грудь. Старается дышать ровнее, облизывает губы и медленно моргает. — Обалдеть. Я будто заново родился. Антон тихо смеётся и глубоко вздыхает, перебирая волосы Арсения. Он и сам ещё в себя не пришел, тело ощущается будто не своим. Живот липкий, но Антону лень встать, чтобы дойти до душа. Он не торопится и прикрывает глаза, ощущая лёгкость во всем теле. Надо выпить таблетку и затормозить приход течки. Пока по ощущениям все нормально, но завтра может накрыть. Антон не хочет им испортить поездку. Арсения вдруг затапливает какой-то неконтролируемой нежностью, и он начинает покрывать лицо, шею и плечи Антона лёгкими поцелуями. Обнимает его, обвивает руками, касается жадно, но ласково и смотрит с такой улыбкой, что щекам больно. Тут бы сказать те самые слова, чего уж, но Арсений чертовски не любит эти банальные признания на пороге оргазма — банально и не всегда искренне. Антон жмурится от беспорядочных поцелуев и тихо посмеивается, обнимая Арсения. Он лишний раз убеждается, что Арсений ласковый кот, если почесать за ушком, точно замурчит, но Антон не проверяет. — Мне было очень хорошо с тобой, — шепчет Антон, поймав лицо Арсения в ладони. Он хочет добавить что-то ещё, но слов не находится, поэтому Антон просто притягивает Арса к себе и нежно, спокойно целует. Арсений поглаживает его скулу и шкодливо наклоняет голову набок. — В смысле было? А сейчас? — А сейчас ещё лучше, — Антон крепко обнимает его, прижимает к себе и довольно урчит, а потом заваливается на него и утыкается носом в шею, мазнув языком. Арсений улыбается, обвивает его руками и мягко поглаживает по спине. — Ну вот и… Да. Было, так сказать. Как ощущения? Ожидания оправдались? Оцените мои услуги по десятибалльной шкале. Антон принимает правила их маленькой игры и трётся носом о щетинистую щёку альфы, улыбаясь. — Одиннадцать из десяти. Ощущения крышесносные, и это было даже сверх ожиданий. Ещё хочу, — выдыхает Антон. — Но боюсь, что течка придет раньше. И тебе придется мне помочь. Арсений мягко кусает его за подбородок. — А по календарю у тебя когда? Или цикл, думаешь, может сместиться из-за того, что я рядом? — Ну, должна быть на следующей неделе уже. Но сейчас ты мог ее приблизить. Я с собой подавители взял на всякий случай, — признается Антон и смотрит на Арсения немного виновато. Он знает, что таблетками дело не решить и иногда можно даже усугубить, но Антон действовал из лучших побуждений. Арсений сдвигает брови. — Зачем? Я буду держать себя в руках и буду в состоянии контролировать нас обоих и процесс в целом. Таблетки больше вредят, чем приносят пользу. — Да, я знаю. Но я не хотел портить нам отдых, если течка придет внезапно. И если ты сможешь контролировать, то я себя — нет. Я буду не в состоянии. Да и… — Антон вздыхает и смотрит прямо на Арсения, хоть и смущается немного, — Я не хочу, чтобы ты держал себя в руках. Если тебе хочется, ты можешь просто сказать. В течку я тебе точно не откажу, сам бросаться буду как дикий. Арсений смеётся и тоже почему-то смущается, медленно касаясь его выпирающих ключиц. — Главное быть осторожными. Хотя бы в плане презервативов. У меня гон тоже не за горами, и я не знаю, как тело среагирует на то, что мы с тобой сегодня делали. — Будет забавно, если они у нас начнутся почти одновременно, — смеётся Антон. — Не думал, что так быстро пройдет синхронизация. Антон укладывает голову на плечо Арсения и водит кончиком пальца по другому плечу. Надо сходить в душ, но вставать лень. Арсений кивает. — Ничего. Мы как-нибудь с этим разберёмся. Теперь уже не так страшно. Антон улыбается, но ничего