Чонгук сбегает по лестнице вниз, застывает на последней ступеньке и оглядывается. В гостиной никого, только негромко бормочет оставленный включённым «MTV». С кухни доносятся шкворчание, звуки закрывающихся дверец шкафчиков и мамины шаги. Отец на заднем дворе возится с грилем, который начал барахлить. Чонгук вцепляется в деревянные перила пальцами. Тейлора нет.
— Он на улице. — Намджун, вышедший из кухни, жуя на ходу кусочек лепёшки из кимчи, кивает подбородком на дверь и плюхается в кресло перед телевизором.
Помедлив, собираясь с духом, Чонгук дергано проводит ладонью по волосам. Он пересекает гостиную на занемевших ногах и выходит на крыльцо прямо так: в пижамных клетчатых штанах, благо, что чистых, старой футболке Намджуна, давно ставшей общей и кочующей из одного шкафа в другой, с растянутой горловиной и размера на три больше, чем нужно, и тапочках. О том, что на улице далеко не так тепло, как хотелось бы, он не думает, но обхватывает себя руками, стоит только прохладе облизать голые локти, выглядывающие из безразмерных рукавов.
Тейлор стоит возле машины, опершись на неё бедром, сжимает в ладони пачку сигарет, но не закуривает. Их взгляды пересекаются, зацепившись друг за друга. Неловко. Несколько мгновений они просто смотрят и молчат. Чонгука переполняет желание подойти ближе, но никто из них не делает и шага. Страх перед предстоящим разговором смешивается с глупой рвущейся из груди детской радостью, что Тейлор вообще приехал. Он ведь не ждал его, думал, что тот больше с ним не заговорит, что оставит свои попытки помириться. Но вот он здесь, стоит перед его домом и глядит на него так, будто они сотню лет не виделись, хотя на самом деле прошёл лишь день.
— Ты вышел, — констатирует Тейлор.
Взгляд Чонгука недоумённо проходится по его лицу.
— Думал, что ты не выйдешь ко мне, — объясняет он ему.
Чонгук виновато тупит взгляд. В горле сушит.
— Мы можем поговорить? — уточняет Тейлор. — Если всё ещё нет, то я отстану. Если тебе так будет комфортно. Но я хотел бы объясниться.
Чонгук медленно кивает и обхватывает себя руками крепче.
— Сядем в машину? — Тейлор кивает на мустанг.
Чонгук пригласил бы его в дом — не на улице же разговаривать, — но там родители и Намджун, значит никакого шанса на то, чтобы поговорить без лишних ушей. А делать их разговор достоянием общественности он не планирует. Садиться в машину ему тоже не очень хочется, ведь тогда придётся какое-то время находиться буквально в паре дюймов от Тейлора, и он уверен, его сердце будет биться так громко, что станет слышно на весь салон. Только выбора другого у него не остаётся, и он ступает вперёд, перешагивает через ступеньки невысокого крыльца и по узкой дорожке идёт от дома к автомобилю.
Чонгук усаживается в машину первым. Тейлор медлит, оглядывается вокруг, обходит автомобиль и только потом усаживается за руль. Снова повисает молчание. В машине уже знакомо пахнет кожей, немного горькими сигаретами и Тейлором. У Чонгука поджимаются пальцы на ногах от волнения, и колет шею сзади словно маленькими невидимыми иголками. Он смотрит на свои колени, сцепляет в замок руки и принимается теребить собственные пальцы за неимением на запястьях привычных фенечек, которые пришлись бы очень кстати сейчас. И не знает, куда себя деть. Тишина затягивается.
— Прости, — хрипло раздаётся наконец. — Наверное, с этого стоило сразу начать.
Чонгук с трудом сглатывает и поворачивается, смотря Тейлору прямо в глаза. В них нет никакой иронии, но, кажется, есть сожаление. Его черные ресницы, чуть опущенные вниз, подрагивают, если к ним приглядеться. А Чонгук сидит достаточно близко, чтобы их разглядеть.
Он пытается понять, насколько искреннее его раскаяние, действительно ли ему жаль, и не знает. Он ведь и Тейлора совсем не знает. Ему остаётся только догадываться и решать, верить ли на слово. Довериться ли ему.
Нужно что-то ответить, Чонгук молчит уже слишком долго. Он ещё ни слова не произнёс за это время, что они находятся рядом. Только все слова застревают поперёк горла, не желая, чтобы их произносили. Он долго собирается с мыслями, перебирая в голове то, что хотел ему сказать все эти дни. Столько раз прокручивал мысленно множество слов, но ни одно из них не подошло, когда Тейлор оказался перед ним. И тогда он решает начать с вопросов, ответы на которые получить может быть больно, но очень нужно.
— Ты с самого начала знал, что не придёшь? — спрашивает то, что волновало и тревожило его больше всего, больно ударяя по самооценке. — Ты же не собирался приходить?
По лицу Тейлора мелькает замешательство: глаза становятся чуть шире, брови сдвигаются, а губы приоткрываются.
— Почему ты так решил? — Над переносицей залегает морщинка. — Я же говорил тебе, как жду этого, я же тебе говорил?
Чонгук едва ли заметно кивает и отводит взгляд.
— С чего ты взял, что я сделал это специально?
— Я подумал, что ты просто посмеялся надо мной, потому что я… ну, наивный.
— С тобой раньше кто-то так поступал?
— Нет, вроде, нет, — качает головой, разглядывая пальцы.
— Тогда я не понимаю.
— Один из самых популярных парней в школе зовёт меня на свидание. К тому же, он… натурал? За ним в очередь выстраиваются девушки, а он зовёт в кино не их, а меня. А потом не приходит. Что ещё я должен подумать? Я не знаю, на что ты способен.
— Один из самых популярных парней? Ты сейчас серьёзно? — скептически косится он на Чонгука, а Чонгук только насупливается, упрямо не смотря на него в ответ. — Меня большая часть школы ненавидит, Чонгук, не говоря уже об остальной части этого города. О какой популярности мы говорим? И откуда такие сведения о моей ориентации?
— О тебе в этой школе только ленивый не болтает. Тебя обсуждают на уроках, в столовой, в мужской раздевалке перед физрой, на вечеринках, на баскетбольных матчах и на парковке. Я знаю, что у тебя раньше были девушки.
— Парни тоже были, — добавляет как ничего не значащий факт своей биографии.
— Да? — вцепляется в него взглядом Чонгук.
— Ничего серьёзного, — пожимает плечом.
— А я? Тоже оказался бы ничем серьёзным? — Чонгук не дурак и понимает, что «ничего серьёзного» означает просто секс. И меньше всего ему хочется быть ещё одним «ничего серьёзного» в его жизни. Потому что для Чонгука, очевидно, всё уже вполне серьёзно.
