***
Из зала раздаётся голос Юнги. Чонгук так привык слышать его тихим и хриплым, что даже удивляется теперешней громкости и чёткости. Они заходят внутрь, и Соми за руку тащит его по трибунам ближе к сидящему в первом ряду брату, но на несколько рядов повыше, чтобы не мешать. На площадке пара десятков парней в баскетбольной форме. Чонгук среди них быстро находит Намджуна. Он стоит, сложив руки на груди, тяжело дыша и переговариваясь с кем-то из ребят. На его лице поблёскивает пот, который он вытирает, проведя по лбу напульсником. Вокруг баскетбольной площадки ходят Чимин и Джин. У Чимина в руках диктофон и блокнот с карандашом, и всем своим видом он показывает серьёзную занятость работой. Сокджин следует за ним с фотоаппаратом — у него сегодня первый раз в качестве школьного фотографа. Чонгук бы сказал, что он очень здорово смотрится в этой роли. И без того объективно красивый, он выглядит ещё лучше, когда сосредоточен на деле. Завидев ребят, Чимин с Джином поднимаются по трибуне по направлению к ним. — А где тренер? — спрашивает Чонгук у Соми, пробежавшись взглядом по спортивному залу и не найдя ни одного взрослого. — Он дал Юнги карт-бланш. Юнги выбирает команду под себя. Чонгук удивлённо приподнимает брови: в их корейской школе баскетбольную команду Намджуна тренер держал в достаточно крепких руках и жёстких рамках. — Привет, ребят. — Чимин и Джин плюхаются рядом с ними на сиденья и протягивают ладони. Со стороны входа вальяжной походкой идёт довольно сияющий Хосок. По пути он салютует Юнги, Намджуну и некоторым другим знакомым парням, затем поднимается наверх, к компании. — Я ничего не пропустил? — Сейчас Юнги объявит, кто пройдёт в последний тур отбора. — Сокджин вытягивает голову, что-то ища взглядом. — Намджун был хорош. Думаю, он пройдёт дальше. — Ты с каких это пор так увлечён баскетболом? — Хосок складывает руки на груди, откидывается на спинку и с насмешкой смотрит на друга в упор. — С этих самых, — хмыкает Джин. — М-м. — Хосок, приподняв подбородок, продолжает улыбаться. — Ясно. Чонгук наблюдает за ними, приоткрыв рот от любопытства. Ему так хочется понимать их локальные шутки и подколы друг друга, но пока что он понимает только шутки ребят по поводу девственности Чимина. Там сложно не догадаться о сути. — Так. — Юнги свистит, выпускает изо рта свисток и встаёт, переворачивая лист в своём блокноте. — Сейчас зачитаю имена тех, кто проходит в следующий этап. В спортивном зале повисает тишина. Внимание всех переключается на капитана команды, и Юнги громко зачитывает имена и фамилии прошедших ребят по порядку. Когда звучит имя Намджуна, Соми, Чонгук и Хосок подскакивают со своих мест, принимаясь кричать. Джин отпускает фотоаппарат, оставляя его висеть на шее, вставляет два пальца между губ и оглушительно свистит: — Ким Намджун! Ким Намджун! — И снова свист, от которого у Чонгука на секунду закладывает уши. Намджун, едва сдерживая смех, накрывает лицо ладонью, будто не знает их, а Юнги оборачивается, даря Джину свой испепеляющий взгляд. — Ты фотографировать должен, а не записываться в группу поддержки Намджуна! — ворчит Чимин и пихает друга в бок локтем. — Вырвалось, извините, — откашлялся Сокджин. Пока ребята смеются над ним, Чонгук разглядывает уходящих с баскетбольной площадки парней, которые не прошли этот тур. Многие выглядят разозлёнными, некоторые просто обиженными. Парочка из них оборачивается на Юнги, что-то между собой недовольно обсуждая. В это время в зал заходит Тейлор, которого Чонгук успел уже потерять. Пройдя по трибуне, он усаживается рядом с ним, и сразу становится понятно, чего тот опоздал — ходил покурить. — Что я пропустил? Вы давно пришли? — спрашивает он Чонгука почти на ухо. Юнги уже даёт указания и инструкции по поводу последнего отборочного тура оставшимся игрокам, и они расходятся по площадке. — Намджун прошёл в команду, сейчас будет последний тур, — шепчет в ответ Чонгук. — Я смотрю, Юнги хорошо справляется с обязанностями. Некоторые там своими вещами швыряются за дверью спортзала. — Тейлор хохотнул, и Чонгук на мгновение завис на его искренней улыбке, которую не так часто видит в школе. Начинается последний тур отбора: Юнги попросил оставшихся разделиться на команды и сыграть один матч. После его свистка начинается игра. Чимин и Джин спускаются ближе к баскетбольной площадке, продолжая следить за игрой, делать заметки и фото для газеты. Чонгук мало что смыслит в баскетболе, как и в любом другом спорте, поэтому его мысли мечутся где-то между сидящим рядом с ним Тейлором, куртка которого немного скрипит от его движений, и Намджуном, играющим под кольцом. Соми комментирует игру, но больше обсуждает её с Хосоком — они оба, по всей видимости, хорошо в ней разбираются. — Те двое пытаются Намджуна выбить из колеи, — говорит Тейлор, указывая подбородком в сторону Намджуна. Чонгук начинает наблюдать внимательнее, пытаясь понять, что он имеет в виду. Соми недовольно фырчит, взмахивает руками и что-то объясняет Хосоку, пока тот пытается утихомирить её эмоции, перехватывая ладони. — Не понимаю, почему Юнги позволяет им. Намджун же не пройдёт из-за них. Он уже пропустил несколько мячей. Чонгук вздыхает, подавшись корпусом вперёд и нервно прикусив палец. Игра Намджуна действительно идёт негладко, и у него есть все шансы пролететь — это даже он понимает. Матч заканчивается проигрышем команды Намджуна. Хоть он и не показывает, но Чонгук даже с трибуны видит, что брат расстроен. Уж в этом он его знает как никто другой. Победившая команда довольно стукается кулаками, улыбается и переговаривается. Юнги, свистнув, снова просит внимания: — Парни, спасибо за игру. Был рад вас всех видеть на отборочных, вы отлично постарались. Финальный состав команды я или тренер вывесим на доске в понедельник. — Все в ответ хлопают в ладоши, подняв