не говорит. Лежит ещё пару минут в тишине, а потом заставляет себя подняться. — Пойдешь в душ со мной или по очереди? — Если разрешишь приставать, — Арсений целует его в шею. — Второй раз вряд ли будет так скоро, тебе нельзя, но все остальное… — Хорошо, — легко соглашается Антон и встаёт с кровати, протягивая Арсению руку. — И кто вообще сказал, что нельзя? Я скажу, что можно, если осторожно, — и игриво подмигивает, надеясь, что это не будет похоже на нервный тик. Арсений встаёт, тянет его к себе и уверенно кладет ладони ему на задницу. — А я скажу, что, пожалуй, вылижу тебя именно в течку. А теперь пошли, я настрою воду. — Твою мать! — ругается Антон и фырчит. — Когда-нибудь я привыкну к твоей прямолинейности, — и все равно улыбается, идя за Арсением следом. Он ждёт, пока тот настроит воду, и залезает под душ первым. Сразу двигается, чтобы дать место Арсению, а потом прилипает к нему вновь. Арсений целует его в шею, сдерживается, помня о следах, а потом приваливается к стене и расслабленно смотрит на Антона. — Я не знаю, в который раз уже это говорю, но ты потрясающий. Антон ведёт ладонями по телу Арсения вниз, потом снова вверх и откровенно залипает. Он до невозможного красивый и, признать, сильный. — Хочу тебе отсосать, — прямо и спокойно говорит Антон, а потом ухмыляется. — Теперь я уже не такой потрясающий? Арсений ухмыляется, прижимается затылком и плечами к стене, а сам прогибается, немного выпячивая бёдра. — Как раз хотел тебе предложить. Антон от него в восторге! Он достаточно хорошо знает Арсения, чтобы осознавать, что такие брошенные фразы не из-за выпячивания своей альфачности, а ради поддержания их «игры». И у Антона от этого мурашки по телу. Он делает шаг ближе к Арсению, отворачивает смеситель, чтобы вода не мешала, и чуть наклоняется, целуя его в плечо. Вспоминает, что Арсений разрешал оставлять на нем следы, поэтому без зазрения совести оставляет ближе к шее засос. Смотрит на то, как кожа наливается ярким цветом, и улыбается, а потом поцелуями спускается по телу вниз, становясь на колени. Он особо не церемонится. Сказал, что хочет, поэтому не дразнит ни себя, ни Арсения. Обхватывает рукой у основания и широко лижет языком по головке, причмокивая. Запах альфы вновь начинает дурманить голову, и Антон поднимает на Арсения взгляд, вбирая в рот головку, легко ее посасывая. Арсений откидывает голову назад, прикрывает глаза и распахивает губы. Хорошо. Антон делает ему хорошо уже хотя бы этим. От чужих губ на члене возбуждение снова отдаётся приятно-болезненным импульсом внизу живота, и он облизывает губы, глядя на него. Антон взгляда не отрывает, лишь на мгновение прикрывает глаза и берет глубже. Ощущать тяжесть члена на языке оказывается… приятно, если альфа тобой, как ни странно, любим. И если он чувствует к тебе что-то в ответ. Он с упоением вылизывает член от самого основания, дразнит кончиком языка головку, чувствуя, как она слегка дёргается от ласк. Он все ещё смотрит на Арсения, следя за реакцией, потому что хочется смотреть на него неотрывно, считывать каждую эмоцию, питаться ими и умножать на два с возвратом. Он ловит руку Арсения свободной рукой и переплетает пальцы, сжимает, пока вбирает его член в рот с тихим стоном. Предательски течёт снова и мягко поглаживает большим пальцем костяшку на руке. Словами нахрен не выразить, как много в Антоне чувств к Арсению, которые он не может облечь в слова, потому что до дрожи боится, что любит только он один. Что всего спектра этих чувств для Арсения будет слишком много, что не выдержит такого напора и оставит. А Антону