Под светом звёзд

      Келебримбор сдержал своё обещание, когда через несколько месяцев пригласил к себе в Ост-ин-Эдиль, показав итильдин и Врата Дурина с нанесённым этим самым итильдином рисунком. Лунные руны, кто бы мог подумать!       Я тогда впервые побывала в Эрегионе, и здесь было очень красиво. В подарок за помощь, Келебримбор подарил немного лунных чернил и клинок, который назвал Рингиль, в честь меча Нолофинвэ.       Но время идёт, течёт как неторопливая река, и там, где для моего народа проходит миг для людей время пролетает куда быстрее. С Эараданом мне пришлось попрощаться навсегда, и в глубине души я радовалась, что не видела его тогда, когда тень смерти легла на его благородное лицо. О тихой смерти моего доброго друга мне тогда написал сын Эарадана.       С Леголасом мы виделись почти каждое лето, когда он вместе с Трандуилом приезжали к нам в гости. И тогда всё казалось ярче, а мы вместе плавали к различным островам, принадлежащим Линдону, чаще всего бывая на Химлинге, острове, помнящем былую славу Маэдроса Высокого, от которого остались лишь остовы башен.       Однако, когда стражи гавани сообщили о неизвестном корабле, была весна и тень на западе набирала силу, тревожа этим покой отца. Понемногу, но он укреплял границы, опасаясь нападения слуг Врага. — Как думаешь, что это за корабль, дядюшка Эльронд? — спросила я, спеша вместе с ним в тронный зал, где ожидал неизвестных гостей отец. Они ещё не причалили, но стражи были готовы. — Я не знаю, Лалвен, никаких опознавательных знаков или знамён, лишь белый флаг. — Это люди, мой государь, совершенно точно, — говорил Кирдан, когда мы вошли в зал. — Но не наши друзья из Нуменора, это не похоже на них, корабли совершенно другие. — В своё время Тар-Алдарион рассказывал о других людях, может быть, это они? — предположила матушка. — Мой король! — влетел в зал Милуи, подобно сносящему всё на своём пути ветру. Он порывисто выдохнул. — Они причалили, стражи взяли их и ведут сюда. — Благодарю, Милуи, — кивнул отец. — Что ж, узнаем, враги это или друзья здесь и сейчас.       Милуи не надо было приказывать, он молчаливо встал рядом со мной, положив руку на эфес меча, готовый к любому нападению. Я села на трон рядом с отцом, по другую сторону села матушка, а дядюшка Эльронд и Кирдан встали рядом. Стражи застыли у стен зала, как и придворные. Путь от гавани до замка был недолгим. — Ты видел, кто это был? — тихо обратилась я к Милуи. — Нет, к сожалению, я поспешил передать новость. — нолдо помолчал. — Отец бы отругал меня за подобную спешку. — Тогда тебе повезло, что он отбыл в Харлонд.       Милуи лишь кивнул и повисло тягостное молчание, впрочем, относительно недолгое. Резные двери, сделанные, словно бы переплетение двух древ — Лаурелина и Телпериона — как память о Благословенных землях, оставленных далеко позади, распахнулись и первыми вошли стражи гавани, а за ними шла процессия людей, окружённая со всех сторон. Людей не связали, руки их были свободны, но стражи были наготове, и я бы не стала предпринимать опрометчивых решений.       Люди оглядывались по сторонам, и я замечала их восхищение и удивление, некогда испытываемое самой в детстве, смотря на прекрасные залы, гавань, город и дворец. Эарадан как-то упоминал, что людям всё кажется дивным, что возвели эльфы, необычным, прекрасным, этим хочется восхищаться и наслаждать взор. — Лалвен, — ахнул седой человек с тонким золотым обручем на голове. Я взглянула на него, и что-то было в нём знакомое, однако я не могла узнать его. — Принцесса Лалвен, — поправил Мэлор, глава стражей гавани. Человек горько усмехнулся и тихо пробормотал себе под нос «как же я сразу не понял?», и глаза стража полыхнули яростным зелёным огнём. — Перед тобой, адан, Верховный король Нолдор Эрейнион Гиль-галад, королева Эльмир и принцесса Лалвен. Нин таур, — поклонился эльф. — Эти люди прибыли на корабле и утверждают, что друзья Линдона и принцессы. — Ханнон лэ, Мэлор, — спокойно произнёс отец и Мэлор, кивнув, отступил на шаг назад. — Кто вы, чужеземцы, назовите своё имя.       Вперёд вышел человек с золотым обручем на голове. Он коротко поклонился, а я взглянула на отца. Он был расслаблен, наблюдая за людьми как взрослый смотрит за малым ребёнком. Человек коротко поклонился.  — Здравствуй, Эрейнион Гиль-галад, король нолдор, зовут меня Франк, второй в своём роду, и некогда я был королём Нарнии, а теперь передал этот титул своему сыну, чтобы отправится на восток, откуда пришли два дивных корабля, и узнать о дивных землях Линдона и девы Лалвен, что прибыла оттуда.       Я ахнула, и тёплые пальцы дядюшки коснулись моего плеча, чуть сжав его. Отец внимательно посмотрел на меня, он не сказал вслух, но я увидела его вопрос в своих мыслях. — Аратари? — мягкий голос отца вывел меня из оцепенения, а я рассматривала Франка и едва узнавала его. Время изменило его. — Ар-Франк? — совладала я со своими эмоциями, старательно пряча волнение в голосе, вспоминая некогда просьбу остаться в Нарнии. — Годы изменили меня, но не вас, Лалвен, я и не подозревал, о вашем статусе, но теперь мне многое становится ясным. — Значит, вы и есть те самые друзья из Нарнии? — спросил отец. Франк чуть кивнул, но промолчал. — Наша дочь рассказывала о вас, — продолжила матушка, и я поняла, что с отцом они разговаривали через осанвэ. Я затаила дыхание. — Мэлор, можешь идти, отпустите команду корабля, — возвестил отец. Страж поклонился и вместе с отрядом покинул дворец, отдавая короткие приказы эльдар. — Nartho i noer, toltho i viruvor. Boe i annam vann a nethail vin. — Что… это значит? — взволнованно спросил Франк. — Добро пожаловать в Линдон.       Я взглянула на дядюшку, и тот легко улыбнулся мне, отпустив моё плечо. Франк вновь поклонился и поблагодарил за гостеприимство, и на этом аудиенция была окончена. Матушка распорядилась о том, чтобы гостям были отведены комнаты, хотя некоторые из людей предпочли остаться на корабле. Впрочем, как выяснилось чуть позже, на корабле были и звери, и несколько фавнов.       Вечером того же дня, когда я наблюдала за Линдиром и Милуи, который учил последнего игре на лютне, однако, это выходило у сына Кириона просто ужасно, и Линдир корчил гримасы, закрывал уши руками и просил перестать терзать струны, меня нашёл Франк. Милуи отвечал, что пока не научится, не перестанет трогать лютню, а после так вдавал по струнам, что уши уже закрывала я. — Никогда не думал о пыточных Врага? — не выдержала я, кивнула нарнийцу, и тот прошёл, садясь рядом с Линдиром. — О если бы я жил эпохой ранее, дышал одною тьмою, злосчастного Врага замучил б я своей игрою, — пел Милуи неплохо, но сопровождалось это ужасным аккомпаниментом. — Милуи, к чему такое издевательство? — спросил Линдир, потянувшись за инструментом и пытаясь его отобрать. Получилось, и я выдохнула.  — Я… — он помолчал, отвёл взгляд. — Я вроде как твой страж, Лалвен, и я должен уметь не только защитить тебя… — он насупился, а я притянула эллона ближе к себе, потрепав по волосам. — Глупенький. Милуи, ты этим заразился от меня, но не страдай подобными глупостями, прошу тебя. Ты мой друг и у тебя есть множество талантов, которые ценю не только я, но и остальные, но давай признаем, игра на музыкальных инструментах — не твоё. Лучше помоги мне, а тебя, Линдир, прошу сыграть. — С радостью, Лалвен, — улыбнулся Линдир. Я взглянула на молчаливого Франка, а менестрель заиграл простую, но прекрасную мелодию о Элберет.       Когда же мы с Милуи закончили песню, Франк осторожно попросил разговора наедине, и я согласилась. Милуи и Линдир покинули музыкальную залу, и мы остались вдвоём. Какое-то время мы молчали. — Мне надо было догадаться сразу. Вот почему вы не захотели остаться в Нарнии. — Одна из причин, но я говорила вам и раньше, почему не могу остаться, — я внимательно посмотрела на Франка. Всего на секунду в его взгляде я увидела того юношу, но передо мной сидел старик с недлинной седой бородой, вдохновлённый, но уставший, проживший долгую жизнь. — Прошло столько лет, но вы не изменились… как? — Квенди не стареют, как атани, люди… В некоторой степени, вы считаете нас бессмертными, и так оно и есть, хотя всё и не так просто. — Сколько… — Франк взволнованно подался вперёд. — Сколько вам сейчас? — Я куда старше вас и не намного старше Милуи и Эарадана, который умер в свой постели несколько столетий назад.  — Столетий!.. Теперь я понимаю: тяжело жить, когда видишь, как умирают близкие тебе люди. Лалвен, спасибо… — За что? — удивилась я. — За всё: за разговоры, за дружбу, за то, что она привела меня сюда, за то, что я по-настоящему увидел свет. Я пронесу эти дары через море и поделюсь ими со своей семьёй.