— Я хочу встречаться с тобой.
Щёки Чонгука розовеют от его прямоты. В груди что-то взрывается, как кукуруза в микроволновке, становясь воздушным попкорном. Там становится тесно, всё сдавливает. Он какое-то время прокручивает в голове ответ Тейлора, пробуя его на вкус и переворачивая так и эдак, будто его смысл от этого изменится. Но Тейлор продолжает смотреть на него, ожидая, что он ему на это ответит.
— Почему тогда ты не пришёл? — спрашивает Чонгук.
— Возникли кое-какие обстоятельства, — он запинается, — касающиеся семьи. — Тейлор вздыхает и опускает взгляд на сцепленные пальцы Чонгука, покоящиеся на его бёдрах. — Мне пришлось уехать. Я не успел никого предупредить, да и, честно говоря, голова была забита другим. Я очень хотел прийти, Чонгук, я клянусь тебе. Прости, что так получилось. Мне правда очень сильно жаль. Всё свалилось неожиданно, но я не должен был так подводить тебя. Я никогда бы не сделал этого специально.
Чонгук поджимает губы, переваривая в голове то, что говорит ему Тейлор. Он не сказал открыто, где он был и что случилось. Объяснил абстрактно, общими словами. Может, они и не в тех отношениях, чтобы его, Чонгука, посвящали в подробности, но этого всё равно мало. Этого просто недостаточно. И если бы не слова Джина, не их разговор прошлым вечером, он вряд ли бы всерьёз воспринял Тейлора сейчас. Вряд ли бы смог ему поверить. Обида внутри всё равно жжётся, не даёт отпустить ситуацию, но и продолжать злиться и обижаться кажется глупой идеей.
— Я ждал тебя, — говорит почти шёпотом. — Думал, что ты просто меня развёл. Как идиота.
— Чонгук… — Тейлор шумно выдыхает. Он протягивает к нему руку, касается его сцепленных ладоней и сжимает их в своей. — Прости. Я правда виноват. Меньше всего я хотел, чтобы ты подумал, будто я мудак.
Чонгук смотрит на ладонь, накрывающую его собственные руки, и внутри понемногу теплеет. Голос Тейлора успокаивает, и слова дают надежду на то, что над ним вовсе не смеялись и даже не собирались. Что всё это дурацкое стечение обстоятельств, из-за которых Чонгук себя накрутил из-за собственной же неуверенности в себе. Набравшись смелости, он переворачивает одну свою ладонь. Тейлор реагирует на движение и переплетает свои пальцы с его. Тепло.
— Прости меня тоже, что прогнал тебя вчера. Я не должен был так делать.
— Это было заслуженно. — Тейлор кривовато улыбается и проводит большим пальцем по тыльной стороне его ладони. — Но больновато.
Чонгук поворачивается и смотрит ему в глаза. В них совсем нет смешинок, хотя в голосе они слышны. Кажется, будто Чонгук начинает понимать его. Настоящего. У которого все чувства там, где-то внутри.
— Дашь мне шанс на ещё одно свидание? — спрашивает он. — Пожалуйста.
Чонгук снова переводит внимание на их переплетённые пальцы. Смотрятся так, будто они всю жизнь держались за руки, а не делают это впервые.
— Когда?
— Сейчас.
— Сейчас? — От неожиданности Чонгук распахивает глаза. — Я не готов сейчас, — мотает головой.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
Тейлор ждёт ответ, вцепившись в Чонгука взглядом. Кажется, ему не предоставляют выбора. Свиданию быть сегодня.
— Я буду ждать тебя здесь, — добавляет он так, что отступать некуда.
Просидев так ещё несколько секунд, не разрывая взгляда, Чонгук перебарывает свои сомнения, капитулирует и нехотя тянет свою ладонь из руки Тейлора.
— Хорошо. Дай мне минут десять.
Ноги не слушаются, когда он выбирается из автомобиля и идёт обратно в дом. Надо бы поспешить, чтобы не заставлять Тейлора долго ждать, но он останавливается в прихожей, как только закрывает за собой дверь, и прислоняется к ней спиной. Ему требуется по меньшей мере минута, чтобы осознать, что он действительно прямо сейчас собирается пойти на свидание с Тейлором.
Из кухни выглядывает мама с полотенцем в руках.
— Ты вернулся? Сейчас уже сядем ужинать, мой руки.
— Я гулять, — коротко отвечает он, мотнув головой.
Отлипнув от двери, он направляется к лестнице, пока мама не начала его уговаривать остаться на ужин.
В спальне он снова тормозит. Вещи в беспорядке валяются на кровати и на спинке стула. Он окидывает их взглядом и идёт к шкафу. Перерыв его целиком, вытаскивает из него свитшот и джинсовый комбинезон.
Решив, что не собирается наряжаться, показывать, что он в самом деле готовился, он наспех натягивает свитшот, не удосужившись пройтись по нему утюгом, а от комбинезона натягивает на плечо только одну лямку, оставив вторую небрежно болтаться. Уже на выходе из спальни его взгляд падает на дверь в ванную комнату. Зависнув на секунду, он разворачивается, в пару шагов пересекает спальню и встаёт перед зеркалом в ванной.
Первое свидание же подразумевает поцелуй? Разве нет?
Чонгук взволнованно выдавливает немного пасты на щётку и засовывает её в рот, принимаясь быстро чистить зубы. Его десять минут наверняка уже на исходе.
— Он что, так отвратно целуется?
Чонгук оборачивается, натыкаясь на Намджуна, вставшего в проходе с усмешкой на губах и сложенными на груди руками. Брат привалился к дверному косяку и наблюдает за его сборами.
— Мы не целовались! — покраснев, шепелявит Чонгук с полным ртом пены.
— А что тогда?
— У нас… типа свидание. — Он сплёвывает, быстро споласкивает рот и выпрямляется, разворачиваясь к брату и ожидая его реакции. Он прямо сейчас ему признался, что идёт на свидание с парнем.
— О, — лишь понимающе хмыкает он, словно всё так, как и должно быть. — Значит, вы поговорили?
— Вроде того, — пожимает плечами Чонгук.
— И где вы будете?
— Интересуешься, чтобы знать, откуда меня забирать в этот раз?
— Нет, — мягко улыбается Намджун. — Просто любопытствую.
— Я не знаю, мы не обсуждали этого. Мне уже бежать надо.
— Стой. — Брат подходит ближе и стирает пальцем зубную пасту с его подбородка. — Ты так идти собрался? — оглядывает его волосы.
— Что там? — Чонгук оборачивается к зеркалу и мельком пробегается по своему отражению взглядом.
— Если воронье гнездо на голове — это стиль такой, то нормально.
Чонгук вздыхает.
— У меня времени уже нет что-то с ними делать, — пытается пригладить помявшиеся и торчащие в разные стороны пряди ладонями.