потом этим всем давиться в одиночестве. Арсений крепче стискивает его ладонь, жарко дышит открытым ртом, с трудом иногда разлепляет тяжёлые веки и старается дышать ровнее. Откидывает голову назад, выгибается, второй рукой хватается за что-то на стене, чтобы заземлиться, и медленно моргает. Всё тело, начиная с паха, горит и пульсирует, хочется сделать воду похолоднее, чтобы остудило, но нет сил сдвинуться с места. — Ант… он. Собственное имя будто становится каким-то сигналом. Антон начинает двигать головой активнее, вбирает с каждым разом всё глубже, стараясь расслабить горло. Прикрывает глаза и втягивается в процесс настолько, что и сам получает от этого кайф. Он чувствует дрожь Арсения, придерживает его за бёдра, поглаживает, а потом, чтобы освободить вторую руку, кладет ладонь Арсения на свой затылок. Поднимает снова взгляд и чуть кивает, разрешая управлять. Но Арсений не управляет, а просто массирует его затылок, слабо улыбаясь, облизывает губы и прикрывает глаза. Ему не особо принципиальна скорость или то, с какой глубиной берет Антон. У него в висках пульсирует от того, что это его рот и его губы, а все остальное — детали. Антон не чувствует давления, поэтому вволю продолжает двигаться в своем темпе и брать, насколько позволяет горло. Через пару минут он даёт себе передышку, выпуская член изо рта. Облизывается и заменяет рукой, трёт большим пальцем головку, размазывая естественную смазку. Антон замирает на мгновение, пережидая волну внутренней дрожи, сдвигает колени почти вплотную и поджимает пальцы на ногах. Течёт и не может с этим справиться. Антон и сам кайфует от того, что делает, поэтому организм справляется как-то сам. У Антона стоит, и он этого не скрывает. Арсений замечает реакцию Антона, закусывает нижнюю губу и впивается пальцами в его волосы. — Ты так сладко пахнешь. Немного… сильнее, чем тогда, хотя вода должна была сбивать запах. Но… — он на мгновение прикрывает глаза, — черт, это потрясающе. Антон поднимает на Арсения затуманенный взгляд, облизывается в очередной раз и вновь берет член в рот. Вместо того, чтобы взять его глубоко, Антон пропускает головку за щеку и работает языком, помогая себе рукой. Он бы сейчас с большим удовольствием повторил их опыт, но не рискнёт без презерватива, когда на носу течка. Он отвлекает себя тем, что обхватывает свой член и подстраивается под один темп. Приноровившись и привыкнув к тяжести члена на языке, Антон берет глубже, почти утыкаясь носом в лобок. Запах Арсения выбивает вообще все мысли. Арсений замечает его движения, опускает руку, ловит его подбородок и тянет его вверх, поднимая на ноги. Мягко, но уверенно вжимает в стену, кладет его ладонь себе на член, а своей сжимает его, массируя головку. Подаётся ближе, жарко дышит в шею, совсем легко касается губами, сожалея о том, что не может оставить хотя бы слабый след, трется носом там, где запах особенно яркий, а потом сжимает оба их члена, потирая головки друг о друга. Антон выпускает член изо рта и поднимается. Колени слегка дрожат, но Арсений припирает к стенке и удерживает. Антон обхватывает его член, повторяет его движения и чуть прогибается в спине. Когда Арсений подаётся ближе к шее, Антон начинает дышать куда тяжелее, замирает на мгновение и прикрывает глаза. У него дрожь по позвоночнику от мягких поцелуев, а потом колени предательски подгибаются. Антон чуть сползает по стенке с внезапным даже для себя стоном. Его сейчас такой волной удовольствия прострелило, что, наверное, он напугал Арсения. Но место, где обычно должна стоять метка альфы, такое чувствительное, что