руки над головами. — А, и ещё, чуть не забыл. Паттерсон и Майлз, — обращается он к тем парням, которые всю игру пытались мешать Намджуну. — Вы двое можете состав не смотреть, ваших фамилий там не будет. — В смысле? Мин, ты охренел? — Один из них подаётся вперёд, подходя ближе к трибуне. — Охренели здесь только вы двое. В команде вы мне не нужны. Свободны. Остальным спасибо и до понедельника. Никто, однако, со своих мест не сдвигается, продолжая наблюдать за назревающим конфликтом. Чонгук обеспокоено переглядывается с Тейлором, но тот в ответ едва уловимо ухмыляется, словно видит подобное не впервые и ему определённо нравится. — То есть ты хочешь сказать, что весь прошлый год мы зря хреначили в команде? — Я хочу сказать, что вы двое несёте в команду слишком много всякого дерьма, а мне оно здесь не нужно, — спокойно, но твёрдо говорит Юнги. — Что, тренер дал тебе свободы, и ты почувствовал себя здесь главным? Наберёшь себе команду узкоглазых теперь? — выплёвывает второй, и кивает в сторону их компании, сидящей за Юнги на трибуне. — Я и есть главный. И пока я капитан, расистов и агрессоров в команде не будет. Пошли вон отсюда. У Чонгука внутри мерзко свербит от оскорблений. Он проходится взглядом по парням и видит, что не одного его это задело: у Намджуна от злости дёргается челюсть и он остаётся на месте только потому, что один из парней сжал рукой его плечо. Хосок, внезапно посуровев, играет желваками. — Вот ушлёпки. Жаль, что мы в школе, — негромко говорит Тейлор. — Надрать бы им задницы. — Юнги, кажется, уже на грани убийства. — О, поверь мне, ты ещё не видел его в гневе, — заверяет он, а Чонгук думает, что не хотел бы видеть в гневе ни Юнги, ни Хосока, ни Тейлора.***
В субботу днём они всей компанией едут до ближайшего пляжа. От Беверли до Санта-Моники не больше пятнадцати минут на машине по одноимённому бульвару. Намджун гордо ведёт свой серо-голубой мустанг образца шестьдесят шестого года, за которым они сегодня с утра ездили с папой, и пребывает на седьмом небе от счастья. Чует Чонгук, брат теперь из этой машины сутками вылезать не будет — так долго он о ней мечтал и так долго копил деньги, чтобы приобрести. На пляже они разделяются: Юнги, Хосок, Джин и Чимин принимаются учить Намджуна стоять на доске, Тейлор, так же как и остальные переодевшись в короткий гидрокостюм, уходит со своей доской в воду. Чонгук и Соми на берегу расстилают привезённые с собой пледы и устраиваются посредине, лицом к океану. Морской бриз приятно ласкает лицо, Чонгук щурится от солнца. Как некстати он оставил солнцезащитные очки дома. Соми рядом с ним скидывает с себя футболку, оставаясь в верхе от бикини бирюзового цвета и джинсовых шортах, и вытягивается на пледе в полный рост. Чонгук раздеваться пока стесняется, поэтому просто сидит рядом, сложив по-турецки ноги и наблюдая, как те четверо облепили Намджуна, пытаясь научить его управляться с доской. Всё ещё оставаясь на песке, они что-то объясняют ему, показывают, эмоционально размахивая руками. Намджун болванчиком кивает, крутя голову от одного к другому. Когда доходит дело до практических моментов, Намджун неуклюже норовит стукнуть кого-нибудь то своей доской, то конечностями. Страшно представить, что будет, когда они решат его на доске на воду спустить. Чонгук, улыбаясь, качает головой и переводит взгляд в другую сторону. Там, в океане, можно разглядеть Тейлора, уверенно стоящего на своей доске. Волны прекрасно ему поддаются, и он легко скользит по ним, приковывая к себе внимание. Чонгук наблюдает с придыханием, ловя каждое движение. — Жарко сегодня, — вздыхает рядом Соми, принимаясь стягивать с себя шорты. — Подай там из моей сумки солнцезащитный крем. Он где-то сверху. Чонгук лезет в её сумку, находит там тюбик и передаёт ей. — Не пойдёшь в воду? — интересуется он, наблюдая, как она размазывает крем по бёдрам и животу. — Не, не сегодня. Хочу просто полежать под солнцем. Скоро жаркие дни закончатся. Не удивлюсь, если этот — последний, — печально отвечает она. — А ты плавать не будешь? Тебе не жарко, кстати? Чонгук оглядывает себя: на нём тёмная футболка и ярко-синие шорты, достаточно короткие для такой погоды. В целом одет он легко, разве что на фоне раздетой Соми выглядит, возможно, странно. Но затем он вспоминает тела парней, которые успел увидеть, пока те переодевались в гидрокостюмы, и желание сверкать своей субтильностью на фоне подтянутых и довольно спортивных друзей как-то пропадает. — Посижу на берегу. — И снова поворачивается в ту сторону, где по волнам в одиночестве рассекает Тейлор. Кажется, будто он всю жизнь только и делал, что катался на сёрфе. Чонгук не шибко разбирается в этом, но, кажется, у него действительно хорошо выходит. Он выглядит бесстрашным и опытным в этом деле, у Чонгука даже сердце замирает, когда волна поднимает его слишком высоко. Наверное, он как дурачок наблюдает за ним с открытым ртом. Проходит достаточно много времени, прежде чем Соми, перевернувшаяся со спины на живот, подпирает голову руками, смотрит сначала на него, потом на объект его внимания, а затем совершенно невинным тоном спрашивает: — Нравится? Чонгук на секунду теряется от её прямоты, но быстро берёт себя в руки: — Ну, здорово катается, — и спешит перевести взгляд на брата. Доску Намджуна тем временем цепляют к его ноге за поводок и ведут к воде. Юнги и Хосок разбредаются от них подальше, чтобы покататься, а Чимин и Джин продолжают учить Намджуна стоять на доске. У того получается из рук вон плохо, он падает, периодически получая собственной доской по голове, а парни над ним смеются. Несколько раз он утаскивает за собой под воду Джина, который пытается его держать, то и дело подхватывая под руки и снова ставя на доску. Чонгук тоже тихонько хихикает, когда Намджуну в очередной раз прилетает доской, а сам