— Сейчас что-нибудь сделаем.
Намджун выходит, оставив его одного в ванной, после чего возвращается с расчёской и флаконом какой-то жидкости в руках. Её он выдавливает на пальцы, растирает, а потом распределяет по волосам Чонгука и расчёсывает их гребнем.
— Так получше.
Чонгук снова поворачивается к зеркалу и вертит головой. Действительно лучше. Ничего не торчит так, будто он только проснулся. Волосы аккуратно лежат и блестят от искусственного света ванной.
Бросив брату «спасибо», он торопится зашнуровать кроссовки и сбежать по лестнице вниз. Отец говорит о пресловутых одиннадцати часах, к которым он должен вернуться домой. Мама спрашивает, точно ли он не останется на ужин, и Чонгук отнекивается, а затем выбегает из дома. На секунду он останавливается на крыльце, убедиться, что это не обман зрения и Тейлор действительно всё ещё ждёт его.
Ждёт, чтобы отправиться с ним на свидание.
И, поверив, наконец, собственным глазам, Чонгук перешагивает через ступеньку, доходит до машины и снова усаживается на пассажирское сиденье, волнительно на нём поёрзав. На часах на двадцать минут больше чем тогда, когда он уходил.
Тейлор разглядывает его. Это Чонгук понимает не сразу, но когда до него доходит, тот уже скользит взглядом по его плечу, с которого спущена лямка комбинезона.
— Что-то не так? — неуверенно спрашивает Чонгук. Он совсем не подумал поинтересоваться, куда они поедут. Может, он оделся неуместно?
— Просто любуюсь. — Тейлор улыбается и тянется к коробке передач.
Чонгук оглядывает себя и не совсем понимает, чем тут можно любоваться. Другое дело Тейлор. Он косится на его руки и чувствует, как по спине проходит жар. Одна его рука уверенно держит руль, а вторая лежит на бедре, готовая в любой момент переместиться на коробку передач. У него удивительно длинные тонкие пальцы. Он немного подтянул вверх рукава кожаной куртки, из-за чего стали хорошо видны напряжённые вены, обвивающие предплечья с маленькими родинками на них. Чонгук тоже любуется.
— Есть пожелания, куда отправиться? — обращает на себя внимание Тейлор.
— Я думал, у тебя есть план.
— План есть, но хотелось бы узнать, чего хочешь ты. — На губах Тейлора начинает играть улыбка.
У Чонгука создаётся впечатление, будто это только он нервничает сейчас. Хотя, возможно, так и есть. Это ведь у него первое в жизни свидание и он буквально представить не может, что делать и как себя вести, чтобы не выглядеть идиотом.
— Я не знаю. Можем просто прогуляться? Меня отпустили только до одиннадцати.
Тейлор кивает и сворачивает на бульвар Санта-Моники, ведущий прямо к побережью. Солнце уже село за горизонт, улицы осветили огни. Чонгук пытается справиться с томящимся в груди волнением, отвлекаясь на пролетающие мимо подсвеченные вывески.
Тейлор привозит их прямо к пирсу Санта-Моники. Чонгук оглядывается: на пирсе многолюдно и оживлённо, даже слишком для воскресного вечера. Играет музыка, яркими цветами переливается подсветка колеса обозрения, кто-то выступает, собрав вокруг себя зевак. По дощатым дорожкам пирса гуляют парочки, держась за руки, собачники, не спускающие взглядов со своих питомцев, родители с детьми. Туристы фотографируются на фоне таблички «Конец трассы 66». Солёный бриз треплет волосы и забирается под воротник свитшота.
— Идём в парк? — Тейлор указывает на большую вывеску «Пацифик Парк» над воротами, куда стремится большая часть толпы.
— Я совсем не взял с собой денег, — вдруг доходит до Чонгука. Он впопыхах вообще ничего не взял: ни денег, ни айди, ни ключей от дома. В голове же было совсем не это. Там был только Тейлор, ждущий его перед домом в своём мустанге.
— Серьёзно, Чонгук? — Тейлор насмешливо улыбается. — Боюсь, я задолжал тебе все свидания мира. Идём.
Он хватает его за руку и тянет за собой, в толпу. Чонгук тушуется, пытается выпутать свою ладонь из захвата, но Тейлор держит крепко. Чонгук оглядывается, молясь, чтобы никто из школы не увидел их. Вероятность столкнуться с кем-то из знакомых среди такого большого количества людей не так велика, но она всё же есть, и меньше всего ему хочется, чтобы о них ходили слухи. Лучше бы он прямо сейчас думал о том, как приятно держаться за руку Тейлора, чем мысленно перекатывал свои дурацкие страхи.
Они останавливаются возле кассы, и Тейлор выкладывает сорок баксов за два стандартных взрослых билета несмотря на то, что парк через несколько часов закроется, а они едва ли успеют много обойти — некоторые аттракционы и вовсе уже заканчивают работать. Чонгук думает о том, что столько за смену в «Косточке» не зарабатывает, и чувствует себя неловко.
— Тир? Колесо обозрения? Горки? Аквариум? Или, может, хочешь сначала перекусить?
Чонгук недолго раздумывает: американских горок он побаивается, поэтому они отметаются сразу. В аквариуме он уже как-то был с Соми, и его не очень впечатлило — он раньше бывал в аквариумах Пусана и Чеджу, и там ему понравилось больше. Хотя по большому счёту они все друг от друга мало чем отличаются. Перекусить он бы не отказался, ведь остался без ужина, но идти на аттракционы с полным желудком — так себе идея, да и снова заставлять Тейлора тратиться ему неудобно. Он мог взять деньги и заплатить хоть за что-нибудь, но благополучно их забыл, поэтому не хочет наглеть. Когда выбор остаётся между тиром и колесом обозрения, он оборачивается, цепляя колесо взглядом, и сердце пропускает пару ударов. В голове всплывают все сцены из фильмов, в которых герои катались на чёртовом колесе и… целовались на самой вершине, над простирающимся под ними городом.
— Тир, — выдыхает он. Пусть чёртово колесо останется на завершение их свидания. Он сделает вид, будто не возвращается то и дело к мыслям об их возможном поцелуе.
— Отлично, идём!
Тейлор снова берёт его за руку, заставляя едва только отступившим мурашкам снова забегать по его коже. Если так пойдёт и дальше, то он вообще рядом с ним функционировать нормально не сможет из-за реакции своего тела на каждое касание.
— Умеешь стрелять? — спрашивает Тейлор.
— Нет, никогда не стрелял. А ты?
— Выбить игрушку смогу, — подмигивает он.
Возле тира скопилась небольшая очередь, в основном из парочек и мальчишек, жаждущих просто пострелять по мишеням. Не ради приза, а так, покичиться намётанным глазом. Они встают позади, Тейлор предлагает Чонгуку присмотреть себе игрушку.