Антона подкосило. — П-прости, — тяжело дышит Антон и виновато улыбается, закусив нижнюю губу. Арсений заинтересованно следит за его реакцией, а потом спокойно качает головой. — Не бойся. Я так не поступлю с тобой. Я помню твои границы. Он широко и показательно облизывает ладонь, после чего возвращает её на их члены, а второй тянется вокруг его бедра и, насколько это возможно, касается между ягодиц. Его брови взлетают, и Антон ловит его взгляд. — Ты такой мокрый. В смысле не из-за воды, а… Невероятно, — потирает вход по кругу, чувствуя, как легко поддаются мышцы, но не входит. Антон роняет голову на плечо Арсения, обнимает его свободной рукой, а второй все ещё помогает ему, обхватывая оба члена, подстраивается под один темп. Он вздрагивает снова, когда Арсений касается его сзади. Протяжно стонет и всхлипывает. — Именно. Я не испугался. Мне слишком понравилось. И я подумал, м-м-м, что ты мог бы… — Антон двигает бедрами, пытаясь насадиться на пальцы, но вместе с тем ему хочется толкаться в кулак. — Мог бы поставить метку. Извини, меня накрывает, я сейчас готов позволить тебе вообще всё, — признается Антон, утыкаясь Арсению в шею. — Детка, такие серьёзные решения нельзя принимать в трех случаях: пьяным, возбужденным, на эмоциях. А у тебя тут два из трех. Так что лучше не стоит. Но… мне приятно, что ты это озвучил, — он просто прижимается к нему, поцеловав в сгиб шеи, и широко ведёт вверх языком. Антон тяжело выдыхает и хмурится, зажмурившись. Руки Арсения исчезают, и Антон считает, что это справедливо. Он смотрит на Арсения почти умоляюще, потому что они уже взяли разгон, но так и не закончили. — Я знаю. И я не принимал никаких решений. Я просто сказал то, что чувствовал. Поражаюсь твоей выдержке и… спасибо. Антон утыкается носом в щеку Арсения, прикрыв глаза, и пытается взять себя в руки. Это очень тяжело, когда по члену стекает смазка, и из задницы тоже течёт. Возбудили и не дали. Арсений обнимает его, поглаживая по спине, ведёт ниже и мнет его ягодицы, довольно промычав ему в плечо. — Можем… вернуться в кровать. Сделать… ещё что-нибудь. Или я могу тебе отсосать. Или отлизать. Или отсосать, трахая пальцами. Антон прижимается к Арсению всем телом, обвив его плечи руками, утыкается в сгиб шеи и потирается носом, тихо мурлыкнув. — Или ещё раз трахнуть, — завершает Антон мысль. — Пожалуйста, — он отрывается от Арсения и чувственно, но вдумчиво целует. Не превращает это в пошлость и сохраняет грань адекватности. Арсений целует в ответ, прижимая к себе, ведёт ладонями по его телу, впечатывает в свое тело, собственнически мнет бёдра и слабо стонет в его губы. — Тогда нужно или вытереться и пойти в комнату, или сходить за презервативами. Антон вылетает из душа первый, выпутавшись из рук Арсения. Он слишком воодушевлён, вытирается наспех и идёт за презервативами. В воде Антону не хочется, а на постели уже было. Он садится на столешницу и увлеченно достает презервативы, закусив кончик языка. На лице блаженная улыбка, в глазах лихорадочный блеск, и жопа мокрая совсем не от воды. Арсений выключает воду, вытирается, смотрит на себя в зеркало, немного приводя в порядок, и, не одеваясь — а смысл? даже полотенце не нужно — выходит из ванной. Застывает, увидев Антона, и медленно подходит к нему. — Ты хочешь на столе? Антон смотрит на Арсения, облизываясь, и протягивает ему квадратик. Он кивает и убирает с глаз влажную после душа чёлку. В душ они ещё вернутся. Антон сдвигается ближе к краю и совершенно бесстыдно раздвигает ноги. Стеснение пропало. Внутри только разгорающийся пожар и нетерпение.