он плюхается в океан. Следом за ним, не удержавшись, летит Сокджин. Как только они выныривают, он брызгает в него водой и, смеясь, толкает в плечо. — Поверить не могу, ты только глянь, — выдохнув, с улыбкой на губах протягивает Соми. Чонгук прослеживает за её взглядом и видит, как из воды выходит Тейлор. Одной рукой он держит доску, всё ещё привязанную к его лодыжке, а второй убирает назад мокрые волосы. И улыбается. Никого вокруг не замечая, сам себе, по-сумасшедшему счастливо. Он останавливается и бросает доску рядом на песок, а сам поворачивается лицом к морю и разморено потягивается. — Эй, Тэ, — зовёт его Соми, и он оборачивается на них. На его губах всё ещё играет улыбка, от которой Чонгук не может отвести взгляда. Она волшебная, он такой её ещё ни разу не видел. — Что это? Тейлор счастливо улыбается впервые со дня своего возвращения? — Вот уж не правда, — низко смеётся он, подходя к ним и усаживаясь рядом на песок. Капли воды с его волос попадают на щёку Чонгука, но он даже пошевелиться не в силах, чтобы их стереть. — Я улыбаюсь, когда вижу вас всех, например. — Но не так! — Ну да, точно, — снисходительно улыбается он. — А вы чего? Загораете? — Не всем же покорять океаны. — Соми пожимает плечом. — Ага, смотрю, они за Намджуна взялись основательно. Соми и Чонгук поворачивают головы и видят, как Намджун держится на доске секунд пять, неуклюже дёргая рукам, прежде чем снова упасть в воду. — А ты? Не хочешь научиться? — обращается Тейлор к Чонгуку. — Да я ко дну сразу пойду, — застенчиво улыбается тот. — Не умеешь плавать? — Умею, но плохо. Побаиваюсь большой воды. Ну, знаешь, волны… течение. — Я могу научить тебя не бояться. Хочешь? Чонгук, ощутив прилившую к щекам кровь, быстро отрицательно мотает головой. — О, Хосок тоже уже наплавался. — Соми, снова перевернувшаяся на спину, приподнимается на локтях, наблюдая, как тот выходит из воды. Хосок бросает свою неоново-розовую доску на песок, отстёгивает от ноги поводок и идёт к ним. На ходу он расстёгивает сзади молнию гидрокостюма, стягивает рукава и спускает костюм до тазовых косточек, оставляя его болтаться на бёдрах. — Двигайтесь, что ли, — говорит он, нависнув сверху и уперев руки в бока. — На песок садись, а то намочишь нам пледы! — Соми приподнимает свои розовые солнечные очки, смотря на него, всего покрытого мурашками. — У меня такое ощущение, будто меня потеснили с возвращением Тэ, — усмехается Хосок. — За столом своё место не занимай, на плед рядом не садись… — перечисляет он. — Сейчас договоришься, как выброшу тебя в океан! Соми не успевает среагировать, как он одним движением наклоняется, хватает её за ступню и дёргает на себя, из-за чего она со смехом взвизгивает. — Нет, перестань! Я больше не буду! Садись где хочешь! Только не надо в океан! — Уверена? — Хосок тянет её ногу на себя ещё, заставляя съехать с пледа на песок. — Юнги, спаси! Меня хотят утопить! — кричит Соми идущему в их сторону брату и пытается выдернуть голень из хватки Хосока. Они все оборачиваются и видят, как к ним неспеша бредут вылезшие из воды Юнги и Чимин, прихватившие заодно свои вещи. Хосок отпускает ногу Соми, та отряхивает с себя песок и усаживается обратно на плед, но на этот раз оставив место Хосоку, который не раздумывая плюхается рядом с ней. Юнги несёт в руках свою рубашку и кидает её в сестру, как только подходит ближе: — Надень. Сгоришь. — Я кремом намазалась, — возражает она. — Надевай, говорю. — Как будто поможет, — усмехается Тейлор. Чонгук сначала не понимает, что он имеет в виду и почему рубашка не должна помочь от солнца, но как только он видит, как Тейлор косится в сторону Хосока, пазлы в голове встают на свои места. До него запоздало доходит, что речь далеко не о солнце. Юнги с Чимином устало усаживаются на песок и вытягивают вперёд ноги. Намджун и Джин всё ещё находятся в воде, пытаясь совладать с доской, но больше смеются и дурачатся, толкая друг друга и падая в воду. Соми недовольно просовывает руки в короткие рукава рубашки брата, в которую могла бы завернуться целиком, но оставляет её распахнутой. Юнги в очередной раз бросает на неё недовольный взгляд, но больше ничего не говорит. Солнце быстро высушивает волосы парней, отчего они, солёные, выглядят совсем как соломенные. Чонгук снова украдкой переводит взгляд на Тейлора. Он тоже расстегнул свой костюм, но не стал стягивать с себя, и Чонгуку видна только его спина с россыпью маленьких светлых родинок. — У кого какие планы на вечер? — Хосок отвлекает всех от любования океаном, а Чонгука от любования Тейлором. — У меня дом пустой, отчим улетел с утра к матери на съёмки. — О, это тема, — кивает Юнги, откинувшись на ноги Соми, которые та согнула в коленях, подставив под его спину. — У меня правда завтра с утра тренировка. — Можно не допоздна, — предлагает Чимин. — Мне тоже завтра нужно над статьёй работать, а то сегодня, считай, день уже пропал. — Тогда давайте пока по домам, нужно же успеть собраться ещё. — Соми тянется за своими шортами. — Тебе-то конечно. — Юнги, как обычно, подтрунивает над сестрой. — А тебе что, помыться не надо? Будешь в соли весь ходить? — пихает она его в ответ ногами в спину. — Посмотри на свои волосы — выглядишь, как бродяга. — Скажу папе, чтобы не отпускал тебя сегодня никуда. Сиди дома. — Только попробуй! — толкает она его снова. — Ну, давайте, подеритесь. — Хосок поднимается на ноги и потягивается. — Давайте и правда по домам, и ближе к вечеру все ко мне. — Пойду, позову ребят. — Чонгук вслед за Хосоком встаёт, чтобы пойти крикнуть Намджуну, что пора уезжать. — Как они там еще не околели?***