— Я буду выглядеть с ней глупо, — шепчет он ему. — Может, просто постреляем, без призов?
— Расслабься, Чонгук, всем плевать на то, что у тебя будет игрушка, — он разворачивает его за плечи, стоя позади, и указывает на самый верх, где стоят игрушки за попадание в яблочко. — Как тебе дельфин?
— Я не знаю, — тихо бурчит. — Все подумают, что у нас свидание.
— Но у нас и есть свидание, — говорит чуть тише, на самое ухо, и ухмыляется.
Чонгук, зардевшись, оглядывается, не подслушивает ли кто их разговор.
— Слушай, если тебе дискомфортно, то мы не будем настолько очевидными. — Тейлор приподнимает брови.
— Я бы хотел сохранить это в тайне. Никто не знает, что я… что мне… что ты, ну…
— Я понял, Чонгук. Если ты хочешь, чтобы все думали, что мы просто друзья, то окей.
— Ты не обижаешься?
— Нет. — Тейлор издаёт смешок. — Ты всегда так обо всём переживаешь?
Чонгук смущённо кивает.
— Ты очаровательный.
И он краснеет ещё больше под взглядом Тейлора, направленным прямо на него, будто вокруг больше никого не существует. Чонгук очень сомневается в том, что у них получится делать вид, будто они не больше чем друзья.
Очередь в тире доходит до них, и парень, проверив их билеты, передаёт Тейлору винтовку, спрашивая, знает ли он, что делать. Тейлор в ответ кивает.
— Иди сюда, — зовёт Чонгука подойти ближе.
Чонгук встает сбоку от него, проследив взглядом от дула винтовки до мишеней.
— Я выстрелю разочек и потом научу тебя.
Тейлор устраивается поудобнее, опираясь локтем на стойку, и прицеливается. На это у него уходит совсем немного времени — куда меньше, чем у ребят, стрелявших перед ними. Чонгук разглядывает его: сосредоточенного, крепко держащего оружие в руках, от чего его руки напрягаются, приобретая рельеф. Чонгук не может отделаться от мысли, что смотрит на что-то бесконечно красивое.
Раздается автоматная очередь — Тейлор выбивает пять из пяти.
— Нам дельфина, пожалуйста, — самоуверенно хмыкает он парнишке за стойкой и с улыбкой поворачивается к Чонгуку.
— Голубого, — добавляет Чонгук, найдя понравившуюся игрушку взглядом.
— Давай, иди сюда. — Тейлор зовёт его к стойке и передаёт винтовку.
Чонгук неуверенно берёт её в руки. Увесистая.
— Я не справлюсь. Может, выстрелишь ещё раз сам?
— В чём тогда смысл? Давай уж тогда вместе.
Тот встает позади него впритык, так, что Чонгук чувствует его грудь своей спиной. Они практически одного роста, но кажется, будто Тейлор такой внушительный по сравнению с ним, что внутри всё трепетно содрогается от их разницы, пусть и небольшой.
— Вот так, правую на рукоятку, — берёт его ладонь и кладёт, куда нужно. — Держи хорошо. Вторую руку на цевьё. Это вот здесь, снизу. Теперь приложи винтовку к своему плечу и сними с предохранителя. — Тейлор нащупывает его палец и вместе со своим проезжается по предохранителю, опуская его вниз. — Теперь смотри через отверстие. Прицеливайся так, чтобы мушка и мишень сошлись на одной точке. Когда они сойдутся и будешь готов, тогда стреляй.
У Чонгука потеют ладони, и, если бы не Тейлор, уверенно держащий его руки своими, он бы точно промазал по всем мишеням. Как минимум из-за того, что чувствует его своей собственной задницей прямо сейчас. Но или Тейлор такой отличный учитель, или просто новичкам везёт, но вместе они снова выбивают пять из пяти, и парень за кассой лениво говорит, что за пять из пяти остались только дельфины, поэтому им придётся выбрать второго.
— Давайте тогда синего, — указывает на него Тейлор.
— Тогда этого ты забираешь себе, — говорит Чонгук, когда они отходят от тира с мягкими игрушками в руках.
— А ты двух забрать не хочешь?
— Мне одного хватит, пусть этот будет у тебя.
Тейлор соглашается. Они решают отнести дельфинов в машину, чтобы не мешались, а потом успеть на ещё какой-нибудь аттракцион. Дельфины в итоге занимают всё заднее сиденье мустанга.
— Как насчёт горок? — предлагает Тейлор.
— О нет, только не горки. — Чонгук мотает головой.
— Ты боишься, — заулыбался он. — Ну, теперь мы просто обязаны пойти!
— Нет, ты меня не заставишь. Что угодно, только не горки!
— Я буду держать тебя за руку.
Тейлор подходит ближе и пользуется тем, что они затерялись в толпе: переплетает их пальцы.
— Если я вылечу оттуда и разобьюсь насмерть, твоя рука мне мало чем поможет!
Чонгук изо всех сил игнорирует их сцепленные ладони и его улыбку, но ничего не может поделать, когда Тейлор всё равно тащит его к горкам. Впрочем, Чонгук мог бы сопротивляться и сильнее. Если бы перспектива абсолютно законно сжимать ладонь Тейлора ещё несколько минут не была бы настолько сладкой и привлекательной.
— Ты вообще катался на них когда-нибудь? — спрашивает Тейлор. Они встают в конец длиннющей очереди. Горки — явно самый популярный аттракцион.
— Только на детских. С папой. Ну, знаешь, там защитные крепления надёжнее и никакой мёртвой петли… — Чонгук вздыхает, покосившись на вагончик, перевернувшийся вверх ногами в петле. С горки слышатся крики.
— Я первый раз тоже прокатился с отцом, — Тейлор, грустно улыбнувшись, тоже окидывает аттракцион взглядом. — Мне, наверное, лет одиннадцать было.
— Ты ходил сюда с родителями в детстве?
— Постоянно. Мама обожала проводить выходные здесь. Особенно в пляжный сезон. Но горки ей, кстати, не очень нравились. Она жаловалась, что её прическа портится, — он тихо рассмеялся. — Мама больше любит колесо обозрения. Они с отцом ходили на него всякий раз, когда мы приезжали сюда. Но я уверен, что тебе понравится кататься на горках — это куда веселее колеса. Стоит только один раз преодолеть страх, и ты войдёшь во вкус.
Чонгуку бы очень хотелось в это поверить, но пока что у него только поджилки трясутся каждый раз, когда вагон совершает крюк, а крики становятся слышнее, проигрываясь у него в голове даже после затихания.
— А на колесо мы пойдём? — Он снова думает о поцелуе и чувствует, как горящий румянец проступает на его щеках.
Тейлор, заулыбавшись, словно смог прочитать его мысли, кивает.
Он уговаривает его сесть на самые первые сиденья, но Чонгук, вцепившись в его руку, умоляет сесть поближе к концу. Тому приходится смириться, но подкола по поводу того, какой он трусишка, избежать не удаётся.
— Это что, всё?.. — Он в ужасе распахивает глаза, когда Тейлор помогает ему опустить на плечи пластиковые крепления.
— Я тебе обещаю, что ты не вывалишься, — улыбается он. — Я клянусь тебе.
Пальцы Чонгука снова переплетаются с чужими прохладными. Он опускает на них взгляд. Он даже не сразу понимает, что вагон тронулся с места, так засмотрелся на их руки. Но стоит им только начать набирать скорость, как Чонгук намертво вцепляется в ладонь Тейлора. Сердце загнанно бьётся в груди от накатывающей паники. Кто-то начинает кричать, но оказывается, что это его собственный голос. Это он кричит до хрипоты, зажмуривая глаза. Глотку дерёт от боли, и кажется, будто он вот-вот умрёт от переизбытка адреналина. Вагон на скорости въезжает в первую петлю, и появляется ощущение, что у Чонгука вместе с этим все внутренности переворачиваются. Но он всё ещё не вылетел из креплений, а рука Тейлора продолжает сжимать его руку. Значит, он всё ещё не умер. На секунды они замедляются. Чонгук, замолкнув, оглядывается.
— Мы сейчас полетим вниз, — предупреждает Тейлор, погладив его большой палец своим, словно Чонгука это сможет сейчас успокоить. Они подъезжают к краю дороги, которая резко обрывается перед спуском.
— Если мы умрём, в нашей смерти будешь виноват только ты!
— Я бы никогда не позволил тебе умереть, — улыбается он. — Держись крепче.
И они действительно летят. У Чонгука спирает дыхание, голос снова срывается, а ладонь Тейлора чувствуется ещё ближе, будто это вообще возможно. Он держит так крепко, словно Чонгук и правда может вылететь отсюда. Хочется зажмуриться, но вместо этого он поворачивается и сталкивается взглядом с глазами Тейлора. И если бы не чертовски большая скорость, выбивающая из него всю душу, и не люди позади них, он прижался бы к нему губами, даже если потом ему было бы очень стыдно.
— Твои волосы, — смеется Тейлор, остановившись перед Чонгуком. Они только спустились на землю, но Чонгука немного покачивает после горок, и он просит пойти к скамейкам вдоль причала.
— Что с ними? — плюхается на скамью и трогает торчащие пряди.
— Они взъерошились, — едва сдерживая улыбку, Тейлор опирается одним коленом рядом с ним, и принимается приглаживать их руками. — Боюсь, это бесполезно. Ты чем-то мазал их?
— Это… Намджун. Он что-то нанёс на них, чтобы они легли нормально.
— Тогда теперь это твоя причёска на оставшийся вечер.
— Великолепно, — вздыхает.
— Ты всё равно выглядишь мило.
Чонгук прикусывает нижнюю губу. Ему так сильно хочется ответить, что Тейлор тоже, тоже выглядит невероятно, настолько, что у него дух перехватывает и в животе ноет, но Чонгук стесняется озвучить это вслух.
— Я принесу нам что-нибудь перекусить, ладно?
— Хорошо. — Чонгук кивает, двигается ближе к спинке и складывает по-турецки ноги.
— Пожелания?
— М-м, — задумывается. — Что-нибудь с сыром?
Тейлор возвращается с пиццей и парой банок газировки. Чонгук к этому времени обхватил колени руками и спрятал ладони в рукава свитшота. Днём было слишком тепло, что даже вводило в заблуждение, и он не подумал, что к ночи так похолодает.
— Надо было, наверное, взять горячего чая, — подмечает Тейлор, пока ставит коробку с пиццей на скамейку рядом с Чонгуком.
— Всё в порядке, — мотает он головой.
Но Тейлор, его не слушая, стягивает с себя кожанку и накидывает на его плечи. Чонгук в который раз за вечер чувствует себя героем ромкома. Взгляд снова цепляется за колесо обозрения. Оно успело сменить неоново-синюю подсветку на радужную, в форме сердечка.
Из коробки аппетитно пахнет расплавленным сыром. Чонгук откидывает крышку и обнаруживает под ней пиццу с ананасами.
— В прошлый раз ты отказался предаваться извращениям вместе со мной, поэтому сегодня не отвертишься.
Тейлор усаживается по другую сторону от коробки и точно так же закидывает ноги на скамейку. Открывает обе банки с колой и протягивает одну Чонгуку.
Отломав кусочек пиццы, Чонгук с удовольствием впивается в неё зубами и прикрывает от удовольствия глаза. Горячая ещё. А он успел сильно проголодаться и немного замёрзнуть. Да и такого количества адреналина он за всю жизнь не испытывал, сколько испытал за этот вечер. Не мудрено, что у него дыра в желудке образовалась.
Какое-то время они сидят молча, слушая шум прибоя и уплетая пиццу, пока та не успела остыть. Чонгук периодически бросает взгляды на Тейлора и замечает, что тот погрустневший. Он разглядывает его лицо, опущенные уголки губ, задумчивый взгляд, и размышляет, о чём тот думает. Отчего-то он уверен, что это связано с его недавней пропажей. Может быть, однажды Тейлор расскажет ему, что его беспокоит. Если Чонгук станет для него тем, с кем захочется делиться. А пока он решает просто отвлечь его.
— Расскажи про ваши кемпинги, — просит он, облизывая пальцы. — Хосок сказал, что вы ездите каждый год.
— Ага. — Тейлор поворачивается к нему и улыбается. Печаль с его лица моментально слетает, явив маленькие симпатичные морщинки в уголках глаз. — Обычно мы едем на два дня, берём с собой гитару, кучу вкусной еды, жжём там костёр. Это всегда мой самый любимый уикенд за весь год. В прошлом году мне этого не хватало. Это, знаешь, как отвлечься на пару дней от всего мира.
— Я теперь тоже дождаться его не могу, — запихивает в рот последний кусочек пиццы Чонгук. — Я вообще никогда никуда не ездил вот так, без родителей.
— И они нормально отпустят тебя? Я имею в виду, мы будем двое суток вдали от дома, без взрослых. Я так понял, что они у вас довольно строгие.
— Намджун это взял на себя. И они не строгие, они просто… просто папа считает, что я менее приспособленный, чем Намджун, что ли.
— Менее приспособленный? — Тейлор приподнимает брови, ожидая пояснений.
Чонгук тихо вздыхает.