Вернувшись домой, Намджун наспех споласкивается в душе и идёт обратно к своему мустангу, чтобы повозиться с магнитолой, подаренной ему ребятами на день рождения. Днём он этого сделать не успел: едва вернувшись с отцом с автомобильного рынка в Лос-Анджелесе, он забрал Чонгука, и они поехали в Санта-Монику. Время и так уже поджимало. Теперь у него есть свободная пара часов, чтобы заняться машиной. Чонгук идёт в душ после него — он у них общий, а ему, как младшему, приходится вечно уступать. Сам он не купался в океане, поэтому смывать особо нечего, разве что песок, который всё равно забился между пальцев ног, как бы он его не отряхивал. В ванной он протирает запотевшее после брата зеркало и критично разглядывает своё лицо со слегка загоревшим носом. Что его определённо радует, так это заметно очистившаяся от подростковых высыпаний кожа. Ещё несколько месяцев назад он находил новый прыщик едва ли не каждое утро. Может дело в климате, а может в том, что он становится старше, но теперь лицо выглядит куда приличнее. В памяти всплывает лицо Тейлора. Гладкое, ровное, но если приглядеться, то можно увидеть крохотный порез от бритвы по линии нижней челюсти. Она у него ярко выраженная, красивая. Это Чонгук заметил сегодня, пока сидел в нескольких сантиметрах от него. И чего он опять о нём думает? Тайны, вроде бы, начинают развеиваться, история Тейлора становится более осязаемой. И, казалось бы, можно уже отвлечься и перестать о нём размышлять, но всё выходит наоборот. Чем больше проходит дней, чем чаще они видятся, тем сильнее бури поднимаются у Чонгука внутри от одной только мысли о нём. Вот и сейчас он забывается, вспоминая, как Тейлор выходил из воды, как смотрелся на нём насквозь мокрый гидрокостюм и как он ощущал его едва уловимую дрожь, когда сидел рядом. Вода в океане не такая уж тёплая, судя по всему. Что с ним происходит? Неужели он и впрямь влюбляется? Это вот так происходит? Ты просто начинаешь думать о ком-то целыми днями, представляешь его перед сном и ищешь взглядом каждую минуту, когда знаешь, что он где-то поблизости? Просто чувствуешь трепет под солнечным сплетением, учащенный пульс, и готов провалиться сквозь землю, когда он обращает на тебя своё внимание? В дверь негромко стучат, и Чонгук вздрагивает, выныривая из задумчивости. Он, так и не помывшись, до сих пор стоит перед зеркалом, забыв обо всём на свете. — Дорогой, тебе Соми звонит, — говорит из-за двери мама. — Спрашивает, во сколько вы с Намджуном будете выходить. Вы куда-то ещё собираетесь? — Да, мам, скажи ей, что мы к семи будем, — просит он, стягивает с себя футболку, шорты и бельё и встаёт под душ. Помывшись, Чонгук идёт в свою спальню. Время близится к вечеру, а он так и не придумал, в чём пойти к Хосоку. По пути к шкафу он приглаживает отклеившийся от стены уголок плаката и поправляет покосившееся полароидное фото, а потом отходит на шаг, чтобы посмотреть, достаточно ли ровно. В шкафу он переворачивает несколько полок с одеждой, прежде чем находит свободные джинсы с накладными карманами, а потом примеряет по меньшей мере три разные футболки и два свитшота, пока не останавливается на однотонной футболке и джинсовке сверху. Вниз по ступеням Чонгук слетает в приподнятом настроении. Мысль о том, что он снова увидит Тейлора, начинает заполнять изнутри радостным предвкушением, и он решает ему поддаться. Ничего плохого ведь в этом нет? Он никому не вредит. Это только у него в голове. Отец откладывает в сторону газету, когда он, громко топая, приземляется на первом этаже, перепрыгнув последние три ступени. Мама, сидящая в кресле с книгой и нанесённой на лицо маской, тоже отвлекается на него. — Намджун ещё не закончил? — Нет, а ты куда собрался? — интересуется папа. — Мы к Хосоку, — быстро проговаривает Чонгук и, секунду подумав, добавляет: — Можно? — К Хосоку домой? Допоздна опять? — Ну… как в тот раз? Ты отпускал нас до двух. — И ты вернулся пьяный, — неодобрительно склоняет голову мама. Уж от кого, а от неё Чонгук подставы не ожидал. Обычно она всегда была куда лояльнее отца и вставала на их с Намджуном сторону. Даже если они пакостили. — Я, — запинается, — я же извинился. Пап? — Нет, Чонгук. Ты своё доверие исчерпал в первые же недели здесь. Я так и думал, что эта страна тебе на пользу не пойдёт. Печально, что я оказался прав. — Но пап! — Дважды, Чонгук. Ты дважды приходил домой выпившим в этом месяце. — Но Намджун тоже! — Не до такой степени, и Намджун совершеннолетний. Хотя, по-хорошему, вас бы обоих наказать. Если вы забыли, то здесь, в отличие от Кореи, алкоголь разрешён лишь с двадцати одного года. А ты сейчас вместо того, чтобы задуматься о своём поведении, пытаешься подставить ещё и брата. — Потому что это не справедливо! Мы гуляли вместе и пили тоже вместе, но сейчас вы его отпускаете, а меня нет?! Это нечестно, мам, скажи ему! — Чонгук практически умоляет, ощущая, как противный ком обиды подкатывает к горлу. — Я тебе уже говорила. Твоё поведение неподобающее, — отзывается мама. — Почему Намджуну всё можно, а мне ничего? Гулять ему можно, пить тоже, вы даже машину ему помогли купить! — Пить Намджуну нельзя, так же как и тебе, но ему хотя бы хватает ума делать это незаметно и держать себя в руках. Или ты машину хочешь? — флегматично спрашивает отец. — Да не хочу я машину! Вы слышите меня вообще? Я просто хочу гулять с друзьями! Впервые в жизни у меня появились нормальные друзья, и даже здесь вам сложно поддержать меня! — Мы рады, что у тебя появились друзья, Чонгук. Ты сейчас передёргиваешь. Речь лишь про твоё поведение. — Что за шум? — С улицы заходит Намджун, вытирая руки влажной тряпкой, и по очереди смотрит на каждого члена семьи. — Чонгук снова собрался гулять. — Да, нас Хосок пригласил, а что случилось? — Ничего не случилось, просто Чонгук никуда не идёт, — безапелляционно произносит отец. — Ты же не следишь за младшим братом, значит он будет сидеть дома. — Ему семнадцать, а не пять, как я должен за ним следить? — Намджун хмурит лоб, переводя взгляд с отца на маму. — Ты сейчас не помогаешь, — обиженно бурчит Чонгук и отворачивается от родителей. Намджун вздыхает. — Ладно. Хорошо. Я буду следить за Чонгуком. Может он пойти вместе со мной? Родители переглядываются, будто умеют общаться без слов. Чонгук с надеждой смотрит на всех троих, нервничая от затянувшегося молчания. Мама пожимает плечами, словно не при делах, и последнее слово за отцом. В конце концов папа обращается к нему: — Последний раз, Чонгук. Если ты возвращаешься пьяным — это твоя последняя гулянка. Чтобы в одиннадцать был дома. Мы договорились? — Да, — понуро отвечает Чонгук.***