— Вроде того, что меня нужно больше опекать. Я не знаю, связано ли это с тем, что я младший ребёнок или, может, что я просто другой… — Чонгук взмахивает рукой, пытаясь объяснить, но по недоумённому лицу Тейлора понимает, что из его объяснений мало, что понятно. — Все считают, что я менее… мужественный? Что я ранимый, не могу постоять за себя, с девчачьими увлечениями и тому подобное. Я знаю, что родители беспокоятся об этом.
— Каким образом это делает тебя менее мужественным? Это глупость, Чонгук.
— В любом случае, я вижу, что родители относятся ко мне иначе, — пожимает плечами.
— Джин говорил, что у вас с Намджуном разные отцы. В этом тоже может быть дело?
— Нет-нет, — категорично качает он головой. — Точно нет. Папа обожает Намджуна. Он никогда не делил нас на своего и чужого. У нас дома эта тема никогда не поднималась даже.
— Как так вообще вышло?
— Они в одной компании в студенчестве были, дружили. Мама, папа и биологический отец Намджуна. Родители Джина тоже. Все на одном курсе учились. Папа был влюблён в маму с самого первого курса, а мама встречалась с отцом Намджуна. Потом она забеременела и он её бросил, когда Намджун только родился. В то время ещё позором было родить вне брака. И тогда папа позвал маму замуж. А на следующий год у них уже я родился. Потом он и Намджуна тоже усыновил официально.
— Кажется, твой отец действительно хороший человек.
— А у тебя сложилось другое впечатление?
— Не знаю, я ведь с ним не знаком. Но мне показалось, что он излишне к тебе строг по сравнению с Намджуном.
— Думаю, он просто переживает, что я натворю в жизни глупостей. Вот и пытается контролировать. Наверное, если бы не Намджун, меня бы контролировали ещё больше. Намджун как буксир.
— Тебе повезло с семьёй.
— А тебе?
— Это сложный вопрос. У меня пока нет на него ответа.
Чонгук прикусывает губу, пожалев о своём глупом вопросе практически моментально. Ну кто его, господи, потянул за язык?
— Ты хотел на колесо обозрения? — вспоминает Тейлор, переводя тему.
Сердце Чонгука падает в желудок. Колесо обозрения. Конечно же. Он и заметить не успел, сколько времени прошло. Наверное, их свидание уже близится к завершению. Конечно же, им нужно на колесо.
Они выбрасывают за собой мусор в стоящий неподалёку бак. Чонгук сильнее кутается в кожанку Тейлора, будто это самое уютное и мягкое в мире одеяло.
— Надень её нормально, будет теплее, — советует он, пока они бредут к чертовому колесу.
Чонгук слушается и просовывает руки в рукава.
Вокруг колеса, на удивление, совсем нет народу. Чонгук задирает вверх голову: колесо не движется, стоит на одном месте.
— Кажется, мы опоздали, — констатирует Тейлор, глядя на вывеску с режимом работы на закрытом окошке кассы.
— А сколько времени?
Тот вскидывает руку, разворачивая к себе часы:
— Одиннадцать.
— О нет, я должен уже быть дома, — прикрывает Чонгук глаза. — Родители меня прибьют, и не видать мне никакого кемпинга.
— Не переживай, быстро домчим.
Тейлор перехватывает его запястье и тянет за собой в сторону парковки.
Вместо обычных пятнадцати минут они долетают до дома Чонгука за девять — он всю дорогу неотрывно смотрел за часами, надеясь, что родители решили лечь спать пораньше и не заметят его опоздания. Забив этим все свои мысли, он в спешке вылетает из машины, как только она останавливается напротив дома.
— Чонгук, дельфин, — напоминает ему Тейлор.
Он рассеянно тянется к заднему сиденью и на ощупь хватает первого попавшего под руку дельфина, только потом замечая, что он синий, а не голубой.
Уже на крыльце до Чонгука доходит, что его свидание закончилось, а первого поцелуя он не получил. Остановившись, он оборачивается. Тейлор, ждущий, когда он зайдёт, моргает ему фарами. Чонгук машет ему рукой, улыбается и заходит в дом. Даже без поцелуя этот вечер был прекрасным. Может быть, он чуточку разочарован, но не настолько, чтобы из-за этого расстроиться.
Из гостиной слышатся звуки включённого телевизора. Он прикрывает за собой дверь так тихо, как только может, а потом на цыпочках крадётся мимо гостиной к лестнице, по пути зацепив взглядом родителей, которые в обнимку сидят на диване и целуются. Пользуясь тем, что они слишком заняты друг другом, Чонгук прошмыгивает в свою спальню. И сразу падает на постель, не выпуская из рук дельфина, утыкаясь лицом в подушку и одурманено улыбаясь. Сердце бьётся лихорадочно.
У него было свидание с Тейлором. С самым потрясающим парнем из всех, кого он когда-либо видел.
Перевернувшись на спину, он замечает, что куртка Тейлора всё ещё на нём. А сам он всё ещё в глупом романтическом фильме. Чонгук тянется рукой под кровать и достаёт из-под неё тетрадь, собираясь запечатлеть этот день на бумаге.
***
Чонгук витает в облаках всё утро. В памяти прокручивается каждая минута вчерашнего вечера, каждое касание и каждый взгляд. Мама спрашивает, с кем он вчера гулял, и он на автомате отвечает, что с Соми. Только после того, как родители многозначительно переглядываются, Чонгук понимает, что ляпнул. Брать свои слова обратно уже не имеет смысла, родители свои выводы сделали.
Тем временем куртка Тейлора, аккуратно свёрнутая, лежит в рюкзаке и ждёт, когда Чонгук с ним встретится. Он продолжает пребывать в своих мыслях и пока едет с Намджуном в школу, и все уроки до ланча. Брат пытается шутить над ним, но Чонгук только отмахивается.
Первый раз за день они видятся на большом перерыве. Чонгук стоит возле своего шкафчика, ища в нём тетрадь по алгебре, когда Тейлор проходит мимо, едва его задев, намеренно, конечно же. Но он бы и без этого его узнал — Чонгука обдало знакомым ароматом, уже въевшимся под кожу. Он бы раньше никогда не подумал, что запах табака, пусть и едва уловимый, будет его так будоражить. Хотя дело здесь вовсе и не в запахе, а в его обладателе. Просто ассоциативное мышление, из-за которого чуть быстрее бьётся сердце.
Он удивлён увидеть его здесь, у шкафчика, ведь обычно Тейлор не особо часто к нему подходит. Чонгук вообще не уверен, что Тейлор хранит в нём свои учебники, и не удивится, если тот ходит на уроки вовсе без них.
— Привет, — улыбается Тейлор, останавливается в метре от него и набирает пароль от своего шкафчика.