Хосок встречает их с зажатым между губ косячком. Его взгляд уже заволочен, а настроение явно приподнятое. Он начинает шуметь, радостно их приветствуя и обнимая, чтобы крепко хлопнуть по спинам. Чонгука сразу же обволакивает сладковатой дымкой. Из глубины дома звучит музыка и слышны голоса ребят, и его охватывает уже знакомое волнение. — Давайте, все уже собрались, — подгоняет их хозяин дома. Чонгук вытягивает голову, пытаясь разглядеть, здесь ли Тейлор. Его машину он во дворе не заметил, только крайслер Сокджина. Все ребята и правда уже в гостиной, из чего он делает вывод, что скорее всего Джин их всех привёз. — О, а мы вас уже заждались, — замечает их первым Чимин. — Чонгук, иди сюда к нам! — Соми двигается, освобождая место между ней и Юнги на угловом диване в гостиной. Он усаживается и оказывается аккурат напротив Тейлора. Их взгляды на мгновение пересекаются, но тут Чонгука отвлекает Хосок, подошедший сзади и хлопнувший его по плечам. — Итак! Коктейли! Чонгука снова обдаёт сладким дымом. — Я сегодня пас, — вздыхает печально он. Он бы точно сейчас не отказался от чего-нибудь алкогольного. Хочется расслабиться, а под периодическими взглядами, которые он на себе ловит, не получается. Хосок, будто ничего и не услышал, идёт к бару, доставая оттуда всё, что попадается на глаза. Намджун с Джином и Чимином выходят через распахнутую дверь на задний двор, к бассейну, обсуждая прошедшие отборочные игры в баскетбольную команду. Юнги и Тейлор уже что-то пьют, расслабленно развалившись на подушках. Чонгук секунды мешкает, не зная, пойти ли ему вслед за братом на задний двор, где он явно будет чувствовать себя куда проще, или остаться здесь, сидеть напротив Тейлора, но с бьющимся о рёбра сердцем. Решает за него, собственно, Хосок. Он снова подходит сзади, и перед глазами Чонгука возникает бокал с коктейлем. В нём плещется что-то золотистого цвета с некоторым количеством льда, и выглядит всё это очень даже алкогольно. — Нет, спасибо, я сегодня не пью, — пытается отказаться он. — Да брось! — весело посмеивается Хосок. — Не такой уж он и крепкий! Чонгук, я же специально для тебя делал! — Я правда не могу. Не сегодня. Может, есть что-то безалкогольное? — Боюсь, что нет! Только это! — Отстань от него, Хосок, — с улыбкой просит Соми и пытается забрать из его рук бокал, но тот ловко поднимает его выше, так, чтобы она не дотянулась. — Кыш, это для Чонгука. Чонгук, бери, — продолжает настаивать он. С улицы возвращаются ребята, и бокал из руки Хосока выдёргивает Сокджин, едва не расплескав половину на пол: — Ну сказали же тебе: нет. Чего ты привязался? Будешь продолжать, Чонгука вообще больше не отпустят. Завязывай. Джин приносит из холодильника маленькую бутылку светлого пива и пачку чипсов и вручает Чонгуку: — Вот, от этого точно ничего не будет. Пока до дома дойдёшь, уже выветрится. И на будущее — если не можешь отказать Хосоку, то просто бери в руки, но не пей. И он отвяжется. Чонгук благодарно кивает Джину и делает глоток. Ребята, вернувшиеся со двора, устраиваются на диване, и Хосок передаёт всем по очереди напитки. Когда доходит очередь до Соми, Юнги тоже начинает протестовать, и в итоге ей достаётся что-то слабоалкогольное. — Ты уже что-нибудь решил с составом команды? — интересуется у Юнги Тейлор, и все переключают внимание на их школьного капитана. — Да я ещё во время игры решил. — Юнги хмыкает и допивает свой бокал, протягивая его Хосоку за очередной порцией. Тот замешивает что-то, затем отдаёт другу и устраивается на подлокотнике дивана. — Слушай, Юнги, — обращается к нему Намджун, уже слегка захмелевший после крепкого коктейля. — Не бери меня в команду, если это подорвёт твою репутацию как капитана. — Не переживай, я буду действовать в интересах команды. И в своих собственных, — отвечает Юнги. Чонгук не совсем понимает, что тот имеет в виду, но замечает на губах опустившего свой взгляд Тейлора улыбку. — А что с этими придурками? — Намджун ведёт подбородком. — А что с ними? — Ну, ты уверен, что не возьмёшь их в команду? Объективно они нормально сыграли. — Они сворачивали кровь Стиву весь прошлый год, пока он не выпустился. Играют они хорошо, но от них одни проблемы. Баскетбол — командная игра. Мне нужна адекватная дружная команда. У меня нет ни времени, ни желания разбираться с конфликтами. Чонгуку нравится Юнги. С виду он кажется безразличным и даже немного отстранённым, но всегда выдаёт очень правильные и нужные вещи. Он заметил, что когда Юнги говорит, все замолкают и слушают. Создаётся ощущение, будто он не только капитан баскетбольной команды, но и негласный лидер их компании. А ещё Чонгука забавляют его отношения с сестрой. Юнги много на неё ругается, постоянно ворчит и отчитывает, но в то же время заботится, даже если это на первый взгляд незаметно. Наверное, Соми это понимает, хоть и отбивается от брата как только может. Намджун о Чонгуке тоже заботится, как о младшем, но они оба парни, поэтому это не особенно заметно. Он знает, что Намджун в случае чего всегда ему поможет, и такое бывало уже множество раз. Но также Намджун нечасто лезет в его жизнь и в основном наблюдает за ней молча, иногда изрекая что-нибудь мудрое, по мнению Чонгука. — О, Чонгук, я совсем забыла тебе сказать! Вообще-то, я хотела сообщить об этом, когда звонила тебе домой, но твоя мама сказала, что ты в душе. — Соми закидывает на него руку, обнимая за шею, и восторженно выдаёт: — В Лос-Анджелесе будет концерт «Бэкстрит Бойз»! Круто, да? — О! — Чонгук изумлённо округляет глаза, которые тут же загораются интересом. — Боже, она и тебя затянула в свою секту? — бормочет Юнги. — Ничего подобного! — Соми сразу же принимается защищаться. — Чонгук и так в ней был, а вы просто ничего не понимаете! Чонгуку становится неловко: он не любитель выставлять напоказ свои музыкальные предпочтения, знает, что они могут кому-то показаться глупыми или совсем дурацкими. Особенно в компании парней. Но парни переключают разговор на что-то другое, будто это не такая уж значимая вещь, и ему становится спокойнее. — Так что? Пойдём? Надо достать нам самые крутые билеты! Не хочу стоять далеко! Прикинь, как классно будет выхватить билеты у самой сцены? Или в вип-зоне! Представь, а? И Чонгук представляет. Представляет, как круто было бы пойти на концерт вместе с Соми, стоять у сцены, кричать и подпевать песням… — А сколько будет стоить билет? — Такой как нам нужно? Не меньше полутора сотен баксов, наверное, — пожимает она плечами, уже решив за них двоих, что им нужны самые хорошие места. И Чонгук вздыхает. — Не знаю, Соми. Я поговорю с родителями. — Говорю сразу, я тебя не повезу. — Юнги грозит Соми пальцем, на что та закатывает глаза. — Проси папу, он тебя пусть везёт. — Ой, подумаешь, — показывает она ему в ответ язык. — Хосока попрошу, он всегда не прочь сгонять в Лос-Анджелес. Или вот Намджун тоже теперь на машине, — и обвивает руками плечо Чонгука, прижавшись к нему щекой. — Ну ты только представь, как круто будет! Он и сам подозревает, насколько это может быть круто. Это же целое приключение из поездки с друзьями на концерт. Так ещё и не просто концерт, а самый-самый желанный. Только вот знать бы, отпустят ли родители и дадут ли такую сумму денег на покупку билета. Это, конечно, очень сомнительный вопрос. Пока он размышляет, где бы ему достать денег, ребята, принявшие уже достаточно алкоголя, раздают игральные в карты. Соми оккупировала принесённые из спальни Хосока магнитофон и коробку с кассетами. Тейлор, подперев голову одной рукой, а второй держа низкий бокал, не играет, только наблюдает с полуулыбкой на губах. Чонгуку она кажется печальной, и из-за этого противно скребёт на душе. То, что Тейлор поникший, замечает не только он. Где-то в середине игры, когда Намджун уже успел проиграть двадцатку, Чимин локтем толкает Тейлора в бок, чтобы расшевелить. — Чего ты грустный такой? Тот в ответ лишь пожимает плечами, ничего не ответив, но успев привлечь внимание остальных друзей. — Как ты вообще? — беспокойно сведя брови у переносицы, спрашивает Сокджин. Тейлор, немного подумав, разглядывая свои руки, отвечает: — Ну, если не считать, что мою семью и меня ненавидит и проклинает вся наша школа и половина города, то, наверное, неплохо. — Ага, — ухмыляется Соми, захлопнув подкассетник. — То-то у меня за последнюю неделю девчонок десять спросили, есть ли у тебя подружка и решил ли ты уже, с кем пойдёшь на хэллоуинскую вечеринку. — До неё ещё полно времени, — издаёт смешок он, немного повеселев. — У Соми спросили раз десять, а у меня, наверное, все сто, — с ухмылкой закатывает глаза Хосок. — Если ты думаешь, что тебя ненавидит вся школа, то, друг мой, ты слеп. Все девчонки теперь говорят только о тебе. — Можно не брать девчонок в расчёт. — А что, девчонки — не люди что ли? — возмущается Соми. — Я не это имел в виду, — снова улыбается Тейлор. Его рука скользит в карман, вытаскивая из неё уже знакомую пачку с ярко-красным кругом на белом фоне. — Умоляю, только не в доме. — Хосок косится на его пачку сигарет. — Мама с ума сойдёт, если здесь всё провоняет табаком. — Я тогда выйду на пару минут, — кивает Тейлор. Ребята продолжают прерванную партию в покер. Хосок просит Соми подержать его карты, никому не показывая, пока он в очередной раз разливает алкоголь, а Чонгук тоскливо смотрит на свои часы. Время пролетело слишком быстро. Если он не хочет опоздать, то лучше бы ему пойти домой прямо сейчас. Как раз успеет дойти пешком. — Намджун, ты ещё не собираешься домой? Брат мельком смотрит на время. — Нет, пока нет. А ты пошёл уже? — Да, — кивает. — Я провожу, — хочет уже подскочить Хосок, но Чонгук его останавливает. — Я помню где выход, — он улыбается. Парни по очереди жмут ему на прощание руку, Соми крепко обнимает за шею, прося хорошенько подумать насчёт концерта, и Чонгук уходит. Выйдя на крыльцо, он видит сидящего в полумраке на ступенях Тейлора. На его плечи накинута кожанка, и Чонгук замечает, что на улице стало свежее. Кажется, ночное небо даже тучами затянуло. Прохладный ветерок пробирается под одежду, облизывая кожу и без того взволнованного Чонгука. Он не знает, должен ли обозначить своё присутствие или просто пройти мимо, бросив что-нибудь вроде «до встречи». Ситуацию спасает сам Тейлор. Он оборачивается, берёт пальцами зажатую губами сигарету, и один уголок его губ приподнимается. — Уже уходишь? — Да. Обещал родителям вернуться не слишком поздно. Он уже хочет пройти мимо, спуститься по ступеням, а затем выйти за ворота виллы семьи Хосока, как Тейлор поднимается, распрямляясь в полный рост. — Пойдём, провожу. Чонгук застывает. Возможно, в свете, исходящем от окон, Тейлор может видеть, насколько он ошарашен. Дыхание от волнения сбивается, и он едва ли может пошевелиться. — Идём? С трудом взяв себя в руки, Чонгук кивает и идёт за ним. На улицах тихо, несмотря на вечер субботы, но в окнах домов, мимо которых они шагают вдоль дороги, горит свет. Ещё даже не так поздно, а Чонгук уже вынужден возвращаться. От того, чтобы счесть этот вечер провальным, его сдерживает только идущий рядом