— Привет. — Глупая влюблённая улыбка расползается тут же по лицу Чонгука, и он быстро пытается стереть её. Сам же хотел, чтобы всё происходящее было тайной, и сам же себя сдаёт. Но справиться с эмоциями оказывается намного сложнее, чем он себе представлял. — Ты забыл вчера куртку.
— Да? — делает вид, будто и правда изумился.
— Да. — Чонгук кивает, пряча улыбку, и тянется к рюкзаку, чтобы достать кожанку.
В столовую они идут вдвоём, почти соприкасаясь друг с другом руками — хорошо, что это можно списать на толкучку в школьных коридорах.
Ребята уже заняли столик и дружно оборачиваются на них, когда они проходят мимо них к кассе, чтобы взять себе обед. Когда они возвращаются к столику с подносами, все переглядываются:
— Помирились, неужто? — спрашивает Хосок, поочерёдно глядя то на одного, то на второго.
— Ага. — Тейлор ставит свой поднос на стол и отодвигает Чонгуку стул.
Тот в ответ говорит тихое «спасибо» и игнорирует гляделки друзей. Те, слава богу, быстро переключаются на свои разговоры, перестав обращать на и так смущающегося Чонгука внимание.
— Ну, и как там Динь-Динь? — Джин подталкивает Чимина локтем.
— Понятия не имею, мы расстались, — бубнит он в ответ.
— То есть тебя хватило на сколько? На полторы недели? — смеётся Хосок, ударяя в ладоши.
— Что, побил все твои рекорды? — язвит Чимин.
— Ну, и кто был инициатором? — Хосок пропускает подкол мимо ушей. Всем и так известно, что он не приверженец длительных отношений.
— Я, — вздыхает.
— Она так и не начала ценить классическую литературу? — Соми приложила пальцы к губам, скрывая улыбку.
— Да она вообще… странная.
— Странная?
— Она постоянно пыталась залезть ко мне в штаны! — шипит Чимин, перейдя на шёпот. — В кино, у меня дома, пока родители были в соседней комнате, да она даже в редакцию приходила на перемене, чтобы меня облапать!
— Какой ужас! — Хосок прижимает ладонь к груди, распахивая глаза так сильно, как только может.
— Просто возмутительно! — Поддакивает ему Сокджин и, не удержавшись, начинает смеяться.
— Мне кажется, ты просто очень сильно ей понравился, — предполагает Соми.
— Теперь она наверняка распустит слух будто я импотент.
Чимин откладывает вилку, подпирает голову рукой и печально опускает глаза. Чонгук сочувственно поджимает губы, думая, что такой вариант событий вполне возможен. По школе постоянно ходят дурацкие слухи: их передают из уст в уста, пишут на дверцах кабинок в туалете, подкидывают записки и приклеивают их к шкафчикам и доске объявлений. Кто угодно может стать героем всеобщих насмешек и обсуждений.
Под столом кто-то толкает его ногу, отвлекая от мыслей, в которые он незаметно для самого себя ушёл. Опомнившись, он натыкается на взгляд Тейлора. Тот едва заметно приподнимает бровь. Чонгук в ответ так же едва заметно качает головой. Нога Тейлора тем временем задевает его снова, и ещё раз. В глазах появляются смешинки. У Чонгука по груди разливается трепет: он никогда бы не подумал, что иметь такой секрет будет так волнующе. Парень, с которым у него вчера вечером было свидание, буквально оказывает ему знаки внимания, сидя за одним столом с друзьями, которые ни о чём не подозревают. Наверное. Во всяком случае, на них они сейчас не обращают никакого внимания, и Тейлор этим пользуется.
Они переглядываются и сталкиваются ногами друг с другом на протяжении всего ланча, так, что Соми приходится дважды окликнуть Чонгука, прежде чем он слышит, как она его зовёт. Нехотя он выбирается из-за стола, собираясь пойти за ней. Следующий урок по расписанию у них совместный.
— Так, давайте сегодня все подтягивайтесь в «Косточку» часам к девяти. У нас с Чонгуком как раз смена закончится, — говорит Хосок.
Чонгук, встрепенувшись, смотрит на Тейлора. Он-то думал, что они теперь до пятницы не увидятся нигде кроме школы, ведь и Чонгук, и Хосок взяли себе смены на все четыре дня, чтобы потом спокойно уехать на выходные в кемпинг.
Возможный первый поцелуй снова мигает красным у него перед глазами.
***
Вся компания приходит, конечно, куда раньше запланированного времени. Они заказывают коктейли и кока-колу, картошку фри и бургеры, а Чонгук то и дело на них отвлекается, мечтая, чтобы его смена поскорее закончилась. Ребята весело болтают и смеются, воспроизводя слишком много шума для вечера понедельника, в то время как «Косточка» уже наполовину опустела.
Тейлор периодически поглядывает на него, Чонгук научился ощущать эти взгляды каждым сантиметром тела. Глупо, наверное, что он так быстро позабыл обо всех своих обидах, но Тейлору отчего-то хочется верить. Что-то в его глазах такое… искреннее. То, как он порой на него смотрит — Чонгук никогда ни от кого не получал таких взглядов. Он мог бы описать их как смесь любования, влюблённости, интереса и какой-то необъяснимой задумчивой грусти, от которой у него внутри всё переворачивается. Он понимает, что, вероятно, эта грусть не имеет к нему никакого отношения. Скорее, это отпечаток, оставленный на нём пережитым. Чонгук понятия не имеет, о чём он думает и что его тревожит, но надеется однажды узнать.
Он замечает очередной такой взгляд, когда его смена подходит к концу. Из-за того, что посетителей совсем немного, другие ребята-официанты отпускают его к друзьям пораньше, говоря, что справятся и без него. Чонгук развязывает на себе фартук, зайдя за стойку, и улыбается Тейлору, предвкушая, как через пару мгновений усядется рядом с ним. Даже этого ему достаточно, чтобы ощутить немного эйфории в покалывающих кончиках пальцев.
— О чём болтаете? — плюхается он на диванчик рядом с Тейлором, бедро к бедру.
— Сверяем списки, вспоминаем, всё ли записали, — отвечает Соми, вертя в пальцах карандаш.
— Можно мне посмотреть?
Она кивает и двигает к нему блокнот на кольцах. В нём два списка: один с необходимыми вещами, которые ни в коем случае нельзя забыть, а второй с продуктами. Чонгук проходится по обеим страницам взглядом.
— Ого. Основательно, — хмыкает. — А зачем спальные мешки?
— В автодоме будет четыре спальных места, плюс берём две двухместные палатки, но ночью температура может опускаться довольно сильно, поэтому в палатках спать будет прохладно, — говорит Юнги. — Там и пригодятся мешки.
— О, — кивает Чонгук. — Понял.
Хосок, передавший Карле бар на оставшиеся пару часов до закрытия, присоединяется к ним, подставляя себе стул к их столику сбоку и расслабленно на него плюхаясь. Он звонко хлопает в ладоши, потирает их и начинает улыбаться.
— Ну что? Готовы тянуть жребий?
— Какой жребий? — не понимает Чонгук.
— Ты меня вообще слушал, когда я тебе рассказывал про кемпинг? — ухмыляется Хосок. — Или твои мысли были кем-то другим заняты?
Чонгук густо алеет и пытается перебрать в памяти момент, когда упоминался бы какой-то жребий. Но в памяти ничего не всплывает. Он пробегает взглядом по друзьям — кажется, на реплику Хосока никто не обратил внимания.
— Тянем жребий, кто поведёт автодом туда и обратно и кто где и с кем будет спать, — объясняет ему Юнги.
— А просто по желанию разве не проще?
— А так не интересно. — На губах Хосока снова возникает усмешка.
Первым делом он выдирает из блокнота пустой листок и разрывает его на несколько частей:
— Ехать почти шесть часов, поэтому будем меняться, — объясняет он и подписывает листочки: два «туда», два «обратно» и ещё два пустых.
Водительское удостоверение в компании есть у семерых — то есть у всех за исключением Чонгука, — но у Соми слишком мало опыта, чтобы доверить ей целый фургон, поэтому в жеребьёвке участвуют только шестеро. Хосок сворачивает листочки и бросает в пустую кружку. Немного встряхнув её, чтобы они перемешались, он ставит кружку на середину стола. Все шестеро по очереди вытягивают по одному свёрнутому в трубочку листку.
— Пусто, — говорит Чимин, развернув свой и показав его всем.
— Дорога туда. — Тейлор показывает свой.
— Обратно, — говорит Хосок.
— Тоже обратно. — Джин кладёт свёрнутый листок перед собой.
— Туда, — хмыкает Юнги.
— Значит у меня тоже пустой. — Намджун разворачивает листочек и демонстрирует остальным.
— Отлично, с дорогой разобрались. — Хосок собирает использованные бумажки в одну кучу и убирает в сторону. — У нас с Тэ в пятницу как раз последнего урока нет, успеем забрать фургон, всё проверить, заправиться. Потом заберём из дома Соми и Юнги, затем Джина, Чимина и последними Чонгука с Намджуном. И как раз двинемся по сто первой по направлению к Сан-Франциско.
— А куда мы вообще едем? — Чонгук вдруг понял, что за всеми этими разговорами о кемпинге даже не поинтересовался, где он будет.
— Не доезжая до Сан-Франциско есть национальный заповедник, там много всяких туристических троп и палаточных лагерей. Мы туда уже как-то ездили.
— Кстати, не забудьте нескользящую обувь, — напоминает Тейлор. — В позапрошлый раз Чимин себе всю задницу отшиб после дождя.
— Кстати, да. — Хосок показывает на Тейлора карандашом и вносит нескользящую обувь в список необходимых вещей.
— Давайте быстро порешаем насчёт того, кто где спит, а то мне уже бежать надо. — Юнги поглядывает на часы.
— Куда? — поворачивается к нему Соми.
— Забрать Мэл от подружки.
— В смысле? А я?
— Кто-нибудь из парней подкинет тебя до дома.
Соми сжимает в полоску губы, отвернувшись от брата и сложив на груди руки, но ничего ему не отвечает.
— Я отвезу, — обещает ей Хосок.
— Меня тоже тогда, — Чимин поднимает руку.
— Хорошо, давайте тогда уже закончим.
Хосок берёт ещё пару листков, разрывая их на кусочки, и подписывает: две бумажки с надписью «палатка 1», две с «палаткой 2», затем две с двуспальной кроватью в автодоме и пара с односпальными там же. Все бумажки он так же сворачивает и бросает в стакан, встряхнув.
— Дамы вперёд, — говорит он и протягивает кружку Соми.
Она, поводив немного ладонью над ней, запускает в неё пальцы и выуживает первый листочек:
— Моя двуспальная в фургоне! — радостно выпаливает она.
— Ну кто бы сомневался, — ворчит Юнги.
— Не гунди. — Хосок двигает кружку к нему.
— Вторая палатка, — без энтузиазма показывает свой листок ребятам Юнги.
Дальше кружка идёт по кругу: Намджун с Чимином вытаскивают бумажки с первой палаткой, соседом Юнги оказывается Тейлор. Односпальную в автодоме вытаскивает Чонгук. Он, конечно, предпочёл бы оказаться с Тейлором вдвоем в палатке, поэтому даже немного расстроился. Вторую односпальную в фургоне вытаскивает Сокджин. Ещё одно место на двуспальной достаётся Хосоку.
— Переигрываем. — Челюсть Юнги напрягается, глаза прищуриваются. Он тянется к бумажкам и начинает каждую вертеть со всех сторон, что-то ища. — Ты сжульничал.
— Каким образом?! — возмущается Хосок.
— Не знаю каким, но слишком гладко ты себе выбил место. Переигрываем.
— Да хрен тебе. Чтобы я ваши носки вонючие ночью нюхал, ага, — хмыкает. — Я буду спать в фургоне, с Соми и ребятами.
Они впиваются друг в друга взглядами. На пару секунд повисает тишина.
— Тогда я специально перед этим похожу пару дней в одних и тех же носках. Надеюсь, моя постель будет достаточно близко к вашей! — смеется Джин, разряжая обстановку.
— Только попробуй. — Хосок с усмешкой толкает его в плечо. — Свинот в фургон пускать не буду, ясно?
— Чистоплюй.
— Давайте и правда сворачиваться уже. — Чимин потягивается и зевает. — У меня из-за газеты на этой неделе нет ни одного дня, когда можно выспаться.
— У нас тоже тренировок куча, игра скоро, — кивает Намджун и поворачивается к Чонгуку. — Поехали?
Чонгук переводит взгляд на Тейлора. Тот незаметно ото всех дёргает бровью и стреляет глазами в сторону парковки. Чонгук догадывается, что тот предлагает поехать вместе с ним. Но Намджун ждёт его, да и ребята все здесь, и ему приходится покачать головой и пойти вслед за братом на выход из «Косточки».
Юнги уезжает первым, махнув всем рукой. Следом уезжает Сокджин. Соми, как и всегда, принимается обнимать всех на прощание.
— До завтра! — шлёт она им воздушные поцелуи и усаживается на переднее сиденье хосокова кабриолета. Чимин запрыгивает назад, помахав им рукой.
Чонгук, Намджун и Тейлор тоже расходятся по машинам. Чонгук тоскливо смотрит на чёрный мустанг, моргнувший им фарами, пропуская вперёд.
— Вы, конечно, ни разу не очевидные, — усмехается Намджун.
Чонгук покрывается пристыженным румянцем.