Тейлор. Становится совсем неважно, что друзья остались там, у Хосока, и им, скорее всего, сейчас очень весело, ведь ночь только набирает обороты, а они уже достаточно пьяны. Но сейчас он наедине с Тейлором, и всё остальное отходит на задний план. Незаметно он разглядывает его. Сначала они идут молча, словно привыкают друг к другу. Чонгуку видно, как ветер треплет его волосы, как он убирает их пальцами назад, когда те падают на лицо. Хочется что-нибудь сказать, прервать эту тишину между ними, но Чонгук стесняется. В горле пересыхает, стоит только подумать о том, чтобы самому завести разговор. Тейлора, кажется, их молчание совсем не смущает. Они проходят до середины пути, когда он заговаривает: — Так ты, значит, тоже любишь «Бэкстрит Бойз»? Чонгук вжимает голову в плечи. Не на такой разговор он надеялся, если честно. Ситуация начинает нервировать ещё больше. — Вроде того, — негромко отвечает он. — Перед тем, как я уехал, Соми только начинала их слушать. Забавно, что они нравятся ей до сих пор. — Тейлор по-доброму усмехается, и Чонгук ловит себя на мысли, что расслабился. Он не смеётся над ним и, кажется, даже не считает это увлечение глупым. — Юнги убеждал её, что она через неделю о них не вспомнит, а они сами вряд ли пробьются. — В Корее они намного популярнее, чем здесь. — Что удивительно, учитывая, что они — американцы, да? Чонгук пожимает плечами. — Кто тебе нравится из них больше? Вопрос, на который ему прежде уже приходилось отвечать, заставляет снова зардеться. Говорить об этом с Соми было проще. Чонгук понимал, что она вряд ли будет его высмеивать. Конечно, он не думает, что это сделает Тейлор, но также не знает, почему он вообще задал этот вопрос. — Ник, наверное, — как можно безразличнее отвечает он, приложив к этому максимум своих никудышных актёрских способностей. — А мне Эй Джей. Чонгук снова удивлённо распахивает глаза, на этот раз даже не скрывая своё изумление. Тейлор, заметив его реакцию, смеётся. — В то время Соми здорово приседала нам с ними на уши, поэтому некоторые имена я помню, — объясняет он. — Я не то чтобы слушаю такую музыку — честно, знаю лишь пару-тройку их песен. Но они прикольные. — А что ты слушаешь? — Я закурю? Чонгук молча кивает — он мог и не спрашивать. Но ему приятно, что спросил. Тейлор достаёт из пачки сигарету, прикуривает, делает затяжку и выпускает дым в темноту. — Мне нравятся Рэйдиохэд, Ар-и-эм, немного Нирвана. Иногда Грин Дэй, по настроению. — Рок, — заключает Чонгук. — Альтернатива, — соглашается с ним Тейлор. — Думаю, я слышал некоторые песни по «MTV». — И как тебе? Чонгук снова неопределённо пожимает плечами. — Я не уверен, что смогу оценить. — Я могу дать тебе что-нибудь послушать, хочешь? У меня есть несколько хороших микстейпов, которые я слушаю чаще всего. Внутри снова начинает трепетать. Чонгук смущённо кивает, соглашаясь, а в голове уже рисуются картины, как они слушали бы эти микстейпы вместе, обсуждали, Тейлор бы выпускал клубы дыма через губы… Он фантазировал бы дальше, но они уже подходят к его дому, и плечи сами собой печально опускаются. Больше всего на свете ему теперь не хочется прощаться. Один короткий разговор ни о чём, а Чонгук потерялся в нём ещё больше. И это пугает его настолько же сильно, насколько заставляет трепетно дрожать. — Так ты поедешь с Соми на концерт? Они останавливаются напротив дома, и Тейлор поворачивается к нему. Чонгук замечает, что мама с папой ещё не спят — свет горит внизу, в гостиной. Наверняка смотрят по телевизору какое-нибудь субботнее шоу. — Не уверен, что родители дадут мне денег. Я у них теперь не на очень хорошем счету, — вздыхает. — Почему? — Злятся, что я приходил домой пьяным. Дважды. Так что я под строгим контролем и без плюшек. — Может, ещё всё изменится. — Я хотел бы заработать сам, но не смогу. Намджун в Корее часто подрабатывал, у него постоянно были свои деньги. Смог даже часть суммы на машину скопить. Я тоже хотел бы так. — Почему ты думаешь, что не сможешь? — Я здесь совсем недавно. Чужая страна, другие люди… всё другое. И мой ужасный акцент. — Кто тебе сказал, что он ужасный? Тебе говорили это в лицо? — Нет, но… — Твой акцент очаровательный. Он тебе идёт. Со временем он исчезнет и, знаешь, это даже грустно. Просто перестань критиковать себя за него, ладно? Чонгук, заулыбавшись, опускает ресницы. — В любом случае, я не знаю, где мог бы пригодиться школьник. Куда я мог бы устроиться на подработку. Тейлор о чём-то размышляет несколько мгновений, затем говорит: — Что-нибудь придумаем. Чонгук снова поднимает на него взгляд, пытаясь понять, серьёзно ли он говорит об этом, и видит его совершенно невозмутимое лицо. В груди начинает ныть. — Мне нужно идти. — Он оборачивается, посмотрев на свой дом. — Тогда до встречи? — До встречи, — кивает Чонгук. Тейлор подаётся вперёд, и он оказывается в его объятьях. Они длятся всего несколько секунд, но, как и всякий раз, поднимают в Чонгуке бурю эмоций. Он должен был уже привыкнуть, но каждый раз его сносит шквалом чувств. Они отстраняются друг от друга, он на прощание улыбается и идёт к дому, продолжая чувствовать на себе провожающий взгляд. — Чонгук, — окликает его Тейлор уже у самого порога. — Что ты делаешь завтра? Сердце пропускает удар, глухо стукнувшись о грудную клетку. Он уже хочет ответить, что абсолютно, совершенно свободен и согласен на всё, что Тейлор ему предложит, но вспоминает, что завтра никак не получится. — Семья Джина придёт к нам на барбекю, — понуро отвечает он.***
Погода радует. После ночного похолодания Чонгук думал, что начнётся дождь. Возможно, в тайне он даже надеялся, что их семейное барбекю сорвётся, но он так и не начался, хотя синоптики обещали вечером ливни. Ложась в постель накануне, он вдруг подумал, что мог бы сказать Тейлору, что вечером будет свободен. Не затянется же их барбекю до ночи, правда? Но потом вспомнил, что его всё равно вряд ли опять отпустят, а ему ещё домашку нужно сделать на понедельник. Да и связаться с Тейлором он никак не может. Технически, он мог бы позвонить Соми и спросить номер его домашнего телефона, но тут нужно быть честным: у него на такое смелости не хватит. Вместо мечтаний о встрече с Тейлором ему приходится изображать чудесного сына, улыбаться и слушаться родителей. Он уже помог маме на кухне, пока Намджун с отцом устанавливали во дворе мангал, привезённые доставкой шезлонги и стол со скамейками. Брат успел ещё с утра забрать свой мустанг, который оставил около дома Хосока, вернувшись ночью пешком. Чонгук не стал спрашивать, как они посидели и во сколько разошлись — он всё равно получил кое-что лучше. Кое-что значимее, чем просто вечеринка у друзей. Сокджин, пока не слышат родители, жалуется на мучившую его с утра головную боль и похмелье, на что Намджун одаривает его шутками и дружескими насмешками. Чонгук по большей части молчит, слушая их болтовню. У этих двоих выходит на удивление гармоничное общение, и Чонгук не влезает к ним со своими репликами, только молча улыбается иногда. Он и раньше был знаком с друзьями старшего брата, но среди них никогда не было никого хотя бы отдалённо похожего на Сокджина. Он словно из другого мира. Утончённее, с хорошими манерами, но при этом с колким юмором и невероятной уверенностью в себе. Чонгук бы назвал его самодостаточным, если верно понимает значение этого слова. Да, Джин — самодостаточный. Отцы смеются и выпивают пиво, привезённое родителями Сокджина. Они жарят мясо, Чонгук с удовольствием вдыхает аромат дыма от углей и копчёности. Мамы, устроившись за столом, болтают о чём-то своём, иногда поглядывая на Джина, Чонгука и Намджуна. Ясно, сыновей обсуждают. — Чонгук, милый, — зовёт его мама. — Я в холодильник ставила бутылку вина немного охладиться. Ты не мог бы принести? — Конечно, — отзывается Чонгук. Поднявшись со своего шезлонга, он ныряет в шлёпанцы и бредёт в дом. Уже на кухне его догоняет Сокджин: — Твоя мама сказала, что бокалы в шкафу. — А, это здесь. — Чонгук указывает на шкафчик гарнитура, а сам лезет в холодильник. Когда он закрывает дверцу и оборачивается, держа в руках бутылку красного полусухого вина, то видит Джина, облокотившегося о кухонный стол и хитро улыбающегося. — Что? — не понимает Чонгук. — Ну, рассказывай, — самодовольно кивает он, будто понимает и знает больше, чем сам Чонгук. — Что рассказывать?.. — О чём болтали с Тэ, пока шли домой? — Почему ты решил, что мы шли вместе?.. — А то было непонятно, что вы ушли вдвоём, — ухмыляется Джин. — Ну… — Он же провожать тебя пошёл? Выглядело, как спланированная акция. Чонгук чувствует, как заливается краской от кончиков ушей до самых пят. Сердце начинает колотиться, как сумасшедшее. Чего Джин хочет? Зачем он задаёт ему все эти вопросы? — Интересно, — цокает он и складывает на груди руки, продолжая с интересом смотреть на Чонгука, будто изучая. — Что интересно? — Голос Чонгука звучит тихо и хрипло от волнения. — Всё это. — Джин взмахивает руками, словно так станет понятнее. — Тейлора не было больше года. Он многое пережил, тут и так ясно, что он не в порядке. Но он возвращается и так быстро кем-то заинтересовывается, — задумчиво тянет он последние фразы. — С чего ты… — Ладони Чонгука потеют, а всего его как ледяной водой окатывает. Джин думает, что Тейлор им заинтересовался? Заинтересовался? Им?.. У Чонгука голова кругом идёт. И чем больше говорит Сокджин, тем больше вопросов у него возникает. Он чувствует себя выброшенной на сушу рыбой, которая совершенно не понимает, что происходит и как на это реагировать. Что имеет в виду Джин? Что Тейлору нравятся парни? Что ему мог понравиться такой, как Чонгук? Если это правда, то он мог бы догадаться об этом ещё вчера вечером?.. Хотя нет, он не мог. Не мог, потому что ничего о Тейлоре не знает, но слышал не раз в разговорах о его бывших подружках. Он знает, что тот нравится девушкам, и знает, что в своей прошлой жизни, той, что была до его исчезновения, исправно этим пользовался. У Чонгука даже мыслей не закрадывалось, что Тейлор может быть… может быть… ну, как Фредди. — Да брось, Чонгук. Я не первый день живу и не первый год знаю Тейлора, — отвечает ему Сокджин. Он собирается сказать что-то ещё, но их прерывает зашедший в дом Намджун. — Ну вы где там? — зовёт он их. — Уже идём, — отзывается Джин, беря со стола бокалы. Оставшуюся часть их барбекю Чонгук задумчивый и отстранённый. Он старается избегать Сокджина, боясь, что тот скажет что-нибудь ещё и невольно раскроет его перед Намджуном. Или перед родителями. Ладно, родители могут и не сообразить, но вот брат точно всё поймёт. И у Чонгука мурашки по спине от одной только мысли быть вот так разоблачённым в своих зарождающихся чувствах… к парню. Пожалуй, сначала ему нужно самому это осознать. Он должен примириться с мыслью, что его тянет к парню. А потом… потом будет видно. Родители Сокджина уезжают, когда начинает вечереть. Джин просит Намджуна прокатить его на мустанге, и мама отпускает их, сказав, что они с отцом и Чонгуком, так и быть, сами приберутся здесь. Чонгук, в общем, и не против. Лишь бы руки занять — это очень отвлекает. Намджун с Джином как дети балуются и смеются, пока собираются. Чонгук наблюдает за ними, занося стулья и шезлонги в дом. Брат, изображая то ли швейцара, то ли галантного кавалера, открывает перед Сокджином дверь автомобиля и помогает сесть, а затем обходит спереди и усаживается за руль. Мама, остановившись рядом с наблюдающим за ними Чонгуком, улыбается и говорит: — Я правда рада, что вы нашли здесь друзей, — и целует его в висок. — Да, нашли, — вздыхает Чонгук и поднимает взгляд вверх. Тучи снова начали затягивать небо. Слышится первый раскат грома.